"Звездочет. Любовник фортуны" - читать интересную книгу автора (Барбышева Марина)

Часть первая Бои без правил

Уже несколько дней держалась удивительная жара. Лето было в разгаре. Но на природе жара переносится великолепно, особенно если неподалеку есть какой-нибудь водоем, пруд или речка, не важно. Подмосковный дачный поселок утопал в полуденном зное. Предобеденная тишина нарушалась лишь легким шорохом листвы в кронах деревьев, стрекотанием кузнечиков да нестройным криком стрижей высоко в небе.

Анна сидела на траве в палисаднике и приводила в порядок клумбу. С чисто европейской аккуратностью она обхаживала каждый цветок, выпалывала упрямо пробивающуюся дикую мелкую травку, присыпала свежую, разрыхленную землю мягкой просеянной золой. Она наслаждалась простой монотонной работой, так далекой от постоянного риска и нервотрепки ее основной профессии. Она знала, что все это ненадолго, и скоро ей снова дадут задание, призовут на службу. Но пока она полностью посвятила себя Сергею и даче.

Это небольшое, довольно скромное строение досталось ей в наследство от родителей Олега, ненадолго его переживших. Они будто угасли после его смерти. Очень часто пожилым людям не удается пережить преждевременную смерть детей. У отца случился обширный инфаркт, а мать после его похорон и месяца не протянула.

Они оба очень любили Анну, и после смерти сына все свое имущество переписали на нее. Других наследников у них не было. Так совершенно неожиданно у Анны появилась дача в ближнем Подмосковье и собственная квартира в Москве. Да еще какая квартира! Двухкомнатная. С трехметровыми потолками. В тихом центре, в старом каменном доме. Олег, царствие ему небесное, говорил, что в таких домах Воланды живут.

Время все расставило по местам, и русская по отцу Анна, никогда не видевшая России, оказалась в самом центре своей «исторической родины». На путешествие по родной стране у нее ни времени, ни возможностей не было. Зато дачные окрестности были исхожены ею вдоль и поперек. Оказывается, Анна любила долгие пешие прогулки, не говоря уже о простом физическом труде. «Тебе бы бабушкой быть на деревне», — посмеивался над ней Сергей, но она только добродушно кивала, соглашаясь со всеми его шутками. Она была так рада, что он остался жив и что его поручили ее заботам…

В ней разом заговорили все дремлющие инстинкты, особенно материнский. Она делала ему перевязки, готовила еду, стирала одежду, стелила постель, убирала в доме, приводила в порядок участок. И с маниакальным упорством уничтожала грядки, потому что они напоминали ей могилы на кладбище, и все освободившееся пространство засадила газонной травой и цветами. Раскидистые яблони она не тронула, повесив в их тени гамак, в котором Сергей любил лежать днем, пока не спадала жара.

Он быстро поправлялся после ранения, может, даже быстрее, чем того хотелось Анне. Втайне она мечтала о том, чтобы время остановилось и они остались бы так навсегда, вместе и в предвкушении любви, которую она боялась себе позволить. Хотя любовь — это так просто… особенно если нет препятствий. Но ведь они, черт возьми, существовали….

Сергей был до сих пор замкнут, зациклен на Лене. Да и у Анны имелись веские причины сдерживать свои порывы и делать авансы соседу Вальдемару, старому другу Вальдемару, который и прежде не скрывал своих чувств к ней, а в последнее время, после того, как Олега не стало, прямо предлагал ей руку и сердце и был в этом весьма настойчив. Вполне возможно, она и ответила бы ему взаимностью, если бы не Сергей… Нежность и сильное влечение, которое она испытывала к нему, не сводили ее с ума, но сводили к нулю шансы Вальдемара. Однако умом Анна понимала, что Вальдемара на всякий случай надо приберечь и держать на коротком поводке. А там будет видно.

Анна сняла ему комнату с пансионом на соседней улице у пожилой женщины, к которой она ходила покупать зелень и овощи. Ей хотелось испытать его как жениха, кандидата в мужья, и вообще… оценить свое к нему отношение. Сергея это бесило. Вальдемар же самозабвенно за ней ухаживал, а в свободное время пытался работать над очередным научным трудом. Он был экономист.

«Теоретик», — язвил Сергей, но Анна питала искреннее уважение к его научной деятельности. «А мне он нравится…» — возражала она, посмеиваясь над забавной ревностью Сергея.

Приближалось время обеда. Обычно они обедали после трех. Перед обедом Анна делала Сергею перевязку, чтобы сразу после еды он мог лечь отдыхать. Почему-то еда утомляла его. Иной раз он норовил уснуть прямо за столом. Анну это умиляло, но она знала, что таким образом сказывалась его длительная, накопившаяся, как радиация, усталость. «Ну ты и размалинился», — по-доброму посмеивалась она.

Анна вымыла руки и принесла из дома аптечку.

— Больной! — крикнула она отдыхавшему под яблоней Сергею. — На перевязку.

Нехотя покинув гамак, тот поднялся на веранду. Анна обработала рану перекисью водорода и наложила заживляющую мазь. Она уже распаковывала стерильную салфетку, когда во двор вошел Вальдемар.

— О, твой Додя пришел, — хмыкнул Сергей.

— Его зовут Вальдемар, — терпеливо, уж в который раз, поправила Анна.

— Я и говорю, Додя, — Сергей состроил невинную рожу, подняв домиком брови и смешно вытянув губы, — сейчас опять звонить будет… Сколько раз я ему говорил, что звонок не работает. Интеллигент хренов…

— Да, интеллигент! — Анна гордо вскинула подбородок, щелкнув Сергея по носу.

Вальдемар несколько раз нажал на кнопку звонка, находившегося с обратной стороны забора, потом прикрыл калитку, просеменил по тропинке к дому и робко постучался в открытую дверь веранды.

— Сначала заходит, потом звонит, — недовольно пробурчал Сергей.

— Валя, проходите, пожалуйста, — пропела Анна, сердито шикнув на Сергея.

Вальдемар вошел, протянул ей, скромно потупившись, букет полевых цветов и одновременно поставил на стол корзинку, из которой торчали хвостики огородной травы.

— Здравствуйте, Анечка. Это вам.

— Спасибо, — Анна радостно улыбнулась, взяла цветы и уткнулась в них лицом, с удовольствием вдыхая их изумительный запах: — Обожаю луговые цветы…

— Добрый день, Сережа, — вежливо поздоровался ученый сосед. — Как вы себя чувствуете?

— Отлично, — вызывающе заявил Сергей.

— Анечка… — Вальдемар перевел взгляд на предмет тайных воздыханий и, замявшись, спросил: — Я вас подожду?..

— Конечно. Сейчас я перевяжу брата, потом мы пообедаем… и пойдем с вами на пруд купаться… — Анна склонилась к Сергею, приклеивая салфетку пластырем, и хитро улыбнулась. — А наш братик Сереженька ляжет баиньки.

— Пусть на улице ждет! — прошипел Сергей ей в ухо и незаметно ущипнул за ногу намного выше колена.

Она рассмеялась и легонько треснула его ладонью по макушке.

— Сережа, я все забываю, как называется ваша болезнь? — учтиво спросил Вальдемар, присаживаясь к столу.

— Геморрой, — буркнул Сергей.

— Извините, Валя… Это нервы… Он так измучился… — Анна кивнула в сторону комнаты. — Сережа, можно тебя… у меня там бинты…

Он нехотя поднялся и двинулся следом за ней.

— Слушай, не порть мне личную жизнь, — проникновенно сказала она, оглянувшись на дверь, за которой остался ее поклонник, и с ожесточением принялась заматывать его рану бинтом поверх стерильной салфетки.

— И вот это твоя личная жизнь?! — с презрением процедил Сергей, миной изобразив научно-надменное выражение лица Вальдемара.

— Да! Я решила дать ему шанс, — отчеканила она. — Это моя личная жизнь… А тебе-то что? Не все равно?

— Конечно, все равно, — подтвердил он как-то уж слишком уверенно. — Тем более что шанс… ты ему уже дала, осталось всего ничего…

— Вот я о том и говорю! — Она резко затянула узел на повязке, так, что Сергей вскрикнул. — Терпи! — приказала она, намеренно придав фразе двойной смысл, и вышла из комнаты на веранду.

Вальдемар ожидал ее, со смиренным видом перебирая газеты и журналы, разбросанные на столе. При виде Анны он встал.

— Давайте я помогу вам… накрыть к обеду. Может, надо помыть овощи?.. Вот, хозяйка передала огурцы… только что с грядки… и петрушку с укропом… — он показал рукой на корзинку с овощами.

— Ну что вы, Валя, сидите, я сама… — смутилась Анна. — Не люблю, когда мужчины хозяйничают.

Она взяла овощи и принялась готовить салат, отрешенно глядя в окно. Лицо предательски пылало. Чтобы скрыть накатившие чувства, она повернулась к гостю спиной. Почему-то рядом с этим рафинированным интеллигентом ее влечение к Сергею вспыхивало с удвоенной силой. Она готова была отдаться ему прямо на глазах у Вальдемара, с русалочьей бесноватостью и жадностью течной самки какого-нибудь хищного зверя. Рыси, например… или тигрицы.

Анна инстинктивно оглянулась. Предмет ее тайной страсти стоял в дверях комнаты, вне видимости гостя, и смотрел на нее тяжелым взглядом. Она испуганно отвернулась, боясь, что тайное станет явным не только для них обоих, зачем-то продолжающих эту опасную игру, но и для ничего не подозревающего кандидата в мужья. «Вепрь!» — прошептала она, вздрогнув всем телом.

Разум подсказывал Анне, что в жизни у нее не будет ничего более захватывающего, чем эта игра, и она выдерживала ее, вынуждая Сергея играть по своим правилам. Решительно оттолкнув миску с нарезанными огурцами, она резко развернулась к Вальдемару лицом.

— Простите меня, Валя, но сегодня у нас с вами прогулки не получится. Что-то мне как-то не по себе…

— Но, Анечка! Вы же обещали! — в отчаянии воскликнул он.

— В следующий раз, — безжалостно отрезала Анна, подталкивая его к выходу.

Закрыв за ним калитку, она спешно вернулась в дом. Сергей ждал ее в той же позе, и выражение его лица не изменилось.

— Сукин сын! — с порога выкрикнула она. — Ты что же это такое себе позволяешь?! Ты что думаешь, тебе все можно?!

— Что? — переспросил он недоуменно.

— Вот только не надо делать из меня дуру! — теряя терпение, она треснула кулаками по бедрам. — Ты как собака на сене! А я живой человек!.. черт возьми…

Ее глаза полыхали недобрым огнем, щеки горели, отросшая челка разметалась по влажному лбу. Она выглядела бесподобно и притягательно-эротично, готовая наброситься на него и растерзать, проглотить живьем. Сергей растерялся и отступил на шаг.

— Ань, ты чего?.. Господи… ладно… хватит… иди ко мне… — тихо позвал он.

Она бросилась к нему без предупреждения и прильнула всем телом, уткнувшись пылающим лицом прямо в его грудь, в незажившую рану, ответившую болью сквозь стерильную ткань повязки. Он застонал, обнимая ее, но боль только усиливала желание. На улице послышался шум мотора. Сергей скользнул губами по ее жарким губам и замер. Раздались отчетливые предупредительные гудки. Анна нетерпеливо отстранилась. У забора остановилась машина генерала Шевцова.

— Все! Облом! Папа приехал! — Сергей беспомощно развел руками. Анна зажмурилась и, что есть сил, сжала зубы, показав их все сразу.

— Невероятно! — выдохнула она и кинулась генералу навстречу.

— Здравствуйте, Сергей Анатольевич! Проходите!

— Здрасьте, — Шевцов вальяжно улыбнулся, разморенный жарой, и поднялся по чисто выскобленным дощатым ступенькам на веранду. — Я что, не кстати? — хитро спросил он, заметив разбежавшиеся глаза своих подопечных и горящие щеки Анны.

— Сергей Анатольевич! — в отчаянии воскликнула она и выбежала на улицу.

— Да-а-а, «древо жизни пышно зеленеет», — добродушно усмехнулся генерал, обращаясь к Сергею. — Привет, герой, как самочувствие?!

Сергей смущенно протянул ему левую руку.

— Ничего… Здравия желаю, товарищ генерал…

— Да ладно… давай без субординации… — пробормотал Шевцов, выкладывая из сумки на стол вино, фрукты, мясо…

В дом вернулась Анна. Было видно, что она взяла себя в руки, но все же еще прятала глаза, суетливо перебирая привезенные генералом продукты.

— Что ж, весьма кстати… Мы сегодня так и не пообедали…

— Как же, Аннушка! — Шевцов изобразил лукавое удивление. — И чем же вы тогда здесь занимались в обеденное время?

— Сергей Анатольевич! — Анна угрожающе сдвинула брови, румянец снова предательски залил ее лицо. — Мы делали перевязку!

— Ну-у-у… перевязка — это дело хорошее, дело молодое… — он не сдержался и рассмеялся здоровым одобрительным смехом. — Анют, а я тут у вас мангал видел, — невозмутимо продолжал генерал, — дрова-то есть?

— Есть! В сарае! Сейчас принесу! — она выбежала вон.

— Ух, девка хороша! — не выдержал генерал, провожая ее взглядом. — Н-да-а, Чумаков, ты попал…

— Товарищ генерал!.. — взмолился Сергей. — Хватит ее провоцировать! Вы уедете, а мне все это расхлебывать придется! Будьте снисходительны, пожалуйста! Перестаньте!

Не в силах сдерживаться, Шевцов расхохотался до слез.

— Ну, вы и порадовали меня, старика, ребята, я прямо-таки помолодел лет на двадцать… — он вытер слезы и со вздохом покачал головой.

Анна вернулась с охапкой дров и высыпала их на крыльцо.

— Давайте-ка, мужики, разожгите огонь. А я пока мясом займусь, — примирительно предложила она. — А то от безделья крыша едет…

Березовые поленья догорали и изредка вспыхивали, тлея. Шевцов со знанием дела нанизывал мясо на шампуры. Анна соорудила выносной стол. Сергей ворошил палочкой угли, одновременно массируя правую руку, покоящуюся на перевязи.

— Сергей Анатольевич… — задумчиво обратился он к генералу, — похоже, нам здесь недолго отлеживаться осталось…

— Почему ты так решил? — прищурился генерал.

— Ну… — Сергей широким жестом указал на разносолы. — Я вижу, вы к какому-то разговору готовитесь… Давайте, говорите…

— Сначала шашлыки, — усмехнулся Шевцов.

Они долго с наслаждением ели, поддерживая нейтральную, легкую, ничего не значащую беседу о жаркой установившейся погоде, о возможной ночной рыбалке в пруду, о вдруг свалившемся на Анну наследстве, которое пришлось как нельзя кстати, в свете неожиданного решения генерала абсолютно засекретить Сергея. Первая бутылка вина незаметно закончилась. Анна пошла за другой.

Шевцов ловко переворачивал вторую порцию шашлыков, поливая их оставшимся вином из своего стакана. Анна вернулась с новой бутылкой, которую тут же открыли. Генерал раздал шампуры, ласково наблюдая за тем, как Анна ухаживает за Сергеем. Он искренне радовался за эту пару, особенно в свете того, какую роль бы сыграла Система в жизни Сергея, и не без его, Шевцова, участия. Любимая девушка стала женой друга… Муж Анны погиб опять же на службе… Генерал знал на своем опыте, что иногда любовь бывает единственной… Сам-то он ведь так и не нашел никого после смерти жены…

Сергей неловко пытался здоровой рукой снять ножом мясо, придерживая шампур больной рукой на перевязи. Анна бесцеремонно забрала у него шампур, выложила мясо на тарелку и добавила зелень.

— Не надо мне травы! — он сбросил зелень на стол. — Забери себе.

— Ешь, мой зайчик, не то цинга будет. — Она заботливо накрыла его колени салфеткой.

— Не будет. — Он выставил напоказ свои ровные, крепкие зубы.

— Видишь, Аня, — генерал, вытирая руки, махнул салфеткой в сторону Сергея, — человек тебе характер свой демонстрирует. У иных людей характер как зубы, такой же крепкий… А ты… зайчик… как дети… ей-богу…

— Ничего, меня этим не напугаешь, — парировала Анна. — Мне его характер до лампочки.

— Что, не слушается? — подмигнул генерал.

— Сами же видите, он как дите малое…

Генерал покивал, разливая вино, и начал посерьезневшим голосом:

— Значит, вот какой у меня к вам разговор… — он помолчал. — Я думаю, вы имеете представление о том бардаке, который у нас творится?.. Сейчас даже наша контора не может обеспечить режим секретности. Поэтому я и решил законспирировать вас именно здесь. Про это место никто не знает… Но работать надо… — он протяжно вздохнул. — Короче, мне нужен человек, которому я могу всецело доверять… и который, само собой, полностью доверяет мне…

— А я как раз такой и есть, — закончил за него Сергей. Шевцов поднял на него испытующий взгляд. — А что?.. Я разве вас подводил?.. Я такой… — Сергей невольно оглянулся на Анну, словно ища поддержки.

— Конечно… — с готовностью подтвердила она.

— Не подводил, — согласился генерал, — именно поэтому мы с тобой за одним столом сидим. Одно вино пьем… ну… за вас… с Аней… — он поднял стакан.

— Интересная мысль… — заметил Сергей, чувственно прислонившись к Анне плечом. Она намеренно сделала вид, что ничего не заметила, и звонко чокнулась с ним, потом с генералом. Сергей удивленно приподнял брови и откровенно прижался под столом коленом к ее бедру. — Наше здоровье, Сергей Анатольевич…

Шевцов выпил вина и посерьезнел.

— Хорошо, Сережа, на первый вопрос ты ответил. Теперь второй. Мне надо вывести тебя из картотеки. Проще говоря, ты должен умереть и для наших сотрудников… а впрочем, ты уже умер…

— Да запросто. Я привык. Я уже пять раз умер… Как говорится, не славы ради, не денег для… Что-то меня смерть полюбила… Так что мне терять нечего.

— Всегда есть что терять, — невесело усмехнулся Шевцов. — Ведь если ты засветишься здесь, наши решат, что тебя перевербовали. Если засветишься там, они решат, что ты работаешь на нас. И в том, и в другом случае я буду вынужден от тебя отказаться. Кроме того, если станет известно, что ты мой личный порученец, для меня это закончится судом или отставкой, а для тебя… ну, ты сам понимаешь. Вот так. Но знаешь, Сережа, твоя живучесть и изворотливость — явление феноменальное. По многим причинам я делаю ставку на тебя.

— Сергей Анатольевич, а зачем вам это нужно?

— Зачем?… — переспросил генерал, затем встал, подошел к мангалу и перевернул шампуры. — Мне отец рассказывал… Дед у нас был профессором Петербургской академии права… ну… и в гражданскую сначала драпанул вместе со всеми… Сбережения у него были… потом в тридцать третьем году вернулся. Как раз когда большевики голод в деревне спровоцировали… — Шевцов подошел к столу с готовыми шашлыками. — Берите, пока горячие… так вот… Отец у него тогда спросил то же самое, зачем. А дед ответил: Сталины приходят и уходят — Россия остается. — Шевцов помолчал. Его порция мяса безнадежно остывала. Он явно не хотел больше есть. — Через четыре года деда, как положено, расстреляли. А еще через четыре года война началась, и отец ушел добровольцем… Так что мне, сам понимаешь, выбора не остается. Да и не хочется выбирать.

— А я вообще своего отца не знаю, — сказал Сергей с деланным равнодушием. — Так что мне все эти традиции по барабану.

Анна укоризненно ткнула его локтем.

— Ты правда так думаешь? Или просто от обиды… — генерал окинул его пристальным взглядом.

— Вы прекрасно знаете, как я думаю! — Сергей встал, запустив в волосы пятерню, и прошелся вокруг стола. Остановившись у генерала за спиной, он с сожалением посмотрел на Анну.

— Если бы не знал, я бы с тобой не разговаривал, — задумчиво ответил Шевцов.

— А вот скажите мне, только честно, — быстро проговорил Сергей, — вам это в голову пришло, когда вы узнали, что я выплыл?

— Знаешь, Сережа… — Шевцов помедлил, — ты столько раз уже выплывал, что я теперь и не знаю, когда мне это пришло в голову… — он оглянулся и посмотрел Сергею в глаза.

— Нет, но вот сейчас… — нетерпеливо потребовал ответа Сергей.

— Да, Сережа, да.

— И вы всем сказали, что я мертв?

— Да.

— Понятно… — Сергей покачался с пятки на носок и, шаркая ногами по траве, медленно двинулся в глубь участка.

Анна с генералом остались за столом одни. Она сидела, потупившись.

— Аня, это тебя касается напрямую. Если с ним что-нибудь случится, ты окажешься под боем. Так что выбирай. Я тебя не принуждаю.

— Я останусь с ним, — не раздумывая ответила Анна. — И это мой осознанный выбор.

Она решительно поднялась и отправилась за Сергеем.

Шевцов остался один.

Анна нашла Сергея за домом. Он сидел на скамейке у куста сирени. Она подошла к нему и присела рядом. Приезд Шевцова отрезвил ее и вернул к суровой действительности, а выпитое вино подействовало, как лекарство. Иногда просто необходимо выпить, чтобы снять любое напряжение, особенно напряжение чувств.

— Сергей Анатольевич уехал. Он попросил попрощаться с тобой заочно от его имени. Он подумал, что сейчас тебе необходимо побыть одному, и решил тебя не беспокоить.

— И на том спасибо…

— Сережа… Я сказала ему, что в этом деле я буду с тобой.

— Что, только в этом?…И на этом спасибо…

— Сереж, я понимаю, тебе нелегко… Но все же не замыкайся в себе. Поговори со мной.

Анна тронула его за плечо и взяла за руку. Ей очень хотелось заглянуть ему в глаза, но для этого пришлось бы опуститься перед ним на землю и взять его голову в ладони. Однако они оба теперь не были расположены к нежности. Сергей был подавлен, Анна растеряна.

— Ань, вот скажи мне, — начал он после тяжелой паузы. — Я что, всю жизнь крайний? Или это у меня амплуа такое, типа герой-любовник. Герой-покойник.

— Да ты что?! Почему крайний? Ты единственный, кому он решил довериться. Разве это и так не ясно? Без объяснений?

— Ты правда так думаешь? Ты уверена? У меня такое чувство, что в этой долбанной организации моей жизнью вертят, как придется.

— Не только твоей… Анна грустно кивнула. — Моей тоже. И жизнями всех, кто в системе… Такая жизнь. И такая система… — заметила она глубокомысленно.

— Ладно… — он вздохнул, несколько успокоившись. — Теперь о нас. Ты ведь хотела поговорить?

— Сереж… — Анна покраснела от смущения. — Мы должны разобраться в наших отношениях. Иначе как нам быть дальше? Работать…

— Ань, не драматизируй. Мы же взрослые люди… Ты хочешь меня. Это достаточный повод…

— Сергей!

— Что? — он повернулся к ней лицом. — Разве не об этом ты хотела поговорить?

— Да, но… ты так откровенен…

— А как ты хотела? Или нам стоит и дальше играть?

— Пожалуй, не стоит. И играть не будем… и ничего другого не будем.

— …Да?.. Позволь узнать, почему?

— Неужели не понятно? Между нами слишком многое стоит.

— Это что же? Твой Вальдемар, что ли? — Сергей презрительно скривил губы.

— Мой муж!

— Брось… Ты серьезно?… Он же умер!

— Не без твоего участия, между прочим. Но это еще не все. Это только с моей стороны.

— Ну а еще-то что?!

— Как, что? Лена.

— Лена?… — он удивленно приподнял брови и чуть улыбнулся одними губами. Глаза странным образом оставались серьезными. — А при чем здесь Лена?

— Как это при чем? Не ее ли имя ты постоянно шепчешь во сне?

— Неужели? Ань, она замужем. Или ты забыла?

— Ну и что. Ты не оставил ей выбора. Мертвым притворился. А стоит тебе появиться, и еще неизвестно, как она поступит. Наверняка бросит своего мужа и кинется тебе на грудь. Вы друг на друге замкнуты. Это же очевидно…

Сергей надолго задумался. Анна во многом была права. Лена стояла между ними гораздо тверже, чем трагически погибший Олег. Но надо как-то выкручиваться. В конце концов, он вовсе не собирался между ними выбирать.

— Ань, знаешь, что… — начал он неуверенно. Анна затаила дыхание. — Как бы тебе объяснить… Видишь ли, Лена… Она мне как мать…

— Чего?! — Анна вытаращила глаза.

— Н-да… Я знал, что ты не поймешь… и все же попытайся… — он с трудом подбирал слова. — Ведь я сирота, Аня… черт… слово дурацкое… я же детдомовский с рождения. Матери никогда не знал. И никогда никого не любил. И ни к кому не привязывался. Пока Лену не встретил. Между нами возникло что-то похожее на родство, такое неведомое мне чувство привязанности… Она для меня как единственная родственница… Я с ней вдруг ощутил, что это такое — родство. Потом… она родила моего сына… Мы с ней будто одной крови…

— …Эх ты, Маугли… — Анна улыбнулась. Ее милая шутка разрядила плотную атмосферу неловкости, образовавшуюся между ними. — И все же, она замужем. И говорят, счастлива в браке. Она просто решила свои проблемы матримониально.

— О том и речь, Анька. Зато мы свободны. И родства между нами не замечено. Так что… А что значит матримониально?

— Темнота. Матримониум — по-латыни свадьба. Через брак, то есть…

— Ну вот. Я не намерен рушить чужие матримонии.

— Знаешь, Сережа, я тут подумала… кровь, конечно, гуще воды, а поддаться соблазну — это заманчиво и сладко… Но все же между нами сложилось нечто более ценное. Я боюсь это потерять.

— Ладно, я все понял, — Сергей снова рассмеялся. — Ты решила отдать предпочтение скудной сексуальной жизни с нашим приятелем Вальдемаром!

— Да ну тебя! — Анна со смехом пнула его ногой.

Принятое решение обоих одновременно и огорчило, и успокоило. Но так было действительно проще, чем угорать в дыму страстей, вместо того чтобы все силы посвятить их необычной работе. Плюнуть на все и выйти из системы было нельзя. В долгой мучительной борьбе победила дружба, притянутая за уши и надежная, совершенно невозможная между мужчиной и женщиной, в конце концов неминуемо приводящая в постель.

Сергей выздоравливал, обретал прежнюю физическую форму, усиленно занимаясь спортом. Каждый день он посещал местный тренажерный зал. Тайно встречался со своим прежним, еще доармейским, тренером по борьбе. Три раза в неделю Анна вывозила его в задрипанный дешевый бассейн на задворках Москвы, где он честно накручивал всеми знакомыми ему стилями по несколько километров. Под руководством Анны он изучал основы некоторых славянских языков. Расхожие фразы, дежурные предложения, обиходные слова.

Серьезная подготовка к следующему заданию шла полным ходом. С наступлением холодов было решено переехать в московскую квартиру Анны, где за лето был сделан ремонт. С новыми документами и слегка измененной внешностью они переехали с дачи в Москву как вернувшиеся из длительной загранпоездки супруги, недавно приобретшие эту квартиру в собственность у наследницы. Они по-прежнему оставались глубоко законспирированы.

Наступила зима, по-европейски теплая и сырая. В Москве почти не было снега. Едва выпав за ночь, он безнадежно таял уже в первые утренние часы, расплавляемый жарким дыханием большого города, оставаясь только на газонах и во дворах. Однако дни становились все короче, а зима — все глубже.

Скоро конец декабря, и день снова начнет прибавляться. Жизнь наполнится предновогодними хлопотами. Елки, подарки, предвкушение празднования Нового года. Волшебная новогодняя ночь… Новые пожелания, новые надежды… Старые долги… Старые привязанности… прежние чувства… Былая любовь и другая женщина, захватившая его воображение, но выбравшая странную нелепую дружбу… Все это ввергало Сергея в бесперспективные грустные размышления. Подчас ему начинало казаться, что у него еще ничего не было в жизни и уже ничего не будет. Он оставался в душе верен одной женщине, а сам был безнадежно влюблен в другую, зная, что всегда выберет первую, если уж случится выбирать… И откажется от любви, которая была как мертворожденное дитя. В нем все так. Только оно не дышит. Словно в воздухе нет кислорода, и им невозможно дышать.

«Жизнь коротка. Но дни такие длинные», — думал Сергей, бесцельно прогуливаясь по улицам Москвы. Празднично оформленные витрины магазинов призывно сверкали разноцветными гирляндами фонариков, елочными игрушками, мишурой. Прилавки ломились от разнообразных товаров, люди сновали в поисках подарков. Всюду мелькали озабоченные возбужденные лица, вовлекая Сергея во всеобъемлющую предновогоднюю суматоху. Ему тоже захотелось купить подарок. Но кому? Анна уезжает к родителям. А больше у него никого не было.

Неожиданно его внимание привлекла детская НХЛ-овская форма, выставленная в витрине магазина спорттоваров. У входа нетерпеливо переминался с ноги на ногу румяный Дед Мороз в атласном красном кафтане, с длинной курчавой бородой, с большим приклеенным пылающим носом.

— Готовь сани летом!.. Сани летом готовь… Последние зимние товары! — Бодро выкрикивал Дед Мороз, поглядывая на часы. Заметив Сергея, он тут же ринулся к нему. — Слышь, братан, купи что-нибудь, а? Сани летом… и все такое… Стою тут третий день… как в бане… А?.. Братан?..

— Да-а?… — Сергей безразлично посмотрел на зазывалу. Но вдруг в его глазах вспыхнул интерес. — Хорошо. Только с условием.

— Да все что хочешь!!!

Маленький Сережа играл возле подъезда. Разрумянившийся, со сдвинутой набок смешной ушастой шапочкой, он увлеченно лепил снежки и швырял их в стену. Мама разрешала ему погулять одному, при условии, что он никуда не убежит и не будет безобразничать, ну… и много еще всяких условий, которые мальчик честно соблюдал.

Сережа слепил очередной снежок, размахнулся и… замер, открыв рот. Прямо к нему по дорожке шел Дед Мороз. Самый настоящий! С бородой и мешком, полным подарков.

— Ух ты!.. — зачарованно прошептал Сережа.

— Привет, Серега! — весело поздоровался Дед Мороз.

— Мне папа не разрешает с незнакомыми разговаривать… — на всякий случай предупредил мальчик.

— А мама? — быстро переспросил Дед Мороз, присаживаясь на корточки.

— Мама говорит, чтобы я не простужался, — мальчик хитро улыбнулся, сузив светло-карие глазенки.

— Мама у тебя молоде-ец… Мама правильно говорит.

— А что в мешке? — Сережа встал на цыпочки и нетерпеливо заглянул Деду Морозу за спину.

— Сначала расскажи о маме.

— Не знаю, что рассказывать… — мальчик насупил бровки и смешно передернул плечами. — А в мешке что?.. Подарки?

Дед Мороз вздохнул, снял мешок со спины и развязал тесемку.

— Ладно, Серега… А в мешке у меня для тебя… коньки… вратарская маска… клюшка… — он поочередно выкладывал подарки на снег, чуть не задыхаясь при виде восторга в глазах у ребенка, — и форма…

— А шайба?! — воскликнул Сережа.

— Шайба?.. — Дед Мороз озадаченно почесал под бородой…

«…А он подрос… мой сыночек… с тех пор, как я его впервые увидел…» — с грустью подумал Сергей, провожая мальчика глазами.

Лена готовила ужин, аккуратно раскладывая на сковороде антрекоты, когда в прихожей раздался настойчивый звонок.

— Вить! Открой Сережке! У меня руки в мясе! — крикнула она, высунувшись в коридор.

С радостным визгом мальчик ворвался на кухню и вывалил подарки к ее ногам.

— Мам! Смотри, что мне Дед Мороз подарил! — крикнул он, задыхаясь от счастья.

— Какой Дед Мороз?.. — опешила Лена.

— Как это какой?! Настоящий! Ты что, не знаешь, какие Деды Морозы бывают?! Представляешь… а шайбу забыл!.. Пришлось в магазин идти…

— В к-какой еще магазин?.. — заикаясь, пробормотала Лена.

Привлеченный возбужденными голосами, в кухню вошел Виктор. Удивленно окинув взглядом кучу абсолютно новых и однозначно не дешевых вещей, он в недоумении переглянулся с женой.

— Мы же договаривались купить ему… эту… приставку… — тихо спросила она.

— Я купил… — ответил он шепотом.

— А это?… — Лена указала на подарки.

Сережа хлопал глазами, переводя взгляд с матери на отца и обратно, которым явно что-то не нравилось.

— Мам… Пап… Вы чего?..

— Сережа, — осторожно спросила Лена. — Кто тебе все это подарил?

— Я же говорю!.. Дед Мороз!

Лена и Виктор снова переглянулись.

— Лен, успокойся, — нашелся Виктор, — все нормально. Это я ребят попросил.

— А-а-а… — Лена успокоенно улыбнулась. — Вот, оказывается, какой Дед Мороз! Ну, Сережка, давай, убери свои подарки с кухни. И мой руки! После ужина будем примерять. Вить, помоги ему унести.

Лена повернулась к плите и включила газ. Мясо призывно зашкворчало.

Виктор, теряясь в догадках, раскладывал новые вещи в детской. Вдруг он вздрогнул и застыл в замешательстве. Сумасшедшая мысль мелькнула у него в голове.

Лена перевернула мясо, отстраняясь от пара и брызг, и вдруг ее словно с ног до головы обдало жаром. Внутри все сжалось. Она живо представила себе Деда Мороза с лицом Сергея. Видение поплыло перед глазами и растаяло. Лена сдвинула сковородку с огня, бросила в раковину нож и лопатку и бессильно опустилась на стул. Сердце отчаянно стучало, дыхание сбилось. «…Каких еще ребят… он попросил…»

Говорят, Землю создал Бог, а Голландию создали голландцы. Голландия находится ниже уровня моря. Нидерланды — это так и переводится — низкие земли. Вся страна окружена дамбами и разрезана дренажными каналами на небольшие ровные зоны, через которые перекинуты мостики. Иногда на одном квадрате можно увидеть пасущиеся стада овец, которые не могут никуда уйти до тех пор, пока им не перекинут мостик… А в городах узаконена марихуана, и смачные, покрытые экзотическими татуировками негры с потрясающими дредами продают в кофе-шопах косяки, во всем мире называемые джойнтами, пирожки и печенье с гашишем, и напитки с ним же… и много чего еще всякого разного… В знаменитом квартале красных фонарей узаконена проституция. Девочки ходят по улице прямо в пикантном белье, в лифчиках и трусах, и в откровенных кружевных поясах с резинками и чулками. Можно снять по дешевке любую понравившуюся… Они также сидят в подсвеченных красным витринах, и если у кого-то есть определенные эротические фантазии, можно заняться делом прямо в витрине, у всех на виду, что очень заводит остальных.

Приветственно качнув крыльями над распростертой внизу загадочной злачной Голландией, самолет пошел на посадку. Интимный голос стюардессы по радио предложил привести спинки кресел в вертикальное положение и пристегнуть привязные ремни. Сергей положил в рот мятную конфетку и приник лицом к круглому выгнутому окошку. «Матерый разведчик Джонс смотрел в овал иллюминатора…» — повторил он, как пароль, всплывшую в памяти фразу. С некоторых пор, стоило ему лишь сесть в самолет, как она тут же припоминалась ему. С некоторых пор она перестала быть шуткой. Он на самом деле стал матерым разведчиком. И все же он улыбнулся. После встречи с сыном настроение у него заметно улучшилось, душевные метания на время прекратились. К тому же Анна, будоражащая его воображение, отсутствовала. После встречи с родителями Нового года в Россию она не вернулась. Шевцов отправил ее в Европу подготовить все к его приезду. Оставшись совсем один, Сергей пришел в состояние относительного покоя.

Новое задание было определено. Операция начиналась. Теперь все его мысли работали в одном направлении. Они «на холоде» вдвоем с Анной. Вдвоем, но каждый по отдельности.

Благодаря стараниям Анны, слух о нем был уже запущен в соответствующих кругах. Все остальное Сергею предстояло сделать самому. Таковы прелести работы «на холоде», где профессионалу высокого класса часто приходится обращаться к помощи банального воровства и дешевого обмана. Впрочем, обширные европейские связи Анны здесь будут весьма кстати и послужат с ее стороны неоценимым подспорьем.

Самолет приземлился в Схипхоле — аэропорту под Амстердамом, одном из крупнейших Западной Европы. Это целый город! Сотни терминалов! Если здесь потеряться — можно никогда не найтись. До центра Амстердама Сергей добрался на специальном поезде.

Следуя указаниям Анны, он остановился в недорогом отеле «Сент Николас». Взяв у портье ключ, он поднялся на исцарапанном лифте в номер, расположенный на третьем этаже. Большая металлическая дверь лифта напоминала дверь в подъезд. Ее надо было толкать. В номере все было предельно просто: столик, кровать, санузел… прозрачные шторы на окнах… В Голландии вообще не принято прикрываться шторами, считается, что людям нечего скрывать друг от друга.

Быстренько освежившись в душе и наскоро перекусив в маленьком ресторанчике на первом этаже отеля, Сергей вышел в город. Для начала он решил просто пройтись и осмотреться. Все-таки он в Амстердаме впервые. Он прогулялся по улице Спуистраат, по улице Рокин… покрутился вокруг Королевского дворца, на площади Дам, полюбовался церковью Ньиве керк, вышел на улицу Дамарк, прошелся по набережной Нордзе-канала… Наконец, решив, что хватит бесцельно болтаться, он двинулся в сторону автобусной остановки. В потоке машин показался приближающийся автобус. Люди засуетились, готовясь к посадке, Сергей ускорил шаг. Автобус с шипением остановился. Из него выскочил молодой человек с простоватым лицом и большим чемоданом в руке. Его немодный пиджак был расстегнут. Вежливо проталкиваясь между выходящими из автобуса пассажирами и желающими в него войти, Сергей с ходу налетел на приглянувшегося ему парня, чуть не сбив его с ног. Чемодан упал на асфальт и расстегнулся.

— Ох, извини, браток! — виновато воскликнул Сергей, помогая парню собрать рассыпавшиеся вещи. — Ей-богу, я не хотел…

Парень покивал, недовольно покосившись на неловкого молодого мужчину, который так неудачно его толкнул, но увидев крепкие мускулистые плечи, выпирающие из-под рубашки, решил не связываться. Подхватив чемодан, он махнул рукой и затерялся в толпе. Сергей обогнул остановку и, не оглядываясь, быстро пошел дальше.

В небольшом кафе он заказал кружку пива и вынул из кармана бумажник из толстой свиной кожи. Отхлебнув пива, он принялся неспешно разглядывать его содержимое. Паспорт, другие документы, немного денег. Сергей перелистал паспорт. Витэк Збарский. Поляк. На фото недавний простоватый парнишка. «Ну, извини еще раз, браток, надеюсь, что это не все твои деньги», — усмехнулся Сергей и допил пиво. Выйдя из кафе, он выбросил пустой бумажник в урну.

В отель он вернулся уже вечером. Развалившись на кровати, он включил телевизор и начал лениво перебирать каналы. Злачную ночную жизнь Амстердама на сегодня было решено проигнорировать.

Утром следующего дня он занялся оформлением документов, если это так можно назвать, а попросту говоря, переделыванием документов Витэка Збарского под себя. А еще через день, прохаживаясь по набережной Нордзе-канала, он, как бы случайно, свернул в тихий переулок и остановился перед фасадом одного неприметного здания. Над обычной дверью красовалась вывеска с надписью:

на самой двери был нарисован шестигранный ринг. Сергей толкнул дверь и вошел.

Он оказался в небольшом помещении. На стенах, как в примитивном музейном зале, висели боксерские перчатки, много других бойцовских атрибутов, плакаты, выразительные портреты знаменитых боксеров и нескольких известных представителей других видов борьбы, каратисты, дзюдоисты… В застекленных стеллажах размещались призы, кубки, чемпионские пояса. В углу за обшарпанным столом важно, как на троне, восседал отвратительный толстяк с сигарой в зубах. Выпустив в сторону струю вонючего едкого дыма, он высокомерно и неприязненно уставился на вошедшего крепкого парня с упрямым, наглым лицом. Их взгляды встретились, скрестившись, как короткие, неожиданно вытащенные клинки. «С тобой, что ли, мне драться?» — про себя усмехнулся Сергей и бросил на стол паспорт.

— Сколько получит победитель? — спросил он, навалившись руками на исцарапанную столешницу, усыпанную табачной крошкой.

Трубка и коробка с табаком лежали рядом. Видимо, толстяк курил и сигары, и трубку попеременно. Его толстые волосатые пальцы с желтоватыми обгрызенными ногтями сыграли на столешнице дробь.

— Чего молчишь? Так сколько победитель получит? — повторил Сергей свой вопрос, кивнув на один из плакатов.

— Победитель получит сто тысяч, — нехотя ответил толстяк, нарочито набрав полный рот дыма. — А ты тут при чем?..

— А… я так… поссать зашел… — в сторону пробормотал Сергей и громко добавил: — Мне нужны эти деньги.

— Ты Збарский, я правильно прочитал?.. — Ухмыльнулся толстяк, не вынимая сигары изо рта. — Не Тайсон… Не Холифилд?..

Он лениво перелистал паспорт и толкнул его к Сергею. Паспорт скользнул по поверхности стола прямо ему в руки. Сергей прихлопнул его ладонью и безразлично пожал плечами.

— Тайсон тоже когда-то был просто Тайсоном, — резонно заметил Сергей. — Важно начать.

С неожиданной легкостью толстяк вылез из-за стола, прошел через комнату к обклеенной вырезками из журналов двери, которую Сергей поначалу не заметил, и кивком пригласил войти вслед за ним. Они оказались в преддверии спортивного зала с рингом посередине, вокруг которого легко спарринговали несколько бойцов. Некоторые остервенело били по грушам. Некоторые просто разминались, выполняя специальные упражнения, приседали, отчаянно быстро прыгали на скакалках. Сергей невольно улыбнулся, так это все было знакомо…

— Видишь того?.. — толстяк ткнул его локтем, чтобы привлечь внимание. — Вон тот здоровяк в желтых перчатках… Что смотришь? Иди к нему. Останешься на ногах — поговорим.

— Ладно… — Сергей равнодушно кивнул и направился в раздевалку.

Когда он вернулся, переобутый и в перчатках, здоровяк уже ждал его на ринге, надменно переступая с ноги на ногу. Сергей спокойно перелез за канаты и принял стойку, подбородок прижат к груди, руки прикрывают лицо и корпус. Остальные боксеры собрались вокруг, с нескрываемым интересом ожидая зрелища. Толстяк, попыхивая сигарой, вальяжно развалился неподалеку на стуле, который отчаянно скрипнул под его тушей.

Здоровяк начал сразу, дал раз по ребрам, потом двойной снизу в челюсть. Он, видимо, решил, что нечего особенно церемониться с никому не известным новичком. Он нападал и дубасил Сергея упругими сильными ударами справа и слева. Тот сначала только оборонялся, и было видно, что ему приходится туго. Однако Сергей сразу заметил, что после каждого удара здоровяк опускал руку вниз. «Давай! Надери ему задницу!» — доносилось со всех сторон. Но Сергей не обращал внимания. Он думал только о том, чтобы не стоять на месте, чтобы голова все время перемещалась, иначе напорешься на прямой удар. Главное, не смотреть на перчатки, иначе дождешься удара. На грудь надо смотреть, грудь поднимается, значит, кулак занесен и сейчас обрушится. И надо успевать прятаться за перчатками. Техника бокса была ему хорошо знакома и близка, однако в последние годы он уделял внимание другим видам борьбы, и боксерская сноровка была несколько утеряна.

Противник бросал его от каната к канату, и казалось, что поражение неизбежно. Неожиданно Сергей освоился, начав решительное наступление. В его движениях появилась уверенность, нарастающая от удара к удару. Он перешел в ближний бой и взорвался бешеными сериями из четырех ударов, забивая противника неотвратимыми хуками слева. Все замерли в ожидании приближающейся развязки. Толстяк, прищурившись, подался жирным телом вперед. Происходящее на ринге становилось все более захватывающим. Здоровяк перешел к обороне, прикрываясь перчатками. «…Пять, пять, шесть…» — повторял Сергей, как заклинание, автоматически подсчитывая удары. Вдруг он нанес короткий сильный удар, абсолютно неуловимый и точный. Здоровяк, как подкошенный, рухнул на пол. С силой грохнувшись головой, он издал блеющий звук и затих.

Наблюдатели в недоумении переглянулись. Толстяк привстал и удивленно пошевелил бровями.

— Слышь?.. Ты… — он поманил пальцем одного из боксеров.

— Что? — парень с готовностью склонился к нему. — Если насчет этого, — он кивнул в сторону ринга, — сразу предупреждаю, драться с ним не буду. У него какие-то приемы нетрадиционные.

— Да нет… Я не о том… Ты видел, как он ударил?… — восхищенно спросил толстяк. Потом, будто опомнившись, сделал безразличную мину и раздраженно дернул подбородком. — О'кей. Ты принят, — бросил он в ответ на вопросительный взгляд новичка и со значением удалился.

«Й-ессс!» — выдохнул Сергей, ударив перчатками друг о друга, и покосился на вырубленного здоровяка, который, слабо постанывая, начал постепенно приходить в себя. В его мутных глазах забрезжил недобрый огонь, не предвещавший ничего хорошего.

Бои, в которых Сергею предстояло принять участие, были назначены на завтра. Остаток дня он провел, блуждая по городу, отдыхал, неплотно поужинал в ресторане отеля и рано лег спать. Он долго не мог уснуть, но не вставал и не включал телевизор, просто лежал с закрытыми глазами, запрещая себе думать о чем-либо. Завтра у него решающий день. Если начать думать на сон грядущий, можно ворочаться до утра, а поднявшись, чувствовать себя совершенно разбитым, что в данной ситуации недопустимо.

Засыпая, он боялся, что может проспать, однако проснулся вовремя. С некоторых пор он почти всегда просыпался в одно и то же время, даже если не удавалось высыпаться. На завтрак он съел привезенную с собой маленькую баночку черной икры. Желудок пустой, в теле необходимая легкость и море калорий. Это была одна из хитростей его личного тренера.

Бой уже начался, когда Анна незаметно вошла в заднюю дверь и тихонько пристроилась на свободном месте в последнем ряду. Зал колыхался в табачном дыму. Зрители гудели, как осы, и были такие же нервные, агрессивные и злые. Мужчины всех возрастов, разодетые роскошные дамы — любительницы крови и драк, азартные молодые девки с горящими глазами…

Со всех сторон слышались подбадривающие возгласы:

— …Давай!..

— …Так его!..

— …Что за парень!.. Кто такой?… Новенький?..

— …Сделай его!!!

Анна окинула зрителей глазами. В первом ряду — толстяк, устроитель боев, и с ним рядом — Гарольд, известный в определенных кругах как вербовщик разного типа борцов для всевозможных мероприятий. Частенько, благодаря его протекциям и хлопотам, люди бесследно исчезали. Ходили слухи, что Гарольд и толстяк занимались какими-то аферами в бойцовском бизнесе и делили барыши между собой. Значит, пока все идет по плану, раз Гарольд здесь.

На ярко освещенном шестиграннике арены Сергей сражался с каратистом. Анна занервничала. Она не любила такие бои. Это все равно что овчарка сцепилась бы с бультерьером. Какой в этом смысл?.. Боксер с каратистом… К счастью, Сергей владел разными видами борьбы и знал много хитрых приемов. Но как быть с каратистом…

Каратист в залихватски подпоясанном кимоно нападал. Он бил справа и слева, сопровождая удары птичьими вскриками. Специально падал, делал кувырок через голову и вскакивал на ноги, зачем-то еще делая сальто. То ли это была его визитная карточка, эдакая «цыганочка с выходом», то ли он просто кокетничал с публикой и соперником одновременно… Он одинаково ловко орудовал руками и ногами, так, будто у него и на ногах были ребра ладоней. Высоко подпрыгивая, он резво и быстро выбрасывал конечности, делал обороты в прыжке и из прыжка бил ногой, приземляясь в стойку, которая чем-то напоминала стойку боксера только руки не сжаты в кулаки. Движения его рук были очень похожи на несколько измененные пионерские салюты и другие всевозможные отдавания чести. Его сухое жилистое тело было подвижно, как ртуть, растекающаяся во все стороны шариками, которые тут же собирались снова. В то же время его раскидываемые веером удары были точны и остры, как удары током. Он феноменально фиксировал на миг позы, как под ослепительными вспышками света от стробоскопа на танцполе. А впрочем все, что он вытворял, было похоже на феерический летучий танец.

«Смотри не взлети, — ухмыльнулся Сергей, — не то сейчас побежишь но канатам…» Рядом с противником он выглядел комично массивным и тяжелым. Улучив момент, Сергей ударил противника коленом в бок, каратист ойкнул и отскочил, как мяч, будто не почувствовав удара, и принял угрожающую стойку, молниеносно жестикулируя. Сергей догнал его ударом прямой ноги в другой бок, тут же оказавшись под шквалом ударов: в бок, в поясницу, по почкам, по шее, локтями, ладонями, пятками… Удары жалили, в них было что-то змеиное и… собачье, что ли… укусы бешеной собаки… или бесноватой женщины… Почему-то его хотелось прихлопнуть, как назойливую муху, или поднять за шкирку и сильно встряхнуть.

«Й-я-а!» — взвизгнул он, остервенело исказив лицо. «…Ты, ты, — пробурчал Сергей, — твой номер первый… танцор… Уж и не знаю… станцевать с тобой или трахнуть…» Изловчившись, он схватил каратиста в охапку и вошел в клинч, падая вместе с ним на пол. Придавив его всей своей массой, Сергей безжалостно глушил его кулаком в загривок. На глаза случайно попался упавший на ринг пояс от кимоно. Не думая, Сергей накинул противнику пояс на шею и начал душить. Тот забился, дернулся и затих. «Ну, вот… заставь балерину маршировать…» — выдохнул победитель, отстраняясь от побежденного.

«Вот вам и бультерьер против овчарки, — усмехнулась Анна. — Хотя… говорят, бультерьеры прыгучи, но неповоротливы… сами себе задницу подлизать не могут…» Пробежав по залу глазами, она увидела, как толстяк многозначительно повернулся к Гарольду и что-то сказал.

Тяжело дыша, Сергей плюхнулся на стул около ринга и откинул назад голову. К нему тут же подбежал врач с примочками, влажными салфетками и аптечкой и принялся спешно обрабатывать ссадины и ушибы на лице, заклеивая их специальными накладками. «Что ж, дружок, наверное, сейчас ты вырубишь десять человек на моих глазах, и я пойму, наконец, что в тебе есть что-то особенное», — подумала Анна и улыбнулась одними губами. Ей показалось, что она поймала взгляд Сергея и он прочитал ее мысли.

Рефери вышел на середину арены.

— Господа! Все по местам! Делаем ставки! — воскликнул шоумен.

Зал загудел, заволновался. В руках замелькали купюры.

— Один к пяти — на новенького…

— Пятнадцать к одному на…

— Итак! На арене — новичок! Он будет сражаться, как говорится, из красного угла! Давайте поприветствуем его! Ви-тэк Зба-арский!!!

Зал взревел приветственным гулом, сотни рук взметнулись вверх.

— …И его противник… так сказать, в синем углу… наш старый знакомый Короты-ыш Р-рас-ти-и!!!

По залу прошла вторая волна приветствия, чуть выше первой. Приветствовали знакомого.

Расти с визгом выбежал на арену, на ходу сбрасывая синий атласный халат, и сделал приветственный круг с поднятыми вверх руками. Выскочив на середину ринга, он бросился в бой. Маленький, юркий, изворотливый и шустрый, он дрался, как придется, но делал это превосходно. Вначале Сергей просто не мог в него попасть. Зато Коротыш попадал часто. Он наносил упругие плотные удары в челюсть с обеих сторон, сильно выбрасывая вперед кулаки, но в основном норовил бить в корпус, по ребрам, так было надежнее с его ростом.

Сергей ударил ногой, тот присел, Сергей промахнулся, но с разворота достал второй ногой. Коротыш отскочил и тоже вскользь достал Сергея ногой, но слишком приблизился, не успев выставить защиту, и тут же напоролся на кулак, дальше последовал удар локтем сверху в затылок, голова мотнулась, брызнули слюни. Зал наполнился воем и свистом. Сергей ударил ногой по спине. Коротыш согнулся и бросился в ноги. Сергей выставил колено… Хрустнули кости лица. Зал взревел, Коротыш рухнул на пол и откатился.

— Нокаут… — констатировал рефери…

— Кто он такой? — повернувшись к толстяку, со скрытым в глазах интересом, спросил Гарольд.

— Докер… из Гданьска… — бросил тот, не отрывая взгляда от Расти. — Эй! Он там не умер случайно?.. — крикнул он рефери.

— Докер?.. — недоуменно переспросил Гарольд.

— Да какая разница?! — раздраженно отмахнулся толстяк. — Главное, на него ставок почти нет.

— А ты, что? На него ставил?.. — Гарольд озабоченно полез по карманам. Новенький, бесспорно, его заинтересовал, но терять из-за этого деньги… — Эй… — он ткнул толстяка в бок.

— А ты на кого? — обернулся толстяк, вынимая очередную сигару. — Я тебе сразу сказал, стоящий парень. Он вчера на глазах у всех Свена вырубил. А Свен дорогого стоит. Свен — что надо боец…

За Расти прибежали с носилками. Врач оттянул ему веки и посвятил фонариком, проверяя реакцию зрачков. «Уноси…» — безнадежно махнул он рукой. Зал утонул в овациях.

«Я так могу потерять деньги…» — услышала Анна обрывок фразы и вышла из зала. Ей хотелось подышать свежим воздухом. Кондиционеры не справлялись с клубами сигаретного и сигарного дыма, и в не слишком просторном помещении почти не осталось кислорода. Запахи пота и духов усугублялись влажной настоявшейся духотой. Какой-то даме в возрасте сделалось дурно. Или она от перевозбуждения задохнулась…

На улице было ясно, солнечно и свежо. Анна с удовольствием прошлась до конца переулка и обратно. Ей не хотелось возвращаться в душегубку, но и надолго оставлять Сергея без внимания тоже не хотелось. А то мало ли что…

К началу очередного поединка она почти не опоздала, но участников уже объявили. Сергей легким полубегом вышел на ринг. На него наступал огромный борец в черной майке, вырезы которой выгодно подчеркивали его сверхразвитую мускулатуру. Груда мяса и костей, пудовые кулаки, явные признаки отсутствия интеллекта в желтых глазах. Ярко выраженные скулы на латиноамериканском лице. Заученным кивком он эффектно отбрасывал длинные густые черные волосы, что индуцировало и заводило толпу, а он в полуулыбке грозил пальцем, как истинный мачо. Зрители взорвались приветствиями, наполнив зал ревом и овациями. Мужчины зааплодировали, женщины завизжали, девки повскакивали с мест. Было очевидно, что они обожают красивые убийства. Человек — единственное животное, способное убивать без причины, ради зрелищ.

«Страх убивает разум…» — подумал Сергей. До него долетел обрывок восхищенной фразы: «…Он — само совершенство!!!» «Совершенных людей нет, — про себя ответил он экзальтированной девушке из первых рядов, — но есть совершенные нелюди…» Сергей улыбнулся и поднял руки. Толпа приветствовала не его. Что ж, он был готов к холодному приему. Удар по самолюбию он как-нибудь переживет, а вот остальные удары… Но да ладно, еще не вечер.

Решив, что любимец публики достаточно покрасовался перед зрителями, рефери ударил в гонг, объявляя начало боя.

— Давайте, ребята, правила вы знаете — правил нет! — воскликнул шоумен.

Бойцы, оба в тяжелом весе, но мачо заметно крупнее, пошли по арене, повернувшись друг к другу, как бы примеряясь, приглядываясь, они сходились все ближе. «…А ты, братан, чем питаешься? Стероидами?..» — про себя отметил Сергей и сделал пробный удар. Он напал первым и нанес громиле несколько поочередных ударов в голову, в корпус. Семь по ребрам, два прямых, пять снова по ребрам… чтобы перебить дыхание. Тот принял их, не уворачиваясь и почти не реагируя. Он словно не чувствовал ударов и пер напролом, однако понимая, что противника нельзя недооценивать.

Сергей ударил ногой, развернулся и ударил второй ногой, громила откинулся на канаты, выражение в глазах изменилось, похоже, он не ожидал с самого начала столь сильных ударов. Не мигая мотнув головой, он оттолкнулся от канатов и, набычившись, пошел на Сергея, сжимая и разжимая пальцы. Свой первый удар, короткий и резкий, он нанес костяшками пальцев в глаз. Кровь брызнула из рассеченной брови. Следующий удар, такой же короткий и быстрый, наотмашь в ухо, дальше в живот. Сергей согнулся. Сверху на шею обрушился страшный удар сцепленными в замок руками, следом снизу в челюсть вонзился кулак. Изо рта потекло, посыпались искры из глаз. С каждым ударом громила подбирался вплотную, швыряя соперника на канаты, с треском об пол. Казалось, у Сергея нет сил сопротивляться. Теряя равновесие, он получил удар по спине локтем сверху, упал на руки, потом — лбом на пол, пытаясь ловить ртом воздух. Глаза на мгновение заволокло мутью. Замотав головой, Сергей откатился в сторону. Ему удалось с трудом, но все же подняться на ноги. В толпе мелькнуло бледное от ужаса лицо Анны. Она подалась всем телом вперед, словно хотела метнуться на помощь. Толпа ревела, визжала и клокотала в едином порыве.

Сергей неровным шагом ринулся на мачо, размахнулся, но тот перехватил его руку и несколько раз ударил в открытый незащищенный бок, дальше — несколько раз локтем в лицо. Сергей с криком упал. Противник ударил ногой в живот. Сергей, отползая и прикрываясь руками, перевернулся на спину. Из положения лежа ударил ногой в подбородок. Громила пошатнулся. Инициатива была перехвачена, что отчасти придало сил. Сергей снова вскочил и с разворота ударил ногой в ухо. Громила откинулся на канаты, оттолкнулся и рванул вперед, используя пружинистый толчок, размахнулся для удара ногой. Сергей пригнулся и ударил кулаком в пах. Громила взвыл, но выдержал. Падая, он схватил Сергея за горло и подмял под себя. Тот с минуту барахтался и бился под ним, хрипя и задыхаясь в захвате. Неожиданно приведя болевой удар в шею, Сергей ударил ослабившего хватку громилу головой в лицо!

Кровь! Вой! Рев! Мачо скатился с него, схватившись за разбитое лицо с прилипшими к нему длинными волосами, но попытался подняться, встав на карачки. Сергей наступил ему па руку и ударил в лицо, р-раз! Другой! Третий!.. Целый шквал однообразных хлестких ударов, отдаленно напоминающих пощечины. Борец откинулся на спину, Сергей упал на него верхом, как оседлал, продолжая наносить удары. В челюсть, в лицо, в голову! В голову!! В голову!!! У него будто бы произошло маниакальное сужение сознания. Запахло кровью и смертью. Запах будоражил и возбуждал! Зал забился в истерике, напоминающей извращенный оргазм. Крики! Вопли! Стоны. Рыдания. Топот ногами. Девицы прыгали, в экстазе бросаясь друг на друга и на мужчин.

Сергей, тяжело дыша, с трудом поднялся на ноги. Со стороны было хорошо видно, что он еле стоит. Правый глаз залит кровью. Губы разбиты.

Пот ручьями течет по лицу, по спине, по груди… Он смотрит исподлобья, моргает, щурится от света, будто тот вдруг стал слишком ярким…

Под негодующий рокот толпы рефери поднял его слабую, но победную руку. Сейчас, по всей видимости, он не смог бы поднять ее самостоятельно.

Не принимающая участия во всеобщем азарте толпы, Анна пробиралась к арене, расталкивая локтями беснующихся девиц, орущих, машущих руками мужчин… Ей хотелось заплакать, ощущая, как свою, боль Сергея. Хотелось достать из-под юбки пистолет и открыть шквальный огонь на поражение, чтобы все полегли и заткнулись…

Прорвавшись, наконец, к арене сквозь бушующую толпу, она увидела, как врач уводит Сергея. Толстяк и Гарольд со значением переглянулись.

Объявили небольшой перерыв. Сергей лежал на столе в специально отведенной комнате и глухо постанывал. Врач суетился вокруг него, ощупывал ребра, суставы, кисти рук, быстро увеличивающиеся отеки. Сергей морщился и стонал в голос от каждого прикосновения. Врач вздыхал и сокрушенно качал головой.

— Мистер Збарский… — тихо сказал он, — вам нельзя выходить на финальный бой. Чонг Чен ногой ломает стальные брусья… В прошлом году он делал это за двадцать центов…

— И что теперь?.. — Сергей попытался встать, но врач настойчиво вернул его обратно, положив ладони на грудь.

— У вас есть дети?.. — спросил он очень серьезно. — Ради ваших детей… просто останьтесь здесь…

Дверь чуть приоткрылась, и там промелькнуло искаженное тревогой и страхом лицо Анны… Сергей поймал ее долгий взгляд. Или это ему померещилось?.. Он закрыл глаза и провалился в небытие… Обрывочные видения понеслись одно за другим. Будто Лена прошла сквозь него, обдав легким запахом летних духов, задела по лицу прядями воздушных волос… Виктор, сидя за рабочим столом, обернулся, и у него такие пристальные глаза… Генерал Шевцов помахал из окна отъезжающей машины… Но где Анна?.. Она должна быть где-то здесь. Она только что заглядывала в дверь…

— Ань… — тихо позвал Сергей.

— Вы что-то сказали? — переспросил врач, склонившись к его лицу. — …Вы в сознании?.. — он приподнял поочередно пальцами его веки. — А деньги… деньги можно заработать как-то иначе…

Сергей промолчал и отвернулся, снова прикрыв распухшие, затекшие веки.

За время перерыва в зале проветрили. Зрители активно общались в фойе, на улице, делились впечатлениями у ближайшего бара. Две фанатки безнадежно поссорились из-за кумиров и едва не вцепились друг другу в волосы. Кто-то со смехом предложил сделать ставки, но все же девушек решили разнять.

В опустевшем зале, оставшись на своих местах, у ринга, негромко переговаривались толстяк и Гарольд. До Анны, притаившейся в дверях, долетали отдельные слова, и общий смысл разговора было легко разобрать и домыслить все остальное.

— …стилем не назовешь… но… думаешь, у него талант?.. — говорил Гарольд.

— …да у него удар, как у Джо Фрезера!.. у него талант, бесспорно…

— …похоже, у тебя к нему особенный интерес…

— …хорошие быстрые кулаки — это отличный бизнес, — толстяк хитро подмигнул Гарольду, выпустив в сторону столб дыма.

— Есть дела поважнее, — осадил его Гарольд.

Они торговались, и предметом их активного торга был неожиданно появившийся новичок. Толстяк кривил рожи, попыхивая сигарой, Гарольд разводил руками, называя запредельные суммы, толстяк нехотя кивал, явно пытаясь возражать, потом встал и нервно прошелся вдоль арены. Анна метнулась от двери в фойе и едва не столкнулась с солидной парой. Извинившись, она сделала вид, будто что-то забыла или кого-то ищет. Мужчина любезно кивнул. Дама обдала ледяным презрительным взглядом, полным собственного превосходства.

Зал постепенно заполнялся. Толстяк и Гарольд закончили переговоры и, видимо, недовольные результатом, сидели, отвернувшись в разные стороны.

— Итак! Дамы и господа! — торжественно объявил шоумен. — Бой за победу!!! На арене новый претендент Витэк Збарский! И чемпион прошлогодних боев без правил Чо-о-о-нг Чен!..

Публика взорвалась оглушительными овациями, визгом, свистом, топотом ног. Все с нетерпением ждали появления бойцов. Анна с волнением смотрела на вход. Она единственная не жаждала зрелища, а лишь скорейшего его завершения. В принципе окончательная победа для Сергея теперь не имела особого смысла, и ее вполне можно было уступить магическому Чонг Чену. Хотя — нет. Для Сергея она имела значение. Она не была уже важна для дела. Вероятно, все и так получилось, и тайные переговоры между Гарольдом и толстяком, которые ей удалось подслушать, являлись тому подтверждением.

Теряя терпение, Анна ждала выхода Чонг Чена, который наверняка будет эффектным. На боях без правил негласно принято каждому по особенному обыгрывать свой выход, как индивидуальную визитную карточку. Вряд ли Сергей выйдет столь же красиво. Он совершенно избит и измучен. Если бы за выход начислялись дополнительные очки, он проиграл бы изначально. Хотя… иногда одна только внешность бывает достаточно харизматична и говорит сама за себя. Возможно, это как раз его случай. Полураздетый… в бою… он прекрасен, как римлянин, как истинный гладиатор.

Чонг Чен появился в свете софитов, отточенный и налитой, под нарастающий гвалт и улюлюканье толпы. Его гладкая смуглая кожа светилась, будто смазанная ароматическим маслом. Атласные черные трусы и высокие блестящие черные ботинки. Он весь словно переливался мокрым шелком, сверкали скользкие маслины глаз, нервные тонкие ноздри подергивались, завязанные в высокий хвост вороные волосы стояли султаном, гибкая талия затянута в наборный корсет мускулов. Воздев сжатые кулаки к небу, он издал воинственный клич, львиный гортанный рык, приглашающий к бою. Эффект его выхода превзошел все ожидания, особенно ввиду того, что на него были сделаны основные ставки.

Сергей просто вышел. Но его угрюмое яростное молчание повергло всех в шок. Воплощение решимости и зла. Руки обмотаны окровавленными бинтами. Неузнаваемое, безмерно распухшее лицо. Зал замер. Тишина нарушалась гулким биением сердец. Сергей медленно поднял веки и бросил на Чена неподъемно-тяжелый взгляд исподлобья. Их взгляды встретились. Он принимал бой.

Раскосые глаза корейца вспыхнули ненавистью. Они говорили: «Я пришел сюда убивать!» «…Если ты хочешь меня напугать, тебе придется постараться!» — взглядом на взгляд ответил Сергей. «…Все боятся. Страх следует правильно использовать. Его нужно превращать в ярость!!» — вспомнил он слова Касса Д'Амато, великого учителя Майка Тайсона.

Кореец набросился на Сергея сокрушительным развернутым каскадом ударов ногами, каждый из которых способен был вышибить из него дух. Сергей отшатывался, взматывал головой, стараясь сосредоточить взгляд. Он почти не сопротивлялся, вяло прикрываясь руками и отвечая разориентированными, разрозненными выбросами кулаков в пустоту. После очередного прямого удара его отбросило на канаты. Он безвольно и почти безразлично сполз по ним вниз. Руки упали плетьми вдоль тела. Голова завалилась набок. Мозг тонул в ватной, багровой, тупой каше. Глаза бессмысленно плавали на поверхности окровавленного лица…

Чен победно взметнул в воздух свое потрясающее тело, заколотив по груди кулаками. Его радостный ликующий вой потонул в реве толпы. Анна в отчаянии спрятала лицо в дрожащих ладонях, заткнув уши и зажмурив глаза. «Вставай…» — прошептала она.

— …два, три, четыре… — мерно отсчитывал время рефери…

…Маленький Сережа, не оглядываясь, пробежал мимо… Лена обернулась, скрываясь за прядями легких льняных волос… Расширенные глаза Анны высветились в кромешной глухой и слепой темноте, бледные губы беззвучно прошептали: «Вставай…»

— …три… четыре… пять… — услышал Сергей и слабо шевельнулся, — …шесть…

Вдруг он поднялся на ноги и, пошатываясь, двинулся на корейца. Тот опешил. Зал затаил дыхание. Чен принял стойку, угрожающе сузив глаза. Падая на него, из последних сил Сергей провел незаметный тайный удар! Чен охнул, встрепенулся, вскинулся рефлекторным движением… и распластался в непередаваемо чарующей позе в ногах у победителя… На ринге только один из двух достоин победы, тот, чья воля сильнее…

Зал встал. В гулкой тишине раздались первые в такт хлопки. К ним постепенно присоединялись остальные. Скоро все в полном молчании рукоплескали, приветствуя нового победителя.

Анна, задохнувшись, прижала руки к груди. «Он услышал меня! Он услышал…»

Потрясенный Гарольд повернулся к толстяку. У того горели глаза.

— Ты видел, как он ударил?.. Нет, ты это видел?! — воскликнул толстяк.

Гарольд покачал головой.

— Вот так он и Свена…

Была уже глубокая ночь. Сергей сидел перед зеркалом в комнате у врача в одних трусах на вертящейся табуретке. Негодующе сдвинув брови, врач натирал его специальными лечебными мазями, заклеивал пластырем раны, обрабатывал ушибы и ссадины. На стук в дверь он не отреагировал никак. Не дожидаясь приглашения, на пороге появился улыбающийся Гарольд. По-хозяйски войдя в помещение, он хотел было снисходительно хлопнуть Сергея по плечу, но вовремя удержался. В его облике угадывалось нечто затаенное.

— Портье сказал, вы из Гданьска?

— Ну?.. — промычал Сергей.

— Я произвожу картон. Вот моя визитка… Я шурин мэра Гданьска. Моя фамилия Цвига… Вы позволите?..

— Ну… и… — Сергей не глядя взял визитку.

— А где вы живете в Гданьске? — продолжал Гарольд, облокотившись о стену.

— Где я вас видел? — спросил Сергей, проигнорировав его вопрос. — Вы были на боях? Что-то лицо мне ваше знакомо. Были?..

— Да. Сидел в первом ряду, — подтвердил Гарольд, задумчиво переместившись за зеркало, и снова прислонился к стене. Ноги, что ли, его не держали?

Сергей развернулся к нему лицом.

— А-а, так вы принесли деньги?!

— Денег не будет, — отрезал Гарольд, переходя к окну.

— Чего?.. — не понял Сергей и застонал от неловкого поворота головы. Болезненно дернув плечом, он повернулся, чтобы видеть собеседника, и сел спиной к двери. — Ты, пан, не залупайся. Чего ты мне втираешь? Я привык получать то, что заслужил.

— Чемпионат выиграл Витэк Збарский, — невозмутимо возразил Гарольд и небрежно кивнул врачу. Тот послушно удалился. — Три дня назад господин Збарский обратился в дорожную полицию. У него украли документы. Вам напомнить, как выглядит этот малый?.. Или вы будете настаивать?

— Вы из полиции? — стрельнув глазами, быстро переспросил Сергей.

— Нет. Но у меня к вам поручение…

Гарольд бросил взгляд на дверь и тихонько постучал обручальным кольцом по подоконнику.

В комнату неслышно проникли два человека. Сергей, измученный поединками, не отреагировал. Его внимание было ослаблено. Занятый неожиданным поворотом событий и странным разговором с подозрительным незнакомцем, он будто не слышал, как сзади к нему подкрались.

Его завалили на пол. На шею накинули удавку. Слабо отбиваясь, он захрипел и потерял сознание. Последнее, что он видел: Гарольд склонился над ним, достал из кармана шприц и сделал ему инъекцию в голое плечо. «А я человек исполнительный…» — донесся откуда-то издалека его затухающий голос…

…В проеме окна мелькнули развивающиеся волосы Лены… Маленький Сережа тихонько ударил ладошками с обратной стороны по стеклу… В зеркале возникло тающее отражение Анны. В глазах сочувствие и боль. Она коснулась кончиков пальцев губами и дунула, отсылая ему поцелуй… «…Все хорошо, милый…»

Дальше все потонуло в густом плотном сигарном дыму, в котором не было ни вкуса, ни запаха…

Анна вот уже битый час сидела в машине на улице, прячась за непроницаемыми стеклами. Сотовый телефон она держала в руке наготове, как оружие со взведенным курком. Зрители давно разошлись. Она осталась одна. Сначала она плакала. Сказалось напряжение последних часов. Потом успокоилась. Бои измотали ей нервы до предела. Сергей виделся ей гладиатором, беглым рабом, распятым на кресте, сознательно принявшим муки неизвестно за чьи грехи. Какого еще искупления потребует от него генерал Шевцов?..

Наконец дверь клуба с треском распахнулась. Первым вышел Гарольд. Следом за ним двое человек выволокли бесчувственное тело Сергея. Со стороны это выглядело так, будто подвыпившие друзья решили помочь перебравшему приятелю. На углу их поджидал автомобиль.

Гарольд остался стоять у входа в клуб.

— Звездочета увезли, — тихо сказала Анна в трубку. — Как мы и предполагали, ублюдок — Гарольд… Да. Все по плану.

Гарольд повернул голову и равнодушно посмотрел на машину Анны, которая выглядела пустой. Отвернулся. Закурил. Снова оглянулся и посмотрел уже более пристально. Потом вошел в клуб.

Откуда-то издалека послышался нарастающий гул. Сначала Сергей подумал, что шумит в голове. Но нет. Это был рев двигателей. В голове тоже гудело. Включился слух, хотя уши заложены. Но почему в глазах темнота? Да потому что они завязаны. Руки плотно притянуты, похоже, к подлокотникам кресла. Вдруг внутренности ухнули куда-то вверх. Воздушная яма. Итак, он в самолете. «…Матерый разведчик Джонс…» — подумал Сергей, но мысль так и не закончил. В животе завозилась поднимающаяся к горлу дурнота. Все тело ломило. Во многих местах пульсировала сильная боль. Он бы с радостью не шевелился, но мышцы затекли и хотелось переменить позу. Сейчас хорошо бы принять теплую ванну, потом выпить горячего сладкого чаю и завалиться в постель. Но когда это будет… Сергей вытянул ноги, издав непроизвольный негромкий стон.

— Очнулся, приятель?.. — раздался сквозь гул незнакомый, но вполне дружелюбный голос. — Что-то рановато… придется еще подремать, не то с тобой хлопот не оберешься. Не люблю я в самолете хлопот. В самолете спать надо.

— Мне нужно в туалет, — пробормотал Сергей.

— Придется потерпеть, — тут же отреагировал голос.

— Терпеть не буду, — отрезал Сергей.

— Да? И что сделаешь?

— Нассу тебе на ноги.

— Ладно, раз так приспичило. Только смотри, без глупостей! Я здесь не один. Сейчас тебя отведут. Но отливать со связанными руками придется. Уж ты постарайся, не обоссысь.

Руки отсоединили от подлокотников и связали впереди.

Пошатываясь, Сергей вслепую шел по проходу, подталкиваемый кем-то в спину. Потом его втолкнули в кабинку. Дверь закрыть не позволили, только прикрыли.

Он снял с глаз повязку и увидел в зеркале свое мертвенно-бледное лицо, непомерно распухшее, с багровыми гематомами и кровоподтеками. Вместо глаз затекшие щелки. Сергей себя не узнал. Подставив лицо под струю воды, он сделал несколько жадных глотков. Временно оглушившая дурнота отступила, и боль напомнила о себе жарким всплеском. Щеки слегка порозовели, если это месиво можно было считать щеками.

— Мордой в угол! — услышал Сергей и послушно повернулся спиной к выходу.

Ему снова завязали глаза и отвели на место.

— Теперь чего-нибудь выпить и пожрать, — сказал он невозмутимо, зная, что его слышат.

— Перебьешься, — усмехнулся уже знакомый голос.

— Я больше суток не жрал! И не пил! — обиженно напомнил Сергей. — И, между прочим, не на пляжу отлеживался!

— Ладно, хрен с тобой, — великодушно согласился невидимый и крикнул кому-то: — Ирма! Накорми чемпиона!

Через несколько минут ему дали что-то в руки и сунули между ног пластиковую бутылку. Сергей с жадностью накинулся на еду. Это была просто булка с колбасой и кока-кола в бутылке. Но ему показалось, что он в жизни не ел и не пил ничего вкуснее. Он быстро расправился с бутербродом, а остатки воды как бы случайно пролил на соседа. Тот вскочил, раздались ругательства. Потом Сергей почувствовал укол в плечо сквозь одежду. Сознание померкло, и он снова отключился.

Впоследствии он несколько раз выплывал из небытия, чувствуя боль, когда его не слишком бережно кантовали в процессе перехода на другой транспорт. Глаза и руки были по-прежнему связаны. Иногда боли надо сказать спасибо, она предупреждает об опасности.

Окончательно он очнулся в машине, все еще связанный, но повязку на глазах заменили мешком. Его обдувало ветром. «Час от часу не легче, — подумал Сергей, — н-да, удружил мне Шевцов…». Сперва машина шла ровно, потом ее начало трясти на ухабах, будто они ехали по разбитой проселочной дороге где-то между глухих российских деревень.

Сергей облизнул пересохшим языком потрескавшиеся, разбитые губы. Голова страшно болела и кружилась. Очень хотелось пить. Тело мучительно ныло.

— Эй… кто-нибудь… — неуверенно позвал он: — Воды дайте…

В ответ на его просьбу с головы сняли мешок. Он сидел в открытом джипе на заднем сиденье рядом с незнакомым человеком в военной форме без опознавательных знаков. Слава Богу, была ночь, иначе его глазам пришлось бы туго после длительной, вынужденной темноты. Они ехали напрямик через поле, поросшее пучками низкой колючей травы. Вдалеке виднелись огни. Пахло сухой растрескавшейся землей, пылью и какими-то животными. С переднего сиденья Сергею протянули фляжку с водой. Огни приближались.

Скоро джип подъехал к высокому забору, обтянутому сверху колючей проволокой. В глаза бросилась освещенная наблюдательная вышка и на ней вооруженный охранник. Джип остановился у ворот и посигналил. Створки со скрежетом разъехались в стороны, пропуская его во двор. Взору открылся полевой палаточный лагерь.

Сергея провели в одну из палаток, по всей видимости, выполнявшую роль офиса, и усадили на стул. Внутреннее помещение освещалось тусклой лампочкой. Но на столе стоял открытый новенький сверкающий ноутбук. По крайней мере, так показалось Сергею из-за сияющего яркой голубизной экрана. Вдруг экран зажегся черным, и по нему поплыла цветная, постоянно меняющая форму геометрическая фигура.

Человек в камуфляже неожиданно возник из полумрака плохо освещенного угла. Оказывается, там была походная раскладная кровать, которую Сергей сразу не увидел. Похоже, человек какое-то время наблюдал за ним, воспользовавшись тем, что оставался незамеченным. Теперь человек открыто его рассматривал. Он был невысокий и крепкий, угадывалась военная выправка. На усталом лице суточная щетина. Неприветливые темные глаза. В коротко стриженных волосах ранняя седина. Сзади послышался странный звук. Сергей оглянулся. Ветер играл пологами палатки.

— Я Бронье, — процедил человек.

— А я Папа Римский, — представился Сергей.

— Ты мне должен, — угрюмо бросил Бронье.

— По-моему, наоборот.

— Мой человек мог бы сдать тебя полиции. И ты бы гнил в тюрьме до второго пришествия.

— Откуда вы знаете?

— Я знаю не только это. — Бронье придвинул себе свободный стул и уселся напротив, положив ногу на ногу. Руки он держал в карманах широких штанов. Выдержав эффектную паузу, он продолжил: — Ты не Витэк Збарский! — он снова замолчал, ожидая реакции.

— Ну и кто же я? — Сергей устало вздохнул, почесав плечом распухшее ухо.

— Ты Петер Градинас.

— Понятно… — Сергей зевнул. — Слушай, у тебя от башки чего-нибудь есть?.. А то мне ее на ринге целый день месили… а потом еще ваши… со своими уколами… с наркотой… Башка раскалывается… И блевать тянет…

— Ничего, потерпишь… Итак, ты Петер Градинас… двадцати семи лет, сын снабженца и домохозяйки. Ты совершил непреднамеренное убийство полицейского и в данный момент находишься в бегах. — Бронье испытующе посмотрел на Сергея.

— М-м-м?.. — удивленно промычал тот. — Интересно…

— Кроме того, ты мастер спорта по дзюдо. И даже один раз чемпион СНГ.

— Ах вот даже как… — Сергей неопределенно покачал головой и сморщился от боли, со свистом втянув воздух сквозь стиснутые зубы.

— По-моему, мы договоримся, — закончил Бронье. — Сейчас тебя отведут в изолятор, и до послезавтра чтобы пришел в себя. Только без фокусов! Здесь с фокусниками разговор короткий.

Сутки в медпункте пролетели незаметно. Сергей в основном отсыпался и отъедался. Правда, в самом начале пару часов его подержали под капельницей, чтобы вывести из крови наркотик. Несколько раз он пытался обдумать свое положение, но ничего не получалось. В этот раз назойливые мысли не мешали ему спать. Сон властвовал над ним безраздельно. Он только отметил, что пока все шло четко по плану. И на боях он оказался достойным звания экс-чемпиона СНГ, и куда надо попал, и запущенная Анной информация сработала. Наверняка его будут проверять. Что ж, пусть попробуют уличить его во лжи. ЕГО!!! Во лжи. Да он король лжи. Смешно, ей-богу.

Боль понемногу отпускала. Отеки на лице заметно уменьшились, ссадины затягивались. Сергей давно заметил — все на нем заживало, как на собаке. Так что наутро второго дня он был почти как новенький. Новенький как новенький. Новенький в квадрате.

После раннего завтрака за ним пришел посыльный и препроводил в другую палатку, где ему определили место.

Это была большая палатка, разделенная на отсеки, по три человека в каждом. Сергей бросил на пол сумку и плюхнулся на свободную кровать, вовремя удержавшись, чтобы с размаху не облокотиться. Брезентовая стенка вряд ли смогла бы его выдержать, и он улетел бы в соседний отсек. На ближней к нему кровати сидел мелкий пацан лет двадцати пяти и что-то писал в блокноте. На дальней кровати полулежал молодой человек с заметным лицом. Такое раз увидишь и сразу запомнишь. Грустные выразительные глаза Пьеро на бледном лице, удивленно приподнятые, как нарисованные угольком брови, влажные темные волосы чувственно падали на высокий матовый лоб, волевой, но изящно вылепленный подбородок, в то же время его лицо не было женственным. «Ну и красавчик», — подумал Сергей и сказал вслух:

— Здорово, мужики! Гутен морген…

— Привет, можно по-русски, расслабься, — кивнул пацан. Красавчик тоже кивнул.

— Я С… — Сергей запнулся, — короче, меня зовут Петер Градинас.

— Я Пандис… — пацан почесал ручкой в затылке, — а это Красавчик-Вова, — он мотнул головой в сторону Пьеро. Красавчик снова кивнул.

Сергей прыснул в кулак, но сделал вид, что кашлянул, пододвинув ногой сумку. На тумбочке лежал лист бумаги с текстом и ручка.

— Это что за фигня? — спросил он.

— Не разглашать сведения и любую информацию, полученную в процессе обучения… — прочитал со своего листа Пандис.

— Ё-моё, я что, опять в школу попал? — Сергей весело хлопнул себя по коленкам и ойкнул от боли, попав по синяку.

— Ну… типа того… — Пандис поднял от текста глаза. — А что?

— А ничего, — буркнул Сергей.

— Ладно, — Пандис продолжил чтение: —…Не разглашать приметы, имена и клички сослуживцев и инструкторов… Не причинять сослуживцам смертельного вреда… Не выходить за периметр… За любую провинность — смерть… Правильно? — Пандис посмотрел на Сергея.

— Ну… и что с этим дерьмом делать? — Сергей взял ручку.

— Это надо подписать или не подписать, — ответил Пандис, — Все, кто здесь, подписали… — он в раздумье склонил голову набок.

— А кто не подписал, тог в пустыне лежит и ему все равно! — хохотнул Красавчик-Вова.

— Понятно. — Сергей коряво вывел чужую подпись.

— Градинас… Ты эстонец? — спросил Пандис, чтобы переменить тему.

— Нет. — Сергей мотнул головой, с удовольствием отметив, что уже не кривится от боли.

— А я эстонец. — Пандис пожал плечами и улыбнулся. — Здесь вообще все русские. Двадцать человек и все русские.

— Да? — Сергей снова поводил шеей. — Ну что ж, хорошо. Не будет языкового барьера… Слышь, братан, а мы где?

— Вообще-то в Турции…

В тот же день Бронье вызвал в штабную палатку одного из участников программы.

Кряжистый казах по кличке Чилиец сидел за столом и рассматривал фотографию. Бронье по-хозяйски развалился напротив.

— Петер Градинас… борец. — Бронье ткнул пальцем в лицо на фото. — Ты ему чемпионат проиграл. Помнишь его?..

— Помню… — Чилиец задумчиво кивнул.

Отодвинув брезентовый полог, в палатку заглянул инструктор.

— Здесь новенький пришел.

— Давай его сюда. Пусть заходит. — Бронье махнул рукой.

— Меня вызывали. — Сергей подошел прямо к столу.

Бронье поднялся ему навстречу.

— Ты эти слова забудь: «вызывали», «мама, можно в туалет»… Ты теперь солдат! Кстати, мама у тебя есть?… Да ты садись… садись, — он вдруг смягчился и кивнул Чилийцу: — А ты иди. Иди.

Сергей сел на освободившийся стул.

— Мама?.. — удивленно переспросил он. — Нет… умерла…

— А кто тренировал тебя?.. Кто тренер?! — неожиданно рявкнул Бронье.

Сергей растерянно заморгал, играя под простачка.

— …Ра… Ракитин… Петр Николаич… тренировал… а что?

За пределами палатки у монитора наблюдения инструктор с Чилийцем надели наушники. Чилиец притянул микрофон ближе к губам. На экране Бронье бросил в камеру условный взгляд.

— Был такой, — прошептал в микрофон Чилиец.

Бронье кашлянул и почесал ухо со спрятанным внутрь датчиком.

— Был такой, — прошипело в ухе чуть громче.

— А полицейского зачем убил?

— А что?.. — глупо переспросил Сергей, уставившись на Бронье. — Да я не хотел… — он смущенно наморщил нос, пряча взгляд. — Так вышло.

— А я разве осуждаю?.. Просто интересно.

— Наркотики у меня были…

— Чужие, само собой, — с усмешкой перебил Бронье.

— Естественно… — Сергей поднял удивленные честные глаза. — Короче, я их скинуть не успевал… Да не хотел я его убивать!.. Так вышло.

— Чемпионат СНГ помнишь? Ты его выиграл семь лет назад. Помнишь?.. Схватку за первое место?..

— Ну… — Сергей сосредоточенно нахмурил брови, будто припоминая. — Помню… и что?.. Казах там один был, все чилийцем прикидывался. Дурак. А что?

— Ничего! — Бронье начал раздражаться. — Кто победил?

— Ну, я… а что?

— Ничего!!! — рявкнул Бронье, теряя терпение. — Почему?

— Что, почему…

— Победил почему!!!

— По очкам, — невозмутимо ответил Сергей.

— А серьезно? — Бронье перестал злиться.

— А я серьезно. — Сергей презрительно скривил губы. — По яйцам ему сунул и все. Как не фиг делать.

Чилиец за палаткой присел, сжав кулаки, и сделал зверскую рожу, чуть не подавившись от злости. «Ну, сука!..» — прошипел он. Бронье дернул головой, схватившись за ухо, и сердито посмотрел в камеру. Потом сделал вид, что рассматривает личное дело Градинаса.

— Ты женат? — задал он очередной вопрос.

— Не-а… — Сергей неопределенно дернул плечом.

— Ну, может быть, был женат?..

За палаткой инструктор внимательно вглядывался в лицо новенького на экране.

— Он говорит правду, — негромко и четко произнес он в микрофон. — Во всяком случае, он думает, что говорит правду.

Сергей презрительно ухмыльнулся:

— Да не был я женат! С какой стати? Все бабы шлюхи! У меня с ними разговор короткий: раз-два… и «салют, Мария». Нечего баловать.

— А жена у него… это… тогда была… — глубокомысленно выдавил в микрофон Чилиец.

Услышав его слова, Бронье посмотрел на эксчемпиона с любопытством.

— Значит, отказываешься от жены?

— А что… откопали шлюшку, у которой от меня трое детей? — Сергей гаденько осклабился.

— Ну что ты! — Бронье поерзал на стуле, будто у него от долгой беседы зачесался зад. — Никто тебя не пытается уличить во лжи. Просто так надо… ты же понимаешь…

— Как не понять… — Сергей кивнул.

— Просто у меня есть работа, которой ты должен заинтересоваться. Я слышал, ты даже бумагу уже подписал, так что… оплата золотом. — Бронье поднялся, одернув на заднице штаны, давая понять, что беседа подошла к концу и сейчас последует финальная фраза: — У тебя выхода нет.

Разговор с Бронье оказался нудным и утомительным. Сергей не любил долгих разговоров, тем более таких бессмысленных: один врет, другой не верит, но делает вид, что верит… третий подслушивает… четвертый подсматривает… Вот на боях все было честно, хоть и без правил. Выхода у него нет… Подумаешь! Были б входы!

Вернувшись в свою палатку, он застал свою маленькую компанию в том же составе и тех же позах. Интересно, тут вообще что-нибудь происходит? Или только расписки да разговоры?

Сергей завалился на кровать и водрузил ноги на спинку. Очень хотелось полежать, но разуваться не хотелось. Пандис по-прежнему озабоченно пялился в свой листок, так и не решившись поставить свою закорючку, но и перспектива, обрисованная Красавчиком-Вовой, тоже не вдохновляла. Возможно, ему хотелось совета или поддержки. Он покосился на Сергея, и было видно, что ему хочется поговорить.

— Слушай, Градинас… — он помолчал, еще раз пробежав измучивший его текст глазами, потом отложил лист в сторону. — Ты в этом деле новенький?

— Угу… — Сергей повернул к нему голову. Видимо, сегодня был день разговоров.

— Значит, только мы с тобой тут новенькие. Остальные всю жизнь воюют. — Пандис удрученно вздохнул. — Вон Красавчик-Вова вообще мусульманин. За духов в Афгане воевал. А Пехота… ты уже видел Пехоту? — Сергей отрицательно мотнул головой. — Пехота там жизнь клал… за наших…

— За каких еще наших, прибалт?.. — недовольно отозвался Красавчик-Вова. — Есть бабки!.. За бабки воевать надо! Это просто работа, понимаешь?! Как лифтером… В шахту вон тоже упасть можно.

— В шахту лифта? — робко переспросил Пандис.

— Да пошел ты… — отмахнулся Вова.

— Слышь, Пандис, и как тебя сюда занесло?

— Никак. — Пандис спрятал глаза, снова зашуршав своим листком, который был уже замусолен им до предела. — Говорят, стреляю хорошо.

— Ну и ходил бы в тир, — усмехнулся Сергей.

— В тире бабок не платят. А ему больше денег взять негде. Сестру из тюрьмы выкупить хочет, — подал голос Красавчик-Вова.

— А ты просто наемник. Без затей… Да? Вова? — Сергей опустил ноги на пол и сел. — Красота не мешает?

— Да нет… — Вова безразлично пожал плечами. — Или… Ты ни на что не намекаешь?

Сергей настроился и дальше шутить, раз уж сегодня день разговоров, но тут в палатку вошел Чилиец и решительно направился прямо к нему. Он был настолько же непривлекателен, насколько красив Вова. Нечистая рябая кожа, результат юношеских прыщей, детство, что ли, у него затянулось?.. Перебитый, распластанный по лицу нос, уродливый шрам на щеке, размазанная по лбу левая бровь и зверское выражение на не знающем улыбки лице. Вероятно, он мог ухмыляться и ржать, но только не улыбаться. На всякий случай Сергей сделал вид, что не замечает его. Остальные напротив заинтересованно встрепенулись.

— По каким яйцам! Сука!.. — начал он с места в карьер. — Ты же мне палец чуть не откусил!!

— Ну… Да… — Сергей замялся и невинно продолжил: — Я думал, тебе неловко будет, если я про «палец» скажу.

— Чего?! — Чилиец угрожающе подобрался.

Сергей медленно поднялся ему навстречу, предостерегающе ударив кулаком в ладонь. Что ж, как говорится, кто убил, тот и потрошит. Они инстинктивно вышли на свободное место, стараясь не поворачиваться друг к другу спиной. Разборка назревала, как чирий, готовый прорваться. Драка была неминуема.

Снаружи послышались шаги. Брезентовые створки разлетелись в стороны, и в палатку вошел Бронье.

— О, все в сборе? Очень хорошо! — По его лицу растеклась змеиная улыбка. Он был явно более высокоорганизован, чем Чилиец, он умел улыбаться. — Я вот что, я главное забыл сказать, — не переставая скалиться, он жестко посмотрел на Чилийца. — Будешь тут выяснять отношения, убью. Обоих!!! — добавил он, повернувшись к Сергею, и вышел.

Сергей и Чилиец нехотя разошлись, сделав вид, что потеряли друг к другу интерес, естественно, до поры до времени. Красавчик-Вова разочарованно отвернулся, поняв, что драчки не будет. Пандис вновь углубился в изучение договора.

Вернувшись в штабную палатку, Бронье схватился за спутниковый телефон. Он довольно долго ждал, нервно вслушиваясь в гудки. Наконец ему ответили.

— Гарольда мне! — начал он вместо приветствия. — Гарольд?! Ты?.. Я насчет новенького. Пробей-ка его поконкретней. Найди о нем все: друзья, враги, любовницы, собутыльники… И главное — жену поищи.

Наутро все участники программы дружно потянулись на завтрак к палатке, оборудованной под столовую. Под невысоким навесом было накрыто несколько длинных столов. Сергей разместился за столом вместе со своими, дежурным кивком поздоровавшись с незнакомыми. «Надеюсь, здесь не устраивают „прописок“», — подумал он, намазывая хлеб маслом.

Завтрак проходил не по-военному. Со всех сторон неслись смачные шутки, сопровождаемые дружным гоготом, всевозможная пошловатая ерунда. Когда много мужчин надолго собираются вместе, они глупеют. Каждый по отдельности еще сохраняет в себе слабые проблески интеллекта. Но все вместе — дураки дураками.

Сергей ненавязчиво приглядывался к наемникам. Все были такие разные. С виду обычные люди. Даже странно, что некоторые находились здесь намеренно… Особенно Красавчик-Вова. Он и ел красивее всех. Многие так просто жрали. Что поделаешь… Русские… Интересно, почему Вова выбрал себе такую работу? Ему бы артистом… или пидором…

— Ты как насчет карт, Петер?.. — обратился к нему Пехота, тот самый, который жизнь клал, свирепый мужик с породистым белобрысым лицом и сизыми глазами альбиноса. — Мы по вечерам гоняем, от не хер делать. Я уже Пандису будущую зарплату проиграл. — Он в масть матернулся. — Так как?.. Новичкам везет.

— Я не играю.

— Что, и за спорт не болеешь?

— За спорт — нет. После спорта случается.

Пехота хохотнул.

— Как говорится, не за то отец сына ругал, что играл, а за то, что…

— Поэтому не отыгрываюсь, — весело ответил Сергей, краем глаза заметив, что к столу подошел Чилиец.

— Вот где у нас тут новенькие! — осклабился он. — Присягу еще не приняли?..

«Ну вот. Начинается… — Сергей закатил глаза. — А я-то уж подумал…»

Пандис чуть заметно вжал голову в плечи.

Все в столовой перестали стучать ложками, устремив на новеньких свое внимание.

— Давай сначала пожрем, ладно? — вставил Пехота.

— Не-ет, — протянул Чилиец. — Без присяги нельзя-а. Пока не примешь, любой закопать может, и ничего ему не будет. — Склонившись над Сергеем, он продолжал: — Давай, повторяйте за мной: «Я, такой-то и такой-то… Ну??»

Сергей глянул на Пандиса, тот смотрел на Чилийца, как завороженный. И вдруг начал говорить:

— Я, Пандис Алар… — он замолчал.

— Ты что ж, забыл?…Вступая в ряды косоглазого братства… — помог ему Чилиец, — торжественно клянусь…

— Клянусь… — послушно повторил Пандис.

— Во-от, уже хорошо-о, продолжаем… Клянусь чтить и выполнять приказы своего казахского руководства…

— …казахского руководства… — уныло повторил Пандис.

— Ты что делаешь! — Сергей тряхнул его за плечо.

Тот будто очнулся и растерянно заморгал, не зная, что и ответить.

Все присутствующие разразились хохотом. Пехота поперхнулся и закашлялся, вывалив на земляной пол пережеванную пищу.

— Говорил же, дай сначала пожрать! — сквозь слезы выдавил он.

— А ты чего молчишь? — обратился Чилиец к Сергею: — Присяга, она, знаешь? Это как грудь в первый раз потрогать… или в рот взять… Ты думаешь, присяга — это только слова такие? Не-ет. Вон, Пандис уже готов. Да? Пандис?.. А ты что там про «палец» говорил?.. А?.. Ты забудь, что ты чемпион. Я таких чемпионов теперь вот здесь видел… — он сделал неопределенный жест рукой, указывая куда-то себе в область паха.

Игнорируя общий смех, Сергей не торопясь и очень серьезно поднялся из-за стола. Чилиец ему надоел. Мало того, он становился опасен. Сергей повернулся к нему лицом, глубоко вздохнул и расправил плечи…

— Все на выход! — раздался поставленный командный голос Бронье. Он, похоже, всегда появлялся в нужное время и в нужном месте.

Наемники стояли возле столовой неровным строем, в свободных расхлябанных позах. Команда «смирно» здесь понималась по-своему. Примерно как команда «вольно», только попробуй пикни. «Вольно» — есть, а воли — нет. Так что, как батюшка раз говорил Сергею в церкви после того, как он в очередной раз умер: «Смири-ись! Не искуша-ай!» Сергей мысленно перекрестился, вместо руки проследовав по нужным точкам глазами: лоб, живот, плечи…

Бронье расхаживал мимо размеренной и важной поступью Понтия Пилата, снисходительно понятливо разъясняя дополнительные условия.

— Кто передумал, сейчас может уехать. Я как раз могу подвезти. — Он услужливо улыбнулся. — Если найдутся желающие, им будет выплачена неустойка и куплен билет в любой конец. Так что, давайте, ребята, решайте. Сейчас или никогда.

Бойцы переглянулись.

— Конец, он и есть конец, — хмыкнул Красавчик-Вова, — можно и без билета.

Похоже, он знал, что говорил. Однако многие призадумались. Озабоченность на неодухотворенных лицах выглядела удручающе и комично… если бы не было так грустно. Пандис нервно кусал изнутри щеку, придавив ее кулаком, будто хотел от напряжения сожрать сам себя. Пехота не проявлял никаких эмоций, вся эта мастурбация лично ему, как и Вове, была хорошо знакома. Его просто одолевал чисто спортивный интерес, кого сегодня по-тихому зароют в пустыне. Но были и такие, кто сомневался и искренне верил в отходную. Они даже не представляли себе, какой сейчас перед ними стоял выбор. Но просвещать наивных здесь было не принято. Здесь каждый сам за себя. Волки-одиночки, собранные в одну стаю. Они только жрали вместе, а все остальное — поврозь.

Сергею приглянулся один парень. Все сомнения лежали на его тусклом лице, как на ладони. Он еще никем не стал. Он и наемником-то толком не стал, но и человеком уже не станет. Сергей вдруг понял, что у него осталось на донышке жизни. Вот сейчас ему померещится выход там, где есть только входы, радуга, мостиком перекинувшаяся на призрачный берег, и он воспользуется этим миражом. Но разве можно куда-нибудь выйти по радуге…

— А сколько неустойка?.. — поднял руку парень с тусклым лицом.

— Хорошая неустойка, — солидно кивнул Бронье. — Никто не жаловался.

— Ясное дело… — тихо пробормотал Пехота, переминаясь с носка на пятку, будто массировал стопы.

— Я бы уехал, — тусклый неуверенно поискал поддержки в глазах бойцов, но те только пожимали плечами. Не зная, куда деть взгляд, он посмотрел на часы. — Я бы даже на поезд успел…

Его «командирские» часы показывали 7.30 утра.

Бронье кивнул и окинул остальных испытующим взглядом.

— Я так понимаю, что у нас один претендент на неустойку. Я правильно понял?..

Позже всем выдали альпинистское снаряжение и построили у ворот, где их уже ждало несколько открытых облезлых военных внедорожников. Поодаль стоял тот самый джип, на котором привезли Сергея. Бронье прошел вдоль строя и запрыгнул в отдельно стоящий джип. Следом за ним прошел тусклый с небольшим рюкзачком.

— Не доедет он никуда, — процедил сквозь зубы Пехота. — У нас в Афгане это увольнением называлось. В штаны гранату и со скалы…

— Разговоры прекратить! Бего-омм арш!.. — скомандовал инструктор.

Охранник нажал кнопку, и ворота раскрылись. Бойцы засеменили на пробежку. Мимо проехал джип с улыбающимся Бронье. Тусклый сидел сзади, все еще сомневаясь.

Сергей проводил их взглядом, с одним из них мысленно попрощавшись. Но, как говорится, тропинки на этом газоне протоптаны не им. Здесь никто по асфальту не ходит, а этот, похоже, попытался.

Неровный строй бежал трусцой по растрескавшейся от жары земле с жухлыми кочками серой пересохшей травы. Сергей чуть прихрамывал. Остаточная боль отдавалась в теле эхом недавних боев без правил. Все у него без правил: и бои, и любовь, и сама жизнь… «Эх, Анька, так я тебя и не трахнул… — грустно подумал он. — А как хотелось. Аж скулы сводило… А твоего Валю я… мать его… дай только вернуться…» Мысли же о Лене по-прежнему занимали воображение, но становились все более родственными и платоническими. В них была маятная тоска, но не было страсти.

Прибалтика встретила Гарольда теплым дождем, перемежающимся всплесками солнца. Русские такой дождь почему-то называют грибным, даже если грибам не время. Поезд, сбавив ход, медленно подтаскивался к городу. Поздним утром Гарольд вышел на железнодорожном вокзале Вильнюса и первым делом направился в ресторан. Он не мог есть в поездах, его отвратительно укачивало. Он предпочитал принять снотворное и проспать всю дорогу. Но после ему жутко хотелось есть.

С аппетитом уничтожив двойную порцию яичницы с помидорами и зеленым луком, он выпил большую чашку черного кофе с тостами и заказал мороженое. Ему предстоял длинный деловой день, и, возможно, времени на еду не будет.

В поисках нужного адреса, Гарольд с удовольствием прогуливался по вильнюсским улицам. В старом городе был какой-то особенный, присущий только Литве колорит. Улочки казались сценическими. Здесь не было знаменитой латвийской готики. Вильнюс напоминал декорацию. Картинные умилительные домики пастельных тонов. Умопомрачительные кабачки с пивом, хрустящими свиными ушками и жаренными на вертеле бараньими ногами. Уютные кафе. Амбициозные неразговорчивые литовцы.

Гарольд остановился у входа в спортзал, который размещался в подвальном помещении домика темно-розового цвета. Спускаясь вниз по причудливо закрученной лестнице, он слышал характерные вскрики и знакомые звуки падающих на маты тел. Пахло застоявшимся потом, мужским парфюмом и взбитой пылью. Так пахнет во всех залах, где тренируются мужчины.

Некоторое время Гарольд с интересом наблюдал за тренировкой, но вскоре ему это наскучило, и он начал проявлять явные признаки нетерпения. Его заметили. К нему подошел плотный борец с повадками лидера и не слишком приветливо кивнул. Гарольд с готовностью предъявил ему паспорт на имя Витэка Збарского, но с фотографией Сергея.

— Знаешь его? — начал он без предисловий.

Тот внимательно рассмотрел фотографию и одарил Гарольда подозрительным взглядом.

— А почему Збарский, а не Градинас? — неприязненно буркнул он.

— Не обращай внимания, — поспешил успокоить его Гарольд. — Он эмигрировал. Лучше скажи, он женат?

Борец ненадолго задумался, припоминая, от чего его фактурное крупное лицо напряглось до смешного по-детски.

— Да нет… насколько я знаю…

— Точно? — Гарольд попытался вложить в свой вопрос побольше значимости.

— Да точно! — раздраженно заверил борец, потеряв к посетителю всяческий интерес, и на его неловкую попытку сунуть ему купюру, с презрением отвернулся.

Примерно в это же время в одной из контор полицейского управления Вильнюса пожилой сотрудник устало перебирал замусоленные бумаги. Почесывая потный загривок, он честно пробегал их глазами и перекладывал из одной стопки в другую, осовело моргая слипающимися глазами. Почесывая в ухе шариковой ручкой, он что-то сверял и заносил данные в компьютер.

Занятие это ему давно осточертело, но он продолжал его со скрупулезностью рожденного под знаком девы. Таких, как он, по европейским меркам принято было считать идеальными офисными работниками. Вдруг его взгляд остановился на одном из документов. Сонливость как рукой сняло. Глаза вспыхнули радостным живым блеском, сделав лицо одухотворенным и привлекательным. Рванув трубку с черного конторского телефона, он набрал зазубренный номер.

— Товарищ майор! Оказывается, у Градинаса была жена! Была!.. В восемнадцать лет женился… через семь месяцев развелись… — скривившись, он слушал трубку, откуда, судя по его лицу, страшно и долго ругались. — Так как теперь с имуществом быть? — дождавшись паузы спросил он. — Что?.. Есть немедленно доложить!

Нажав на рычаг, полицейский сверился с цифрами, записанными на бумажке под стеклом, и набрал номер.

— Алло! Российское посольство?..

Солнце нещадно палило, низвергая отвесные лучи на выжженную землю пустыни. Инструктор покуривал, развалившись в скудной тени чахлых кустов. Бойцы в альпинистском снаряжении спускались по скальному склону. Многие проявляли завидную сноровку. Некоторые едва справлялись. Сергей не любил альпинизма, но техникой владел отменно. Афган его многому научил. Вбив в каменную стену очередной клин, он спустился ниже.

Вдруг маленький камень чувствительно ударил его по макушке. Сергей посмотрел вверх и прямо над собой увидел Чилийца. Тот злорадно ухмыльнулся и подмигнул хитрым казахским глазом. На его щербатом лице разлилось лукавое злорадство. Ловко орудуя альпенштоком, он принялся вышибать из скалы только что вбитый Сергеем клин. Сергей занервничал. Их никто не видел. Инструктор дремал довольно далеко в стороне. Остальные были заняты каждый своим спуском.

Сергей сокрушенно посмотрел вниз. Расстояние до земли его не вдохновило. «Ох, и грохнешься же ты!» — прошептал внутренний голос. Чилиец очередной раз ударил молотком. Клин, на котором висел Сергей, дрогнул и расшатался. Беспомощно озираясь по сторонам, он осознал свою полную беспомощность и приготовился к падению. Последовал еще один удар. Чилиец победоносно скривил губы. Клин выскочил из стены, и Сергей полетел вниз.

Удар о землю был жестким и пришелся на спину. Легкие сдавило. Дыхание сбилось. Длинный нормальный вдох оказался невозможным. Сергей затаился в позе падения, пытаясь восстановить дыхание. После нескольких неудачных попыток ему все же удалось продыхнуть. Он попробовал подняться на ноги, но тут же повалился на землю, ощутив прострел в спине.

Рядом плавно приземлился Чилиец.

— Ну, чего, чемпион, не ушибся? — весело поинтересовался он, вытерев нос рукавом рубахи.

Его лицо лучилось довольным смешком. Узкие невыразительные глаза сияли.

«А этот урод определенно опасен», — подумал Сергей, с трудом поднимаясь на ноги. Он тряхнул головой, будто проверяя ее целостность, прицениваясь повел плечами и… бросился на Чилийца. Тот будто этого ждал. Они сцепились, как два паука, и покатились по песку, нарываясь на кочки. Чилиец рычал. Сергей злобно пыхтел.

Завидев под собой профессиональное сражение двух борцов, наемники зависли на своих страховках. Стремительно ринулся вниз со скалы Красавчик-Вова. Вслед за ним устремились Пехота и Пандис.

Инструктор встрепенулся, покинул свой уютный тенек и, неудало проморгавшись, истошно заорал:

— А ну, назад! Разойтись немедленно!

Борцы нехотя расцепились.

— Я тебя достану! — захлебываясь прошипел Чилиец.

— Пошел ты… — отмахнулся Сергей, но его взгляд красноречиво говорил о том, что и он всегда готов к бою. Теперь кто кого. Вызов брошен — и вызов принят.

Наемники поочередно спускались на землю. Учения подходили к концу. Все довольно успешно справились со скалой. Все, кроме одного, который упал.

— Ты полезешь еще раз! — махнул рукой инструктор. — И ты!!! — он ткнул пальцем в Чилийца.

Тот недовольно пожал плечами и двинулся в сторону скалы.

Они оба уже заканчивали спуск под одобрительные возгласы снизу, когда вдалеке послышался звук мотора. Вздымая клубы песка и пыли, джип несся по пустыне. Он подлетел к группе, как горячий конь на полном скаку, и грубо затормозил, развернувшись боком. Бронье лихо выскочил из машины и не торопясь подошел к притихшим бойцам, которые уставились на него в немом ожидании недоброго.

— Почему мрачные? — спросил он, вертя на пальце часы. Те самые. «Командирские». По которым еще недавно сверялся тусклый.

— Похоже, он успел к поезду… — не то спросил, не то констатировал Пехота, недвусмысленно хмыкнув.

— А как же… успел… — Бронье одарил Пехоту пристальным взглядом, потом улыбнулся всем сразу иезуитской улыбкой. — Этот парень просил передать… Не знаю… Говорит, передайте тем, кто остался… Чтоб не тратили время на пустяки. — Он держал часы на весу, пробегая глазами по настороженным лицам. — Ну?.. Кто возьмет?

Один из бойцов медленно вышел вперед, угрюмо надвинувшись на Бронье. Тот в нерешительности отступил.

— В чем дело? — боец удивленно поднял брови.

— Градинас?..

— Ну, да… А что? — Сергей протянул руку за часами. — Я беру их.

На следующий день отрабатывались приемы рукопашного боя. Тренинг проходил на территории лагеря.

Бойцов поделили на пары и на группы по нескольку пар в каждой. Сергей спарринговал в первой группе с Пехотой. Чилиец стоял в стороне и ревниво наблюдал за Сергеем. Он дергался, нервно приплясывая на месте, и было непонятно, чего он хочет, оказаться на месте Пехоты или чтобы тот победил. Прохаживаясь вокруг импровизированного ринга, к нему подошел Бронье. Некоторое время они вместе молча смотрели на Сергея.

— Он не литовец, — процедил Чилиец сквозь зубы.

— Почему? — задумчиво переспросил Бронье.

— Он не дзюдоист. Это не дзюдо.

— …Н-да… Это действительно не дзюдо… — глубокомысленно подтвердил Бронье. — Но… ты не видел его семь лет. Он мог научиться чему угодно…

Пехота тем временем наседал. Ухватив противника за шею, он провел ловкий удушающий прием. Казалось, победа уже за ним. Но вдруг Сергей резко высвободился из захвата и с разворота ударил коленом в грудь. Пехота охнул и завалился к его ногам.

— Вот сука! — прошипел Чилиец.

— Н-да… неплохо… — покивал Бронье. — Ты, вот что… Ты присмотри-ка за ним.

— Это я с удовольствием! — фыркнул Чилиец. — А каковы полномочия? — уточнил он, скосив хитрый взгляд.

— Пока не в этом смысле, — тихо сказал Бронье. — Пока просто смотри. Чтоб не сбежал.

Бронье двинулся дальше по кругу. По лицу Чилийца метнулась радостная ухмылка, быстро утонувшая в темно-карих непрозрачных глазах.

Утром следующего дня несколько джипов вывезли наемников на полигон. Учения проводились в горах. С чисто спортивным азартом инструктор поливал из КПВТ над головами ползущих в пыли бойцов. Трассирующие пули летели сплошным потоком. Извиваясь змеями по земле, бойцы доползли до огневой позиции и подняли свои ПЗРК. Мишени стояли высоко в скалах. Сергей бросил на Пандиса быстрый взгляд и подмигнул.

— Посмотрим, какой ты стрелок, — прицеливаясь, подначивал он.

Пандис смущенно пожал плечами и поднял свое оружие. Было заметно, что он боялся промазать. Ничем не выделяясь среди других, ему по-детски хотелось отличиться. А стрелять он действительно умел. Напряженно сдвинув брови, он уставился в оптический прицел. Сергей усмехнулся, покачав головой.

— Заканчивайте! Время идет! — крикнул Бронье.

Грянул нестройный каскад выстрелов, усиленный многократным эхом в горах. Потом стало тихо. Когда рассеялся дым, стали видны результаты стрельбищ.

Цели сбили только Сергей, Чилиец и Пандис, который был счастлив, как ребенок. Он разве что не визжал, с радостным криком подняв вверх победно сжатые кулаки. Гордо ловя одобрительные взгляды бойцов, он встретился глазами с Сергеем.

— Молодец! — похвалил Сергей, панибратски хлопнув его по плечу.

До скромного жилого квартала Вильнюса, состоявшего из нетиповых каменных домиков, Гарольд доехал на такси. Сверяясь с адресом по бумажке, он добрался до нужного дома. Чистенький подъезд, аккуратный газон с цветником. Недовольные старухи на лавочке проводили его подозрительными взглядами, но ничего не спросили. По чисто вымытой лестнице он поднялся на второй этаж и остановился у окна. Старухи внизу бойко шушукались, кивая головами в сторону подъезда. «Ведьмы», — пробурчал Гарольд, нажав кнопку звонка. Ему никто не открыл. Он потоптался, озираясь, и позвонил еще раз. В квартире было безжизненно тихо. Гарольд чертыхнулся и принялся громко стучать. Ни ждать неизвестно кого, ни тащиться в такую даль через весь Вильнюс еще раз ему совершенно не хотелось.

На его нетерпеливый стук отворилась соседняя дверь, и оттуда выглянула взъерошенная молодая женщина в шортах и откровенном тигровом лифчике, видимо, от купальника… иначе, как? Гарольд смутился. Женщина кокетливо поправила пышную грудь и вопросительно склонила набок хорошенькую головку со встрепанной мелированной челкой.

Гарольд кашлянул и отступил на шаг. Ее близость его взволновала.

— Я ищу Петера Градинаса, — начал он с вежливой улыбкой, — мне дали этот адрес… Мне сказали, что он живет здесь…

— Он же сейчас в бегах, — удивленно вытаращилась женщина. — Вы, что же, не в курсе?..

— Я просто хотел узнать… — Гарольд запнулся. — Когда его жена бывает дома?..

— Какая еще жена? — бесцеремонно выдала соседка. — У него была только одна жена. Но с ней он давно развелся!

— Может… мне стоит поговорить с ней? — робко предположил Гарольд, начиная злиться и на себя, и на неодетую соседку Градинаса, черт бы ее побрал, за то, что она откровенно его подавляла.

— С Региной?! — она хохотнула, закинув голову, от чего Гарольду стало видно золотую коронку в глубине ее смачного рта. — О чем можно говорить с Региной?! У нее одна жратва на уме!

— А вы знаете ее фамилию? — гнул он свое.

— Видите ли, — вдруг посерьезнела она. — Регина, конечно, полная дура, но…

— Понятно, — перебил Гарольд, неожиданно освоившись и с собой, и с соседкой. — Тогда, может быть, вы знаете, где ее можно найти?

— А я и пытаюсь вам об этом сказать! — вдруг рассердилась женщина, окончательно потеряв для Гарольда привлекательность. — А вы меня все время перебиваете!.. Она официантка в баре «RED RAT»… с утра до ночи и наоборот.

— Спасибо, — Гарольд лучезарно улыбнулся, потому что соседка Петера снова ему приглянулась. — А что вы делаете вечером? — спросил он на всякий случай. Но та лишь расхохоталась в ответ, снова показав ему свою аккуратненькую золотую коронку.

«…Ну не очень-то и хотелось, — раздосадовано бурчал он себе под нос, спускаясь по лестнице вниз. — Надо было сказать ей, чтобы рот так не разевала… дура!»

Старухи на лавочке у подъезда дружно притворились, что его не видят. «Кошелки!» — прошипел Гарольд, вежливо откланявшись. Он отошел на несколько метров и вынул из кармана мобильник, к своему ужасу обнаружив, что батарейка безнадежно села. Раздражение захлестнуло его, и он чуть было не зашвырнул мобильник в кусты. Без особой надежды на успех он порылся в карманах в поисках жетона, но ему и здесь не повезло. Зато такси он поймал сразу. Стрельнув у водителя жетон, он попросил остановиться возле ближайшего уличного таксофона. Водитель великодушно согласился подождать.

Гарольд стоял с истошно пищащей трубкой в руке и тихо бесился.

— Жерар! Ну, где же ты, наконец!.. — взвыл он, безнадежно грохнув трубку на рычаг. «Гиблое место! — бормотал он, возвращаясь в такси, — отсюда даже Градинасы бегут! Здесь старухи не здороваются! И не работают телефоны! И соседки все шлюхи…»

Бойцы гуськом поднимались в гору по узкой тропе. Впереди шел инструктор. Колонну замыкал Бронье. Он шел с сотовым телефоном в руке и явно ждал звонка. Озабоченно поглядывая то на телефон, то на часы, он щурился от яркого солнца и поеживался от несносной жары, привыкнуть к которой он так и не смог. Наконец телефон завибрировал в потной ладони.

— Да! Да, Гарольд, — пробубнил он приглушенным голосом, чуть подотстав.

— Черт! Я не мог дозвониться, — раздраженно ответил Гарольд.

— Я в горах. Здесь плохая связь. Ну, что там с Градинасом?

— Он был женат. Фамилии ее не знаю… но я уже иду к ней. Она тут рядом, в баре официанткой… Что?.. Ее зовут Регина.

— О'кей, Гарольд, работай. Выясни все до конца.

Повеселевший Бронье быстро догнал бойцов, пристроившись к Чилийцу, предусмотрительно плетущемуся в конце.

Скоро впереди показалась небольшая площадка, поросшая сизыми реденькими кустиками, обрамленная круто вздымающимися скалами. Слева черной бездонной пастью зиял провал. Это был вход в пещеру. У Сергея заныло в груди. Предчувствие приступа клаустрофобии и необходимости снова ее побороть неприятно шевельнулось под ложечкой.

Инструктор построил бойцов полукругом. Бронье прошелся по строю, оценивающе приглядываясь к каждому лицу, заглядывая в глаза, будто заботливый тренер перспективной футбольной команды перед ответственными финальными играми. Кивнув в сторону пещеры, он заговорил:

— Итак: там три моджахеда-смертника с АКМ-ами. Ваша задача — дойти до конца лабиринта. Просто дойти. Пойдете с интервалом в десять минут. А тех, кому повезет, я хочу встретить у выхода. Пошли!

Инструктор запустил первого человека. Черная пасть поглотила его. Он будто растаял в ней, навсегда исчезнув в непроглядной призрачной тьме. Сергей передернулся всем телом, как в детстве, когда сильно хотел помочиться.

— Смотри не обоссысь! — тихонько заржал ему в затылок Чилиец, физически ощутив его страх.

— Пошел ты… — процедил Сергей, стиснув зубы.

Из провала донеслись крики, прекратившиеся короткой автоматной очередью.

— Слышь?.. А чего ты им про Регину не сказал? — не унимался Чилиец, ехидно прищурившись. — Забыл?.. Или не знаешь?

Сергей удивленно обернулся к нему, напоровшись на злобный, испытующий взгляд.

— От-ва-ли! — произнес он, чеканя слоги. В его глазах мелькнула угроза.

— А ты, сука, не литовец, говнюк, — живо откликнулся на угрозу Чилиец, будто ему плеснули в лицо ледяной водой. — Сто пудов, ты не литовец, я давно за тобой чую… и Бронье тоже… Ну все, выйдем отсюда — жопа твоя по швам пойдет!

— Ну, да, — Сергей посмотрел па него в упор. — Только давай сначала войдем…

— А я раз в Афгане на мину наступил, — невпопад вставил Пехота. — Правда. Под ногой так «квак», и готово.

— Это я, наверное, закладывал, — хохотнул Красавчик-Вова.

— Ага, размечтался, — беззлобно откликнулся Пехота, — это камни были! Под ногой один об другой квакнули, а я и обделался.

— Тогда точно не я, — осклабился Вова. — Мои взрывались.

Все вяло прореагировали на шутку.

— Градинас пошел! — гаркнул инструктор.

Сергей медленно подошел к зияющему зловещей темнотой входу в подземелье и остановился. Он зажмурился, задержав рвущееся наружу дыхание, потом резко выдохнул и оглянулся, подмигнув Пандису и таким образом неумело подбодрив самого себя. Пандис кивнул в ответ.

Гарольд сидел в баре за столиком и нервно курил. Перед ним стояли четыре «Устрицы в пустыне». Этот незамысловатый коктейль, состоящий из водки и целого сырого яичного желтка, особенно успокаивал нервы. Он полюбил его давно. С тех пор, как научился культурно пить и узнал, что такое нервы. Сегодня с Градинасом ему явно не везло, и нервы разгулялись не на шутку. Он должен был привести их в порядок, иначе недолго и оскандалиться, что было не в его стиле.

После второй «Устрицы» и третьей сигареты он почувствовал, что готов приступить к дальнейшей работе. Небрежным кивком подозвав официантку, он сделал приветливое лицо, что уже вполне соответствовало его состоянию, и задал вопрос:

— Тебя как зовут?

— Нонна-Мария Маурукас… А что? — переспросила она, удивленно покосившись на табличку с именем у себя на груди.

— Красивое имя, — улыбнулся Гарольд, — но я ищу Регину. Она сейчас здесь?..

— Она обедает, — вежливо ответила девушка, одарив назойливого посетителя фирменной улыбкой.

— Да?.. Где же она обедает?

— В кафе за углом. Ей там больше нравится. — Девушка продолжала терпеливо улыбаться, выдерживая марку вежливости, общепринятую для всех европейских официанток, а она, безусловно, считала себя таковой.

Гарольд опрокинул третью «Устрицу», с удовольствием проглотив прохладный желток, и поплыл.

— А что вы делаете вечером?..

— Ужинаю с мужем, — отрезала официантка и удалилась. Флирт с подвыпившими клиентами в ее обязанности не входил.

Гарольд проглотил четвертый коктейль и поднялся из-за стола, решив пообедать в кафе за углом. Возможно, ему даже посчастливится составить компанию таинственной Регине. А вдруг она окажется свободной на вечер?..

Закончив инструктаж, Бронье живо поднялся по выщербленной в камнях лесенке. У него было примерно пятнадцать минут, чтобы быстрым шагом добраться до выхода из пещеры, в аккурат к тому времени, как первый боец пройдет сквозь лабиринт.

Бронье подоспел как раз вовремя. Ободранный, весь в соплях и в грязи, несостоявшийся наемник вывалился из подземелья. Его челюсть дрожала. Зубы отстукивали джигу. Упав на землю, он затрясся в тихой истерике в ногах у Бронье.

— Ну?.. Вижу, живой ты?..

— Д-да… вроде живой… — неуверенно прохрюкал боец.

— Это ты стрелял? — как бы между прочим поинтересовался Бронье.

— Д-да. Я стрелял… кажется. Двоих убил, похоже… ну, одного-то уж точно.

— Молодец! — похвалил Бронье. — Можешь собирать манатки.

— К-как это?.. — не понял боец.

— А так!.. Нет там никаких моджахедов, солдат. Только один твой страх.

Сергей осторожно продвигался по подземелью с М-16 наперевес. Темно. Тихо. Много ответвлений. Придерживаясь левой стены, чтобы не потерять ориентир в абсолютной темноте, он старался касаться ее локтем. Впрочем, темнота сейчас в какой-то мере даже помогала ему, благодаря ей он не так остро ощущал зловещую замкнутость пространства. Где-то слышна далекая капель, лишь усугубляющая тишину, да крысиные шорохи то там, то здесь… А может, все это только мерещится? Нагромождение слабых слуховых миражей…

Сергей шел на пределе внимания, за каждый поворот сначала выводя ствол, и только потом сам. Посторонний шорох коснулся его обостренного слуха…

Чилиец крался по соседнему ответвлению, прислушиваясь к шагам Сергея… Шаги все ближе и ближе… Он уже перестал воспринимать свои шаги. Как слепой крот, он весь обратился в слух, потеряв ощущение собственного тела… Бесплотным духом он скользил в коматозной темноте подземелья… легким намеком на плоть… запахом… Он задержал вдох…

Сергей вдруг остановился, вслушиваясь в дыхание пещеры, в ее внутренний трепет… запахи… Он инстинктивно ощутил опасность, пригнулся, закрыл глаза и задержал выдох…

Между ними лишь тонкая перегородка, а в шаге — поворот. Теперь они оба не дышали, Сергей и Чилиец… Дышала только пещера. Они чувствовали друг друга, но не более того, и их обоих чувствовала пещера. Потому что, когда ты входишь в пещеру, она входит в тебя…

Не открывая глаз, Сергей вслепую изготовился к стрельбе…

Чилиец неслышно, в глухую, поднял винтовку…

Гарольд вальяжно вышел из бара. Его подгулявшие глаза бежали впереди него сперва за угол здания, потом через улочку к соседнему дому, где находилось кафе. «Устрицы» весело гуляли по телу, купаясь в яичных желтках.

Войдя в кафе, он сразу увидел женщину, которая сидела спиной. Конечно же, это она, Регина. А кто же еще? Ведь в зале кроме нее никого больше нет. Ему захотелось задать ей только один глупый вопрос: «…А что вы делаете вечером?..» Гарольд усмехнулся и направился к ней.

Близкий, едва уловимый шорох коснулся слуха Сергея. Он будто ощутил его нутром, сердцем… кишками… закрытыми глазами… закипающей кровью в мозгах… Он не реагировал. Он ждал какого-то иного звука… более отчетливого, что ли… Но услышал полное отсутствие звука…

Чилиец присел на корточки и осторожно высунул из-за угла ствол М-16.

Сергей нащупал рукой поворот и беззвучно вывернул за угол свою винтовку.

Раздался быстрый одиночный выстрел и звук падающего тела. Пещера больше не прятала звуки. Она изрыгнула их наружу, к обоим входам, так как выхода отсюда все равно нет…

Бронье вздрогнул и замер у своего входа. У другого входа встревоженно переглянулись бойцы.

Гарольд подошел к столику и тронул женщину за плечо.

— Простите. Вы Регина?

— Да… А что? — подняла голову Анна.

— Вы?..

— Разве вы меня знаете?

— …Нет… Я, кажется, видел вас недавно… в Амстердаме… у меня хорошая память на лица… Вы случайно не были на боях без правил?..

— Да… — Анна грустно вздохнула. — Что делать… Я все еще скучаю по бывшему мужу…

Сергей, зажмурившись, стоял перед Бронье. После пожирающего душу мрака пещеры он пребывал словно в состоянии невесомости, радостном и возвышенном, и совершенно слепом от бесноватой яркости полуденного солнца. Но и слепота эта была радужно-разноцветной, разбитой на множество оттенков и ощущений, праздничным салютом, взорвавшемся в глубине глаз, на самом их дне. Осознать всю эту гамму чувств в одно мгновение и прозреть было совершенно невозможно, как и осмыслить весь ужас фобии, случайно избежать смерти, тысячу раз в одно мгновение выйти на свет из темноты. Это был самый настоящий отходняк, дьявольское похмелье, быстрый переход из одной стихии в другую, кессонная болезнь, наркоз… эндорфины, выброшенные в мозг, экстаз… кайф…

Бронье в бешенстве переступал с ноги на ногу и угрожающе пыхтел, сводя и разводя плечи. Его скулы ходили желваками, ноздри раздувались от недостатка воздуха, выжигаемого солнцем и злобой.

— Вот так взял и убил?!.. Да ты кто такой, твою мать!!!..

Сергей повернул на слух свое по-идиотски счастливое лицо и улыбнулся.

— Я защищался…

— Защищался?!!.. — взревел Бронье. — От кого ты защищался?! Да если бы он захотел тебя убить, твою шкуру сейчас выволакивали бы за уши из лабиринта!.. Ты знаешь, сколько у него на счету боевых операций?!..

— Ну, и я тоже не подарок… — обиженно пробормотал Сергей, кося под полного полудурка. — Да я раз только стрельнул!.. Просто проигрывать не люблю…

…Из подземелья вынесли мертвое тело Чилийца. Бронье зачарованно уставился на черную дырку в его узком лбу, похожую на прорвавшийся чирей среди других назревающих гнойными головками прыщей, напрочь испорченную полоску кожи между бровями и ежик серых волос… Словно очнувшись, Бронье выхватил из-за пояса пистолет, передернул затвор и, по-лошадиному закатив в угол глаз расширенные зрачки, приставил дуло к виску Сергея.

Виброзвонок сотового телефона резко ударил в грудь. Бронье вздрогнул, передернув плечами, и опустил пистолет.

— Алло! Гарольд!! Я занят!!!

— Жерар, не ори. Он чист… Ты меня слышишь?.. Градинас чист.

Бронье сомкнул веки и набрал полные легкие воздуха, чтобы усмирить бешенство. Потом длинно выдохнул, перевел взгляд на Сергея и спрятал пистолет в кобуру.

Анна выбралась из запутанной сети средневековых вильнюсских улиц и долго бродила но набережной реки. Чтобы отвязаться от назойливого Гарольда, ей пришлось сначала тащиться в бар «RED RAT», битый час отсиживаться там, на душной кухне, временами появляясь в зале для посетителей с дурацким подносом, тем самым усыпляя его бдительность. Потом она покинула бар через заднюю дверь и ушла.

В развалинах Верхнего замка она какое-то время озиралась, будто любовалась фрагментами чудом сохранившейся старины. На самом деле ей хотелось окончательно убедиться в отсутствии за собой хвоста. Созерцая таинственные стены монастыря бернардинцев, она решилась, наконец, сделать контрольный звонок.

— Это я… — мечтательно произнесла она в трубку. — Да, гуляю… Где?.. Неподалеку от церкви Онос… Да нет, не там… Между старым дворцом Сапегу и церковью Миколо… Да, красота… — Анна тихонько засмеялась. — В бар за мной Гарольд приходил… Да-да, тот самый… Представляете, он меня узнал. Видел мельком на боях — и узнал… У него феноменальная память на лица. Хорошо что я перед Амстердамом имидж сменила… — Анна на всякий случай кокетливо улыбнулась, будто говорила с любовником. Почему-то ей до сих пор мерещилась слежка. — Ну… как… нормально, вроде. Похоже, все обошлось на этот раз…

В палатке было по-ночному свежо и прохладно. После изнуряющего дневного зноя неожиданная ночная свежесть загнала бойцов под легкие солдатские одеяла. Переживший несколько потрясений, Сергей спал, как убитый. Рядом ровно посапывал Пандис. На дальней кровати в неестественно красивой позе раскинулся Красавчик-Вова. Темные длинные волосы разметались по подушке. Чувственная прядь пересекла бледный лоб. Томно подрагивали во сне веки и губы…

В палатку тихо вошел инструктор. Присмотревшись к лицам спящих, он прошел к кровати Сергея. Осторожно потормошив его за плечо, он приложил палец к губам и знаками предложил встать и пойти за ним.

Сергей послушно поднялся, быстро оделся и вслед за инструктором вышел на улицу. Они молча пересекли лагерь, у ворот сели в джип и так же без единого слова покинули территорию.

Джип миновал пустыню и выехал на лесную дорогу, по обе стороны которой черным строем вздымались деревья. Инструктор угрюмо молчал, жестами указывая Сергею, который был за рулем, направление пути.

Скоро инструктор отдал приказ остановиться. Он пересек тускло светлеющую полосу дороги и скрылся в ночи.

Сергей остался в джипе один. «Да уж, моя жизнь полна сюрпризов…» — философски подумал он.

— Иди сюда… — голосом инструктора окликнула его ночь.

Выпрыгнув из машины, Сергей двинулся на звук голоса. Он прошел сквозь густые заросли, прикрывая руками лицо, и в нерешительности остановился. У него возникла острая, навязчивая мысль, что сейчас ему выстрелят в спину. В темноте показалось, что он пошел не на голос, а совсем в другую сторону, и теперь примет смерть в спину, а не в лицо. Петля Мёбиуса завершилась.

Вдруг вспыхнули разом огни мертвого до сих пор вертолета. Ночь ожила нереальным искусственным светом, в неверных лучах которого возникли призрачные фигуры инструктора и Бронье. Ночь встрепенулась в нарастающем гуле раскручивающегося винта. Смерчем взвились в воздух опавшие сухие листья.

Вертикально поднявшись над верхушками деревьев, вертолет устремился в неизвестном направлении.

Перелет прошел спокойно, без происшествий и лишних разговоров. Но довольно долго, с какими-то двумя непонятными остановками, во время которых Бронье куда-то отлучался на неопределенное время. Один раз они всухомятку перекусили. Вертолет приземлился в лесу, на освобожденной от деревьев небольшой площадке. Сергей и Бронье спрыгнули на землю и прошли к стоявшей неподалеку машине, накрытой рваным брезентом.

— Итак, ты Сергей Ткачев, инженер-строитель, — без предисловий начал Бронье. — Едешь домой. В пяти километрах отсюда граница.

— Чья граница и откуда я еду?.. И вообще, где мы?

— Не перебивай! — повысил голос Бронье. — Мы в Северной Грузии. Ты едешь из Грузии домой. И граница, соответственно, грузинская! Понял?!

— Все грузинское. Понял, — кивнул Сергей.

— Документы у тебя в порядке. Так что не нервничай лишнего. И все будет хорошо. За блокпостом проедешь сорок километров и свернешь на проселок. Вот азимут. Запомни. — Бронье показал бумажку и тут же спрятал. — Это автобусная остановка. На ней будет написан телефонный номер — координаты схрона. Там одежда и координаты второго тайника. В нем найдешь обозначенную задачу. Там же будет и оснащение. — Бронье улыбнулся и сделал паузу. — Деньги на твой счет уже переведены. Возвращайся и пользуйся.

— Сколько у меня времени? — Сергей посмотрел на свои новые «Командирские» часы. — Сейчас 22.50.

— Пятнадцать часов тебе времени. Ну, ни пуха, ни пера, как говорится?..

— Пошел ты… — пробормотал Сергей, стаскивая с машины брезент.

Старенькая «шестерка» завелась с пол-оборота и, развернувшись, отъехала, кряхтя по лесной неровной колее.

Бронье задумчиво смотрел вслед.

На явочной квартире за роскошным столом сидел координатор, крутя в пальцах зажженную сигару. Выдерживая многозначительную глубокую паузу, он набрал полный рот дыма и картинно выпустил его, стараясь изобразить знаменитые чаплиновские кольца. Бронье скромно расположился напротив. Он изо всех сил старался держаться на уровне. Координатор его подавлял.

— Так мы ему верим или не верим?.. — снисходительно справился он.

— В данном случае это не важно, — поспешил заверить Бронье. — Под Новороссийском будет еще один стрелок.

— М-да… грамотно, — согласился координатор.

— Он идет автономно. Даже если Градинас сбежит, другой обязательно собьет объект. Он снайпер.

— А Градинас?

— Хм… Тоже не подарок, — усмехнулся Бронье. — Он вообще очень способный. Жаль, что себе на уме.

— Хорошо… — координатор удовлетворенно кивнул.

— Хорошо-то, хорошо… — задумался Бронье. — Но что мне потом делать, когда вернется?..

— Убери его…

Сергей подъехал к границе поздним вечером. У шлагбаума на контрольно-пропускном пункте горели прожектора, а еще дальше — фары встречных машин. Там была уже Россия. Сергей прислушался к себе. Волнения он не ощутил, ни радости, ни тоски по родине. Только намечающуюся усталость, голод и скуку от того, что сейчас придется отвечать на дурацкие дежурные вопросы.

Наряд российских пограничников проверял документы.

Сергей бросил взгляд на часы. 23.00. Он подъехал ближе. Теперь он мог видеть различительные знаки на погонах и лица, неприступные и въедливые, как обычно бывает в начале смены. Сергей сунул в окошко документы. Их принял лейтенант. Он строго посмотрел Сергею в лицо, потом на фотографию. И обнаружив определенное сходство, принялся листать паспорт.

— Домой?.. — спросил он дежурным тоном.

— Это самое точное слово, — по-приятельски ответил Сергей.

— Что в машине?.. — не желая приятельствовать, продолжал лейтенант.

— Да всё в комплекте, — пошутил Сергей. — Колеса, руль… аптечка есть… ремни безопасности тоже на месте. Только что отстегнулся.

— Шутите?.. — лейтенант с любопытством выглянул из окошка.

— Серьезно.

— Пожалуйста, выйдите из машины, — вздохнул лейтенант. Он чужого юмора не понимал и не любил шутников.

— Зачем это?

— Пожалуйста, выйдите из машины и откройте багажник, — терпеливо повторил лейтенант, выходя из контрольной будки наружу. Хотя вид у него был довольно грозный и решительный, как всегда бывает перед началом предполагаемой разбираловки, но все же он не произвел на Сергея особенного впечатления. Хотя отрицательных эмоций тоже не вызвал. Парень как парень… При исполнении…

— Знаю я ваши штучки… — начал раздражаться Сергей. — «Выйдите из машины… откройте багажник… черт, а откуда у вас героин?!..» Товарищ лейтенант, я заявляю: ничего запрещенного у меня нет. Я еду домой. Документы в порядке?.. Верните, пожалуйста, документы… И счастливо оставаться.

Лейтенант несколько опешил. На его симпатичном курносом лице проступил румянец пополам с недоумением. Молодой сержант бросил на него испуганный взгляд и переместил автомат со спины на грудь, будто и впрямь готовый выстрелить в упор. Ему даже втайне этого хотелось.

— Не надо нервничать, — предупредил лейтенант металлическим тоном, переглянувшись с сержантом. — Это обычая процедура. Если не верите, выходите. Я зачитаю параграф.

— Вы мне угрожаете?.. — Сергей удивленно поднял брови.

С минуту они молча смотрели друг на друга. Глядя лейтенанту прямо в глаза, Сергей спокойно, без надрыва и дерготни включил передачу. Машина медленно двинулась с места.

Сержант в панике передернул затвор. Лейтенант сделал шаг, чтобы быть вровень с машиной, и положил руку на крышу. Сергей чуть притормозил, дерзко глядя лейтенанту прямо в глаза и плавно перевел рычаг переключения скоростей в другое положение.

— Выньте ключ из замка зажигания… — неуверенно пробормотал лейтенант, совершенно не готовый к такому вопиющему неповиновению. У него появилось смутное ощущение, будто этот человек специально нарывается на неприятности. Однако предчувствие заварухи не придавало молодому лейтенанту уверенности. — Выньте ключ… я сказал… и остановитесь!.. — повторил он еще раз, стараясь выдержать строгий приказной тон.

Сергей кивнул и со второй передачи рванул «шестерку» с места, мгновенно набирая скорость. Как бы неумело выворачиваясь между машинами, он ринулся прямо на шлагбаум. Воздух со свистом врывался в открытые окна. Ревел старый прогнивший глушак. Шлагбаум с жутким треском развалился на части. Проломившись через заграждение, «шестерка» завиляла, потеряв управление, и врезалась в крытый тентом «Урал» пограничников.