"Ущелье дьявола" - читать интересную книгу автора (Сандему Маргит)10Пришли женщины. Неловко поправляя красивую брошь на свадебном платье, Гунилла прислушивалась к их возне в спальне. — Расправь уголок покрывала, — сказал строгий женский голос. — Посмотри-ка! — сказал другой голос. — Все белье льняное! — Да, да! Здесь все самое лучшее! — Самое лучшее? У дочери Кнапахульта? Чем она лучше нас? Конечно, их хутор имеет свои привилегии, но на этом все и кончается! — Ты только взгляни на эти кружева! Более роскошной свадебной постели я не видела! — Свадебной постели? — снова произнес строгий голос. — Бьюсь об заклад, что свадебная ночь была уже получена в виде задатка! Такая поспешная свадьба означает только одно. — Да, она живет в этом доме уже порядочно, — согласилась другая женщина. — Так что она уже побывала в его постели. Грип ведь одинокий мужчина и к тому же привлекательный. Щеки Гуниллы залились румянцем. Заколов брошь, она поспешила прочь из дома. Одинокий всадник скакал через лес. Январь, самый длинный и холодный месяц года, стиснул природу в своих ледяных объятиях. Снежный покров был тонким, но ледяной ветер гулял по открытым пространствам. Хейке насквозь продрог. Настроение у него было подавленным. Его поиски молодого Кристера Грипа из рода Людей Льда оказались тщетными. А искал он так долго, так старательно! Прибрежная Бергквара была намного больше здешней Бергквары, и Хейке понадобилось куда больше времени, чем он думал, чтобы тщательнейшим образом расспросить всех. Но он хотел знать все наверняка. Он расспросил даже о тех, кто когда-то временно проживал в Бергкваре — ничто не должно было остаться непроверенным. Теперь он знал точно: сына Арва никогда здесь не было. Таков был результат его кропотливых и тщательных поисков. Как ему сообщить об этом Арву? Хейке, с его гротескной внешностью, не всегда было легко спрашивать что-то у людей. Многие отказывались говорить с ним, особенно вначале. Но потом, когда все привыкли к нему, дело пошло лучше. Оставалась только одна возможность: в раннем детстве Кристер жил в имении Бергквара, но потом семья по той или иной причине покинула это место. Он должен был спросить об этом священника. Возможность была ничтожной и влекла за собой очередной ад поисков. Хейке вздохнул. Его радовала мысль о встрече с Гуниллой. Его увлечение ею уже прошло, теперь она была для него просто другом, не более. Горькая травка оказалась очень эффективной. Хейке обнаружил, что находится уже на пути из Кнапахульта в Бергквару. Лучше было ехать обходным путем, эти леса были опасными. Вдруг он увидел на тропинке нарядно одетую женщину. По округлости бедер Хейке узнал мать Гуниллы. Догнав ее, он остановил коня. — Добрый день, — сказал он. — Крест святой! — воскликнула она. — Как вы меня напугали! Появились так неожиданно! Хейке улыбнулся. — Вы в Бергквару? — спросил он, слезая с коня. — Садитесь на моего коня, я могу пойти пешком. — Нет, нет, спасибо, мне не хочется, чтобы одежда пропахла конским потом. Я ведь иду в церковь! — Разве ваш муж не с вами? — Нет, он лежит в постели, — сухо ответила Эбба, для которой его общество было явно обузой. — Мой муж дурно поступил с Гуниллой, и мне пришлось поколотить его. Мне давно следовало бы сделать это, — с садистской радостью добавила она. — Каким же образом он вел себя с девушкой? — Он хотел ее изнасиловать, этот старый блудливый козел! — Что? — в гневе произнес Хейке. — Но я вовремя вмешалась. Он требовал своих прав, но не тут-то было! Когда дело касается Гуниллы, я становлюсь просто тигрицей! Я была просто в ярости, и мне доставило великую радость то, что я отдубасила его! Я до сих пор с удовольствием думаю об этом! — Вы поступили совершенно правильно, — рассеянно произнес Хейке, настолько потрясенный услышанным, что вряд ли сознавал, что говорит. — И если он снова задумает что-нибудь подобное, я покажу ему, где раки зимуют, — кипя жаждой мести, продолжала она. — Впрочем, он ни на что уже не годен, у него старческая мужская болезнь, как вы знаете. Словно не слыша ее слов, Хейке спросил: — Как дела у Гуниллы? — Спасибо, у нее все прекрасно, как это и должно быть у невесты. Конечно, она боится, плачет — но ведь мы, женщины, все такие. В день свадьбы мы всегда паникуем. Хейке остановился, как вкопанный. — Невеста? Гунилла выходит замуж? Сегодня? За Эрланда, конечно? Как это быстро у них получилось! — Нет, не за Эрланда. За самого Грипа! — За… за — Да, ведь писарь давно уже ведет одинокую жизнь. Значит, она имела в виду Арва! Это он был тем добрым, неизвестным женихом, который мог оставить ее в покое! Хейке ни за что не подумал бы, что это может быть Арв. — А как же Эрланд? Приложив руку ко лбу, Эбба пошла дальше. — Да, Эрланд! Бедному мальчику придется туго. Вчера я встретилась с ним по просьбе Гуниллы и переговорила с ним. Видите ли, у нее самой не нашлось времени, потому что она болела. Он очень тяжело воспринял это, но что я могла поделать? Это несправедливо по отношению к нему, но ведь и девушку надо понять. Если у кого-то отвращение к постельным радостям, то так оно и будет, и ничем его в постель не заманишь. Об этом я сказала Эрланду, и он знает, как все эти годы мой муж изводил дочь своими проповедями о езекиильских шлюхах, возжелавших хеттских мужчин с гигантскими половыми членами и отдававшихся им прямо на улицах, но я ничего не сказала Эрланду о том, что этот старикашка натворил в последний раз, я просто не осмелилась, потому что Эрланд наверняка убил бы его, это точно, и за это попал бы в тюрьму, а этого он не заслуживает… Она остановилась, чтобы перевести дух после такого длинного предложения. — Мне нужно поговорить с Эрландом, — сказал Хейке. — Вы правы, для него это большой удар. — Да, Гунилла очень сожалела об этом. Но что она могла поделать? У писаря ей так спокойно. Но я боюсь за Эрланда. Он выкрикнул мне напоследок, что теперь ему на все плевать. От грубых выражений Эббы чувствительного Хейке всегда коробило. А она продолжала в том же духе: — Он сказал, что отправится в лес и переловит всех демонов в Ущелье дьявола. Хейке побледнел. — Он собирался это сделать вчера? — Нет, сегодня. В двенадцать часов дня. В то самое время, когда Гунилла будет венчаться. — Он не должен этого делать! Это чистое самоубийство! — Возможно, он знает об этом. Ему, возможно, хочется умереть героической смертью или что-то в этом роде. Очистить расселину и самому умереть там. Эрланд всегда был выдумщиком. — Господи! — прошептал Хейке. — Господи! Она говорила слишком легко, но ведь она и не видела того, что видел он. Эббе в свою очередь казалось, что упоминание о Боге звучит весьма странно и сомнительно в устах такого выходца из преисподней. Но ей никак не удавалось понять, что же представляет собой Хейке. Он снова вскочил на коня. — Я поскачу в лес, чтобы остановить его. Пока он еще не попал к ним в лапы. Он — сумасшедший, сумасшедший! И прежде чем Эбба смогла вымолвить слово, всадник скрылся уже вдали, в облаке снежной пыли. Она только покачала головой. — Слишком много всего сразу! А я-то жаловалась, что живу в скучной дыре! В заснеженном лесу Хейке стал размышлять более трезво. Он ничего не знал о том, откуда должен был появиться Эрланд, если тот вообще не был уже возле страшной расселины, которую однажды видел Хейке. Но вокруг него не было ничего, кроме заснеженных от корней и до макушек деревьев. Мысль Хейке заработала. Как же ему найти юношу? Хейке понимал, что если Эрланд в самом деле отправился в Ущелье дьявола, ему нужно немедленно помочь. И помочь ему может только он, Хейке. А ему не очень-то хотелось вступать в схватку с троллями, как он называл тех, кого видел однажды ночью. Что ему оставалось делать? Ему нужно было найти Эрланда, и как можно скорее! Ехать к нему на хутор? Но где он находился? В Баке это наверняка знали. Но как проехать туда? И он поскакал наугад через лес, не зная в точности, в какой стороне находится расселина. В этом лесу легко можно было заблудиться, едва сойдя с тропинки. А Хейке давно уже не видел никакой тропы. Какая-то неясная догадка тлела в голове Хейке, не давая ему покоя, словно надоедливое жужжанье комара. Эбба сказала, что… Да, Эбба много что сказала. И в его сознании начали медленно всплывать ее слова, обрывки предложений — и не только сказанных ею, но и другими людьми. К примеру, слепым! Или самой Эббой в прошлый раз. И многими другими… И по мере того, как смысл этих слов доходил до него, спина его все сильнее и сильнее покрывалась холодным потом. Неужели так оно и есть? Нет, сейчас не время фантазировать и рисовать черта на стене! А О, Господи, нет, это просто немыслимо, это была бы катастрофа! Как в древнегреческих трагедиях! Нет, такого не бывает в жизни, тем более, в трезвом, рассудочном Смоланде! Он пытался расположить обрывки предложений в нужном порядке, поставить все на свои места. «Он требовал свои права, но не тут-то было! Я была в ярости!» «Супружеская пара выиграла, им достался мальчик. Знатный господин был разочарован. Первый отрезок пути они проехали в его карете». И снова Эбба, несколько раньше: «Не одна я виновата в том, что у него нет сына. В неменьшей мере это и его ошибка!» Еще один голос: «У них был маленький сын, но они потеряли его и взамен у них осталась я. Этого отец не может простить ни мне, ни матери». «Я объездила весь Смоланд, весь Сконе и Блекинге с этим бестолковым проповедником». Все фигуры безжалостно встали на свои места. — Господи, — прошептал Хейке. — Господи, нет! Повернув коня, он поскакал по своим следам обратно в Бергунду. Церковь была битком набита местными жителями, пришедшими посмотреть, как писарь венчается со своей служанкой. Эта история казалась романтичной тем, кто был настроен дружелюбно и мягкосердечно, другим же она казалась просто скандальной. Женатым невеста казалась бесстыжей и отталкивающей: возвыситься таким способом! Вся церковь пропахла вынутой из сундуков воскресной одеждой. Здесь были молодые женщины, настолько худые и оборванные, что напоминали старух, здесь было множество детей с бледными лицами и темными впадинами вместо глаз — ведь Смоланд был на редкость бедной местностью. По распоряжению хозяина имения, Гунилла объехала перед этим самые бедные хутора с полной корзиной рождественской еды с кухни Поссе. Поэтому многие думали о ней с теплотой и хотели присутствовать на ее свадьбе. О писаре тоже все были хорошего мнения, поскольку тот всегда приветливо здоровался со всеми при встрече. Каждый от души желал ему счастья в браке. Ленсман, друг Арва, тоже присутствовал здесь, но графа Поссе не было — он находился в это время в Стокгольме. Это была красивая церемония. Невеста, бледная и испуганная, сжимала в руках молитвенник, чтобы никто не заметил, как они дрожат. Жених был спокоен, по крайней мере, внешне. Священник был настроен весьма сентиментально, будучи человеком дружелюбным, хотя и разделяющим мнение церкви о том, что женщина должна быть покорной в браке, так же как и в других сферах жизни. На самой первой скамье восседала Эбба, красивая и гордая своей дочерью, что не мешало ей бросать оценивающие взгляды на мужские скамьи. Она не думала, что Карл долго еще протянет, уж очень он сдал за последние годы. И во время пения последних псалмов дверь церкви тихо приоткрылась и кто-то проскользнул незаметно под сень галереи. Никто из присутствующих не обратил на это внимания, потому что в данный момент священник приступил к делу. Произнеся массу красивых слов о том, что брак между мужчиной и женщиной учрежден самим Господом и что муж и жена должны быть верны друг другу в горе и радости, он закончил: — И если здесь присутствует кто-то, у кого есть возражения против этого брака, пусть скажет — или же пусть молчит об этом вовеки. После этих слов полагалась обязательная пауза. И тогда из полумрака галереи выскочила какая-то фигура. На задних скамьях послышался ропот, и по мере того, как страшная фигура продвигалась вперед, возгласы страха усиливались, а прихожане прижались друг к другу на скамейках, словно их сгребла какая-то гигантская лопата. Кое-где слышалось бормотанье молитвы «Избави нас от нечистой силы». Наиболее трусливые перебрасывали ноги через скамейки и бежали к двери. Жених с невестой повернулись. Ни они, ни Эбба, ни священник не разделяли беспокойства прихожан, узнав Хейке. Но они были страшно удивлены! Не говоря ни слова, он подошел к алтарю. Никто не представлял себе, чего стоит «меченому» из рода Людей Льда появиться в церкви. — Этой свадьбы не должно быть, — тихо сказал он, и все увидели напряженное выражение его лица. За этой гримасой скрывалось что-то ужасное. — Что ты хочешь этим сказать? — спросил Арв, и священник повторил его вопрос. — Я не совсем уверен в этом, — с горечью произнес Хейке. — Но у меня есть сильное подозрение в том, что эти двое — отец и дочь! |
||
|