1

Солнце заходило в светло-сером декабрьском небе, прочерченном на горизонте узкими облаками. Золотисто-красный сноп света превратился в бледный луч, последний привет которого догорал на обоях и на обивке мебели.

Было уже около четырех часов, день начинал гаснуть, в комнате постепенно темнело. Дара задернула занавесками заиндевевшие окна, щелкнула выключателем. Вспыхнул матово-белый шар и рассеял ранние сумерки.

В квартире было сыро и неуютно. Когда она уезжала в Краков, стояла золотая осень, и не возникало даже мысли о том, чтобы включить отопление. Теперь же, за неделю до Рождества, за окном царил холод, а в комнате было ненамного теплее.

Дара до отказа повернула регулятор отопления и, зябко поведя плечами, смешала себе коктейль. Теперь можно скинуть туфли и, поудобнее устроившись на кушетке, просмотреть письма, рождественские открытки и рекламные проспекты, целую кучу которых она обнаружила в почтовом ящике.

Резкий звонок в дверь заставил ее вздрогнуть. Вздохнув, она подошла к двери и распахнула ее. На пороге стояли двое незнакомыx мужчин.

— Да?

— Мисс Дара Мидлер?

— Это я.

— Мы из полиции, мисс Мидлер. — Один из пришедших предъявил свой жетон. — Можно поговорить с вами?

— Родители попили в аварию? — Первая мысль Дары были об этом.

— Нет, не волнуйтесь, но у нас есть, действительно серьезная причини для разговора.

— Что ж, заходите.

Девушка отошла от порога, приглашая незваных гостей в комнату. Эта квартира в северном пригороде Лондона принадлежала лично ей, и была куплена на собственные весьма значительные сбережения. Спальня была всего одни, но Дару это вполне устраивало — она не собиралась делить ее с кем бы то ни было, если уж говорить начистоту.

Хотя слова полицейского звучали успокаивающе, Дара вновь повторили свой вопрос о родителях. Один из полицейских, многозначительно глядя на коктейль, стоящий на столике, ухмыльнулся:

— Да нет же, мисс Мидлер. Мы по поводу Майкла Хирри.

— Майкл Харри? Кто это?

— Попробуйте вспомнить. Четыре года назад вы заседали в суде присяжных, когда его признали виновным в убийстве. Не хочу вас пугать, но он бежал из тюрьмы.

— Так зачем же вы пришли ко мне? Ловить преступников — ваше дело.

— К сожалению, да, — развел руками инспектор. Помолчав, он добавил: — Извините, мисс Мидлер, но, возможно, вы помните, что после суда Харри поклялся отомстить каждому, кто участвовал в вынесении приговора.

На короткое мгновение ужасное видение перекошенного от ненависти лица Харри, выкрикивающего угрозы и проклятия, всплыло в сознании Дары.

— Я его помню, — содрогнувшись, произнесла она.

— Теперь он, похоже, задался целью выполнить свои обещания.

— Что вы хотите этим сказать?

— А вы разве не читали газет? Адвоката, который вел дело, сбил водитель, скрывшийся с места происшествия. Это произошло три месяца назад. Затем один из полицейских, принимавший участие в аресте Харри, получил тяжелые увечья в автокатастрофе. У его машины отказали тормоза, что, по меньшей мере, странно — это была новейшая модель с полностью отрегулированными системами.

— А может, это просто совпадение? Инспектор пожал плечами.

— Месяц назад один из свидетелей пропал без вести, а через некоторое время присяжный заседатель был обнаружен мертвым при загадочных обстоятельствах. Два несчастных случая еще могут быть совпадением, но не четыре же! Так что мы… Что с вами, мисс Мидлер?

Дара внезапно побледнела и едва не лишилась чувств. Лишь сделав над собой огромное усилие, она спросила:

— А кто… кто из присяжных?

— Миссис Олимпия Сзвидж, вы ее хорошо знали? — ответил полицейский, с любопытством глядя на девушку.

— Да, разумеется. — Дара начала приходить в себя, на ее щеки постепенно возвращался румянец. — Это чудовищно, невероятно! — Чтобы успокоиться, она до краев наполнила свой бокал и предложила полицейским по рюмке коньяка. Мужчины отказались. Отвернувшись, Дара сделала большой глоток. Я ничего об этом не знала. Я находилась в Польше, а там плохо с английской прессой.

— Нам это известно, — позволил себе улыбнуться инспектор. — Мы пытались связаться с вами неделю назад.

— Чтобы предупредить?

— Это одна из причин, а другая в том, что мы обязаны доставить каждого, имеющего отношение к делу, в безопасное место. Мы не можем подвергать людей опасности, пока Харри на свободе.

Дара широко раскрыла глаза от изумления.

— Неужели вы забираете каждого?

— Абсолютно, — подтвердил инспектор. — Судью, адвокатов, присяжных, свидетелей…

— Но позвольте, ведь имена присяжных не подлежат огласке. Откуда Харри знать, кто мы такие?

Полицейские помрачнели.

— К несчастью, протоколы были выкрадены из архива, — сказал тот, что помоложе. — Мы предполагаем, что это дело рук Харри или его сообщников. А если так, — инспектор выразительно пожал плечами, — то преступнику известны все имена и адреса.

— А как продвигается расследование?

— Само собой, мы делаем, все возможное. — По интонации, Даре было нетрудно понять, что этой фразой полиция лишь прикрывает собственное бессилие. Ей стало страшно. — Однако мы не смогли помешать этим убийствам, так что соберите свои вещи, и мы отвезем вас в безопасное место прямо сейчас.

Застигнутая врасплох неожиданным предложением, девушка в растерянности смотрела на них.

— Вы предоставляете каждому отдельное убежище?

— Нет, вы все будете находиться вместе. Так нам легче вас охранять.

Дару это совершенно не устраивало.

— Боюсь, мне придется отказаться, — как можно спокойнее возразила девушка. — Я не смогу поехать с вами. Не беспокойтесь обо мне, здесь я в полной безопасности и…

— Вам так только кажется. Инспектор начал терять терпение, но Дара упорно возражала:

— Уверяю вас, мне ничего не грозит. В протоколе записан мой старый адрес, а с тех пор я переезжала уже трижды. Меня просто невозможно выследить.

— Но нам ведь это удалось, — вступил в разговор, молчавший до сих пор второй полицейский, сержант.

— Еще бы, ведь это ваша работа.

— Все гораздо проще. Мы отыскали вас в списке избирателей этого района. Кто угодно может зайти в библиотеку, попросить его и списать адрес. Трудновато затеряться с таким именем, как ваше.

Дара прикусила губу, уже не в первый раз обижаясь на родителей, которым взбрело в голову назвать ее древнеирландским именем Дердрью. Тем не менее, она продолжала настаивать:

— Нет, я решительно отказываюсь. Не поведете же вы меня силой?

— Разумеется, нет, — согласился инспектор. — Вы, видимо, не хотите менять свои планы на Рождество, может, вы ждете гостей?

— Вообще-то нет, но должны же вы понять, что я отсутствовала почти полтора месяца, у меня накопилась куча дел, да и работа…

— Мы уже разговаривали с вашей начальницей, и она с пониманием отнеслась к ситуации. Вас будут считать в отпуске, пока мы не поймаем Харри.

Дара задохнулась от изумления. Как! Предпринять такие действия, не получив предварительно ее согласия!

— Но я приглашена в гости. Друзья будут волноваться, если я неожиданно исчезну! — Дара упиралась из последних сил.

— Позвоните и предупредите их. Скажите, что у вас внезапно изменились планы и вам необходимо срочно уехать.

— Но… — Она пыталась найти убедительный довод. — Но могут пройти недели, месяцы прежде, чем вы поймаете его. Я не могу ждать столько времени.

— Не думаю, что это продлится так долго.

— Вы хотите сказать, что близки к успеху?

— Поверьте, дело скоро завершится.

Дара не верила, но спорить было бессмысленно. Допив коктейль, она заложила руки за спину, чтобы никто не видел, как пальцы сами собой сжались в кулаки.

— Послушайте, — все же заговорила она и остановилась, думая, как же лучше сказать. Есть очень серьезные обстоятельства личного характера, из-за которых я не могу отправиться с вами.

— И что же это за обстоятельства?

— Вряд ли вас они касаются, — отчеканила она. — Но я остаюсь здесь!

Пожилой инспектор перешел на бесстрастный официальный тон:

— Хорошо, мисс Мидлер. Вы не оставили мне выбора.

— Как прикажете вас понимать?

— Если вы не позволяете отвезти вас в безопасное место, то придется принять меры для вашей защиты здесь.

Даре это показалось хорошим выходом из ситуации, но угрожающие нотки в голосе инспектора заставили ее насторожиться.

— Не могли бы вы уточнить? — попросила она.

— Женщина-офицер будет находиться рядом с вами днем и ночью, а у двери квартиры встанет на дежурство вооруженный полицейский. Придется нам пойти на это, не допускающим возражений тоном ответил он.

— Вряд ли это понравится моим соседям, да и места для двоих тут явно маловато.

Инспектор был непреклонен.

— Сожалею, но помочь ничем не могу. Дара решила, что он нарочно выдвинул заранее неприемлемые условия, и в отчаянии воскликнула:

— Неужели вас не волнуют человеческие чувства?

— Нет, если из-за них жизнь подвергается опасности. Я не вправе допускать это.

Несколько мгновений она колебалась, не открыть ли ей истинную причину своего упорства, но взгляд на бесстрастные лица полицейских заставил ее отказаться от этого намерения. Вряд ли они примут во внимание, что ей не хочется встречаться при посторонних со своим бывшим возлюбленным, который в один прекрасный день попросту выкинул ее из своей жизни.

Стиснув кулаки так, что ногти впились в ладони, Дара как можно спокойнее спросила:

— Скажите, все ли уже доставлены в убежище?

— Да

— Точно все? И присяжные тоже? Инспектор отвел взгляд.

— Все кроме убитой женщины.

"Убитой". Какое ужасное слово! Оно вернуло Дару к мысли об угрожавшей ей опасности, и она тихо сказала:

— Пожалуйста, не везите меня к остальным. Я согласна ехать, только в какое-нибудь другое место.

— Понимаю. — Полицейский кивнул, ни капельки не удивившись ее просьбе.

— Ничего вы не понимаете, — горько произнесла она.

Полицейские переглянулись, и когда инспектор заговорил, в его тоне звучала почти отеческая интонация:

— Уверяю вас, это ненадолго. Через неделю вы уже наверняка вернетесь домой. Людей в убежище много, так что вы с легкостью избежите общения с теми из них, кто вам неугоден. Каждому будет предоставлена отдельная комната. К сожалению, большего сделать мы не в силах. Хотя, если дело затянется, мы постараемся пойти вам навстречу.

Дара была совершенно подавлена. Все эти годы она с ужасом думала, что может опять случайно встретить человека, который когда-то так обожал ее, вновь прочитать презрение в любимых глазах. А теперь придется не только увидеть его, но и неизвестно, сколько находиться рядом с ним.

Тяжело вздохнув, Дара все же сдалась:

— Хорошо. Если вы обещаете при первой возможности подыскать мне другое место, то я согласна. Куда мы едем?

— Простите, но говорить об этом запрещено. Взгляд, который она метнула на полицейских, заменил целую речь.

— Мне необходимо вымыть голову, — с вызовом произнесла Дара. — А еще поесть, собрать вещи и сделать несколько телефонных звонков. Вот тогда я буду готова. Вас это устраивает?

Ни ее вызывающий тон, ни воинственная поза (девушка, подбоченившись, встала прямо напротив них) не произвели, казалось, на полицейских ни малейшего впечатления.

— Постарайтесь все успеть за час, мисс Мидлер, — совершенно спокойно ответил один из них.

Когда все было готово, ее усадили в машину, которая сразу же тронулась с места. Возле здания вокзала они резко затормозили, выскочили из машины и поволокли изумленную девушку к поезду. Дара не успела и рта раскрыть, как оказалась в двухместном купе, в котором уже находилась женщина-полицейский. Дверь сейчас же заперли снаружи. Окно было зашторено наглухо, лампа горела еле-еле.

Дара была далека от желания вести непринужденную беседу со своей спутницей. Сказавшись усталой, она скинула туфли, забралась с ногами на сиденье и закрыла глаза.

Дарой все сильнее овладевал страх, почти физический ужас при мысли о том, что Григ станет в открытую демонстрировать свое презрение к ней. Даже теперь, спустя столько времени, она все равно не могла до конца понять, почему же все изменилось так чудовищно и нелепо. Может, тому виной обстоятельства, при которых они познакомились: расследование убийства как-никак. Поначалу все складывалось так хорошо…

Скорый поезд мчал Дару в ночь, и воспоминания переносили ее в то теперь уже такое далекое весеннее утро, когда они с Лорен сидели за завтраком…

— Опять вызов в суд! Можно подумать, что я единственный присяжный заседатель! — в отчаянии воскликнула Дара, комкая в руке конверт. — Но я не могу, мне некогда!

— Когда ты должна там быть? — поинтересовалась Лорен, ее соседка по квартире, протягивая руку и забирая письмо. — Уже седьмое за три недели. Опять из Старого Бейли, а ведь там дела разбирают дольше всего. Дара чуть не плакала.

— И это как раз в то время, когда я должна ехать на конференцию в Брюссель!

— А если ты им скажешь, что берешь отпуск или что-нибудь в этом роде? — посоветовала Лорен.

Дара заколебалась.

— А это не противозаконно? Меня не оштрафуют, если все раскроется?

— Бог мой, да кто будет этим заниматься? Все так поступают.

— Что ж, стоит попробовать, — решилась Дара. Она знала, что Лорен, которая была на десять лет старше и работала в той же фирме, обычно не давала плохих советов.

Приехав в офис компании по производству систем связи, в которой у нее была должность в отделе сбыта, она позвонила в секретариат суда с просьбой временно освободить ее от обязанностей в связи с отпуском. Секретарь сразу же потребовал подтверждения с места основной работы, до той поры отказавшись предоставлять ей освобождение.

В результате пришлось идти к начальнику, который командировал в Брюссель вместо нее Лорен. Дара была в ярости и на чем свет стоит, кляла свою судьбу. Всего год назад она закончила университет и поступила на эту работу, которая стала для нее всем. В ее обязанности входило представлять компанию на конференциях, рекламировать их продукцию на международных выставках и всегда быть готовой выехать к потенциальному заказчику.

Стараясь выделиться еще на подготовительных курсах, она хорошо сознавала весьма неплохие перспективы, открывающиеся в недалеком будущем. Хотелось пробиться наверх, и побыстрее. Впрочем, ее коллеги по работе ставили перед собой такие же цели. Так что, заседая в суде, Дара частенько задумывалась, правильно ли она поступает, совмещая два таких занятия?

Но, даже находясь далеко не в самом лучшем расположении духа, она не смогла сдержать чувства благоговения, которое всегда охватывало ее при входе в здание Центрального уголовного суда — Старого Бейли, как почтительно называли это древнее сооружение. Старинное убранство зала заседаний, полированные деревянные скамьи, кресло судьи, больше похожее на трон, каждый раз производили на нее неизгладимое впечатление, укрепляя веру в торжество правосудия.

Когда она приехала, остальные присяжные уже собрались. Теперь нужно было по очереди вставать, называть свое имя, возраст и приносить присягу. Дара всегда ненавидела эту процедуру, полагая, что дата ее рождения никого не касается. Поднявшись, она с вызовом произнесла:

— Дара Мидлер, двадцать два года.

Она заметила, что двое молодых адвокатов улыбнулись и один из присяжных тоже. Он сидел с краю, и очередь до него еще не дошла — темноволосый мужчина с волевым подбородком и резкими чертами лица, которые, тем не менее, производили приятное впечатление. Он встал последним и твердым голосом произнес:

— Григ Николас Спайрс, двадцать девять лет. Клянусь Всемогущим Господом вынести обоснованное и справедливое решение, принимая во внимание все обстоятельства дела.

Клятва, произнесенная глубоким, звучным голосом, вновь напомнила ей о торжественной атмосфере зала. Наверное, то же самое почувствовал и судья, потому что, прося присяжных выбрать председателя, он посмотрел прямо на Грига Спайрса. Однако его опередила пожилая женщина, встав и предложив свою кандидатуру. Дара одобрительно кивнула — она всегда радовалась, когда женщинам удавалось воспользоваться своими равными с мужчинами правами. Судья удивленно поднял брови, но промолчал.

Им предстояло разобрать дело об убийстве при отягчающих обстоятельствах. Подсудимый Майкл Харри обвинялся в нанесении тяжких телесных повреждений нескольким людям; один из них — мужчина, к которому ушла девушка Харри, умер в больнице. Судя по опрятной одежде и приятным чертам лица, этот человек, которому исполнилось лет тридцать-тридцать пять, не был похож на преступника.

Дара не смогла представить, что он причинил кому-то вред. Возможно, из-за того, что тот так доброжелательно всем улыбался, а в его глазах застыло выражение удивленной невинности. Нет, невозможно поверить, что он повинен в убийстве!

Все утро ушло на описание обстоятельств дела. Все время перерыва на обед Дара просидела на телефоне, входя в курс новостей в своей компании, и затем дозванивалась до заказчиков. Она едва смогла выкроить минутку, чтобы съесть бутерброд перед продолжением заседания.

Присяжные заняли прежние места. Теперь предстояло выслушать заключение медицинского эксперта и просмотреть снимки, при виде которых Даре чуть не стало плохо. Если раньше она сомневалась в виновности подсудимого, то теперь уже нет.

В конце дня она выбежала из здания и поспешила на работу, которая располагалась в одном из северных пригородов Лондона. Пришлось провести там еще три часа, разбираясь с делами, прежде чем можно было, наконец, отправиться домой, съесть нехитрый ужин и лечь в постель. Молодость и здоровье позволяли ей выдерживать такой напряженный ритм, но к началу второй недели она поняла, что не справляется. Вдобавок ко всему, знаменитая английская погода решила подарить Лондону несколько дней удушающей жары.

Однажды утром Дара проспала и еле успела к началу заседания. Она пробралась к скамье присяжных, торопливо извинилась и присела с краю. От смущения не сразу вспомнилось имя мужчины, сидящего рядом. Григ Спайрс подвинулся и улыбнулся.

Утро прошло за утомительным разбором деталей. В зале отсутствовала вентиляция, и духота стояла просто невыносимая. Адвокаты изнемогали в своих париках, а некоторые присяжные даже осмелились снять пиджаки. Дара честно пыталась сосредоточиться, но все плыло перед ее глазами. С усилием заставив себя сидеть прямо, она облизала пересохшие губы, мечтая о стакане холодной воды. Обвинитель нудно описывал какие-то махинации обвиняемого с продажей автомобилей, а плечо Грига Спайрса находилось так близко… Дара не заметила, как склонила голову на него и погрузилась в сон.

— Ей дурно, ваша светлость! — разбудил ее громкий голос. Дара виновато заморгала и сделала попытку встать, но Григ Спайрс осторожно похлопывал ее по щеке, не давая подняться и загораживая от всех. — Притворитесь, что вам не по себе, — еле слышно прошептал он ей на ухо. — Вы же не хотите, чтобы из-за вас все заседание признали недействительным, правда? — настаивал он.

Дара с благодарностью приняла предложение разыграть спектакль. Она вполне правдоподобно застонала и уронила голову на грудь. Кто-то подсунул ей под нос нашатырный спирт, после чего можно было открыть глаза.

— Ей нужен свежий воздух, — предложил мистер Спайрс.

Судья объявил перерыв на обед.

Дара ощутила на талии сильную руку своего спасителя, который повел ее прочь из зала по длинному коридору на улицу. Неподалеку виднелся зеленый скверик. Когда их скрыли деревья, мужчина немедленно убрал руку.

— Устали после вчерашнего свидания? иронично поинтересовался он.

— Нет, я работала.

— После целого дня, проведенного здесь? У вас собственное дело?

— К сожалению, нет, я служу в компании по производству систем связи.

Ее собеседник насмешливо скривил губы.

— Без вас там не могут обойтись?

— Я вовсе не желаю, чтобы они так подумали, — обиделась она. — А вот вы, судя по всему, совсем не дорожите своей работой, если она вообще у вас есть.

— Вы не правы. Я финансовый консультант, мой офис находится неподалеку отсюда. У вас что, плохое настроение?

— Мне обидно. В эту минуту я должна была бы находиться на конференции в Брюсселе и убеждать телевизионные и телефонные компании пользоваться нашими системами связи. В первый раз меня решили отправить одну, а вместо этого приходится разбирать это дело, которое может тянуться еще несколько недель.

— Возможно. Но раз уж так сложилось, нам ничего не остается, кроме как добросовестно выполнять свои обязанности, не так ли?

По его интонации Дара поняла, что нравится ему как женщина. Метнув короткий взгляд из-под длинных ресниц, она убедилась, что он рассматривает ее — золотистые волосы, стройное тело и длинные ноги, которые не слишком хорошо скрывала модная короткая юбочка.

— Насмотрелись? — покраснев, спросила она.

— Не знаю, что и ответить, — многозначительно усмехнулся мужчина. — Между прочим, меня зовут Григ, Григ Спайрс.

Она улыбнулась и пожала протянутую руку.

— Дара Мидлер. Вообще-то я — Дердрью.

— Я знаю. Весьма редкое имя.

— Мои родители, точнее, мой отец в то время увлекался древнеирландскими сагами. Но зато меня уж ни с кем не перепутаешь. — Они пошли по аллее в тени деревьев. — Я не успела поблагодарить вас за помощь. У меня были бы серьезные неприятности, если бы обнаружили, что я сплю.

Они подошли к палатке с мороженым, и Григ купил ей шоколадный рожок. Дара с наслаждением, стремясь продлить удовольствие, слизывала тающий крем кончиком языка.

Григ с улыбкой наблюдал за ней.

— Знаете, — наконец сказал он, — я никогда не видел, чтобы мороженое уничтожали так сексуально.

Вспыхнув, она смущенно засмеялась и опустила ресницы. Он ей определенно нравился. Серые глаза весело глядели из-под черных бровей, а несколько резко очерченные скулы придавали насмешливое выражение умному лицу. Григ был выше среднего роста — несомненный плюс в глазах Дары, которая сама отнюдь не была короткой. Может, именно высокий рост и придавал ему такое чувство уверенности в себе. Он словно излучал обаяние, которому невозможно было сопротивляться.

— Вас не тяготит работа в суде? — спросила Дара.

— Иногда да, но так интересно наблюдать за процедурой свершения правосудия. Когда еще в жизни выпадет шанс участвовать в нем? А раз так, то я стремлюсь со всей серьезностью подойти к исполнению своих обязанностей. Слава Богу, что мы живем в демократическом государстве.

— Какая речь! Вы и на самом деле верите в то, о чем говорите?

Григ весело рассмеялся.

— Конечно, мне это все порядком надоело, но раз уж мы за что-то взялись, то надо завершить начатое, не так ли?

— Скорее бы. И когда только мы доберемся до вынесения приговора? А вдруг не придем к согласию, и вынуждены будем спорить несколько дней подряд? — Ее глаза из-под длинных ресниц незаметно следили за ним. — Вряд ли ваша вечная занятость нравится вашей жене или подруге.

— К счастью, ни той, ни другой у меня нет, так что все в порядке. А как насчет вас?

— В данный момент я свободна, — ответила Дара, чтобы не создавать представления о себе, как об одинокой и замкнутой девушке.

— Как здорово, что я познакомился с вами именно в "данный момент", — улыбнулся Григ, и они рассмеялись. — Когда мы вернемся в зал суда, садитесь рядом со мной. Я буду следить, чтобы вы опять не заснули.

— Хорошо, — изо всех сил постаравшись скрыть радость, ответила Дара. И когда они шли обратно, оба уже знали, что у их знакомства, скорее всего, будет весьма интересное продолжение.

Лорен, наконец, вернулась из Брюсселя и сразу сделала ей выговор за столь ревностное отношение к службе в суде.

— Так больше продолжаться не может, — безапелляционно заявила она. — Знаешь что, давай сюда список твоих заказчиков, и я займусь ими, пока ты будешь заседать.

— Лорен, милая, ты просто прелесть! Уже не в первый раз надо благодарить судьбу за то, что старшая подруга опекает ее.

Родители Дары развелись давно, у каждого была новая семья, так что она не чувствовала себя по-настоящему дома ни с отцом, ни с матерью.

Когда она только начинала работать в компании, то снимала маленькую комнату неподалеку от офиса. Затем она познакомилась с Лорен, и та была настолько великодушна, что пригласила ее разделить квартиру, в которой жила.

— Должна, правда, предупредить, что это находится в пригороде, ездить придется далековато, — предостерегла она.

Дара не испугалась. Компания предоставила ей машину, а сама мысль о проживании в Лондоне была слишком заманчива.

В первое время из-за разницы в возрасте ее несколько удивляла опека Лорен, хоть это ей и льстило. Лорен занимала довольно высокую должность — в ее обязанности входил подбор сотрудников и помощь при непредвиденных обстоятельствах, как, например, со злополучной конференцией в Брюсселе.

Поскольку подруга в основном работала в офисе, ей не полагалась машина, и Даре не потребовалось много времени, чтобы понять одну из причин, по которой та пригласила ее. Впрочем, чувство благодарности было настолько велико, что возить Лорен на работу и обратно не казалось обременительным. Еще больше ее порадовало предложение Лорен помочь с клиентами, особенно теперь, когда появилась возможность тратить время перерыва между заседаниями в приятной беседе со своим новым знакомым.

Жара не прекращалась, и у них с Григом вошло в привычку забирать пакет с бутербродами и уединяться в сквере, где можно было посидеть на траве в тени. Они не могли наговориться, рассказывая о себе, своих привычках и стараясь получше узнать друг друга.

Теперь Дара с удовольствием ходила на заседания. Она удвоила заботу о своей внешности и радовалась, когда ей удавалось подсмотреть восхищенный взгляд Грига. Да и сам он был красив и мужествен, так что рядом с ним она смотрелась еще более изящной и знала, что окружающие любуются ими. В общем, прошло совсем немного времени с начала их знакомства, как однажды вечером Григ пригласил ее задержаться и поужинать вместе.

— Сначала они сходили в кино, а затем Григ повел ее в лучший итальянский ресторан, по его уверениям. Григ, казалось, весь Лондон знал, как свои пять пальцев, да и неудивительно — он здесь родился и вырос.

Хотя для Дары это было не первое свидание, но Григ был первым настоящим мужчиной — не каким-то мальчишкой, ее ровесником, а сказочным принцем, к которому она, ко всему прочему, чувствовала сильное влечение.

После ужина он повез Дару домой в заказанном лимузине. Стоимость этой роскоши она и не пыталась себе представить, и водитель ждал, пока он провожал ее. У двери квартиры Григ остановился, положил руки ей на плечи и склонился, чтобы поцеловать. Он едва касался ее губ нежными, легкими как ветерок поцелуями.

Дара, весь опыт которой исчерпывался фильмами, книжками и рассказами подруг, ожидала бурных проявлений страсти. К своему удивлению, она обнаружила, что даже эти дразнящие, почти неуловимые прикосновения уже подняли в ее груди целую бурю. Она ощущала его взволнованное дыхание и еле уловимый приятный запах одеколона.

Григ явно был человеком, который знает, чего хочет. И в данный момент он хотел ее.

Дара закрыла глаза. Их языки соприкоснулись, и она почти задохнулась от удовольствия, уже не сознавая, что руки Грига все крепче обхватывают ее. Обняв его за шею и нежно перебирая шелковистые волосы, она услышала тихий вздох. Его губы стали настойчивее, но все еще оставались нежными, и Дара с готовностью отзывалась на поцелуи.

И все же Григ нашел в себе силы отстраниться.

— Пожалуй, мне лучше уйти, — глядя на девушку сверху вниз, хрипло пробормотал он.

— И правда, такси ждет…

Но Григ наклонился и поцеловал ее еще и еще. Прежде чем оторваться, он прошептал:

— Увидимся в суде. — И, махнув на прощание рукой, сел в машину, оставив ее наедине с тоской по своим поцелуям.

Их отношения вступили в новую фазу, но они не спешили к дальнейшему сближению, боясь спугнуть то робкое чувство, которое, как оба надеялись, зарождалось между ними. Возможно, Даре следовало быть чуть посмелее, но темп задавал Григ, ему принадлежала инициатива.

Вместе, они проводили не каждый вечер. Дважды в неделю Григ посещал спортзал, а иногда ему приходилось задерживаться на работе. И все же их встречи становились все чаще и чаще.

Дело тянулось уже больше месяца и теперь, наконец, близилось к завершению. В своих долгих разговорах они вовсе не уделяли ему внимания — достаточно было и того, что ежедневно приходилось выслушивать не самые приятные подробности преступления. Оказавшись вместе, они старались поскорее выкинуть из головы все заботы, сбежать от них. Наконец настал день последнего заседания, которое тянулось до позднего вечера. Пора было выносить приговор.

Удаляясь в специальную комнату на совещание, присяжные чувствовали себя более чем странно. Они столько времени проводили в этом помещении, отдыхая во время перерывов, непринужденно беседуя. Теперь же им предстояло решить судьбу человека — либо оставить его на свободе, либо обречь на тюремное заключение. И каждый из двенадцати чувствовал на своих плечах тяжелое бремя ответственности.

В тот вечер так и не пришли к согласию, а это означало перспективу провести ночь в отеле, без возможности отлучиться, куда бы то ни было до вынесения окончательного приговора. В гостинице для них сервировали ужин, после которого было разрешено заняться своими делами. Четверо уселись играть в карты, остальные разошлись по своим комнатам или отправились в бар. Дара и Григ присоединились к последним и устроились в укромном уголке, не обращая внимания на любопытные взгляды.

За последние недели в их поцелуях заметно прибавилось страсти, и оба ощущали странное томление в долгие часы, когда приходилось сидеть рядом в зале суда и делать вид, что они совершенно посторонние люди. Их локти и колени соприкасались украдкой, но они не смели поднять глаза друг на друга, чтобы не выдать себя. Эта секретность придавала некоторую пикантность их отношениям, но теперь, похоже, в этом более не было нужды.

— Надеюсь, завтра мы сможем вынести приговор, и не придется оставаться здесь на выходные, — высказал их общую мысль Григ. — А если так, может, уедем на уик-энд вместе?

— Уехать? — Краска прилила к ее щекам. — Куда?

— Честно говоря, еще не задумывался об этом. А куда бы хотелось тебе?

— Не знаю. Может, на природу? Ты, помнится, рассказывал, что ездишь верхом. Научишь меня?

— И не подумаю.

— Это еще почему?

— А вдруг ты упадешь с лошади? Надо придумать что-то такое, от чего бы ты получила удовольствие, а не травму.

Она подняла глаза и встретила его страстный, многообещающий взгляд. Ее голос дрогнул:

— Так какие будут предложения?

— Я мог бы покатать тебя на лодке или давай просто побродим по лесу.

— Ничего не имею против.

Когда они выходили из бара, Григ нежно поднес ее руку к губам и поцеловал.

— Ты просто прелесть, — прошептал он.

Только к вечеру следующего дня, в пятницу, присяжные пришли к согласию. Дара вздохнула с облегчением — весь день она терзалась от мысли, что их планы не осуществятся. Она знала, что Григ чувствует то же самое. Их взгляды часто встречались, и оба прочитали страсть и нетерпение в глазах друг друга. Им стало почти безразлично, каким будет приговор, лишь бы его вынесли поскорее.

Наконец присяжные вышли из комнаты совещаний, и судья осведомился, пришли ли они к согласию. Председатель ответила утвердительно, и подсудимый встал. Дара обратила внимание, что он несколько бледен, хотя на губах его играла все та же обаятельная улыбка, а в глазах еще светилась надежда на оправдание.

Услышав, что его признали виновным, Харри несколько мгновений был неподвижен, затем с яростным криком попытался выскочить за перегородку. Двое полицейских удержали его.

Судья заговорил:

— Вы человек с ярко выраженными садистскими наклонностями и бесспорно представляете угрозу для общества. Считаю, что, приговорив вас к пожизненному заключению, суд поступил правильно.

— Нет! — Дикая ярость перекосила лицо осужденного. — Вы поплатитесь за это, каждый без исключения! — Взгляд его ненавидящих глаз пронзал насквозь. Он протянул руку вперед. — Будьте вы прокляты! Я вам всем глотки перережу!

Еще долго были слышны его вопли и проклятия, пока стража выводила его из зала. Наконец дверь за ним захлопнулась и наступила гнетущая тишина. Все были слишком потрясены яростью и угрозами Харри, чтобы заговорить. Первым пришел в себя судья.

— Не обращайте внимания. Вы с честью исполнили свой долг, и я лично прослежу, чтобы вас в ближайшее время не беспокоили. Благодарю вас, леди и джентльмены. Все свободны.

Григ и Дара вышли на улицу, но в ушах все еще звенели страшные проклятия подсудимого. На машине Грига они заехали за вещами сначала к ней, потом к нему. Через час они уже покидали Лондон, убегая, прочь от преступления, в тончайших деталях которого им пришлось копаться целый месяц, прочь от угроз, нарушивших их покой.

Поздно вечером они добрались до отеля, в котором Григ заказал номер на выходные. Не было времени даже на то, чтобы осмотреться. Дара быстро приняла душ и переоделась, и после того, как Григ последовал ее примеру, они спустились ужинать.

Наконец можно было расслабиться, насладиться вкусной едой после бутербродов, которыми приходилось перебиваться во время перерывов. Бутылка легкого вина сняла некоторую неловкость, которая чувствовалась в их отношениях, и заставила окончательно позабыть о кошмарном деле Майкла Харри. Как сказал Григ, на свете есть немало приятных вещей, о которых стоит подумать.

Его затуманенный желанием взгляд заставил ее сердце учащенно забиться.

— Каких же, например? — провоцирующим тоном спросила она.

— Мне сказать это здесь и сейчас?

— Почему бы нет?

— Ладно. — Он взял ее руку и один за другим перецеловал пальчики. — Я думаю о том, как буду медленно снимать с тебя одежду, любуясь твоей красотой. И так, как я целую сейчас твои пальцы, я буду целовать твое тело, а потом…

Дара поспешно отдернула руку и приложила палец к его губам.

— Нет, не надо, — выдохнула она, чувствуя, как вспыхнули ее щеки.

— Но должен же я сказать, как ты прекрасна.

— Нет, я имела в виду…

— Говори, говори.

— Я хотела сказать, что не надо смущать меня на людях, — краснея еще сильнее, произнесла она.

Рука Грига сильно сжала ее запястье.

— И все же признайся, что ты чувствуешь сейчас?

Она поколебалась, но все же ответила:

— Желание.

Он ласково улыбнулся ей.

— Вот видишь: и ты и я чувствуем одно и то же.

— Да. — Она больше не прятала свои эмоции. Протянув свободную руку, девушка накрыла его ладонь.

Григ усмехнулся.

— Так кто кого провоцирует? — И добавил нетерпеливым тоном: — Поднимемся наверх?

— А как же наш кофе, — непринужденным голосом, напомнила Дара.

— К черту кофе!

Он терял самообладание, и это возбуждало. Но мужчина, который целый месяц не торопил события, может подождать еще пару минут. Она убрала руку и спокойно поднесла ко рту чашку.

— Кофе просто великолепен! — поддразнила она его, отпивая крошечный глоточек.

— Кофе лучше пить с ликером, так что пускай нам принесут его в номер, — выкрутился Григ и оглянулся в поисках официанта.

— Я пошутила, — засмеялась Дара. — Я тоже хочу в постель.

В серых глазах Грига горел огонь нетерпения. Встав из-за стола, он подал ей руку и повлек вверх по лестнице.

Григ еще за столиком признался, что хочет сделать, и теперь он медленно снимал с Дары одежду, восхищенно шепча о ее красоте и нежно прикасаясь губами к телу. Девушка дрожала от желания, из ее груди вырывалось прерывистое дыхание, она судорожно впилась пальцами в его плечи, когда он стал стаскивать с нее чулки.

Дыхание Грига участилось, его поцелуи становились все более страстными.

— Дара, Дара! Если бы ты только знала, как я жажду тебя!

Вскоре одежда Грига тоже оказалась на полу. Больше не хотелось тратить времени на слова. Нежные руки Дары притянули к себе сильное мужское тело, и она выгнулась, не в силах сдержать стона блаженства. Опьяняющий, неистовый вихрь подхватил ее и унес в неведомую доселе страну сладостных, невероятных ощущений, который дарил ей возлюбленный.

Наконец, опустошенные, они вернулись с небес на землю. Взгляд Дары упал на бутылку шампанского, "которую Григ заказал еще перед ужином, и которую она не заметила раньше.

— Мы должны были выпить ее до, а не после, — объяснил Григ.

— Ты хотел меня напоить? — спросила Дара, целуя его в плечо.

— Если бы потребовалось, — признался он.

— Глупенький. — Она приникла к его груди и прикоснулась языком к соску.

— Пощади, — взмолился он, зарываясь лицом в ее волосы.

Она засмеялась и поцеловала его в губы.

— Это было прекрасно.

— И, надеюсь, вскоре повторится.

— А как же иначе, — ответила она.

— Знаешь, ты самая удивительная девушка на свете.

— Ах, как вы галантны, сэр! — Дара завернулась в простыню, пытаясь изобразить из себя, по меньшей мере, герцогиню. — Почему б вам не продолжить в том же духе и не налить этой удивительной девушке шампанского?

— С удовольствием, если вы соблаговолите вновь доставить мне счастье любоваться вашими прелестями, — засмеялся Григ, решительно сдергивая с нее простыню. Он дотронулся до ее груди и почувствовал, как затвердели соски в ответ на его прикосновение. — Ты прекрасна, серьезно сказал он. В его глазах заплясал огонек вновь пробуждающегося желания. — Ты вскружила мне голову. Взгляни на себя.

Дара застенчиво посмотрела на свою грудь. Его загорелая рука нежно прикасалась к ее белой коже. Пальцы снова сжали сосок, и все ее тело напряглось, откликаясь на ласку. Никогда раньше она не думала, что способна испытывать подобные ощущения.

Наблюдать, как он изучает ее тело, чувствовать разгорающееся нетерпение внутри себя, стонать от наслаждения и знать, что ее любимый счастлив, обладать ею, — так вот что значит быть женщиной, и это так прекрасно!

Чувственные поцелуи покрывали ее грудь, заставляя забыть все на свете. Затем перед затуманенным взором Грига промелькнул зеленый, зовущий свет ее глаз и их вновь захлестнул поток необоримой страсти. Сжав ее бедра, он притянул возлюбленную к себе на колени. Вскрикнув, Дара обвила ногами его торс, стремясь прижаться как можно теснее, слиться с ним и подарить ему такое же наслаждение, какое он заставлял испытывать ее…

Совершенно счастливые, они так и заснули, не размыкая объятий. В полночь Григ разбудил ее, и они вновь разделили сладость любви, так что шампанское удалось открыть только на следующий день. Они были пьяны любовью безо всякого вина.