"Перстень Мериада" - читать интересную книгу автора (Романовская Ольга)

Глава VI

Шёл дождь, шёл уже не первый час и, судя по всему, не собирался кончаться. Такое для Грандвы — не редкость, приходится привыкать.

Стелла укрылась от небесной воды под группкой густых деревьев. Она с грустью смотрела на пузыри, лопавшиеся в озерцах луж, и думала о том, что путешествовать в пойме Остен было намного приятнее: там полным-полно деревень и мелких городков, в каждом из которых обязательно имелся хотя бы один постоялый двор. Свою последнюю гостиницу принцесса проводила позавчера, с тех пор не то, что трактиры, люди попадались редко.

Юг Грандвы слабо заселён, центром его считается Дангр, и, если бы не дождь, девушка была бы там два часа назад.

По дороге, размытой так, что глина напоминала жидкое тесто, ползла повозка; напрягая мышцы на натруженных ногах, ее тянули две неказистые лошади.

Накинув на голову плащ, Стелла выскользнула из своего укрытия.

— Вы в Дангр? — крикнула она сквозь завесу дождя.

— Да, пожалуй. — Возница натянул вожжи. — Мы проездом из Верне в Британ.

— Кто это вы? — Девушка оглядела повозку — вроде бы, он там один. Может, кто-то прячется от дождя под парусиновым навесом? А она сама не прочь туда залезть.

— Я и мои лошадки. Нам нужно кое-что купить из того, чего дома не сыщешь. Пустотам, и всё из-за Дакиры.

— Мне часто говорили, что это опасное соседство.

— Правильно говорили. Симонароки никогда не принесут людям счастья.

— Может, Вы немного осчастливите меня? — Стелла с вожделением посматривала на парусиновый навес.

— И как же?

— Я продрогла и была бы Вам благодарна, если Вы разрешили мне немного проехать в Вашей повозке.

— Это можно. Залезайте!

— Сейчас, я только сбегаю за лошадьми!

В Дангр они въехали порознь: повозка намертво завязла в грязи в предместье.

Дождь кончился; из-за облаков выглянуло робкое солнце, отразилось в широких лужах на разбитой мостовой, в радужных от капель воды стёклах. Тихо, мокро и свежо.

Дангр трудно было назвать городом в том смысле слова, к которому привыкла Стелла. Мощёных улиц в нём не было, вернее, была одна, главная, но камни местами полностью выбили колёса повозок. Чёткой планировки тоже не наблюдалось, дома стояли, как попало, только в центре кое-как выдерживая красную линию. Половина, если не больше, соседствовала с огородами.

Гостиница, длинное казарменного вида здание, стояла на пустыре, поросшем полынью; прямо под окнами, паслись козы (хорошо, что не свиньи!).

— Скверный городишко! — подумала принцесса.

Дангр был одним из клонов Оду, но Оду грандванского образца, то есть без лебезящего губернатора и со всеми прелестями южного провинциального города. Наверное, здесь часто бывают эпидемии: если верить врачам, все болезни происходят от грязи, а её тут было достаточно.

Не похоже, чтобы это место пользовалось популярностью: во дворе не было ни лошадей, ни повозок. Из приоткрытой двери доносился монотонный звук затачиваемых ножей. Кто-то пару раз хохотнул в тёмной утробе общей залы — какие-нибудь торговцы или присланные с проверкой мелкие чиновники.

Девушка привязала лошадей к коновязи и пару раз стукнула ногой в дверь конюшни. Там кто-то зашевелился и громко зевнул — значит можно уходить.

Внутри гостиница оказалась такой же малопривлекательной, как и снаружи. Старые, наверное, ещё времён сиальдарского владычества, дубовые панели на стенах, покрылись копотью, свечи оплыли в давно не чищеных подсвечниках. На потолок лучше не смотреть.

Присев на край свободной скамьи, Стелла попросила позвать хозяина. Узнав, что ей нужна хорошая комната, он поспешил всучить ей целых две, оценив их в десять талланов. Принцесса сбила цену до семи.

Полная, пышущая здоровьем служанка сходила в кладовую за чистым бельём и, получив из рук хозяина ключ, прошествовала к лестнице, увлекая за собой Стеллу.

Первое, что увидела девушка, была пыль. Тогда же в голове у неё родилась навязчивое предчувствие того, что она непременно устроит здесь скандал. С каждой минутой это желание всё усиливалось и усиливалось, несмотря на то, что служанка попыталась привести комнаты в приемлемый вид.

Все бы обошлось, если бы не мышь: она выскочила из-за кувшина с водой, присела на лапки, быстро огляделась по сторонам и сбежала вниз по ножке стола. Может, для служанки это и было в порядке вещей, но для принцессы точно нет. Она безумно боялась грызунов и тут же с пронзительным визгом забралась на стул. На её крики сбежалась вся прислуга во главе с хозяином.

— Я плачу семь талланов за ночь не для того, чтобы наткнуться на мышь! — От напряжения её голос то и дело срывался на писк. — Или вы немедленно избавите меня от общества этой твари или возвратите мне мои деньги!

— Да за что же возвращать деньги? — протестовал хозяин. — В Дангре всего одна гостиница — моя, и никто ещё не жаловался. А комнаты, которые Вы изволили назвать комнатёнками, самые лучшие.

— Неужели?

— Поверьте, если бы Их величества удостоили наш город своим посещением, мы бы подготовили для них эти апартаменты.

— Значит, по-вашему, это апартаменты? — язвительно переспросила принцесса. — Да Их величества даже не переступили через порог этого убогого жилища, так что хватит врать!

— По какому праву… — начал хозяин, наступая на неё, поддерживаемый с флангов кухаркой и дородной служанкой.

— По праву принцессы! — рявкнула девушка. — Извольте с эти считаться!

— Какая ещё принцесса? Я не знаю никаких принцесс.

— А графа Суррара Миларта Вы знаете? — парировала она. — Я с удовольствием напишу своему другу о том безобразии, что здесь творится.

— Если Вам нужен скандал, обращайтесь к губернатору, — сухо заметил грандвандец, отступив на шаг.

Стелла презрительно усмехнулась и протянула ему бумагу, вручённую Сурраром в тот памятный вечер в Броуди. Этот гербовый лист с печатью обладал поистине магическим действием, во всяком случае, тон хозяина гостиницы кардинально изменился.

— Тут неподалёку есть дом, где Вас с радостью примут.

— А мои деньги? Или Вы думаете, что я Вам их подарю?

— Они пойдут в счёт уплаты за постой.

— Ну и порядки в этом городишке! Так и быть, оставьте их себе, только убирайтесь с глаз моих долой. А лошадей, поди, и не чистили!

Хозяин промолчал.

— Как бы избавиться от этой девчонки? — вертелось у него в голове. — Она меня по миру пустит… Эта бумага грозит мне крупными неприятностями, просто выставить её нельзя, придётся Гариэте с ней повозиться.

Ещё до наступления темноты Стеллу «выпроводили» из гостиницы под конвоем хозяина, который, принеся все необходимые извинения, устроил её на ночлег в частном доме. Хозяйничала в нем Гариэта — женщина без определённого возраста и занятий, по совместительству — сестра содержателя гостиницы. По лицу брата она тут же смекнула, что с постоялицей нужно быть вежливой и предупредительной.

На следующее утро принцесса вымыла волосы специальной жидкостью, купленной в Броуди, и теперь, сидя на кровати, сушила их полотенцем. Волосы стали мягкими и пушистыми, такими, как она хотела.

Окно комнаты выходило на улицу, на противоположной стороне которой была лавка молочника. У неё всегда толпились люди, так что материала для наблюдения у девушки было достаточно. Вот и сейчас принцесса временами бросала короткие взгляды на узкую полоску улицы, видную с выбранной ей позиции. Через полчаса завтрак, во всяком случае, так обещала вчера Гариэта.

Стук в дверь. Стелла нехотя сползла с кровати.

— Кто там? — прислонив ухо к замочной скважине, спросила она.

— Это я, сеньора. — Гариэта. Что-то рановато. — Завтрак уже на столе.

Неужели у неё так плохо с чувством времени? Нужно поторопиться.

После завтрака принцессе было абсолютно нечего делать. Она решила выгулять Шарара, а заодно прогуляться по городу. Спрятав подальше свои нарядные башмачки (кому они нужны посреди этой грязи?), девушка начистила видавшие виды походные сапоги и спустилась вниз.

В погожий день даже улицы Дангра выглядели празднично. Лужи подсохли, на окнах играли солнечные зайчики. Навстречу ей шагали женщины в забавных чепцах; весело крича, проносились дети. Ослики, мулы, собаки, лавки, повороты, раскланивающиеся соседки… Она наугад свернула и зашагала вдоль длинного безликого фасада. На мостовой появились признаки камня — значит, Стелла шла к центру. Что ж, полюбуемся общественной жизнью Дангра.

— Здравствуйте, сеньора. Не правда ли, замечательный день? — С ней поздоровался господин в аккуратном коричневом сюртуке с явными признаками материального благополучия в виде гусиного брюшка.

— Здравствуйте, — машинально ответила принцесса. — А Вы кто?

— Местный врач, сеньора. Осмальд Ареадо, лекарь в пятом поколении к Вашим услугам.

Стелла с умным видом кивнула. Интересно, почему он с ней заговорил? Не выдержав, она спросила его об этом.

— Видите ли, в этом городе мало образованных людей; интересы большинства ограничиваются сплетнями и торговлей.

— А я, по-Вашему, образованный человек? — улыбнулась принцесса.

— Безусловно. Поверьте, когда я увидел Вас, сразу понял, что Вы из другого общества. Простите за бестактность, но местные женщины так не ходят, так не разговаривают и не одеваются.

Его обходительность и к месту сказанные комплименты понравились девушке; само собой завязалось знакомство, первым плодом которого стало приглашение отобедать в доме доктора.

Самый главный недостаток провинциального города — скука, поэтому, не найдя, чем себя занять, Стелла пришла раньше назначенного часа. Постояв немного перед домом, аккуратным, кирпичным, с кадками цветов на подоконнике раскрытого настежь окна, она постучала. Всё же, невежливо приходить вот так, когда мелкие домашние хлопоты хозяев ещё не окончены, но не стоять же ей на улице? В Дангре нет ни общественного сада, ни хорошенькой рощицы неподалёку, где можно было посидеть полчаса.

Дверь открыла миниатюрная женщина, чей возраст застыл на неопределённой отметке между юностью и старостью. Глаза у неё были подвижные, но какие-то бесцветные. От женщины пахло фиалками и пудрой.

— Дома ли сеньор Осмальд Ареадо? — осведомилась принцесса.

— Осмальд? Он говорил, что вернётся самое большее, через час. Но то, что говорят, и то, что происходит на самом деле, редко совпадает.

Ба, да она философствует!

— А его супруга дома?

— Дома. Пытается сделать из одного праха другой прах. — Видя, что Стелла её не понимает, женщина пояснила: — Она помогает кухарке с обедом. А Вы, наверное, и есть та самая приглашённая? Что ж, проходите, усаживайтесь.

Маленькая гостиная была заставлена милыми бесполезными вещичками, изящными, но дешёвыми. На большой малиновой софе, композиционном центре всей комнаты, лежали две кошки: одна вальяжно растянулась во всю длину гибкого тельца, другая скромно свернулась клубком. Женщина с любовью склонилась над ними и произвела какие-то манипуляции с бархатистой шёрсткой.

— Что же Вы стоите? — обернулась она к принцессе. — Присаживайтесь, в ногах правды нет. Хотя, если честно, сеньора, её нигде нет. И справедливости нет. Я ведь была красивая, сеньора, мужчины неделями стояли по ночам под моими окнами. А я… До чего глупая была, что и вспоминать больно! Я ведь жила и думала: всё впереди, всё будет длиться вечно — а ведь ничего вечного-то и нет. Так-то, сеньора!

Взяв на руки одну из кошек, женщина вышла вон.

— Типичная старая дева! — подумала Стелла.

Старая дева с кошками, не верящая ни в жизнь, ни в вечность, ни в любовь, — и каждое утро пудрящаяся и душащаяся туалетной водой. Наверное, она всё ещё надеется выйти замуж, а эти философствования — всего лишь попытка выделиться из унылой толпы сплетниц и дешёвых модниц.

— Здравствуйте, мы не ждали Вас так рано. — В гостиную вошла жена доктора, тоже маленькая, щупленькая, с добродушной улыбкой на пухлых губах. Сразу видно, она следит за собой: приталенное платье, аккуратно подстриженные ногти, свежий цвет лица.

— Простите, я не хотела Вам мешать… — Стелла смущённо поднялась ей навстречу.

— Ничего страшного. Эллина прекрасно обо всём позаботится.

— Эллина?

— Моя незамужняя сестра. Она открыла Вам дверь. Не обращайте на неё внимания, — доверительным шёпотом посоветовала докторша, — Эллина у нас со странностями…

К счастью, узнать во всех подробностях о её чудачествах принцесса не успела: вернулся доктор. Перешли в столовую. Подали обед. Завязался разговор.

Сеньор Ареадо три года назад был в Броуди и, узнав, что принцесса проездом оттуда, засыпал её вопросами. Ему хотелось знать, что изменилось в столице, видела ли она Их величеств и тому подобное. Стелла терпеливо отвечала, краем глаза следя за Эллиной. Та сидела, вперив отсутствующий взгляд в тарелку, и как будто не вслушивалась в их разговор. Оживилась она лишь однажды, когда заговорили о пышном выезде Их величеств.

— Бесполезная трата времени и денег, — фыркнула Эллина. — С таким же успехом они могли ходить пешком. Хотя, и это, пожалуй, лишне.

— Почему же, Эллина? — удивлённо спросила докторша.

— Да потому, что когда они умрут, их забудут на следующий же день, а кареты стоят денег. Прогулки пешком бесполезны для них по другой причине — от них ни народу, ни королевам не будет пользы, только ноги устанут.

— А что же, по-твоему, полезно? — поинтересовался доктор.

— Думать о том, что сделать, чтобы от тебя что-то осталось. Если бы хоть что-нибудь осталось…

— Ты сегодня не в настроении, сестра, — мягко заметила докторша, стараясь замять тему. Но её благородные усилия не завершились успехом.

— Вы всегда принуждаете меня молчать, чтобы я ненароком не сказала правды. — Эллина отодвинула тарелку и, привстав, оперлась руками о стол. — Вы хотите, чтобы я молчала, не говорила, что нет ничего вечного; что юность, счастье, красота увянут, исчезнут, не оставив и следа; что города занесёт песком, что буквы в книгах потускнеют от времени; что желаемое, видимое и действительное никогда не совпадают…

— Прекрати, Эллина, и сядь на место, — оборвал её сеньор Ареадо. — Твой пессимизм давно всем надоел.

— По крайней мере, он разумен! В отличие от твоего оптимизма. Я не позволю себе обмануться твоими сказками о счастье!

— Мои убеждения кардинальным образом расходятся с убеждениями Эллины, — объяснил Стелле доктор. — Я полагаю, что нужно радоваться каждому проявлению жизни, каждому прожитому дню.

— Как же, радоваться! — рассмеялась Эллина. — Эгбиш Гарр, этот талантливый молодой человек, которого вы все так превозносили, тоже радовался каждому рассвету, считал себя счастливым, а потом взял и умер. И только попробуйте сказать, что он оптимизм ему помог!

Не выдержав, милая «пушистая» докторша дёрнула сестру за рукав и прошипела:

— Замолчи сейчас же!

Больше Эллина не произнесла ни слова. Она углубилась в себя, машинально поглаживая рукой трущуюся об ноги кошку.

Стелла вернулась в дом Гариэты поздно вечером, когда окна светлыми прямоугольниками отпечатывались на дороге. В голове вертелась весёлая песенка докторши: та давала уроки пения местным детишкам.

Доктор и его жена — милые люди, радушные хозяева… Она не жалела о том, что пришла к ним обедать.

Открыл принцессе Леональ, один из сыновей Гариэты. Он был младшим в дружном семействе сестры трактирщика; старший пару лет назад женился и переехал в Британ, заведя там собственное дело. Его жена, полная, румяная, мать обворожительного розовощёкого младенца, гостила у свекрови в Дангре, по её словам, переживая очередной приступ одиночества, вызванный отъездом мужа. Стелла её почти не видела, только слышала по утрам визгливый смех. Где она пропадала целыми днями — загадка, может быть, там же, где Гариэта. Должны же откуда-то в этом доме браться деньги? Ведь насколько успела понять принцесса, сестра в денежном отношении не зависела от брата-трактирщика.

— Добрый вечер, сеньора, — приветствовал ее Леональ. Милый, весёлый парень.

— Добрый вечер, Леональ. Найдётся для меня стакан молока?

— Для Вас — всё, что угодно!

Стелла расплылась в улыбке. Он старался быть с ней любезным, даже слишком любезным. Вот и сейчас — стоило ли со всех ног бежать за молоком?

Они сидели на кухне: принцесса пила молоко со сдобной булочкой, а Леональ смотрел на неё.

— Я слышал, Вы уезжаете…

— Да, завтра. В Дангре мне делать нечего.

— А куда Вы едете?

— Не знаю, ещё не решила. Может, заеду посмотреть на пустыню Одок — это ведь главная местная достопримечательность?

— Возьмите меня с собой! — Леональ с замиранием сердца посмотрел на неё.

— Не могу. Ваша мать Вас не отпустит.

— А что мне мать? Если я захочу, то поеду.

Принцесса отодвинула кружку и посмотрела на него. Он на год-два младше, нее, оружие никогда в руках не держал — стоит ли втягивать его в эту авантюру?

— Возьмите! — настаивал Леональ. — Вы не пожалеете! Я буду Вашим проводником, я честно знаю все окрестные места. Ну, пожалуйста!

— Может быть, может быть, — пробормотала девушка. — Если Ваша мать согласиться…

— Поверьте, я уговорю её!

— Ну, не знаю…

Он так просил её, так предано смотрел ей в глаза, что Стелла вынуждена была отступить. Мальчику надоела опека матери, он молод, ему хочется приключений — что ж, его можно понять.

И Леональ уехал с ней, несмотря на бурные увещевания матери и предостережения дяди, которого та привлекла в ряды своих союзников.

Юноша не обманул: он действительно хорошо знал местность и без труда выбрал нужную дорогу, которая привела их к землям в пойме Самсы. Деревень стало больше, то здесь, то там мелькали придорожные кабачки.

Где-то между Самсой и Венеслой (принцесса в последний момент решила взглянуть на пустыню Одок и ненадолго свернула на север) они стали свидетелями необычного зрелища. В чистой прохладе майского неба парили девушки; их белоснежные одежды были настолько чисты, что слепили глаза.

— Это амиарнеры — девы весны, — шёпотом объяснил Леональ, боясь спугнуть прекрасные видения.

Его слова напомнили ей о Лиэне, о празднике весны Беарис — её впервые не было на нём.

Мечтательный взгляд девушки скользнул по дороге, скользил сквозь прозрачные тела весенних духов. Внезапно она напряглась: с мирной картиной сельского пейзажа пронзительно не вязалась группа всадников. Скорость передвижения и отблески солнца на боках красноречиво свидетельствовали об их намерениях. Пятеро всадников во главе с женщиной на огненно-рыжей лошади.

Всё произошло быстрее, чем они ожидали; принцип: «предупреждён — значит, вооружён» не сработал. Всадники разогнали амиарнер и на полном скаку обрушились на путников. Силы были не равными: девушка и неопытный юноша против пятерых сильных мужчин. Но жизнь — слишком драгоценная штука, чтобы расставаться с ней без борьбы.

Стелла вовремя успела отклониться от удара, а Леональ не был столь удачлив: алая струйка стекала по рукаву. Бедный мальчик! И зачем она уступила его уговорам?

Лошади понесли. Не по дороге, по полю. Колючие сорняки, выросшие между посевов быстрее, чем сама пшеница, хлестали по ногам, цеплялись за шерсть животных.

Стелла отчаянно вцепилась в поводья, и, наконец, после нескольких минут бешеной скачки, ей удалось справиться с Лайнес. Ещё с четверть часа ушло на поимку Ферсидара и героические попытки избежать встречи с врагами.

Что касается пшеничного поля — посевы на нём были если не безнадёжно, то очень сильно испорчены.

У Леоналя была смирная лошадь, поэтому хлопот с ней у него было меньше. Зато с оружием больше.

Петляя, как заяц, оторвавшись от преследователей на достаточное расстояние и возблагодарив богов за то, что среди них не было лучников, Стелла смогла оглядеться и оценить обстановку.

Всадники сгрудились вокруг тёмноволосой женщины на рыжей лошади. Она что-то эмоционально говорила, указывая то на принцессу, то на Леоналя, а потом взмахнула рукой, бросив подчинённых в очередную атаку. Не всех, только четверых — пятый, изначально державшийся особняком и не принимавший участия в скачках по пшеничному полю, остался рядом с ней.

— Леональ, скачи отсюда! — крикнула девушка, пустившись наперерез всадникам. Нужно спасти его, а потом уносить ноги самой.

Грандванец не послушался; ему хотелось подвигов, и он попытался завязать бой с человеком, оставшимся сторожить женщину на огненно-рыжей лошади. Тот не воспринял его намеренья всерьёз, бесцеремонно оттолкнул и подозвал одного из всадников. Леональ что-то крикнул, потирая ушибленное плечо, — человек в чёрном плаще с серебряным шитьём никак не отреагировал. Обернувшись к женщине, он что-то спросил, а затем вслед за ней, игнорируя грандванца, проводил свою спутницу в безопасное место, откуда бы она могла беспрепятственно наблюдать за происходящим.

Задетое самолюбие не давало Леоналю покоя. Решив, во что бы то ни стало, отомстить «типу в чёрном плаще», он поспешил за ним, ритмичными ударами ног погоняя саврасую лошадку. Когда желанная цель была на расстоянии вытянутой руки, лошадь вдруг захрапела и начала медленно заваливаться на бок, конвульсивно взбрыкивая ногами. Леональ упал, запутался в какой-то верёвке, не задумываясь, перерезал её… Лошадь вскочила и, закатив испуганные глаза, понеслась прочь. На её шее болтался уродливый обрывок аркана.

Их было двое, два опытных хорошо вооружённых воина, а он — неискушенный юноша со старым тесаком. Принцесса не могла ему помочь: их у неё тоже было двое. Ещё один, тот самый человек в чёрном плаще с серебряным шитьём, стоял неподалёку — его тоже надо было принимать в расчёт. Она-то кое-как справилась, а вот Леональ… Он всё-таки убил одного, но не заметил коварного удара сзади. Кончено, Гариэта больше не увидит сына. И кого же она будет обвинять в этом? Её, Стеллу. Не уберегла, хотя знала, что находиться с ней опасно.

Промокнув вспотевший лоб рукавом, тяжело дыша, пытаясь успокоить колотящееся о ребра сердце, принцесса подъехала к распростершемуся на земле Леоналю. Нагнувшись, девушка дотронулась до него, приложила руку к сонной артерии. Не дышит. А чего она ожидала, чуда?

Только не плакать, только не раскисать, только не сейчас!

Человек в чёрном плаще подъехал ближе, внимательно наблюдая за ее действиями. Почувствовав его взгляд, она вздрогнула, резко выпрямила плечи, напряглась, взялась за эфес меча. Но он не собирался нападать, а просто смотрел, безучастно, холодно, отстраненно — будто сторонний наблюдатель или зритель в театре.

Участники драмы на пшеничном поле, образовали две группы, разделённые примятыми зелеными побегами: Стелла, склонившаяся над мёртвым Леоналем, и женщина на рыжей лошади в окружении своей свиты. И обе пока бездействовали.

Человек в чёрном плаще вернулся к своей спутнице и что-то сказал ей. Принцесса напрягла слух и вычленила из завязавшейся между этими двумя беседы всего одну, но важную фразу, фразу женщины: «Валар, приведите её ко мне живой». Теперь она знала: владелица рыжей лошади — Вильэнара.

— Я убью тебя! — сжала кулаки принцесса. Закипавшая внутри злоба придала ей новых сил. Она ей отомстит: и за мать, и за Леоналя, и за всех тех, кого она столько лет держит в страхе.

Не сводя с нее взгляда, девушка усмехнулась: Вильэнара на расстоянии полета стрелы. Не повезло тебе, жертва умеет стрелять.

Принцесса обманчиво медленно вернулась к лошади, скользнула рукой по колчану… Раз — и оперение стрелы зажато между пальцами, лук вздернут к груди.

Вильэнара запаниковала, спряталась за спинами слуг. Стрела вонзилась в одного из них. Не дожидаясь реакции остальных, Стелла взлетела в седло Ферсидара: хочешь поиграть в прядки — поиграем. Она заходила с тылу, пользуясь тем, что лошади ее противников уступали по скорости победителю елизских скачек.

Почувствовав свою уязвимость, колдунья предательски растворилась в весеннем воздухе. Девушка с досадой натянула поводья. Что-то просвистело возле уха, она инстинктивно дёрнулась в сторону. Вовремя — ещё немного, и её жизненный путь был бы окончен. Проявивший инициативу человек («Это тот, которого я ранила», — быстро идентифицировала его девушка), потянулся за вторым ножом, но метнуть не успел — Стелла оказалась проворнее.

Забрав свой кинжал, принцесса огляделась, ища глазами двоих потенциальных противников — один из них уже скакал к ней.

— Оставь её в покое, Джад! Ради кого ты так стараешься?

— Но ведь она убила Эрика!

— Так ему за то и платили, чтобы он каждый день ходил под смертью. Он выполнил свою работу, а ты ещё нет.

— Но, господин…

— Я сказал: оставь её в покое.

— Но сеньора сказала…

— А мне плевать на то, что она сказала. Твоя работа окончена. Припугнули — и хватит! — охладил его пыл человек в чёрном плаще.

— Как прикажите! — с досадой пробормотал Джад.

Не сводя глаз с них обоих, почти не моргая, Стелла позвала Лайнес: сейчас ей была нужна надёжная послушная лошадь.

Валар со снисходительной улыбкой наблюдал за её незамысловатыми действиями, но не пытался что-либо предпринять. Девушку бесило это спокойствие, эта насмешка, скользящая по уголкам его рта. Теперь, рассмотрев, она видела, что он не принадлежит ни к одному народу, населявшему Сиальдар и его бывшие провинции — другие черты лица, цвет кожи, да и манера говорить. Если приехал с Вильэнарой, значит, дакирец. Молодой — ровесник Марана, может, даже младше.

— Чему Вы ухмыляетесь? — крикнула принцесса.

Дакирец промолчал.

— Пытаетесь меня запугать? Не выйдет!

— Пугать я Вас не буду, вместо этого дам совет. — Валар подозвал Джада. — Вам не зачем ехать в Дакиру.

— А если я поеду?

— Значит, мы скоро встретимся.

— И где же? В Монамире? Боюсь, Вы меня недооцениваете. Я убью Вас здесь и сейчас.

— Прикусите язычок, пока сами не отправились к тому, кто Вас послал. Что Вы на меня так смотрите? Представьте себе, я знаю, зачем Вы так рветесь пересечь границу.

— А Вас, значит, послали мне помешать?

— Вам и мешать не нужно, с Вашим норовом Вы до Симонароки не доедете. Повздорите с кем-то на постоялом дворе — и все, окажитесь в своем загробном мире. Народ здесь простой — если что, легко берется за нож.

Это было последней каплей, переполнившей мелкий сосуд её терпения: меч взлетел из ножен, а Лайнес галопом неслась на Валара.

Джад оказался недостойным доверия господина и бросился наутёк. Стелла среагировала мгновенно: стрела наказала его за малодушие.

Принцесса торжествовала: недвижная изваяние дакирца было нарушено. Его вороной со звёздочкой на лбу попятился. Поджарый, тонконогий, он казался выше Ферсидара, но, по мнению девушки, во всём другом уступал ему.

Еще мгновение, и Стелла узнала бы, чего на самом деле стоит ее искусство владения мечом — но не судьба. Подпустив ее на критическое расстояние, конь Валара совершил головокружительный прыжок. От неожиданности принцесса натянула поводья. На её боевой пыл будто вылили ушат холодной воды.

— Разве такое бывает? — удивленно пробормотала она и машинально спросила: — Какой породы этот конь?

— Дакирский аман, — ответил Валар и неожиданно добавил: по-лиэнски — Вильэнара пока не видит в Вас злейшего врага, так что проявите благоразумие. Если исчезните сейчас — она о Вас забудет. Прощайте!