"Семь дней страсти" - читать интересную книгу автора (Дал Виктория)

Глава 13

То, как он пристально ее рассматривал, наполнило Синтию желанием снова прикрыться. Ни один мужчина не видел ее обнаженной. Ни Ричмонд, ни даже Джеймс. Она представления не имела, как должна выглядеть, поэтому не знала, что мог видеть Ник.

Его пальцы пробежали вниз по бедру, обжигая своим прикосновением. Ник поднял глаза и улыбнулся. Причем это была не какая-то любезная улыбка или самодовольная ухмылка, а настоящая радость, которой светились его глаза.

Радостное волнение наполнило ее кровь. Именно этого она хотела. Гармонии с ним, пусть даже кратковременной.

Он сказал, что она прекрасна, может быть, это действительно так. Синтия ощущала покалывание кожи, поэтому сдалась и потянула Ника к кровати. Откинув покрывало, она нырнула под него.

— Теперь ты, — сказала Синтия.

— Теперь я? — улыбнулся Ник.

— Твоя одежда. — Синтия натянула одеяло до самого подбородка, чтобы скрыть краску, которая заливала ее тело. — Снимай ее.

— Ты уверена? — засмеялся Ник.

— Абсолютно.

Ей нравился его обнаженный вид. Несмотря на шрам, который заставлял ее думать о том, о чем она думать совсем не хотела, у него было восхитительное тело.

Улыбка Ника погасла, он развязал пояс, и халат распахнулся. Под халатом, к разочарованию Синтии, оказались бриджи. Но когда он снял халат, она успела рассмотреть плечи и широкую грудь. Ей хотелось прикоснуться к нему так, как он прикасался к ней, но для этого надо было вылезти из-под покрывала. Ей было там уютно, и она просто наслаждалась видом Ника.

Он не стал отводить взгляд, пока расстегивал штаны, и, похоже, совсем не терзался сомнениями. Он довольно хладнокровно расстегнул каждую пуговицу и одним движением снял бриджи.

Когда он выпрямился, Синтия охнула. Совсем чуть-чуть.

— Что такое?

Ник оглянулся на дверь, как будто думал увидеть там кого-то, кто удивил Синтию.

— Ты был меньше, — с опаской прошептала Синтия.

— Что, прости?

— Нет, ничего.

— Что-то не так? — нахмурился Ник.

— Все в порядке.

Теперь уже ничего не поделаешь. Теперь ей оставалось только улыбаться, кивать и держаться. К тому же она не девственница. Все должно быть не так уж плохо. Она просто предположила, что с Ником это будет легче.

Синтия довольно медленно приподняла покрывало, чтобы Ник, если что, успел передумать.

— После такого количества голых мужчин, какое ты повидала в своей жизни, я не ожидал, что ты испугаешься, — пробормотал Ник, укладываясь рядом с Синтией.

Синтия была настолько потрясена, что едва дышала. Он прижимался к ней своим горячим телом, обжигая своей близостью. Его рука замерла у нее на животе.

— Ты такая нежная, — выдохнул Николас, касаясь губами ее щеки.

Все еще прижимая к груди простыню, Синтия повернулась и поцеловала его. Она почувствовала, что его пальцы еще сильнее прижались к ее животу, и вся отдалась поцелую. Она хотела выпить его додна, растворяясь в этом поцелуе, а его руки тем временем начали свое медленное путешествие.

Ник обхватил рукой одну грудь, потом — другую, прошелся пальцами по ребрам и коснулся пупка. Он будто изучал ее тело.

Они все еще целовались, поэтому Синтия не сразу поняла, что он убрал руки. Покрывало соскользнуло вниз.

Сначала оголилась ее грудь, потом — живот. Он обхватил ее одной рукой и крепко прижал к себе. Она скомкала покрывало на бедрах.

— Хочу посмотреть на тебя, Син, — выдохнул Ник, опустив голову, и сомкнул губы вокруг ее соска.

Кончик его языка скользил вокруг горячих и влажных сосков, пробуждая в ней что-то спрятанное глубоко внутри. Потом его губы раскрылись, и язык стал ласкать набухшие бутоны сосков, заставляя ее издавать глухие стоны.

Его язык долго дразнил ее, чередуя то ласковые и нежные прикосновения, то жесткие и властные, пока Синтия не сдалась и не застонала от наслаждения.

На нее обрушилась волна эмоций, каких она прежде никогда не знала. Она совсем потеряла голову от желания. Ее тело захватило власть над ее разумом, и оно получит то, что хочет.

Синтия, наконец, отпустила покрывало и освободила руку, которую удерживал Ник. Она вцепилась в его плечо, восхищаясь крепостью мышц. Он был таким мужественным, огромным, его элегантная стройность оказалась обманчивой. Но Синтия рядом с ним чувствовала себя в полной безопасности.

Ник поднял голову и посмотрел на нее из-под полуопущенных ресниц.

Синтия провела рукой по его груди, восхищаясь завитками волос, и почувствовала, как он весь замер от этого прикосновения. Он следил глазами за ее рукой, потом медленно поднял голову и встретил ее взгляд. Широкие зрачки казались невероятно черными, как будто за ними скрывался колодец с черной водой.

Она слышала, как гулко стучит под ее ладонью его сердце. И хотя волосы у него на груди были жесткими, светлыми и совсем не напоминали шерсть, Синтия почему-то никак не могла отделаться от мысли об испуганном животном.

Не понимая, в чем дело, она ждала какой-то реакции, но Ник молчал. Она снова провела рукой по его груди:

— Тебе нравится?

Ник закрыл глаза, отсекая непонятное чувство страха, которое охватило Синтию.

— Да, — услышала она его шепот.

Он повернул ее к себе спиной. Она на мгновение почувствовала холод одиночества, но его тело отвлекло Синтию от неуместных мыслей. Ник прижался к ее спине, точно соответствуя всем изгибам ее тела. В этом положении напряженно выступающая плоть Ника обожгла ее ягодицы. Она почувствовала, какой горячей она была по сравнению с остальным телом.

Но она не могла думать об этом, потому что Ник обнял ее и прижался губами к шее.

— Ты уверена, Син? — услышала она его голос у своего плеча.

— Да, — немедленно откликнулась она, хотя не была в этом уверена.

Это был Ник, и она хотела получить от него все, что могла. Она хотела, чтобы воспоминания о нем навсегда остались в ее душе.

— Да, — повторила она еще громче, когда его рука скользнула у нее между бедер и стала ласкать ее плоть.

Пусть для Ника это будет чем угодно, но для Синтии это дом, более реальный, чем тот, что был у нее прежде. Это станет поддерживать ее в новой жизни в незнакомом месте среди людей, которые ее не знают. Это воспоминание о Нике станет ее домом там, что бы ни случилось.

Крепче прижимая ее к себе, Ник легко провел языком по ее шее. Его пальцы продолжали медленно ласкать трепещущую плоть, и Синтия выгнулась навстречу его ласкам. Она закрыла глаза и постаралась восстановить дыхание, но это оказалось невыполнимой задачей, потому что палец Ника проник внутрь.

Ее крик эхом разнесся по комнате.

— Син, — простонал Ник, еще глубже проникая в ее тело.

Она выгнула спину, чтобы быть к нему ближе, и раздвинула ноги. Ей было невероятно хорошо. Его напряженное тело, прижатое к ее спине, только усиливало восхитительные ощущения. Синтия выдохнула его имя и откинула голову назад.

Он легко покусывал ее шею, заставляя издавать блаженные стоны. Ласки вдруг прекратились, что вызвало недовольный вздох с ее стороны.

— Ш-ш, — прошептал он, проникая в ее тело двумя пальцами.

Это было чересчур. Синтия попыталась отодвинуться, но поняла, что не может двигаться, пока его пальцы творили с ней нечто невообразимое, медленно погружаясь внутрь.

— О Боже… Ник!

— Тебе хорошо, любовь моя?

Хорошо ли ей? Поначалу она испытала почти боль, но потом ощущения приобрели другой характер. Каждое такое движение приближало ее к невероятному удовольствию. Она чувствовала, что внутреннее сопротивление тела пропало, и ей уже не хотелось, чтобы он прекращал свои ласки.

— Нет, — прошептала Синтия, когда почувствовала пустоту внутри.

Как тогда, в потайном коридоре, когда он так же внезапно оставил ее в возбужденном состоянии и отступил.

— Не останавливайся.

— Не буду, — ответил Ник и провел влажными пальцами по ее животу.

— Не останавливайся! — запротестовала Синтия, но он не послушался.

Его рука скользнула еще выше и обхватила грудь. Ник стал целовать ее шею, спускаясь к плечу, прикусил кожу, большим пальцем лаская сосок. Синтия вскрикнула, прижимаясь к нему спиной.

Она ощущала прохладную влагу от его прикосновений на груди и знала, что это ее влага. Она стала извиваться в его руках.

— Ник!

Он не обратил внимания на нотки мольбы в ее голосе и перекатывал сосок между большим и указательным пальцами. Синтия чувствовала, как растет напряжение внутри.

— Ты не знаешь, какая ты замечательная, Син, — пробормотал Ник. — Такая теплая, мягкая. Я хочу… — тут он замолчал.

Когда его рука опять скользнула вниз к ее лону, Синтия нажала на его запястье, чтобы поторопить его. Наверное, это сыграло свою роль, потому что он не стал ее больше дразнить своими ласками, а просто положил руку ей на бедро и подтолкнул, чтобы она легла на живот. Потом раздвинул ее ноги и опустился на колени между ними.

Вот оно. Теперь он возьмет ее.

Ник наклонился над ней, чтобы покрыть поцелуями плечи и спину. Его горячая возбужденная плоть касалась ее ягодиц.

На этот раз Ник был сверху, поэтому Синтия знала, что все будет по-другому. Возможно, не так прекрасно и волшебно, но все же лучше, чем у нее было с Джеймсом. И все же, когда Ник обхватил ее бедра, побуждая встать на колени, Синтия почувствовала раздражение. А если все будет так, как с Джеймсом?

Внутри поднял голову страх. Она не хотела ничего подобного с Ником. Не хотела чувствовать одиночество, когда он овладеет ею. Не хотела чувствовать себя вывалянной в грязи, когда он будет хрюкать и рычать от удовольствия. Когда Джеймс, обессилев, рухнул рядом с ней, она ощущала себя использованным носовым платком. Почему она не подумала о том, что после Ника у нее останется такое же мерзкое чувство?

Рука Ника гладила ее ягодицы, и Синтия сжалась от ожидания. Она вцепилась в матрас и стала пристально смотреть на шарики в изголовье кровати. И когда кончики его пальцев коснулись самой трепетной части ее тела, она почувствовала, как из глаз покатились слезы и упали на измятые простыни.

Он ласкал ее медленными движениями руки. А когда прикоснулся к самой чувствительной ее части, Синтия невольно направила свое тело в его сторону. Он сильнее сжал ее бедро одной рукой, пока вторая продолжала ласкать разгоряченную плоть.

— О-о… — выдохнула Синтия, немного расслабившись.

Она не знала, что ждет ее впереди, но то, что происходило сейчас, вызывало у нее восторг.

Ник переместился, и она почувствовала, как его мощная плоть коснулась ее разгоряченного тела.

— О мой Бог!

Может быть, все не так ужасно, подумалось ей. Он совершал ритмичные движения, касаясь ее плоти, ей было хорошо, и она с удивлением поняла, что у нее пропало желание взять себя в руки и терпеть, затаив дыхание. Вместо этого она сместилась назад и качнулась на коленях, чтобы ускорить эти движения. Растущее внутри напряжение снова напомнило о себе.

И вот, к ее удивлению, случилось то, чего она ждала. Ник одним движением вошел в нее. Она почувствовала, как под давлением мужской плоти все внутри раскрывается навстречу его проникновению, но Ник уже вышел из нее.

Она была настолько поражена, что просто замерла и смотрела на свои руки. И только когда он снова вошел в нее и глубоко погрузился в ее тело, Синтия осознала произошедшее. Он овладел ею, его плоть находилась внутри ее тела, и ей было… приятно. Ник совершал ритмичные движения, и она совершенно не чувствовала боли. Ей не надо было задерживать дыхание и умолять его остановиться, объясняя, что она передумала…

Ник стал двигаться более настойчиво, и она задохнулась от удовольствия. Она чувствовала, как сжимаются мышцы внутри ее.

— О, Синтия… Синтия, ты… Синтия…

Ник двигался внутри ее тела, все более убыстряя темп, и Синтия чувствовала, как ее накрывает волна ни с чем не сравнимого удовольствия. Наконец-то она не чувствовала одиночества. Она была наполнена Ником.

— Вот так, Син, — прошептал Ник, пронзая ее.

— О-о-о, — простонала Синтия, раздвигая колени.

— Да, — одобрил ее действия Ник, продолжая ласкать ее рукой и проникая еще глубже. — Вот так, правда? Тебе это нравится?

— Да, да! — отвечала она.

Это действительно то, чего она так ждала. Но теперь ей нужно было еще и еще. В ушах у нее шумело, а дыхание превратилось в короткие прерывистые всхлипывания.

— Пожалуйста, — молила она, — пожалуйста, Ник.

— Скажи еще раз. Мое имя. — Мощный ритм его тела все нарастал. — Назови меня по имени, Син.

— Ник. — Она откинула голову, бесстыдно купаясь в его ласках. — Ник, ты замечательный.

Больше она не могла говорить. Она могла только вскрикивать, когда ее тело содрогалось от удовольствия. Весь мир завертелся одной яркой каруселью.

Она слышала, как Ник выкрикнул ее имя, выходя из нее. Упругая сила покинула его тело, и Синтия почувствовала, как теплая струя потекла по ее спине и ягодицам. Вцепившиеся в нее пальцы оставляли синяки на коже, но Синтия не думала об этом.

Она пыталась восстановить дыхание, опустив подбородок на руку Ника. Хорошо, что он все еще прижимал ее к своей груди, иначе она бы просто рухнула в кровать раненой птицей. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем он пришел в себя.

— С тобой все в порядке, Син?

Она кивнула, говорить у нее не было сил. Когда он осторожно опустил ее на кровать, она уткнулась лицом в холодную подушку, чувствуя необыкновенное удовольствие.

Ник надолго замер сзади, но она не могла, поднять голову, чтобы увидеть его лицо.

— Я только… — сказал он наконец, — не двигайся.

При всем желании она не смогла бы пошевелиться. Ей показалось, что она только лишь закрыла глаза, но матрас вдруг прогнулся, и холодная ткань коснулась ее спины.

— Прости, — сказал Ник, когда она тихонько ойкнула. Полотенце опустилось ниже спины, коснулось ягодиц и бедер. — Я немного испачкал тебя…

Ник с глубоким вздохом лег рядом с ней, обнял за талию, и Синтия улыбнулась. Это был лучший день в ее жизни.

Ланкастера беспокоило собственное сердце. Когда они занимались любовью, оно, понятно, колотилось как сумасшедшее. Но он и сейчас слышал его гулкие и частые удары, от которых даже в груди заболело. Вряд ли это было вызвано только беспокойством. Скорее всего это от избытка-удовольствия. Не только физического, но и эмоционального.

У него никогда не было… такого единения с женщиной. Ник никогда не чувствовал, чтобы им так дорожили.

Никто никогда не лучился счастьем просто потому, что он был рядом. Желание — да. Страсть, удовольствие и, возможно, изумление, если это было редкое свидание, которое не подразумевало оплаты за услуги. Но не радость.

Прижавшись лбом к плечу Синтии, Ник старался выровнять дыхание и чувствовал себя почти… нормально, почти хорошо. Пока она не заговорила.

— Все было не так, как я предполагала, — вздохнула она.

У Ника едва не остановилось сердце. Он задержал дыхание, но Синтия, кажется, решила дальше не продолжать.

— Да? А что не так? — хрипло спросил Ник.

— Это совсем не похоже на то, как было в первый раз.

Он еще крепче прижался лбом к ее плечу и закрыл глаза.

Ее первый любовник скорее всего уложил ее на лепестки роз, зацеловал всю, нашептывая о любви, звездах и луне. А он просто взял ее сзади, как животное.

— Прости, — выдохнул Ник.

— Прости? — рассмеялась Синтия. — Ты сума сошел? В первый раз все было ужасно. А это было… Это было потрясающе.

— Правда?

Ник открыл глаза и уставился на бледную кожу у него перед глазами. Синтия перевернулась на спину, заставляя его отлепиться от нее.

— Ты ждешь комплиментов, Ник? Ну что ж… Ты в этом деле оказался более опытным. Разве ты не ласкал меня и не говорил, что я восхитительна?

Ник не мог поверить, что она улыбается ему. Его мозг еще не успокоился после пережитого ужаса.

— Ты была восхитительна, — тупо повторил он.

— Спасибо.

Когда Синтия рассмеялась, напряжение наконец отпустило его.

— А почему в первый раз все было ужасно?

— Просто было, и все. — Синтия замкнулась.

Ник подумал, что надо радоваться, что первый раз у нее это случилось с кем-то другим. Что не он причинил ей боль. Но ему не нравились ее печальные глаза.

— Потому что было больно?

Он провел пальцем по ее щеке.

— Да.

Она опустила глаза.

— И?

— И потому что это была ошибка. Ужасная, непоправимая ошибка.

Ник прижал ладонь к ее щеке, она закрыла глаза и прижалась к ней.

— Ну что ж, не могу с этим не согласиться, — произнес он. — Во-первых, потому что ты была с другим мужчиной. И, во-вторых, потому что, когда ты говоришь об этом, у тебя печальные глаза. Расскажи мне.

Синтия покачала головой, но потом посмотрела на него и стала рассказывать.

— Он был художником. И пока выполнял заказ в Скарборо, увлекся азартными играми. Он проиграл моему отчиму, и они договорились, что он отработает свой долг. Не то чтобы отчим был рад такому предложению, но что он мог поделать? — Синтия пожала плечами. — Поэтому Джеймс нарисовал мой портрет. Мы флиртовали. Он несколько раз целовал меня. Это было восхитительно. Мне было семнадцать…

— Семнадцать, — прорычал Ник, но Синтия не обратила на это внимания.

— Кроме того, он был красивым и изысканным. Меня уже сватали за сэра Реджинальда и о Гарри говорили, поэтому я решила сделать так, чтобы на меня не было спроса среди мужчин.

— Из-за того, что лишилась невинности?

— Да.

— Но ты была слишком молода.

— Думаю, я была достаточно взрослой. Он закончил портрет, но когда уезжал, возник спор. Отец отказался платить за краски и холст для моего портрета. Я видела, как Джеймс выбежал из дома, и пошла за ним на конюшни, понимая, что это мой последний шанс. Я попросила его лишить меня невинности, и… он сделал это.

Ланкастер выдержал паузу, но Синтия больше ничего не сказала.

— Что ты молчишь? Что это значит?

— Только то, что он лишил меня невинности. Я думала, это будет романтично. Он ведь художник, в конце концов, и так здорово целовался, мне понравилось. Но никакой романтики не было, и думаю, глупо было на это надеяться. Он несколько раз целовал меня, и мне было… интересно. Но когда он начал хихикать, а потом затащил меня в стойло, опрокинул на бочку и…

— Что он сделал? — выкрикнул Ник.

Синтия подпрыгнула от неожиданности.

— Я думаю, он все еще сердился, чувствовал себя одураченным. А еще я думаю, он решил, что девушка, которая хочет так дешево отдать себя, не заслуживает доброго отношения.

— Син, — в ужасе выдохнул Ник, — не говори так.

— Но ведь, это правда? Я попросила точно то, что получила. Я даже не попыталась выразить это более приличным языком. Я просто сказала: возьми меня. И получила это. Когда он закончил свое дело, застегнул штаны и заправил рубашку, то сказал, чтобы я передала отцу, что теперь они в полном расчете. И ушел. Вот и все.

Ланкастер не мог даже говорить. У Синтии не было слез в глазах, но ему казалось, что он сам плачет за нее.

— Скажи мне, кто он, — попросил Ник, убирая волосы с ее лба.

— Зачем?

— Я найду его и изобью до полусмерти.

— Он просто мужчина, — засмеялась Синтия.

Как она могла смеяться, когда у него сердце разрывалось на части.

— За это не наказывают.

— Мужчина? — прорычал Ник. — Он вел себя как животное!

— Он взял лишь то, что…

— Ты считаешь, я когда-нибудь поступлю так с тобой? Или с кем-то другим?

— Нет, — она посмотрела ему прямо в глаза, — только не ты.

— Какой мужчина причинит боль женщине таким способом? Ты, должно быть, была в ужасе от случившегося.

На этот раз в ее глазах блеснули слезы, и Ланкастер почувствовал такой приступ гнева в душе, что сам испугался. Он легко мог бы убить этого Джеймса.

— Не плачь, Син.

— Прости, — прошептала она, уткнувшись ему в шею. — Мне не следовало рассказывать об этом.

— Ш-ш, успокойся.

— Лучше бы это был ты. Ты просто великолепен. Это было прекрасно.

Прекрасно? Он крепче сжал ее в своих объятиях и попытался успокоить свое разгневанное сердце. Прекрасно. Ему следовало убить этого подонка.

Но, несмотря на всю свою злость, ему хотелось, чтобы она повторяла это снова и снова: «Ты был великолепен», «Это было прекрасно».

Возможно, с Синтией все так и было.

— Ник?

— Да?

Она подняла голову и посмотрела на него:

— А почему ты не захотел, чтобы я прикоснулась к тебе?

Ланкастеру показалось, что в комнате не стало воздуха. Ему в голову пришла запоздалая мысль, что настоящее единение создает проблемы. Друг всегда заметит то, чего не заметит незнакомый человек.

«Почему ты не захотел, чтобы я прикоснулась к тебе?» Что он мог на это ответить? Он мог только солгать ей. Он привык лгать, но губы все равно не слушались его.

— Не понимаю, о чем ты?

— Я хотела прикоснуться к тебе так, как ты прикасался ко мне.

— Мужчин не волнует такое внимание, — с трудом ответил Ланкастер.

Он надеялся на ее неопытность, но Синтия усмехнулась:

— Что ты сказал? Насколько я знаю, мужчинам нравится любое проявление внимания, какое только можно получить. И тебе тоже. Ты в детстве привык сидеть у ног матери и читать, а она тем временем гладила твои волосы.

— Я был ребенком, — пробормотал Ник, но это была правда. — А мужчины не… нуждаются в таком внимании.

— Ты уверен?

Она с сомнением посмотрела на него.

— Думаю, я бы знал.

— Тогда нам предстоит над этим поработать, — фыркнула Синтия. — Я сгораю от желания приласкать тебя немножко.

— Ты мне льстишь.

Николас рассмеялся каким-то заученным смехом. Этот смех звучал как настоящий, потому что он смеялся так почти десять лет.

— Но ласки придется оставить мне.

— Посмотрим, — загадочно ответила Синтия. Она задумалась на мгновение, и Ланкастер приготовился к дальнейшим тычкам и уколам, но она удивила его.

— Ну, а как у тебя все было в первый раз? Думаю, восхитительно.

— Э-э…

Господи, у женщин необыкновенный дар заводить разговоры на неудобные темы.

— Я много лет слышала разговоры деревенских парней на эту тему. Так что, полагаю, ничего нового, чего бы я не слышала раньше.

— Я… Поскольку твой первый любовник был в лучшем случае жалким неудачником, считаю своим долгом объяснить, что удовольствие, получаемое во время занятий любовью, лучше всего подкрепляется спокойными размышлениями или даже сном.

— Но сейчас середина дня.

— Тебе совсем не хочется спать?

— Нет, — выдохнула Синтия, зарывшись носом ему в грудь и глубоко вздохнув.

Он был обманщиком. Он ничего не знал о том, как вести себя после занятий любовью, потому что всегда просто натягивал одежду и уходил. Ни после того, как это случилось у него впервые, ни потом не было никаких сладких нашептываний на ухо и жарких объятий. До сих пор.

Вдохнув запах ее волос, Ланкастер немного расслабился и почувствовал, как прижимается к его обнаженному телу ее тело. Как им тепло вместе. Она коленом коснулась его бедра.

Он чувствовал запах ее кожи, ощущал рядом всю ее: от кончиков пальцев до макушки. Ее дыхание щекотало ему грудь. Он слышал биение ее сердца.

Ланкастер закрыл глаза.

— Все было как-то неуклюже, — тихо сказал он, а Синтия тихо лежала рядом. — Волнующе и пугающе одновременно. И мне хочется… Лучше бы это была ты.