"Демон и дева" - читать интересную книгу автора (Сандему Маргит)

11

Красавец адвокат Сёренсен действительно послал своего курьера в торговый город Мосс. Сделав дело, он, торжествуя, направился в «Голубой бокал» удостовериться, что девушка на месте.

Но ее там не оказалось.

Хозяин посмотрел как следует? Может быть, она назвала другое имя? Нет. Тогда, может, они приехали вдвоем? Тоже нет.

У Сёренсена вытянулось лицо. Это его совсем не красило.

У него в голове не укладывалось — как так, она пренебрегла его советом? Но ведь он так галантно вел себя, так элегантно оделся, тщательно подготовившись к захватывающему вечеру и ночи, разработал новый план, как соблазнить девушку. Такая мягкая, такая неопытная. Даже если бы ее сопровождал уродливый родственник, адвокат мог бы держать обоих под контролем до получения ответа от дяди Снивеля.

В результате он остался с носом!

Ну ладно, все равно они придут к нему в четверг…

Ждать еще три дня.

Сёренсен вернулся домой. Он был в ярости. И сразу же дал поручение слуге обойти все постоялые дома в Кристиании и окрестностях и найти Вингу Тарк.

Слуга возвратился только поздно ночью. Но Сёренсен не ложился, он ждал. Бодрствовать по ночам ему было не впервой.

Слуга поклялся самыми страшными клятвами, что был везде, где только можно, но Винги так и не нашел.

Сёренсен лег, когда уже светало. Он был мрачнее тучи. Сначала решил было задать слуге трепку, но не захотел возиться. Слуга был здоровенным детиной, а в доме, кроме них, больше никого не было. Адвокату не захотелось рисковать.

Что же скажет дядя?

Дядя Снивель приехал сам, собственной персоной. Уже на следующий день, бросив важные переговоры в Моссе, фыркая, как разъяренный бык, он ввалился к Сёренсену в его контору. Конторой служила элегантная гостиная в доме адвоката. В этой гостиной он не так давно принимал Вингу.

Красивые кружева на манжетах Сёренсена лишний раз подчеркивали, как дрожат руки адвоката. Но вообще-то Снивель сердился не на него. Предстояло найти храбрецов, что посмели пойти против него, отобрать его, Снивеля, добро! Да, и Сёренсена тоже.

— Найди их прежде, чем они начнут доставлять нам неприятности, — мужчина, ерзавший на стуле в стиле рококо, был похож на жабу. По шее и щекам прямо на воротник и жилетку стекал пот. На отекшем лице жадно сверкали холодные глаза амфибии.

— Они придут в четверг.

— Может быть уже поздно, — прервал его Снивель. — Как ты мог упустить ее? Девушка была в твоих руках!

— Да она была мягка, как масло в руках. Поблагодарила за «Голубой бокал». Я пригласил на ужин, однако она не смогла. Но мы еще вернемся к этому вопросу в четверг. Так что она ничего не отвергала.

Улыбка Сёренсена ясно показывала, что от его предложений никто никогда не отказывается.

— Четверг. Послезавтра, — пробормотал Снивель, прикрыв глаза. — Так долго ждать мы не можем. А что, если они найдут себе другого адвоката?

— Я пообещал ей, что при необходимости найду сам. Она тут никого не знает.

Снивель только задумчиво хмыкнул.

— Дядя, а у вас есть какое-то предложение?

— Предложение? — огрызнулся Снивель. — У меня есть только одно предложение. Ты и сам понимаешь, как опасен для нас судебный процесс. Они скоро узнают, что Элистранд приобрел именно ты. Семейный адвокат. Племянник директора аукциона. Как, звучит? Найди их, Сигурд! И уничтожь!

Адвокат Менгер долго беседовал с Хейке и Вингой. В тот вечер они должны были рассказать адвокату все, что знали, о своих родственниках и про историю усадеб.

Беседа состоялась за день до того, как Снивель, бросив дела, примчался в Кристианию. Именно в тот вечер, когда Сёренсен обнаружил, что Винга и не думала останавливаться ни в «Голубом бокале», ни вообще в городе.

В доме Симена совсем стемнело. Хейке зажег свечу.

Адвокат Менгер закашлялся. Кашель был очень болезненный. Хейке внимательно прислушивался к клокотанию в груди. Заметно колеблясь, все же произнес:

— Я слышу, у вас опасная грудная болезнь. Люди Льда всегда были способными врачевателями, эта способность у них в крови. Однако методы лечения, к которым мы прибегаем, часто считаются неортодоксальными. Я, к сожалению, немногому научился, у меня просто не было такой возможности. Я еще не успел ознакомиться с теми лекарственными средствами, которыми мы располагаем. Мы ведь только приехали в Гростенсхольмский согн. Но малышка Винга кое-чему научилась у своей талантливой матери Элисабет. Винга также может прочитать надписи на коробочках с лекарствами и способ их употребления. А я вот не могу. Если хотите, к следующей нашей встречи мы найдем для вас подходящее лекарство. Оно, по крайней мере, сможет облегчить ваши страдания.

Менгер грустно улыбнулся. В отблесках свечи казалось, что перед юношей с девушкой сидит мертвец:

— Если бы вы только смогли! Я обошел всех врачей, никто не дает мне даже надежды на выздоровление. Я постараюсь поддержать в себе остатки жизни во время слушания дела против Снивеля. Я всю жизнь мечтал разоблачить его. Вряд ли я долго протяну после.

— Если б я раньше хотя бы просмотрел те лекарства, которыми мы располагаем, я мог бы помочь вам уже сегодня, — вздохнул Хейке. — Я знаю, у меня есть способности.

— Я тоже еще не смотрела лекарства, — добавила Винга. — Я не обладаю Хейкиными способностями, но мы оба очень хотим вам помочь.

— Спасибо, я знаю, — снова улыбнулся Менгер. — Позвольте сказать, что вы отличные молодые люди!

— И вам спасибо на добром слове, — просияла Винга. И Менгер внезапно пожалел, что он не на сорок лет моложе.

Хейке вдруг словно оцепенел.

— Что случилось? — забеспокоилась Винга.

— Тс-с-с-с, по-моему, до следующего раза ждать совсем необязательно.

Юноша быстро достал сокровище и склонился над ним.

Менгер вопросительно взглянул на девушку.

— Ему помогают, — шепнула она.

— Помогают?

— Да. Я хорошо знаю это выражение его лица. Мы тут не одни. Наши предки очень хотят, чтобы мы получили назад хотя бы Гростенсхольм. Видите ли, там что-то есть на чердаке. Так что, адвокат Менгер, у вас теперь сильные покровители. Они надеются на вас; а чтобы выдержать эту борьбу, вы должны быть сильным.

Менгер крепче сжал рот. Ему не очень нравились такие разговоры о сверхъестественных силах.

— Видите их?

— Нет. Но мне это что-то напоминает.

— Вы можете посидеть тихо? — сквозь зубы прошипел Хейке.

— Да, извини. Кто сейчас тут?

— Ульвхедин и Ингрид.

— Добро пожаловать, — поприветствовала их Винга со слезами на глазах. Ингрид она знала, а об Ульвхедине много слышала.

— Я совсем не удивлена, что именно они пришли к нам. Они больше всех заинтересованы в возврате усадьб. Тетушка Ингрид была последней владелицей Гростенсхольма и видела, как усадьба ушла от нас.

Хейке тяжело вздохнул:

— Адвокат Менгер, будьте так любезны, зажмите рот этой мельнице — и не давайте ей открыть рот! Адвокат не скрывал своего скепсиса.

— Вы должны поверить, — Вингу никто не мог заставить замолчать. — Дедушка Ульвхедин, сделайте что-нибудь! Подайте знак! Пусть адвокат поверит, что вы тут.

Небольшой подсвечник тотчас же переместился с одного края стола на другой.

Менгер глотнул. Потом кивнул. Побледнев, стал внимательно наблюдать за Хейке. Тот стоял, склонившись над баночками и коробочками и словно следовал за чьим-то указательным пальцем. Время от времени Хейке брал одну берестяную коробочку, другую и откладывал их в сторону. Так он выбрал четыре коробочки. Остальное снова спрятал под крышу.

— Спасибо, — произнес он, обернувшись в угол комнаты. — Теперь мы одни.

Менгер вздохнул так глубоко, что стало ясно, — все это время он не смел даже дышать. Лицо Менгера приобрело зеленоватый оттенок. Впрочем, может, это только так кажется в неверном свете свечи?

Хейке энергично произнес:

— Винга, тот маленький ковшик! Наполни его наполовину водой!

Винга моментально повиновалась. Однако обычно она не была так послушна.

Хейке покрошил в нагревающуюся воду травы из трех коробочек. По комнате разлился пряный запах трав.

Содержимое четвертой коробочки он растер с маслом и переложил в другой горшок.

— Пожалуйста, лягте на кровать, — обратился он к Менгеру. — Кровать абсолютная чистая. В ней нет никаких паразитов. Винга позаботилась об этом в первый же день нашего приезда. Посмотрели бы вы, как она возилась со мной и с козой! Не уцелела ни одна вошь, ни одна блоха! Да, уж она позаботилась о доме!

Они с Вингой задорно улыбнулись друг другу.

Менгер кивнул, все еще взбудораженный новыми впечатлениями, так внезапно обрушившимися на него. Он старался понемногу успокоиться и прийти в себя. А может, ему просто нечего было возразить?

Хейке развязал шейный платок и обнажил впалую, мертвенно-белую грудь адвоката. Затем начал растирать лекарство. Адвокат смотрел на него округлившимися глазами. Сначала адвокат был потрясен внешним видом парня, но то, что случилось дальше, было уже совсем невероятно. Парень свободно общался с духами — так, словно это было совершенно обычным делом. Духи двигали подсвечник, а теперь из несчастного тела адвоката делали отбивную. Так разве странно, что сердце Менгера билось неровными, сильными толчками?

Тем временем Винга вылила в кружку готовый напиток и протянула Хейке.

— Выпейте, пока не остыл, — Хейке подал кружку адвокату. — Остальное мы перельем в бутыль, которую вы возьмете с собой.

— Уже поздно, — заметила Винга. — Вам, верно, не успеть добраться до дома?

— Вам нельзя ехать. На улице прохладно. А что делать с кучером… Как быть?

В конце концов решили, что адвокат останется ночевать в доме Симена, Хейке, как обычно, ляжет в сарае, а Винга отправится с Эйриком и переночует в комнате Кари. Кучер тоже переночует у Эйрика. Никто не возражал. Адвокат только смущенно вздохнул.

— Разговоры отложим до завтра, — решил Хейке. — А сейчас — спать!

Менгер сел в кровати. Словно через силу, подбирая слова, спросил:

— Если у вас такие… гм… могущественные связи в потустороннем мире… Почему вы не воспользуетесь их помощью в деле против Снивеля?

— Да! — подхватила Винга. — Серые человечки!

— Что это еще такое?

— Моя мама, не отмеченная, не обладающая никакими способностями, иногда видела их в Гростенсхольме. Ну, не совсем серых человечков, конечно. Тетушка Ингрид звала их маленьким народцем, но мама возражала, говоря, что многие из них совсем не такие уж и маленькие. Эти существа быстро прятались по всем темным щелям и закоулкам, как только она входила в помещение. Потому-то она и прозвала их серыми человечками. Про них рассказывают массу историй еще со времен тетушки Ингрид и Ульвхедина. Их использовали как слуг, или как это лучше назвать? Тетушка Ингрид может вызвать их назад?

— Подожди немного, — остановил ее Хейке. — Во-первых, никто из наших предков не может сам, напрямую, связаться с живым существом. Общение может происходить только с помощью или, если хотите, при посредничестве меченых, или избранных. Скажем, через меня. Тебе, Винга, они никак не могли помочь. Во-вторых, мне ничего не известно про этих серых человечков и я не могу их вызвать. В-третьих, для этого мне необходимо находиться в Гростенсхольме. Так как?

— Погодите, — адвокат был совсем сбит с толку. — Эти серые человечки… они тоже ваши предки?

— Нет, — встряла Винга. — Это нечто совсем другое.

— А кто же они?

— Понятия не имею.

— Восхитительно, — промямлил Менгер. У него на лице было ясно написано, что он начал жалеть о том, что взял на себя защиту этих безумцев.

Впрочем, нет. Для него это — единственный шанс покончить со Снивелем. Эти двое были настолько невиновны, что не могли не выиграть дело. Надо только сначала привести Снивеля в суд!

А вот в этом-то он сомневался. Судья Снивель прибегнет к любым средствам — призовет на помощь воров и ловкачей. Не побрезгует самыми отпетыми!

По правде говоря, Менгер не был уверен, что их жизням не угрожает опасность. За свою жизнь он, конечно, тоже боялся, но ему осталось так мало…

Однако как легко дышится! Наверно, от растирания.

Винга, уже стоя на дворе, все еще колебалась — ехать ли ей с Эйриком и кучером. Хейке направился к сараю. Может, и ей…

Нет, не надо. В этот момент юноша обернулся. У него был веселый, но предупреждающий взгляд. Фу, вечно он знает, о чем она думает. Вот и сейчас он взглядом предупредил ее, чтобы она и думать не думала о ночевке в сарае.

Досадно! Винга догнала остальных и забралась в повозку.

Хейке постоял в дверях, взглядом провожая уезжавших.

Чего ему стоил этот взгляд! Кто бы знал, как он тосковал по Винге!

Весь следующий день трое обсуждали план действий, то, как довести дело до суда. Они еще не знали, что Снивель и Сёренсен уже разослали шпионов во всех направлениях. Менгер удивлялся, откуда только берутся силы. Он постоянно пил настой, и Хейке с Вингой обещали собрать необходимые травы. Ему требовалось много лекарства. Хейке парил адвоката, заставлял дышать ароматными травами, обернув голову тряпкой и наклонившись над корытом. Его укутали в шерсть, мазали липкой мазью. И ему становилось лучше. Менгер стал реже кашлять. Кашель был не такой болезненный.

Иллюзий никто не питал. Болезнь зашла слишком далеко. Но сил на последнее дело хватит.

Винга была само усердие. Хейке знал в самых мельчайших подробностях о ее разговорах с Кари. Теперь она знает о жизни намного больше, утверждала Винга. А юноша ломал голову, о чем же они разговаривали на самом деле. Он испытывал чувство благодарности к девушкам за то, что они не обсуждали его самого. Впрочем, он знал об этом с самого начала. Винга хоть и была взбалмошной девчонкой, но по отношению к нему вела себя сдержанно.

Когда Винга попыталась было приготовить поесть, Хейке мягко, но решительно отстранил ее от очага. Адвокат Менгер и так пережил не одно потрясение, а он натура чувствительная. Винга приняла все за шутку и долго смеялась — над своим поварским искусством.

Именно это любил в ней Хейке. Какую-то странную самоиронию.

Во время обсуждения их дела, Хейке сказал:

— Одного я никак не могу понять — как это Снивелю удалось так просто завладеть Гростенсхольмом? Как это получилось?

— А вы не знаете? Он показал письмо. От Ингрид из рода Людей Льда.

— Что-что? — удивленно переспросила Винга. — Мы ничего об этом не слышали!

— Да-да, — подтвердил Менгер. — В письме черным по белому написано, что если в течение трех лет не объявится законный наследник Гростенсхольма, то герр Снивель получает право делать с этой собственностью, что пожелает, — может продать или поселиться сам. Главное — проследить за тем, чтобы усадьба попала в хорошие руки.

Парень с девушкой переглянулись.

— Нет, — решительно сказала девушка. — Нет, не верю! Тетушка Ингрид никогда в жизни не написала бы такого письма. Никогда, слышите, никогда! Никто так не заботился о Людях Льда, как она. Гростенсхольм не должен был перейти в чужие руки до тех пор, пока жив хоть один из нас! Она просила отца с матерью приглядеть за усадьбой, пока не приедет какой-нибудь родственник из Швеции. В противном случае усадьба должна была перейти ко мне. Я слышала это много раз. Нет, пусть Снивель возьмет это письмо и…

— Ладно, ладно, не выражаться, — оборвал Хейке. Винга продолжила:

— И пусть он не говорит, что тетя Ингрид стала перед смертью немного странной. Она сохраняла ясность ума до последнего момента.

— Так ты полагаешь, что Снивель подделал письмо?

— Ни капельки не сомневаюсь!

— Ага. Ну что ж, спасибо. Вот у нас и появилась дополнительная карта. А ты узнаешь почерк тети Ингрид?

— У меня сохранилось ее письмо. Небольшое поздравление ко дню рождения.

— Да, но письмо, верно, в Элистранде, и Сёренсен о нем уже позаботился.

— Нет, оно у меня тут, с собой. Видите ли, я несколько сентиментальна, — сказала Винга и пошла за письмом.

Менгер взял письмо в руки с благоговением.

— А теперь, друзья, хочу сказать, что вам больше нельзя здесь оставаться. После того, как я проехал через весь согн в экипаже, расспрашивал об Эйрике, ваше местопребывание недолго будет оставаться в тайне от Снивеля и Сёренсена.

— С-с-снивель и С-с-сёренсен, — засмеялась Винга. — Звучит прямо как название лесопилки! Но вы совершенно правы. Мы должны думать не только о себе, но и о семье Эйрика. Он всего лишь мелкий крестьянин, работает в Элистранде. Он может серьезно пострадать.

— Так то оно так, — кивнул Хейке, — но куда нам деваться?

У Менгера уже был приготовлен ответ:

— Я думал об этом ночью. Одна моя дальняя родственница имеет дом на другой стороне Кристиании. Дом очень трудно найти. Я поговорю с ней. Помещение стоит сейчас пустое, так что его будет легко снять на некоторое время. — Он улыбнулся. — Кроме того, дом значительно более удобный, чем этот.

Молодые люди почувствовали себя неловко, но адвокат сидел с доброй улыбкой на лице.

Адвокату пора было возвращаться в город. Хейке и Винга должны были отправиться на следующее утро. Им надо было поговорить еще с Эйриком.

На прощанье адвокат еще раз попросил их быть крайне осторожными и не подвергать себя ненужному риску.

— Снивель не остановится даже перед убийством. Помните об этом. Как только он узнает, где вы находитесь, тут же начнет действовать. Только так он сможет избежать неприятных для него слушаний в суде.

Хейке с Вингой торжественно кивнули.

— Как бы мне хотелось возбудить дело сначала против самого Снивеля. Но нам нужно быть крайне осторожными, так как этот проныра знает каждую лазейку в законе. Начнем с Сёренсена и Элистранда…

— Это не опасно? Он может использовать разные средства защиты.

Адвокат посмотрел на молодого человека с таким ужасным лицом. И подумал: разве я испытывал перед ним страх? В желтоватых, удлиненных глазах парня не было злобы.

— Естественно. Но я надеюсь, мне удастся подобраться к Снивелю через его племянника. Они заполучили Элистранд обманным путем. Такое им не должно сойти с рук.

Адвокат махнул на прощание; экипаж отправился в путь.

Хейке с Вингой снова остались одни.

Теперь им было нелегко вдвоем. Они избегали смотреть друг на друга. Проработав столько времени вместе, обсуждая общие дела, они сблизились еще больше. Стали настоящими друзьями. Они как нельзя больше подходили друг другу.

Но в этот вечер им нечего было сказать друг другу. Каждое слово было опасным. Даже Винга была сдержанна и молчалива. Ужин прошел в полном молчании. Каждый делал свое дело. Коза была накормлена и подоена. Переделав все дела, молодые люди разошлись каждый к себе, едва выдавив из себя «спокойной ночи».

Жизнь вдруг стала такой сложной! Наполненной запретными для них чувствами!

А все потому, что Винга была еще ребенком, ничего не успела повидать в жизни, не была знакома с юношами. А Хейке больше не хотел страдать. Эта девушка слишком много значила для него. И, кроме того, он отвечал за нее. Одно только слово, одно неосторожное движение могло привести их друг к другу в объятия. И тогда… тогда он поломает ей жизнь.

Винга знала об этом. Она была опечалена, глаза постоянно находились на мокром месте. Почему он думает, что она не в состоянии отличить первые мечты и преданность, готовую перерасти в любовь? Неужели он думает, что Вингу привлекают в нем только мужские достоинства? Как же он не прав! Как он может не понимать, что после знакомства с ним Винга никогда не сможет быть счастлива с обычным мужчиной? Как будто он не видит, как они близки друг другу, как он нужен ей, как необходима его близость? Она должна слышать его голос, видеть, как он смеется, знать, что он рядом.

Что привлекло Силье в Тенгеле Добром? Элису в Ульвхедине? Винга знала что. Сочетание необычных сил с бескорыстным сердцем.

«Хейке, Хейке, — пело в ней. — И ты, и я — оба мы из рода Людей Льда. Разве ты не видишь, как притягивают меня демоны? Если Силье и Элиса, совсем обычные женщины, смогли жить со своими избранниками — почему ты считаешь, что я не смогу? Я ведь из рода Людей Льда. Если Элиса и Силье пронесли любовь к своим мужьям через всю свою долгую жизнь — что я — хуже? Или недостойна этого? Да, я признаю, что хочу тебя, твоего тела. После увиденного ни один мужчина меня уже не привлекает. Но нас связывает не только это, а нечто намного-намного большее!

Но что толку мусолить одно и то же? Этот упрямый осел все равно ничего не хочет понимать. Он решил быть благородным и самоотверженным».

Она сердито бросила постельное белье на пол. Так Винга приводила постель в порядок.

Последнюю ночь козе разрешили провести вместе с хозяйкой. Было решено, что коза пока останется у Эйрика. Ее нельзя было таскать с места на место и уж тем более взять с собой в зал суда — если дело дойдет до суда.

Винга хотела укутать козу, но та отчаянно бодалась и желала выбраться на свет Божий. Винга преклонила колени и попросила у козы прощения. Прижавшись к животному, шептала в жесткую шерсть:

— Я должна уехать от тебя, милая моя! Но я скоро вернусь. И тогда мы снова поселимся в Элистранде. Правда, здорово?

Но верила ли в это сама Винга?

Усталая, Винга поправила кровать. Хорошо, что Люди Льда были борцами. Кто еще осмелился бы лечь в постель, в которой спал легочный больной?

Но Винга об этом не думала.

Она никогда не позволяла себе думать о неприятном.

Лучше думать о Хейке!