"Психология господства и подчинения" - читать интересную книгу автора (А. Г. Чернявская)

связывали человека. Угнетенные, мечтавшие о новых правах, боролись за
свободу против тех, кто отстаивал свои привилегии Но когда определенный
класс стремился к своему собственному освобождению, он верил, что борется за
свободу вообще, и, таким образом, мог идеализировать свои цели, мог привлечь
на свою сторону всех угнетенных, в каждом из которых жила мечта об
освобождении. Однако в ходе долгой, по существу, беспрерывной борьбы за
свободу те классы, которые поначалу сражались против угнетения, объединялись
с врагами свободы, едва лишь победа была завоевана и появлялись новые
привилегии, которые нужно было защищать.
Несмотря на многочисленные поражения, свобода в целом побеждала. Во имя
ее победы погибло много борцов, убежденных в том, что лучше умереть за
свободу, чем жить без нее Такая гибель была наивысшим уп срждением их
личности Казалось, история уже подтвердила, что человек способен управлять
собой, сам принимать решения, думать и чувствовать так, как ему кажется
верным. Полное развитие способностей человекa казалось той целью, к которой
быстро приближал процесс общественного развития. Стремление к свободе
выразилось в принципах экономического либерализма, политической демократии,
отделения церкви от государства и индивидуализма в личной жизни.
Осуществление этих принципов, казалось, приближало человечество к реализации
данного стремления.
Оковы спадали одна за другой. Человек сбросил иго природы и сам стал ее
властелином; он сверг господство церкви и абсолютистского государства.
Ликвидация внешнего принуждения казалась не только необходимым, но и
достаточным условием для достижения желанной цели - свободы каждого
человека.
Первую мировую войну многие считали последней битвой, а ее завершение -
окончательной победой свободы: существовавшие демократии, казалось,
усилились, а взамен прежних монархий появились новые демократии. Но не
прошло и нескольких лет, как возникли новые системы, перечеркнувшие все, что
было завоевано веками борьбы, казалось, навсегда. Ибо сущность этих новых
систем, практически полностью определяющих и общественную, и личную жизнь
человека, состоит в подчинении всех совершенно бесконтрольной власти
небольшой кучки людей.
На первых порах многие успокаивали себя мыслью, что победы авторитарных
систем обусловлены сумасшествием нескольких личностей и что как раз это
сумасшествие и приведет со временем к падению их режимов. Другие
самодовольно полагали, что итальянский и германский народы прожили в
демократических условиях слишком недолгий срок и поэтому надо просто
подождать, пока они достигнут политической зрелости. Еще одна общепринятая
иллюзия - быть может, самая опасная из всех - состояла в убеждении, что люди
вроде Гитлера якобы захватили власть над государственным аппаратом лишь при
помощи вероломства и мошенничества, что они и их подручные правят, опираясь
на одно лишь грубое насилие, а весь народ является беспомощной жертвой
предательства и террора.
За годы, прошедшие со времени победы фашистских режимов, ошибочность этих
точек зрения стала очевидной. Нам пришлось признать, что в Германии миллионы
людей отказались от своей свободы с таким же пылом, с каким их отцы боролись
за нее; что они не стремились к свободе, а искали способ от нее избавиться;
что другие миллионы были при этом безразличны и не считали, что за свободу
стоит бороться и умирать. Вместе с тем мы поняли, что кризис демократии не