Колхитида Медея Танец на ветру

Часть 1

В книге использованы выдержки из книги американского иллюзиониста Валентино "Магия иллюзии".

Каждый третий день второго полнолуния весны граф Харвел устраивал бал в своем загородном доме. Загородный дом, которому насчитывалось уже более четырехсот лет, считался одной из достопримечательностей Герона. В вечер празднества гости в роскошных нарядах заполняли пышно убранные большой и малые залы. Это были представители не только Герона, но и других государств.

У входа столпилась небольшая очередь из ожидавших представления гостей. Из открытых дверей доносился торжественный голос церемониймейстера:

— Посол Серебряного Леса лорд Иллиринэль Диэ Кор`рэли. Герцог Силемский с супругой и дочерью, миледи де Сикка с племянником и лордом Варнау. Барон Кормин со своей воспитанницей!

Очередь медленно продвигалась вперед.

Прием уже начался, слуги готовы были закрыть ворота, когда вдалеке показалась карета с припозднившимся гостем. Черный элегантный экипаж с занавешенным гербом остановился перед крыльцом. Тут же подскочил слуга, с почтительной улыбкой открыл дверцу. Услужливо протянул руку, помогая выйти.

Величественно приняв поддержку, Хиш вышла из экипажа. Постояв немного, чтобы придти в себя, она приподняла краешек бального платья и стала подниматься по лестнице.

Оказавшись у двери, девушка подала приглашение охраннику. Тот пристально начал рассматривать карточку. Охрана данного мероприятия была на высшем уровне.

"Неужели он догадается", — мелькнула паническая мысль.

Но охранник уже передал карточку мальчику, который понес ее дворецкому. Вслед за этим перед Хиш открылись двери в вожделенный дом.

— Виконтесса Мейден!

Она тихонько перевела дыхание и сделала шаг вперед. Секунда, и она стояла в свете нескольких сотен свечей. Все взгляды обратились к новоприбывшей гостье.

"Какая я дура! Надо же было прийти последней! Да уж… Это далеко не самый лучший способ остаться незаметной. Одно счастье — Мастер ничего не узнает".

Голову кружило от восторга, в крови бушевал адреналин. Паника отступила, как будто никогда и не было.

Подойдя к хозяину приема, стоявшему в центре зала вместе со своей очередной пассией, Хиш вежливо склонила голову и присела в реверансе:

— Благодарю за приглашение, граф. Это большая честь для меня, — бархатным грудным голосом произнесла она.

— Ну что вы. Наоборот, для меня — честь принимать у себя такую красивую даму. Надеюсь, вам понравится. Развлекайтесь, танцуйте и помните: мой дом — ваш дом.

" Я это запомню", — мысленно усмехнулась она и вслух сказала: — Благодарю еще раз. Я просто уверена, все будет прекрасно, как всегда.

Уже отходя и стараясь смешаться с толпой, она услышала за спиной голос подруги графа:

— Милый, а кто она такая? Ты ее знаешь?

— Не знаю. Какая разница. Какая-нибудь мелкопоместная дворянка. Приглашения отсылал мой секретарь всем, кто заслуживает внимания. Но как же она хороша!

— Разве? По-моему, ничего особенного в ней нет. Я же все равно лучше.

— Конечно, дорогая.

Проходя мимо зеркала, Хиш мельком взглянула на свое отражение. Она выглядела неотразимо в темно-синем с серебряными бликами платье, с высокой прической, которую венчала тиара из сапфиров и бриллиантов.

"Я красавица, — отметила она, — Эта крашеная кукла мне в подметки не годится".

Через мгновение она с головой окунулась в вихрь развлечений. Она смеялась, флиртовала с самыми блестящими (по крайней мере, это они так считали) кавалерами, вызывая зависть других дам. Танцы в ее карточке были расписаны до конца приема. Она дважды танцевала с графом, и даже высокомерный эльфийский посол изволил пригласить ее на менуэт и сказать пару банальных фраз о погоде во время танца.

Успех был оглушителен.

В полночь гостей пригласили на обед. К радости Хиш ей предоставили место за хозяйским столом, как одну из самых дорогих гостей. Ее место было всего лишь шестым по левую руку от хозяина приема.

Обед превратился в пышное пиршество. К каждому блюду вышколенные ливрейные лакеи в белых перчатках подавали соответствующее вино. На столе присутствовали жареные поросята с яблоками, лебеди в оперении из теста, фаршированная рыба, нежные отростки харбии под белым соусом. Потом слуги принесли седло молодого барашка с богатым выбором овощей из собственных садов графа. Следом подали салат из свежих листьев эндивия. На десерт угощали мороженым на любой вкус и разнообразными фруктами. Завершали обед чай и множество разнообразных пирожных, пирогов и печенья. Всем дамам подарили модные в нынешнем сезоне духи в хрустальном флаконе.

После обеда граф Харвел подошел к Хиш:

— Вы первый раз в моем доме?

— Да. Я живу в провинции.

— Тогда, быть может, вы, прекрасная виконтесса, хотели бы взглянуть на мой дом? Я вам покажу коллекцию ценностей, собранную моими предками. Клянусь, там есть на что взглянуть.

— С удовольствием, граф.

Граф имел слабость к красивым женщинам и любил показывать им свои сокровища, считая, что они делают его еще более привлекательным. Хиш удовлетворенно улыбнулась. Все происходило так, как было задумано.

Она позволила взять себя под локоток и увести в холл. К ним присоединились еще гости. Холл сверкал огнями, пленял красками и формами анфилад. На стенах висели вышитые гобелены из эльфийских земель, на специальных подставках стояли тонкие фарфоровые вазы одного из вымерших уже оркских племен, золотые и серебряные кубки работы гномьих мастеров. В охотничьем зале на стенах висело оружие различных племен и народов — как людей, так и нелюдей.

Да, этот дом представлял собой настоящую сокровищницу. Вычислить хотя бы приблизительную стоимость коллекции не представлялось возможным.

Хиш долго рассматривала их, наслаждаясь красотой и мастерством создателей.

— Надеюсь, они хорошо защищены? — спросила она, осторожно пытаясь освободиться от чересчур пылких попыток обнять ее.

Граф улыбнулся:

— Три раза воры покушались на мои сокровища. Одного загрызли кварги, второго покалечили, а третий отбывает наказание на каторге в горах. Пожизненно. Так что, мой дом — неприступная крепость, дорогая.

— Рада это слышать, граф.

Яркая вспышка осветила парк.

— Начинается фейерверк, — объяснил граф. — Думаю, это вас позабавит. Похоже, нам пора возвращаться к гостям.

Он положил мягкую руку Хиш в свою, сухую и тонкую, и вывел ее в парк.

— Утром я выезжаю в Торгут. У меня там корабль. Приглашаю вас через четыре дня присоединиться ко мне. Думаю, он вам понравится. Там нам никто не помешает.

Он обнял ее за плечи и попытался прижать ее к себе. Хиш осторожно высвободилась из его рук.

— Я просто уверена в этом, — ответила она. — Но боюсь, что не смогу. Мой муж начнет беспокоиться. Он настаивает, чтобы я вернулась в поместье.

Фейерверк продолжался почти час, и у Хиш появилась прекрасная возможность раствориться среди гостей и произвести разведку в доме.

Да, граф был прав: шансы ограбления были равны нулю, но именно по этой причине Хиш чувствовала непреодолимое желание бросить вызов.

" Не предпринимай никаких шагов, пока не разработаешь надежный план", — учил когда-то Мастер.

"Ну, вот я и разработала план, — думала Хиш. — А надежный он или нет, это я узнаю завтра ночью".

Вечер следующего дня выдался пасмурным и промозглым. Высокие стены, окружавшие дом, казались мрачными и грозными. Хиш стояла в тени деревьев в темно-сером комбинезоне и легких дриадских сапожках, ее руки в мягких черных кожаных перчатках придерживали на плече мешок. На какое-то мгновение мозг Хиш затуманили сомнения. Она слегка потрясла головой, чтобы избавиться от лишних мыслей и сосредоточиться на предстоящем деле.

Она вытащила из мешка кошку и кусок мягкой прочной веревки. Тонкие металлические крючья звякнули. Замерев на миг, она прислушалась. Все тихо, никто не появился на звук. Немного подергала веревку, проверив прочность крепления. Потянувшись, взяла веревку, уперлась ногами и стала подниматься по стене.

Благодаря темно-серому цвету одежды ее силуэт как бы расплылся. Когда-то Мастер ее учил, что в отличие от черного серый цвет не имеет четких очертаний. Поэтому Хиш была уверена, что при определенной аккуратности ее почти не возможно заметить.

Вера графа в своих кваргов была так велика, что он не стал тратить деньги на то, чтобы пустить поверх стены защитные заклинания.

Воровка мягко спрыгнула на траву с другой стороны. Почти сразу же послышалось жуткое яростное рычание. Она прислонилась спиной к стене. Осторожно ступая, к ней приближались два животных.

Хиш тихонько взвизгнула и определенным образом заскулила. Хищники остановились и, наклонив головы, прислушались. Затем подошли поближе. Воровка протянула руку и осторожно сунула ее в пасть одному из зверей, погладив по языку. Потом так же осторожно вынула руку из пасти. Теперь хищников можно было не бояться.

Хиш ехидно улыбнулась.

Мало кто, кроме орков, знал, как правильно обращаться с кваргами. Эти хищники родом из оркских степей. Ростом по пояс взрослому человеку, эти звери очень умны и коварны. Кроме длинных когтей и острых зубов в два ряда на каждой челюсти, большую опасность представляет и хвост. На его кончике есть нарост, похожий на жало, содержащий вещество, которое, попав в кровь, мгновенно парализует жертву. При охоте, когда жертва нужна живой, например, для обучения молодняка, они пользуются именно хвостом. Орки всю жизнь проводят рядом с кваргами и знают, как обезопасить себя от нападения. Когда Хиш жила с орками, она научилась имитировать голос детенышей. Затем, положив руку на язык, зверю показывали, что пришли не со злом и давали запомнить себя. Мать Рода рассказывала, что они не только запоминали ауру, но и умели передавать ее отпечаток другим сородичам.

Приласкав зверей, Хиш шепотом приказала им уйти. Лизнув ей напоследок руку, они развернулись и ушли в сторону пристроек.

Поместье выглядело совершенно другим, не таким, каким оно предстало прошлым вечером, когда все здесь заливал яркий свет, толпились смеющиеся люди. Сейчас все накрыла темнота.

Стены заросли вековым плющом, поднимающимся до самой крыши. Еще вчера вечером грабительница, как бы невзначай, проверила плющ на прочность. Теперь она повисла на лозе и начала взбираться, наблюдая за парком. Кварги не показывались.

Хиш добралась до крыши и зажгла маленький потайной светильник. Оглядевшись, она увидела слуховое окно, плотно закрытое изнутри. Сняв с плеча мешок, она вытащила из него инструмент — тонкий длинный стержень с маленьким обсидианом на конце. Чтобы открыть окно и снять "вуаль", потребовалось меньше минуты. Подняв створку, она заглянула внутрь чердака. Пыльный чердак был заставлен старьем, которое хозяева по каким-то причинам не выкинули. Лишь около люка путь перекрывала тонкая сетка охранных заклинаний.

Крадучись подойдя к люку, она остановилась и сделала несколько глубоких вдохов.

"Сконцентрируй свою энергию. Расслабься. Лишь полностью успокоившись, можешь действовать дальше".

Благодаря учению Мастера она успешно достигла кристальной ясности в голове и была готова к дальнейшим действиям.

Теперь придется довериться амулету, который дал Шахин. Проблема состояла в том, что все магические амулеты на Хиш оказывали не те действия, которые от них ожидали. Если вообще действовали.

Она достала из мешка еще одну бухту веревки. Привычно оглянулась по сторонам, закрепила ее и благополучно спустилась с чердака. На сей раз амулет не подвел.

Теперь она находилась в темном коридоре со множеством дверей, одна из которых вела в спальню графа. Перейдя на магическое зрение, она внимательно осмотрела коридор. От стены к стене, от пола до потолка весь коридор пересекали лучи охранных заклинаний. Теперь предстояло аккуратно преодолеть препятствие. То перешагивая, то наклоняясь, иногда выгибаясь всем телом, она прошла весь коридор и достигла нужной двери.

Слегка толкнув ее, Хиш с удивлением поняла, что дверь открыта. Посмотрев, она увидела идущий на уровне щиколоток луч. Как ни странно, комната не обладала защитой от постороннего посягательства, кроме сигнального луча поперек порога. Воровка переступила через луч и вошла в комнату.

Теперь надо было найти сейф. Она прошла к окну и раздвинула шторы. Бледный свет луны залил комнату. При ближайшем рассмотрении ничего напоминающего тайника с сейфом не было.

Приложив ухо к стене, воровка стала простукивать стены. Ничего. Неужели все напрасно? Она уже почти отчаялась, когда случайно задела висящую на стене картину с изображением морского пейзажа. Картина слегка сместилась, и вдруг стена начала медленно поворачиваться, открывая нишу.

Надо было опять настраиваться на магическое зрение. Восемь лучей охранного заклинания пересекали нишу, скрещиваясь друг с другом. Невозможно было добраться до сейфа, не задев хотя бы один луч. Лучи располагались слишком низко, чтобы проползти под ними, и слишком высоко, чтобы их перепрыгнуть.

"Похоже, я влипла!" — подумала она. Затем ей пришло на ум любимое изречение Мастера: "Никогда не отчаивайся и не теряй концентрацию. На каторгу всегда успеешь".

Воровка попробовала сосредоточиться и сформировать "воздушную трубу". К счастью, ее небольшой резерв сил пока еще позволял это сделать. Затем очень аккуратно, стараясь не потревожить лучи, поместила "трубу" в промежуток между ними. Оставалось только потихоньку увеличить диаметр.

Хиш чувствовала, как на ее спине выступил пот от перенапряжения. Магия, даже слабая, всегда давалась ей с трудом.

Наконец лучи отклонились достаточно, чтобы можно было перебраться на другую сторону. Проход к сейфу был открыт. Пойдя к сейфу, она сняла с плеча мешок, достала инструмент и стала работать с шифром.

Ей казалось, что она возится с этим сейфом уже целую вечность, хотя прошло всего лишь около десяти минут. Вдруг раздался щелчок и сейф открылся.

— Уф, наконец-то!

Прежде чем осмотреть сейф, она достала из внутреннего кармашка мешка склянку с восстанавливающей настойкой и хорошенько отхлебнула из нее. От резкой горечи она слегка поморщилась. Гадость конечно, и откат будет мощный, но силы нужны на обратный путь. Уже через несколько мгновений она почувствовала, как начали возвращаться силы. Жаль только, такой эффект продлится недолго.

Воровка открыла дверцу сейфа и стала искать заказанный артефакт. На верхней полке стояла початая бутылка мартенского коньяка и немытый стакан. Хиш усмехнулась. На следующей — папка с какими-то бумагами. На третьей — печать и воск в ванночке.

Если Тар не обманул и артефакт действительно в сейфе, то его следует искать именно на средней полке. Больше негде.

Она быстро стала перебирать бумаги. Вдруг Хиш увидела конец цепочки и потянула за него. Бумаги посыпались на пол, но в руке уже покачивался на цепочке искомый артефакт. Достала из-за пазухи мешочек из змеиной кожи и сунула туда камень. Мысленно ругая себя за разбросанные бумаги, она присела и стала собирать рассыпанные листы. Вдруг ее внимание привлек рисунок, на котором был изображен портрет. С удивлением она узнала на портрете Мастера, только на десяток лет моложе. Приглядевшись, она обнаружила еще портреты, а также какие-то списки.

"Странно, откуда у графа изображение Мастера. Что это за бумаги?"

Но времени катастрофически не хватало. Нужно было уже уходить. Поэтому Хиш, не долго думая, сгребла бумаги в мешок и закрыла сейф. Исследовать их она решила позже, в безопасности.

Девушка осторожно перебралась на другую сторону барьера. Но когда она удаляла "воздушную трубу" магических сил не хватило, чтобы контролировать процесс. Краем она нечаянно задела один из лучей и в тот же миг сработала сигнализация. Быстрой скороговоркой она произнесла слова заклинания, которое уничтожало все следы ауры.

Теперь скрываться не было смысла, все решала скорость, Хиш бросилась к двери. Пробежала весь коридор и быстро поднялась по веревке на чердак. Она как тень пронеслась по крыше и соскользнула по плющу вниз, обдирая листья. Если бы не перчатки, то, скорее всего, ободрала бы не только листья. Пробегая по парку, она заметила кваргов. Они посмотрели на нее и отвернулись. Краем сознания она уловила от них прощание и пожелание удачи. На стене ее ждала еще одна веревка. Через минуту она отцепила кошку, смотала веревку и спрыгнула со стены.

Когда она пробежала открытое пространство, отделявшее загородный дом графа от домиков ближайшего поселка, и лишь тогда позволила себе слегка перевести дыхание. Хорошо еще, что тайной тропой, известной лишь небольшой группе людей, это было не слишком далеко. Свернув пару раз, она услышала топот копыт. Прижавшись спиной к стене, она попыталась с ней слиться. Стража проехала мимо, не заметив ее.

Как только они проехали, Хиш без сил сползла по стене. Посидев на земле несколько минут, она дрожащими руками достала настойку. Отвернув пробку, сделала небольшой глоток. Теперь нужно поторопиться домой, пока она действует.

Путь до города занял у нее четыре часа. Только мысль об удачно сделанной работе и твердое намерение хорошенько отдохнуть поддерживали ее последние лиги. Привычно проверив, нет ли за ней слежки, она подошла к маленькому домику. Отперла тихонько замок ключом, зашла внутрь, закрыла за собой дверь и обессиленно прислонилась к стене. Действие настойки прошло полчаса назад, слабость накатывала волнами. На негнущихся ногах она прошла сразу в спальню.

Покачиваясь, подошла к тумбочке в изголовье кровати, открыла ящик и, не глядя, положила мешочек с артефактом и папку с бумагами. До завтра с ними ничего не случится. А завтра она их спрячет подальше.

"Как только отосплюсь, посмотрю, что это за бумаги", — подумала она.

Чувствовалось, что начался откат от применения настойки, да еще почти полностью истощены магические силы. Теперь сил даже на то, чтобы раздеться не хватало. Хиш не заметила, как она упала поперек кровати и мгновенно заснула.

Стряхнув оцепенение, худая грязная девочка диким взглядом обвела комнату. ЕЕ ощущения были обострены, а нервы натянуты. Ей страстно хотелось выпить вина, которое приносила толстая охранница. Ее тело желало отчаянно, но охранница не приходила.

Она исступленно стала грызть и без того обкусанный ноготь. Все ногти были уже обкусаны: таким образом девочка пыталась отвлечься. Но это не помогало. Не выдержав, она стала нервно метаться по небольшой камере, теребя лохмотья, которые раньше были платьем.

— Спокойней, деточка, спокойнее, — сказала охранница, гремя за дверью ключами. — Будешь нервничать, заболеешь.

— Мне плевать! — вызывающе крикнула девочка и кинулась к ней. — Принесла?

— Спокойнее, детка, не надо спешить, — отстраняя девочку, произнесла охранница, продлевая мучения своей жертвы. — Придет время, и ты получишь, то чего хочешь.

— Почему ты не даешь мне вина? — в отчаянии закричал ребенок. — Оно мне нужно! Почему ты не даешь?

— Я тебе его дам, но сначала ты должна сделать один пустяк.

— Ах, все что угодно! Все что угодно! — пообещала девочка, совершенно не задумываясь о том, что ее просят сделать. Она готова была даже убить кого-то, только чтобы получить желаемое.

— Хорошо, — наконец сказала охранница. — Сейчас придут люди. Ты должна рассказать, какие ты и твои родители сволочи и тираны, прославлять нового вождя, а потом попытаться соблазнить кого-либо из них. Хотя сомневаюсь, что это тебе удастся, такой уродине.

Девочке было все равно. Жизнь уже мало ее интересовала. Она желала забыться хоть на время. Она выполнила уговор. Лишь на мгновение она почти пришла в себя, когда, предлагая себя, почувствовала презрение и брезгливость, исходившие от присутствующих.

Краем сознания она уловила разговор между закутанными в плащи с головой фигурами:

— Так вы еще хотите освободитьдевчонку и вернуть ей трон? — насмешливо произнес один из них.

— Нет. Мы скажем, что единственная из оставшихся в живых членов правящей семьи умерла от болезни. Эта совершенно бесполезна.

— А что делать с девчонкой?

— Что хотите. Пусть пока остается здесь. Вот ваши деньги, — раздался звон монет и шаги удалились.

Девочка не обратила внимания, что в этот момент решалась ее судьба. Она уже перенеслась в страну грез, в которой она теперь жила. Там были живы родители и братья с сестрой. Там не было этой камеры и толстой противной охранницы. Не было зла. Там все ее любили.

Трейн уже предчувствовал, о чем пойдет разговор в кабинете главы городской управы. Он не выносил совещаний, испытывая раздражение во время подобных мероприятий, когда надо сидеть и слушать глупую болтовню. Он опоздал на совещание почти на час, когда глава управы уже сказал половину речи.

— Как мило с вашей стороны, что вы зашли к нам, — ядовито произнес глава городской управы. Никакой реакции не последовало.

Трейн, когда хотел, не понимал сарказма. Ни сарказма, ни того, что беспокоило начальство. Но в деле ловли лиц, интересующих городскую управу, Трейн обладал гениальностью.

В кабинете присутствовали лучшие детективы.

— Вы все знаете об ограблении. Но добавились кое-какие новости. Оказывается, украденный артефакт был передан графу Харвелу Советом Магов на временное хранение. Они подняли такой скандал, что Его Величество лично взялся курировать расследование. Нам сказали, что похищенный артефакт чрезвычайно ценен. Какие новости у вас?

Один из присутствовавших детектив поднялся:

— Работал, судя по всему, профессионал. По словам пострадавшего, кроме артефакта из сейфа больше ничего не пропало. Значит, охотились именно за артефактом. Далее, судя по тому, что сейф не пострадал, шифр либо знали, либо он был подобран. Физических следов, кроме кошки с веревкой, нет. Магические следы уничтожены неизвестным заклинанием.

— Короче, нет ни одной улики, не поступает никакой информации. Никакой.

Трейн заговорил первый раз за это время:

— Есть.

Все посмотрели на него с различной степенью интереса.

— О чем вы толкуете? — спросил глава управы.

— Я опоздал, потому что осматривал место происшествия. Для уничтожения следов магии и ауры использовали редкое заклинание. Это одно из немногих заклинаний, доступных оркам. Его используют охотники для уничтожения следов засады. После войны с орками осталось мало тех, кто знает его или умеет опознавать его результаты. Их просто почти никого не осталось в живых.

— Это точно? — обеспокоенно спросил начальник.

— Я не ошибаюсь.

— Так, все свободны. Что делать, вы знаете, не маленькие, чтобы вас поучать. Активизируйте поиски. Найдите мне этот уникум.

Хиш проснулась за полдень. В голове шумело, во рту чувствовался противный привкус зелья. С трудом приоткрыла глаза и снова зажмурилась. Пролежав некоторое время, она поняла, что вставать все равно придется. Хотя бы для того, чтобы попить воды. Жажда мучила немилосердно. Она опустила с кровати ноги и лишь потом попробовала принять вертикальное положение. Это стоило огромных усилий.

Все тело болело так, словно его кто-то использовал вместо тренировочного чучела. Голова кружилась, тошнило. С трудом встала с кровати и, держась одной рукой за стенку, медленно отправилась в ванну. Она надеялась, что холодная вода приведет ее в чувство. Частично идея удалась.

Всю ночь ей снились кошмары. Это все было результатом приема настойки. Мать Рода когда-то предупреждала, что применение таких препаратов тяжело скажется на организме. Да еще и противопоказанная ей магия.

Что же, оставалось только молча терпеть. Благо, что она предвидела подобное и заранее приготовилась. Теперь можно было отлежаться. Все равно с Шахином раньше, чем через два дня, не свяжешься. Хиш благоразумно решила поправить, пока есть возможность, здоровье.

Через два дня она уже шла к Шахину, чтобы отдать товар. Настроение было отличным.

Погода тоже радовала теплым солнечным днем, очень кстати наступившим выходным. На улице было людно. Все куда-то спешили. Хиш неторопливо шла по брусчатой мостовой вдоль двухэтажных каменных домов. Скоро улица вывела ее на площадь перед храмом Единого.

Это было красивейшее здание, одно из достопримечательностей Герона. Величественный фасад храма разделяется на три части галереями по горизонтали и на три части по вертикали пилястрами. Нижняя галерея имеет глубокие порталы. Над ними идет аркада со статуями королей. В центральном ярусе находится круглое витражное окно, по обеим сторонам которого расположены два огромных арочных окна. Выше идет галерея из узких, переплетающихся вверху аркатур, объединяющих две боковые башни.

Колокола начали звонить к началу службы, и в храм потянулись люди. Хиш постаралась смешаться с компанией нескольких бегинок. Бегинки не составляли монашеского ордена и не жили в монастырях. Они отреклись от мира, жили подаянием. Они отказались только от мирских удовольствий, от светской жизни, но не порывали совершенно связей с ними. Их целью была помощь страждущим и облегчение людской немочи. Одеты они были в ниспадающие до самой земли темно-серые платья, на головах были белые покрывала, в руках четки.

Хиш была одета в такую же одежду, поэтому без труда затерялась среди бегинок.

Внутри был полумрак, горели многочисленные свечи, пахло ладаном. Жрец уже начал молитву, ему подпевал хор на галереях.

Чтобы не отличаться от остальных Хиш зажгла свечу и встала в стороне. Склонив голову, она беззвучно шевелила губами. Сама она не верила в богов, слишком рано жизнь разучила ее верить, старалась молиться за своих родных. Полумрак, музыка и запах ладана создавали умиротворяющую атмосферу, и на какое-то время она выпала из реальности.

Очнулась она резко, как только закончилось пение. Оглянувшись, она увидела, что люди потянулись вереницей к жрецу за благословением. Хиш, наклонив голову и пряча лицо в тени, подошла к чаше со святой водой. Опустив в чашу кончики пальцев и смочив их водой, она сделала знак рассеченного круга на уровне груди. Затем прошла вслед за остальными к жрецу.

— Святой отец, я грешна. Отпустите мне мои грехи.

— Все мы грешны, дочь моя. Исповедуйся, покайся в грехах своих, и Единый простит тебя, — жрец показал ей жестом на исповедальню.

Повинуясь жесту жреца, она прошла в комнату. Вслед за ней вошел жрец и плотно закрыл дверь.

— Ну что, принесла?

— И тебе здравствуй, — сказала Хиш. — Да, он у меня.

Она достала из складок платья мешочек из змеиной кожи. Жрец осторожно взял его и, открыв, вытащил артефакт за цепочку наружу. Камень сиял собственным светом. Шихан немного полюбовался добычей, затем положил обратно в мешочек. Повернувшись спиной к Хиш так, чтобы она не видела происходящего, убрал в тайник.

Хиш криво улыбнулась:

— Я смотрю, ты мне не доверяешь.

— Доверяю. Но, знаешь, как говорят, меньше знаешь — лучше спишь. Ты лучше скажи, как все прошло. Я за тебя очень беспокоился.

— Когда уходила, зацепила сигнальный луч. Хорошо, что там "решетка" была, а не "паутина". Пришлось кошку с веревкой бросить.

— Надо было забрать.

— Надо было… Надо было ноги уносить. Еле успела скрыться. "Ищейки" быстро появились, а еще говорят, что они плохо службу несут.

— Ну ладно, что уж теперь говорить. Просто ты мне не чужая.

Хиш посмотрела на жреца. Невысокий полный человек неопределенного, как это часто бывает у магов и жрецов, возраста. На тонзуре блестели капельки пота. Его светлые, почти бесцветные глаза действительно выражали крайнее беспокойство.

" А ведь он уже очень стар. Странно, раньше я почему-то этого не замечала".

— Шихан, может, ты узнаешь что там "ищейки" вынюхали. Эта проклятая веревка мне покоя не дает. Я раньше таких проколов не допускала. Просто стыдно подумать, что бы сказал Мастер.

— Да, лексикон у него был богатый. Попробую узнать. Но обещать — не обещаю, — кивнул головой Шихан. Вдруг его глаза засветились, — Ну, как тебе амулет?

— За амулет тебе спасибо. Работает отлично. Хотя я немного волновалась. Сам знаешь, магическое воздействие на меня непредсказуемо. На, возьми, — она протянула ему амулет.

— Я специально старался его под тебя сделать. А ты его здорово вычерпала. Ну да ничего, я его быстро заряжу.

— Шихан, а почему ты стал жрецом? Ты ведь отличный артефактор, — поинтересовалась Хиш.

— Я им и был. Только лет двадцать назад на нас с твоим Мастером настоящая охота велась. Шесть государств претендовало на право нас повесить. Пришлось лечь на дно. Я вот в Храм ушел, а твой Мастер открыл таверну.

— Не знала, что у тебя такая бурная молодость была.

— Да что там. Вот у Мастера — это да.

Они немного помолчали.

— Ладно, мне идти пора. Кстати, настойку эту вылей от греха подальше. Гадость страшная. Действует всего пару часов, зато, когда откат начался, пожалела, что не скончалась на месте. Два дня чуть живая была. Кабы не в "норе" была, бери, кто хочешь, тепленькой. Убить бы того коновала, который ее составлял.

— Я и составлял. На других она вроде нормально действует, только ты жалуешься. Хотя я никогда не претендовал на лавры знахаря. Не мой профиль.

Жрец проводил свою собеседницу к двери.

— Деньги за работу получишь в банке, как всегда. Чем ты теперь намерена заняться?

— Хочу пойти прикупить веревок и еще чего-нибудь.

— Ты с ума сошла! После того, как оставила улику "ищейкам". Они ведь тоже не дураки. Наверняка опросят всех торговцев.

— Во-первых, они ничего не узнают. Веревка была простая. Во-вторых, я же не собираюсь идти без грима, да и в тот раз я маскировалась. Пускай опрашивают. Ниточка оборвется.

— Может, все-таки послушаешь старика и не будешь совершать глупости.

— Не волнуйся. Все будет хорошо.

— Не волнуйся тут, как же, — ворчал жрец. — Какая же ты упрямая. Обещай, что будешь осторожна.

— Обещаю, — Хиш поцеловала его в выбритую макушку.

— Иди, дочь моя, — произнес жрец, открывая дверь исповедальни и выпуская девушку. — Старайся не поддаваться искусу неправедной жизни.

— Спасибо, святой отец.

— Благослови тебя Единый, дитя мое, — искренне произнес жрец, осеняя ее знаком разделенного круга.

Через минут сорок после встречи с Шиханом Хиш сидела дома перед зеркалом. Перед ней на низком столике стояли ряды коробочек, баночек и пузырьков с различной косметикой и духами. Рядом с ними лежали кисточки из беличьего меха и щеточки. На подставках были надеты всевозможные парики.

"Как хорошо, что у меня внешность универсальная. Что хочешь, то и изобразить можно. А еще, дурочка, в детстве переживала из-за внешности", — думала она.

Отражение в зеркале показывало молодую девушку, расу которой определить было невозможно. Казалось, природа от каждой добавила в облик что-то свое. Тонкое бледное лицо с крупными темными, то ли черными, то ли темно-карими глазами, полные красные губы, тонкий нос. Если зачесать пепельные волосы, то видны острые кончики ушей. Хиш широко улыбнулась своему отражению. Сверкнули в улыбке небольшие острые клычки. Плюс, если встать, небольшой рост.

Сейчас Хиш была довольна своим обликом. Немного косметики, парик, и можно выдать себя за представителя любой расы. Если не чистокровных, то полукровок — точно.

" Итак, кем я сегодня буду. Не человеком точно. Эльфийка в лавки в поисках подходящих веревок и других необходимых товаров не пойдет. Скорее ее можно увидеть в ювелирной лавке или в лавке с тканями. Вампирок сейчас в городе нет. Для гномок — велика ростом, для троллей — мала. Орки и гоблины кочуют в степях. Остаются дроу или оборотни".

В результате размышлений через три часа из дверей домика вышла наемница-дроу. На ней были темные штаны, светлую рубашку покрывали темные, по-видимому, замытые пятна. Поверх рубашки был надет короткий жилет с еще видимой вышивкой. Высокие кожаные сапоги были замазаны грязью. Всю одежду покрывала пыль. За спиной висели дорожный мешок и скатка. Оружия не было видно, но чувствовалось, что у наемницы оно под рукой.

На темной коже щеки виден был свежий еще рубец. Левая рука была перевязана несвежей корпией с пятнами, похожими на засохшую кровь, и покоилась на перевязи. По- видимому, она недавно побывала в переделке.

Хиш вспомнила лекцию Мастера:

"Отвлечение. Это душа и сердце воровства, когда ты один и нет поддержки. Слышала поговорку, что рука быстрее глаза? Так вот, не быстрее. Быстрее всегда глаз. Поэтому вор обманывает глаза, и люди не видят, что делают руки. Окружающих надо заставить смотреть туда, куда ты хочешь, — это и есть отвлечение. Например, толпа не замечает обыденного, но падка на новое. Не обращают внимания на неподвижных людей и предметы, но следят за теми, которые перемещаются. Хочешь сделать что-то невидимым? Повтори какое-нибудь движение четыре-пять раз — толпе быстро надоест, они переключат свое внимание на другое. Тут-то — оп! — и готово.

Отвлечение бывает двух видов. Во-первых, физическое. Смотри, — он пристально посмотрел на свою руку, медленно-медленно поднял и указал на стену. Затем уронил. — Вот видишь, ты смотрела на руку и туда, куда я показывал. Это абсолютно естественная реакция. Поэтому ты не заметила, что я с тебя снял браслет. Вот тебе пример физического отвлечения.

Второй вид — психологическое. С ним посложнее. В толпе всегда есть лица, которые могут заметить обман. Поэтому мы стремимся ослабить или вообще усыпить их подозрительность. Самое важное при психологическом отвлечении — держаться естественно.

Например, если ты хочешь украсть дорогие серьги у какой-нибудь дамочки, скажи, что тебе надо ей шепнуть пару слов. Если ты, прикрыв рот правой рукой, приблизишь губы к уху, — то такой жест будет выглядеть естественно, — Мастер сопроводил свои слова действием.

Хиш пощупала серьги:

— Мастер, но сережки на месте.

— Зато цепочка исчезла.

Она вымученно ощупала свои худые ключицы. Затем вопросительно уставилась на Мастера. Он, улыбаясь, предъявил сначала одну руку пустой ладонью к верху, затем — другую.

— Мастер, где она, — на лице Хиш было обиженное выражение.

— Ты смотрела сначала на мою правую руку, полагая, что я правша, затем на левую. Это я называю принуждением. Я принудил тебя смотреть на руки, чтобы ты думала, что пропажа у меня в руке. И стоило тебе так подумать, как твой разум перестал искать другие объяснения тому, что ты видела. А в это время я успел незаметно подложить цепочку тебе в карман".

Вот и сейчас она применила принцип отвлечения. Ведь стоило только смыть грим, отклеить рубец, снять парик и повязку, надеть плащ, который скроет одежду, и никто не догадается, что это она, та наемница-дроу, которая только что прошла мимо них.

Ловко лавируя между прохожих, она быстро продвигалась по базару от лавки к лавке в ремесленном ряду. Но пока ей не попадалась подходящая лавка, товар в которой вызывал бы в ней доверие. Плохому канату свою жизнь не доверишь.

Она уже почти отчаялась, когда заметила в конце ряда еще одну лавочку. Переждав, пока хозяин лавки отпустит покупателя, Хиш обратилась к нему:

— Мне нужен хороший канат и пара веревок.

— У меня плохого товара нет. Вот, посмотрите, какие прекрасные веревки. Выбирайте любую.

— Любезнейший, вы не поняли, — холодно сказала Хиш. — Эти не годятся.

— Может быть, вы скажете, для чего они вам нужны. Я вам тогда помогу что-нибудь подобрать.

— Мне нужен канат толщиной, примерно, с большой палец. Он должен состоять из множества перекрученных между собой прядей. На ощупь такой канат гладкий, из него ничего не должно торчать. Он должен быть пропитан маслом, но не быть липким.

— У меня есть такой канат. Только он стоит недешево.

— Сколько?

— Четыре золотых.

— Хорошо. Но это еще не все. Еще мне нужна белая веревка с сердцевиной из черного шнура. И то и другое — крученый шелк, особенно легкий и тонкий, поэтому не толще обычной, хотя на самом деле это две веревки в одной.

— Есть у меня и такая. Странный у вас заказ. Давно таких не было.

— Сколько всего?

— За канат — четыре, и за веревку — двенадцать. Всего — шестнадцать.

Хиш высыпала требуемую сумму на прилавок и стала ждать, пока продавец принесет заказ.

— Вы что, дракона ими вязать собрались.

— На днях в горы ухожу с заказчиком. Ему за каким-то демоном приспичило на вершину подняться. Меня в проводники наняли. В дороге неизвестно что может случиться. О своей жизни лучше позаботится самой.

Она повесила на плечо оба мотка и ушла, не оглядываясь.

Когда Трейн зашел к главе городской управы, он выслушивал доклад одного из агентов.

— Вызывали?

— Проходи, присаживайся. Я скоро освобожусь, — затем обратился к агенту. — Продолжайте, я вас внимательно слушаю.

— По поводу кошки с веревкой, обнаруженных на месте преступления. Кошка работы местного кузнеца, гнома Оина сына Торина. Он опознал свою работу, но кому ее продал, вспомнить не может. С веревкой тоже ничего конкретного установить не удалось. Таких веревок в городе полно.

— Значит, так ничего не известно еще. Плохо работаете. Бросьте все силы на раскрытие преступления. Все, можете идти.

Когда агент, забрав с собой документы, вышел, и они остались в кабинете вдвоем, глава управы подошел к окну и некоторое время молча смотрел на улицу. Затем повернулся к Трейну:

— Ты еще не знаешь последние новости?

— Какие? — переспросил Трейн.

— Сегодня ночью погиб граф Харвел. Он попал под колеса кареты. Несчастный случай, — глава управы скептически хмыкнул. — Тебя вызывает сам глава Тайной Канцелярии. Поехали.

Они вышли из кабинета. Хозяин кабинета запер дверь, и они пошли на улицу, где их уже ждал экипаж. Через несколько минут он уже несся по улицам.

У дверей особняка их ждал слуга, который сразу проводил их в кабинет. В кабинете в мягком кресле спиной к входящим сидел сам хозяин — дроу. Как только гости вошли, повернулся к ним лицом:

— Я вас давно жду.

— Мы приехали сразу, как смогли.

— Вы, — обратился дроу к главе управы, — можете быть свободны. Нам с господином Трейном нужно поговорить наедине.

На лице главы управы была написана обида, что его так бесцеремонно выставили, но он поклонился и молча вышел.

Как только за ним стихли шаги, хозяин кабинета обратился к Трейну:

— Об ограблении графа Харвела вы, наверное, знаете больше, чем я, поскольку вы участвуете в расследовании этого преступления. Его величество просил лично докладывать о ходе расследования. Это общеизвестные факты. Но есть еще кое-что, о чем не известно никому, кроме меня.

Он немного помолчал, затем продолжил:

— Мне рекомендовали вас как самого лучшего детектива. Поэтому я вынужден просить вашей помощи. — Он подошел к столику, налил в два бокала вина и жестом предложил его Трейну. — Вся эта история выглядит очень подозрительно. Не так давно я получил послание от своего агента, в котором он подробно описал, каким образом он стал обладателем неких важных документов. Ему понадобилось время, чтобы решить, как поступить с ними. За ним следили. Поэтому он искал способы переправить их. Единственный, кто мог в тот момент это сделать — это граф Харвел. Является космополитом, богат, ведет богемный образ жизни, все привыкли, что разъезжает по разным государствам. Графу было поручено хранить эти документы, пока их не заберет мой посланец.

Он замолчал, разглядывая Трейна и пытаясь понять, кто он.

Безупречные манеры и абсолютная безжалостность, отличавшие Трейна от остальных, — это сочетание поневоле приводило в замешательство. Главе Тайной Канцелярии еще никогда не приходилось сталкиваться с подобной загадкой. Это внушало беспокойство. Как быть, если интересы Трейна не совпадут с интересами Тайной Канцелярии?

— Но, — продолжил он, — увы, судьба распорядилась иначе. За два дня до того, как документы должны были быть доставлены, их похитили вместе с артефактом из сейфа.

— Он известил вас о пропаже документов?

— Этот идиот заявил сначала в управу о похищении артефакта. О пропаже документов я узнал только вчера.

— Странно, что он предал огласке факт кражи, зная о том, что пропали также важные документы.

— Он, наверно, совсем голову потерял. Допросить я его не успел. Вчера целый день он дома не появлялся, а ночью его сбила насмерть неопознанная карета.

— Неопознанная карета? До допроса?

— Вот именно. Я распоряжусь, что вы будете вести отдельно расследование и докладывать лично мне. Единственные вопросы, ответы на которые предстоит вам найти, сводятся к следующему. Кто мог помешать передаче документов? Кто знал, что граф будет курьером? Кто держит эти документы у себя?

— Вероятно, никто, — отозвался Трейн.

— Извольте объясниться.

— Если документы так важны, то к настоящему времени мы бы о них услышали. И если они до сих пор не всплыли, то их исчезновение было чистой случайностью, а вор намеревался взять только артефакт.

Хозяин кабинета счел объяснения Трейна вполне правдоподобными.

— Согласен, — протянул он. — Если бы хотели похитить документы, то их содержание получило бы огласку. Или же потребовали бы за них выкуп. Но мы не можем это утверждать. А между тем, у нас не должно быть и тени сомнения. Поэтому ваша первая задача найти вора и выяснить, куда он дел документы. Меня не волнует, каким образом вы это сделаете, но вы обязаны найти вора и выбить у него признание.

— А потом?

— Потом, — ответил дроу, — вам придется действовать по обстановке.

— То есть убить?

— Буду с вами откровенен. Если вы найдете похитителя, убейте его немедленно, как только получите документы или узнаете об их местонахождении. И старайтесь не проявлять любопытства о содержимом бумаг.

— Я могу спросить почему? — осведомился Трейн. Его лицо напоминало маску, под которой скрывалось удивление.

— Важно не только возвращение документов, но и уничтожение любого, кто мог ознакомиться с их содержанием. Я склонен думать, что у вора и впрямь нет этих проклятых документов, либо он не отдает себе отчета в их важности. Но если вор когда-нибудь вспомнит им прочитанное… то последствия могут быть самыми плачевными. А это означает, что его ни в коем случае нельзя оставлять в живых.

— Вы получите эти документы.

После встречи прошла почти неделя. Для Хиш она прошла спокойно. Все это время она посвятила домашней работе, только пару раз выходила на улицу, чтобы купить продукты. Зато у нее, наконец, нашлось время, чтобы приготовить роскошный обед. Одной из ее слабостей была любовь к вкусной еде, благо фигура и образ жизни позволяли не ограничивать себя. Оставшееся время она использовала, чтобы подготовиться к дальнейшему маскараду.

Вот и в тот день она занималась шитьем нового наряда. Утро началось с уборки небольшого домика.

Помещение было довольно скудно обставлено: недорогие диван и стулья, обеденный стол, сервированный на одного человека. В крошечной спальне помещались только кровать, тумбочка в изголовье, напротив небольшой шкаф и стул. Зато третья комната была больше двух других. Она была заполнена орудиями мастерства. Тут было все — веревки, кошки, костюмы, манекены, парики, ткани в рулонах, краски, швейные принадлежности, наборы для грима, цветная бумага, хлопок, мотки огнепроводного шнура, формы с воском и еще сотня необходимых вещей.

Сначала она подмела и вымыла полы, затем вытерла пыль. Только после этого со вздохом перешла к более тяжелой работе: разборке вещей. Потратив на это неблагодарное дело полдня, она почувствовала, что без передышки ей не обойтись.

Она заварила травяной чай, уселась за обеденный стол и стала есть приготовленные заранее бутерброды, запивая их этим слабым напитком. Она была довольна собой. Так долго откладываемая уборка подходила к концу. Ее переполняла энергия. Вынужденное безделье уже начало ее утомлять.

Закончив пить чай, она отнесла тарелки из под бутербродов на кухню, тщательно их вымыла и, вытерев полотенцем насухо, поставила на полку. Она старалась быть похожей на Мастера — ее наставник, неистовый, зацикленный на своем ремесле, вбивал в нее привычку к педантизму и дисциплине. Нельзя сказать, что ему это удалось, но Хиш старалась следовать его учению. Размышляя о том, чем ей еще заняться, Хиш взяла колоду карт и стала вслепую упражняться в карточных фокусах. Она механически тасовала карты, и те молниеносно перелетали из руки в руку со змеиным шипением. Одним из критериев удачной кражи, по словам Мастера, была ловкость рук.

Хиш собиралась продолжить уборку в доме, когда услышала осторожный стук в дверь.

"Интересно, кто это мог сюда придти?" — подумала она.

Немного поколебавшись, она решила открыть дверь. За дверью стоял щуплый мальчишка.

— Это ты госпожа Тамиара? — спросил он, оглядывая Хиш с ног до головы.

— Да, это я.

— Угу. Так он мне тебя и описал.

— Кто?

— Это тебе, — не отвечая на ее вопрос, мальчишка сунул ей в руку смятый листок и убежал.

Пожав плечами, Хиш посмотрела ему вслед. Когда мальчишка скрылся, она развернула записку.

"Нужно встретиться. Жду в таверне "Веселая вдовушка" после заката. Срочно. P.S.: Хозяину можно доверять."

Подписи не было, но Хиш узнала подчерк. Шихан, больше некому.

"Интересно, что случилось. Наверное, что-то серьезное, он ведь раньше никогда сам не назначал встречи. Сколько раз повторял, что хороший вор, если не хочет попасться, должен соблюдать осторожность. Хотя, до вечера еще много времени".

Тем не менее, вернуться к прерванной уборке она не смогла. Начинала что-нибудь делать и почти сразу бросала. От беспокойства все валилось из рук. Время до вечера тянулось очень долго.

Сгущались сумерки. Землю покрывал плотный слой тумана. Холод пробирал до костей. Хиш набросила на голову капюшон черного плаща. Она быстрым, уверенным шагом продвигалась по улицам города. Каждый звук разносился гулким эхом, как в чаще леса, поэтому она старалась двигаться бесшумно.

Еще одна улица, поворот — и вот показалась цель путешествия. Она подошла к задней двери таверны. Около двери Хиш обернулась, огляделась вокруг, и убедившись, что за ней никто не наблюдает, она тихонько постучала. Почти сразу открылась дверь. Ее давно ждали.

Слуга провел ее черным ходом к лестнице на второй этаж. Она быстро поднялась, постучала в дверь комнаты и, не дожидаясь ответа, вошла. На низеньком стуле возле печки боком к Хиш сидел Шихан.

— Шихан, ты что, с ума сошел, посылать ко мне мальчишку с запиской? Мы же с тобой договорились, что я сама буду приходить в храм. Ты же сам меня учил, что конспирация в нашем деле немалого стоит.

— Извини, но я не мог поступить иначе. Все слишком серьезно.

Только тут Хиш заметила, что жрец был одет как горожанин. Одежда висела на нем мешком. Она улыбнулась, уж очень комично он выглядел. Штаны были явно велики. Штанины были подвернуты, а вместо пояса подвязаны веревочкой. Камзол тоже был велик.

— Ты что, чучело ограбил?

— Нет, своего повара, — он слабо улыбнулся. — У меня же нет городской одежды.

— Раз уж я здесь, может, поведаешь, зачем меня так внезапно вызвал.

— Ты знаешь, что такое Огонь Дракона.

— Нет.

— Это старинный амулет. По легендам, с его помощью можно не только вызвать драконов, но и управлять ими, — он наклонился, поднял поленце и подкинул его в огонь. — Ты давай, в углу возьми стул и подсаживайся рядом.

Хиш оглянулась, взяла стул, поставила рядом, села и стала молча ждать продолжения. Но жрец не торопился.

— Ну и какое это имеет отношение ко мне? — наконец, не выдержав, спросила она.

Сначала ей показалось, что он не услышал вопроса, но потом жрец снова заговорил:

— Сделан он из неизвестного желтого металла в виде браслета с большим рубином. Когда-то его украли из гробницы.

— Объясни, причем тут этот браслет. Сколько можно тянуть кота за хвост!

— Я сегодня утром видел его в городе.

— Ну и..?

— Он в ювелирной лавке "Украшения и амулеты" у гнома Дейма. Он не знает, что это за браслет. Я хотел его купить, но он его уже продал. Через четыре дня браслет заберет доверенный человек покупателя.

— Я еще ничего не понимаю, — сказала Хиш, когда Шихан опять замолчал.

— Ты знаешь, кто покупатель? — выкрикнул он.

— Тише! Чего кричишь.

— Это — Джарвис, некоронованный правитель Велисии. Помнишь его? — уже тише произнес он.

"Девочка проснулась среди ночи от того, что кто-то тряс ее за плечо. Она хотела возмутиться, но почувствовала, что ей зажали рот ладонью. Не успела она испугаться, как услышала шепот:

— Не кричи, Пуговка, тихо.

Она кивнула головой, и ее тотчас же отпустили. Рядом стоял ее старший брат Торрен с обнаженным мечом.

— Что случилось, — шепотом спросила она.

— Не сейчас. Я потом тебе объясню. Одевайся быстро, только не шуми.

Он кинул ей одежду. Путаясь в рукавах, она стала быстро одеваться. Торрен всячески торопил ее. От этого она еще больше мешкала. Наконец, терпение брата кончилось, и он сам начал ее одевать. Обув легкие туфельки, она спрыгнула с кровати.

— Теперь иди за мной.

— Темно. Может, свет зажжешь.

— Обойдемся пока без света. Дай мне руку, я тебя поведу. Осторожно, не споткнись.

Он вывел ее из комнаты в коридор и быстрым шагом повел ее за собой. Девочка старалась не отстать от брата, иногда переходя на бег. Пока они дошли до библиотеки, девочка уже запыхалась. Достав из кармана ключ, юноша открыл дверь, и они вошли внутрь. Тихо закрыв за собой дверь, он запер ее изнутри, чтобы никто посторонний не вошел.

Торрен зажег фонарь и подошел к книжным полкам. Вынул несколько книг. За книгами была ниша. Отодвинув планку, за которой скрывался рычаг, он повернул ручку. Бесшумно повернулся стеллаж вокруг своей оси. За ним открылся темный провал тайного хода. Из отверстия пахнуло сыростью.

— Пошли теперь вниз.

— Торрен, мне страшно.

— Не бойся, Пуговка, я же с тобой.

Пропустив вперед девочку, он закрыл за собой ход. Под ногами оказалась лестница, по которой они пошли вниз.

Они прошли больше половины пути, когда впереди послышался шум и лязг оружия.

— Проклятие! Пошли назад. Только тихо как мышка, поняла.

— Ага.

Они пошли быстро назад, но не успели они далеко уйти, как с другой стороны показался свет.

— Мы в ловушке! — и Торрен выругался. Теперь вести себя тихо не имело смысла, другой дороги не было. — Кто же выдал тайну хода? Ведь, кроме родных, о нем никто не знал!

— Мама не разрешает так ругаться. Она будет недовольна.

— Пускай, лишь бы живая была. Ну что же, посмотрим, готовы ли они умирать.

— Я не хочу умирать!

— Я тоже, Пуговка. Но нас, похоже, не спрашивают. А теперь будь умницей, отойди в сторонку и старайся не мешаться. Может, хоть тебе удастся выжить.

Самого боя она не помнила. Съежившись, она сидела на полу возле стены и старалась не смотреть на происходящее. Ей было очень страшно. Она слышала крики, лязг оружия, короткие команды нападающих. В последний момент она увидела, как оседает на пол окровавленным ее брат. Она дико закричала и потеряла сознание.

Только через несколько лет, когда она жила у орков, она узнала, что за уничтожением семьи Императора и его Ближнего Круга стояли принц Третьей (военной) Линии Джарвис и принц Четвертой (магической) Линии Фабиус. Обвинили же в убийстве тот клан орков, который впоследствии и приютил Хиш".

— …не должны допустить.

— Что ты сказал? — Хиш очнулась от воспоминаний.

— Ты что, меня совсем не слушаешь.

— Извини. Повтори, пожалуйста.

— Я говорю, мы не должны допустить, чтобы Огонь Дракона попал к Джарвису. Я уверен, что Фабиус рассказал ему о нем. Джарвис и так помешан на чистоте человеческой крови и желании создать свою Империю. Если им в руки попадет браслет, он развяжет войну. А Фабиус ему в этом поможет. И ты воспрепятствуешь им в этом.

— А я тут причем? Как я могу не дать им развязать войну?

— Не притворяйся большей дурой, чем ты есть. Ты помешаешь получить браслет.

— Как?

— Украдешь его.

— Ага. Ничего умнее не можешь придумать. Если я украду браслет, то Фабиус поставит всех своих агентов на уши. Они землю рыть будут, лишь бы меня найти. Мне еще жить хочется.

— Что же делать.

— Ты старше меня, сам говоришь, что умнее, вот и думай.

Некоторое время они оба молчали. Затем жрец сказал:

— А если подменить браслет? Ты согласишься?

— Для этого нужна копия. Точная копия. Ее за день не сделаешь.

— Есть у меня копия.

— Откуда?

— Когда-то мы с Мастером хотели добыть этот браслет. Я сделал копию, правда, из золота, но на первый взгляд не отличишь. Мастер должен был подменить браслет. Нам один дроу сделал заказ, но потом по каким-то причинам отказался. А копия осталась у меня.

— Вот только не надо меня уверять, что про копию только сейчас вспомнил, — усмехнулась Хиш.

— Ты права. Как только я увидел браслет, я сразу подумал о подмене, — он достал из-за пазухи мешочек. Открыв его, вытряхнул из него на стол браслет.

Красивый, немного потертый браслет сверкал золотом. Он был выполнен в виде дракона, держащего в пасти огромный рубин. Эта была работа настоящего мастера. Дракон выглядел как живой. Хотелось погладить его по чешуйкам, ощутить тепло живого тела.

— Красиво.

— Красиво. А ведь это только копия. Ладно, бери его.

— Мне надо подготовиться. Хотя бы несколько дней на подготовку потратить. Иначе наша затея с треском провалится.

— Я попробую договориться, чтобы посланца задержали в дороге. Но времени много не дам. Максимум два-три дня.

— Мне хватит.

Уже уходя, она обернулась на пороге:

— Шихан, если ты все просчитал, зачем тогда весь этот спектакль?

— Ну-у, должен же я был убедиться, что ты согласишься, — улыбнулся он.

Пока Хиш шла домой, она размышляла о том, что ей предстоит сделать.

Прежде всего, необходима разведка. Для этого надо завтра посмотреть, где располагается лавка, где лежит браслет, сколько человек работает. Жалко, времени мало, иначе можно было бы для надежности проследить пару дней за хозяином и работниками.

Далее нужно выбрать образ. Хотя, пока не решен первый пункт, о втором судить рано.

Придя домой, она сняла плащ, сапожки и прошла в спальню. Присев на краешек кровати, зажгла лампу и достала браслет. Она некоторое время вертела его в руках, любуясь переливающимся рубином. Насколько красив оригинал, если копия так прекрасна. Отдавать его совсем не хотелось.

Вздохнув, она спрятала браслет в тайник. Затем встала и направилась на кухню, сделала себе бутерброд и стала есть. Конечно, есть на ночь вредно, но прогулка по ночному городу пробудила голод.

"Вот так и портят фигуру. Хорошо, что мой образ жизни не позволяет толстеть", — с этой мыслью она отправилась спать.

Наутро она опять загримировалась под дроу и пошла в город. Ей нужно было найти ювелирную лавку. Через полчаса она была около двери "Украшений и амулетов". Побродив немного около витрин лавок, она ленивым шагом направилась к входной двери. Привратник открыл перед ней дверь. Она вошла.

Просторное помещение представляло собой квадратную комнату с прилавком напротив входа. Вдоль стен стояли прозрачные стеллажи, на которых были разложены на бархатных подушках всевозможные украшения. Каждая полочка стеллажей была искусно освещена, чтобы подчеркнуть достоинства камней.

Пока она рассматривала помещение, к ней подошел продавец:

— Добрый день, я могу вам чем-нибудь помочь?

— Спасибо, я пока осмотрюсь.

Он подозрительно посмотрел на нее, но ничего не сказав, отошел. К счастью, его отвлекла другая покупательница. Хиш ходила вдоль стеллажей, любуясь выставленными украшениями и прислушиваясь к разговору.

— Подождите секундочку, я позову хозяина, — донесся до нее обрывок разговора, — он вам покажет действительно ценные экземпляры.

"Я осмотрела все выставленные образцы. Значит, браслет находится в другом месте, — она наблюдала, как гном уводит покупательницу в другое помещение, дверь в которое находится за прилавком. — Надо придумать, как туда попасть".

Увидев, что продавец смотрит на нее, она подошла к прилавку:

— У меня порвалась цепочка. Я хотела бы купить новую.

— Вы уже выбрали? Или, может быть, вам помочь выбрать?

— Да. Вот эту мне дайте, пожалуйста, — она показала на недорогую серебряную цепочку.

Он достал ключ, открыл витрину и вытащил указанную цепочку. Хиш расплатилась и вышла на улицу. Она узнала все, что могла. Теперь надо было придумать, как добраться до внутреннего помещения, где, судя по всему, и хранился Огонь Дракона.

"Проще всего разыграть богатую покупательницу. Тогда я попаду туда, где хранятся ценные вещи. Дроу будет вызывать подозрения. Нужно вызвать доверие к своей платежеспособности. Эльфийка! Отличная идея! Высокородную эльфийку никто не заподозрит. А если и заподозрят, то обвинить не посмеют. Никому не нужны неприятности с Серебряным Лесом. Но незнакомая эльфийка будет вызывать подозрения. Значит, она должна приехать. Если что, стража у ворот должна подтвердить. Сколько работы!"

Ближе к вечеру Хиш взяла сумку с приготовленными вещами и вышла из дома. Через сорок минут она, не привлекая внимания, вышла из ворот города и направилась на север. Идти было не близко.

Уже наступила ночь, когда она достигла крайнего дома, стоящего около тракта. Она постучала в запертую дверь.

— Кого еще там принесло? — донесся до нее недовольный голос сына хозяина.

— Позови отца. Скажи, от его друга из города племянница пришла, — ответила она.

— Какая еще племянница?

— Хиш.

Дверь тут же открылась. На ее шее повис мальчишка лет шести. Поглядев через плечо мальчика, она увидела недовольную мину мужчины, отца ребенка.

— Хиш, ты пришла! Ты надолго? А мне подарок принесла? Дедушка мне щенка подарил. Он такой забавный, я сейчас покажу.

— Стой, не тарахти. Собаку потом покажешь. Мне надо с твоим дедушкой поговорить, — она потрепала мальчишку. — Подарок тоже потом получишь. Дай дух перевести.

— Опять ты пришла? От тебя одни неприятности. Жили себе спокойно, и вот тебе, — бурчал Карл.

— Не бурчи. Завтра-послезавтра уйду.

— Чем быстрее, тем лучше.

— Хиш, пошли, — мальчик тянул ее за руку. — Ну, пойдем. Дедушка будет рад тебя видеть.

— Сейчас, Ален. Дай переобуюсь, чтобы грязь не нести.

Мальчик вприпрыжку убежал. Хиш присела на маленький стульчик и сняла сапоги с уставших ног. Пока мальчик не видел, она достала из сумки сверток.

Из дальней комнаты донесся голос:

— Ну, где ты там? Заходи, не стесняйся.

Хиш встала и босиком прошла в комнату. Из-за стола встал седой мужчина.

— Здравствуй, дочка. Рад тебя видеть.

— А кое-кто не очень то рад, — усмехнулась она.

— Не обращай внимания на Карла. Он ничего не понимает. Считает, что ты меня опять в какую-нибудь авантюру втянешь.

— А ты?

— А я со скуки маюсь. Твой приход как глоток свежего воздуха. Дай им волю, они с моей женой меня совсем домоседом сделают.

— Я к тебе по делу.

— О делах потом поговорим, без свидетелей. Пока иди, мой руки, поешь. Моя жена, надо отдать ей должное, отлично готовит.

Пока они разговаривали, хозяйка накрыла стол. Ужин был не очень обилен, к столу подали мясные блюда, оставшиеся от обеда. Однако, они были замечательно вкусны и предлагались с отличным вином.

В уютной комнате за накрытым столом села вся семья и Хиш. Хозяин занял место в центре, усадив рядом с собой Хиш по правую руку. По левую руку сел Карл. Напротив расположилась Далла, жена Тардеса. Маленький Ален занял место около Хиш. Она протянула мальчику подарок. Сгорая от любопытства, он сразу же стал его разворачивать. Когда он развернул подарок, все увидели уменьшенную деревянную копию меча. Он был настолько прекрасно выполнен, что даже украшения были вырезаны мастерски.

Не только у мальчика, но у Тардеса глаза загорелись. Попросив его у мальчика, он взял его в руку. Баланс был идеален.

— Дорогая игрушка. Где ты такую добыла? — спросил Тардес.

— Одного знакомого гнома уговорила за двойную цену вырезать, — ответила девушка.

— Слишком дорого.

— Ничего, пусть мальчик порадуется.

— Я не позволю ребенку с мечом баловаться, даже с деревянным. Не хочу, чтобы он стал грязным наемником, — вмешался недовольный Карл.

— Замолчи, Карл. Любой человек должен уметь защищаться, — оборвал его хозяин.

— Не буду молчать! Ты путаешься со всякими подозрительными личностями, — он бросил взгляд на Хиш, — и приучаешь ребенка к непослушанию.

— Карл, не надо ссориться за столом, — вмешалась Далла.

Видя, что его слова игнорируют, он обиженно замолчал. Все это время мальчик восторженно рассматривал деревянный меч, поглаживая его, пару раз взмахнув им, едва не опрокинув тарелку. По всей видимости, он не слышал ничего из того, что было сказано.

— Ален, отложи свой меч, завтра поиграешь. Ужинать пора.

Мальчик нехотя отложил игрушку и посмотрел на Хиш:

— Ты меня научишь сражаться?

— Ты лучше об этом дедушку попроси, он отличный мечник.

— Дедушка, правда? Научишь? — он переключился на Тардеса.

— Научу, если будешь хорошо себя вести и слушаться, — улыбнулся хозяин.

— Буду, честное слово! — мальчик, казалось, был готов сейчас же бежать на улицу, чтобы начать обучение.

— Сядь на место, успеете еще натренироваться позже. Надо хорошенько поесть, — сказала ему бабушка, — а то сил не будет. Вот Хиш, наверное, уже совсем проголодалась.

Хиш откашлялась, пытаясь заглушить бурчание пустого живота. Ален, услышав, тихонько захихикал. Карл начал читать молитву Единому, укоризненно глядя на Хиш и Алена. Те усердно делали вид, что они тут ни причем, надеясь, что процесс благословления еды пройдет быстро и они, наконец, приступят к трапезе.

Разговор за столом велся на безобидные темы, такие, как погода, виды на урожай, мелкие домашние проблемы. В конце трапезы Карл снова прочел молитву, прослушанную с мученическим выражением лица всех присутствующих.

Тардес поднялся и сказал Хиш:

— Теперь пошли в мою комнату, там поговорим, — и он обратился к остальным. — Не беспокойте нас. Ален, тебя это тоже касается.

— Но дедушка, я соскучился по Хиш.

— Я все сказал. Брысь спать, уже поздно. Завтра с Хиш поиграешь.

— Хиш, это точно? Обещаешь? — состроив умильную мордашку, мальчик умоляюще посмотрел на воровку.

— Обещаю, — улыбнулась она.

— Вы долго там не сидите, уж ночь на дворе. Девочке выспаться не помешает, — укоризненно сказала хозяйка.

Они прошли в небольшую комнату. В камине горел огонь, рядом стояли два низких мягких кресла и небольшой столик. На полу лежал толстый коричневый ковер. На стенах висели гобелены с охотничьими сценками. На противоположной стене от камина висело оружие: арбалет, пара мечей, несколько кинжалов.

— Садись к огню, — Тардес указал ей на одно из кресел. — А теперь рассказывай, какая нужда, на сей раз, привела тебя ко мне.

Хиш вкратце описала ситуацию, не вдаваясь в подробности.

— Чем я могу тебе помочь? — выслушав воровку, сказал Тардес.

— Мне понадобятся деньги. Много денег.

— Деньги я тебе дам, сколько надо. В город тебе лучше войти с каким-нибудь обозом. Постарайся поселиться в дорогой приличной гостинице, а еще лучше прямо в доме бургомистра.

— Ты думаешь, это не опасно?

— Если что-то случится, то оттуда легче будет уйти. Закатишь скандал, что тебя, высокородную, какие-то человечки оскорбляют, и гордо покинешь дом. Никто препятствовать не будет.

— Отличная идея!

— А ты как думала! Уже не раз срабатывала, — усмехнулся он. Затем посмотрел на недоумевающую Хиш, пояснил: — Моя жена до замужества любила ей пользоваться.

— А я не знала, что у тебя жена воровкой была?

— Не воровкой, а мошенницей. Меня наняли ее поймать, так и познакомились. Давно это было.

Они немного помолчали, наслаждаясь теплом огня. Хиш почувствовала, что у нее глаза просто закрываются от усталости.

— О, я смотрю, ты действительно устала. Иди спать, а еще немного посижу.

Хиш вышла из комнаты и почти столкнулась с хозяйкой, выходящей из кухни.

— А-а, вы уже наговорились. Пойдем, я провожу тебя в твою комнату.

Комната, предназначенная для гостей, находилась дальше по коридору. Кровать с мягчайшей периной была застелена свежим бельем из отбеленного льна и покрыта пледом искусной работы. Пока Хиш стояла, оглядывая комнату, хозяйка принесла воду для умывания, пару полотенец, мыло. От ночной сорочки Хиш отказалась.

Доносившиеся до комнаты звуки — голоса во дворе, стук и звон кастрюль — разбудили Хиш еще затемно, в предрассветной серости. Она в панической растерянности открыла глаза и, как обычно в чужом доме, не сразу смогла вспомнить, где находится. Но нежные объятия пуховой перины вскоре снова ее убаюкали и увлекли в дрему. Она парила между сном и явью, в голове вяло проплывали разрозненные мысли.

Ее сладостные ленивые мечтания прервал стук в дверь. Хиш вздрогнула, но снова расслабилась, услышав за дверью голос Алена:

— Хиш! Хиш! Ты проснулась?

Она перекатилась на край кровати, нехотя расставаясь с обволакивающими глубинами перины. Босые ноги оберегал от холода пола плетеный коврик. Быстро надев тунику, Хиш направилась к двери и открыла ее.

— Даже если бы я спала, то сразу бы проснулась от твоих криков.

— Пошли быстрее, бабушка уже завтрак готовит. А потом я тебе щенка покажу.

— Погоди, не торопись. Мне сначала одеться надо, — улыбаясь, сказала девушка.

Она подошла к кровати. Возле нее на спинке стула висела одежда. Нарочито медленно она стала одеваться. Мальчик возле нее вертелся от нетерпения. Она обула любимые сапожки, потопала немного, чтобы они удобнее сели. Затем подошла к тазу и немного поплескала на лицо, чтобы проснуться.

Когда она стала расчесывать волосы, Ален не выдержал:

— Ну, сколько тебя ждать? Долго ты еще одеваться будешь?

— Я смотрю, ты настоящим мужчиной растешь. Привыкай, что женщине нужно время, чтобы привести себя в порядок. Никакого терпения! — посмеивалась она.

— Женщина? — удивленно спросил мальчик.

Хиш посмотрела на его растерянную мордашку и расхохоталась. Увидев смеющуюся Хиш, он обиженно надулся.

— Не обращай внимания, я не над тобой смеюсь. Это просто мысли вслух.

Поглядев на девушку с сомнением, Ален решил на нее не обижаться, и уже через минуту увлеченно рассказывал ей о своем щенке.

— Странно, что ты не притащил его ко мне в комнату, — заметила она, прерывая его восторженный рассказ.

— Я хотел, но бабушка мне не разрешила, — ответил ребенок.

— Ну и где твой пес?

— На кухне, бабушка его кормит.

Они вошли на кухню. Далла у плиты месила тесто на пироги. В дальнем углу под столом лохматый серый щенок ел из миски остатки вчерашнего ужина. Он поднял голову, когда они вошли, и Хиш увидела забавное темное пятнышко на мордочке. Посмотрев на них, он снова начал грызть косточку.

Ален подошел к столу и присел на корточки. Щенок зарычал, видно подумав, что у него сейчас отнимут косточку, и отступил еще дальше в угол.

— Глупенький, я же тебя погладить хочу, — сказал мальчик, протягивая к нему руку.

Щенок звонко гавкнул и приготовился к нападению. Ален испуганно отдернул руку и обиженно посмотрел на бабушку:

— Бабушка, он меня укусить хотел. За что, я же не хотел его обидеть?

— А ты не мешай ему есть, — затем повернулась к девушке. — Доброе утро. Как спалось? Надеюсь, этот негодник тебя не разбудил?

— Нет, я уже была проснувшись. Давайте я вам помогу готовить.

— Спасибо, — Далла протянула ей миску с овощами. — Вот, начисти эти овощи, а то я не успеваю.

Пока Хиш чистила овощи, они обменивались ничего не значащими фразами. Затем Хиш спросила:

— А где Тардес? Я его с утра не видела. Карла, кстати, тоже.

— Тардес ушел договариваться с хозяином обоза, который вчера пришел, чтобы ты ехала в город вместе с ними. Он рассказал о твоем плане. Тебе лучше будет остановиться в доме бургомистра.

— А это не опасно?

— Нет. Он мечтает выдать старшую дочь за сына барона, поэтому примет тебя с радостью.

После завтрака Хиш помогла хозяйке убрать со стола и вымыть посуду, затем вышла во двор поиграть с Аленом. Они играли в прятки, когда вернулся Тардес. Он выглядел несколько утомленным. Подойдя к колодцу, он достал ведро воды, зачерпнул ее кружкой и стал жадно пить. Хиш, увидев его, подошла и стала ждать, что он скажет. Напившись, он выплеснул остатки воды на землю и вытер ладонью губы. Потом сказал ей, отвечая на немой вопрос:

— Я договорился. После обеда, когда немного спадет жара, в город отправляется обоз. Ты поедешь с ним. Я сказал, что ты сбежала из дома, потому что тебя хотели выдать замуж, — Он усмехнулся, увидев скептическое выражение ее глаз. — Не удивляйся, сейчас девицы сплошь и рядом норовят сами выбирать себе женихов. И потом, как объяснить, что ты без сопровождения едешь. Тем более, дочка бургомистра любит романтические истории.

— Я бы, на месте бургомистра, не поверила, — покачала головой Хиш.

— Я тоже, но бургомистр все сделает для своей любимой дочери. А та читает романтическую дребедень в огромных количествах и верит во всякую чепуху. Убедить ее не составит труда — кивнул Тардес. Затем продолжил: — Не перебивай! Так, на чем я остановился. Ага! Ты остановилась у меня ночью, затем заболела. Пока ты лежала больная, я написал твоей родне. Они просили задержать тебя, пока не приедут сами. Но у меня не подходящее место для капризной эльфийки, и ты захотела в город. Вот такая вкратце твоя "легенда".

— Тебе бы романы писать! — хмыкнула девушка.

— Я тут еще с помощником конюха в гостинице договорился, он вместо кучера тебя в карете до города довезет.

— В карете? Откуда она взялась?

— Ранней весной, когда дороги были размыты, один барон в поместье ехал. В паре миль отсюда у него карета сломалась. Он дальше верхом поехал, а карету приказал из ямы вытащить и починить. Сказал, что скоро за ней пришлет слугу, но прошло уже два месяца, а никто так и не забрал ее.

— Не хочется в такую жару ехать в этом гробу! — поморщилась девушка.

— А придется. Ты должна выглядеть солидно.

Хиш видела, что он еле сдерживается, чтобы не рассмеяться. Тардес слегка обнял ее за плечи:

— Пошли в дом, пообедаем. Потом надо будет уже собираться.

Они направились в дом. К их приходу Далла успела накрыть стол. Поскольку Карла за обедом тоже не было, обед прошел без молитв в непринужденной обстановке. Хиш наслаждалась дружеской атмосферой этого дома.

После обеда Ален убежал во двор учить щенка командам. В это время домой вернулся домой Карл и, не сказав никому ни слова, скрылся в своей комнате, расположенной рядом с хозяйской спальней. Хиш отдала Далле платье, которое собиралась одеть, и попросила его погладить. Затем пошла в свою комнату и начала гримироваться. Пока она меняла облик, пришла Далла и помогла ей надеть платье и затянуть корсет.

Далла отошла на шаг и критически осмотрела девушку. Затем, быстро оглянувшись, убедилась, что никто не видит, достала из кармана передника запечатанный конверт и отдала его Хиш:

— Это письмо отдашь бургомистру, он тебе предоставит лучшие комнаты. Не забудь, ты должна быть высокомерной и капризной. Почти все люди так представляют эльфов, и поэтому такое поведение не вызовет подозрений.

— Спасибо, Далла, — Хиш поцеловала ее в щеку.

— Иди уж, — довольная хозяйка легонько подтолкнула Хиш к двери. — Только сначала зайди к моему старику.

Хиш прошла в знакомую комнату. Тардес ее уже ждал. Он откинул один из гобеленов, вынул из стены одну из панелей. Из открывшегося тайника он достал несколько увесистых мешочков.

— Надеюсь, тебе хватит этих денег. Если что, обращайся, поможем, чем сможем.

В этот момент дверь распахнулась, и в комнату ворвался Карл.

— Как ты можешь отдавать этой проходимке все деньги! А о матери ты подумал?! А обо мне?! Какое наследство ты мне оставишь, если будешь раздавать кому попало деньги?!

— Мать знает, — машинально ответил Тардес, затем вскинул голову. — Наследство?! Вот о чем ты думаешь?! Не можешь дождаться, пока нас с матерью похоронишь?!

— При чем тут это? Я просто пекусь о своих интересах и интересах своего сына.

— О сыне печешься?! Ты вообще на Алена внимания не обращаешь. Постоянно у своей стервы находишься. На наследство не надейся, я лучше, действительно, все деньги раздам. Себе сами заработаете.

Взревев как бык, Карл попытался ударить отца, но тот неуловимым движением скрутил сына и отбросил к стене. Карл ударился о стену и упал. Он поднял голову, из разбитого носа текла кровь. Затем, держась за стену и шатаясь, поднялся и вышел из комнаты.

Все это время Хиш старалась сжаться в комок и стать незаметной. Она не ожидала, что Карл за то время, что они не виделись, так изменился.

Она вопросительно посмотрела на мрачного Тардеса:

— Что с Карлом? Никогда не думала, что он так изменится после смерти жены.

Тардес долго молчал, потом сказал:

— Знаешь, Хиш, пожалуй, ты зря сюда пришла. Постарайся в следующий раз со мной встречаться вне дома, чтобы Карл не знал. Последнее время я ему не доверяю.

— Почему? — опешила девушка.

— После того, как у Карла умерла жена, он совершенно изменился. Ходил мрачный, на Алена внимания не обращал. Где-то полгода назад в деревню приехала одна дамочка. Вся такая слащавая, ласковая, а глаза пустые. Карл хотел на ней жениться, но Далла воспротивилась, траур-то еще не кончился. А теперь он у нее целыми днями пропадает. Ален эту женщину боится, да и вообще ее дети не любят.

— А чего это он сейчас вспылил?

— Не обращай внимания, он уже не первый раз заводит такие речи.

— Я могу обойтись как-нибудь без денег, вот хоть Шихана потрясу.

— Не глупи. Ты же знаешь, что деньги твои, а я их только храню, — Тардес покачал головой.

— Я не хотела быть причиной разлада в твоей семье, — произнесла Хиш.

— А ты ей и не являешься. Мы с Даллой всегда рады тебя видеть, — устало произнес он. — Пора ехать. Пойдем, провожу.

Они вышли во двор. Карета уже стояла у ворот. Хиш обняла подбежавшего мальчика.

— Жалко, Хиш, что ты у нас так мало была.

— Мне тоже. До свидания. Слушайся дедушку с бабушкой.

Затем подошла Далла:

— Приезжай, дочка. Не забывай нас, стариков.

— Обязательно приеду, — ответила Хиш, чувствуя, что ей нелегко будет выполнить это обещание.

Тардес открыл дверцу кареты и посадил Хиш.

— Удачи, малышка.

— Спасибо, она мне пригодится.

Он закрыл дверцу, свистнул кнут, и карета тронулась. Хиш уезжала с тяжелым сердцем, чувствуя, что теперь долго не сможет забыть происшедшее перед отъездом.

Куда делся тот веселый парень, который любил все обращать в шутку? Она вспомнила, когда Карл и его жена попросили ее стать для новорожденного сына второй матерью. Куда подевались те счастливые дни?..

Стояла теплая солнечная погода. Богато украшенная карета прокладывала себе путь среди заполнявшей улицу толпы. Проехав мимо нескольких высоких домов, принадлежавших элите местного общества, она остановилась перед самой лучшей ювелирной лавкой города. Скромная, начищенная до зеркального блеска, медная дощечка гласила: " Украшения и амулеты". Кучер спустился с облучка и поспешно открыл дверцу. Красивая белокурая эльфийка в облегающем голубом платье выпорхнула из кареты.

— Как зайти в эту лавку? — высокомерно спросила она.

Кучер показал на вход:

— Сюда, леди.

— Жди меня здесь. Я скоро вернусь.

— Я отгоню немного карету, чтобы другим не мешала. Вот тут рядом за домом встану.

— Я сказала, жди здесь. Не буду же я тебя по всем подворотням искать!

— Хорошо, леди.

— И не вздумай куда-нибудь отъезжать.

Хиш холодно улыбнулась и зашагала к двери, которую перед ней открыл привратник.

— Добрый день, леди.

— В этом заведении есть приличные украшения?

Привратник слегка побледнел:

— Разумеется, леди.

Хиш торжественно вошла в лавку, оставляя за собой легкий запах духов. К ней подошел продавец.

— Могу я чем-либо помочь, леди?

— Может быть — да, может быть — нет. Я хочу купить что-нибудь из украшений, раз уж оказалась в вашем городе.

— Вы интересуетесь чем-нибудь особенным?

— Сначала покажите, что у вас есть.

Продавец подвел ее к витрине, которую украшали несколько выстланных темным бархатом подушек с драгоценностями. Эльфийка бросила на них презрительный взгляд.

— Это бижутерия, а я спрашиваю про настоящие украшения.

Продавец выдавил:

— Цена этих украшений более тридцати золотых. Это больше моего годового заработка.

— Меня не интересуют дешевые безделушки.

— За какую бы цену вы желали приобрести драгоценности?

— Начиная со ста золотых.

Он сглотнул.

— О! В таком случае лучше, если вы поговорите с хозяином.

Хозяин, гном Дейм, настаивал на личном участии во всех крупных торговых сделках, и в этом случае продавец не получал комиссионных. Такую высокомерную покупательницу продавец с облегчением передаст гному.

Продавец подергал за шнурок, висящий около конторки. Где-то в глубине лавки раздался звон серебряного колокольчика. Через минуту из задней комнаты показался хозяин.

Он взглянул на клиентку и подумал, что было бы хорошо, если никто из постоянных клиентов не появится, пока не уйдет эльфийка. Сразу видно, что с этой клиенткой хлопот не оберешься.

Продавец начал:

— Хозяин, это — леди… э-э…

Эльфийка презрительно молчала. Поняв, что представляться она не собирается, продолжил:

— Леди интересуется драгоценностями.

Гном указал на подушки:

— А эти чем не нравятся?

— Она хочет чего-нибудь подороже.

Теперь гном искренне улыбнулся:

— Как чудесно начать день таким образом. Не желаете ли пройти со мной?

— Что вы имеете в виду? — в голосе эльфийки слышались нотки вечной мерзлоты.

Хозяин и продавец обменялись страдальческими взглядами. Гном галантно повел покупательницу в небольшую, ярко освещенную заднюю комнату.

— Здесь мы храним товары для выдающихся клиентов, — объяснил он.

В центре комнаты стояла витрина, заваленная множеством искрящихся украшений из всевозможных камней. В числе других украшений был выставлен и браслет с Огнем Дракона.

— Ну, это больше походит на то, что мне нужно.

— Вы выберете что-нибудь?

— Давайте попробуем что-нибудь подобрать, — она подошла к витрине. — Дайте-ка мне взглянуть на вот это ожерелье, еще покажите кольцо, браслет, серьги и брошь к нему.

Она безошибочно указала на самые дорогие образцы.

Гном снял с шеи цепочку с ключиком, отпер замок, вынул бархатную подушечку и положил на столешницу. Он внимательно наблюдал, как эльфийка примеряла украшения.

— Подайте зеркало.

Хозяин подал ей с полки требуемое зеркало.

Повертевшись перед зеркалом, она потребовала показать ей другие украшения. За несколько часов примерок она пересмотрела почти все имеющиеся драгоценности, постоянно находя в них какие-нибудь изъяны. Даже старинный браслет с рубином Огонь Дракона показался ей слишком потертым. Наконец, она остановила свой выбор на сапфировом колье и серьгах.

Когда она удовлетворенно посмотрела на свое отражение и сказала: "беру", гном почувствовал, что он устал гораздо больше, чем в юности, когда работал в родовых штольнях. Все это время витрина стояла открытая. Из-за капризов этой клиентки постоянно запирать витрину не было никаких сил.

Гном уложил в футляр колье и ждал, когда клиентка снимет серьги. Вдруг одна серьга выскользнула из рук. Гном с ужасом представил, как она падает на пол и камни разлетаются. К счастью, она зацепилась за кружевную оборку на подоле платья.

— Не трогайте, я сейчас ее сниму, — Тихо бормоча под нос проклятия, гном осторожно стал выпутывать серьгу. Это заняло у него всего пару минут, но застежка была слегка погнута.

— Я возьму этот гарнитур. Только я попрошу вас починить его.

— Не беспокойтесь. Я сегодня же починю застежку и направлю в гостиницу, где вы остановились, если вы укажете адрес.

— Я не останавливаюсь в низкопробных заведениях. Пришлите в дом бургомистра.

— Я прослежу, чтобы утром вам доставили вашу покупку и вручили лично.

Эльфийка расплатилась с гномом за украшения. Он проводил ее до выхода. К входу подкатила карета, и кучер открыл перед эльфийкой дверцу.

— До завтра.

На следующее утро гарнитур был доставлен эльфийке доверенным посыльным в дом бургомистра. Она приняла посыльного и полностью расплатилась за покупку, дав щедрые чаевые. Посыльный был доволен, ведь про эту покупательницу ему рассказывали, что она высокомерна и придирчива.

И гном был доволен. Последнее время торговля шла вяло, а тут такая крупная покупка.

Хиш тоже была довольна. Подмена прошла успешно.

Прошло несколько дней. Хиш почти каждый день ездила по магазинам, иногда делая покупки. Она считала, что уезжать сразу будет подозрительно. Помощник конюха отлично справлялся с ролью кучера и, что самое главное, был не из болтливых. У бургомистра и его семьи она пользовалась полным доверием. За те дни, что она жила в их доме, женская часть семьи старалась скопировать ее облик и манеру поведения. Хиш даже стало жалко хозяина, она хорошо представляла, что ожидает бедолагу после ее отъезда.

Она только что успела отпустить посыльного, который принес новые образцы тканей, как услышала внизу какой-то шум. Затем послышался стук в дверь. Даже скорее не стук, а грохот, как будто дверь пинали ногами. Хиш насторожилась. Интуиция подсказывала, что происходящее касается ее напрямую.

Тем временем служанка открыла дверь. В открытую дверь тут же ворвались несколько решительно настроенных "ищеек", оттолкнув испуганную служанку. Предводитель отряда потребовал привести сюда хозяина. Пока она бегала за хозяином, "ищейки" бесцеремонно обыскали весь холл, заглядывая во все углы.

Через несколько минут пришли служанка с возмущенным бургомистром. Увидев обыскивающих дом "ищеек", его редкие волосы встали дыбом, он побагровел и, брызгая слюной, прохрипел:

— Вы! Как вы посмели ворваться в мой дом и рыться в нем?! Отвечать! — его голос сорвался на визг. — Я бургомистр этого города! Что вы себе позволяете!

— Нам нужно видеть вашу гостью, — сказал капитан. — Где она?

— Что случилось? Зачем вам она? Это высокородная дама, ее нельзя по пустякам беспокоить. Мне не нужны неприятности с Серебряным Лесом.

— Где ваша гостья? — повторил капитан, схватив бургомистра за грудки и слегка встряхнув его.

— Ее комната на втором этаже, — пролепетал испуганный бургомистр.

— Идите вперед и показывайте дорогу, — капитан подтолкнул его в спину.

На заплетающихся ногах бургомистр пошел по лестнице на второй этаж. Подойдя ко второй от лестницы комнате, он робко постучал:

— Миледи, вас тут спрашивают.

— Пускай войдут, — услышал он холодный голос эльфийки.

Рванувшись, бургомистр высвободился из рук "ищеек" и бегом побежал вниз, мечтая, чтобы это все оказалось лишь сном.

Когда "ищейки" вошли в комнату, Хиш стояла у стола, на котором лежали образцы тканей. Увидев входящих, она сразу опустилась в кресло, стоящее рядом. Затем гордо повернулась к стражам.

— Что вам угодно, господа? — спросила высокомерно эльфийка. — С какой целью вы посмели явиться сюда?

— Несколько дней назад в ювелирной лавке "Украшения и амулеты", принадлежащей гному Дейну, весьма уважаемому в нашем городе, пропал ценный браслет. Мы получили приказ от главы городской управы произвести обыск у всех лиц, посещавших эту лавку за последние две недели. Вы являетесь одной из этих лиц. Несмотря на глубочайшее почтение, которое я имею честь питать к вам, я вынужден произвести у вас обыск.

— Как, сударь! — воскликнула эльфийка. — Обыск у меня? У меня?! Какая неслыханная низость!

— Прошу меня извинить, но я всего лишь выполняю приказ.

— Ищите же. Я преступница, надо полагать… — она протянула командиру связку ключей. — Вот ключи от всех моих ящиков, сундуков и шкатулок.

Покраснев от смущения под разгневанным взглядом эльфийки, он для виду порылся в шкатулках, хотя и был уверен, что она не причастна к подмене браслета. После того, как он раз двадцать открыл и закрыл все сундуки и ящики, ему все же пришлось, преодолев нерешительность, сделать последний шаг в этом деле, другими словами — обыскать саму эльфийку.

Капитан повернулся к хозяйке комнаты.

— Сейчас, — произнес он тоном, в котором сквозили растерянность и смущение, — мне осталось приступить к главной части обыска.

— Какой? — спросила эльфийка, которая не понимала или не желала понимать намерений "ищейки".

— Мои полномочия дозволяют произвести личный досмотр.

— Какой ужас! Неужели вы осмелитесь прикоснуться ко мне? — произнесла она, встав и выпрямившись во весь рост и устремив на "ищеек" взгляд, в котором вспыхнула угроза.

"Ищейки" заухмылялись, откровенно разглядывая разгневанную эльфийку.

— Я всего лишь командир отряда и подчиняюсь главе городской управы.

— Вы сознаете, что провоцируете международный скандал?

— Прошу вас проявить уступчивость в этом вопросе.

— Ваше поведение неслыханно грубо.

— Прошу извинить, но у меня приказ.

— Я не потерплю этого! Нет-нет, лучше смерть! — вскричала эльфийка, в которой вскипела благородная кровь перворожденных.

Капитан низко поклонился, затем, с явным намерением не отступать ни на шаг в исполнении порученной ему задачи, приблизился к эльфийке, из глаз которой сразу же брызнули слезы ярости. Она отступила на шаг и смертельно побледнела. Чтобы не упасть, она левой рукой оперлась на стол, а правой схватилась за сердце.

— Не смейте! — воскликнула она срывающимся от волнения голосом. — Я согласна на обыск. Только пусть его проведет женщина.

— Отлично, миледи, — проговорил командир отряда и обратился к единственной женщине в отряде: — Обыщи ее.

— Слушаюсь.

Они вышли из комнаты, оставив внутри эльфийку и женщину-"ищейку". Минут через десять дверь открыли. В комнате злая покрасневшая эльфийка поправляла одежду. На глазах у нее блестели слезы. Она чувствовала себя униженной.

— Я произвела личный досмотр. У нее ничего нет, — доложила "ищейка".

— Ну что, убедились. А теперь избавьте меня от вашего мерзкого присутствия.

— Извините, миледи. Честь имею, — низко поклонился капитан и повернулся, чтобы уйти.

— Вы заплатите за это оскорбление, — крикнула ему в спину эльфийка.

Не успела за ними закрыться дверь, как она почти без чувств упала в кресло.

Немного придя в себя, она вышла из комнаты и спустилась вниз. Найдя бургомистра в кухне за стаканом вина, она срывающимся голосом сказала ему:

— Такого унижения я не испытывала ни разу. Это оскорбление я не намерена терпеть. Я немедленно покидаю ваш дом. По прибытию в Серебряный Лес я расскажу Правителю обо всем происшедшем.

— Миледи, но причем тут я? Я не виноват, — проблеял бургомистр.

— Все люди одинаковы. Нет, ноги больше моей тут не будет, — она фурией пронеслась по дому, собирая служанок.

Через пару часов карета остановилась около дома Тардеса. Из дома вышла Далла, вытирая о край передника руки. Она наблюдала, как Хиш вышла из кареты.

— Что случилось? — спросила Далла, подходя ближе. Она видела мрачное выражение лица девушки и, зная ее легкий нрав, очень забеспокоилась.

— Неприятности, — лаконично ответила девушка. Затем спросила: — А где все? Что-то у вас тихо.

— Тардес с Аленом ушли на другой конец деревни за медом, вернутся только через несколько часов. — Она улыбнулась, видя недоумение на лице Хиш, и пояснила. — Бортник с женой любят мальчика и пока не накормят его медом в сотах, как он любит, они его не отпустят.

— А Карл где?

— Не знаю. С тех пор, как ты у нас была, он больше не появлялся — нахмурилась хозяйка.

— Это хорошо, что никого нет. Я ненадолго, — сказала Хиш, затем спросила: — Далла, я могу у вас оставить вещи?

— Конечно, — затем крикнула кучеру, — Заноси их в дом.

Они помогли занести на чердак вещи, затем помощник конюха попрощался. Хиш заплатила ему золотом, и он довольный ушел.

Когда женщины остались одни, Далла сказала:

— А теперь расскажи мне о своих неприятностях.

— Не стоит. Сама знаешь: меньше знаешь — лучше спишь — ответила девушка. Посмотрев на обиженную хозяйку, она добавила, — У вас самих проблем хватает, зачем вам еще и мои.

— Как знаешь.

Хиш поцеловала пожилую женщину в щеку:

— Не обижайся. Ты же знаешь, я вам доверяю, иначе не попросила бы помощи. Только вам Алена растить надо.

Заметно подобревшая женщина махнула рукой:

— Эх ты, подлиза. Прямо как мой внук. Ну как на тебя обидишься?

— Я, наверное, на некоторое время исчезну из города. Ты не говори никому, кроме Тардеса, естественно, что я приезжала.

— Хорошо, — Далла осенила ее знаком рассеченного круга. — Береги себя, девочка.

Хиш, уходя, помахала ей рукой, чувствуя, что теперь они встретятся не скоро.

В тот же день Хиш отправилась в храм. После службы она привычно пошла в исповедальню. Закрыв за собой плотно дверь, она сразу же перешла к делу:

— Вот браслет, — она сняла с руки украшение и передала его Шихану. — Как ты и говорил, копия была очень хороша. Если бы я не знала, какой из них настоящий, я бы сама перепутала.

— Отлично. Рассказывай.

— Экипировалась я у Тардеса и Даллы. Спасибо им, очень помогли: придумали "легенду", устроили проживание у бургомистра, снабдили каретой с кучером.

— Кучер не болтливый?

— Тардес за него поручился. Я ему верю, — ответила девушка.

— Как прошла подмена?

— Я бы сказала хорошо. Никто ничего не заметил, — затем, немного подумав, добавила. — Правда, сегодня начались проблемы.

— Какие? — сразу же насторожился Шихан.

— Несколько дней после операции я, чтобы усыпить бдительность бургомистра и его семьи, ездила по магазинам, делая покупки. Все было в порядке. Однако, сегодня утром ко мне ворвался отряд "ищеек" с обыском. Причем обыскали даже меня, а ведь я была в образе эльфийки! Даже возможного скандала не побоялись.

— Это очень серьезно. Если все было так, как ты говоришь, то тебя, скорее всего, сдали, — после длительного молчания ответил жрец. — Тардесу я верю, так что это, наверное, кучер.

— Не знаю. Он почти всегда был во дворе дома, почти никуда не отлучался.

— Но он единственный, кого можно подозревать.

— Да, если только это не Карл, — добавила Хиш.

— Карл? А почему ты думаешь, что это Карл тебя сдал? — удивился Шихан.

— Последнее время он сильно изменился, — и она коротко рассказала о том, что произошло в доме Тардеса.

— Никогда не думал, что Карл на это способен. Он всегда был уравновешен, в отличие от тебя, — сказал он, выслушав рассказ. — Хиш, девочка, тебе нужно уехать подальше от города. И чем быстрее, тем лучше.

— Я тоже так думаю, — заметила она.

— Тебя ищут. Пока ты была занята, ко мне приходили.

— Кто? — спросила девушка.

— Назвался Трейном. Я про него многое слышал, очень серьезный тип, — ответил жрец.

— Что ему было нужно?

— Собственно, он спрашивал о Мастере и его приемной дочери. Он знает, что вы жили у орков. Я сказал, что давно тебя не видел. Так что тебе нужно "лечь на дно". Тем более после того, что сегодня произошло.

— Ты прав, — она нервно поправила волосы.

— Завтра отправляется караван паломников. Ты можешь к ним присоединиться, там тебя вряд ли станут искать, — он успокаивающе похлопал ее по руке.

— Мне надо уничтожить следы проживания в доме. На это уйдет много времени. Я успею до отхода каравана? — спросила девушка.

— В караване будут и благородные, они рано не встают. Дай Единый, если караван выедет из города до полудня, — усмехнулся жрец.

— Тогда я пошла собираться, — ответила Хиш и, попрощавшись, сразу же поспешила уйти.

Хиш спешила домой. Предстояло уничтожить все следы своего проживания, а это требовало немало времени. Ей было горько от мысли, что придется оставить дом и город, к которым она уже привыкла. Но выбранная жизнь давно приучила ее не привязываться ни к людям, ни к вещам. Привязанности могут однажды стоить жизни или свободы. Такую цену она не готова была платить.

Войдя в дом, она решила сначала перекусить. За целый день у нее просто не нашлось времени, чтобы поесть, и теперь организм требовал своего.

"Начну с уничтожения продуктов питания" — с улыбкой подумала она, спускаясь в подпол за копченым окороком. Быстренько соорудив пару огромных бутербродов, девушка принялась за еду.

Подкрепившись, она принялась за уборку. Распахнув шкаф, сначала отложила темно-серое платье бегинки, белое покрывало, грубые кожаные туфли на низком каблуке. Подумав, добавила пару туник, пару комплектов нижнего белья, ночную рубашку, двое штанов и простое зеленое платье. Присовокупила еще и любимые сапожки. Достав лежащую на шкафу сумку, Хиш аккуратно сложила отобранные вещи, стараясь, чтобы они заняли поменьше места.

Остальные вещи она решительно сложила в центре круга. Туда же отправились манекены, парики, косметика, нитки, ленты и остальные предметы, которые находились в ее комнате. Выбирая то, что ей может понадобиться в ближайшее время, она убирала в сумку, а остальное складывала в кучу, очерченную линией. Куча постепенно росла.

Опустошив рабочую комнату, она перешла в спальню. Первым делом открыла тумбочку и сразу же увидела папку, которую прихватила из дома графа Харвела.

"Ну, надо же! Совсем забыла о ней", — изумилась девушка, но затем припомнила, что хотела посмотреть, что это за папка, но сначала она была уставшая, потом несколько дней мучилась после отката, ну а затем навалившиеся заботы помешали вспомнить, ведь срочной необходимости не было.

Она открыла папку. Сверху лежала стопка портретов, нарисованных углем, без подписей. Девушка внимательно смотрела на изображения, пытаясь найти знакомые лица, но кроме портретов Шихана и Мастера никого не узнала. Дальше лежал листок со столбцами пятизначных цифр. Не надо много ума, чтобы понять, что это какая-то шифровка. Когда-то у отца на столе она видела похожие, но рассмотреть поближе он не разрешал. В самом низу, под документами лежали четыре карты, но без условных обозначений, так что понять, что за местность там изображена, было невозможно.

Все это выглядело очень странно. Тем не менее, Хиш не сомневалась, что документы очень важны. Но времени, чтобы разобраться в них, у нее не было.

Она сложила бумаги обратно в папку и задумалась.

"Может, стоит отдать бумаги Шихану? Нет, не стоит. Придется тогда рассказывать, откуда они у меня появились. С собой их брать опасно. Пожалуй, лучше их спрятать в тайник в городе. Там они будут в безопасности".

Девушка принесла пару кусков промасленной ткани и завернула в один из них папку. Теперь можно было не волноваться, что бумаги размокнут или запачкаются. Она выгребла из тумбочки деньги и амулеты. Отложив несколько мешочков с деньгами и те амулеты, которые она собиралась взять с собой, остаток завернула вместе с папкой в другой кусок ткани. Получившийся сверток она решила спрятать в тайник.

Заперев за собой дверь, она, прячась в тени домов, быстро пошла к храму. Благодаря многочисленным лепным украшениям Хиш поднялась на аркаду. Подойдя к шестой справа от входа статуе, она повернула голову изваяния и на груди открылась ниша, в которую воровка положила сверток. Стоило только вернуть голову статуи в прежнее положение, как тайник закрылся.

Девушка улыбнулась: тайник находился на глазах у всех, но ни один житель города даже не догадывался о его существовании. Она и сама нашла его совершенно случайно, когда пряталась среди статуй от погони. Помнится, она тогда случайно схватилась за голову, и какого же было ее удивление, когда голова мраморной статуи повернулась.

Спрятав сверток, она вернулась в дом. Теперь оставалось сделать немногое. Она переоделась в приготовленное серое платье, накинула покрывало, обулась в туфли. Старые вещи отправились в кучу, где уже лежали все вещи и продукты, которые она нашла в доме. Угольком очертила круг так, чтобы куча была посередине круга, и по контуру расставила двенадцать свечей. Двигаясь против часовой стрелки, она одну за другой зажгла одиннадцать свечей. Вытащив из кармана пузырек с темной жидкостью, Хиш вытащила пробку и швырнула пузырек в круг. Он приземлился на вершине кучи, и из него стало медленно вытекать содержимое. Убедившись, что все идет как надо, она зажгла последнюю свечу и стала наблюдать.

Сначала вспыхнула жидкость из пузырька, затем всю кучу окутал призрачный огонь. Он все больше и больше разгорался, и лишь круг не давал огню распространяться. Слепящий свет резал глаза. Но вот, через какое-то время, огонь начал стихать. Теперь можно было видеть, что от кучи уже почти ничего не осталось. Когда исчезли последние остатки вещей, свечи погасли, как будто их кто-то задул.

О том, что здесь что-то было, напоминали лишь огарки свечей и нарисованный углем круг. Собрав огарки и стерев следы угля, она вышла из дома и прочитала заклинание, чтобы стереть следы своей ауры. Как всегда, это далось ей нелегко. Она почувствовала, как в голове вспыхнула боль. Подумав, что хуже ей уже не будет, заодно прочитала заклинание, чтобы привлечь пауков. Этому заклинанию ее когда-то научили дети, еще во время жизни у орков. Через несколько дней они так оплетут паутиной дом, что будет казаться, что в нем давно никто не живет.

С трудом борясь с тошнотой и головокружением, она пошла в сторону постоялого двора, откуда должен был отправляться караван паломников.

— Как продвигается расследование? — спросил Глава Тайной Канцелярии Трейна, стоявшего перед ним по стойке смирно. — Да не маячь передо мной, лучше сядь.

Осторожно отодвинув стул, Трейн уселся на него, положив на стол перед собой папку с бумагами.

— В целом, расследование движется медленно. Но появилась небольшая зацепка, — чтобы не смотреть этому дроу в глаза, Трейн начал перебирать бумаги.

— Ну-ну, продолжай. Так что это за зацепка? — поинтересовался хозяин кабинета.

— При повторном осмотре единственной вещественной улики я обратил внимание на один момент. Хотя ни кошка, ни веревка ничего собой не представляют, интересен узел, которым привязана кошка.

— Продолжай, мне что, каждое слово из тебя вытягивать, — воскликнул дроу, почувствовав, как в нем проснулся охотничий инстинкт.

— Это оркская манера завязывать узлы. Такими узлами они крепят растяжки при установке шатров. А если учесть, что для уничтожения следов на месте преступления было использовано оркское заклинание, то вывод напрашивается однозначный.

— Орки или те, кто долгое время жил с ними. Последнее более вероятно, так как, если бы в городе были орки, то это бы стало всем известно. Очень интересная картина получается, — задумчиво произнес дроу.

Трейн наблюдал, как хозяин встал и стал задумчиво ходить по кабинету.

— Я тоже пришел к такому же выводу. Поэтому взял на себя смелость расспросить своих информаторов обо всех, кто имел какие-либо дела с орками. Мне удалось добыть несколько имен. Вот список, — он достал из папки листок и протянул его Главе.

Тот резко остановился около стола и взял в руки листок, долго изучал его, затем произнес:

— Вот как. Интересно. Очень интересно. А вот и знакомое имя!

— Этого человека уже нет в живых, но мне сказали, что у него была воспитанница. Правда, ее уже несколько лет никто не видел, — проследив за его взглядом, сказал Трейн.

— Да? Теперь мне становится кое-что ясно.

Трейн вопросительно посмотрел на Главу.

— Он когда-то был моим агентом. Значит, вот что происходит. Интересно, на кого работает девчонка.

Видя, что его собеседник ничего не понимает, пояснил:

— Несколько дней назад в ювелирной лавке "Украшения и амулеты" кто-то подменил артефакт большой силы. Это был Огонь Дракона. Я хотел его выкупить через посредника, чтобы не привлекать внимания, но не успел. Мне досталась подделка, кстати, очень искусно выполненная.

— Может, вы ошиблись? — спросил Трейн.

— Нет. Я уверен, что сначала был оригинал. По моему приказу "ищейки" проверили всех, кто заходил в лавку. Им был дан приказ обыскивать лично каждого. Безрезультатно. — Дроу налил из графина в бокал вина и медленно выпил, — Значит, кто-то играет против меня.

— Вы уверены? Может, это просто совпадения, — сказал гость.

— Вы верите в такие совпадения? Я — нет. — Дроу повернулся к Трейну, — Вы должны найти и привести ко мне того, кто это совершил. Живым! Мне надо ее допросить.

— Ее?

— Я уверен, что это воспитанница Мастера, — приняв какое-то решение, он встал и проводил собеседника к выходу, напутствуя при этом, — Поторопитесь с поиском. Отложите все остальные дела и найдите ее. Время не терпит.

Трейн уходил с каким-то неясным чувством тревоги. Что-то в этой встрече его насторожило. Он долго не мог понять, что же именно, и только вечером, перед тем, как лечь спать, понял. Странность была в том, что дроу вел себя слишком эмоционально, как человек, разговаривающий с близким другом. Если учесть, что дроу даже с родными слишком скрытны, то такое поведение было подозрительно. Тем более, что это Глава Тайной Канцелярии.

Что же от него хотел этот дроу, и чем все произошедшее ему грозило? Этот вопрос долго мучил Трейна, пока он, уставший, не заснул.

"Кругом, насколько хватает глаз, простирается бесконечная плоская равнина, поросшая уже высохшей травой. Лишь кое-где на ней темнеют чахлые кусты. Далеко на горизонте высится длинная цепь гор с зубчатыми вершинами, на которых блестит снег. На всем огромном пространстве нет признаков жизни — следов живых существ на земле и птиц в голубовато-стальном небе. Все обволакивала тишина.

По этой равнине из последних сил брели двое — мужчина и девочка. По виду их можно было принять за духов или демонов этих мест.

Возраст мужчины с первого взгляда трудно было определить — ему одинаково можно было дать как сорок, так и семьдесят лет. Желтая пергаментная кожа туго обтягивала кости его худого, изможденного лица, в длинных темных волосах и бороде серебрилась седина. Запавшие глаза горели лихорадочным блеском, а рука, сжимавшая копье, напоминала кисть скелета. Чтобы устоять на ногах, ему приходилось тяжело опираться на копье, хотя, судя по высокому росту и могучему сложению, он должен был обладать крепким здоровьем. Впрочем, его перебинтованное кое-как обрывками ткани плечо, заострившееся лицо и одежда, мешком висевшая на его иссохшем теле, ясно говорили, почему он выглядит немощным стариком. Он умирал.

Рядом шла девочка, одетая в обрывки того, что ранее было платьем. Лицо девочки было бледным и осунувшимся. Черные тени залегли под глазами, изредка она облизывала потрескавшиеся сухие губы. Однако ей удавалось легче переносить лишения, чем ее спутнику.

Напрягая последние силы, они спустились в лощину, потом одолели подъем в тщетной надежде найти хоть какую-то влагу. В этом бескрайнем пространстве не было ни малейшего признака воды.

Они остановились, собираясь передохнуть в тени огромного валуна.

— Мне надоело все. И эта равнина, и это солнце, и ты! — сердито произнесла девочка.

— Правда? — отозвался ее спутник. — Не волнуйся, скоро все кончится. Надо только дойти до гор. Только мы не дойдем.

— Я не собираюсь здесь встретить свою смерть.

— Не все ли равно, когда умирать, здесь или на пуховой перине лет через двадцать.

— Мне не все равно. Я не хочу умирать, я еще жить хочу, — запальчиво сказала она. — Вставай, раз нужно идти к этим проклятым горам, то пойдем к ним.

— Зачем? — устало отозвался мужчина. — Не надо было мне затевать этот побег.

— Если бы ты не вытащил меня из этой тюрьмы, я бы уже умерла. Но у тебя получилось. Никто не верил, а у тебя получилось, — возмущенно воскликнула девочка, пытаясь поднять своего спутника, но сил ее явно не хватало. — Вставай, мы обязательно дойдем до гор и найдем воду. Надо всего лишь немного потерпеть.

— Сейчас, — тень улыбки мелькнула на лице, он устало прикрыл глаза, — только чуть-чуть передохнем, и в путь.

Через полчаса далеко, на самом краю равнины показалось крошечное облако пыли. Поначалу еле заметное, оно постепенно разрасталось вверх и вширь, пока не превратилось в плотную тучу. Она увеличивалась все больше и, наконец, стало ясно, что эта пыль поднята живыми существами. Облако приближалось к скале, где спали двое несчастных.

Сквозь дымку пыли были видны крыши повозок и силуэты вооруженных всадников — загадочное явление оказалось караваном. Это было кочевое племя орков, переправлявшихся на новые пастбища.

В ясном воздухе над этим скопищем народа плыл разноголосый гул, смешанный с топотом, ржанием лошадей и скрипом колес. Но как не громок был этот шум, он не разбудил обессиленных путников, спавших на скале.

Во главе колонны ехало несколько всадников в темной кожаной одежде с мечами за спиной. У подножья скалы они остановились и стали совещаться. Они хотели проявить милосердие, самые молодые уже достали ножи, чтобы прервать их жизни. Но Мать Рода удержала их. Она распорядилась дать им воды, промыть и смазать едкой смолой рану мужчины и положить их в одну из повозок.

Несколько лет прожила девочка среди орков, деля с ними заботы и радости, прежде чем решила уйти. На прощание Мать Рода вручила ей старинные золотые украшения, найденные когда-то в развалинах гробницы. На них можно было прожить в городах довольно долго. Она пыталась отказаться, уверенная, что справится сама.

"Знай, — на прощание сказала Мать Рода, — ты дочь племени. Пока жив хоть один орк нашего рода, мы будем помнить тебя. Где бы ты не была, тебя всегда ждет любовь и забота под тенью наших шатров, у священного очага".

Часть 2

Трейн ураганом пронесся по коридору городской управы, едва не налетая на встречных. Настроение у него было отвратительное. Опять неудача, очередная ниточка к девчонке оказалась оборванной. Ему удалось найти человека, который в прошлом году сдал внаем ей домик, но к тому времени, как он пришел с обыском, в доме уже давно никого не было. Даже следов присутствия человека не наблюдалось, хотя что-то показалось ему странным. Но что? Он никак не мог найти ответа.

Через несколько минут после того, как он вошел в свой кабинет и буквально рухнул в кресло, к нему заглянул один из агентов:

— Господин Трейн, тут к вам пришел человек. Он утверждает, что у него важные сведения, которые могут помочь расследованию. Мне его звать?

— Зови! — поморщился он.

После того, как глава городской управы назначил награду за любые сведения о краже в особняке графа Харвела, подобных субъектов, рассчитывающих на легкие деньги, появилось множество. Как правило, их сведения не стоили ни гроша, но отказываться совсем их выслушивать было бы ошибкой, так как можно было бы пропустить что-то действительно важное.

В комнату робко вошел мужчина, на первый взгляд лет тридцати, но выглядел гораздо старше. Среднего роста, довольно плотного телосложения. Его лицо выражало нерешительность, в руке он мял темную шапку.

— Вы хотели что-то сообщить, не так ли? Я вас внимательно слушаю, — Трейн решил побыстрее разобраться с посетителем и заняться, наконец, делами.

— Я хотел бы получить награду за свои сведения, — помявшись, сказал посетитель.

— О награде мы поговорим позже. А теперь садитесь и рассказывайте, что вы хотите сообщить, — сказал Трейн, понимая, что если он не возьмет инициативу в свои руки, то не сумеет добиться внятного рассказа. — Итак, сначала представьтесь.

— Меня зовут Карл. Я тут недалеко в деревне живу, в крайнем доме, — сев на предложенный стул, послушно начал мужчина.

— Хорошо, Карл. А теперь давайте по порядку.

— Я знаю, кто ограбил графа Харвела. То есть не знаю, а догадываюсь. Она еще что-то украла недавно.

— Она? Это женщина? Вы знаете ее? — Трейн почувствовал, что, наконец, удача повернулась к нему лицом.

— Да. Ее зовут Хиш.

— Хиш? Это, по-моему, прозвище. А как ее имя?

— Не знаю, она его никогда не называла.

— Насколько я знаю, Хиш — это маленькая лисичка, которая водится в оркских степях. Она как-то связана с орками?

— Да, она у них воспитывалась.

В глазах Трейна загорелся охотничий азарт. Она!

— Расскажите, что вы знаете об ограблении?

— Ну, вообще-то, о самом ограблении я мало что знаю. Просто некоторое время назад она приезжала к нам и просила моих родителей о помощи.

— Твоих родителей? Почему она их просила? Кто твои родители?

Посетитель замялся.

— Вам лучше самому все рассказать, я ведь все равно узнаю, — с легкой угрозой в голосе произнес Трейн.

— Тардес и Далла, — прошептал, потупив глаза, мужчина.

— А-а, знаю. Они же, так сказать, в отставке! — действительно, об этой паре ему было известно много интересного. — Ну и чем они помогли?

— В основном деньгами и советами. Утром она уехала.

"Раз она утром уехала, значит, приезжала вечером и оставалась ночевать. Так-так, они воспитывают внука, и кого попало, приглашать не будут. Вывод, они с девчонкой хорошо знакомы. Почему же Карл решил выдать их? Ведь он может и родителям навредить. Странно!" — все это за мгновение пронеслось в его голове.

— Почему вы решились выдать вашу знакомую? — решил он спросить напрямую.

— Моя невеста говорит, что это неподходящее знакомство. Хиш плохо влияет на родителей, — ответил посетитель. — Скажите, мои сведения вам пригодились?

— Пожалуй, — осторожно ответил Трейн, затем выглянул из кабинета и крикнул, чтобы группа "ищеек" была готова к выходу.

— Значит, я могу получить обещанную награду? — поднимаясь со стула, спросил мужчина.

— Не торопитесь, нам надо сначала проверить вашу информацию, — положив на плечо руку, остановил его Трейн.

В комнату вошел командир отряда "ищеек".

— Команда готова. Какие будут распоряжения? — доложил он.

— Сейчас возьмете этого человека, — он кивнул на Карла, — он укажет, куда ехать. Задержите и допросите всех находящихся в доме. Я буду попозже. Не спускайте с него глаз. Если он сбежит, отвечать будете лично главе Тайной Канцелярии.

— Но как же… — начал было говорить посетитель, но его довольно грубо подхватили под руки и повели к двери.

— Показывайте дорогу, почтеннейший, — с ухмылкой обратился к нему один из "ищеек", бесцеремонно подталкивая его в спину.

По улице к храму бежал молодой парень в деревенской одежде. Выбежав на площадь перед храмом, он с бега перешел на быстрый шаг. С трудом переводя дыхание, он изо всех сил старался не слишком явно спешить. Оглянувшись на мгновение, он зашел в полутемное помещение храма.

Ежедневная служба уже закончилась и немногочисленная в это время паства не спеша расходилась, получив благословение. Юноша подошел к жрецу.

— Шихан, беда, — отчаянно прошептал он.

— Не здесь. Подойди через десять минут к задней двери, — так же шепотом ответил жрец, благословляя склонившего голову юношу.

Едва заметно кивнув ему головой, юноша осенил себя знаком Единого и быстро вышел из храма. Еще раз оглянувшись, он скрылся за колонной. Понаблюдав пару минут и убедившись, что за ним никто не наблюдает, он под прикрытием колонн галереи стал обходить храм. Наконец он достиг задней двери. Тихонько постучавшись, он взялся за ручку и попытался открыть дверь. Дверь была закрыта.

Ждать пришлось минут двадцать, прежде чем дверь приоткрылась, и из образовавшейся щели показалась рука, сделав знак следовать за ней. Юноша одним движением проскользнул внутрь. Шихан, а это был именно он, прижав палец к губам, приказал молча следовать за ним.

Минут десять они молча шли по многочисленным коридорам, то поднимаясь, то спускаясь на несколько пролетов по лестницам. Юноша давно перестал ориентироваться в бесконечности переходов и поворотов, выбраться самостоятельно без надежного проводника он бы не смог. Чуть улыбнувшись, он подумал, что неплохо бы на стенах мелом нарисовать указатели. Вдруг он налетел на спину внезапно остановившегося жреца.

Шихан стоял около темной малоприметной двери. Отперев ключом дверь, он жестом пригласил юношу внутрь. Зайдя следом, он закрыл зверь на массивную задвижку и зажег масляную лампу.

Лампа осветила скудно обставленную келью. У стены стоял низкий деревянный топчан с тонким матрацем и ветхим одеялом. Под окном, напоминающим скорее амбразуру, стоял стол, на котором лежали стопки книг и листы пергамента. Вместо стула стоял небольшой сундучок. Вот и вся обстановка.

Шихан обернулся к юноше:

— Рассказывай.

— Сегодня на рассвете Тардеса и Даллу схватили.

— Кто? — взволнованно спросил жрец.

— Не знаю. Они были вооружены. У нас в конюшне кобыла жеребая разродиться должна, вот я всю ночь в конюшне просидел. А тут шум услышал, вышел посмотреть, что случилось, гляжу, их связанных в карету заталкивают. Потом Ален прибежал в слезах весь. Ему бабушка через подпол, у них там тайный ход есть, бежать ко мне приказала, чтобы предупредить. Далла просила тебя найти и рассказать все. Они ищут Хиш. Она уверена, что ты можешь помочь, — сумбурно рассказывал юноша.

— Где мальчик?

— Я его недалеко в таверне в комнате оставил. Я не знал, что делать, — извиняющимся тоном произнес он.

Шихан ходил по тесной келье, задумавшись о выпавших неприятностях. Два шага, поворот, два шага, поворот. Юноша взволнованно наблюдал за этими метаниями, сидя на топчане. Вдруг жрец резко остановился и, постояв несколько минут, сел рядом с ним.

— Это ты был кучером?

— Ага. А как вы догадались? — ошарашенно спросил парнишка.

Шихан улыбнулся такому наивному вопросу, но отвечать не стал. Вместо этого спросил:

— Как тебя зовут?

— Сатис.

— Значит так, Сатис, — пристально глядя в глаза, Шихан начал инструктировать юношу. Возвращаться в деревню вам нельзя, вас могут искать. Я, конечно, доверяю Тардесу и Далле, они вас не выдадут, но не забудьте, что это могут сделать другие. Кто-нибудь наверняка видел Хиш у них, или знает, что ты уезжал с ней. Мало ли любопытных глаз и болтливых языков, особенно если припугнуть или подкупить. Скажи, в какой таверне ты оставил мальчика?

— В "Пятнистом олене".

— Спрячу мальчика, а ты останешься здесь, под моим присмотром.

— Не доверяете? — слегка покраснев, спросил юноша.

— Мне может понадобиться твоя помощь, поэтому ты должен быть рядом, — слегка раздраженно сказал жрец. — Старайся не задавать лишних вопросов, самому легче жить будет. А пока сиди тут, дверь никому не открывай, кроме меня.

Он вышел, оставив Сатиса в одиночестве.

Оставив юношу в своей келье, Шихан быстро шел по коридору. Медлить было нельзя. Следовало принять срочные меры, чтобы никто не добрался ни до него, ни до детей.

Прежде всего он зашел на кухню, там священнодействовал над очередным шедевром кулинарии брат Феррей. Несмотря на внушительную фигуру и малопривлекательную внешность, брат Феррей обладал чувствительной душой и мягким нравом. А самое главное, поскольку он являлся главным поваром обители и покупкой продуктов занимался лично, у него были обширные знакомства среди торгового люда. Шихан надеялся с его помощью надежно скрыть внука Тардеса и Даллы.

Брат Феррей стоял у плиты и помешивал новый соус к рыбе, дожидаясь, пока он достаточно загустеет. Он был так поглощен своей работой, что не заметил вошедшего.

— Брат Феррей, — окликнул его Шихан.

— А-а, это вы, брат Аладан. Не ожидал вас увидеть на кухне, — вскинув голову, обрадованно воскликнул повар.

— Я пришел просить вас о помощи.

— Чем я могу помочь вам? — удивленно спросил повар, подходя к Шихану и вытирая на ходу руки о край фартука.

— Видите ли, — начал рассказывать жрец, — после службы на исповеди ко мне обратилась одна из прихожанок с просьбой о помощи.

— Вино будете? — спросил повар, наливая вино из глиняного кувшина в два бокала из темного непрозрачного стекла и протягивая один из них жрецу. — Извините, что перебил. Продолжайте, я слушаю.

— Так вот, — Шихан принял бокал, отпил немного и одобрительно кивнул, затем продолжил, — она у порога своего дома нашла мальчика. Он был сильно напуган. На все расспросы, кто он такой и откуда появился, он рассказал, что какие-то бандиты захватили его родителей, а ему повезло убежать. Больше у него ничего не удалось узнать.

— Бедный мальчик! — сочувственно воскликнул повар.

Шихан улыбнулся, судя по всему, повар проникся нехитрой историей. Как он и предполагал, брат Феррей даже не заподозрил обмана.

— Моя прихожанка не может оставить мальчика у себя из-за, так скажем, чересчур легкого образа жизни. Не могли бы вы помочь устроить мальчика в какую-нибудь приличную семью? Желательно, чтобы об этом знало как можно меньше людей. Я опасаюсь, что если эти люди узнают о том, что мальчик их видел и ему удалось убежать, то ребенку может угрожать опасность.

— Почему бы нет, — немного подумав, сказал брат Феррей, — у меня есть одна знакомая, я у нее покупаю свежую зелень к столу и птицу. У нее пятеро детей, муж давно умер. Если ей дать немного денег, она с удовольствием приютит у себя мальчика. А за лишние разговоры можно не опасаться, она не из болтливых.

— Это было бы замечательно, — обрадовался Шихан.

— А где сейчас ребенок? Я пошлю за ним одного из послушников.

— Я прошу вас, брат Феррей, самому заняться мальчиком. Я не хочу, чтобы о нем знал кто-то еще, кроме вас, — пояснил он в ответ на вопросительный взгляд повара.

— Хорошо, — повар тут же согласился, — я через пару часов пойду на рынок за продуктами и заодно пристрою мальчика.

— Отлично! Большое спасибо. Мальчика вы найдете в таверне "Пятнистый олень". Только покажите ему вот этот медальон, — Шихан протянул ему медальон, который когда-то ему дал Тардес, — а то мальчик вам не поверит.

— Хорошо, я так и сделаю.

— Еще раз спасибо, брат Феррей. Я ваш должник.

Пристроив, таким образом, Алена, Шихан вздохнул с облегчением. Теперь он мог спокойно заняться своими проблемами. А проблемы были, похоже, далеко не шуточными, и даже церковь, возможно, перестала быть надежным прикрытием. Надо было во что бы то ни стало позаботиться о своей безопасности, заодно проследить, чтобы Сатис был надежно изолирован. Юноша слишком молод и может совершить какую-нибудь глупость.

Шихан направился в кабинет отца-настоятеля, зная, что в это время он любит выпить бокал-другой вина, что весьма соответствовало интересам хитрого жреца.

Настоятель в широком темном одеянии, в круглой плоской шапочке, сидел за продолговатым столом, заваленным свитками бумаг и огромными фолиантами. Занавески были наполовину задернуты и пропускали таинственный свет, способствовавший благочестивым размышлениям. Все мирские предметы, которые могли бы смутить мысли и повернуть их в русло мирских забот, были надежно спрятаны. Зато в темном углу висел на гвозде какой-то предмет, показавшийся Шихану чем-то вроде бича для истязания плоти.

Открывшаяся картина очень поразила Шихана, увидеть отца-настоятеля трезвым было удивительно, но еще более неожиданно было увидеть его за учетными книгами. Глядя мутным взором на лист книги, настоятель тщетно пытался вникнуть в смысл прочитанного. Его явно мучило похмелье, и болела голова, но боязнь прибытия грозного легата заставляла заниматься давно заброшенными делами.

Увидев входящего жреца, отец-настоятель обрадовался возможности отложить свое занятие:

— А-а, хорошо, что вы зашли, брат Аладан. Не могли бы вы мне помочь?

— С великим удовольствием, преподобный отец, в меру моих скромных сил. Чем я могу вам помочь?

— Его святейшество написал письмо, что к нам на днях должен прибыть его легат с проверкой наших учетных книг по сбору налогов с принадлежащих церкви земель и казны. Не могли бы вы проверить книги? Не хотелось бы ударить в грязь лицом перед легатом.

Шихан подумал, что данное поручение почти идеально впишется в его планы. Оказывая услугу настоятелю, можно потребовать с него ряд уступок. Видя сияющие надеждой глаза настоятеля, он решил не откладывать дела в долгий ящик.

— Преподобный отец, сегодня к нам прибыл из дальнего монастыря один юный послушник. Я, собственно, и шел к вам, чтобы сообщить о его прибытии. Не могли ли бы вы его отдать его под мое начало? Я уже стар и часто плохо себя чувствую, особенно в последнее время, мне нужен молодой и смышленый помощник.

— Да-да, конечно! — довольный, что ему удалось так быстро переложить свои заботы на чужие плечи без ущерба для своего самолюбия, настоятель был готов пойти на любые уступки. — Кого вы хотите взять помощником? Я сейчас распоряжусь.

— Юношу зовут Сатис.

Взяв чистый лист бумаги, настоятель макнул перо в чернильницу и начал писать распоряжение. Так как руки у него слегка дрожали, написанное можно было прочитать с большим трудом. Дописав, он одним движением подписал документ, затем посыпал лист песком. Сдув остатки с листа, он растопил воск и приложил свою печать. Получив от настоятеля бумагу, Шихан скатал ее и сунул за пазуху.

Сложив часть книг в стопку, жрец взял ее и стал прощаться с отцом-настоятелем:

— Пойду заниматься проверкой, зачем откладывать дело на потом. А за остальными книгами я пришлю помощника, мне одному их не унести. Увы, возраст не позволяет!

— Только пусть приходит быстрее, у меня еще столько дел! — озабоченно произнес отец-настоятель.

Шихан прекрасно видел, что ему просто хочется побыстрее избавиться от необходимости заниматься учетными книгами и быстрее принять некое волшебное средство, которое поможет быстро избавиться от похмелья.

Отец-настоятель любезно открыл перед жрецом дверь, еще раз напомнив о необходимости быстрее ими заняться. Когда за ним закрылась дверь кабинета, Шихану показалось, что из-за двери послышался вздох облегчения.

Добравшись до своей кельи, Шихан встал перед новой проблемой, а именно как постучать в дверь, если руки заняты довольно увесистой стопкой учетных книг. Он попытался перехватить книги одной рукой, но они едва не выскользнули. Наконец, промучившись некоторое время, он оперся одним коленом в стену, поставив на него стопку и придерживая ее одной рукой. Благодаря такой нелепой позе ему удалось освободить другую руку, что позволило постучаться.

За дверью послышался тихий шорох, но дверь не открылась. Шихан улыбнулся, какой послушный мальчик. Он принял обычную позу, отряхнув рясу.

— Сатис, открывай, это я, — произнес он.

Дверь сразу же распахнулась, едва не попав по жрецу. За дверью показалось взволнованное лицо юноши. При виде старого жреца он расплылся в счастливой улыбке. Передав ему стопку, Шихан вошел и закрыл за собой дверь.

— Ну что, мой мальчик, ты готов к великой интриге? — весело спросил он.

— Какой интриге? — ошеломленно спросил юноша.

— Не пугайся, все будет хорошо, — он хитро улыбнулся. От этой улыбки у Сатиса побежали по спине мурашки. — Поздравляю, с сегодняшнего дня начинается новая глава в твоей жизни. Она будет намного насыщеннее и интереснее.

— А может не стоит? — робко попросил юноша.

— Стоит. Сколько можно сидеть в конюшне, убирать навоз. Тем более, что выбора у тебя нет, надо спасать свои жизни.

Подумав несколько минут, юноша кивнул головой.

— Ну, вот и молодец. А теперь слушай меня, я сейчас дам тебе другую одежду, чтобы ты не отличался от других послушников. Пока я хожу за одеждой, изучи вот эту карту, — жрец, немного порывшись на столе, вытащил из стопки один лист и протянул его Сатису. — Это карта храма, в нем отмечены как явные, так и тайные коридоры. Постарайся их запомнить, будешь проверять расположение по ночам. Сначала изучи коридор к кабинету отца-настоятеля. Через некоторое время сходишь к нему, надо принести учетные книги.

Убедившись, что юноша его слушает, продолжил инструкции:

— Я сказал, что ты сегодня прибыл из дальнего монастыря. Если кто-нибудь, даже настоятель, будет расспрашивать тебя, ничего не говори, скажи только, что у тебя обет молчания. Я пошел, закрой за мной дверь.

Стремительной молодой походкой он вышел из кельи, убедился, что будущий послушник закрыл дверь, и пошел в прачечную. Добыть там подходящий по размеру комплект одежды не составило труда. Когда он шел обратно, ему навстречу попался один из послушников. Решив, что Сатис успел проголодаться, а до трапезы еще далеко, жрец приказал ему принести к себе в келью еду.

Через несколько минут Сатис в келье переодевался в одежду послушника, путаясь с непривычки в полах одеяния. Услышав стук в дверь, он испуганно застыл. Сделав ему жест не шевелиться, Шихан открыл дверь так, чтобы невозможно было заглянуть в келью, и забрал у послушника поднос, где стояла миска похлебки и лежали деревянная ложка и большой кусок хлеба. После того, как в его руках оказался поднос, жрец сразу же закрыл дверь, не заботясь о том, что подумает послушник.

От еды шел потрясающе вкусный запах. У юноши забурчало в животе от голода. Он, смутившись, покраснел.

— Давай одевайся и садись есть, — добродушно сказал жрец, смахнув часть бумаг со стола, чтобы поставить поднос.

Сатис постарался побыстрее справиться с непривычной одеждой, чтобы поесть. От умопомрачительного запаха еды кружилась голова. Он совсем забыл, что сегодня еще не ел.

Пока Сатис переодевался и обедал, Шихан подтащил поближе свой сундучок и открыл его. Там лежали какие-то таинственные свертки, бутылочки, коробочки и много еще непонятных предметов. Порывшись, он вытащил одну из темных бутылочек.

— Сатис, слушай внимательно, это очень важно. Вечером тебе предстоит серьезное испытание. Нужно вот что сделать… — и он зашептал ему на ухо.

— Но ведь это очень опасно. Вы можете умереть! — воскликнул юноша, выслушав, что он должен сделать.

— Все будет в порядке, если ты четко все выполнишь. Я надеюсь на тебя, — жрец похлопал его по плечу.

— Неужели нет другого способа?

— Конечно, есть. Но у нас нет времени, — видя, что юноша скептически настроен, он поспешил его успокоить, — Не волнуйся, дозировку я рассчитал. А теперь пора к настоятелю за книгами.

Уже в дверях Сатис обернулся:

— А как же Ален? Что с ним будет?

— Не волнуйся, Ален в безопасности. Я его хорошо спрятал. Что бы ни случилось, он не пострадает, — ответил жрец.

По дороге быстро продвигался в сторону одной из близлежащих деревень отряд "ищеек". На крупе одной из лошадей позади всадника трясся Карл, про себя кляня свою невесту, которая вынудила его влезть в эту историю.

Вскоре показался дом на окраине, его дом. Странно, но ворота оказались распахнуты, нигде не было видно и собаки Алена, обычно он лаем встречал путешествующих.

Когда отряд подъехал ближе, стало видно, что здесь что-то произошло. У ворот лежал щенок, в его боку торчала стрела. Земля во дворе была буквально взрыта копытами. У колодца лежало перевернутое ведро, судя по высохшим лужицам, в нем было молоко.

Трейн нахмурился и приказал спешиться.

Карл слез с крупа и бросился в дом.

— Отец! Мама! Ален! Где вы?!

В доме все было перевернуто, лежала битая посуда, гобелены со стен были сорваны, шкафы разворочены. Создавалось впечатление, что здесь прошел тайфун. Или отряд мародеров.

"Ищейки" тщательно обыскали весь дом и прилегающие постройки. Никого из людей найти так и не удалось. Судя по следам, какой-то отряд приехал на рассвете и застал проживающих в доме врасплох. Поскольку как живых, так и мертвых в доме не обнаружили, скорее всего их захватили и куда-то увезли. Дом был обыскан, если в нем и было что-то, что могло заинтересовать Тайную Канцелярию, то теперь искать было бессмысленно. Эти неизвестные даже не пытались скрыть следы своего пребывания.

Трейн со злостью ударил кулаком по стене и выругался. Опять опоздал! Да что это ему так не везет!

Один из подчиненных привел к нему старика из соседнего дома:

— Вот он что-то видел.

Трейн посмотрел на старика.

— Что вы видели? — грозно спросил он.

— Я… эта… почти ничего не видел, — но, увидев его взгляд, судорожно сглотнул и сказал, — только видел, как везли связанных.

— Кого именно?

— Дак, Тардеса, потом Даллу поволокли.

— А мой сын? — взволнованно спросил Карл.

— Мальчика я не видел.

Карл со стоном отошел, под презрительными взглядами остальных.

— Кто это были? — продолжал расспрашивать Трейн.

— Не знаю, но на них были мундиры личной гвардии принца Джарвиса.

Трейн быстро посмотрел на старика. Откуда деревенский житель мог знать форму личной гвардии принца Джарвиса? Этот вопрос он задал старику.

— Я раньше, когда был молодым, служил в императорской гвардии. Знать форму различных войск было обязанностью, — усмехнулся тот. — Мы все в этой деревне кто бывший наемник, кто бывший солдат, да и иного населения с интересной биографией хватает.

Трейн приказал седлать лошадей.

— А этого, — он указал на скрючившегося в углу Карла, который только что осознал происшедшее, — взять. Препроводите его в камеру, я потом допрошу его, кто мог еще знать о связи его родителей с воровкой.

Один из "ищеек" схватил его за шиворот и выволок из дома.

— Сынок, — обратился к нему старик, — ты ведь девочку ищешь? Я ее недели две назад здесь видел. Куда она потом пропала, не знаю. Если кто-то и знал, то это Далла с Тардесом. Им девочка как дочка была, они давно знакомы. Да где они теперь? — он горько вздохнул, затем продолжил, — Ты найди ее. У нее большие неприятности, раз ее ищут люди принца Джарвиса.

— Почему ты именно мне это говоришь?

— Я в жизни многое повидал, я вижу, что ты хороший человек. Ей нужна будет помощь.

Наступило время вечерней трапезы. Сатис в новом облачении вел к трапезной тяжело опирающегося на его руку Шихана. Жрец то и дело оглядывался через плечо, и лицо его всякий раз принимало настороженное выражение.

— Вы чего-нибудь опасаетесь? — спросил, наконец, юноша.

— Нет, нет, отнюдь, — ответил жрец, стараясь сдержать свой быстрый шаг, придававший ему неестественно юную прыть, медленно и степенно двигался вперед. Зайдя в зал, он рассеянно ответил на поклоны и занял свое место.

Когда все заняли свои места, а слуги внесли в трапезную многочисленные яства, с места поднялся легат его святейшества. Все ожидали от него благодарственной молитвы, но вместо нее он начал говорить совершенно о другом:

— Братья мои, я здесь нахожусь по личному приказу его святейшества и уполномочен проверить ваши денежные и имущественные доходы, проверить оплату налогов и произвести ревизию принадлежащих храму земель. Поскольку его святейшеству донесли о различных злоупотреблениях, чинимых под сенью этого храма, мне приказано также разобраться с этим прискорбным фактом. Довожу до вашего сведения, что ни один из вас не покинет стены храма, пока не будет доказана ваша вина либо невиновность.

Тут-то и началось столпотворение: жрецы, послушники, слуги, забыв о рангах и чинопочитании, смешались в кучу, забыв про еду, и суетливо сновали по трапезной, как крысы, попавшие в западню.

Шихан вместе со всеми вскочил с гневным криком, но вдруг повалился на пол, увлекая за собой посуду, стоявшую на столе и так неудачно попавшую под руку. Он неподвижно лежал среди осколков посуды и разбросанной еды.

— Отец Аладан, отец Аладан! — кричал Сатис, упав рядом с ним на колени.

Вокруг постепенно начала собираться толпа, привлеченная криками послушника. К лежащему жрецу протиснулся брат Феррей. Он с ужасом смотрел, как тело жреца стало биться в конвульсиях.

— Я могу чем-нибудь помочь? — взволнованно спросил он.

— Держите его за руки. Иначе дело кончится переломами, — отдал распоряжения юноша.

Никто из присутствующих в тот момент не задался вопросом, имеет ли право этот юноша, почти мальчик, только сегодня появившийся в обители, отдавать распоряжения.

Брат Феррей пытался поймать беспорядочно размахивающие руки Шихана, чтобы они не ударяли о лавки и пол. Даже если обойдется без перелома, они все равно покроются синяками.

Юноша взял со стола деревянную ложку, засунул ее черенком в рот жреца и прижал язык к небу.

— Теперь все в порядке, — успокоил он окружающих. — Он может дышать.

— Но он посинел! — воскликнул кто-то из толпы.

— Ничего, в легкие уже начал поступать воздух. Брат Феррей, продолжайте держать руки.

Повар молча кивнул.

У Шихана из уголков рта текла слюна. Его ноги по-прежнему дергались. Брат Феррей с трудом удерживал руки жреца. Откуда в таком худом теле оказалось столько сил! Юноша черенком ложки изо всех сил прижимал язык Шихана, но тот дышал, словно загнанная лошадь.

— Я прошу всех разойтись, — сказал бледный до синевы отец-настоятель.

Разумеется, никто не двинулся с места.

Через несколько минут Шихан перестал хватать воздух ртом. Руки и ноги остановили движения и обмякли. Юноша вытащил черенок ложки у него изо рта. На нем остались глубокие следы зубов, что объясняло, почему послушник не воспользовался своими пальцами, чтобы освободить дыхательные пути. Он вытер слюну на подбородке жреца полотенцем, которое взял со стола. Жрец открыл глаза.

— У вас был приступ, но теперь все кончилось, — громко сказал юноша.

— Брат Аладан, как ты себя чувствуешь? — спросил настоятель, обеспокоенно глядя на жреца, но он не отвечал.

— Он еще не совсем пришел в себя, — пояснил юноша. — Но через несколько минут оправится.

— Вы уверены?

— Абсолютно. В монастыре я много раз помогал в больнице. Не один раз мне приходилось помогать при приступах, — важно объяснил этот странный послушник. — У меня есть степень доктора медицины.

И действительно, через несколько минут жрец попытался сесть, но ничего из этой попытки у него не вышло.

— Не двигайтесь. Вам надо отдохнуть, — сказал Сатис жрецу, затем обратился к остальным. — Помогите перенести святого отца в его келью.

На эту просьбу сразу откликнулся брат Феррей. Он с легкостью поднял Шихана на руки и понес его сквозь толпу по коридору в его келью. Следом за ним шли настоятель и молодой послушник, так вовремя приехавший в обитель.

— Что вызвало эту болезнь у брата Аладана? — по пути спросил настоятель юношу.

— Предрасположенность к таким приступам, как правило, передается по наследству. Ну а такое обострение можно объяснить сильным переутомлением и каким-то нервным потрясением. Все это, вместе с нехваткой свежего воздуха, истощением организма, спровоцировало приступ. После того, как приступ пройдет, я бы рекомендовал усиленное питание, особенно свежими овощами и фруктами, прогулки на свежем воздухе и никакого нервного потрясения. Я повторяю, НИКАКОГО потрясения. Желательно ограничить его круг общения, по крайней мере, на месяц.

Повар уложил жреца на топчан и заботливо укрыл его одеялом. Юноша решительно выпроводил его и настоятеля из кельи.

— А теперь идите спокойно, — сказал он, выставляя их за дверь. — Я побуду со святым отцом. Можете не волноваться.

Едва их шаги затихли в коридоре, Шихан приподнял голову:

— Ну вот! Все прошло удачно, а ты волновался!

Юноша обессиленно прислонился к стене, затем сполз по ней на пол.

— Я так перепугался, — прошептал он.

— Ничего, мой мальчик, ты все сделал правильно. Теперь будет легче.

В коридоре тихо зашаркали, послышались шорохи, лязг замка, удар ложкой о железную миску, звук наливаемой в кружку воды. Отодвинулась круглая задвижка замка, на мгновение возникла точка света и тут же снова исчезла, заслоненная головой надзирателя. Он осмотрел камеру, потом опустил задвижку и открыл окошко в двери.

— Ужин!

Карл протянул миску. Надзиратель положил в нее ложку какого-то месива, напоминающего кашу, зачерпнув его из кастрюли, которую держал его помощник, налил в кружку воды.

Карл съел кашу, облизал ложку, выпил воды и прошелся по камере: шесть шагов от стены к двери, столько же от угла до угла. В одном углу — койка, в другом — отхожее место, два других — свободные. Под потолком, в глубокой, круто скошенной нише — окно, забранное решеткой из толстых металлических прутьев.

Башмаки без завязок, отставая от пяток, постукивали по полу. Штаны без пояса постоянно спадали, вызывая чувство унижения.

Карла никуда не вызывали, не допрашивали. Иногда ему казалось, что про него забыли. Тем не менее, он надеялся скоро вернуться домой. Мысль о любимой и ее страданиях была невыносима. Может быть, она и не знает, что он в темнице. Ему хотелось биться об эти стены, трясти тяжелую дверь, кричать, драться.

Делать в камере было нечего, оставалось только ходить из угла в угол, размышляя о несправедливости судьбы, или спать. Последнее было предпочтительнее, потому что позволяло вернуться в призрачный мир, где жизнь текла по-старому: мама пекла пироги и следила, чтобы сын не пытался утащить еще горячую выпечку; жена, смеясь, закрывала ладошками глаза, заставляя угадывать, кто это. В этом мире не было ни смерти, ни боли, ни тоски.

Скрежет замка разбудил Карла. В камеру шагнул надзиратель с громадной связкой ключей на поясе.

— Одевайтесь.

Карл поднялся с койки и торопливо стал одеваться.

Куда?.. Освобождают?.. Но почему ночью?.. И сколько сейчас времени?..

Кивком головы надзиратель приказал ему идти направо и сам пошел за ним. Ключи позвякивали на его поясе. Они долго шли по коротким коридорам. Перед тем как открыть двери очередного коридора, надзиратель стучал по ним ключом. Из коридора отвечали таким же постукиванием. И только тогда надзиратель отпирал дверь.

Карл шел впереди надзирателя, пытаясь по направлению определить, в какую часть темницы они идут. Они то поднимались по лестницам, то спускались, и по его расчетам, пришли на первый этаж. В этой части тюрьмы многочисленные двери выходили в коридор, по которому вели заключенного. В одну из дверей надзиратель постучал.

— Войдите!

Луч света ослепил Карла. Человек, сидящий за столом, повернул лампу и направил свет Карлу в лицо. Карл стоял, ослепленный светом, не зная, что ему делать, куда идти.

— Садитесь.

Карл осторожно сел на краешек стула. Хозяин кабинета кивком приказал надзирателю оставить их вдвоем. Когда надзиратель вышел, он отвел свет в сторону, и Карл, когда зеленые круги перед глазами исчезли, получил возможность присмотреться к человеку, сидящему напротив.

Вид у него был неприветливый — заостренный нос, желтые выдающиеся скулы, глаза маленькие, но живые и проницательные. В лице было нечто, напоминающее одновременно и куницу и лису. Голова на длинной, подвижной шее, вытягивающейся из-за ворота, словно голова черепахи, высунувшаяся из панциря.

Карлу он не представился, сразу же осведомился об имени и фамилии допрашиваемого, о роде его занятий и месте жительства. После этого, вместо продолжения допроса, произнес длинную речь об опасности, которая грозит маленькому человеку, осмелившемуся сунуться в политику. По окончании этой части своей речи, вперив ястребиный взгляд в несчастного Карла, он предложил поразмыслить о своем положении.

Размышления Карла были несложны: он проклинал тот день и час, когда он поддался на уговоры своей невесты подзаработать немного золота, выдав родителей и Хиш. Но деваться уже было некуда, теперь речь шла о его собственной шкуре.

Основной чертой характера Карла был глубочайший эгоизм, приправленный чрезвычайной трусостью и скупостью. Жажда золота занимала немало места в этой смеси чувств. Любовь, которую он испытывал к погибшей жене, во многом смягчала нрав, но была все же чувством второстепенным и не могла бороться с основными чертами характера.

Карл серьезно обдумал то, что ему сказали.

— Поверьте, я мало что знаю.

— Неужели? — недоверчиво спросил человек. — Но если это действительно было так, вы бы сюда не попали.

— Как или, вернее, за что я нахожусь здесь — вот этого я не могу сказать, потому что мне это самому не известно, — Карл попытался спокойно отвечать на вопросы, хотя его била холодная дрожь.

— Но вы должны были совершить какое-нибудь преступление, раз вас обвиняют в государственной измене.

— В государственной измене?! Немыслимо! Я ни в чем не виноват!

— Скажите, — вкрадчиво спросили его, — разве ваши родители не имели подозрительных знакомств?

— Родители? — Карл растерялся: следовало ли ему во всем отпираться или выложить все начистоту? Если он станет все отрицать, могут предположить, что он знает слишком много и не хочет признаваться. Сознаваясь, он докажет добрую волю, и тем самым спасется. Поэтому он решил рассказать все.

— Да, у моих родителей были неподходящие знакомства. Но я к ним не имею никакого отношения.

Человек за столом нахмурился.

— Поймите меня правильно, — поторопился уверить Карл, боясь, что его обвинят в пособничестве, — даже если я знал об этих знакомых, я ничего не мог сделать. Я и моя невеста не раз пробовали образумить моих родителей, но они нас не слушали. Они даже моего сына против меня настраивали. Все равно я не мог на них донести, ведь они оставались моими родителями. Но я готов сотрудничать.

И он с пугающей легкостью начал рассказывать обо всех более или менее знакомых людях, которые когда-либо общались с Тардесом и Даллой. Допрос длился пять часов. За это время он успел рассказать о многом, что давно уже считал забытым.

— Хорошо. На сегодня достаточно. Позже мы продолжим этот разговор, — прервал его человек за столом.

Он позвонил в колокольчик, стоявший на столе перед ним. Дверь открылась, и в комнату вошел надзиратель.

— Уведите заключенного! — приказал он надзирателю.

— Куда прикажете его увести?

Несколько мгновений человек молчал. Карл за это короткое время покрылся холодным потом от ужаса.

— В камеру, — произнес этот страшный человек безразличным тоном.

"О, Единый! За что мне все это! Что за преступление они совершили, что меня считают опасным преступником?"

Карл был близок к отчаянию, как вдруг дверь открылась, и в комнату зашел Трейн.

— Допрос закончен? — спросил он, едва зайдя в комнату.

— Да, к сожалению, этот человек не сообщил ничего существенного. Но, думаю, заключение пойдет ему на пользу, и он расскажет, кто еще замешан в заговоре.

— К какому заговору? Я ни в каком заговоре не участвую! Я невиновен! — в панике вскричал Карл, чувствуя, что петля палача охватывает его шею.

— Ну, что вы! — не обращая внимания на Карла, они продолжали разговаривать. — Этот человек никогда не участвовал в заговоре.

— Но он обвиняется в государственной измене.

— Я думаю, что это просто ошибка, — со странной улыбкой сказал Трейн.

Воодушевленный проблеском надежды, Карл не видел переглядываний и улыбок всех присутствующих.

— Конечно, ошибка! Я невиновен.

— Вот видите. Перед вами абсолютно честный человек. Я думаю, его можно отпустить домой. Если его родители вернутся домой или появится кто-либо подозрительный, он немедленно сообщит нам. Не правда ли?

Последние слова были обращены к Карлу.

— Да-да, разумеется, — поспешно заверил тот.

— Ну, хорошо. Раз вы так настаиваете. Под вашу ответственность, Трейн.

— Я верю этому человеку. Надеюсь, он меня не подведет, — произнес он, пристально глядя в глаза Карла.

Карл почувствовал большую благодарность к этому человеку. Он был готов сделать что угодно, чтобы оправдать доверие.

— Проводите этого человека к выходу. Он свободен, — обратился Трейн к надзирателю.

Надзиратель открыл дверь и вывел Карла. Когда дверь за ними закрылась, человек, который вел допрос, спросил Трейна:

— Зачем ты его выпустил?

— Он больше не нужен. Он напуган до такой степени, что охотно рассказал все, что знал. Осталось только сделать из него одно…

— Что именно?

— Шпиона. Причем работать он будет добровольно.

Заканчивалась третья неделя путешествия. Караван медленно, но верно приближался к конечному пункту — усыпальнице святого Минуария. Усталые паломники медленно плелись за повозками, из последних сил выполняя обет смирения и послушания.

Путешествие выдалось трудным. Из-за конфликта между Героном и Валисией пограничные дороги пришли в негодность, пришлось искать объездные пути. Во время путешествия несколько паломников серьезно заболели, и их пришлось оставить в более или менее безопасном монастыре на границе Герона. Вскоре после того, как караван пересек границу Валисии, на него было совершено нападение разбойников. С большим трудом нападение удалось отбить, во многом благодаря тому, что у паломников грабить было почти нечего.

Хиш двигалась вместе со всеми, стараясь не выделяться от основной массы, хотя порой это доставляло немало хлопот, особенно во время нападения. Ее деятельная натура протестовала против невмешательства.

За время пути она так и не сошлась близко со своими спутниками, предпочитая особо о себе не распространяться. Тем не менее, за это время она немало узнала о своих спутниках. Как она и предполагала, многие отправились в паломничество отнюдь не ради благочестивых целей.

Бородатый мужчина, который шел возле головной телеги, был богатым ростовщиком. Узнав о том, что его разыскивает родственник обманутого клиента, покончившего жизнь самоубийством, он стал вдруг очень набожным и, продав свою лавку, срочно отправился в паломничество, дабы замолить грехи, а заодно подальше от решительно настроенного родственника.

Мелькнувший невдалеке молодой человек присоединился к каравану, очень шустро убегая от отца соблазненной девицы. А идущая рядом девушка, узнав, что ее собираются выдать замуж за немолодого соседа ради объединения земель двух семей, внезапно вспомнила, что еще идет траур по погибшему брату.

К концу путешествия у Хиш сложилось мнение, что караван состоит лишь из лиц, у которых есть те или иные причины скрываться. С другой стороны, такое положение ее весьма устраивало, так как занятые своими проблемами ее спутники не особо интересовались причинами ее путешествия.

Когда наступил вечер, повозки подтянулись и выстроились в круг. В центре круга в нескольких местах развели костер, и женщины занялись приготовлением еды. Хиш вызвалась принести хвороста для костра. За время пути она устала от общества людей и ценила каждую крупицу времени, проведенного в одиночестве. Хвороста требовалось много, поэтому пришлось трудиться до темноты.

Проходя с последней охапкой мимо одной из повозок, она заметила в полумраке силуэты двух человек. Странно, но казалось, что они намеренно прячутся от света. Хиш почувствовала любопытство. Стараясь не шуметь, она подобралась ближе.

— … из-за этой книги принц Фабиус и убил все семейство Императора, — услышала она шепот.

— Не верю.

— Я тебе точно говорю. Только Император не дурак был, книгу спрятал хорошо. Столько лет прошло, и никто до сих пор не знает, где она.

— А ты откуда знаешь?

— Я в личной гвардии принца Джарвиса состоял. Джарвис-то властью бредил, а Фабиус все какие-то амулеты и книги искал. Он, когда дворец захватил, приказал библиотеку и личные комнаты Императора обыскать. Мы тогда много всяких штук ему отдали, а эту книгу не нашли. А через какое-то время люди, которые искали книгу, умирать стали. Вроде как от несчастного случая, но я в это не верю.

— А ты?

— А что я. Я сразу понял, что ничем хорошим эта история не кончится. Через месяц, после того как был захвачен дворец, я ушел из гвардии, вроде как после ранения. Только домой не поехал, а подальше убрался, даже магу за качественную иллюзию, изменяющую облик, заплатил, и амулет, искажающий ауру, не снимаю.

— Я не понимаю, зачем ты мне это все рассказал.

— Книга тут, у одного старика, помешанного на старинных книгах. Я ее лет десять разыскивал, а около месяца назад случайно на ярмарке узнал от племянника этого старика, где она находится. Тут очень кстати паломники караван собрали, я к ним и присоединился. Племянник обещал в тайне от дядюшки продать ее мне. Выложить, правда, немало придется, но игра того стоит. Когда книга будет у меня, я сообщу об этом Фабиусу и предложу выкупить, он за нее выложит большую сумму. Вот тут, как раз, мне и понадобится твоя помощь. Перед тем, как сообщать принцу о книге, я ее спрячу. Если что со мной случится, один ты будешь знать, где она.

— Ты что, с ума сошел?! Это же чистое самоубийство!

— Тише, ты! Не хватает, чтобы кто-нибудь услышал! — яростно зашептал один из них, кто именно, Хиш в темноте не разглядела.

Она продолжала вслушиваться в разговор, затаив дыхание. Она и не предполагала, что в этом вынужденном путешествии она может натолкнуться на кусочек прошлого. Теперь эта таинственная книга заняла все ее мысли.

Тем временем еда была готова, и женщины стали всех звать на ужин. Разговор прервался. Через мгновение уже ничто не напоминало об этих людях и их странном разговоре.

Хиш подняла вязанку хвороста и, не скрываясь, подошла к одному из костров. Люди рассаживались вокруг огня и принимались за еду. Хиш внимательно осматривалась, пытаясь угадать, кто же были этими таинственными собеседниками, но это ей так и не удалось. После ужина она вызвалась дежурить. Завернувшись в одеяло, она сидела у огня и пыталась осмыслить услышанное. Так и не придя ни к какому решению, она сдала смену бывшему ростовщику и погрузилась в тревожный сон.

"Прошло около полугода после того, как девочка и ее спутник попали к оркам. Как ни странно, девочка перенесла путешествие и довольно быстро оправилась. Уже через неделю она живо стала интересоваться окружающими.

В отличие от нее ее спутник пострадал гораздо серьезнее. Он долгое время болел, временами ему становилось легче, но потом болезнь снова брала верх. Несмотря на все старания Матери Рода вылечить больного, после длительной болезни, он умер.

О смерти мужчины девочка помнила смутно. Незадолго до этого события с ней стало что-то твориться. Она то становилась необъяснимо агрессивной, то начинала плакать. Перепады настроения выматывали и ее и окружающих. Мать Рода обратилась к шаману за помощью.

Начались долгие месяцы лечения. Они были заполнены приемом различных отваров, которые готовил шаман, и медитацией. Она училась брать под контроль свое тело и чувства. На это потребовалось несколько лет, прежде чем шаман объявил об окончании обучения.

За это время она из девочки успела превратиться в девушку неприметной наружности. Повзрослев, она научилась быть самостоятельной как в поступках, так и в суждениях. Стало заметно, что неприхотливый быт орков давит на нее. Ее обуревала жажда действия.

Однажды Мать Рода позвала ее:

— Дочь моя, пришло время нам расстаться. У тебя впереди путь, который ты должна пройти сама. Мы сделали для тебя все, что могли.

— Спасибо, — прошептала девушка, склонив голову.

— Раньше ты не была готова к жизни среди людей, пока не научилась контролю. Для этого была причина. Знай, тебя поили вином с добавлением зелья, которое помогало тебя контролировать. Но к этому зелью очень быстро привыкают. Все это время шаман помогал тебе избавиться от зависимости к этому зелью. Ты молода, твой организм справился с зельем. Но зелье коварно, и всегда остается вероятность вернуться к пагубному пристрастию. Единственное, что может тебе помочь — это сильные эмоции. Страх, боль, любовь, ненависть, радость — это твои помощники в борьбе. Только в погоне за сильными эмоциями придется забыть о спокойной жизни. Покой мирной жизни придется менять на жизнь, полную приключений.

Девушка внимательно слушала, ощущая восторг от открывающихся перспектив.

— Вот, дочь моя, возьми письмо к одному из Сыновей. Он поможет тебе начать новую жизнь, — она передала девушке ожерелье из ракушек, бусин и камней. В замысловатом узоре мало кто мог угадать смысл, кроме посвященных.

На следующее утро Мать Рода, снабдив ее едой и своим благословением, передала ей золотые украшения, чтобы можно было оплатить проживание в городах.

Через пару месяцев девушка стояла перед дверью, не решаясь постучаться. Она глубоко вздохнула и, собравшись с духом, открыла дверь. В комнате сидели двое людей. Они обернулись на звук открываемой двери, не скрывая недовольства.

— Кто вы, и что вам надо? — нелюбезно спросил один из них.

— Я пришла с письмом от Матери к Сыну, — ответила девушка ритуальной фразой и, не зная к кому обращаться, протянула ожерелье.

Мужчина, который спрашивал девушку, аккуратно взял ожерелье, пробежал чуткими пальцами по украшению. Помолчав, он сказал:

— Я выполню волю Матери. Можешь звать меня Мастер".

Хиш внезапно проснулась с таким чувством, будто вынырнула из глубокого омута. Сердце колотилось в груди как бешеное. Сфокусировав взгляд, она огляделась.

Вокруг все было спокойно, даже горе-дежурный тихонько дремал у костра.

Немного отдышавшись, она перевернулась на другой бок и опять заснула.

" — Папа, почитай мне сказку! — маленькая девочка теребила полу халата, пытаясь добиться ответа от занятого отца. — Ну, папа! Ты обещал.

— Погоди, Пуговка. Видишь, я занят. Мне надо прочитать проект указа, прежде чем подписать.

— Мама хочет меня уложить спать, а ты обещал перед сном почитать мне сказку.

— Тогда завтра почитаю, — пытался отвертеться от обещания мужчина, не отрывая глаз от документа.

— Нет, я хочу сегодня. Ты обещал! — в голосе девочки послышались слезы.

— Сегодня мне надо закончить работу, а завтра я обязательно тебе почитаю сказку.

— Нет, давай ты работу закончишь завтра, а сегодня мне почитаешь сказку? — с надеждой предложила девочка.

Отец молчал, не обращая внимания на дочку.

Девочка с трудом подтащила стул к письменному столу и забралась на него. Ей было любопытно, чем интересным занимается отец, что не хочет читать ей сказку. Перед отцом лежал пергамент, исписанный мелкими буквами.

— Тут даже картинок нет! — разочарованно воскликнула девочка, пораженная до глубины души. Она не понимала, как же может быть интересным свиток без картинок.

Отец девочки улыбнулся замечанию дочки, не прерывая чтения.

Видя, что отец не обращает на нее внимания, она решила осмотреть стол: может она найдет сокровища. Вытащила из чернильницы красивое перо и стала водить им по лицу. Оно было пушистое и щекоталось.

Потом ей в руки попал пресс для бумаг, выполненный в виде корабля. Девочка стала возить его по столу представляя, что корабль плывет по бушующему морю, а она стоит на палубе со штурвалом в руках. Она, храбрый капитан, умело ведет корабль в безопасный порт после удачного рейда. Разыгравшись, она уронила пресс на пол, но отец даже не поднял головы. Через некоторое время ей надоело играть с прессом, и она с интересом продолжила исследование стола.

Неожиданно под ворохом бумаг она заметила толстую книгу. Смахнув в сторону бумаги, она достала книгу.

Увесистый фолиант был переплетен в светлую кожу с серебряными узорчатыми уголками. На обложке были изображены два кусающих друг друга за хвосты дракона, переплетенных в виде кольца. В центре круга был нарисован глаз с вертикальным зрачком.

Заинтересованная девочка открыла книгу. Она с трудом переворачивала толстые страницы. На них были какие-то схемы, рисунки, иногда довольно страшные. Она просмотрела уже больше половины книги, когда ей на глаза попалась жуткая картинка. Девочка вскрикнула и захлопнула книгу.

Отец обеспокоено поднял голову и, увидев в руках дочери книгу, вдруг разозлился:

— Кто тебе разрешил брать что-либо с моего стола?

Девочка потрясенно молчала. Обычно добрый и ласковый отец никогда не разговаривал с ней таким тоном. На глаза навернулись слезы от незаслуженной обиды.

— Вон отсюда! Иди немедленно спать! — он вывел дочь из кабинета. Когда она обернулась, он захлопнул перед ней дверь".

Уже наступила ночь, а в окне на втором этаже здания городской управы горел свет. За столом в кабинете Трейн в очередной раз просматривал протокол допроса Карла, размышляя о том, что расследование окончательно запуталось.

С самого начала он полагал, что ограбление графа Харвела совершил профессионал. Судя по всему, ограбление тщательно планировалось, на месте преступления почти не осталось улик, дающих хоть какую-то зацепку. Все следы умело обрывались. Когда в ходе допроса выяснилось, что кража у графа и подмена в ювелирной лавке дело одного и того же лица, эта догадка подтвердилась.

Личность воровки тоже неординарная. Что ему известно? Воспитывалась у орков. Об этом говорит и прозвище, и заклинание для уничтожения следов, которое используют только орки. Далее, характер. Молода, азартна, но способна хладнокровно анализировать ситуацию в критической ситуации. Это, несомненно, заслуга ее учителя.

Мастер. Личность легендарная и таинственная. Трейн поймал себя на мысли, что с удовольствием бы с ним познакомился.

Как правило, профессионалы совершают кражи по заказу, тщательно планируя операцию. Тогда возникает вопрос: кто заказчик.

Еще раз сначала: ограбление графа Харвела. Похищены какой-то артефакт и документы. Затем совершена подмена в ювелирной лавке. Эти случаи связаны не только исполнителем, в обеих кражах цель — артефакты. Как тогда в эту схему вписываются документы?

Что это за документы? Он ничего о них не знает, только то, что они были похищены. Если верить главе Тайной Канцелярии, то после кражи бумаг графа убили. Что же в них такого важного, что за них готовы платить жизнями?

Может, стоит посоветоваться с главой Тайной Канцелярии? Нет, это опасно. Дроу не скажет ничего, что сам не захочет рассказать. С ним тоже ничего не ясно. Зачем он разыгрывал перед ним спектакль? А в том, что это была игра, Трейн не сомневался. Что же нужно этому непонятному дроу?

У Трейна разболелась голова от бесконечных вопросов, на которые он никак не мог найти ответы. Устав от бесплодных размышлений, он принял решение отложить дела до утра. Встав из-за стола, он потянулся. По всему телу разливалась усталость. Поскольку возвращаться домой было уже бессмысленно, пришлось ночевать в кабинете. Он попытался поуютнее устроиться в большом кресле, хотя это было проблематично, и погасил лампу.

Последней связной мыслью было о том, что завтра обязательно сходить в храм побеседовать с братом Аладаном.

Хиш проснулась довольно рано. Едва только рассвело, как она была уже на ногах. Ночь прошла беспокойно из-за тревожных снов. Сколько она не пыталась вытравить из памяти картины прошлого, они все равно возвращались во снах. Жизнь опять напомнила, что от прошлого не убежать.

Вспомнив вчерашний таинственный разговор, она почувствовала прилив любопытства и возбуждение, смешанное с азартом. Ей захотелось во что бы то ни стало завладеть книгой, даже если придется рисковать. Для этого надо было узнать, где эта книга находится.

Она, так же как и вчера, пыталась вычислить, кто вчера беседовал в тени телеги, но все вели себя как обычно: занимались сборами после ночевки, кто-то молился, кто-то готовил завтрак. Ничего подозрительного в их поведении Хиш не заметила, но это только подстегнуло ее любопытство.

Предводитель каравана объявил, что сегодня ближе к вечеру караван достигнет конечного пункта — монастыря, на территории которого и располагалась усыпальница святого Минуария. Все заметно повеселели от этого приятного известия, прозвучали вопросы, где можно разместиться, дорого ли это обойдется и когда караванщик отправится в обратный путь. Предводитель ответил, что жить можно прямо в монастыре, в Гостином дворе им предоставят комнаты. Оплату с паломников не возьмут, но считается хорошим тоном оставить пожертвование. Караван пойдет в обратный путь не раньше, чем дней через десять, поскольку в городке, расположенном недалеко от монастыря, у него семья. Затем добавил, что в городке тоже стоит побывать. В нем есть многочисленные достопримечательности, связанные с жизнью святого Минуария. Там же можно приобрести редкости, произведенные местными мастерами.

Большинство путешественников сразу высказали желание побывать в городке. Хиш тоже присоединилась к ним, решив, что таинственные собеседники при первой же возможности отправятся в город, и их там легче будет выследить.

Было далеко за полдень, когда караван достиг города. Предводитель каравана во главе обоза подошел к городской страже и стал о чем-то договариваться. Переговоры заняли немного времени, стража начала досмотр вещей. Но досмотр был поверхностный, и все прошло спокойно и чинно, и вскоре путешественники без осложнений въехали в город. Несколько стражников сопроводили паломников к монастырю. Едва паломники вошли на территорию монастыря стражники, кивнув на прощание предводителю каравана, удалились.

Паломников приняли в Гостином дворе. Вышедший ключник показал предводителю каравана, где можно разместить телеги обоза. Шестеро послушников стали помогать распрягать лошадей, еще двое послушников повели уставших путешественников в приготовленные комнаты. Мужчин и женщин разделили на две группы, мужчин повели в левое крыло Гостиного двора, женщин — в правое крыло.

— А почему нас разместили в гостевых комнатах, а не в кельях? — задала вопрос одна из девушек, которая была сбежавшей невестой. Хиш попыталась вспомнить, как ее зовут, но, несмотря на то, что она представлялась, так и не смогла.

— Потому что в кельях живут избранные, принявшие обет посвятить свою жизнь служению Единому. Вы приехали всего лишь замолить грехи и получить благословение, скоро вы все вернетесь в свет и будете снова грешить, не заботясь о жизни духовной, — неодобрительно посмотрев на девушку, ответил сопровождавший их группу послушник. Чувствовалось, что он повторяет чьи-то чужие слова, настолько они звучали высокопарно. Хиш внимательно присмотрелась к нему, его глаза блестели фанатичным огнем.

"С ним не следует разговаривать на отвлеченные темы. Стоит следить за своими словами и поведением внимательно, фанатики опасны".

Хиш поселили в небольшой комнатке, вместе с той девушкой, которая расспрашивала провожатого. Увидев немногочисленную обстановку: два жестких топчана с тоненькими матрацами, два сундука с замками, стол, девушка презрительно хмыкнула. Она явно не привыкла к такому аскетизму. Только на полу лежала соломенная циновка, что должно было сделать помещение более уютным. Видимо, только этим гостевая комната и отличалась от кельи. Вздохнув, соседка раскрыла свои сумки и стала раскладывать вещи, не обращая внимания на Хиш.

Этим обстоятельством Хиш и решила воспользоваться. Она сложила свои вещи в один из сундуков, заперла его на замок и незаметно вышла из комнаты. Быстро прошла по коридору, в конце коридора повернула налево и неожиданно налетела на послушника, который ранее провожал их группу. Девушка почувствовала досаду, что была настолько рассеяна и не заметила ненужного свидетеля ее ухода.

— Куда вы идете? — строго спросил он, — Вы только что приехали и могли бы помолиться святому Минуарию за благополучное окончание путешествия.

— Мне нужно в город, — вынуждена была сказать она.

— Зачем вам нужно в город?

— У меня небольшие проблемы. По женской части, — ответила Хиш, полагая, что иначе настырный парень от нее просто так не отстанет.

Несколько мгновений послушник старался переварить услышанное, затем медленно залился краской. Как Хиш и предполагала, столь туманного объяснения хватило, чтобы прекратить расспросы.

— Постарайтесь придти до заката. На закате ворота закроются до утра, — предупредил он.

Девушка направилась к выходу.

— Постойте, — услышала она за спиной, — а как же обед?

— В городе пообедаю, — не оборачиваясь, ответила она.

Хиш расстроилась, что ей не удалось незаметно уйти, однако, на ее счастье, желающих побывать в городе было не так уж и мало. Она быстро затерялась в толпе.

Через полчаса она уже шла по городу, оставив своих спутников около ворот. Она с интересом смотрела по сторонам. Это оказался милый городишко с путаницей улочек, застроенных домами из местного известняка с черепичными крышами. Она зашла в скромный трактирчик и заказала кружку пива и тарелочку вяленой соленой рыбы.

Как оказалось, это был единственный трактир в городке. Остальные питейные заведения закрылись из-за ревностных служителей Единого, боровшихся с этими "рассадниками разврата и вольнодумия". Лишь хозяин этого трактира из последних сил еще держался. Лучшего места, чтобы узнать что-либо, не найти.

Хиш старалась пить пиво маленькими глотками, чтобы оставаться как можно дольше, наблюдая за всеми посетителями. Никого подозрительного в трактире не было, одни завсегдатаи да несколько приезжих за стойкой. Она уже готова была уйти, когда дверь открылась, впуская очередных посетителей.

Один из вошедших был мужчиной средних лет, темноволосый, коренастый, мускулистый — не дай Единый с таким встретиться в темном переулке. Второй был рыжий, курчавый и тощий. Довольно неприятная парочка.

Пройдя за спиной Хиш, они сели за столиком у стены.

— Ты уверен, что он придет? — прошептал рыжий.

Девушка вздрогнула, именно этот шепот звучал тогда в темноте. Вот они, голубчики, сами пришли. Она заказала еще кружку пива и стала незаметно прислушиваться к разговору.

— Не шепчи, говори нормально. Ты привлекаешь внимание, — оборвал его темноволосый.

— Так он придет? — уже нормальным тоном повторил свой вопрос его собеседник.

— Куда он денется. Ему деньги нужны.

Темноволосый жестом подозвал служанку. Довольно симпатичная разбитная девушка медленно подошла, покачивая бедрами, к столику:

— Чего господа изволят?

— Что у вас можно заказать? Вкусного? — многозначительно спросил темноволосый.

— У нас много чего есть. Все зависит от платы.

— Так, красавица, принеси нам… что у вас есть мясного?

— Могу предложить говяжье рагу.

— Две миски рагу, только полные. И пару кувшинов пива. Только шевелись, мы голодные, — он хлопнул ее по заду.

Также медленно служанка продефилировала на кухню.

— Ты с ума сошел, со служанкой заигрывать сейчас? — возмутился рыжий. Затем нетерпеливо спросил, — скоро он придет?

— Скоро, не суетись.

Спустя некоторое время в трактир вошел молодой человек. Он был очень худ и выглядел изможденным. Увидев его, темноволосый призывно махнул рукой. Испуганно взглянув на эту парочку, молодой человек подошел.

— Ну, как? — спросил подзывавший его мужчина.

— Дядюшка не согласен, — удрученно сказал юноша.

— А ты его уговори.

— Я старался, но он уперся.

— Плохо старался. Вот что, мой милый, — он схватил юношу за грудки и зло прошипел, — если завтра книги у меня не будет, то ты об этом пожалеешь.

Слегка толкнув назад, он отпустил парня. Тот покачнулся, едва устояв на ногах.

— Ты меня понял? — угрожающе спросил темноволосый.

Молодой человек утвердительно кивнул.

— Я спрашиваю, ты меня понял?

— Понял.

— Тогда убирайся. Помни, завтра книга должна быть у меня.

Юноша, понурившись, пошел к выходу. Подождав немного, Хиш незаметно вышла из трактира, оставив на столе несколько монет. Молодой человек медленно шел по городу, понурившись. Он не оглядывался, поэтому девушке было удобно следить, а также с интересом смотреть по сторонам, стараясь запомнить дорогу.

Около одного из домов юноша остановился и постучал в дверь.

— Это я, дядюшка, — видимо, ответил он на прозвучавший вопрос.

Дверь открылась, и он исчез внутри.

Хиш тщательно исследовала месторасположение искомого дома.

"Зеленая дверь, флюгер в виде дракончика, плющ на фронтоне. Напротив — мастерская скорняка, слева — аптека", — повторила она про себя приметы.

Убедившись, что тщательно все запомнила, она обошла несколько ближайших улочек, высматривая на всякий случай путь отступления. Теперь можно было возвращаться в монастырь.

— Ну, как я выгляжу? — спросил Шихан.

— Отлично, — ответил Сатис, с восторгом глядя на жреца.

— Теперь подай мне вот ту, — он указал на один из многочисленных пузырьков, стоящих на столе, — бутылочку из темно-зеленого стекла.

Юноша подал требуемую бутылочку. Шихан открыл пузырек, опустил перо и закапал по одной капле экстракта в глаза.

— Запоминай, от боли зрачки расширяются. Для того чтобы иллюзия была полной, я использую экстракт белладонны. Он расширит зрачки и придаст лихорадочный блеск. Некоторые дамы в свете используют его, чтобы придать загадочность взгляду.

Келью было не узнать. Благодаря нескольким зеркалам, многочисленным бутылочкам с экстрактами, коробочкам с различными мазями, пудрой и румянами, она скорее напоминала нечто среднее между аптекой и будуаром модницы. Жрец сидел на кровати. Возле него стоял сундук, на крышке которого Сатис расставил зеркала, чтобы Шихан видел себя в разных ракурсах.

Старый мошенник наносил на кожу лица, шеи и верхнюю часть груди крем, благодаря которому кожа приобрела нездоровый желтоватый оттенок. Несколько мазков румян на скулы, тонкая пленка воска на губах и тени, наложенные вокруг глаз, довершили картину.

Шихан придирчиво осмотрел получившийся грим и остался доволен. В широкой полотняной нижней рубахе, подчеркивающей худобу, он лег в постель. Юноша намочил полотенце, хорошенько выжал и положил его на лоб "больного".

— Чуть не забыл, — воскликнул вдруг жрец, — Сатис, возьми темный ромбовидный пузырек, накапай в бокал восемь капель жидкости, слышишь, это очень важно, ровно восемь капель и разбавь водой.

Под пристальным наблюдением жреца юноша стал выполнять полученные инструкции. Отсчитав восемь капель темно-коричневой жидкости, он долил водой бокал, размешал и подал его Шихану. Резко выдохнув, он резко опрокинул в себя лекарство. Вытерев губы рукой, он вернул пустой стакан Сатису:

— Через минут пятнадцать у меня поднимется температура. Не уходи из кельи, а я пока посплю.

Жрец повернулся на правый бок и вскоре заснул. Юноша убрал в келье все компрометирующие предметы. Не зная, чем еще заняться, он несколько минут слонялся из угла в угол по тесной келье. Наконец, когда это бессмысленное занятие порядком надоело, он, убедившись предварительно, что жрец крепко спит, обратил внимание на лежащие на столе книги. Воровато поглядывая на спящего, он взял верхнюю книгу и углубился в чтение.

Однако долго читать ему не пришлось. В коридоре послышались шаги, и в дверь забарабанили. Сатис быстро захлопнул книгу и постарался незаметно положить ее обратно. Затем подошел к двери.

За дверью оказались отец-настоятель и незнакомый мужчина.

— Как самочувствие брата Аладана? — спросил настоятель.

— Больной недавно принял лекарство и наконец-то заснул, — напустив на себя важный вид, авторитетно заявил Сатис. Затем возмущенно добавил, — разве можно так врываться?

— Это господин Трейн, — представил незнакомца настоятель, — он из городской управы. Он хочет побеседовать с братом Аладаном.

— Мне все равно, кто он. Я не позволю беспокоить больного, — юноша попытался выставить непрошеных визитеров.

Незнакомец не только не позволил юноше захлопнуть перед ними дверь, но и, не произнеся ни слова, вошел в келью.

— Господин Трейн пришел по поручению Главы Тайной Канцелярии. У него есть письменное разрешение, — прошептал на ухо юноше настоятель, — придется выполнить приказ.

— Что же, не могу препятствовать, — обиженно произнес юноша и подошел к постели.

— Брат Аладан, проснитесь, — он потряс жреца за плечо. С тихим стоном жрец повернулся на спину и с видимым трудом приоткрыл глаза. — К вам из Тайной Канцелярии пришел господин Трейн, хочет с вами побеседовать, — затем обратился к мужчине, — Даю вам пять минут, не более. Брат Аладан очень слаб.

— Нам нужно поговорить наедине, — сказал Трейн.

Настоятель вышел. Сатис остался стоять в келье, он боялся пропустить что-нибудь по-настоящему важное.

— Я остаюсь. Моего пациента нельзя волновать. Если у больного начнется очередной приступ, вы не сможете ему помочь. Обещаю, ничто из прозвучавшего в этой комнате не станет известно за ее пределами.

Поскольку юноша был настроен решительно, Трейну ничего не оставалось делать, как4 согласиться. Он подошел к постели больного, Сатис любезно пододвинул к нему сундук, а сам отошел в дальний угол и встал так, чтобы не пропустить ни одного слова.

— Брат Аладан, скажите, вам знакома девушка по прозвищу Хиш? — начал спрашивать Трейн. Сатис вздрогнул, он не ожидал такого вопроса. К счастью, человек из Тайной Канцелярии пристально наблюдал за жрецом и не видел реакции юноши.

— Не помню, — слабым голосом произнес жрец.

— Вы должны ее знать, она довольно часто ходила к вам исповедоваться.

— Ко мне многие ходят исповедоваться.

— Согласно моим данным, вы были не только ее исповедником, но и имели с ней деловые контакты.

Жрец открыл рот для ответа, но из груди вырвались страшные хрипы. Жрец забился в сильном кашле. Добиться ответа не получилось. Тут же подскочил юноша и засуетился около больного.

— Вы мне не ответили!

— Вы что, не видите, он не может вам ответить. Покиньте келью, — послушник попробовал выпроводить Трейна, но тот упирался.

Тогда юноша позвал на помощь настоятеля. Теперь уже вдвоем они пытались вывести его из кельи.

— Да поймите же, я должен ее найти до того, как до нее доберутся другие заинтересованные лица. Девушке грозит опасность, — в отчаянии воскликнул Трейн, видя, что разговора не получилось.

Он хотел добиться хоть какой-то реакции от жреца. Но жрец продолжал кашлять, временами судорожно хватая воздух ртом. Видя всю бесполезность своей попытки разговора, он перестал сопротивляться и позволил себя вывести. Он оглянулся, выходя из кельи, и встретился на мгновение с внимательным и проницательным взглядом жреца. Мужчина рванулся, чтобы вернуться, но настоятель и Сатис держали крепко. Дверь захлопнулась.

Настоятель вместе с юношей привел его в свой кабинет, пространно извинился за случившийся конфуз, с трудом скрывая свою радость. Трейн, злой и раздраженный, вынужден был уйти.

Понаблюдав за уходом Трейна, Сатис вернулся в келью жреца. Едва он запер за собой дверь, Шихан вскочил с постели и кинулся к столу. Взяв небольшой листок бумаги, набросал несколько слов, растопил воск и запечатал письмо. Протянув записку юноше, он взволнованно сказал:

— Сатис, это письмо очень важно доставить так, чтобы оно попало лично в руки адресата. Отнеси его по адресу…

Хиш терпеливо ждала, когда монастырь погрузится в сон. Ждать пришлось долго. После вечерней трапезы пришлось отстоять около двух часов на вечернем молебне, и лишь затем все стали расходиться. Еще около двух часов она пережидала, пока погаснут последние огни. Наконец монастырь затих до утра.

Она оглянулась на свою соседку, девушка уже давно крепко спала. Хиш тихо выскользнула из постели и оделась. Из части своей одежды сделала сверток и положила получившийся тюк в постель, укрыв его одеялом так, чтобы со стороны казалось, что в постели лежит человек. Прихватив заранее приготовленный мешок с необходимым инструментом, она открыла дверь и вышла в коридор. Скользя вдоль коридора как тень, вышла на улицу и, стараясь не попадать на освещенные луной участки, оказалась в монастырском саду. Теперь можно было двигаться смелее.

Монастырский сад разросся так, что ночью не представлялось возможным что-либо разглядеть из окон монастыря. Пройдя в самый дальний конец сада, Хиш удовлетворенно улыбнулась — местами кирпичная кладка стен была немного разрушена, вылезти за пределы монастыря не представляло трудности. Даже не пришлось пользоваться веревкой, которую девушка взяла с собой.

Через несколько минут она уже шагала по улочкам городка, еще раз возблагодарив Единого, что монастырь располагается хоть и на окраине, но внутри городских стен, и не надо искать способа, как миновать стражу. Главное — не попасть теперь на глаза патрулю, но это ее не тревожило, она полностью полагалась на свой слух, ночью звуки разносятся далеко.

Город был тих. Лишь слышалось шуршание крыс в мусорных кучах да время от времени мяуканье кошек. Деревянные уборные, сараи и свинарники теснились неровными рядами вперемешку с жилыми домами.

Впереди показался искомый дом с плющом на фронтоне, служившим ориентиром. Нырнув в тень, Хиш осмотрела окна. Вот тут ее ждало разочарование: покоробленные створки были намертво приколочены. Несмотря на растущий плющ, через крышу тоже нельзя было пробраться. Оставалось только войти через дверь.

Она встала на колени и внимательно осмотрела грязь. Никаких следов когтей или отпечатков лап, никакой собачьей шерсти в растрескавшемся дереве косяка. Значит, собаки нет. Кваргов же могут позволить себе лишь состоятельные люди. В целом, этот вариант выглядел более перспективным.

Она осмотрела внимательно дверь и порадовалась. У старика стряслась беда или он слишком хорошо знал племянника, и он потратился на замок. Хиш сняла с плеча мешок и вытащила инструменты. Надеясь, что старик не додумался поставить изнутри засов, приступила к работе. Засовы она тоже умела отодвигать, Мастер давно ее научил, но на это уходило довольно много времени, да и шумная эта работа.

Старик заплатил, видимо, неплохие деньги, замок был довольно сложный. Время шло, а замок еще не был открыт. Наконец внутри замка щелкнуло, она медленно и осторожно отперла замок. Никаких задвижек на двери не оказалось.

Проскользнув внутрь, воровка остановилась, чтобы осмотреться. Воздух был спертый от древесного дыма, запахов мочи и кислого молока. Из дальнего конца комнаты доносился храп, и угасающие в печи угли едва освещали сгорбившуюся на стуле фигуру. Когда глаза Хиш привыкли к царящей в кухне кромешной темноте, она разглядела стол с грязной посудой, поленья, разбросанные по полу, горы мусора вперемешку с объедками. Она осторожно, стараясь ничего не задеть, пробралась к двери, ведущей в другую комнату. И оказалась в другом мире.

В аккуратно прибранной комнате царил идеальный порядок. Всюду, где только можно было видеть, лежали книги. На стеллажах, тянущихся от стены к стене, от потолка до пола, они были разложены по авторам и темам. Никакая пыль не портила дорогого переплета. На центральном столе лежали пергаментные листы, исписанные четким разборчивым подчерком. На отдельном столе стояла массивная чернильница, рядом лежали очиненные перья, чистые листы, кисти и краски. На подоконнике лежала карта звездного неба, прижатая небольшой подзорной трубой.

Кашель, донесшийся из кухни, испугал воровку. Она на мгновение замерла, но возобновившийся храп успокоил.

"Возьми себя в руки", — приказала себе девушка.

Она бегло осмотрела полки с книгами, но знакомой обложки не обнаружила. Вдруг у дальней стены на нижней полке воровка обнаружила еще одну стопку книг. Переложив несколько книг, она обнаружила искомую книгу. Два дракона все также были переплетены в кольцо, а глаз, казалось, ехидно подмигивал. Под ней обнаружилось еще несколько знакомых книг, на форзаце обнаружилась печать императорской библиотеки. То как они оказались в этой комнате, представляло большую загадку.

Положив книги в мешок, остальные она сложила в том же порядке, как они лежали раньше. Убедившись, что на кухне все спокойно, девушка выскользнула из дома. На то, чтобы запереть замок, потребовалось еще какое-то время, но Хиш не жалела. Старик, конечно, обнаружит пропажу, но для этого должно пройти время. Из-за отсутствия следов есть шанс, что он обвинит племянника в исчезновении книги. Ей было не жаль юношу, который сам себя загнал в ловушку. Зелье убивает всех, кто попадает в зависимость. А вот по отношению к старику она чувствовала несправедливость. Это была не кража у зажиточного горожанина, не месть. Старик жил в гармонии с разумом, не обращая внимания на желания тела. Отнимать последнюю радость было нехорошо.

Тем не менее, утешая себя мыслью, что всего лишь возвращала семейные реликвии, она довольная, возвращалась в монастырь. Обратный путь занял куда меньше времени. Убедившись, что ее соседка по-прежнему спит, девушка спрятала мешок с книгами в сундук и легла спать. Закрывая глаза, она дала себе слово, что завтра внимательно их посмотрит.

За окном занимался рассвет.

Весь день Хиш боролась с искушением открыть книгу и узнать, наконец, чем она так ценна. Но приходилось сдерживать свои порывы. Она вернулась в монастырь почти на рассвете, и просмотреть сразу было невозможно, потому что с восходом солнца начиналась первая служба. И вот теперь она ходила возле сундука, где лежала книга, как лиса вокруг винограда. Мысль о том, что книга рядом, а посмотреть ее нет возможности, действовала на нее угнетающе.

Тем не менее, она отстояла службу, не принимая во внимание тот факт, что после ночных похождений очень хотелось спать. Вместе с группой паломников побывала на могиле святого, присутствовала на всех службах в главном храме, делая все механически. Даже на трапезах она ела, не чувствуя вкуса еды.

День тянулся медленно. К вечеру Хиш от нетерпения готова была кусать локти. Но вот кончился вечерний молебен и все разошлись. Вместе с соседкой по комнате они отправились в свою комнату. Ожидая, когда девушка переоденется и ляжет спать, Хиш старалась не выдать свое нетерпение. Пока, наконец, с соседней кровати не стало доноситься ровное дыхание спящей.

Теперь можно было заняться книгой. Хиш не стала зажигать ни лампу, ни свечу, боясь, что в тесной комнате запах горящего фитиля разбудит соседку. Благо, луна светила достаточно ярко, и при ее свете вполне можно было читать книгу. Стараясь не шуметь, девушка отперла сундук и вытащила мешок с книгами. Развязывая завязки мешка, она внезапно почувствовала внутреннюю дрожь. Борясь с собственным волнением, она вытащила свою добычу.

Книга была именно такая, как она запомнила: немного потертый переплет, на форзаце сохранилась надпись "Моим потомкам" и подпись прадедушки. Девушка перелистнула несколько страниц.

"… и решили разделить силу.

Первым выступил вперед жрец Света и собрал в ладони всю благодать. В руках остался прозрачный камень — сверкающий гранями горный хрусталь Слеза Истины. Он несет владеющему им очищение, помогает осознать ошибки и принять наиболее правильное решение, усиливает понимание между расами, помогает наладить общение, наделяет ясновидением и пробуждает интуицию. Главное свойство камня — это возможность с его помощью заглянуть в будущее.

Следом за носителем Света выступила жрица Тьмы. Она собрала в свои ладони все милосердие и смешала его со своей кровью. Так возник черный со стальным блеском камень — Жемчужина Ночи. Если его опустить в воду, она окрасится в кровавый цвет. Этот камень помогает магам, накапливая энергию и отдавая ее хозяину. Если им владеет некромант, то ему не страшна ни одна мертвая нечисть. Он убережет хозяина от мести духов и демонов. В руках смертного человека он даст силы для завоеваний и излечит от ран".

Хиш услышала шорох и насторожилась. Закрыв книгу, она сунула ее под одеяло и замерла. Ее соседка вздохнула во сне и повернулась на правый бок. Подождав, пока послышится ровное дыхание спящей, девушка достала книгу и снова ее открыла. При свете луны она увидела изображение кулона, который показался ей знакомым. Приглядевшись, она узнала на рисунке тот артефакт, который украла у графа Харвела.

Рассматривая его внимательно, она не заметила, как набежали тучи, и в комнате стало темно. Хиш расстроилась, теперь читать было невозможно. Ей пришлось спрятать книгу и лечь спать.

Весь следующий день прошел так же, как и предыдущий, целиком в молитвах. Хиш тяготил этот маскарад и невозможность действовать. Успокаивала лишь мысль о следующей ночи и возможности продолжить чтение. Соседка по комнате пыталась вовлечь ее в разговор, но из этого ничего не вышло.

Девушка размышляла, было ли случайностью воровство Жемчужины из дома графа Харвела или Шихан знал, зачем отправляет ее. Она была склонна верить в последнее. Отсюда напрашивался другой вопрос, зачем ему артефакт и откуда он узнал о его местонахождении.

Хиш была растеряна. Ей очень хотелось увидеть старого жреца и задать вопросы, над которыми она безуспешно билась. За этими размышлениями она и не заметила, как наступила ночь. Лишь тогда она очнулась, и ее задумчивость сменилась на лихорадочное нетерпение. Едва дождавшись, когда соседка заснет, она вынула из сундука книгу и продолжила чтение.

"Третьим был крылатый, который преподнес кусочек неба в аметисте. Камень назвали Вечерней Зарей. Он изменчив как ветер, противоречив, но вместе с тем помогает обрести равновесие. Камень служит противоядием почти от всех известных ядов, снижает влияние иллюзий, защищает от вторжения в разум извне.

Четвертой вышла обладающая силой воды. Она преподнесла аквамарин. Ему дали имя Сердце Русалки. На его кристалле можно записать и передать знания другим, помогает в науках. Также может разоблачить ложь и тайны, очистит сознание. С его помощью можно управлять бурей и волнами.

Следующим был лесной житель, в его руках был изумруд. С его помощью можно обрести долголетие и повелевать всем растущим на земле. Он несет в себе благополучие, счастье и богатство. Поможет в делах, даст вдохновение. Это камень созидания.

Последним вышел старый дракон, он принес в дар рубин. Камень сильных людей, в душе которых горит огонь. Его может носить только маг, прошедший несколько ступеней посвящения. Магу он даст власть над низшим астралом. Но он забирает много сил и может вызвать перерасход энергии, но слишком большое желание править и блистать не даст покоя. Таково Сердце Дракона.

Последним появился странный камень — Тень Радуги. Сила его велика и исполнит он любые желания хозяина, а получить его может лишь тот, кто способен совладать со стихиями, а так же познал Добро и Зло. Владеть им будет тот, кому не нужна власть, ибо его желания не в силах исполнить даже боги".

Дальше Хиш прочитать не удалось, страницы были вырваны. На оставшихся страницах шли иллюстрации к каким-то магическим обрядам. Она задумалась. Сердце Дракона. Она ведь держала его в руках. Нет, определенно Шихан многое скрывает. Но как же получить от него объяснения?

Листая книгу, она вдруг заметила сложенный вдвое листок. Развернув его, увидела столбцы пятизначных цифр. Где-то она уже видела такие столбцы. Долго напрягать память ей не пришлось, почти сразу вспомнилась та папка, которая была прихвачена вместе с Жемчужиной Ночи из дома графа Харвела.

Закрыв фолиант, она решила посмотреть и другие книги, которые прихватила у старика. Одна из них содержала фамильное древо ее семьи с кратким описанием жизни и деятельности ее членов. В последней книге оказались сказки, Столь любимые ею в детстве, когда кто-нибудь читал ее на ночь, так как она отказывалась засыпать без историй о хитром лисе, умной мышке и других сказок. Стоило взять книгу в руки, как она почувствовала, что по ее щекам текут слезы. Дрожащими руками спрятала книги в сундук, оставив лишь том сказок.

Она так и заснула в ту ночь в обнимку с любимой книгой детства. Всю ночь ей снилась ее семья, смеющаяся мама, серьезный отец, в шутку задирающие друг друга братья. Когда утром она проснулась, ее подушка была мокрой от слез.

Прошло несколько дней, скоро караван должен был отправиться в обратный путь. Хиш почти не замечала течения времени. Ей было больно, больно от потери своего детства, родных, счастья. Соседка оставила свои попытки добиться от нее какой-либо реакции. Хиш все делала автоматически: вставала, молилась, принимала пищу. Из этого странного состояния ее вывело лишь одно странное происшествие.

За два дня, точнее ночи до отправления каравана Хиш сидела возле окна и наблюдала за луной, вспоминая то, что столько лет пыталась забыть. Вдруг ее внимание привлекло какое-то непонятное движение в глубине сада. Сначала она равнодушно следила за крадущимися в темноте тенями, затем в ее душе начали просыпаться любопытство и азарт. Она стала вглядываться в темноту за окном.

Внезапно в коридоре раздались крадущиеся шаги, кто-то подошел к двери их с соседкой комнате, постоял, прислушиваясь, пару минут. Затем раздался щелчок поворачивающегося в замке ключа, и шаги стали удаляться. Около следующей двери снова послышался скрежет запираемого замка. Судя по доносящимся звукам, закрывались все комнаты, в которых жили паломники.

Хиш подошла к двери и подергала за ручку, она оказалась заперта. Кому понадобилось запирать спящих в комнатах? За всем происходящим стояла какая-то тайна. Девушка решила во что бы то ни стало выяснить причины столь странного поведения. Она достала связку отмычек и буквально через несколько секунд открыла замок. Крадучись, она двигалась по коридору, внимательно прислушиваясь. Осторожно заглядывая во все комнаты, двери которых были открыты, она медленно продвигалась вперед. Неожиданно впереди за поворотом мелькнул свет факела, и девушка спряталась в тень, стараясь слиться с камнем, чтобы ее не заметили. Несколько монахов в просторных рясах, не доходя до того места, где спряталась воровка, свернули в коридор, ведущий в часовню. Дождавшись, пока они отойдут подальше, Хиш на некотором расстоянии последовала за ними.

Часовня постепенно наполнялась людьми, однако сказать точно, сколько человек присутствовало, из-за слабого освещения не было возможности. На всем пространстве обширного зала горели всего лишь три факела. За алтарем находилась небольшая ниша, в которой был расположен вход в склеп. Пробираясь вдоль стены и стараясь быть незаметной, Хиш добралась до ниши и там затаилась.

Как только глаза привыкли к темноте, девушка попыталась посчитать, сколько собралось человек. Несколько раз она начинала считать, но постоянно сбивалась, так как присутствующие не стояли на месте, а то перемещались по залу, то сходясь в небольшие группы, то рассредоточиваясь.

— Прошу присутствующих на нашем собрании занять свои места, — раздался густой бас одного из присутствующих монахов.

Тихо переговариваясь, монахи стали рассаживаться на скамьях. Когда все заняли места, молодой человек в одежде послушника прошел весь зал, пересчитывая собравшихся. Когда счет был окончен, он подошел к монаху, который занял место напротив алтаря, и что-то ему сказал. Выслушав сообщение, тот махнул рукой, и тотчас раздался скрип закрываемых дверей и лязг засова.

— Теперь нам никто не помешает, даже случайно, — возвестил тот же голос. — Итак, господа, нас здесь собралось ровно двести тридцать четыре представителя различных стран. Выслушаем же делегатов, они доложат нам об обстановке в своих государствах. Прошу начинать.

С третьей от алтаря скамьи поднялся один из монахов и пошел к возвышению, поставленному напротив алтаря. Поднявшись, он поклонился присутствующим.

— Приветствую всех Верных. Я прибыл из герцогства Силен. Вести из герцогства я принес не очень утешительные. Несмотря на то, что многие недовольны создавшимся положением, лишь небольшая часть населения готова открыто поддержать наш союз. Я привез прошение о принятии в наши ряды от шести людей, верных нашим идеалам.

Следом за ним стал выступать представитель Эланда.

— Господа, к вам обращаюсь я, Торгиль Вестерос. Сколько мы можем терпеть униженное положение по сравнению с другими расами. Я приведу вам примеры несправедливости и дискриминации. Например, гномы. Вы все знаете, что за свои изделия они требуют непомерные цены. Технологию же изготовления они хранят очень ревностно, отказываясь брать учеников из людей. В результате возникла монополия, и мы вынуждены подчиняться их произволу. Дроу живут в горах, затрудняя проезды через перевалы без их разрешения. Кроме того, вместе с гномами они не дают людям осваивать горные месторождения. Добыча полезных ископаемых полностью в руках дроу и гномов, например, добыча золота, железа, драгоценных камней, серебра, меди, олова и много другого. Эльфы и дриады прохода не дают в лесах, запрещая отстрел пушных зверей более согласованных квот. То же касается и вырубки леса. За последний год заготовка дров сократилась почти вдвое. Теперь коснемся водных ресурсов. Русалки не разрешают сбрасывать стоки из городских канализаций, а между тем города просто задыхаются от нечистот. Рыболовство тоже в упадке, так как сократились квоты на отлов рыбы. Что касается вампиров, то в последнее время увеличилось число пострадавших от их нападений. Все обращения с требованием разъяснить создавшееся положение остаются без ответа. Общее сокращение крупного и мелкого скота из-за нападений оборотней поставило на грань выживания уже несколько сел. И я вас спрашиваю, доколе мы будем терпеть создавшееся положение дел. Я призываю вас открыто выступить против произвола нечеловеческих рас. Предлагаю вручить нашим представителям подписные листы, и те, кто подпишется, будут нашими друзьями, те, кто откажется, станут нашим врагом. В день, когда по призыву поднимутся массы, а я убежден в его неотложности, мы будем знать пособников наших врагов. Мы должны защитить себя.

Когда он окончил свою эмоциональную речь, один из монахов заботливо принес ему стакан воды. Благодарно кивнув, он залпом выпил и, вернув стакан, поклонился. Пока он шел на свое место, ему все аплодировали. Затем с похожими речами выступили еще несколько человек, после чего слово взял председатель этого странного собрания:

— Многоуважаемые господа, как вы можете убедиться, с необходимостью начать войну с другими расами согласны многие наши представители. Народный гнев уже созрел, и ситуация готова взорваться. Чтобы не быть сметенными волной негодования, мы должны возглавить ее. Итак, господа, война!

Все разразились приветственными криками. Хиш сжалась в комок, стараясь стать незаметной. Не хватает, чтобы ее заметили, тогда смело можно попрощаться с жизнью, таких свидетелей в живых не оставляют. Между тем заседание продолжалось. Присутствующие обсудили, кто является их сторонниками в других государствах, кто готов возглавить мятеж. Было принято решение снабдить Верных отличительными знаками, чтобы во время восстания отличать сторонников от противников. Отделить овец от козлищ, как выразился один из выступавших.

Примерно через час, придя к решению, удовлетворившему требования большинства присутствующих, человек в монашеском одеянии, который вел заседание, провозгласил:

— Господа, отпущенное нам время истекло, пора расходиться. Вы все знаете, чем вам надлежит заниматься, дабы приблизить час нашего торжества.

Монахи поднялись со скамей и стали расходиться. Хиш краем уха услышала бряцание оружия, подтверждающее ее догадку, что большинство присутствующих отнюдь не монахи. Девушка уже собралась покинуть свое убежище, когда заметила, что выходящие демонстрируют охранникам, стоявшим в воротах, какой-то знак. Шансов уйти незамеченной у нее никаких не было, пришлось оставаться на месте.

Когда основная масса, за исключением горстки избранных, покинула часовню, двери закрыли. Председатель поднялся и провозгласил:

— Ну вот, теперь, когда стадо невежественных баранов нас покинуло, можно начинать разговор о вещах гораздо более серьезных.

Хиш вытянула голову, чтобы лучше видеть, не в силах побороть любопытство, и стала прислушиваться к дальнейшему обсуждению. Теперь она радовалась, что не успела уйти.

Добавлено

Трейн посмотрел на пустой стакан в своей руке. Нет, определенно, нужно было еще выпить. Он взял бутылку, но оказалось, что вино уже кончилось. Он махнул рукой подавальщице:

— Еще пару бутылок этого пойла. И побыстрее!

Женщина неопределенного возраста, исполняющая обязанности и подавальщицы уборщицы в этом заведении, хмуро посмотрела на странного клиента, но все же отправилась за требуемым. Вернувшись примерно через десять минут, со стуком поставила бутылки перед мужчиной.

Кивнув головой, Трейн взял одну из бутылок и зубами вытащил пробку. Налив себе полный стакан красного вина, он залпом выпил и задумался, вертя стакан в руках.

Что же заставило его, одного из лучших сыщиков, сидеть в этом сомнительном заведении на краю города, выбранном только потому, что там вряд ли бы кто его узнал, и накачиваться дешевой имитацией вина? Трейн чувствовал к себе отвращение, но продолжал пить.

Как же ему надоели эти тайны! Он чувствовал себя дураком, прошло уже много времени с тех пор, как последний раз совершал такие грубые ошибки. Прошло много времени, есть улики, нашлись свидетели, а воровка еще не поймана. Причем, он ощущает, что разгадка на поверхности, но мысль ускользает.

Еще этот дроу! Понять его намерения совершенно невозможно, то девчонку убить нужно, то наоборот, привести живой и здоровой. Темнит Глава Тайной Канцелярии, определенно темнит. Еще и странный жрец из храма Единого! Несомненно, он тоже не так прост, больно уж вовремя у него приступ случился.

Трейн усмехнулся, покачал головой и налил себе еще один стакан. Теперь он медленно потягивал вино.

"Я становлюсь параноиком. Вот уже везде мерещатся заговоры".

Он продолжал пить, мрачно глядя перед собой.

Внезапно дверь открылась, и в таверну со смехом ввалились несколько молодых людей. Трейн посмотрел на них из угла, в котором сидел за столиком, и поморщился. От таких великовозрастных избалованных сынков обеспеченных родителей можно было ждать неприятностей, а у него было не то настроение, чтобы связываться с этой компанией. Ребята же были пьяны ровно настолько, чтобы еще твердо стоять на земле, но море уже было им по колено и тянуло на подвиги.

Молоденькая служанка, собирающая со столов грязную посуду, тоже почувствовала грядущие неприятности, поэтому попыталась скрыться на кухне, но один из них заступил ей дорогу. Она попробовала обойти его, но тот схватил ее за руку и потащил к одному из ближних столиков. Его друзья с шутками последовали за своим вожаком. Усадив на колени верещавшую служанку, он крикнул хозяину, чтобы тот принес им пива и мяса. Униженно кланяясь, тот принес требуемое.

Трейн не вмешивался. По-видимому, такое поведение этой компании не было в новинку. Он хотел, чтобы его оставили в покое, но, похоже, это не входило в планы юнцов. Заметив в углу за столом посетителя, вожак оттолкнул служанку, которая тут же поспешила спрятаться в безопасности кухни, и стал совещаться со своими дружками, поглядывая на незнакомца.

— Эй, ты! — крикнул он спустя несколько минут.

Трейн не соизволил даже обернуться на голос.

— Эй, к тебе обращаются! — вожак медленно подошел и, взяв Трейна за плечо, попытался развернуть его к себе лицом.

Холодная и бешеная ярость поднялась откуда-то из груди. Все, что раздражало Трейна за последние дни, вся его неприязнь к своему нынешнему положению, сосредоточились на этом самонадеянном юнце. Он почувствовал, что стремительно трезвеет, а тело наполняет боевой азарт. Ребята нарывались на драку, и он был готов им ее обеспечить.

Трейн вскочил и нанес удар снизу кулаком с такой быстротой, что у противника не было никакого шанса его избежать. Голова парня дернулась вверх, и он повалился на пол без чувств.

Трейн повернулся к остальным.

Они молча смотрели на него и на своего друга, который теперь не казался таким уж грозным, а лежал на грязном полу бесчувственной грудой.

— Этот тип нарывается на неприятности, Хок, — изрек, наконец, один из компании.

— Он уже нарвался, Хейлок, — ответил другой.

Переглянувшись, они сжали кулаки и направились к Трейну. Третий член теплой компании старался незаметно удалиться, пятясь и не спуская глаз с не такого уж безобидного, как казалось вначале, незнакомца.

Но Трейн, более опытный в драке, чем эти молодцы, не дал им времени для начала хоть каких-нибудь действий. Хок получил сильный удар в челюсть и, пока приходил в себя, Трейн ударом в живот заставил Хейлока согнуться пополам и ударил его ребром ладони по шее. Хейлок свалился, не издав ни звука. Трейн повернулся к Хоку и, легко уклонившись от его кулака, схватил его за руку и перебросил через себя. Тело Хока мелькнуло в воздухе и, сломав стол, с грохотом упало. Расправа заняла всего пару минут.

Трейн огляделся, трое лежали без сознания, а четвертый продолжал пятиться от разгневанного сыщика.

— Я никогда не нарываюсь на драку, — обратился Трейн к единственному уцелевшему члену компании. — Но если вам захочется подраться, то теперь вы знаете, к кому обращаться.

— Что здесь происходит?! — Сквозь толпу к нему пробирался хозяин заведения, покрасневший от гнева.

— Ничего не происходит, — спокойно ответил Трейн.

Увидев лежащих без сознания на полу задир, хозяин заведения всплеснул руками и горестно захлопотал около зачинщика драки. Приводя его в сознание, он похлопал того по щекам. Видя, что парень не спешит приходить в себя, он возмущенно посмотрел на Трейна.

— Что же ты наделал, варвар! — возопил он. — Моей смерти хочешь? Ты хоть знаешь, кто это такой?

Трейн равнодушно пожал плечами.

— Это сын Ночного Правителя, — крикнул один из посетителей.

— Вот именно, — продолжал жаловаться хозяин, трагически заламывая руки. — Пропала моя таверна. А все из-за тебя! За что Единый решил меня наказать, послав такого клиента?

— Плох, значит, этот Правитель, раз не может воспитать собственного сынка, — ответил Трейн, игнорируя вопли мужчины.

Решив, что ему здесь больше нечего делать, он спокойно повернулся спиной и вышел. Как он и предполагал, на него никто не собирался нападать: зачинщики только что стали приходить в себя, а остальные решили с ним не связываться.

Ночь была ясная и прохладная, узкий серп месяца сиял в окружении звезд. Остановившись на пороге, Трейн вдохнул полной грудью опьяняюще свежий воздух. В голове удивительно прояснилось, он даже улыбнулся, что такая простая мысль раньше не пришла ему в голову. Теперь ему понятно, где искать неуловимую воровку!

Трейн нащупал за пазухой кошель с деньгами. Пожалуй, этого хватит, чтобы совершить путешествие. Подумав пару минут, он решил не заезжать домой за вещами, а отправиться прямо сейчас, благо его конь был в конюшне неподалеку.

Свернув за угол, Шихан подошел к неприметной двери. Отдышавшись, он подумал, что уже не в том возрасте, чтобы так торопиться, и постучал. На условный стук: три коротких, два длинных, три коротких стука, раздался грохот отодвигаемого засова, и дверь открылась.

За дверью стоял крупный, похожий на тролля, привратник. Жрец достал из-за пазухи медальон и показал его привратнику. Убедившись, что у пришедшего человека есть пропуск, тот посторонился и пропустил его. Заперев дверь сразу на несколько запоров, привратник приглашающе махнул рукой и пошел вперед, показывая дорогу.

Шихан тяжело преодолевал многочисленные лестницы и переходы, все-таки малоподвижный в последнее время образ жизни плохо влиял на здоровье. Когда они достигли нужного зала и остановились, жрец обрадовался возможности отдышаться. Наконец он восстановил дыхание и неторопливо вошел в зал.

Центральное место в полутемном зале занимал круглый стол, вокруг которого стояли двенадцать стульев, десять из них были уже заняты. Шихан подошел к одному из свободных стульев и занял свое место. Оставалось дождаться последнего члена Совета.

Каждый присутствующий был одет в широкий плащ с надвинутым на глаза капюшоном, не позволяющим разглядеть, кто под ним. Шихан оглядел фигуры и улыбнулся: для чего нужна конспирация, если каждому из присутствующих известно, кто входит в Совет.

Прошло около получаса, пока в коридоре, ведущем в зал заседаний, не раздались шаги последнего члена Совета. Дверь открылась, и жрец узнал главу Тайной Канцелярии. Поздоровавшись и извинившись перед присутствующими за опоздание, он занял последнее свободное место. Теперь можно было начинать работу Совета.

— Итак, все в сборе. Начинаем заседание, — провозгласил дроу. — Поскольку сегодняшнее собрание было организовано по просьбе нашего уважаемого брата, — он поклонился в сторону жреца. Тот ответил таким же церемонным поклоном, — ему и начинать.

Шихан поднялся, слегка опираясь за столешницу:

— Я просил вас собраться, чтобы обсудить нынешнюю обстановку. Вам известно, что моя подопечная с успехом выполнила два поручения нашего Совета. Однако из-за утечки информации ею заинтересовалась имперская разведка принца Джарвиса. Я не уверен, что мне удастся долго скрывать нынешнее местопребывание девушки. Я требую принять меры по обеспечению ее безопасности.

— Не волнуйтесь, уважаемый брат, — ответил дроу. — Мы уже занимаемся этим вопросом, в ближайшее время мы отправим ей напарника, ему осталось пройти только пару испытаний. Однако и сейчас ваша воспитанница находится под постоянным присмотром. Давайте пока отложим этот вопрос и послушаем другого нашего брата, — он указал на фигуру, сидящую слева от него через два места. — Прошу вас, начинайте.

Вызванный член Совета встал, откашлялся и начал доклад:

— Как известно присутствующим, моим заданием было собрать всю имеющуюся на данный момент информацию о нынешнем местонахождении артефактов. Благодаря воспитаннице нашего брата, он поклонился в сторону жреца, — нам удалось заполучить два артефакта: Сердце Дракона и Жемчужину Ночи. По сведениям, добытыми нашими людьми в окружении принца Фабиуса ко мне поступили сведения, что еще три артефакта находятся у принца-мага. А именно: Сердце Русалки, Вечерняя Заря и Дыхание Леса. Местонахождение камня Слеза Истины установить не удалось, его следы теряются в глубине столетий. Последний раз его видели около трехсот лет назад в храме Единого в Силеме. Что собой представляет Тень Радуги, к сожалению, выяснить не удалось, все известные записи крайне туманны и противоречивы. Думаю, можно не опасаться его появления в нашем мире.

— Благодарю за доклад. И все же я думаю, стоит продолжить поиски последних двух артефактов. Тем более у нашего противника пока есть преимущество. Начинать войну прямо сейчас нам не выгодно, — заключил председатель Совета.

— Что вы предлагаете? — задал вопрос один из членов заседания.

— Нам нужно преимущество в силе или, в крайнем случае, равенство. Не забывайте, что принц Фабиус не новичок в магии, да и у принца Джарвиса есть несомненный военный талант, заметил глава Тайной Канцелярии. — Теперь давайте обсудим готовность наших сил к предстоящему конфликту.

Следующий час присутствующие по очереди докладывали о подготовке вверенных им сил. Глава Тайной Канцелярии внимательно слушал каждого выступающего, изредка задавая вопросы по существу доклада.

Сведения были удручающие, судя по докладам, народ за последние годы стал слишком беспечен. Высокие урожаи и развитие технологии способствовали тому, что население начало позволять себе роскошь, которая была ранее труднодоступна, полагая, что подобная тенденция будет продолжаться. Постепенное разложение дисциплины коснулось почти всех структур власти, и с этим почти ничего нельзя было сделать.

В то же время у противника население бедствовало, чему способствовали высокие налоги и ужасные условия труда. В городах царили болезни и голод. Из-за невзгод все чаще люди прислушивались к провокаторам, которые умело пытались обратить народный гнев на своих более благополучных соседей. Ситуация с каждым днем становилась все более взрывоопасной, оставалось только направить силу в нужную сторону.

Сделав распоряжения насколько возможно подтянуть боеготовность, дроу сказал, что заседание объявляется закрытым, но попросил остаться в зале Шихана и еще одного из членов Совета. Когда все вышли и в зале остались лишь втроем, они сбросили плащи, теперь таиться совсем не имело смысла, слишком хорошо все знали друг друга.

Диз, или как правильно Дизариэль, лучший друг и по совместительству помощник главы Тайной Канцелярии, подошел к стене и, повернув декоративный подсвечник, вытащил из открывшейся ниши бутылку вина и три бокала.

— Ну вот, теперь можно и поговорить, — устало сказал он, — Я чего-то устал.

— Работы много? — спросил жрец.

— Угу. Пока думал, как привлечь твою воспитанницу к готовящейся операции, чуть голову не сломал.

— К какой операции? — ошеломленно спросил Шихан, вопросительно посмотрев на дроу.

— А ты что, не знаешь? — удивился эльф. Увидев недоумение на лице жреца, все же решил сжалиться и пояснил, — Недавно появились некоторые книги из императорской библиотеки. Вот мы и хотели их перехватить, пока до них еще кто-нибудь не добрался.

Глава Тайной Канцелярии задал старику, казалось бы, невинный вопрос:

— Скажи, какая черта Хиш является основной?

— Любопытство, — не задумываясь, ответил тот.

— Диз, — теперь дроу обратился к помощнику, — ты уверен, что твоим людям удалось заинтересовать Хиш этими книгами?

— Ну, практически, да. По крайней мере, они доложили, что видели воровку около дома букиниста, — подливая вино в свой бокал, невозмутимо ответил эльф.

— А она не заподозрила подвоха?

— Мои люди, конечно, актеры плохонькие, но, говорят, сыграли как по нотам.

— Значит, книги, можно считать, у нее?

— Да.

Шихану не понравилось, что Хиш используют, не поставив его в известность. Он бы проследил, чтобы девочка не пострадала. Что он и высказал главе Тайной Канцелярии.

Вместо объяснений, старик задал вопрос:

— Ответь, если бы в сейфе графа Харвела лежали секретные документы о членах нашей организации, она могла бы их прихватить при ограблении?

Шихан кивнул, догадываясь, что эти вопросы ему задают неспроста. Его охватил ужас, ученица его лучшего друга, похоже, узнала больше, чем следовало, и теперь старик думал, как помочь девочке.

— Шихан, ты знаешь, что она должна умереть, с такими знаниями ее нельзя оставлять в живых. Ты ничем не можешь ей помочь, — сказал дроу. Затем, помолчав, добавил. — Я тебя понимаю, вам с Мастером девочка была как дочь, мне тоже не хочется видеть ее мертвой. Из создавшегося положения я вижу только один выход — завербовать ее.

Жрец просветлел.

— Но ты должен понимать, ее свобода будет ограничена, — попытался спустить его с небес на землю дроу. — Другого выбора нет.

— Согласен, — сказал жрец и подумал: "Хоть жива будет девочка. А что делать дальше, потом видно будет".

— Шихан, на, — эльф протянул ему бокал вина, — выпей. Чтобы наш друг не говорил, ее никто убивать не собирается. Скоро к ней отправим напарника, вот он за ней и присмотрит.

— Что за напарник? — спросил жрец, выпив залпом, как самогон, дорогое вино.

— А-а, интересная личность! Сыщик, причем очень талантливый, только мрачноватый. Ты наверняка с ним уже беседовал, зовут Трейном.

Жрец согласно кивнул головой, зябко передернув плечами:

— Встречал. Цепкий малый, очень хорошие вопросы задавал, еле удалось его выставить.

— Ты бы знал, сколько ему, — ухмыляясь, он мотнул головой в сторону дроу, — пришлось потратить сил, чтобы стирать при каждой встрече из его памяти добытую им информацию. Для твоей девочки отличный помощник получится.

— Шихан, а как твой ученик поживает? — не обращая внимания на подколку друга, спросил дроу.

— У мальчика несомненный талант к магии и лицедейству. Очень способный, знания впитывает как губка. Я думаю, через десяток лет он будет одним из сильнейших магов, — улыбаясь, рассказал жрец.

— Это хорошо. Как тебе известно, война готова начаться в любое время, хотя мы и оттягиваем этот момент, как можем. Нам нужна команда, которая бы помогла нам частично уравнять шансы. Как ты думаешь, мальчик подойдет в качестве поддержки?

— Он слишком юн, не забывайте, что, несмотря на талант, он только недавно начал обучение, — задумчиво заметил старик.

— Шихан, я прошу вас увеличить нагрузки при обучении мальчика. Дорога каждая минута, теперь решается судьба не одного государства. Будут жертвы, и жертвы большие. Если есть возможность уменьшить их, то мы должны использовать этот шанс.

В зал, постучавшись, вошел привратник и жестом указал присутствующим на часы.

— Пора расходиться, — сказал дроу. — О месте следующего заседания Совета я сообщу отдельно, здесь мы больше собираться не будем. И, Шихан, — обратился он к жрецу, — пожалуйста, сделай то, о чем я прошу.

Они снова завернулись в просторные плащи и по очереди вышли, провожаемые все тем же привратником. Последним уходил, задумавшись, старый жрец. Сегодня он узнал очень многое и теперь следовало тщательно обдумать услышанное в тишине.