"Перейти грань" - читать интересную книгу автора (Стоун Роберт)3Под едва забрезжившим небом, глубоко вдыхая кисловатый йодистый морской воздух и высоко вздымая бедра, Браун отрабатывал дистанцию вдоль побережья. Он бежал с трехдюймовыми тяжестями на запястьях, разминая и разрабатывая бугры мышц на плечах и разгоняя кровь в затекших ногах. В трех милях по берегу на огромной трубе электростанции вспыхивал красный огонь маяка. Фонари над цепным забором по периметру электростанции обозначали половину его пути. Подставляя лицо ветру, он пытался заставить свои мысли работать в унисон с ритмом дыхания. Больше всего в жизни он сожалел о том, что оставил флот, сознавая, однако, что это всего лишь необходимая расплата за его рациональное решение, не более чем ностальгия или своего рода роскошь, как и всякое другое сожаление. Там он не стал бы богатым. Браун повернул голову, чтобы ощутить на лице свежее дуновение бриза, и, поймав взглядом четкое очертание Лонг-Айленда, ускорил бег. Свет фонарей впереди померк, а затем вспыхнул вновь, когда в лучах восходящего солнца промелькнула туча. Продолжая бег, Браун почувствовал в груди переполняющее его ожидание чего-то. Оно больше не умещалось в нем и, выплеснувшись наружу, заполнило новый день от моря до небес. Оказавшись возле электростанции, он побежал вдоль ее забора. Его грубые квадраты и уродливые металлоконструкции за ним создавали ощущение несвободы и вызывали ярость. Он развернулся и побежал назад. "Чего ты ждешь?" — шептал он, выбиваясь из сил на мягком песке и безуспешно стараясь убежать от поселившегося в нем ожидания. В замусоренном тупике, которым заканчивалась его улица, он перешел на шаг и попытался утихомирить свои мысли. Прошло какое-то время, и испытанные им терзания стали представляться иллюзорными. "Бег способствует игре воображения, тем более что наступило очередное воскресенье", — решил он и трусцой направился к табачному киоску за газетой. С газетой под мышкой он поспешил домой, приветствуя по пути редких прохожих, каждый из которых задерживал шаг, чтобы посмотреть ему вслед. Дом все еще был погружен в сон. Бросив "Санди таймс" на кухонный стол, он подошел к лестнице и прокричал наверх, где спали его жена и дочь: — Вставайте, люди! Оладьи! Замесил тесто, покрошил туда несколько яблок, купленных у Гранни Смита. — Просыпайтесь, просыпайтесь! — кричал он. Когда никто так и не появился, он взбежал по лестнице к комнате дочери и постучал в дверь. В школе у Мэгги был длинный уик-энд, но ему не удавалось пока провести с ней даже несколько часов. — Мэг! Вставай, руки поднимай! Труба зовет, мой юный друг! Не услышав ответа, он приготовился вновь атаковать дверь. Но истошный визг дочери заставил его руку замереть в воздухе. — К чертовой матери! — кричала она. — Убирайся отсюда! Оставь меня в покое! — Послушай… — начал было Браун. Он был удивлен и обижен. Слова давались ему с трудом. — Слушай, Мэгги. — Оставь меня! — девчонка была почти в истерике. — Оставь! Меня! В покое! Оставь меня в дерьмовом покое! Ей было хорошо известно, что Браун не выносил, когда она употребляет такие слова. — Открой дверь, Маргарет, — потребовал он и попытался сделать это сам, но дверь была заперта изнутри. Он дергал ручку, возмущаясь абсурдностью своего положения и вполне сознавая ее. — Не разговаривай со мной на таком языке! — Гнев малолетней дочери ожесточил его. Он сжал губы в отчаянии. Мэгги перешла на жалобное завывание: — Пожалуйста! Уходи, пожалуйста. — Нет, я не уйду. И разговаривать с дверью я тоже не буду. Дверь большой спальни отворилась, и в холл вышла Энн в накинутом на плечи шерстяном халате. — Оуэн, оставь ее. — Она подошла и взяла его за руку, все еще храня в себе нежность их прошлой ночи. — У Мэгги своего рода социальный кризис. Мне кажется, у нее неприятности из-за мальчиков. — Удерживая руки Оуэна в своих, она увела его от комнаты Мэгги. — Мне жаль, — сказал Браун. — Но это не оправдание. Ты слышала, как она говорила? — Пожалуйста, оставь ее, Оуэн. Я уверена, что она извинится. У бедняжки сейчас такое состояние. — Бог с ней, — пробормотал он. — Я просто не знал, что она научилась таким словам. — О, они все ими владеют. Она прибегает к ним, чтобы вырасти в твоих глазах. Браун покорно шел за женой. — Послушай, прими-ка душ, — предложила Энн. — Я приготовлю оладьи, а ты остынь под душем. Нельзя, чтобы у тебя было испорчено утро. Браун врачевал под душем свои пострадавшие представления о пристойности и старался унять беспокойство по поводу своей единственной дочери, чье пребывание в джунглях молодой Америки наполняло его ужасом. "Сейчас трудно воспитывать детей, — думал он, — почти так же трудно, как это было в конце шестидесятых и все семидесятые годы". Браун возлагал на дочь большие надежды, и Мэгги росла исключительно послушным и воспитанным ребенком, гораздо больше настроенным на родителей, чем на своих сверстников. Все это, похоже, начало меняться, и женская гимназия в Новой Англии, куда они определили ее за огромную плату, ничего не могла поделать с этим. Это была гимназия, где училась ее мать, но Браун отпускал туда дочь с большой неохотой. Теперь ему начинало казаться, что там подобрались девочки непристойного поведения, от которых просто хотели избавиться родители. Наркотики там были более распространены, чем в бесплатных школах. Он старался не думать об этом. Для него была невыносимой мысль о страданиях дочери, находящейся на таком этапе своей жизни, когда у человека еще недостаточно ума, чтобы оградить себя от них. Браун и Энн ели оладьи одни. Мэгги так и не вышла из своей комнаты. — Мне следовало бы покатать ее на яхте, — предположил Браун. — Но ведь лодка у тебя на Статене. — Что ж, мы могли бы поехать туда. — Вряд ли тебе хочется заниматься этим сегодня. Браун не был настроен на морскую прогулку под парусом. Но ему не давало покоя чувство вины перед дочерью за то, что ее отдали в интернат и оставили там без родительской заботы. — Сейчас у меня действительно нет настроения. Мне надо было взять ее в осенний поход. — Ты думаешь? — не согласилась Энн. — Мне кажется, что у нее другое на уме. Делать Брауну в этот день было нечего. Энн отправилась работать к себе в кабинет, который он оборудовал для нее. Она заканчивала статью в морской журнал. Мэгги тайком выбралась из комнаты и скрылась из дома. Сразу после полудня Браун надел плащ и собрался отправиться в офис. Проходя мимо, постучал к Энн. — Тебе следовало бы сходить этим утром в церковь, — сказал он жене, — и молить Бога не понижать курс акций. Они вместе посмеялись. |
||
|