Александр Добровольский ПОЭМА ВСТРЕЧИ

Дождь, под луной, молочный.

Полночь уходит вдаль души,

как коридор — вечности вдоль,

и в потёмках

сердце перестукивается с водой

о тебе, незнакомой ещё…

Жду. Под звездой

солёной.

Накрываюсь с головой,

как родною сырой землею

(там, воя, бездомное, про себя,

взъерошенным стеблем

растёт до звёзд.

Не заживает вопрос).

Дождь, дрожь, дрожь…

Вновь и вновь

отращивать крылья, на звезду

ползти в ползунках заплатанной сердцем веры,

натирать мозоли мечтой,

сплевывать язык безуспешно,

саженец Солнца осязать руками в ссоре дней,

в клумбе пасмурных дней.

Раздувая звезду —

Осанна! — молиться пунктиром:

— Там вдали

шлейф неба тянется за тобой,

разбрасывая ветер громко,

словно поезд в метро, —

прости —

и краешек вдруг задевает нервы, как смычок,

болтается на нервах души марионетка. —

Прислушиваться раковиной морской.

Очнешься среди полей —

бескрайних, заснеженных, зыбких,

ощущая их продолжением крыльев…

Где эхо, как прожектор, бьётся в спину:

душа — река без берегов.

Отзвук, отсвет — какой световыси?

На простёршихся крыльях блики.

Отклик — великий!

Льну к сугробам — материнским коленям

России —

сын.

Твоей скромности суровость смягчит

благовонными слезами, мама, Россия,

затвердит наизусть,

до последнего хрипа слеповатого горла —

до последней свечонки души —

до последней капли крови,

когда некуда, не к кому идти, —

что ласка Твоя — всегда.

Выси нежности неизбывной Твоей

за-предельно-глубоки:

оградила.

Как Ты можешь

промывать так глаза, Свет-Россия!..

И бесплотно Твоя благодать сквозит

(бренность тлена)

и нисходит

на нас.

Цветомузыка складок коры —

от корней по стволам до вершин, —

мощь сокрытых соков переливается на солнце, как рубин,

накипая смолой, как росой.

Стволы гудят — полон времени их золотистый пульс тугой.

Стремящийся; и увлекающий стремленьем.

Травы дышат влажной пористой землей,

дрожа, словно ноздри, ароматами вращения,

в упоении

(головокружение — упасть боишься) —

поддерживают корни, как перила.

Вечным могучи как!..

Сознаёшь: прорастаешь радугой семян,

вплетшись нервами в расходящиеся по свету

зелёные жилки.

Небо, скрученное в жгуты, — нервы.

Заветрились-заклубились вершины деревьев,

как сомкнулись зеленые волны.

Вон бабочка раскалывает цвета цветка

размахом крыльев — творит миры.

Страна, на которой помещается

наибольшая часть небес,

на Тебе я целовал всю Землю,

зачерпнув ладонями щепотку земли, —

на зубах моих Она скрипела…

Ты брала меня на руки,

взяв

с длиннотравных щемящих полей…

Я пишу эти строки — и плачу.

Ты впитай эти слезы. Впитай.

Дом и мать — сгорели.

Любимый человек — исчез.

Остался самогон

по три рубля сто грамм.

Такие же бомжи

не пожалеют мятой сигареты.

Люди не заметят. Молодежь побьёт.

Со-брату — улыбнёшься.

Окурок подберёшь.

Столкнула жизнь —

мы поняли друг друга:

спасибо за по-памяти стихи,

лишь чуть обглоданные

ржавым алкоголем.

Пока жуёшь

ты пепел сигареты —

лекарства замену —

можно отвернуться,

чтоб скрыть от глаз твоих,

настроивших на честность, —

крик

который горлом, сука, не пролазит:

пусть красота —

это вонь говна и перегара,

а солнце —

это пена плевка-красоты, —

раз тебе не помочь —

пусть хоть так.

На перекрёстке двух сердец

сейчас с тобой —

вокруг осколков колка,

хранимые взаимной теплотой —

что крик ушёл,

спустя минуту мы произнесём

те добрые слова, что на потом.

Без дома —

ты даришь мне место Жизни

на перекрёстке двух живых сердец.