"Железный герцог" - читать интересную книгу автора (Лифантьева Евгения Ивановна, Скилл)

Глава 28

Старая Гурула, что служила нянькой в семье Моров, пришла к своей племяннице ночью, а наутро домой вернулся хозяин — муж Полетты, Брисол-плотник. Мужик подивился рассказу родственницы, но и обрадовался тоже:

— Говорите, тетушка, жив наследник? Хорошо, ежели так. А то на шахтах уже поговаривают, что теперь кланы опять свару начнут. Драконов если не уважали, то боялись. А без них — толку не будет. Сколько старый Дракон еще протянет? Говорят, он за Бархатные горы ушел, ополчение на Альве собирать. Вернется — наведет порядок, да жить ему, говорят, осталось всего ничего, совсем больной…

— Жив малыш Эли, жив! — снова и снова повторяла Гурула. — Ежели дед вернется, то по первости пацаненку подмога будет. Да только вот что я вам скажу. За малыша Эли такие силы вступились, о которых лучше к ночи и не вспоминать. Так что он-то свое возьмет. А вот болтать об этом не стоит. Особенно со жрецами. Не помните, как эти святоши на горб лорда Альберта вечно косились?

— А что делать? — недоумевал Брис. — Надо же людей обнадежить. Я бы сейчас на шахту вихрем слетал, мужикам рассказал. Пусть знают.

— Нет, Брис, — испугалась Гурула. — Лучше проводи меня в Будилион. Как Эльрик велел — надо Серому Старику сказать. Помолюсь Нану-Милостивцу, может, и случиться что доброе…

На том и порешили. До храма добрались без приключений. Страху, конечно, по дороге натерпелись. Видели, как какие-то мужики, серые, как мыши, грабят загородную усадьбу Пантер, выносят из нее вещи, что поценнее, да грузят на подводы. На кряжистого мужика и толстуху, бредущих по дороге, воры не обратили никакого внимания. Ведь и Брис, и Гурула в дорогу специально оделись поплоше, чтобы сразу было видно: с этих взять нечего.

Несколько раз попадались им валяющиеся на обочинах трупы. Похоже что уторцев, да кто мертвецов поймет — вздулись на солнце, распухли… А однажды набрели Брис с Гурулой на труп какой-то бабы. Сразу видно, что перед смертью ее насильничали: юбки задраны до головы, голые ноги в крови.

Брис не выдержал, подошел, поправил подол, прикрыв мертвой стыд.

— И откуда только во времена безвластья вся эта погань наружу вылазит? — проворчал мужик.

Ночевали у знакомых Бриса, живущих неподалеку от дамбы. На следующее утро перебрались на северный берег реки и к обеду были уже в Будилионе.

Монахи, узнав, что они — богомольцы, а не за помощью в храм пришли, удивились.

— Даже и не знаю, что с вами делать, — сказал молоденький паренек в серой рясе, встретивший их у ворот. — Раненых да побитых везут и везут, все кельи в горе заняли, в тоннелях и клетях недужных кладем. Оно, конечно, до святого источника близко, да только не дело людям на камнях лежать.

— Может, помочь что нужно? — спросил Брис. — Я плотник.

Монашек обрадовался:

— Ступайте к матушке Симотте. Крепкие руки ой как нужны!

А Гурула тем временем отправилась прямо в храм. Никто ее не стал задерживать. Хочет человек поклониться богу — имеет право. Робея, женщина вошла в главный зал, в котором над каменной купелью возвышалась статуя Нана Милосердного. Остановившись у края водоема, старая нянька на миг замерла. Эльрик велел рассказать о произошедшем Серому Старику. Но как говорить с богом? Точнее, с каменным изваянием, равнодушно возвышающимся над гладью воды, в которой отражались огни лампад.

— Господин мой, Нан Милосердный, прости старую дуру! — пробормотала Гурула. — Прости и выслушай, если слышишь. Эльрик младший, мальчик мой бедненький, деточка моя ясная… Он жив, господин мой Милостивец, жив и шлет тебе привет. Хотя ты, небось и сам это знаешь, а я, дура, говорю глупости…

В храме стояла тишина, только масляные светильники потрескивали. «И почто тут простой огонь жгут, ведь есть же магические огоньки, — невпопад подумала Гурула».

— Не действует тут та магия, которую мастера-стихиальщики используют, слабенькая она — вдруг услышала женщина над самым ухом.

Она вздрогнула и обернулась. За спиной у нее стоял невысокий толстяк в мантии мага-некроманта. И как он успел подойти так тихо, что Гурула не заметила?

— Матушка Эйван Животворящая, спаси и сохрани меня, глупую! — охнула она. — Ну и напугали вы меня, господин магмейстер!

— Простите, милочка, что я подслушал ваш разговор с богом, — ласково улыбнулся толстяк. — Но не могли бы вы поподробнее рассказать о том, что хотели поведать Нану Милосердному?

Гурула затравленно оглянулась, словно ища поддержки у каменной статуи. Слишком многое на нее свалилось в последние дни — нападение уторцев, гибель хозяев, спасение Эльрика, жуть подземных переходов… И вот уже некроманты пристают… Нормальному человеку лучше держаться подальше от всех этих кромешных страстей.

— Да вы не пугайтесь так, сударыня, — снова улыбнулся маг. — Хотите кофе? Мы можем пройти в мою келью и там побеседовать. Знаете, у меня есть отличный бисквит с черничным вареньем. Здешние повара — настоящие маги, куда нам, неумехам, до них. Впрочем, я думаю, что вам сейчас не помешает и более плотная еда.

И вдруг Гурула решилась. Позавтракали они с Брисом на рассвете, когда покидали гостеприимный домик его приятелей. А сейчас время было уже обеденное.

— Хорошо, господин…

— Пит эт-Баради, к вашим услугам, — поклонился некромант. — Можете просто Пит, ведь мы с вами уже в том возрасте, когда формальности ни к чему…

Брис отправился домой через пару дней, после того, как в одной из пещер доделали лежаки для раненых.

Пит эт-Баради попросил честного плотника не особо распространяться о чудесном спасении наследника герцогской короны. Мало ли что… Пока в Море нет твердой власти, от мародеров храм защищают только людские суеверия да страх перед нашедшими здесь прибежище магами. Но некоторые цели стоят того, чтобы не заботиться о возможных проклятиях. Наследство Моров — очень лакомый кусочек… Пока северянин уверен, что Эльрика-младшего нет в живых, мальчишку никто не станет искать.

Брис начал было спорить, но, в конце концов, пожав плечами, кивнул:

— Хорошо, господин магмейстер! Лишние люди о мальчишке ничего не узнают. А что между собой подгорники болтают, то вам, наземникам не слышно…

Правда, старый магмейстер был уверен, что защищен сейчас малыш надежнее, чем если бы его окружал десяток отборных полков. О силе темных та-ла маги знают побольше, чем простые смертные, даже подгорники. Но все равно Питу не хотелось, чтобы поползли слухи. Он никак не мог забыть ночь нападения на храм.

А Гурула осталась в Будилионе. Женщина решила остаться здесь, чтобы ухаживать за ранеными. Удерживала и надежда на то, что, если где малыш Эли и объявится, так это в обители Серого Старика. Не даром мальчик вспомнил о нем, когда они прощались. Да и магмейстер не стал разуверять няньку:

— Тебе, сударыня, всех этих тонкостей не понять. Да я и сам, если честно, не все понимаю. Но думаю, что вы можете оказаться правы. Слишком многое указывает именно на Будилион. Хотя бы те наемники — ну зачем они сюда приходили? Не понимаю…

Старый магмейстер хотел выведать у Гурулы подробности ее пребывания «в горе», как сказали бы рудокопы.

— Но я ничего не помню, сударь! — отмахивалась от него женщина. — Вообще ничего! Словно проспала целую седьмицу, и глаз не открывала!

— Не может такого быть, сударыня! — спорил с ней маг. — На вас всего лишь наложено древнее заклинание. Но я знаю, как с ним справиться.

В конце концов Гурула дала себя уговорить на то, чтобы господин эт-Баради поставил над ней, как он сказал, «совсем не страшный» опыт.

Приготовив все, что нужно, для снятия заклятия, на следующее утро маг пригласил Гурулу в свою келью.

— Сейчас я дам тебе, сударыня, отвар. Ничего такого — просто успокаивающие травы. Ты заснешь и будешь видеть сны. А когда проснешься, расскажешь, что видела. Хорошо?

Женщина закивала головой. Колдовство на проверку оказывалось не таким уж ужасным делом.

Удобно расположившись в мягком кресле, Гурула выпила предложенный магом настой и стала ждать, когда с ней произойдет что-нибудь необычно. Может быть, маг все же начнет бормотать какие-нибудь жуткие заклинания или прыгать вокруг нее с зажженными курильницами?

Но ничего такого не происходило. Пит эт-Баради сам, казалось, начал задремывать: закрыл глаза, свесил голову на грудь, не дать — не взять старый лавочник дремлет на солнышке после сытного обеда. Только что не похрапывает.

Глядя на мага, Гурула и сама задремала. Когда очнулась, в окно кельи уже светило клонящееся к закату солнце. Пит эт-Баради сразу же подал женщине чашку свежесваренного кофе:

— Ну вот, милочка, пейте и вспоминайте!

Гурула отхлебнула ароматный напиток и вдруг ойкнула:

— А ведь помню! И впрямь помню!

— Да, сударыня, наложенная на тебя волшба — очень древняя, но не такая уж и сложная. Вообще, мне думается, что темные та-ла связали твою память таким простым заклятием для того, чтобы ты могла вспомнить о том, что было, когда встретишь понимающих людей. Кстати, мы тоже пользуемся этими чарами — «милосердное забвение» называется. Знаете, бывает, случится с человеком что-нибудь очень плохое. Ну, например, кто-нибудь снасильничает молоденькую девочку. Вроде она и выживет, да вот страх пережитый ей покоя не дает. Начинает болеть, чахнуть… Вот тогда и надо связать ей память. Умом-то она будет знать, что с ней случилось, а вот страха не будет. А теперь рассказывай, дорогуша!

— Ох, господин магмейстер, боюсь, не зря мне это самое «милосердное забвение» подгорные владыки навесили! Страху и я натерпелась не меньше, чем любая вертихвостка, не вовремя пьяным охальникам попавшаяся. Жутко там внизу, жутко, не по-человечески… И как только бедный мальчик мой там, в горе сейчас? И ведь не боялся никого! Ни змей огненных, ни уродцев-карликов, которые Горбуну служат… Я, взрослая, боялась, тряслась вся. А Эли, деточка моя, не боялся, говорил со страхолюдинами вежливо, но твердо, как герцог настоящий! Может, конечно, он привык, что у самого отец — вылитый Горбун. Только тот, подгорный, страшнее. Лорд Альберт, хоть и калека, но человек, от него той жутью подгорной не веет…

Тем временем магмейстер подал на стол бисквитные пирожные и несколько вазочек с вареньем:

— Подкрепись, сударыня! И давай по порядку!