"Дозорный" - читать интересную книгу автора (Райан Крис)

ГЛАВА 5

Анджела Фенвик извлекла из ящика стола прозрачную папку с фотографиями и через стол передала ее Алексу.

На десяти снимках была вся жизнь Миана — от начальной школы до армии. Не очень красивый в расхожем смысле слова, не очень умный на вид. Не прирожденный солдат, однако человек, на которого можно положиться. Не жесткий от природы, возможно, но враг, несомненно, опасный.

— Значит, это он, — сказал наконец Алекс.

— Это он, — подтвердила Анджела Фенвик. — Дозорный.

— Насколько я понимаю, конец у этой истории не из самых счастливых, — сказал Алекс.

— Я хочу, чтобы вы знали все, что знаем мы. Чтобы точно понимали, с какого рода человеком вам придется иметь дело.

Фенвик вручила ему еще две папки — с цветными фотографиями, сделанными на месте убийств Барри Фенна и Крейга Гидли и соответствующими заключениями патологоанатомов.

— Из здания ничего этого не выносить, — сказала Фенвик. — Когда мы закончим, Доун отведет вас в комнату, где вы сможете все просмотреть.

Внезапно возникшая мысль словно ударила Алекса. Он застыл, Доун Гардинг слегка приподняла одну бровь.

— Просто вдруг кое-что вспомнил, — сказал он. — Вчера утром я оставил привязанным к дереву часового ЕРФ, мальчишку не старше одиннадцати лет. Собирался отпустить его перед нашим отходом.

— Если он еще жив, ему повезло, — сказала Анджела.

— Сомневаюсь, что он еще жив, — ответил Алекс. — Тем, кто выжил после нашего рейда, так или иначе понадобится козел отпущения.

— Нельзя приготовить омлет, не разбив яиц, — сказал Джордж. — Хорошо. Могу я продолжить?

Фенвик кивнула, взглянула на Доун, и Алекс почувствовал, что между двумя женщинами существуют некие отношения, в которых Уиддоузу места нет.

— Поначалу, продолжил свои объяснения Уиддоуз, все выглядело хорошо. Из направляемых через Барри докладов Миана и из сведений, которые мы получали от информаторов, было ясно, что он проходит что-то вроде посвящения. Первые признаки того, что Джо Миан начал подниматься по иерархической лестнице, появились в августе девяностого, когда он сообщил через связника, что ему предложили участвовать в ограблении банка. Полиции об этом сообщать не стали, и ограбление состоялось.

После ограбления Миана включили в группу, которой предстояло забрать оружие из тайника, оборудованного на кладбище при стоявшей неподалеку от Кастлеблейни церкви. Опять-таки он информировал Барри о предстоящей операции, и МИ-5 снова позволила без помех осуществить ее. При нормальном ходе событий оружие выкопали бы, сделали бы безвредным — на нашем жаргоне это называется «ободрать» — и закопали снова. Однако в этом случае риск того, что ИРА обнаружит — оружие «ободрано» — и заподозрит утечку информации, был сочтен слишком большим. Какую бы цену нам ни пришлось заплатить, оружие следовало оставить нетронутым. И цена оказалась почти фатальной. Через два дня патруль Королевских валлийских стрелков напоролся под Андерсонстауном на засаду. В перестрелке пуля разнесла в щепки ложе винтовки возглавлявшего патруль лейтенанта.

— Мы вели очень опасную игру, — признал Уиддоуз. — Однако, если бы на Дозорного пала хотя бы тень подозрения, мы бы его потеряли.

— А что бы вы сказали, если бы тот лейтенант был убит? — спросил Алекс.

— То же, что сказал относительно черного паренька из Сьерра-Леоне: нельзя приготовить омлет, не разбив яиц. Свой человек в ИРА был нам необходим. И он должен был оставаться вне подозрений. Мы были готовы к тому, что на каких-то этапах операции нам придется мириться с потерями.

Алекс кивнул. Он думал о Сьерра-Леоне. Интересно, насколько смирились с потерей родственники Дона Хэммонда?

— Продолжаем, — твердо произнес Уиддоуз. — Извлеченные из тайника винтовки М-16 обозначили собой конец испытательного срока Миана. Он стал своим. И разумеется, от него начали поступать настоящие разведывательные данные. Года два, с девяносто третьего по девяносто пятый, он давал нам очень полезную информацию.

Потом мы начали отмечать определенные ухудшения. Информация все еще поступала — сначала через Барри, а после непосредственно сюда, по секретной линии электронной почты, — и информация по-прежнему ценная. Однако она стала несколько расплывчатой. Слишком многое в ней было посвящено «политике». Она перестала быть информацией, позволявшей предпринимать конкретные действия. Поначалу все думали, что Миан потерял самообладание. В тех редких случаях, когда он присылал «сырые» данные, они поступали слишком поздно. Например, один королевский констебль погиб потому, что мы узнали о плане покушения на него всего за сорок минут до того, как оно состоялось. Мы послали его начальству срочное сообщение, однако человек этот уже поехал домой, и его застрелили у входа в винный магазин.

— А вытянуть его оттуда вы не могли? — спросил Алекс.

— Мы пытались, однако ни на какие просьбы о личных встречах Миан не реагировал. Под конец девяносто пятого, когда стало известно, что он съехал с квартиры и ушел в подполье, мы начали сворачивать операцию. И первым делом отозвали Барри Фенна.

— То есть, по сути дела, Миана вы потеряли?

— Мы оставили открытым канал электронной почты. Он мог связаться с нами в любое время. Но так и не связался. К середине девяносто шестого мы уже были уверены, что Миан начал работать на ИРА. Были взорваны две бомбы — одна в пабе на Шанкхилл-роуд, другая в супермаркете Баллисиллана, — и мы узнали от осведомителей, что заложил эти бомбы Миан. Семеро убитых. Что произошло в феврале девяносто шестого с людьми из ИОП, Бледсо и Вином, вы знаете. Их убили по приказу Падрега Бирна, это известно всем. О чем вам не известно, так это о том, что человека, забившего им в головы гвозди, звали Джозеф Миан.

Алекс поморщился:

— У вас есть доказательства?

— Об этом знали практически все. При убийстве присутствовало человек двенадцать.

— К этому времени Миан был полностью вне вашей досягаемости?

— Да. Мы могли сделать лишь одно, и мы это сделали. Мы скормили его параноикам из ИРА. Послали в «Санди таймс» статью, написанную якобы бывшим тайным агентом белфастского отдела Четырнадцатого разведуправления. В статье этот вымышленный агент сообщал, что в течение нескольких лет у МИ-5 был крот в высших эшелонах ИРА, и описал три-четыре успешные операции разведки. Все истории были правдивыми и во всех случаях информация, на которой основывались операции, была известна Миану. Разумеется, мы предприняли попытки запретить печатание этой статьи, но в то же время постарались, чтобы они не увенчались успехом. Несколько дней спустя в офис «Шин-Фейн» поступила выписка с банковского счета Миана — мы хорошо платим нашим людям, каждый месяц на его счет переводилось около трех с половиной штук. После этого он просто исчез. Еще две недели назад мы полагали, что его казнили весной девяносто шестого.

— А потом произошло убийство Барри Фенна, — негромко произнес Алекс.

— Именно. Тогда мы поняли, что он жив.

— Вы были уверены, что это Миан, уже тогда?

— Больше некому, — ответил Уиддоуз. — Он знал Фенна и Гидли, он использовал молоток и гвозди, он прибегнул к методам проникновения, которыми может владеть лишь человек, прошедший специальную подготовку.

— Так чего же вы хотите от меня, только точно? — спросил Алекс, хотя ответ был ему уже ясен.

Уиддоуз взглянул на Анджелу Фенвик, и та, выдержав короткую паузу, ответила Алексу.

— В группе Дозорного нас было четверо, — напряженным голосом сказала она. — Фенн и Гидли уже мертвы.

Алекс кивнул. При всей ее профессиональной выдержке, в голосе Анджелы слышался страх.

— В общем и целом, — продолжала она, — нам нужно, чтобы вы убили Джозефа Миана до того, как он убьет нас.

— Так почему бы не передать дело в руки полиции, пусть изловит его и отдаст под суд за убийство, — сказал Алекс.

Они с Доун сидели в кафетерии Темз-Хаус.

— Это поставило бы под удар слишком многих, — ответила Доун таким тоном, точно разговаривала с малым ребенком. — Уж это-то вы, наверное, понимаете?

— То, что ваша Служба будет в итоге выглядеть не лучшим образом, я, разумеется, понимаю. Пресса вас просто распнет.

— И ваша тоже. Мы сделали Дозорного шпионом, однако в убийцу его превратили ваши люди.

— Все равно рано или поздно эта история выйдет наружу.

— Не обязательно. Никто Миана не видел и не слышал уже много лет. Мы находим его, вы ликвидируете — и все, конец истории. Его определенно никто не хватится.

— Вы думаете, что сможете его найти?

Взгляд серых глаз Доун стал чуть жестче:

— А вы думаете, не сможем?

— Если ему этого не хочется, он просто заляжет на дно.

— Там, где его способны отыскать только парни из частей особого назначения, так что ли?

Алекс пожал плечами:

— Я мог бы помочь вам понять ход его мыслей. Дать представление о том, какое укрытие он станет искать.

— Послушайте, команда лучших психологов занимается ходом мыслей этого человека, его ищут наши лучшие детективы. Разумеется, любое толковое предложение нам не помешает, но, по сути дела, все, что нужно, у нас уже есть. От вас нам требуется только одно — чтобы вы, когда придет время, вступили в игру и ликвидировали его.

Она представления не имеет, подумал Алекс, о чем просит. Не понимает, что это такое — заглянуть человеку в глаза и затем убить его. Не понимает, как несколько секунд, которые на это уходят, растягиваются до бесконечности.

— Вы сегодня свободны во второй половине дня? — спросил он.

Доун взглянула на него с подозрением:

— Нет. А что?

— После того как я просмотрю фотографии и отчеты патологоанатомов, мне хотелось бы еще раз съездить в дом Гидли. Нужно кое-что проверить.

— Мы вроде бы договорились, что эту часть работы вы оставляете нам.

— Если мне предстоит схватка с Мианом, я должен знать, как он действует.

— Что ж, ладно. Но поездку придется отложить до завтра.

— Хорошо, пусть так. Скажите-ка мне, только сразу, не задумываясь: почему Джозеф Миан убивает офицеров МИ-5, которые его курировали?

— Я думаю, что он обратился, как выразился Джордж, в аборигена. А те видят в нас врагов.

— Да, но зачем убивать людей таким жутким способом? И зачем устранять Фенна и Гидли, которые должны были вот-вот завершить свои карьеры?

— Он убил людей, которых знал лично. Для Миана Фенн и Гидли олицетворяли собой британский истеблишмент.

Алекс покачал головой:

— Не думаю, что он убил их по причинам чисто символическим. Как английских угнетателей. Думаю, причина была более конкретной.

— А почему вы считаете себя способным заглянуть в мысли этого человека?

— Мы оба солдаты. Солдаты — люди методичные. Какой смысл совершать сложное, ритуальное убийство, если никто о нем никогда не узнает? Если он понимает, что случившееся наверняка замнут?

— Возможно, он просто сошел с ума.

— А знаете что? — сказал Алекс. — У нас с вами получилось подобие разговора, правда, короткого.

С мгновение Доун смотрела ему в глаза, потом нагнулась за сумочкой. Выпрямилась она уже всегдашней сухой, деловитой женщиной.

— У меня есть для вас ключи от квартиры в Пимлико. Можете занять ее, если захотите, или, — Доун замялась, — устроиться где-нибудь еще.

— Спасибо, — бесстрастно произнес Алекс.

Из фотографий, изображавших Барри Фенна, наполовину сползшего с кровати в залитой кровью пижаме, следовало, что убийца застал его спящим. Согласно отчету патологоанатома, убитый пытался оказать сопротивление, но получил удар по затылку чем-то вроде кастета. Пятнадцатисантиметровый гвоздь был вбит Фенну в висок, когда он находился в полубессознательном состоянии, а язык отрезан уже после этого.

Заключение о смерти Крейга Гидли свидетельствовало, что, как и в случае с языком Барри Фенна, глаза жертвы были выдавлены после рокового удара молотком. Для Алекса это стало подтверждением того, что увечья наносились не с тем, чтобы причинить жертве страдания. Возможно, они содержали в себе некое послание?

Алекс вглядывался в фотографии Миана. Однако чем дольше он перебирал снимки, тем меньше они ему открывали. Только бледное, туго обтянутое кожей лицо и настороженный, опасливый взгляд. Он выглядел человеком жестким. Не в том смысле, что его должны бояться, а в том, что его трудно сломать. Такой будет вилять и пригибаться, но с пути не свернет. По улицам Белфаста ходят тысячи похожих на него людей — неярких, незапоминающихся, сутулящихся в своих плотных всепогодных куртках.

Сможет ли МИ-5 отыскать его? Сначала Миан должен будет совершить серьезную ошибку, но он пусть и безумен, но определенно не беспечен.

Алекс повернулся к висевшей на стене большой карте Британии. Где мог бы спрятаться Миан? Нет, вопрос должен звучать иначе. Где бы стал прятаться сам Алекс, окажись он на месте Миана? В городе, среди людей? Нет, появляться в местах, в которых он уже бывал, опасно. Не рискнет он отправиться и туда, где существует ирландская община. Руки у ИРА, как и память, длинные.

Миан должен понимать, что МИ-5 не остановится ни перед чем и что, если он не создаст для себя совершенно безупречную новую личность, его рано или поздно найдут. Он должен был обзавестись новым паспортом, водительскими правами, номером социального страхования — всем. Просто менять одно место ночлега на другое для него недостаточно. Необходимо нечто вроде базы. Место, в котором он может укрыться.

И спланировать следующее убийство.

В квартиру Софи Алекс вернулся за несколько минут до семи, предварительно договорившись в девять утра встретиться с Доун Гардинг. Она подъедет на то место, сказала Доун, где высадила его в прошлый раз, — к штаб-квартире полка герцога Йоркского на Кингз-роуд.

Софи он застал за туалетом.

— Мы отправляемся в гости, — сказала она, поворачиваясь к Алексу спиной, чтобы он застегнул молнию ее вечернего платья. — Одна из моих клиенток — Кордэй — начинает выпуск новой линии парфюма, и я помогла ей организовать небольшой прием.

— Ты не будешь против, если я не пойду? — распуская узел галстука, устало спросил Алекс. — Я, если честно сказать, не в настроении.

— Ох, дорогой, не будь таким занудой! Я понимаю, у тебя был тяжелый, наполненный всякой секретной работой день, но ведь и у меня тоже. Знал бы ты, какая каторга весь этот пиар. Пойдем, выпьем за счет Кордэй шампанского, а потом...

— А потом?

— А потом распорядишься вечером, как захочешь. Годится?

Алекс согласился. Раз уж «Пятерке» угодно, чтобы он пока бил баклуши, можно по крайней мере поразвлечься. Да и Софи порадовать не грех, в конце концов, она его приютила.

Когда они появились на приеме, там уже яблоку негде было упасть.

— Пойдем поздороваемся с Шарлоттой Кордэй, — сказала Софи, беря Алекса за руку и направляясь к худощавой, темноволосой женщине.

— Давай я лучше найду нам чего-нибудь выпить, — предложил, отнимая руку, Алекс и растворился в толпе.

Люди проталкивались мимо Алекса — бросали на него взгляд, мгновенно определяли, что он не из тех, с кем стоит знакомиться, и шли себе дальше. Да и Алексу они были неинтересны. За месяцы знакомства с Софи он успел побывать на множестве подобных сборищ и пришел к заключению, что лондонское общество — штука очень и очень унылая. На одного действительно достигшего чего-то человека приходится сотня журналистов, людей, паразитирующих на моде, и аристократических кокаинистов, старающихся всеми правдами и неправдами приобрести хоть какую-то известность.

Существовали, конечно, и исключения. Ему нравилась Стелла, нравилась Софи — собственно говоря, не просто нравилась. Но почему, гадал Алекс, общество, в котором она вращается, внушает ему чувство, будто он внутренне мертв? И почему ситуации, связанные с настоящими смертями, действуют на него так живительно? Как примирить все это с мыслью о том, что он — когда-нибудь, во всяком случае, — остепенится и осядет?

— «Кровавую Мэри»?

Алекс, опустив взгляд, обнаружил перед собой крошечную, держащую в руках поднос девушку с большой грудью. Он взял стопку, глотнул. На пятьдесят процентов чистая водка, приправленная жгучим перцем.

— Чертовски крепкая штука.

Спустя несколько секунд ему пришло в голову, что он как-то уж слишком себя жалеет. Ничего дурного в этих людях не было. Он проглотил остатки коктейля, взял с подноса второй и отправил его следом за первым. На душе у него полегчало. Живи, Темпл, сказал он себе. Повеселись — хотя бы разнообразия ради!

Он отыскал Софи и почти уже отдал ей бокал с шампанским, когда боковым зрением заметил, что происходит нечто неладное. Двое высоких, крепких молодых людей затеяли у дверей возню с охранниками. Один — откормленный, ростом самое малое метр девяносто, гигант с маленькими глазками — был в трикотажной спортивной рубашке, другой, облаченный в обычный костюм, был лишь немного ниже первого.

— Вот дерьмо! — негромко произнесла рядом с Алексом Софи. — Незваные гости.

Она с уверенным видом заступила двум мужчинам дорогу.

— Послушайте, ребята, — начал она, — тут частная...

— Чарли, — взревел тот, что повыше, здоровенной ручищей обнимая Софи за плечи. — Смотри, кого я...

Второй тем временем шлепнул пониже спины проходящего мимо гостя.

— Есть, сэр! — рявкнул он. — Вы, случайно, не гомик?

Произношение обоих свидетельствовало о том, что учились они в закрытых школах. Все в них говорило о больших деньгах и наглости.

— Ну, дорогуша, — тот, что повыше, потянулся свободной рукой к Софи, — так ты говоришь...

За долю секунды до того, как лапа гиганта коснулась груди Софи, в нос ему врезался кулак. Алекс вложил в удар все свое негодование против привилегированных классов.

— Алекс! — услышал он вопль Софи. — Не надо!

Здоровяк в ошеломлении повернулся к Алексу. Кровь хлестала из его расплющенного носа, как из крана. Дружок его замер на месте, покачиваясь. Наступило мгновение абсолютной тишины, потом пострадавший замахнулся. Алекс уклонился, кулак с ветерком просвистел мимо его щеки, и он схватил пролетающую руку за запястье. Вбив плечо в подмышку молодчика, Алекс с силой бросил его спиной вперед, и здоровяк впоролся ею в ящик шампанского.

— Алекс! — снова завопила Софи.

Он скорее почувствовал, чем увидел, что на него летит второй громила. Схватив за горлышко бутылку «Боллингера», он резко повернулся, одновременно нанося удар. Бутылка с хрустом и шипением лопнула, окатив нападавшего белой пеной. Из головы хлынула кровь, глаза громилы закатились, и он грохнулся на пол.

Началась давка, быстро сменившаяся паникой. Столы с напитками оказались перевернутыми, через несколько секунд пол покрылся лужами шампанского, бутербродами и битым стеклом. Кто-то включил сигнал пожарной тревоги.

— Алекс! — в третий раз крикнула Софи, грозя ему кулачками. — Что ты творишь?

— То есть? — спросил Алекс, роняя на пол горлышко разбитой бутылки. — Ты что же, хотела, чтобы эти щенки тебя тискали?

— Это просто двое ребят, которые слишком много выпили, только и всего. А вот ты погубил весь прием!

Она обвела полным отчаяния взглядом улепетывающих гостей, потом посмотрела на двоих лежащих на полу.

— Позвоните кто-нибудь в «скорую»! — крикнула она.

— Ребят? — изумленно переспросил Алекс. — Да ты на телеса их взгляни. Не могу поверить, что ты их защищаешь. Хотя, возможно, они принадлежат к твоему типу мужчин. Это так?

— Не будь идиотом! Ты перестарался и сам это понимаешь. Ты мог... — Она встряхнула головой, не находя слов. Рядом с ней один из официантов набирал на телефоне 999.

— Убить их? — Алекс бесстрастно оглядел два распростертых тела. — Нет, тут мне, боюсь, не повезло. Хотя должен сказать, что о вашем парфюме будут много писать в газетах.

Софи вперилась в него яростным взглядом:

— Что ты, черт тебя возьми, понимаешь в этом, ты... свихнувшийся хулиган!

Алекс расхохотался — и никак не мог остановиться.

— Извини! — наконец выдавил он. — Правда, Софи, мне очень жаль.

Софи размахнулась, со всей силы хлестнула его по лицу и зашагала прочь. Алекс догнал ее.

— Пожалуйста, — сказал он. — Я сожалею, Софи. Правда. Я не над тобой смеялся. Просто над всей этой историей.

Софи стряхнула его руку с плеча. Голос ее дрожал от гнева:

— Можешь отправляться восвояси и больше не трудись звонить мне. Найди кого-нибудь еще, кому тебе удастся изгадить жизнь.

Алекс смотрел, как дверца серебристого «ауди» захлопывается за Софи. Когда рычание двигателя стихло вдали, он сунул руку в карман пиджака. Ключ от конспиративной квартиры был все еще при нем.