"Собрание сочинений в 4 томах. Том 2" - читать интересную книгу автора (Довлатов Сергей)17 апреля 1982 года. Нью-ЙоркЗа двенадцать лет службы у Егорова накопилось шесть пар именных часов «Ракета». Они лежали в банке из-под чая. А в ящике стола у него хранилась кипа похвальных грамот. Незаметно прошел еще один год. Этот год был темным от растаявшего снега. Шумным от лая караульных псов. Горьким от кофе и старых пластинок. Егоров собирался в отпуск. Укладывая вещи, капитан говорил своему другу оперу Борташевичу: — Приеду в Сочи. Куплю рубаху с попугаями. Найду курортницу без предрассудков… — Презервативы купи, — деловито советовал опер. — Ты не романтик, Женя, — отвечал Егоров, доставая из ящика несколько маленьких пакетов, — с шестидесятого года валяются… — И что — ни разу?! — выкрикивал Борташевич. — По-человечески — ни разу. А то, что было, можно не считать… — Понадобятся деньги — телеграфируй. — Деньги — не проблема, — отвечал капитан… Он прилетел в Адлер. Купил в аэропорту малиновые шорты. И поехал автобусом в Сочи. Там он познакомился с аспиранткой Катюшей Лугиной. Она коротко стриглась, читала прозу Цветаевой и недолюбливала грузин. Вечером капитан и девушка сидели на остывающем песке. Море пахло рыбой и водопроводом. Из-за кустов с танцплощадки доносились прерывистые вопли репродуктора. Егоров огляделся и притянул девушку к себе. Та вырвалась, оскорбленно чувствуя, какими жесткими могут быть его руки. — Бросьте, — сказал Егоров, — все равно этим кончится. Незачем разыгрывать мадам Баттерфляй… Катя, не замахиваясь, ударила его по лицу. — Стоп! — выговорил капитан. — Удар нанесен открытой перчаткой. Судья на ринге делает вам замечание… Катя не улыбнулась: — Потрудитесь сдерживать ваши животные инстинкты! — Не обещаю, — сказал капитан. Девушка взглянула на Егорова миролюбиво. — Давайте поговорим, — сказала она. — Например, о чем? — вяло спросил капитан. — Вы любите Гейне? — Более или менее. — А Шиллера? — Еще бы… Днем они катались на лодке. Девушка сидела на корме. Егоров широко греб, ловко орудуя веслами. — Поймите же, — говорила Катя, — цинизм Есенина — это только маска. Бравада… свойственна тем, кто легко раним… Или: — Прошлым летом за мной ухаживал Штоколов. Как-то Борис запел в гостях, и два фужера лопнули от резонанса. — Мне тоже случалось бить посуду в гостях, — реагировал капитан, — это нормально. Для этого вовсе не обязательно иметь сильный голос… Или: — Мне кажется, разум есть осмысленная форма проявления чувства. Вы не согласны? — Согласен, — говорил капитан, — просто я отвык… Как-то раз им повстречалась в море лодка. Под рулем было выведено ее название — «Эсмеральда». — Эй, на полубаке! — закричал Егоров, всем опытом и кожей чувствуя беду. Ощутив неприятный сквознячок в желудке. Правил «Эсмеральдой» мужчина в зеленой бабочке. На корме лежал аккуратно свернутый голубой пиджак. Капитан сразу же узнал этого человека. Фу, как неудобно, подумал он. Чертовски неудобно перед барышней. Получается какой-то фрайерский детектив… Егоров развернулся и, не оглядываясь, поплыл к берегу… Они сидели в чебуречной на горе. Блестели лица, мигали светильники, жирный туман наполнял помещение. Егоров снисходительно пил рислинг, а Катя говорила: — Нужно вырваться из этого ада… Из этой проклятой тайги… Вы энергичны, честолюбивы… Вы могли бы добиться успеха… — У каждого свое дело, — терпеливо объяснял Егоров, — свое занятие… И некоторым достается работа вроде моей. Кто-то должен выполнять эти обязанности? — Но почему именно вы? — У меня есть к этому способности. Нервы в порядке, мало родственников. — Но у вас же диплом юриста? — В какой-то мере сие облегчает работу. — Если бы вы знали, Павел Романович, — сказала Катя, — если бы вы только знали… Ах, насколько вы лучше моих одесских приятелей! Всех этих Мариков, Шуриков, Толиков… Разных там Стасов в оранжевых носках… — У меня тоже есть оранжевые носки, — воскликнул капитан, — подумаешь… Я их у спекулянта приобрел… К столику приблизился красноносый дядька. — Я угадал рецепт вашего нового коктейля, — сказал Егоров, — забористая штука! Рислинг пополам с водой!.. Они пошли к выходу. У окна сидел мужчина в зеленой бобочке и чистил апельсин. Егоров хотел пройти мимо, но тот заговорил: — Узнаете, гражданин начальник? Боевик, подумал Егоров, ковбойский фильм. — Нет, — сказал он. — А штрафной изолятор вы помните? — Нет, я же сказал. — А пересылку на Витью? — Никаких пересылок. Я в отпуске… — Может, лесоповал под Синдором? — не унимался бывший зек. — Там было слишком много комаров, — припомнил Егоров. Мужчина встал. Из кулака его выскользнуло узкое белое лезвие. Тотчас же капитан почувствовал себя большим и мягким. Пропали разом запахи и краски. Погасли все огни. Ощущения жизни, смерти, конца, распада сузились до предела. Они разместились на груди под тонкой сорочкой. Слились в ослепительно белую полоску ножа. Мужчина уселся, продолжая чистить апельсин. — Что ему нужно, — спросила девушка, — кто это? — Пережиток капитализма, — ответил Егоров, — но вообще-то изрядная сволочь. Простите меня… Говоря это, капитан подумал о многом. Ему хотелось выхватить из кармана ПМ. Затем — вскинуть руку. Затем опустить ее до этих ненавидящих глаз… Затем грубо выругаться и нажать спусковой крючок… Всего этого не случилось. Мужчина сидел неподвижно. Это была неподвижность противотанковой мины. — Молись, чтоб я тебя не встретил, — произнес Егоров, — а то застрелю, как собаку… Капитан и девушка гуляли по аллее. Ее пересекали тени кипарисов. — Чудесный вечер, — осторожно сказала Катя. — Восемнадцать градусов, — уточнил капитан. Низко пролетел самолет. Иллюминаторы его были освещены. Катя сказала: — Через минуту он скроется из виду. А что мы знаем о людях, которые там? Исчезнет самолет. Унесет невидимые крошечные миры. И станет грустно, не знаю почему… — Екатерина Сергеевна, — торжественно произнес капитан и остановился, — выслушайте меня… Я одинокий человек… Я люблю вас… Это глупо… У меня нет времени, отпуск заканчивается… Я постараюсь… Освежу в памяти классиков… Ну и так далее… Я прошу вас… Катя засмеялась. — Всех благ, — произнес капитан, — не сердитесь. Прощайте… — Вас интересует, что я думаю? Хотите меня выслушать? — Интересует, — сказал капитан, — хочу. — Я вам очень благодарна, Павел Романович. Я посоветуюсь… и уеду с вами… Он шагнул к ней. Губы у девушки были теплые и шершавые, как листок, нагретый солнцем. — Неужели я вам понравился? — спросил Егоров. — Я впервые почувствовала себя маленькой и беспомощной. А значит, вы сильный. — Тренируемся понемногу, — сказал капитан. — До чего же вы простой и славный! — У меня есть более ценное достоинство, — объявил капитан, — я неплохо зарабатываю. Всякие там надбавки и прочее. Зря вы смеетесь. При социализме это важно. А коммунизм все еще проблематичен… Короче, вам, если что, солидная пенсия будет. — Как это — если что? — Ну, там, пришьют меня зеки. Или вохра пьяная что нибудь замочит… Мало ли… Офицеров все ненавидят, и солдаты, и зеки… — За что? — Работа такая. Случается и поприжать человека… — А этот? В зеленой кофте? Который вам ножик показывал? — Не помню…Вроде бы я его приморил на лесоповале… — Ужас! Они стояли в зеленой тьме под ветками. Катя сказала, глядя на яркие окна пансионата: — Мне пора. Тетка, если все узнает, лопнет от злости. — Я думаю, — сказал капитан, — что это будет зрелище не из приятных… Через несколько минут он шел по той же аллее — один. Он шел мимо неясно белеющих стен. Мимо дрожащих огней. Под шорохом темных веток. — Который час? — спросил у него запоздалый прохожий. — Довольно поздно, — ответил капитан. Он зашагал дальше, фальшиво насвистывая старый мотив, румбу или что-то в этом плане… |
||
|