"Дозорный" - читать интересную книгу автора (Райан Крис)ГЛАВА 7Похороны Дона Хэммонда прошли мрачно. Полицейские не пытались скрыть своего присутствия — некоторые из них блокировали автомобильное движение, многие были вооружены. Менее других бросался в глаза резервный отряд полиции, рассаженный по «рейндж-роверам» на пересечениях окрестных дорог, — эти полицейские были вооружены пистолетами-пулеметами. Алекс пришел на похороны в темном костюме, который обычно надевал на похороны людей из СВС или для слежки в условиях города — несколько одетых в такие же костюмы мужчин приветствовали его кивками. В церкви собралось полторы-две сотни человек. Здесь же стояли в несколько рядов солдаты с базы в Криденхилле, выглядевшие в парадной форме непривычно щеголеватыми. Плотная группа друзей, родственников и других военных, уже в штатском, обступала Карен Хэммонд, вдову Дона, и его дочь Кэти. Неуверенно подвигаясь вперед, Алекс встретился взглядами с Карен. Та улыбнулась и поманила его к себе — люди, стоявшие у нее за спиной, расступились, освобождая для него место. Карен молча протянула ему ладонь, и Алекс, тоже молча, пожал ее. Храбрости в ней не меньше, чем в Доне, подумал он, поворачиваясь к стоявшему в боковом приделе, накрытому флагом гробу. Поверх флага лежали медали друга, его синий ремень с портупеей и песочного цвета берет. На кладбище при церкви Св. Мартина Алекс позволил себе отвлечься от произносимых священником, давно уже ставших привычными слов заупокойной службы. Взгляд его прошелся по обнаженным головам и увешанным наградами мундирам, по темным плащам и пиджакам родственников. Карен и Кэти плакали. Взгляды других военных были по большей части опущены к земле. Когда над разверстой могилой прозвучали три залпа, бесцельно блуждающий взгляд Алекса встретился с парой глаз, которые опущены не были — которые были с убийственной прямотой направлены на него. Обладатель этих глаз, странно лишенный возраста мужчина в ничем не приметных костюме и галстуке, стоял по другую сторону могилы, за спинами родственников Карен, и Алекс вдруг понял, что знает это узкое лицо и светлый, немигающий взгляд, что видел фотографии этого человека в Темз-Хаус, что стоит всего-навсего в трех метрах от Джозефа Миана, Дозорного. Когда взгляды их встретились, у Алекса зашевелились волосы на голове, сердце ухнуло в груди. Нет, невозможно. Невозможно, и тем не менее правда. Это был Джозеф Миан, пришедший приглядеться к своему преследователю. В ледяном пламени его взгляда читался вызов: я могу прийти и уйти, когда захочу, и ты не сможешь мне помешать. И Миан был прав. В этот миг Алекс сделать ничего не мог. Уважение к Карен Хэммонд, торжественность происходящего парализовали его. Он не мог даже слово произнести, не говоря уж о том, чтобы перескочить через могилу и схватить Миана за горло. Над кладбищем послышалось громкое тарахтение — три вертолета «чинук» строем прошли в небе. Алекс старался удержать взгляд Миана, однако скорбящие зашевелились, поднимая головы к небу, а когда миг спустя они снова замерли, лицо с холодными глазами исчезло. Алекс начал в отчаянии озираться по сторонам, однако пролет вертолетов означал окончание службы. Родственники и друзья Хэммонда отходили от могилы, но военные оставались на месте, и Алекс с ними. Он был словно в ловушке — не распихивать же людей локтями, чтобы выбраться из толпы. Наконец толпа начала рассеиваться. Двигаясь со всей быстротой, какую допускали обстоятельства, Алекс пробился к кладбищенским воротам. Выскочив на дорогу, он подозвал двух стоявших на посту десантников. Не проходил ли мимо них человек лет тридцати с небольшим — светлая кожа, волосы темные, рост метр восемьдесят, серый костюм... крепкий на вид?.. Десантники покачали головами. Никого похожего. Алекс подбежал к ближайшему «рейндж-роверу» и повторил те же вопросы. И получил тот же ответ. Никого отвечающего этому описанию. Дьявол! Может быть, Миан ему привиделся? Отойдя на обочину, Алекс позвонил по мобильному Доун и сообщил о случившемся. — Вы уверены, что это был он? — спросила Доун. — Не на сто процентов. И если это был Миан, то сейчас он может находиться где угодно. — Зачем ему было выставляться напоказ? — Чтобы отметиться. Дать мне понять, что он может прийти и уйти когда угодно. Доун помолчала. Алекс чувствовал — она не убеждена, что это был Миан. — Послушайте, — сказал он. — Не исключено, что у меня имеется ниточка, которая тянется в СВС. Некто, знавший нашего человека. — Вам нужна помощь моих людей? — Нет. — Ладно. Держите меня в курсе. — Она прервала разговор. Миан мог сейчас находиться где угодно. Никаких шансов поймать его, не привлекая к этому все полицейские силы Херефорда и Вустера, не было, да, вероятно, и с ними шансы эти были малы. Куда разумнее было сосредоточиться на поисках его базы. Должно же существовать потаенное логово, в котором он прячется между убийствами. Единственный, у кого может иметься ключ к его местонахождению — да и тут надежда была дьявольски слабая, — это Дензил Коннолли. По словам Фрэнка Уисбича, из всех, кто натаскивал Миана, только Коннолли и знал его по-настоящему. — Вас не подбросить до лагеря? Вопрос был задан водителем одного из «рейндж-роверов», и Алекс с благодарностью принял предложение. Добравшись до Криденхилла, он направился в сержантскую столовую. После похорон любого из людей СВС здесь неизменно проходили поминки. Столовая представляла собой большую, обставленную темно-красной мебелью комнату, в которой главенствовал бар. Пол был покрыт синим — цвет СВС — ковром, стены увешаны портретами прежних сотрудников, взятыми в бою знаменами, оружием и значками иностранных частей. Алекс, все еще потрясенный тем, что случилось на похоронах, не сразу присоединился к друзьям. Отыскав Билла Леонарда, он оттеснил его в угол и спросил, известно ли ему что-либо о местонахождении Дензила Коннолли. Вопрос этот крепышу-подполковнику, похоже, удовольствия не доставил. Он кратко уверил Алекса, что никакой информации о Дензиле Коннолли не получал. Затем извинился и отошел от Aлeкca. Появились родные Хэммонда, Алекс подошел к ним. — Дону и в самом деле нравилось влипать с вами в неприятности, ребята, — сказала Карен, заплаканная, дрожащая, но все равно улыбающаяся. — Я даже и не пыталась оторвать его от всего этого. — Он был лучшим, — сказал Алекс. — Лучший солдат. Лучший товарищ. Несколько секунд она проплакала, припав к его плечу, потом вытерла глаза и улыбнулась: — А где же твоя роскошная девушка? Дон говорил, она неотразима! — Не смогла приехать. Застряла в Лондоне. Работа. — Смотри, не тяни слишком долго. Когда тебя произведут в генералы, тебе понадобится хорошая умная жена. — Да, хотя до этого дойдет еще не скоро. — Не тяни долго, Алекс. Пообещай мне. Он тоже улыбнулся: — Не буду, Карен. Обещаю. — И Алекс направился туда, где у бара вокруг полкового старшины сгрудилась горстка старых вояк. — Здорово, Алекс, старый прохвост. То есть, я хотел сказать, «сэр», — произнес, глядя в стакан с пивом, старшина. — Бедняга Дон, а? — Бедняга Дон, — эхом отозвался Алекс. — В последнюю минуту ему здорово досталось, надеюсь, подробностей Карен никогда не узнает. Но видели бы вы, как он торчал из той вертушки — вокруг пальба, а Дон знай себе лупит из крупнокалиберного. Старшина одобрительно кивнул: — Я слышал, тебя раньше времени выдернули из Фритауна. Говорят, какое-то дельце по части шпионажа. — В этом роде. Я сейчас пытаюсь отыскать одного парня, с которым ты, возможно, поддерживаешь связь. Дензила Коннолли. Младшие командиры обменялись взглядами. — Давненько я не слыхал этого имени, — сказал начальник снайперской команды по прозвищу Стиво. Сказал с некоторой осторожностью. Алекс промолчал. Нет на свете сети связи, более сложной, секретной и изощренной, чем та, что существует между сержантами британской армии. Когда-то Алекс сам был ее составной частью, но теперь она для него закрыта. Все, что он может, это подать запрос и ждать. — С Коннолли происходили разные странные штуки, — сказал, взглянув на Алекса, старшина. — И по-моему, у тебя в руке пустой стакан. Я полагал, что офицерам надлежит подавать всем нам пример. Алекс получил большой стакан с пивом. Кто-то что-то говорил в микрофон, стараясь перекрыть шум. Вскоре должен был состояться аукцион, на котором будет распродаваться снаряжение Дона Хэммонда — выручка пойдет Карен и Кэти. Через два часа после того, как он увидел Миана на похоронах, потрясение, вызванное этой встречей, спало. Выйдя под вечернюю морось, Алекс прошел в караульное помещение. Не может ли кто-нибудь позвонить и вызвать такси, чтобы ему вернуться в Херефорд, спросил он. Оказалось, что один из только что сменившихся полицейских как раз туда и едет, он предложил подвезти Алекса. Дензил Коннолли. Имя это не шло у Алекса из головы. На случай, если кто-нибудь вдруг да вспомнит что-то, он оставил Стиво и старшине номер своего мобильного телефона. Добравшись до квартиры, Алекс уложил чемодан, сел в свою жемчужно-белую «карманн-гиа» и покатил в Лондон. Остановившись на светофоре в Сайренсестере, он набрал номер Доун Гардинг. — Чем занимаетесь? — спросил Алекс. — А вам какое дело? — Как его зовут? — Вам пора повзрослеть, Темпл. — Может, встретимся завтра утром? — Есть конкретная причина? — Не могу ее назвать по открытой линии. Как насчет завтрака? — В восемь у моего офиса. — Телефон умолк. Въезжая в Лондон, он заметил продавца роз. Вряд ли в такой час удастся найти открытый цветочный магазин, решил Алекс, и потому купил, потратив двенадцать фунтов, все розы, какие еще остались у продавца. Вспомнив о словах Доун, он снял с цветов целлофановые обертки и собрал их в букет. Розы немного привяли, особого запаха не издавали, но были все-таки лучше, чем ничего. Через полчаса Алекс остановил машину на Павильон-роуд, чуть в стороне от Слоун-стрит. Сунув букет под мышку и пригладив рукой волосы, он направился к квартире Софи. Взглянув на окно, Алекс увидел ее — в белом купальном халате, который она стянула в парижском отеле «Криллон». Софи стояла в спальне, глядя на город. Потом рядом с ней возникла и положила руку ей на плечо еще одна одетая в халат фигура. А это, черт подери, кто такой? — спросил себя Алекс. Может быть, Стелла? Но он уже знал, это не Стелла. Бегом вернувшись к машине, Алекс порылся в дорожной сумке, вытащил цейссовский бинокль и навел его на фигуры в окне. Какой-то мужик. По-модному небритый и чувствующий себя как дома: рука обнимает Софи за плечи, а та выглядит совершенно как кошка, наевшаяся сметаны. Ну что же, времени она даром не теряет. Тупой ублюдок, подумал он, и зашвырнул розы на середину Павильон-роуд. Тупой ублюдок! — Итак, — сказала Доун, помешивая чай, — разговор будет коротким или длинным? — Мне платят за длинные, — ответил Алекс. Доун холодно разглядывала его. Звонок с похорон, понял Алекс, был зачтен не в его пользу. Она решила, что он начинает психовать, что у него появились галлюцинации. — Послушайте, у меня пропасть дел. Чего вы хотите? — Я хочу поговорить с вами о Джордже Уиддоузе. Не думаю, что ваша идея с двойником сработает. По-моему, единственный способ остановить Миана — устроить для него западню. Вернуть настоящего хозяина дома назад — в виде приманки. — Невозможно. Машина уже запущена. Человек, которого нам предоставили, действительно очень похож на Джорджа. Он носит его одежду, ездит в Лондон на его машине... — Миан догадается, что вы попытаетесь проделать именно это, — нетерпеливо перебил ее Алекс. — И все проверит. — Но только издали — если судить по нашей с вами находке у дома Гидли. То дерево стояло метрах в ста пятидесяти от дома. С такого расстояния он никакой разницы не заметит. — Дерево нужно было лишь для того, чтобы выяснить, какие предприняты меры безопасности. Прежде чем убить Крега Гидли, Миан пригляделся к нему с гораздо более близкого расстояния, можете мне поверить. Он знал Гидли, как знает и Уиддоуза. Ему хватило бы одного взгляда. Очень возможно, что одного взгляда ему уже хватило на то, чтобы понять: вы используете двойника. Поэтому ничего и не происходит. Поэтому и еще потому, что вокруг дома Уиддоуза почти наверняка полным-полно ваших людей со снайперскими винтовками. Миан работал в Белфасте и на юге Армаха. У него на такие вещи нюх. Молчание Доун сказало Алексу, что относительно снайперов он прав. — Рано или поздно Миан выяснит, где вы прячете Уиддоуза, — продолжал Алекс. — Просто проследит его от работы. В Темз-Хаус не так уж и много выходов. Я знаю о подземном гараже, туннеле и так далее, а значит, рано или поздно узнает и он. Доун задумчиво поджала губы. — По крайней мере расскажите о моей идее Фенвик, — продолжал Алекс. — И если она согласится с ней в принципе, давайте съездим домой к Уиддоузу и посмотрим, где можно устроить засаду. — Я не могу ничего обещать, — произнесла наконец Доун. — Однако скажите мне, чего вы хотите, и я доложу об этом заместителю директора. К удивлению Алекса, Анджела Фенвик разрешила ему осмотреть дом Уиддоуза, с тем чтобы вернуть Джорджа назад и pacставить Миану ловушку. Дом Уиддоуза находился в полукилометре от деревни Бишопстоук в Гемпшире, в долине реки Айчен. Лонгуотер-Лодж, в котором он одиноко жил, был некогда егерским домиком большого поместья Лонгуотер-Хаус, теперь в главном доме поместья располагался колледж по подготовке менеджеров. Окруженный деревьями и кустами бывший егерский домик стоял метрах в пятидесяти от дороги, на дальнем краю примыкавший к нему владений протекала река Айчен. Алекс и Доун оставили машину на главной улице деревни, у паба «Пятнистый бык», и неторопливо пошли в сторону Лонгуотер-Лодж — ни дать ни взять молодая супружеская чета, решившая вдруг провести денек за городом. Дом казался пустым, у ворот его красовался новенький столб с табличкой «ПРОДАЕТСЯ». Табличка была идеей Доун, ухитрившейся организовать установку столба в течение всего одного часа. Любой, кто попытался бы навести справки в указанном на табличке лондонском агентстве недвижимости, услышал бы, что, хотя хозяин дома и объявил о своем намерении продать его, полных инструкций агентство пока не получило. Собственно, табличка и нужна-то была лишь для того, чтобы дать Алексу и Доун возможность осмотреть дом. Всякий, увидев их, решил бы, что это супруги, интересующиеся покупкой дома. Алекс, повернувшись спиной к Лонгуотер-Лодж, окинул взглядом окрестности. Зеленеющие поля пшеницы, дубы на возвышении, заливные луга в долине реки, затененной ивами и тополями. Сотни гектаров хорошо просматриваемой территории и тысяча мест, в которых может укрыться опытный человек. Собственные владения Уиддоуза занимали две трети гектара. Дорога, на которой стояли Алекс и Доун, огибала сад, отделенный от нее полутораметровой стеной. — Ночью сюда приходят наши люди, — сказала Доун. — Перелезают, как только стемнеет, через стену и осматривают местность в приборы ночного видения. — А как они сюда добираются? — На «лендровере». Оставляют его вон там, за поворотом, в сотне метров отсюда. — Он обнаружил их в первую же ночь, — сказал Алекс. — Возможно, вы и правы. — Я прав, — сказал Алекс. — Он почти наверняка следит за нами даже сейчас. Поцелуйте меня! — Размечтались! — Я серьезно. Именно так и ведут себя, осматривая дома, нормальные супружеские пары. Держатся за руки, целуются. Это означает, что они... — Я хорошо знаю, что это означает. — Она повернулась к Алексу и легонько чмокнула его в левую щеку. Он нахмурился: — Ой, ну брось, зайка, ты же способна на большее. Представь, как счастливы мы здесь будем. — Вы больной человек, Темпл. — Вовсе нет, зайка, я просто хочу, чтобы ты поцеловала меня как следует. — Ведите себя прилично. И перестаньте называть меня зайкой. — Перестану, если ты поцелуешь меня сию же минуту, в губы, минимальная продолжительность — пять секунд. Иначе, боюсь, тебе придется остаться зайкой. Доун с долгим страдальческим вздохом повернулась к Алексу и обвила его шею руками. Губы у нее оказались очень мягкими. Она даже закрыла глаза. — Ну вот, — наконец сказал Алекс. — Ведь неплохо же, правда? — Бывало и хуже. Алекс обнял ее за талию, Доун напряглась, однако тоже, без особой, впрочем, охоты, обняла его. — Сколько здесь снайперов? — спросил он. — Двое, по-моему. Один перед домом, другой где-то на задах. Сомневаюсь, чтобы кому-то удалось проскользнуть мимо них незамеченным. — Не уверен. Давайте пройдемся по саду. — А что вы, собственно, надеетесь найти? — Миан проведет здесь разведку, пытаясь отыскать пути ночного подхода к дому. Место, из которого можно подобраться к нему, не напоровшись на охрану. Вот и я ищу такое место. — Вы знаете, как бы вы это сделали? — Разумеется. А вы? Как бы вы проникли сюда? — Перестреляв охрану из винтовки с глушителем и ночным прицелом? — Это определенно помогло бы, — сказал Алекс, — но только он пока не убил никого, кроме тех, кто был ему нужен. — Убил же он собак Гидли. — Собаки — это просто охранные устройства. Миан, сколько я понимаю, не хочет оставлять после себя лишние трупы. Ему не позволяет сделать это профессиональная гордость. — Вы что же, снова отождествляете себя с ним? Вы именно так относитесь к убийству? Как к работе, которой можно гордиться? Он рассмеялся: — Вы — одна из тех, кто подрядил меня для этого дела. Вот сами мне и скажите. И давайте пройдемся по этой тропе. Я хочу взглянуть на берег реки. — Думаете, он подберется сюда по реке? — Я бы именно так и сделал. Они прошлись вдоль берега. Река была медленная, глубокая, на ее сверкающую под солнцем поверхность было почти больно смотреть. — Вот здесь, — сказал Алекс. — Здесь он и пройдет. Не останавливайтесь. Он войдет в воду в сотне метров отсюда вверх по течению — когда стемнеет, никто его, одетого в черный гидрокостюм, не увидит — и вылезет на берег между этими двумя камышовыми отмелями. — Вы уверены? — Определенно. Я бы вылез именно здесь. Камыши, плеск воды — все это обеспечивает прикрытие, расстояние до дома тут минимальное, плюс имеется известняковый уступ, что-то вроде ступеньки, позволяющей легко подняться на берег. Он уже все проверил. Когда будем возвращаться назад, вы увидите на известняковом уступе оборванные ногой водоросли и два пучка камышин, скрученных так, словно кто-то, ухватившись за них, вылезал из воды. Он уже провел репетицию. — И вы заметили все это, пока мы проходили мимо? — Я знал, что ищу. Что ожидаю увидеть. — Алекс вдруг вспомнил Сьерра-Леоне и пенистую, бурую Рокел. — Мне и самому приходилось подбираться к нужному месту по реке. — Так что вы предлагаете? Посадить одного из снайперов на дерево, чтобы он ждал, когда Миан вылезет из воды? Что-то вроде охоты на бегемота? — Пока ваши снайперы здесь, он не появится, — ответил Алекс. — Уберите их, уберите двойника и верните назад Джорджа Уиддоуза. Я тоже обоснуюсь в доме, вместе с подкреплением. Рано или поздно Миан должен будет прийти, и тогда мы ликвидируем этого ублюдка. — Что еще за подкрепление? — Кто-нибудь из Херефорда. Один из наших людей. — О том, чтобы привлечь еще кого-то не из числа сотрудников «Пятерки», не может идти речи. Это сверхсекретная операция, а не встреча старых армейских друзей. — Послушайте, — негромко сказал Алекс. — Речь не об армейских друзьях, а о людях, подготовленных лучше кого бы то ни было еще. Людях, которым приходилось по нескольку дней кряду пролеживать в подлеске вблизи оружейных тайников ИРА. Я видел ваших людей в деле, они бросаются в глаза, точно псиные яйца. Один человек из ОБПД — вот все, о чем я прошу. — Я могу передать вашу просьбу начальству, однако ответ готова сообщить вам прямо сейчас. Алекс покачал головой: — Вы не верите, будто кто-то еще сможет держать рот на замке и не проболтаться про самый сокрушительный за всю историю вашей Службы провал. — Вы заходите слишком далеко, капитан Темпл. Вы находитесь в распоряжении моей Службы, так будьте любезны относиться к ней с уважением. — Даже когда приказы ее незаконны? — Давайте говорить как взрослые люди, ладно? Мы оба знаем, что следует сделать, и оба знаем почему. Как я уже сказала, я передам вашу просьбу наверх, однако ответ могу сообщить вам сразу: если вам необходимо подкрепление, его предоставит МИ-5. Алекс без всякого выражения кивнул: — Пойдемте осмотрим дом. Полчаса спустя два предположительных покупателя Лонгуотер-Лодж сидели в тихом уголке «Пятнистого быка». Они уже заключили перемирие. — Самое удивительное, — сказал Алекс, когда перед ними поставили заказанную выпивку, — что вашей заместительнице директора, скорее всего, ничто не грозит. Очень может быть, что она не принадлежит к числу мишеней Дозорного. — Почему вы так думаете? — Фенну он отрезал язык, а Гидли выдавил глаза? — Да. — Уиддоузу Миан, если он к нему подберется, отрежет уши. Сдается мне, это три мудрые обезьянки. Не смотрю на злое, не произношу злого, не слушаю злого. — Я подумала об этом, едва увидев, что он сделал с Крейгом Гидли. То, что Доун пришла к одному с ним заключению, и пришла первой, рассердило Алекса. — Я хотел сказать, — продолжал он, — что мудрых обезьянок всего только три. И если предположить, что третьим предстоит стать Уиддоузу, это означает, что Фенвик вне опасности. — Есть два момента, — ответила Доун. — Во-первых, мы имеем дело с убийцей-психопатом. Приписывать какую-либо логику его поступкам и предполагать, что он будет придерживаться этой логики, — значит напрашиваться на неприятности. Он сделает то, что сделает, и точка. Во-вторых, взгляните-ка на это. Она извлекла из кармана куртки сложенный листок бумаги. Это была распечатка с сайта одного из лондонских аукционов. Лот 42 — «Четыре мудрые обезьянки». Нэцкэ, тринадцатый век. Редкое произведение — оно изображает четырех мудрых обезьянок вместо привычных трех. Обезьянки проникли в культуру Японии из Китая в VIII веке до P. X. Первоначально их было четыре: Мизару (не смотрю на злое), Мазару (не произношу злого), Миказару (не слушаю злого) и Ивазару (не ведаю злого). Ивазару изображалась с прижатыми к сердцу лапками. Однако к XIV веку четвертую обезьянку изображать перестали. Прочитав листок, Алекс вернул его Доун. — Стало быть, обезьянок четыре, — пробормотал он. — Мы считаем, что нашему Дозорному известно о четвертой? — Мне понадобилось меньше минуты, чтобы отыскать это в Сети. Вечером Алекс, решив пробежаться, переодевался на конспиративной квартире в Пимлико в спортивный костюм, когда раздался звонок его мобильного телефона. Звонила Доун. — Вы своего добились, — коротко сообщила она. — Послезавтра наш друг возвращается в свой гемпширский дом. — А кого-нибудь из моих людей я получу? — Нет. Вы либо используете наших, либо обходитесь без подкрепления. — Понятно. — Он нахмурился. — Послушайте, вы не хотели бы выпить или еще что-нибудь? — Выходит, розы не помогли? Он помолчал. — Так хотите вы выпить или нет? Но телефон уже умолк. |
||
|