"Психология господства и подчинения" - читать интересную книгу автора (А. Г. Чернявская)

- Сатаиисты (Поклоняющиеся злу).
"КЛАССИЧЕСКАЯ" МАФИЯ.
- Образцовый мафиозо.
- "Устав" и обычаи мафии.


Анонс

Любое человеческое сообщество, начиная от супружеской пары и кончая
большими социальными группами, организовано по иерархическому принципу.
Иначе говоря, в нем всегда существуют отношения господства и подчинения,
одни люди навязывают свою волю другим. Отношения эти переплетаются между
собой: тот, кто командует в одной группе (например, в семье) сплошь и рядом
оказывается исполнителем, а то и рабом в другой (например, в тоталитарной
секте или в партии).
В этой хрестоматии приведены фрагменты из научных и публицистических
работ различных авторов. Они дают детальное представление о психологических
механизмах господства и подчинения в таких общностях людей, как политическая
партия, религиозная секта, преступная группировка, лагерь заключенных,
неорганизованная толпа, семья. Знание этих механизмов очень важно для
правильного понимания тех социально-психологических явлений, которые имеют
место в постсоветский период.



ПРЕДИСЛОВИЕ

Интерес к психологии в современном постсоветском обществе закономерен.
Несколько десятилетий значимость человеческой личности, да и самой жизни
отдельного человека, в социальном, нравственном и политическом устройстве
общества была сведена к казенно-оптимистическим групповым, коллективным и
классовым представлениям. "Единица - вздор, единица - ноль", - объяснял нам
Маяковский. Почему поэт, способный тонко чувствовать, писавший нежную и
трепетную любовную лирику, человек, который, безусловно, ощущал себя
индивидуальностью (иначе он не умел бы так страдать) тем не менее написал
эти строки? Роль пролетарского трибуна, возможно, вполне искренняя; маска,
которую требовал социум, предполагавший полное уничтожение личности; роль и
маска, в которые поэт поверил, забыв поверить своей душе, заставили его
приравнять к нулю отдельно взятого человека. Наверное в этом и была его
личная трагедия. Это же стало трагедией всех тех, кто оказался неспособным
считать себя лишь винтиком огромной махины, тех, кто не сумел или не захотел
принять механизмы массового сознания.
Сейчас, но прошествии восьмидесятилетий, наконец, стало очевидно, что
существует и другая форма человеческих взаимоотношений. Наконец мы признали,
что человек может представлять ценность не только и не столько в том,
способен ли он поднять "простое пятивершковое бревно". Коллективное рытье
котлованов закончено, и мы, постсоветские люди, учимся чувствовать себя
индивидуальностями, личностями. Мы учимся этому с трудом, вместе с кожей
сдирая с себя "социалистические" представления о правах и обязанностях, о
правде и лжи, о ценности и значимости в собственной жизни. С кожей мы