Уильямс, Кэтти Цветение розы

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Ник Папэлиу несся по улицам ночного Лондона, словно убегал от проклятия.

Он не любил публичности, испытывая непреодолимую тягу к уединенным раздумьям. Только так он мог загодя планировать свои действия, осознанно выстраивать курс поведения. И тем не менее чудачества других людей часто выбивали его из колеи. Девушка, с которой он встречался, была самым активным поставщиком подобных сюрпризов.

Чего никогда не мог понять Ник, так это мотивации нежных созданий с их пресловутыми биологическими часами. Видите ли, без чада во чреве они чувствуют себя недоукомплектованными, чем постоянно изводят своих беспечных спутников. А что может быть лучше, чем наслаждаться свободой и легкостью отношений?

Ник не нуждался в сколько-нибудь значительных переменах в своей жизни. Но женщины не давали ему расслабиться. Теперь и у Сюзанны затикали эти самые злополучные часики, отзывающиеся в его сознании оглушающей сиреной аварийной сигнализации.

Ее постоянные намеки уже невозможно было не принимать и переводить в шутку. В понимании Сюзанны, отношения между мужчиной и женщиной должны развиваться по строго определённой траектории. Во всяком случае, считала она, если за романтикой и совместным приятным времяпрепровождением не маячит перспектива брака и деторождения, то такие отношения ведут женщину в тупик. Хотя лично для себя Ник Папэлиу ничего трагического в этом не усматривал. Но поскольку Сюзанна решила поставить этот вопрос ребром…

Нет, это не для него, свободолюбивого грека!

Масла в огонь подлила очередная вечеринка. Ник уже давно перестал различать однотипные лица долговязых и плоскогрудых моделей, что слоняются туда-сюда на нестерпимо тоскливых тусовках, бросая по сторонам голодные томные взгляды.

Соглашаясь отправиться на эту вечеринку с Сюзанной, Ник словно предчувствовал, что это мученичество станет дня него последней каплей — последний ужин с Сьюзи. Их пригласила парочка дизайнеров, ставших гвоздем этого сезона благодаря своему стремительному восхождению на модный олимп. Здесь всё без исключения было чуждым Нику. И о каких брачных перспективах могла идти речь, если со Сьюзи его не роднило ничего! Кроме, конечно, ночных бдений…

Конечно, ему следовало бы дотерпеть до конца, но он сорвался. В результате — укоризненные взгляды чуть ли не сорока приглашенных, истерические выкрики, перемежаемые мольбами, нелепые слезы Сюзанны, и вот он уже уносит ноги в своей машине, мчась в Мейфэр, в стены спасительного тихого, уединенного пентхауса. Так бесславно закончился его двухчасовой кошмар и долгие месяцы недурного в сущности романа с приятной во всех отношениях женщиной.

Что ж, он перевернул еще одну страницу жизни.

Уже через пару кварталов Ник ощутил прилив сил и наконец-то почувствовал себя абсолютно свободным. Он сбросил скорость и с интересом отмечал хорошеньких припозднившихся горожанок, ловящих такси на обочине, прощающихся с друзьями на выходе из ночных клубов или идущих в веселой компании с последнего киносеанса.

Ник заглядывал в светящиеся окна ресторанов и ночных кафе, и всюду он видел аппетитных пышечек, забавных девчушек, роскошных дам и изысканных леди. И как он мог обкрадывать себя столько времени, да еще опуститься до этой публичной перебранки с Сюзанной!

Ну и что с того, что он пялился на единственную обладательницу сдобного бюста, что сидела за столом напротив него? Это же так естественно! Мужской взгляд по определению тяготеет к пышной женской красоте, и упрекать его в этом преступно.

Да, молодая женщина грезит карьерой актрисы. Да, он обещал крошке поспособствовать. Да, он положил ладонь на ее бедро, отводя для разговора в сторонку. А кто бы не положил ладонь на такое-то бедро?

По сути, эта старлетка была единственной яркой вспышкой во всем этом пресном обществе. Всем своим видом и поведением она излучала заразительный оптимизм. И как можно винить человека, который поддался этому обаянию? И уж подавно недопустимо прилюдно устраивать такие безобразные сцены ревности!

Ник уже давно заметил, что все, даже самые незначительные, притязания Сюзанны заставляют его ощущать себя отжившим свой век папиком. Он словно досрочно постарел в компании этой женщины. Давно следовало положить конец утомительным отношениям!

Целыми днями напрягать свой интеллект и волю, зарабатывая деньги, прирастая авторитетом и властью, чтобы под вечер совершенно измочаленным возвращаться в пользование капризной жены и слюнявых детишек? Не так выглядел идеал жизни Ника Папэлиу… Не так.

Как же звали ту старлетку? Лили? Да, Лили. Ее заинтересованность в Нике была бесспорной. А ведь ему еще предстоит убить выходные…

— Никакой работы по субботам! — воскликнула Лили.

— Ни среди зимы, ни среди ночи, — весело добавила она.

— Приятное общение работой не назовешь.

Повестка дня, вернее ночной поры, предложенная Ником, полностью устроила девушку. А его полностью устроили ее большие ясные голубые глаза, когда она явилась на его зов с самым невинным видом. Он приветствовал такую широту души, поскольку терпеть не мог уламывать женщин, даже самых желанных.

Смех Лили был прозрачен и звонок, как весенний ручеек. Она даже сама расплатилась с таксистом, пригласив Ника к себе в завершении чудесного вечера.

Ник давно уже не ощущал такой вольницы. Однако он всегда стремился чередовать в своей жизни эпизоды предельно напряженного труда и беззаботного наслаждения их результатами. Ник Папэлиу никогда не планировал идти по стопам своего отца. Он поступил в университет, быстро втянулся в учебу, оснащая теорию практическими знаниями, почерпнутыми в финансовой сфере. Его это захватило. Он почувствовал себя способным преуспеть. Тогда-то Ник и решил предпринять первый прорыв.

Ник Папэлиу сосредоточился на работе. Он трудился, как раб, аккумулируя знания и деньги. Теперь он уже сознательно бежал от всяческой заурядности, с которой у него ассоциировалась провинциальная жизнь, в которой его отец тяжким физическим трудом зарабатывал на хлеб. С другой стороны, отец и не мог рассчитывать на что-то еще — не слишком образованный грек, он привык довольствоваться малым.

Не таким вырос Ник.

В общем, когда его сверстники наслаждались молодостью и свободой, он клал первые камни в основание своей финансовой империи. Зато теперь, наверстывая упущенное, мог позволить себе много больше, чем его сверстники в пору их молодости. Он не только нашел собственное место под солнцем. У него без преувеличения было собственное солнце, под которым норовили погреться многие. Апартаменты в Мейфэре, загородный особняк с роскошными интерьерами, вертолет…

Лили, похихикивая как школьница, открыла дверь и пропустила Ника вперед. Нашарила выключатель, в прихожей вспыхнул свет. Рискованно нагнулась, расстегивая сапожки, груди подались вперед, норовя выпрыгнуть из тесного декольте.

Ник игриво устроился напротив, весело наблюдая этот аттракцион. Оба были в легком подпитии.

Лили первая среагировала на шарканье шагов в коридоре. Она подняла очаровательную головку и, вмиг скуксившись, недовольно протянула:

— Роза, ну что ты тут делаешь!..

Ник посмотрел в том же направлении и невольно пробормотал:

— Что это?

Этот вопрос вырвался у него без намерения кого-либо обидеть, но то, что предстало его взору, весьма отличалось от того, каким он привык видеть человеческое существо.

На существе перед ним было надето некое бесформенное подобие пижамы, и, при небольшом своем росте, оно утопало в этом нелепом одеянии. Но более всего Нику не понравился подозрительный взгляд сощуренных глазок, прятавшихся под растрепанной челкой.

— Роза, сколько раз я просила тебя не дожидаться моего возвращения! Я уже большая девочка. У меня могут быть и секреты.

Но существо в пижаме еще более едко посмотрело на Ника.

— Я умею позаботиться о себе, Роза, — настойчиво проговорила Лили, которая, как показалось Нику, моментально протрезвела при появлении этого неказистого создания.

Неказистое создание проигнорировало громко приведенный довод и, шаркая тапками, вплотную подступило к пришлому.

— Ты пьяная вваливаешься в дом с этим на буксире! В час ночи… В час ночи! — глубокомысленно повторила она. — Как тут не волноваться?

— Час ночи? Разве? — шутливо проверещала Лили. — Роза, это Ник. Ник, это Роза. Роза, тебе лучше вернуться в постель.

— Ник? Какой еще Ник? — привередливо спросила Роза.

— Ник Папэлиу, если тебе это о чем-нибудь говорит, — ответила Лили.

— Конечно, слышала про такого. И это он?

— Это он, — подтвердила Лили.

— Обычно ты приводишь мальчиков-моделей или актеров-неудачников… Ты уверена, что это тот самый Папэлиу, а не самозванец?

— Уверена… Роза, умоляю, иди спать! — взмолилась Лили.

— По-вашему, я похож на модель? — пробормотал польщенный полупьяный Ник, но строгая Роза не удостоила его ответом.

— Чего вы хотите от Лили? — сурово спросила она.

Ник остро прочувствовал на себе этот бесстрастный взгляд таких же голубых, как и у Лили, глаз. И с сожалением обнаружил, что тоже трезвеет.

— О, Роза, прекрати! Ник, прошу тебя, прости эту нахалку. Она, видишь ли, взяла на себя миссию опекать меня. Она уверена, что без ее зоркого ока я пропаду. Одно слово — старшая сестра.

— Так она твоя сестра? — изумился Ник.

— Да, мистер! — ответила сама Роза. — Я ее сестра, и пусть вас не смущает тот факт, что я не так хороша, как наша Лили.

— Да вы совсем не похожи… — дерзко объявил Ник, пошатнулся и ухватился за дверной косяк.

— Мы сестры только по отцу, — пояснила Лили. — Рози, детка, прошу, не доставай. Ник заглянул на коротенькую минутку, пропустить стаканчик, если ты не возражаешь… Займи гостя. А я на минутку в ванную, — проговорила Лили и засеменила по коридору.

— По-моему, вы уже и так изрядно набрались… Оба! — крикнула вслед сестре Роза и ещё разок полоснула Ника по лицу острым взглядом.

— Так, значит, вы сестричка Лили? — спросил Ник, пройдя вслед за Розой в гостиную.

Роза повернулась к нему и лихо вскинула голову. Спутанные пряди на один короткий миг взмыли над ее лицом, приоткрыв прехорошенькую мордашку, которая тут же вновь утонула в копне волос. Но, похоже, девушку ее неряшливый внешний вид нисколько не тревожил. Однако он взволновал такого ценителя женских прелестей, как Ник Папэлиу. Мужчина отбросил весь сарказм. Его взгляд принялся исследовать бесформенную пижаму, угадывая под ней очертания стройной девичьей фигурки.

Роза что-то плеснула в стакан и с демонстративным грохотом поставила его перед Ником, сопроводив свой вызывающе небрежный жест словами:

— И я не собираюсь извиняться за грубость, которую вы могли уловить в моих словах и поступках, мистер Папэлиу. Каждый имеет основание для недовольства, если в его дом в час ночи вваливается нетрезвый субъект вроде вас… Лили… Лили — она просто такая. Веселая, безалаберная, бесхитростная. Чем все и пользуются. Проспится, еще поблагодарит меня утром, как всегда и бывает… Она, видите ли, верит в счастливый случай. В то, что однажды ее заметят не как классную девчонку, а как талантливую и перспективную актрису. И все тогда закрутится. Карьера, гонорары, слава… Но пока у нее только личная жизнь, и то удачной ее не назовешь, — пресно проговорила сестра. — Я не знаю, как выстраиваются настоящие актерские карьеры, но уверена, что делается это иначе. Таким путем она не поднимется дальше третьесортных фильмов, которые никто никогда не увидит. Тем более что ее постоянно норовят вовлечь в сомнительные проекты. Вы понимаете, о каких проектах я говорю? — Она повернулась к Нику и строго уставилась на него.

— До сих пор Бог миловал. Но Лили не слишком разборчива. Я бы еще поняла, если бы ее привлек ваш статус. Но, зная свою сестру, могу с уверенностью утверждать: она клюнула на вашу колоритную внешность. Каких только мужчин я не перевидала в этом доме за последнее время! Все эти актеришки, помощники режиссеров, модели из телевизионной рекламы… Но самое отвратительное в том, что всякий раз она искренне влюбляется, а потом мается от разбитого сердца…

— Знаете, что я скажу вам, мисс, — холодно обратился к Розе Ник, выслушивая эту, казалось, бесконечную тираду, — это, конечно, благородно, что вы не гнушаетесь роли цепного пса при вашей веселой сестричке ради ее же блага. И уверен, Лили однажды отблагодарит вас за все ваши старания, — саркастически проговорил он. — Но приберегите эти разглагольствования для заинтересованного слушателя. Я терпеть не могу влезать в чьи-либо обстоятельства, забивать ими свою голову и озадачиваться чужими проблемами. И я не имею никакого отношения к киноиндустрии. С Лили я просто хорошо проводил время, пока не возникли вы. И не откажусь от этого еще разок- другой, если ваша сестра захочет.

— Разок-другой?! — возмутилась Роза.

— А больше и не нужно — ни мне, ни ей, — вызывающе ответил он.

— Это низко, мистер Папэлиу! — брезгливо произнесла девушка. — У Лили сейчас тяжелый период. В ее отношениях с одним молодым человеком недавно произошел окончательный разрыв. Она всего пару дней назад пребывала в отчаянии. Поэтому сейчас она так же отчаянно веселится. Но раны еще свежи…

— Я вас умоляю, мисс! — взвыл Ник.

— Ну что, познакомились поближе? — Наконец появилась красотка Лили.

Роза предосудительно покачала головой, взглянув на сестру.

— Твоя сестра уже ввела меня в курс ваших дел, — отозвался Ник.

— Представляю, что она порассказала. «Дом в огне! Все на тушение пожара!» Так?

— Примерно, — рассмеялся Ник Папэлиу.

— Ой, как смешно! — прошипела Роза.

— Не заводись, дорогая, — ласково обратилась к сестре Лили.

Лили обладала тем качеством, каким обладают поголовно все новорожденные котята. На нее было невозможно злиться. Лили это знала и беззастенчиво пользовалась.

— У бедняги Ника сегодня выдался тяжелый вечер. Он поругался со своей девушкой, — уведомила сестру Лили. — Я тому свидетельница. Это было крайне неприятное зрелище. Публичные выяснения отношений следовало бы запретить законом. Я решила взять бедняжку Ника под свое крылышко… Ники, дорогой, ты не возражаешь, что я тебя так называю?

— Нисколько, — проговорил он и дерзко посмотрел на Розу.

— Я вам так сочувствую, мистер Папэлиу, — язвительно отозвалась Роза.

— А не стоит. Конфликт назревал. Жаль лишь, что прорвался он так некрасиво. Но что сделано, то сделано. Сюзанна сама предпочла громогласный разрыв, мне оставалось лишь подчиниться.

— Тргда мне не понятно, зачем вам обоим понадобилось выходить в люди с человеком, с которым вы намеревались разорвать отношения? — серьезно осведомилась Роза.

— Условия игры, мисс, — неопределенно ответил Ник.

— Условия игры требовали того, чтобы вы прилюдно выставили свою подругу дурой, спровоцировав скандал? Бедная… Вот ей я искренне сочувствую, — сообщила Роза.

— С чего вы взяли, что это я спровоцировал скандал, а не наоборот?

— Это же очевидно, мистер Папэлиу.

— Если бы вы знали Сюзанну лично, то вам бы в голову не пришло назвать ее «бедной». Она любой из вас даст сто очков форы.

— Сочувствую ей вдвойне — после этих ваших пренебрежительных уверений.

— Ну же, ребята! Чего сцепились?! — попыталась разнять словесный клинч Лили.

— Тем более… — не унималась Роза.

— Тем более — что?! — перебил ее Ник.

— Тем более что вы, именно вы вынудили ее на публичный разрыв! И это отнюдь не повод вам сочувствовать.

— Но откуда же такая уверенность, мисс, что я — виновник скандала? — насмешливо спросил грек.

— Вы из тех людей, которые делают все, что им в голову взбредет, ни перед чем не останавливаясь. Некоторых это задевает. Но вам-то на это наплевать, не так ли, мистер Папэлиу?

Лили тяжко вздохнула и рухнула в кресло, вяло наблюдая эту словесную баталию, разразившуюся между разбуженной и раздраженной сестрой в жутчайшей бесформенной выцветшей пижаме и холеным самодовольным красавцем, который уже начинал выходить из себя.

— Это вы верно подметили, мисс. Мне наплевать, в том числе и на то, что вы тут обо мне нафантазировали! — выпалил он.

— В таком случае я с превеликим облегчением вызову для вас такси, — вызвалась Роза, словно обрадовавшись этому его выпаду.

— Не груби, Роза. Ник — мой гость, — в очередной раз попыталась вмешаться Лили, но ее примирительные намерения оказались незамеченными в цепкой схватке двух ледяных взглядов. — Ты не должна так вести себя с моими друзьямй. Я пригласила Ника выпить стаканчик…

— Он давно опустошил свой стаканчик, — проинформировала сестру Роза.

— Насчет такси можете не беспокоиться. Но прежде, чем вы успели что-то еще сказать, послушайте-ка меня, мисс. Есть такой беспроигрышный принцип: «Живи и дай жить другим». Занимайтесь своими делами и позвольте вашей сестре жить так, как она считает нужным. Это нормально, когда молодая женщина хочет веселиться. И ненормально, когда она ведет себя как неврастеничная курица-наседка. Какими бы благородными мотивами вы себя ни оправдывали, все видят в вас только неряшливую и завистливую неудачницу.

— Мне, как и вам, плевать, что обо мне думают все, — бесстрастно отпарировала Роза.

— Но, я думаю, вам далеко не плевать, что о вас думает ваша сестра, — предположил Ник Папэлиу.

— Наши с сестрой взаимоотношения вас не касаются. Она знает, что я люблю ее и буду заботиться о ней, что бы ни происходило.

— А может, это деликатность не позволяет ей сказать, что вы суете нос не в свое дело?

— Эй, вы говорите обо мне так, словно бы меня и нет здесь! — обиженно заметила Лили, но ее опять никто не услышал.

— Вот уж кто сует нос не в свое дело, так это вы, мистер Папэлиу.

— Знаете что, мисс, я не модель из телевизионных реклам, и не второсортный актеришка, и не помощник режиссера. Я сам режиссер своей жизни, и я сам буду определять, с кем мне водить знакомства, а кого отвергать. И если я захочу встречаться с Лили, то ни вы, ни кто другой не сможет мне помешать.

— Разок-другой? — насмешливо припомнила ему его же слова Роза.

— Мне нет нужды обманом заманивать и соблазнять женщин. Они сами это делают, — нагло проговорил Ник, угрожающе склонившись над Розой. — Но не у всех это получается. У вас не вышло. Сочувствую.

— Что вы несете?! — возмутилась Роза.

— Я говорю, что у вас не получилось произвести на меня впечатление. Оттого-то вы и беситесь…

— Наглец!

— Благодарю за прием, девочки. До скорой встречи, Лили, дорогая. Мне пора, — галантно распрощался с начинающей актрисой финансист и перешагнул через порог, оставив фурию Розу без внимания.

— Чего ты на него напустилась? — накинулась на старшую сестру Лили, закрыв за Ником Папэлиу дверь.

— До сегодняшнего вечера ты этого типа даже не видела, но спешишь ввести его в дом. О чем ты думаешь? ,

— Это уже вторая моя встреча с ним, — возразила Лили.

— Вторая? Но ты не упоминала о нем прежде.

— Не было возможности. Видишь ли, обе наши встречи произошли в течение этого вечера, — весело пояснила ветреница Лили.

— И что же это меняет?

— Он настоящий, Роза! Уж я-то разбираюсь в. мужчинах, — заверила сестру Лили.

— Во-первых, Лили, ты в мужчинах не разбираешься. А во-вторых, что значит «он настоящий»?

— Ник не клоун, не позер, не модель, не артист. Он мужчина. У него есть и мозги, и деньги. И еще он очень представительный, ты не могла этого не заметить. Уж если с кем и стоит встречаться, то с Ником!

— Разок-другой! Таковы его планы в отношении тебя, Лили!

— Ну, это мы еще посмотрим, — мечтательно промурлыкала Лили. — Конечно, он не захочет со мной встречаться, если ты всякий раз на него будешь так накидываться!

— Так, значит, ты разделяешь его мнение, что я действую не из добрых побуждений?

— Рози, милая, речь не обо мне. Ник — финансист. А все финансисты немного параноики. Если он уверен, что ты вредничаешь, его сложно будет переубедить.

— Ты знаешь этого нахала всего несколько часов, а говоришь так, словно вы с ними узами связаны. Ты неисправима, Лили!

— Рози, ну что удивительного в том, что я в него влюбилась! Он красив, богат, влиятелен, остроумен. И то, как он смотрит на меня… О, от его взгляда меня насквозь продирает!

— Не сомневаюсь. Даже мне любопытно, как ты умудрилась запихнуть грудь в такое декольте, — едко отозвалась старшая сестра.

— Ты ошибаешься в отношении Ника. Он милый, — промурлыкала Лили.

— Милый… — передразнила ее Роза.

Двадцать минут спустя Роза снова была в постели. «Живи и дай жить другим» — эти слова вертелись в ее сознании. Некоторые так и живут. Но она-то всегда была уверена, что за этим принципом кроется безразличие к окружающим и забота о себе.

«Живи!» Хотела бы Роза знать, каково это. Но она отказывалась верить, что такая отрешенность от забот, как у Лили, или пренебрежение чувствами окружающих, как у Ника, — достойный пример для подражания.

В свои двадцать девять лет Роза продолжала задаваться вопросами.

Излишняя сварливость, явная небрежность в одежде вовсе не наносили урон ее самомнению — его у Розы Тейлор в сущности-то и не было. Она всю жизнь ощущала себя придатком своей родни, требующей заботы, всегда воспринимала происходящее с нею, как подготовительные курсы к школе жизни.

Свою роль Роза видела в пристальном наблюдении за окружающими, во всемерной помощи в их благих начинаниях и в препятствовании тому, что благом не являлось. Пока что она аккумулировала знания и синтезировала выводы, откладывала их в воображаемую копилку до поры до времени, когда ей надлежит самой вступать в активную жизнь.

Она всегда снисходительно относилась к усилиям Тони и Флоры, ее дяди и тети (они требовали от племянниц звать их по именам), когда те подталкивали ее к деятельному участию в жизненном процессе. Тони и Флора вели жизнь кочевников, которая Розе, с ее флегматичной обстоятельностью характера, категорически не подходила.

Конечно, с малышкой Лили все было не так — будучи младше Розы на целых семь лет и имея в тылу такую сестру, та могла себе позволить оставаться любимым и балуемым дитятей.

Однако кое-что Роза восприняла и от тети и дяди. Например, пристрастие к серьезному чтению, широкий взгляд на вещи, любовь к определенному стилю в одежде «а-ля бродяга». У них же она научилась противрстоять общественным условностям, переняла их способность видеть явления в перспективе. Но путешествие в трейлере по проселочным английским дорогам, ночевки в палатке или поездки автостопом по Европе — эти занятия никогда не прельщали ее.

Роза была слишком серьезной, иногда даже занудной. Но сдвинуть ее с этого пути уже не было возможности. Она была уверена, что своей самоотверженностью, беспримерной жертвенностью, усердием в работе и учебе она обретает моральное право на истинную свободу, к которой стремилась, не соблазняясь на то подобие независимости, что имели ее менее основательные сверстники.

И именно Лили суждено было стать наглядным подтверждением бесперспективности такой бездумной погони за счастьем. Роза, как выпускница университета, понимала только строго научный подход, причем во всем.

«Милый»… И вовсе он не милый, думала, уже засыпая, Роза. Какой же он милый? Жадный, безжалостный, невоздержанный, эгоистичный. Должно быть, еще он очень страстный, проницательный и сильный… Лили назвала его настоящим. Пожалуй, в некотором смысле малышка права…

- Я приняла его приглашение, — объявила Лили ранним утром.

- Какое приглашение? Чье приглашение? — сквозь сон пробормотала Роза.

- Ник пригласил нас обеих на вечер субботы в его лондонский ночной клуб. Разве это не мило с его стороны? Поэтому нам следует немедленно собраться и отправиться по магазинам. Если нас приглашает сам владелец заведения, мы не можем ударить в гряь лицом.

— Что это на него нашло? И зачем он вдруг вздумал приглашать и меня? — искренне удивилась Роза.

— Я уверила Ника, что ты будешь великодушна, предоставив ему второй шанс.

— Что?! — ошарашенно воскликнула Роза.

— Не кипятись, дорогая. Я сказала ему, что уважаю твое мнение и ценю все, что ты для меня делаешь… Так мы пойдем?

ГЛАВА ВТОРАЯ

Ник налил себе еще выпить. Он ощущал непривычное беспокойство.

Вечеринка закончилась, рандеву с аппетитной крошкой Лили тоже удачным не назовешь… Его дотоле неколебимое мужское самомнение несколько пошатнулось.

К тому же какая-то растрепа посмела ему выговаривать!

Если он все так и оставит, то неудача минувшего дня впредь будет довлеть над ним. Он должен переиграть не лучший день своей жизни, чтобы не позволить череде нелепых случайностей ознаменовать начало черной полосы его жизни.

Он пригласит обеих сестричек в свой клуб и употребит все средства, чтобы посрамить принципы этой Розы с шипами…

Теперь он стоял перед стеклянной дверью своего офиса на верхнем уровне ночного клуба и не сводил взгляда со входной двери.

Первой Ник увидел малышку Лили. Свеженькая и обворожительная, она впорхнула в полузатененное помещение клуба с улицы и словно принесла с собой холодок и сияние зимы. Скинув легкое пальтишко, девушка осталась в невесомом бледно-голубом шелке, который чудом держался на ее покатых плечиках с помощью тонюсеньких лямочек.

Ник вышел из офиса и спустился в зал, встретил Лили, поцеловал ее в пушистую персиковую щечку и вдохнул свежий фруктовый аромат ее духов. Он все еще смотрел на входную дверь, предполагая, что сейчас вот-вот войдет Роза. Он не был уверен, что узнает старшую сестру, так как накануне-вечером перед его глазами предстало лишь невообразимое сочетание всклокоченных волос и мятой жуткой пижамы.

И Роза наконец появилась. На ее лице не было ни тени приветливости — лишь выражение страдания каторжника, приговоренного к пожизненному заключению.

— И вы пришли? — насмешливо спросил он Розу.

— И я, — бесцветным голосом отозвалась женщина, озираясь. Она заметно нервничала.

— Вот уж не думал, что мое приглашение сможет заинтересовать такую особу, как вы, — многозначительно проговорил Ник.

Роза нахмурилась, однако благоразумно промолчала.

И не заинтересовало бы, если бы не преувеличенные ожидания Лили, которая считала это приглашение началом чего-то огромного и многообещающего. У Розы просто не было возможности манкировать, не обидев при этом младшую сестру. Конечно, она выпотрошила гардероб и наглядно продемонстрировала Лили что «надеть совершенно нечего!!!». После чего объявила, что она человек не тусовочный, что шумные скопления людей производят на ее психику действие угнетающее, что само приглашение финансиста ей кажется подозрительным. На все ее возражения Лили заявила, что чем больше сестра придумывает всевозможных отговорок, тем очевиднее факт, что она элементарно трусит.

Оставалось лишь принять вызов.

Роль дуэньи при-легкомысленной младшей сестренке старшая сестра воспринимала спокойно. А вот видеть Ника она не испытывала ни малейшего желания и так называемый «второй шанс» давать ему не собиралась.

Но взглянув на него разочек, Роза уже не могла отделаться от ощущения, что ее взгляд сам устремляется в сторону Ника. Белоснежная рубашка, заправленная в черные брюки с красивым ремнем, безупречная осанка, подтянутая фигура.

— Осматривайтесь, но не пропадайте, — напутствовал их хозяин клуба. — Я скоро к вам присоединюсь А пока знакомьтесь с остальными. Здесь у меня собираются преинтересные люди.

Лили рассыпала улыбки налево и направо, фонтанируя приветствиями, словно уже давно знала всех собравшихся. Да и они воспринимали ее так будто не раз видели «эту очаровательную блондиночку». Лили чувствовала себя как рыба в воде, ее было не унять.

Единственная, с кем она не совпадала по облику, была ее мрачная и строгая женщина в аскетическом черном платье.

Когда Ник появился вновь, Лили, как пятилетний ребенок, повисла у него на руке. Роза отвернулась, чтобы не видеть этого безобразия. Но, похоже, ничего безобразного никто, кроме нее, и не заметил. Более того, Нику понравилось изображать из себя старшего наставника. Его суждения вмиг приобрели бесспорную весомость. Он непринужденно подхватил Розу под руку свободной рукой и куда-то поволок со словами:

— Дамы, сейчас вам смешают наш фирменный коктейль!

— О, Ники, бокала дорогого шампанского было бы достаточно! — пошутила Лили.

— А вам бы чего хотелось, мисс Тейлор? — галантно обратился он к ее сестре.

— Я… Я не знаю… А что у вас тут есть? — замялась она.

— У нас есть все. Но если вы затрудняетесь с выбором, я возьму на себя смелость порекомендовать вам легкое вино… Что бы вы расслабились наконец, — едко добавил он в завершение своего в целом интеллигентного высказывания.

— Я и так расслаблена, — сухо заверила мужчину Роза, задетая его колкостью.

— В таком случае вам очень удается роль похоронного агента, — задиристо проговорил Ник

Лили ущипнула его за руку и укоризненно посмотрела на них обоих.

— Розе действительно нужно расслабиться, а у тебя, Ник, отвратительное чувство юмора, — объявила она, взяв на себя роль рефери.

Хлопнула пробка, и официант ловко наполнил шампанским три бокала. Ник предложил выпить за знакомство…

— А куда делась Лили? — внезапно воскликнула Роза, медленно процеживая сквозь губы игристое вино.

— Не знаю, — ответил Ник.

— Я и не заметила, как она исчезла, — призналась старшая пестра.

— Я, по правде сказать, тоже, — отозвался он. — Да не ищите вы ее, никуда не денется. В моем клубе дурных происшествий не случается, — авторитетно заверил ее мужчина.

— Мне показалось, она встретила тут нескольких своих знакомых.

— Лили встретит знакомого даже за пределами Солнечной системы, — пошутил Ник.

— Это верно. У Лили действительно много знакомых. Она ведь пробовала и сниматься на телевидении, и играть в театре.

— Она не знакомит вас со своими друзьями?

— Крайне редко. Только с молодыми людьми, с которыми планирует встречаться. Она знает, что ее профессиональный круг знакомых мне не очень интересен. Я считаю, что большинство из них недостаточно умны. Актерство для них — это всего лишь способ прославиться. Я же считаю, что в работе настоящего актера столько же труда, сколько в работе исследователя, и это помимо таланта, которым необходимо обладать…

— Но своих парней она все-таки вам представляет, хотя вполне могла бы этого не делать, — заметил Ник.

— Она доверяет моему мнению. Вас это удивляет? У меня с сестрой искренние отношения, хоть вы и намекали на зависть с моей стороны. Это не так. Я желаю Лили добра, и она это знает.

— Мне вообще-то совсем другая мысль в голову пришла, — усмехнувшись, отозвался Ник.

— А именно? — насторожилась Роза.

— Вы сказали, что она знакомит вас с молодыми людьми, с которыми якобы собирается встречаться. Еще вина? — И, взяв у Розы опустевший бокал, Ник передал его официанту. — Я имею в виду налаживание контактов.

— Ну да. Именно поэтому Лили и знакомит меня со всеми этими ребятами.

— Которых вы неизменно бракуете.

— Вовсе нет. Я просто откровенно высказываю ей свое мнение, с которым она может и не соглашаться. Меня только беспокоит эта ее падкость на легкомысленных молодых людей. Они, безусловно, по-своему очаровательны, заразительны в своей жизнерадостности, они оптимистически смотрят в будущее, но это только на первый взгляд. Многие из них уже побывали на дне или же стремительно катятся туда, впали в зависимость от нездоровых пристрастий. Я хочу оградить Лили от дурного влияния среды. Сейчас ей только двадцать два, и кажется, что к ней не пристает эта грязь. Но, полагаю, испытывать судьбу все же не стоит.

— Речь, достойная настоятельницы обители. В ней есть и несокрушимая убежденность, и некая доля терпимости и снисходительного отношения. Уж мне-то известно, как вы встречаете потенциальных приятелей своей сестрицы. Вы меня разве что под микроскопом не исследовали. Представляю, сколько пороков вы нашли бы во мне в придачу к самоочевидным.

— Вы имеете в виду перхоть и паразитов? — злобно процедила Роза Тейлор.

— Ни то ни другое, мадам. У меня отличный парикмахер, и я в зачатках пресекаю паразитические поползновения своего окружения, — отрывисто уведомил он ее.

— Выходит, у вас нет пороков, кроме самоочевидных, — бросила Роза и резко отвернулась, возобновив поиски своей сестры.

— Эта среда действительно не для вас, — смягчившись, произнес Ник Папэлиу, увидев её напряженную спину и острые плечи. — Я отведу вас наверх, там тихо, и оттуда все видно, если понять жалюзи, — предложил он, указав рукой в направлении своего офиса.

— Я люблю наблюдать за людьми, — возразила Роза.

— Вам ничто не помешает наблюдать за людьми из моего кабинета… Мне интересно, а за собой вы тоже бдительно наблюдаете, как за Лили и ее знакомыми?

Роза непонимающе посмотрела на Ника.

— Я обратил внимание на ваше растерянное выражение лица, когда вы только вошли в клуб, — объяснил он. — Это объясняется тем, что вы не часто бываете в таких местах. Более того, все происходящее здесь вам претит, не так ли? Тогда зачем вы себя насилуете? Лили все равно этого не оценит. Она сейчас веселится и даже не вспоминает о вас.

— Я лишь пытаюсь понять то, что меня окружает, — тихо проговорила Роза.

— Попытайтесь это принять, а понимание придет само собой.

— Зачем вы пригласили меня, если заведомо настроены против меня? — спросила его женщина,

— Просто хотел увидеть ваше лицо. На нем так явственно сочетание страха и отвращения, — недобро рассмеялся Ник.

— Вы удовлетворены? — вызывающе вскинув голову, спросила его Роза.

— Мы квиты, — холодно отозвался он.

— Счастлива была доставить вам удовольствие, — бесстрастно отпарировала Она.

— Вы не возражаете, если я вас оставлю и обойду свои владения? — надменно спросил Ник Папэлиу.

— Я приветствую вашу идею оставить меня, — напутствовала его Роза.

— Напитки за счет заведения, — доверительно прошептал ей Ник.

— Не надейтесь, это нас не сблизит, — съязвила ему вслед Роза.

Ник резко развернулся и вновь приблизился к ней.

— Пройдемся? — спросил он.

Роза приняла его приглашение и позволила взять себя под руку.

— Я думала, вы хотите смешаться со своими гостями и оторваться по полной, — проговорила она, пока они делали по заведению круг почета.

— Я хозяин, а значит — всевидящее око. Мне не пристало отрываться с собственными посетителями. Статус не позволяет.

— Благоразумно, — отметила Роза и в лоб спросила: — Откуда у вас столько денег?

— Несколько лет брал на абордаж суда, груженные золотыми слитками, а потом обосновался, как респектабельный делец, в лондонском Сити.

— А вы не хотите удостоить меня вежливым ответом хотя бы в порядке исключения? — мягко спросила его Роза, которой вдруг показалось, что она начинает с ним кокетничать.

— Я много и тяжело трудился, мисс Тейлор. И это чистая правда.

— А что именно вы предпринимали, чтобы заработать ваши миллионы?

— Это скучная история.

— Но именно такие мне и нравятся, — объявила Роза.

— Скажу следующее. Я происхожу из семьи бедных греческих эмигрантов. Мой отец не разгибал спины, чтобы у нас был кров, еда, чтобы его сын смог получить образование на новой родине. Я воспользовался этим и не стал останавливаться. И всегда был благодарен своему отцу, но повторять его судьбу не имел желания. Поэтому я поднапрягся, и теперь могу если и не почивать на лаврах, то широко пользоваться своими возможностями.

— Замечательно, — искренне отозвалась Роза.

— Считаете?

— Это объясняет, почему Лили назвала вас настоящим… А что же ваши родители? Они, должно быть, очень гордятся вами.

— Моих родителей вот уже много лет как нет, — просто ответил ей Ник. — Они видели только мои старания. Результатами теперь приходится наслаждаться в одиночестве.

— Сочувствую…

— Может быть, это вы хотите оторваться по полной? — поспешил сменить тему хозяин клуба. — Если есть такое желание, я бы мог представить вас интересным людям. Что бы ни казалось на первый взгляд, в моем клубе не только бездельники и прожигатели жизни, здесь встречаются весьма достойные и успешные люди.

— Возможно, в следующий раз… Я и так отняла у вас слишком много времени. Хотелось бы найти Лили.

— Тогда поищите ее в центре самой шумной компании, — сказал Ник и оставил Розу.

Ник оказался прав. Лили нашлась именно там, где он и предполагал. Лили не могла не пользоваться успехом. Роза не стала ей мешать и отошла в сторону. Она бессмысленно глядела по сторонам. Ее взгляд скользил по проходящим мимо людям. Она не испытывала даже скуки, она словно пребывала в анабиозе, вполглаза наблюдая

— Я ведь приглашал вас подняться ко мне. Там тихо, — проговорил Ник Палэлиу, появившийся из ниоткуда, легко коснувшись ее руки.

Роза кивнула и проследовала за ним по лестнице наверх. Он затворил двери кабинета и опустил жалюзи.

— Располагайтесь.

— Я подумывала о том, чтобы позвать Лили домой, но она так веселится…

— Нам обоим известно, в котором часу Лили предпочитает возвращаться; — шутливо отозвался Ник.

— Как только у нее на все это сил хватает?

— Молодость.

— Вы правы… Что вы делаете, мистер Папэлиу? — прошептала Роза, когда Ник присел на подлокотник ее кресла и облокотился о спинку ее кресла, пристально всматриваясь в нее сверху вниз.

— А что я делаю? — невозмутимо спросил он, подхватив локон ее волос.

— Это несколько странно, — смущенно отозвалась женщина. — Вы отгородились ото всех, уединились здесь не один…

— Да… Мне должны позвонить мои деловые партнеры из Австралии. А ждать одному, когда там внизу все веселятся, несколько скучновато. Да и вам тоже было невесело… Я наблюдал за вами, Вы даже не подошли к Лили. Почему?

— Вы наблюдали за мной?

— Я наблюдаю за всеми посетителями своего клуба. На меня работают профессионалы, которые тоже наблюдают за гостями. Такова наша работа. Но лишь некоторые из гостей интересуют меня по личным причинам.

— Например? — уточнила Роза.

— Вы интересуете меня по причине нашей непохожести. То, что мы встретились, — случайность. У нас разные образы жизни, мировоззрения, предпочтения, привычки. Если бы не легкий характер вашей младшей сестры, могу предположить, что мы никогда бы не встретились. А меня интересуют люди, не похожие на меня.

— И что конкретно вас во мне интересует?

— Начнем с вашего занятия…

— То есть?

— Чем вы зарабатываете на жизнь?

— Ммм, — недовольно промычала Роза. — Моя работа связана с компьютерами.

— Работа подавляющего большинства современных людей связана с компьютерами, — заметил Ник. — Что именно вы делаете, мисс Тейлор?

— Ничего впечатляющего, — пробормотала она.

— Я не прошу вас поражать меня. Просто ответьте на вопрос без жеманства, — требовательно проговорил Ник.

— Послушайте, мистер Папэлиу! Этот разговор ни к чему. Я чувствую себя неуютно в роли допрашиваемого. Вы должны понять, что у меня нет веских причин быть с вами искренней, — нервозно отпарировала она.

— Это не был интимный вопрос, дорогая Роза. Я просто хотел побольше узнать о роде ваших занятий. Простите, если невольно задел чувствительные струны…

— Нам обоим известно, что я не вашего типа женщина. И вы сами признали, что встреча наша — случайность. К чему этот преувеличенный интерес?

— Случайности бывают и счастливыми, это первое. И что значит — не моего типа? Если бы я сам знал, каков этот мой тип… Я общаюсь с теми, кто мне интересен.

— Я программист, занимаюсь дизайном и модернизацией веб-сайтов. Мне это нравится, — воинственно проговорила Роза.

— Охотно верю, — отозвался Ник. — Компьютерщики — это, кажется, те самые люди, которые не слишком тяготеют к привычному человеческому обществу. У них собственная субкультура, сленг, примеры для подражания. Некоторые из них могут годами не покидать своих комнат, замыкаясь на интерактивном, общении с коллегами.

— У меня есть Лили, — ввернула в качестве возражения Роза и поморщилась от смехотворности собственной реакции на слова Ника.

— Да, Лили… Она ваша связь с внешним миром.

— Я пойду, — пробормотала Роза, поднимаясь. — Нам давно уже пора домой…

— Разве так уж поздно? — миролюбиво спросил ее Ник, предварительно посмотрев на часы.

Роза сделала то же самое.

— Ну просто мы пробыли здесь уже достаточно долго, и мне не хотелось бы отвлекать вас от дел, мистер Папэлиу…

— Прошу вас, Роза, зовите меня Ник.

— Ник…

— И что вы планируете сделать, вернувшись домой? — осведомился Ник.

Отправиться спать, — резонно ответила женщина.

— Спать… — раздумчиво повторил он. — Интересно… Вы планируете отправиться спать одна или же с кем-то? — продолжал он свой дерзкий допрос.

— Это вас не касается, — холодно ответила Роза.

— Я не в первый раз сую нос не в свое дело, милая Роза. Просто стремлюсь понять, зачем молодой женщине спешить домой, где ее никто не ждет? Если бы вас там встретили страстными объятьями, я бы еще понял…

— Мы с Лили — единый организм. Она живет внешними впечатлениями, я — внутренними, она любит общение, я — нет, она страстная натура, я же всегда стараюсь сохранять хладнокровие. Благодаря этому у нас все в порядке.

— Это у Лили благодаря вам все в порядке.

— Я старшая. Моя обязанность — позаботиться о ней.

— У вас есть друзья?

— Безусловно, — ответила Роза.

— Они же — коллеги.

— У меня с ними много общего, — подтвердила она.

— Вы встречаетесь, ходите куда-нибудь вместе?

— В музыкальные бары…

— Респектабельно… — отозвался Ник. — И что вы делаете после?

— Расходимся по домам.

— Поодиночке? Вас никто не провожает, не целует на ступеньках, не напрашивается на поздний кофе, не мечтает задержаться у вас до утра?

— Я живу не одна, если вы не забыли, — возмущенно проговорила Роза.

— Но Лили-то этот факт не смущает, — насмешливо напомнил он.

— Она другая.

— А у вас есть кодекс поведения, который вы никогда не нарушали, — предположил ее собеседник. — А как быть, если вам кто-то нравится? Вы предпочтете сохранять пресловутые приличия, пожертвовав отношениями, или поступитесь собственными представлениями ради чего-то большего?

— У меня никогда такой дилеммы не было, — сдавленным голосом призналась Роза.

Ник внимательно всмотрелся в нее и рассмеялся.

— Рада, что и вы наконец веселитесь, — процедила женщина.

— Никогда? Неужели вы никогда не возвращались с ваших посиделок в барах в компании приятного вам мужчины, не заваливались в дом, не предавались разнузданному сексу? Никогда?

— Что бы ни происходило в моей жизни, вас это не касается, — строго отчеканила Роза.

— Значит, никогда, — вслух подытожил Ник

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Роза уже несколько минут сидела перед черным монитором компьютера, а перед внутренним взором маячило надменное насмешливое лицо.

Она нажала на кнопку «Пуск», но изображение на экране не вытеснило из сознания этого самодовольного субъекта. Он словно продолжал задавать свои нескромные вопросы, нагло проникая в ее мысли, вторгаясь в ее душу, нарушая привычный покой.

Офис, в котором работала Роза, больше напоминал уютную кают-компанию, в которой сошлись, не просто коллеги, но добрые друзья и единомышленники. Она всегда воспринимала их как продолжение себя, поскольку все учились и набирались опыта сообща, вместе кутили и переживали личные несчастья друг друга. Но теперь, после этого разговора с Ником, она впервые посмотрела на коллег словно со стороны. И все они показались ей порядочными чудиками.

Она стряхнула с себя эту подлую мысль и с головой погрузилась в работу.

Мэгги, секретарь офиса, вывела ее сознание из круговорота цифровых идей весьма нестандартным сообщением:

— В приемной тебя ждет посетитель, Роза.

— Что еще за посетитель?

— Это ты должна мне сказать, дорогая. Поскольку я горю желанием узнать, что за красавчика ты охмурила.

— Я не… Постой… Говориш, красавчик? Не понимаю… — замямлила Роза, лихорадочно соображая. — Как он выглядит?..

— Бесподобно… Дорогой костюм, шикарные ботинки, нахальная улыбочка. Смертельно хорош, — щедро расписала Мэгги. — Это тебе о чем-нибудь говорит?

— Какого черта он здесь делает? — выпалила Роза, вставая из-за рабочего стола!

— Кто он?

— Да очередной приятель моей сестры. Он меня бесит, — прошипела она.

— По-моему, тебя бесят все приятели твоей сестры, — осторожно вставила Мэгги.

— По сравнению с этим негодником все прочие — милые ребятки!

— Но он такой импозантный… Как Лили удалось отловить столь впечатляющий экземпляр? Где она их только находит?

— Она падка на внешний лоск, ты же знаешь, Мэг.

— Я тоже падка, но мне такие не попадаются, — жалостливо промурлыкала секретарша.

— Таких, как он, следует всячески избегать. Он может только внести смятение в привычный распорядок жизни, воспользоваться незаслуженным доверием, а затем бросить без объяснения причин. Он — зло… — пылко проговорила Роза. — Лили с ним?

— Нет.

— Тем более странно. Пойду узнаю, что он тут забыл.

Роза стремительно вышла в приемную. Не отвлекаясь на приветствия, она прямо спросила у Ника Папэлиу:

— А где Лили?

— А я должен знать? — удивленно спросил он.

— Если вы не с ней, то что же вы здесь делаете? — резонно отозвалась Роза.

— Хотел поговорить.

— Поговорить? Со мной? О чем?

— О вашей сестре.

— О моей сестре? Боже! Что с ней?! — в ужасе воскликнула Роза.

— Ничего. Успокойтесь. Можем мы несколько минут поговорить наедине?

— Где? Я здесь работаю, а не посетителей принимаю, — выговорила ему женщина.

— Отлично. Берите ваше пальто. Мой водитель ждет меня внизу.

— Но…

— Время ленча, не припирайтесь, Роза, — безапелляционно заявил Ник.

— Ладно, — фыркнув, сдалась она.

Наркотики? Долги? Беременность? Что должна была натворить ветреница Лили, что среди дня за ее старшей сестрой приезжают с водителем? Роза с трудом сдерживала панику. Схватила из гардероба пальто и долго не могла попасть в рукав. Ник пришел ей на помощь. Роза попросила Мэгги выключить ее компьютер.

— Вы скажете, наконец, в чем дело? — спросила она его уже в лифте.

— К чему такое нетерпение, дорогая Роза? Всему свое время, — флегматично отозвался он.

— Куда мы?

— Тут недалеко. Вам понравится. Отличная кухня. Обед за мой счет.

— Разумеется, — буркнула Роза. — У меня нет денег, чтобы обедать там же, где обедают миллионеры.

Ник пропустил ее вперед себя в салон авто.

— Почему вы вечно на взводе, Роза? Как можно жить в постоянном напряжении? Это очень вредно.

— А вы не допускаете, что это может быть реакцией на ваше появление?

— Вы мне льстите, дорогая мисс Тейлор, — шутливо заметил Ник. — Сын нищего грека не может вывести из равновесия такую хладнокровную английскую леди, как вы, Роза.

— Я напряжена, потому что хочу знать, что послужило причиной вашего визита. И буду напряжена, пока вы мне все откровенно не расскажете.

— Мне понравилось в вашем офисе, дорогая. Там так уютно и люди такие приветливые, — светским тоном сообщил Ник.

— Теперь мы можем поговорить о Лили? — требовательно спросила Роза, когда они заняли места за столиком в маленьком ресторанчике.

— Для начала мне бы хотелось знать, как много Лили рассказала вам о наших с ней взаимоотношениях? — предварил предполагаемый рассказ Ник Папэлиу.

— Не много. После посещения вашего ночного клоба мы ни разу о вас не заговаривали.

— Не верю, что вы, Роза, больше не высказывались на мой счет.

— Лично вы мне безразличны. Я в первый день высказала сестре все, что о вас думаю. Полагаю, этого достаточно. Но поскольку вы все еще встречаетесь, делаю вывод: либо на Лили мое мнение существенного действия не возымело, либо у вас действительно все серьезно.

— Очень серьезно, — подтвердил Ник.

— Я еще что-то должна знать?

— А что бы вы хотели узнать, Роза?

— К вам у меня вопросов нет. С ними я могу в любой момент обратиться к своей сестре. Но имейте в виду, если Лили забеременеет, я сделаю все, чтобы вы на ней женились!

Губы Ника растянулись в насмешливой улыбке.

— Полагаете, из-за этого я вызвал вас для разговора? — как бы между прочим спросил он, углубившись в изучение меню.

— Полагаю, нет ничего прекраснее беременности, когда двое любят друг друга. Но даже если это не так, беременность все равно накладывает на партнера определенные обязательства, — отчеканила Роза.

— И вы верите в принудительный брак? — искренне удивился Ник.

— Если вы допускаете безответственный секс, то побочные эффекты не замедлят явиться. Так что если Лили беременна…

— Лили не беременна, — перебил ее Ник. — Хотя я не могу быть абсолютно уверен. Во всяком случае, знаю точно, что если она беременна, то наверняка не от меня… И на будущее имейте в виду, мисс Тейлор, я всегда предупреждаю эти, как вы их остроумно поименовали, побочные эффекты. Я предохраняюсь, когда вступаю в интимные отношения.

— Очень благоразумно с вашей стороны… Так вы мне скажете, для чего оторвали меня от работы и привезли сюда?

- Я, пожалуй, немного выпью! — раздраженно отозвался Ник. — Видите ли, мне нравится ваша сестра, но мы с ней не любовники. Не удивляйтесь. С ней весело и хорошо, ни о чем не хочется задумываться. Но ни она, ни я не стремимся начинать тесных отношений… Я вообще-то рассчитывал… — Ник остановился и сделал большой глоток хереса. — Я полагал, — вновь начал он, ослабив галстук, и вновь приложился к бокалу, — что скорее у нас с вами могло что-то быть…

Роза несколько раз прокрутила в уме его последнюю фразу.

- То есть… Что вы хотите этим сказать?

Ник еще раз невольно потянулся к галстуку и расслабил узел. Вся спесь вмиг отхлынула от его лица. Он перевел дух и посмотрел в сторону.

— То, что сказал… Если хотите, могу повторить по слогам.

Роза сидела молча, не сводя глаз со своего визави. Он же, всячески избегая ее взгляда, допил херес, расстегнул две верхние пуговицы ворота на рубашке.

— Что вы так на меня смотрите, Роза? — выпалил он и шепотом добавил: — Все это время у меня и в мыслях не было соблазнять вашу сестру.

— Не врите, — прошипела на него Роза.

— Ну, может быть, в самый первый вечер… Но вы встретили нас в прихожей, поэтому ничего не состоялось.

— И поэтому вы продолжаете встречаться с ней?

— Она милый ребенок. И у меня есть реальная возможность оказать ей поддержку.

— Поддержку какого рода?

— В карьере, разумеется.

— Будете заниматься сводничеством, знакомить ее с похотливыми актерами, продюсерами, режиссерами?

— Замолчите, Роза, — шикнул на нее Ник. — За кого вы меня принимаете? Люди иногда помогают друг другу просто так.

— И вы относите себя к таким бескорыстным благодетелям? — саркастически спросила его женщина.

— Вы когда-нибудь слышали имя Дамиана Хикса?

— Должна была?

— Просто ответьте на вопрос, мисс Тейлор? — потребовал Ник.

— Никогда о таком не слышала.

— Очень жаль. Потому что это довольно известный продюсер, занимающийся финансированием фильмов молодых авторов… Малобюджетного авторского кино с хорошими фестивальными перспективами. Он выбирает многообещающие

проекты, чтобы начинающие сценаристы, актеры и режиссеры могли заявить о себе.

— И?..

— Я познакомился с ним, когда отдыхал в компании друзей на Мальдивах. Это было пять лет назад. Один из его проектов заинтересовал меня, и я решил финансировать фильм, о чем не пожалел. Я был бы рад представить ему Лили.

— Она ничего не говорила мне об этом вашем намерении.

— Разумеется. Я решил сначала переговорить с вами.

— Почему?

— Я считаю, что вы должны быть готовы к этому. Если Лили подойдет для работы в новой ленте, вам следует знать, что это серьезный проект. И мне нужна ваша санкция — как старшей сестры. Вы позволите мне показать Дамиану резюме Лили?

— Ей бы хотелось этого, — тихо проговорила Роза.

— А вам?

— Если она найдет себя в кино, все изменится.

— Вы не хотите, чтобы Лили покинула дом?

— Я желаю ей всех благ.

— Если вы возражаете, я ничего не скажу Дамиану о Лили, а ей о нем. Решайте, Роза… Я закажу вам что-нибудь выпить.

— Нет, не нужно… Я хогчу, чтобы вы передали этому продюсеру резюме моей сестры, — твердо ответила Роза.

— Вы уверены?

— Абсолютно. И я вам благодарна, что вы честно подготовили меня к возможным переменам. Мы справимся. Ведь и для Лили это будет внове.

— Если она подойдет на роль, — осторожно оговорился Ник.

— Если она подойдет… Я буду только счастлива, если она подойдет. То, что ей предлагали играть до этого, перспективной работой не назовешь.

— Поскольку мы все выяснили к взаимному удовольствию, предлагаю выпить по чашечке чаю.

— Я бы предпочла вернуться на работу, Ник.

— Я настолько вам неприятен? Выпейте водку с соком. Вы нервничаете, — предложил ей Ник.

— От сока не откажусь, но водка будет лишней.

— Почему вы торопитесь уйти? — спросил ее собеседник.

— Рабочий день еще не закончился.

— Я вам не нравлюсь, Роза? Скажите честно.

— Вы меня бесите, — призналась она.

— Отлично. Это многообещающее начало, — чуть ли не с радостью отозвался Ник.

— Вы шутите?

— Нисколько. Я бы расстроился, если бы вы сказали, что я нагоняю на вас скуку. Просто в наших отношениях нам нужно определить зону повышенной комфортности и строго ее придерживаться.

— Нужно ли? — с сомнением спросила Роза.

— Нужно… Лили рассказывала мне про ваших дядю и тетю. С ее слов — весьма примечательные люди.

— О, да. Бродяги! Что может быть интереснее?!

— Лили этого не хватает. А вам?

— Я ценю стабильность.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Лили посчастливилось.

Да и разве могло сложиться по-другому с таким покровителем, как Ник Папэлиу, который взял на себя заботы по финансированию кинопроекта!

Лили собрала вещи и отбыла на заокеанскую фабрику грез.

Ее не было уже несколько недель, со старшей сестрой она поддерживала связь по электронной почте. Ее послания были лаконичны, но исполнены всяческих восторгов. Роза нехотя приобщалась к миру больших надежд, в то время как ее собственная жизнь больше напоминала предгрозовой штиль.

В своих посланиях Лили постоянно ссылалась на невероятную проницательность Дамиана Хикса, она видела в нем настоящего киношного гения, которому подвластно все. В молодом неоперившемся авторе, по ее словам, он способен разглядеть многообещающего сценариста. Он вдохновляет, направляет, воспитывает своих подопечных, тесно сотрудничает с режиссером, ободряет актеров. Из всех замечательных людей, с какими ей посчастливилось познакомиться на съемочной площадке, Дамиан Хикс самый потрясающий. Из чего Роза сделала закономерный вывод, что ее младшая сестрёнка снова влюбилась без памяти.

Квартирку Лили делила с четырьмя другими молодыми актрисами, совсем рядом был бассейн. Иными словами, сестренка устроилась замечательно.

Роза радовалась за Лили, однако серьезно печалилась из-за себя. Их общую квартиру в Лондоне нужно было оплачивать. Вдвоем у сестер это получалось. Но теперь, оставшись в одиночестве на неопределенный срок, Роза оценила свое положение как финансовое фиаско, так как после оплаты коммунальных счетов от ее зарплаты мало что оставалось.

Перед Розой остро встал суровый вопрос выживания. Либо она затягивает пояс и сохраняет квартиру до возвращения Лили, которая, говоря честно, вряд ли стремится к скорому возвращению, а при возможности предпочтет обосноваться в Голливуде. Либо Роза рассчитывает только на себя, переехав в более скромное жилье, себе по карману. Был и третий вариант — она ищет подработку и трудится без продыху, лишь бы оплатить все копящиеся счета.

Каждая из этих перспектив ввергала Розу в депрессию.

Дело в том, что Роза панически боялась денежных вопросов. Она восхищалась такими людьми, как Ник, которые легко решают финансовые проблемы. Для нее же все, что связано с деньгами, всегда оборачивалось проклятьем. Деньги подавляли ее волю и ум. Сознавая свою беспомощность, она полностью теряла способность мыслить логически, представляя себе только трагический ход событий.

Делиться своими переживаниями с Лили Розе не хотелось. Это было совершенно бесполезно. Сестра находилась на другом конце земли, была подающей надежды актрисой и ни о чем земном думать не могла. Да и прежде Лили не интересовалась подобными проблемами, ограничиваясь тем, что регулярно вносила свой вклад в семейную копилку.

Роза никогда ничего и не стала бы требовать от Лили. Эту проблему ей придется решать в одиночку. И в то же время она отчаянно нуждалась в поддержке и уверенном руководстве.

Невольно Роза мысленно возвращалась к своему новому знакомому, у которого был природный талант разрешать эти пресловутые денежные вопросы. Обратиться к нему? Но с Ником она не виделась уже несколько недель.

Роза прилагала неимоверные усилия, чтобы начать действовать. Она непрестанно укоряла себя за пассивность. Ее мысли словно дробились, отчего страхи становились все более пугающими, а желания — все более неукротимыми. Так что, когда в дверь, позвонили, а на пороге оказался он, Роза уже не могла разобрать, буйство ли это ее фантазий или действительное явление материального существа.

- Привет… Что ты тут делаешь? — растерянно проговорила она.

- Стою на пороге, жду, когда ты меня пустишь.

- А… Заходи… — сказала Роза и отступила, пропуская незваного гостя.

Что это за шум у вас в доме?

— Так… небольшой ремонт… А ты как оказался в нашем районе?

— Намеренно, — ответил Ник.

— Лили попросила приглядеть за мной? — взволнованно спросила она, нервно поправляя на себе одежду.

— Ни о чем таком она меня не просила, — проговорил Ник, осматриваясь. — Просто решил заглянуть, справиться, как ты тут. Должно быть, непривычно одной? Я чувствую за собой вину, что ненароком осиротил тебя, — шутя признался Ник.

— Правда?! — воскликнула Роза, убрав спутанные волосы со лба. — А я думала, ты сделал это сознательно, в воспитательных целях.

— Роза, не начинай, пожалуйста. Я знаю, что ты одержимая спорщица. И появился здесь на свой страх и риск. Если не хочешь меня видеть, то просто попроси уйти.

— И ты уйдешь? — с сомнением протянула Роза.

— А ты попроси, — не дожидаясь приглашения, с добродушной улыбкой ответил Ник, расположившись на ее диване в свободном от наваленных вещей углу. — Так что у тебя здесь происходит? — повторно спросил он, обведя взглядом комнату.

— Я же сказала, ремонт. Маленький.

— А по звукам — глобальные преобразования, — пошутил Ник. — Да и дом вверх тормашками.

— Провожу ревизию старья, выбираю хлам, чтобы от него избавиться, — пояснила Роза.

— Следовало начать со своей одежды, — нахально присоветовал Ник.

Роза не удержала при себе едкого взгляда.

— Зачем же из-за ревизии было крушить дом? — в очередной раз поддел ее мужчина, которому доставляло огромное удовольствие наблюдать за ее негодованием.

— Я не крушу дом, — обиженно пробормотала Роза, уязвленная его оценкой своего внешнего вида. — И, заметь, ни гостей, ни советчиков я не ждала. И что ты тут делаешь, мне по-прежнему не ясно.

— Я сижу здесь, на этом захламленном диване, и не могу понять, почему ты до сих пор не предложила мне чашечку кофе.

— Дрессировать меня вздумал! — возмутилась хозяйка дома.

— Сколько я тебя знаю, ты всегда на нервном взводе, дорогая Роза.

— Сколько я тебя знаю, ты всегда доводишь, меня до бешенства, — отпарировала она. — Никогда не понимала, почему Лили к тебе так расположена.

— Она смотрит на жизнь легко, а оттого понимает ее лучше. Ты же, бедняжка, все видишь в черном цвете.

— Убирайся!

— Выпью кофе и уйду!

— Вон! — настоятельно повторила Роза.

— Прости меня, — прошептал Ник, подойдя к ней. — Прости…

Он внезапно остановился, увидев на пороге комнаты мужчину в спецовке, и нахмурился.

— Боюсь, что не получится разобрать половицы паркета — обратился тот к Розе.

— А в чем дело, Энди?

— Они слишком ветхие. Древесина совсем рассохлась. Если мы сейчас разберем их, сложить обратно уже не получится.

— А как же нам выровнять пол?

— Хотел бы я знать, — задумчиво отозвался Энди. — Может быть, опилки помогут?

— К черту опилки! — вклинился Ник. — Настелите новые половицы.

— Мне нравился этот паркет, — процедила Роза, не желая вслух признаваться в отсутствии денег на новый пол.

— Считай, что этого паркета больше нет, — подвел черту Ник.

— Он прав, Роза, — подтвердил человек в спецовке.

— Представляю, во сколько мне обойдется перестилать полы. Возможно, финансисту из Сити это ничего не стоит…

— Линолеум? — робко предложил Энди.

— В спальне? — брезгливо поморщилась Роза и в драматическом жесте закрыла лицо ладонями.

— Так что делать будем? — развел руками Энди.

— Не знаю, — обескураженно пробормотала Роза, даже не пытаясь найти выход из положения.

— Я еще посмотрю, что можно сделать, — проговорил мастер и удалился.

— Зачем ты вообще тогда это затеяла? — спросил ее Ник.

— Давно следовало сделать ремонт, но когда Лили жила здесь, это означало неудобства для нас обеих. Ей бы это не понравилось. Я думала, что смогу подлатать кое-что, пока она в отъезде.

— Понятно… Ей ты неудобства доставлять не хотела, а теперь за голову хватаешься!

— Это ерунда, — отозвалась Роза. — Лили не должна отвлекаться на такие бытовые мелочи, особенно теперь, когда ее карьера пошла в гору. Она обязана сосредоточиться на работе, только в этом случае от всех наших стараний будет прок.

— Ты бы на ее месте, возможно, и сосредоточилась на работе. Но, насколько я знаю Лили, она и теперь извлекает из своего положения одни лишь плюсы и удовольствия. В то время как ее старшая сестра в очередной раз взвалила на свои плечи тяжкие обязательства.

— Это временно, — неуверенно произнесла Роза.

— На смену этим заботам придут другие.

— И что же ты предлагаешь? В мире простых людей всем правит нужда! — объявила она финансисту.

— О мире простых людей я знаю не понаслышке, дорогая Роза, — объявил он в ответ.

— Все мои проблемы можно обозначить одним словом — безденежье. Когда в последний раз ты пребывал в таком же положении? Когда ты решал, каким удобством тебе пожертвовать ради оплаты счетов? Когда в последний раз ты отказывал себе в необходимом?

— Препираясь со мной, свои финансовые сложности ту не разрешишь. Это я знаю точно.

— Тебе лучше уйти, Ник. Я еще должна созвониться со своим банковским менеджером.

— В суботту банковские менеджеры отдыхают, если, конечно, этот конкретный банковский менеджер не твой сердечный дружочек, — съязвил Ник.

— Этот конкретный не возражает, чтобы я звонила ему по субботам. Он лично обещал помочь мне с получением займа.

— Который ты намерена истратить на ремонт? Девочка моя, это же в высшей степени неразумно! Представь, сколько времени ты будешь вынуждена работать только на то, чтобы выплатить сумму кредита и проценты по нему.

— Я же не могу ходить по разломанному полу!

— Где ты сейчас живешь? — спросил ее Ник.

— Здесь. Где же еще?

— Но здесь же невозможно жить, Роза! — воскликнул Ник, еще раз оглядевшись — Пыль, шум, асбест…

— Если тебе не нравится, можешь уйти.

— И оставить тебя наедине с этой самолюбивой жалостью к себе?!

— Почему тебя это так заботит.? Я решу свою проблему не позднее понедельника, когда откроется банк.

— Ты решишь маленькую проблемку, увязнув в огромной проблеме. Вот что ты сделаешь в понедельник, когда откроется банк.

— И все-таки это не твоя забота, Ник.

— Ты не должна оставаться в этом бедламе! — решительно заявил он.

— Хорошо. Я соберу вещи и отправлюсь в «Савой» или в «Ритц». Что ты мне порекомендуешь, как завсегдатай пятизвездочных отелей?

— Это не обсуждается. –

- Я от мужчин денег не беру! — отсекла его предложение Роза.

Давай рассуждать логически. Ты готова пойти в банк и взять кредит, чтобы

многие годы расплачиваться сторицей за сомнительное благо. В то же время ты отказываешься принять одолжение от человека, который к тебе искренне расположен. Этого мне не понять, дорогая. Ты позволяешь эмоциям и уязвленной гордыне распоряжаться твоей судьбой, вместо того чтобы руководствоваться своей выгодой.

— Я не умею руководствоваться своей выгодой, — честно призналась Роза.

— Это я уже понял… Лили сейчас не в таких стесненных обстоятельствах, как ты. Почему ты скрываешь от нее эту проблему? Боишься предстать в ее глазах финансово несостоятельной? Ведь это и ее жилище тоже. Она обязана внести свой вклад в его восстановление.

— Но ремонт — не ее инициатива, а моя. Я не могу принудить сестру тратиться на ремонт квартиры, где она, возможно, больше не будет жить, если решит остаться в Голливуде.

— Твоя преувеличенная забота о спокойствии и благополучии Лили — не что иное, как пренебрежение ее чувствами. Ты не допускаешь, что собственными усилиями лишаешь Лили возможности быть тебе доброй и чуткой сестрой? Быть может, достаточно обмолвиться о том, в каком положении ты оказалась, и она сама изъявит желание облегчить твою участь?

— Ты так убежден, что знаешь людей, Ник? А если это не так?

— Ну посуди сама. Когда Лили была с тобой, ты всячески корректировала ее жизнь, сделала так, что она попала в зависимость от твоего благоразумия. Стоило ей начать жить самостоятельно, ты словно вычеркнула ее из своей жизни. Это предательство, Роза. Ты как сестра обязана дать ей шанс сохранить ту связь, что существует между вами. Иногда выручить родного человека деньгами важнее миллиона признаний в любви.

— Послушать тебя, я просто одержимый деспот какой-то, — пробормотала Роза. — У меня никогда не было желания понукать сестрой.

— Я не считаю тебя деспотом, Роза. Я считаю тебя непоследовательной. Если ты находишь, что ответственна за Лили как старшая сестра, то перестань страховать ее, позволь ей стать взрослым, обязательным человеком. И позволь другому человеку помочь тебе, как ты помогаешь ей.

— Но ты нам чужой!

— Обидно, что ты до сих пор так думаешь, — проговорил Ник Папэлиу.

— Если бы я знала, для чего тебе это нужно… — неуверенно пробормотала женщина. — Чем вызвано такое покровительственное отношение к двум совершенно посторонним девицам? Стараешься повысить свою самооценку или заглаживаешь чувство вины перед теми, кто менее удачлив по жизни? К чему вся это благотворительность? И как, по-твоему, должен чувствовать себя человек, принимающий твою помощь? Можешь ты откровенно ответить мне на все эти вопросы?

— Какими бы оскорбительными они мне не казались? — договорил вслед за Розой Ник. — Могу сказать только, что не собираюсь ограничить свое участие в вашей жизни денежными одолжениями.

— Знаешь что, Ник, мне любые одолжения претят, а не только денежные, — воинственно прошипела Роза.

— Потому что ты дура упрямая! — выпалил Ник.

— Ты посмел назвать меня дурой в моем же собственном доме?! — вскипела женщина.

— Как еще я могу назвать человека, который собрался взять кредит на ремонт ветхого жилья, не представляющего историческую ценность? — рассмеялся Ник. — Ты не хочешь быть обязанной доброжелателю, но отчаянно стремишься выплачивать долги банку.

— Все уважающие себя люди так поступают.

— Что зачастую свидетельствует об их глупости… Но если для тебя так важны условия договора, предлагаю конкретное решение твоей финансовой проблемы. Насколько я понял, фирма, в которой ты трудишься, не часто балует своих сотрудников бенефициарными выплатами. Так что предлагаю взять двухмесячный отпуск…

— Ты предлагаешь мне взять двухмесячный отпуск в тот самый момент, когда мне так не хватает денег?! — возмутилась женщина.

— Ты не дойлушала меня, — остановил ее Ник Папэлиу — Сколько тебе платят?

— Не скажу, — смущенно проговорила Роза.

— Отвечай. Ничего постыдного в этом нет, — потребовал мужчина.

— Я не привыкла обсуждать такие вопросы с посторонними, — упрямо проговорила она.

— О, как же ты меня бесишь! — пробурчал Ник.

— Это взаимно, — с хулиганской улыбкой заметила Роза.

— Никогда не завязываю деловые отношения с такими несуразными субъектами, как ты. Слушай меня внимательно. В настоящий момент я взялся за инвестирование проекта надстройки пятизвездочного отеля. Очень интересный проект для особо привередливых постояльцев, которым, по ряду личных причин, не хотелось бы сталкиваться в длинных коридорах и лифтах с другими жильцами. Не удивляйся, есть и такая категория представителей денежной элиты…

— Я ничему не удивляюсь, — заметила Роза.

— Хорошо… Тогда ты не должна удивиться предложению отправиться поработать на Борнео.

— Борнео?! — все же удивилась Роза.

— Да, Борнео. Двух месяцев при твоей квалификации должно хватить для того, чтобы наладить компьютерную систему бухгалтерского и управленческого учета, гарантированную от несанкционированного вторжения извне. Такую систему и предстоит внедрить в отелях этой сети.

— Я никогда не сталкивалась с гостиничным бизнесом, — предупредила его Роза.

— Ты будешь работать в команде профессионалов.

— Борнео… — задумчиво проговорила она.

— Можешь не соглашаться. Но это отличный шанс попробывать себя в чём-то новом, попутно хорошо подзаработав, — внушал ей финансист. — Подумай об этом, Роза… Но оставаться здесь, с этими с провалами в полу, нельзя.

— А обязательно ехать так далеко?

— Вовсе не обязательно, — рассмеялся Ник. — Я просто хотел тебя немного удивить. Мои люди работают по сети, каждый выполняет свой участок работ. А штаб-квартира — в Лондоне. Фирма оплатит твое проживание в отеле и полный пансион, снабдит мощным компьютером для работы… Итак, ты принимаешь мое предложение?

Роза сцепила руки в замок и погрузилась в раздумья.

— Ты делаешь это из милости? — спросила она через несколько минут.

— У меня нет сомнений в том, что ты профессионал.

— Но если бы ты не знал о моих стесненных обстоятельствах, то не предложил бы мне эту работу?

— Роза, я не предложил бы ее по одной-единственной причине. У тебя уже есть работа, которой ты дорожишь. А работа, которую я предлагаю тебе, — временная. Но если ты сможешь добиться двухмесячного отпуска, все устроится к взаимному удовольствию. Я ответил на твой вопрос?

- Да.

— И каков твой ответ?

— Как-то это все подозрительно… — нерешительно пробормотала женщина.

— Ладно, забудь, — бросил он и направился к двери. — Звони своему приятелю из банка.

— Постой, Ник! — окликнула его Роза.

— Что? — нехотя отозвался он.

— Мне сложно решиться сразу, потому что меня это нечто новое. Я прежде не занималась разработкой таких систем. Знаю лишь в теори как и то, что во всем есть свои подводные камни. Они-то меня и смущают.

— Мы все постоянно учимся, Роза. Невозможно но быть готовым ко всему. Либо ты веришь в себя и двигаешься вперед, либо всю жизнь топчешься на одном месте.

— Ты прав, — нервно проговорила Роза, теребя край футболки. — Я должна обсудить возможность долгосрочного отпуска со своим начальством. Если мне разрешат, я дам тебе положительный ответ.

— Не упусти возможность, дорогая. И избавься ты ото всех этих лохмотьев! — сказал он, кивнув на ее одежду, чем вогнал Розу в краску. — Преступно так уродовать себя.

— А как я могла еще одеться, когда дома такой разгром? — невольно оправдываясь, проговорила она. — Не волнуйся. Если я приду к тебе на работу, буду и выглядеть соответственно. Мне известны требования современного делового этикета.

— Рад это слышать, — холодно отозвался финансист, остановившись у входной двери. — Имей в виду, дорогая. Я обожаю женские преображения. Так что постарайся. И если все-таки придется попутешествовать, проверь свой загранпаспорт.

— Что еще? — лениво спросил Ник.

— Я запрещаю тебе со мной так разговаривать.

— Как — так? — уточнил он.

— Свысока, покровительственно, небрежно. Никто не давал тебе права указывать мне, во что одеваться и как себя вести!

— Послушай, дорогая моя. Если будешь работать на меня, ты должна соответствовать моим требованиям. И не обольщайся. Я не использую деловые отношения в личных целях. На период сотрудничества мы не будем приятелями, а уж тем более любовниками. Так что расслабься и не кипятись понапрасну.

— Отлично. Именно это я и хотела услышать.

Месяц на новой временной работе пролетел незаметно. Роза могла убедиться, что просто так Ник деньги не платит. Работа была непростая, но интересная, и это окупало многие издержки. В первую очередь Роза боялась оказаться профессионально несостоятельной. Но, к счастью, все программисты фирмы оказывали друг другу всесильную поддержку.

В ее обязанности входило также составление отчетов о проделанной программистами работе, которые она еженедельно направляла Нику Папэлиу.

Помимо ее отчетов на стол- нового босса Розы ложилось множество документов: отчеты по строительным работам, отчеты сметчиков, отчеты финансовых аналитиков и неисчислимое множесво рапортов и докладных. Его телефон постоянно трезвонил, в электронный почтовый ящик сыпались экстренные сообщения. Но каждый день примерно к пяти — половине шестого вечера Ник Папэлиу в срочном порядке сворачивал все свои дела и требовал того же от своих подчиненных.

Роза спокойно относилась к его кратким и исчерпывающим распоряжениям. Она и не рассчитывала на какое-то особое к себе отношение. Вообще новый опыт стал для нее хорошей школой. Она научилась максимально эффективно использовать каждую минуту рабочего времени, а также подумать, чем занять себя вечером — ведь она находилась так далеко от дома..

Так что, когда однажды Ник Папэлиу пригласил ее к себе на бокал вина, у Розы просто не нашлось причин ответить боссу отказом, и она приняла приглашение.

Он уже ставшим привычным для нее жестом ослабил тугой узел галстука и расстегнул две верхние пуговицы на рубашке.

— Тут у меня есть кое-что для тебя, — обратился он к Розе и потянулся к белому конверту, лежавшему на кофейном столике.

— Что это? — спросила женщина.

— А ты открой и посмотри, — ответил он, протягивая ей конверт.

— Билеты… — удивленно проговорила она.

— Да, придется предпринять короткую поездку на Борнео, апробировать результаты работ н месте. Это твой билет. Забирай и изобрази довольную улыбку, Роза… Бери только легкие вещи, будет жарко… — двусмысленно добавил он.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Довольно сжато Ник Папэлиу рассказал Розе все, что ей, как члену деловой делегации, следовало знать о рабочей программе командировки. Она сделала соответствующие пометки в ежедневнике. Никогда еще ей не приходилось так строго соблюдать рабочий регламент, как в этот последний месяц. И она была счастлива. Это тонизировало ее, настраивало мыслить иначе, у нее уже не было времени на пространные размышления. От Розы требовался результат.

За бокалом вина, пробуя блюда восточной кухни, к которой они приобщались в ультрасовременном ресторане отеля, Ник рассказал Розе о своих давних контактах с малазийскими партнерами, начавшихся еще в университетскую пору. Уже в те годы молодые люди предугадали, что туристический бум на Малайском архипелаге только предстоит, и сообща определились положить начало финансово-строительным проектам, воплощение которых и находилось сейчас в самом разгаре.

Роза внимательно выслушала. В последнее время она только это и делала. Ведь в их деловом сотрудничестве Ник являл собой пример наставника, в то время как Розе нужно было еще учиться и учиться… Она даже как-то незаметно для себя перестала отпускать свои обычные колкие ремарки, которые теперь казались ей неуместными и неумными. Она видела, что Ник делает большое и сложное дело, и делает его хорошо. Уже одно это просто восхищение епх потрясающей способностью планировать свою жизнь и жизнь близких ему людей. Ник продумал не только рабочий график. Он предусмотрел и разноплановый досуг — от посещения бассейна в отеле до экскурсионных поездок по историко-культурным памятникам малазийской части Калимантана.

— Ты ведь не откажешься составить мне компанию?

— Ты о чем? — встрепенулась Роза.

— Да что с тобой такое? Словно витаешь в облаках… Хочешь о чем-то поговорить? — тормошил ее босс. — Какой-то страшный секрет не дает тебе покоя?

— Никаких страшных секретов, — покачала она головой, с ужасом представляя себе облака в иллюминаторе.

Ник сжал ее тонкую холодную кисть в своей ладони.

— Я понял. Роза Тейлор боится летать.

— Мне не часто приходилось путешествовать самолетами, — робко подтвердила его догадку Роза.

— Все всегда начинается с малого. Сейчас ты готовишься к полету с некоторой опаской, такая тревога вполне объяснима. Но ты и сама не заметишь, как перелеты станут для тебе привычкой, рабочей необходимостью. Страх — это зверь. Его можно подкармливать и взращивать, а можно сразу беспощадно убить. Второй вариант предпочтительней.

— Легко сказать, — недоверчиво отозвалась она.

— Подави страх восторгом, дорогая. Подумай о том, что на земле ты не сможешь испытать такого чувство парения! — воодушевлял ее Ник Папэлиу.

— Нередко самолеты сотрясаются от турбулентности…

— Это только малая часть аттракциона, — пошутил Ник. — Через некоторое время машина выравнивается, и счастливчики вновь парят в вышине… Еще есть сомнения? Что опять не так? — спросил Ник, заметив, что волнение собеседницы не ослабевает.

— Все нормально, — попыталась заверить его Роза.

— У тебя совершенно не получается врать, милая, — укорил он ее. — С таким насупленным лицом нельзя утверждать, что все нормально. Я хочу, чтобы ты честно рассказала мне обо всех своих тревогах.

— Это не всегда возможно, Ник. Есть вещи, которые женщина не должна рассказывать постороннему мужчине.

— Теперь мне в самую пору начать тревожиться, — шутливо отозвался он. — Значит, страх полета — это еще не все твои странности?

— Я боюсь того, чего не знаю, — призналась Роза.

— Страх перед неизвестностью… Понимаю. Лили рассказывала, что родственники устроили вам кочевое детство. То, что восторгало одну сестру, угнетало другую.

Лили по малолетству не видела опасностей, всегда была уверена в том, что близкие уберегут ее от любой неприятности. Ты же, как старшая, несла на себе определенный груз ответственности. И тебе вовсе не хотелось срываться с места вновь и вновь. — Он помолчал. — Тебя сделали заложницей чуждых тебе привычек и представлений. И, полагаю, в ваших путешествиях неоднократно случались эксцессы, о которых Лили просто не знала. Ваши эксцентричные дядя с тетей переживали их значительно легче, чем ты. В результате годы, когда формировалась твоя личность, были насквозь пропитаны треволнениями. И вместо радости и родительской любви ты вынесла из детства неуверенность и страх…

— Тони и Флора были уверены, что странствия по Британии необходимы для нашего развития, — кивнула Роза. — Якобы только этим способом можно заложить в детях любовь к родине, развить пытливость, привить мужество и отвагу. Я честно старалась следовать их примеру. Но каждая следующая поездка становилась для меня все тяжелее. Меня просто ставили перед фактом, что школа, в которую я ходила, — больше не моя, что мои одноклассники навсегда останутся в прошлом, так и не успев стать мне друзьями…

— Представляю, как это тяжело…

— Пойми, я не могла сердиться на них, во всяком случае выражать свое недовольство, ведь Тони и Флора любили нас и заботились, как могли. Они хотели воспитать меня независимой и смелой. И я чувствовала себя крайне трусливой, оказавшись в новом месте, отправляясь в новую школу… я не могла ни с кем поделиться своими переживаниями. Дядя с тетей убедили меня, что для самостоятельного человека все это — обстоятельства второстепенные. Самостоятельный человек в любой, даже в незнакомой обстановке должен изыскивать внутренние ресурсы для уверенности. Я бы очень хотела стать такой, но у меня так ничего и не получилось…

— Поездка на Борнео от тебя не потребует никаких жертв. Она будет короткой и приятной, и отправляешься ты туда с результатами своего кропотливого труда, который требует твоего персонального участия.

— А жара, насекомые, паразиты, наконец тропические инфекции?

— В отеле класса люкс? Ты думаешь, тебе придется бродить по тамошним трущобам? — рассмеялся Ник Папэлиу.

— Тони и Флора первым делом в трущобы и направились бы, — усмехнулась Роза.

— Ты скучаешь по своей сестре?

— Сейчас мне скучать некогда, но в первое время у меня все в голове не укладывалось, что нас разделяет целый океан. Фантастика! Она так рвалась в Америку!.. А я еле сдержалась, чтобы не взмолиться: останься со мной! Сейчас, когда у меня здесь дел невпроворот и наша переписка по электронной почте не прерывается, я вижу: многие из моих страхов были совершенно напрасными.

— Проблемы роста, — прокомментировал Ник.

— Ты смеешься надо мной? Но я откровенно шел успех. У нее появилась реальная возможность построить жизнь по собственному сценарию. Но моя душа до сих пор иногда болеет за нее…

— А за саму себя? — спросил ее Ник. — Ты не меньше Лили заслуживаешь успеха.

— Меня по-прежнему терзает страх перед неизвестностью, — печально подытожила Роза.

— А я знаю, как решить твою проблему, — таинственно произнес Ник.

— Как? — заинтересованно отозвалась Роза.

— Этой поездкой мы перечеркнем все страхи твоего детства. Мы все организуем так, чтобы для тревог не осталось места. И все будет так, как мы сами того захотим. По-моему, отличная идея! Как думаешь?

Роза задумчиво посмотрела на Ника, но ничего не ответила.

Раньше, когда он обращался с ней как с маленькой капризной девочкой, она непременно запротестовала бы. Но теперь…Так с ней еще никто никогда не разговаривал.

— А если что-то не сработает? — с сомнением проговорила она.

— Не сработает разве только ваша компьютерная программа. В остальном я полностью уверен, — улыбнулся Ник.

Этой реплики хватило, чтобы она напрочь забыла обо всех своих детско-юношеских разочарованиях, о страхе перед полетом, об ужасе перед неизвестностью. Роза мысленно целиком сосредоточилась на перепроверке результатов своего компьютерного труда.

А еще у нее осталось время поразмыслить над проницательностью этого человека — большого, властного, сильного и чуткого.

— Прости меня, — прошептала Роза.

— За что? — отозвался он.

— За все мои сомнения.

В оставшиеся до вылета дни Роза изучила все, что смогла найти в Интернете, относительно Малайзии: историографические, культурологические и географические сведения. Более того, она запечатлела в сознании карту страны, распечатала краткий разговорник, сверила свои новые знания с программой командировки, составленной Ником. В результате предстоящую поездку уже нельзя было назвать броском в неизвестность. Но у Розы Тейлор было чувство, словно она готовится к сдаче ответственного экзамена, провал которого чреват катастрофой.

— Выкладывай! — потребовал Ник, сев напротив ее рабочего стола.

— Что? — промямлила Роза, спрятав лицо за монитором компьютера.

— Выкладывай немедленно, что у тебя опять на уме! — тоном, не терпящим возражения, потребовал босс.

Роза не отозвалась, продолжая барабанить по клавишам. Ник Папэлиу чуть привстал и надавил на кнопку «Пуск» ее монитора. Роза изобразила на лице возмущение, но, встретившись взглядом с Ником, смешалась и опустила глаза.

— Не понимаю, о чем ты? — пробормотала

— Не понимаешь? Ты искусала губы чуть ли не до крови, ты бледная и дерганая все последние дни. Если так и дальше дело пойдет, мне придется везти тебя в психиатрическую лечебницу, а не на Борнео. Ты таким образом решила уклониться от командировки?

— Нет, — виновато ответила Роза.

— Ты помнишь, когда и каким рейсом мы вылетаем? — тихо спросил он ее.

— Да.

— Собралась?

— Почти…

— Заканчивай работу и ступай упаковываться. Мы летим в салоне первого класса. Я хочу; чтобы во время полета ты как следует отдохнула. Это приказ, — сурово проговорил он.

Роза кивнула.

— Теперь выкладывай все, что у тебя на уме! — вновь потребовал он.

— Я… Я не уверена, что правильно понимаю свою роль в этой командировке. Я ведь всего лишь рядовой член команды разработчиков. Что я смогу сделать, если система будет давать сбой?

— Ты с Борнео будешь координировать работу по доработке системы. Ведь это привычная для тебя работа.

— Но почему… я? — задала Роза самый мучительный вопрос.

— У тебя нет семьи, детей, собак, котов, которых ты не могла бы оставить на время этой командировки, — исчерпывающе объяснил ей Ник. — И еще я лично заинтересован в том, чтобы со мной ехала именно ты, — откровенно добавил он.

— Но почему?..

— Ты должна испытать это. Должна испытать в первую очередь саму себя. И приготовься к тому, что тебе придется иметь дело не только со своими коллегами-программистами, но и с моими партнерами. Ты должна им представить разработку, причем в общих чертах, специальная презентация не требуется. И пусть тебя это не пугает. Имей в виду, твое присутствие призвано разбавить мужскую компанию, поэтому озаботься нарядами, чтобы выгодно отличаться от нашего неотесанного племени, — как всегда, свел свое назидание к шутке Ник. — И не спорь!

— Я спорю только с тобой, — невольно уточнила Роза.

— Неужели? — удивленно воскликнул Ник.

Роза смущенно кивнула.

— Вот уж не ожидал! Ну что же… Видимо, для тебя я особенный. Как бы не забыть об этом, когда соберусь тебя уволить.

— Я не говорила тебе прежде, Ник, хотя и должна была… Я благодарна тебе за все, что ты сделал для меня

— Ты благодарила меня и прежде, — напомнил ей Ник.

— За Лили, не за себя.

— Дорогая моя, если я что-то и делаю, то не ради благодарности, а ради результата. Постарайся, чтобы эта поездка стала успешной, и это будет для меня лучше всякой благодарности…

Роза сидела в салоне первого класса рейса, в Куала-Лумпуре. Она изо всех сил старалась не смотреть в иллюминаторы. В этот миг все, что Роза знала о самой себе, сводилось к одному — она не то что не переняла от Тони и Флоры их охоту к перемене мест, она возненавидела путешествия всеми фибрами своей испуганной души. Но рядом сидел Ник… Он периодически подстраховывал ее ленивыми ободряющими взглядами и заразительно позевывал, склоняя соснуть. Роза же пребывала словно в оцепенении. Ник от души посмеялся бы над ней, если бы не знал, что паника одного недотепы в воздухе многократно умножится истерическими реакциями других слабонервных пассажиров.

И Роза действительно уснула — видимо, устав бояться.

Оказавшись на трапе самолета под палящим солнцем, Роза бросила взгляд на здание современного аэропорта и призналась:

— Не этого я ожидала.

— Думала что самолет сядет на рисовое поле и нас для таможенного досмотра сгонят в курятник?

— Нет, конечно. Я видела фотографии здания терминала, но не предполагала, что будет настолько душно…

— Это только под прямым солнцем и при отсутствии ветра. В кондиционированных помещениях здесь вполне комфортно, — заверил ее спутник. — Добравшись до комнаты в отеле и душа, ты забудешь этот спуск по трапу.

— Ты утешаешь меня, как маленькую капризную девочку.

— Роза, но ты и есть маленькая капризулька. Думай о том, что очень скоро ты встретишься с мягонькой постелькой и все дела можно будет оставить до завтра… А завтра, вот увидишь, тебе самой захочется поскорее приступить к активным действиям.

— Это тебе захочется, — отпарировала Роза.

— Я думал, мы в одной команде.

Как и обещал Ник, тяготы тропического климата закончились для странников на входе в здание аэропорта. Встречавшее авто быстро доставило британских подданных к дверям отеля, где для них были загодя забронированы великолепные номера.

Роза была приятно удивлена тем, как в интерьерах гармонично сочетался национальный колорит, природные материалы и высокотехничные атрибуты привычного для европейца комфорта.

— Наши номера по соседству, — склонившись к самому уху Розы, прошептал Ник. — А с патио ты сможешь входить ко мне без церемоний в любое время через стеклянные двери. Как и я к тебе…

— А как же наши формальные отношения? — робко спросила его Роза, полагая, что как-то следует отреагировать на прозрачные намеки.

— Мы отбросим их, — легкомысленно проговорил Ник, когда, зарегистрировавшись у портье, они зашли в сверкающий лифт. — Я заказал завтрак в свой номер для нас обоих. Так что, когда примешь душ и переоденешься, добро пожаловать ко мне. Завтрак с боссом тебя ни к чему не обяжет. Как, собственно, и обед, и ужин.

Розе ничего не оставалось, как поверить Нику.

Она расположилась в своем исключительном с точки зрения удобств, обстановки и вида из окна номере, оперативно приняла душ, переоделась и, пройдя патио, вошла в открытую стеклянную дверь в соседний номер, где Ник уже дожидался ее возле накрытого к завтраку стола.

К непринужденному туалету Ника следовало отнести лишь его полотняные шорты. Блестели влажные темные волосы, блестел бронзой мощный торс…

Ник вовсе не смущался своей атлетической комплекции, а вот Розу его раскованность заставила сконфузиться. Он без труда читал все оттенки чувств и мыслей на ее лице, поэтому и не мог скрыть иронической усмешки.

— Хорошо здесь, не так ли? — спросил он Розу.

— Безусловно, — пробормотала она, склонившись над тарелкой.

— Тебе не следовало так запаковываться, Роза. Ты одуреешь от жары в этих брючках. Ты взяла с собой легкие платья и шорты?

— Я еще не успела распаковать багаж. Надела то, что лежало сверху, — словно оправдываясь, проговорила она.

— Понятно. Но после завтрака я дам тебе несколько минут, чтобы ты надела то, что более приемлемо для пляжа, — выдвинул очередное свое условие Ник.

— А мы идем на пляж? — удивилась Роза.

— А как же! Я уже попросил доставить нам пляжные полотенца.

— Но это ведь рабочая командировка.

— У нас есть свободное время до завтра.

— Можно использовать его, чтобы тщательнее подготовиться и все перепроверить, — в Розе заговорили английская пунктуальность и обязательность.

— Не хочешь пойти со мной на пляж, не хочешь увидеть берега Южно-Китайского моря?

— Просто я думала, что время командировки ограничено.

— Лучше выпей еще кофе, дорогая Роза, — предложил ей Ник. — Тут отличные круассаны. Милая, было ли тебе известно, что Калимантан — третий по величине остров в мире?

— Читала в путеводителе.

— И в тебе нет ни капли исследовательского любопытства? Хочешь все время командировки провести в спасительных стенах отеля? Твоей городской бледности не помешал бы легкий загар.

Вне всякого сомнения, Ник Папэлиу умел уговаривать.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Пляж возле отеля можно было назвать пустынным. Лишь на большом отдалении друг от друга располагались на шезлонгах, полотенцах или в креслах под зонтиками малочисленные постояльцы.

Здесь, подлегким бризом, Роза Тейлор наконец почувствовала себя комфортно.

Она уже не жалела, что, послушавшись совета Ника, переоделась в просторную и легкую одежду — сарафан до колен. Ник встретил ее на дорожке, ведущей к морю, и шутливо приподнял местную соломенную шляпу в знак приветствия. Роза кивнула головой, увенчанной широкополой пляжной шляпой, и, смущенно улыбнувшись, позволила ему взять себя под руку.

Спрятавшись за большими стеклами солнцезащитных очков, она отважилась скинуть сандалии и пройтись по кромке пляжа босиком, ощущая стопами набегающую волну.

— Зачем ты замоталась в этот палантин, Роза? — спросил ее Ник.

— Чтобы защитить плечи и спину от обгорания, — объяснила она.

— Разве ты не захватила солнцезащитный крем?

— Да. Но как я могу его равномерно нанести на спину? Ты смуглый. Тебе такое солнце не страшно. Я — другое дело.

— И это твое сомбреро, поля которого достигают Китая… Я тебя из-под него почти не вижу. Не говоря уже о непроницаемых очках. Ты прячешься от меня, Роза?

Она отрицательно покачала головой.

Но Ник не удовольствовался таким ответом. Он нагнулся и заглянул под ее шляпу.

— А что у тебя в сумочке? — поинтересовался Ник.

— Так… разные мелочи… — пробормотала Роза.

— Какие, например? — допытывался мужчина.

— Сотовый телефон, записная книжка, карандаш…

— А это еще зачем? — изумился босс.

— На случай, если кто-то позвонит и придется что-то записать.

— Тебе известно, который сейчас в Лондоне час? — рассмеялся Ник. — Часто тебе звонят в такое время?

— Я знаю… Но вдруг…

— Никаких «вдруг», — отрезал мужчина. — Мы просто пройдемся. А когда тебе надоест, вернемся в отель. Договорились? — терпеливо спросил он.

Роза кивнула.

— Почему ты взялся финансировать строительство отелей?

— Звучит, как вопрос в интервью, — иронически заметил Ник Папэлиу.

— Не хочешь отвечать? — спросила его Роза. — Не стану настаивать.

— Ну нет, почему же? Я готов ответить. Просто в моих представлениях отели, особенно пятизвездочные, ассоциируются в большей степени с романтическими удовольствиями, нежели с работой. В них предусмотрено все для причуд богатых постояльцев. В свое время я пришел к выводу, что нет лучше способа окружить себя роскошью и наслаждением, чем самому создавать их.

— Умно, — заметила Роза.

— Вот только для этого пришлось многое постичь. Я изучал капризы и предпочтения богатых как самостоятельную отрасль науки. Я узнал о прихотях все, чтобы относиться к ним с иронией. В свое время такой подход помог мне не увлечься примитивным рвачеством. Для меня роскошь как таковая потеряла смысл. Безусловно, я люблю деньги за те возможности, которые они мне дают. Но ровно до тех пор, пока они не начинают ограничивать свободу моей воли.

— И ты уверен, что способен разглядеть эту призрачную черту? — усомнилась Роза.

— Я считаю, что чувство внутреннего удовлетворения — единственный доступный индикатор павильности моих поступков.

— Не слишком ли эгоистическая позиция? — побурчала Роза.

Ник остановился напротив нее и заглянул ей юд шляпу. Стараясь разглядеть глаза спутницы за стеклами солнцезащитных очков, он спросил:

— Я веду себя как эгоист?

— Прости. Вечно я со своими прямолинейными замечаниями! — искренне посетовала она.

— Драгоценная моя, компьютерная моя Роза, я искренне переживаю за тебя. Если ты не займешься самовоспитанием, считай, что твоя карьера обречена на неуспех.

— В смысле?

— Ты не обладаешь необходимым для выживания в деловой среде тактом.

— Ты говоришь так потому, что я имею осмеливаюсть не соглашаться с тобой? — дерзко спросила его женщина.

— Я говорю так потому, что ты делаешь это крайне неуклюже. И дело не в моих обидах, Роза. С ними я уже давно научился справляться. Но окружающие могут быть задеты такой сомнительной откровенностью. Тебе необходимо вести дискуссию, не переходя на личность собеседника. Если у тебя есть что сказать, не бурчи в адрес визави. Озвучь свою идею в целом. Имеющий уши услышит, поверь мне. Все, даже самые надменные и самодовольные люди на этой планете, чрезвычайно ранимы. Если они заметят, что кто-то с осуждением относится к их персоне, это не упрочит отношений. Как умный человек, ты обязана это понимать. Если ты не постараешься измениться, то будешь обречена на сидение за компьютером в самом пыльном и дальнем углу офиса, а расти по карьерной лестнице будут более дипломатичные люди. Даже несмотря иа твое в высшей степени ответственное отношение к работе. В первую очередь следует понять, что человеческие отношения более достойны приложения душевных и физических усилий, нежели текущие профессиональные задачи… Я иду купаться! — неожиданно объявил ей Ник Папэлиу в завершение служебного нагоняя. — Ты со мной?

— Н-нет, — неуверенно ответила Роза, все еще обдумывая его слова. — Я… я здесь побуду. Пока.

Ник принял ее ответ без возражений, покидал то немногое, что на нем было, на ближайший шезлонг, и ринулся навстречу волнам.

Роза осталась на берегу, присела под зонтиком, достала свою записную книжку и сделала короткие пометки относительно недостатка такта, подчеркнув эти страшные слова жирйой чертой.

А потом она задумалась, следя рассеянным взглядом за смуглым мускулистым пловцом.

Роза сидела на берегу словно каменная, припоминая все, что могло вызвать у Ника такое нелестное о ней мнение. Странно, но прежде, даже сознавая, что говорит ему неприятные и обидные вещи, она делала это со всей дерзостью и безоглядностью. Теперь же Роза судила себя за прежние свои вольности довольно строго, и не с позиций стороннего наблюдателя, а как человек, уже претерпевший в себе некоторые изменения.

В прежние времена такой упрек со стороны Ника она списала бы на счет его самовлюбленности. Но теперь, поближе узнав этого человека, Роза любое его замечание рассматривала как отражение его личного жизненного и профессионального опыта.

За этими размышлениями Роза не заметила, как миновало три четверти часа, а Ник все плескался в волнах. Он несколько раз делал ей знаки руками, чтобы она бросила свой блокнот и присоединилась к нему, но Роза не замечала этих призывов.

Она старательно вспоминала, откуда в ней взялась эта непримиримость к чуждому ей мнению. Она любила и за многое благодарила двух хиппи, Тони и Флору. Но в детстве ее всегда ранила их невосприимчивость к ее переживаниям. Оба всегда оставались глухи к ее детским страданиям. Дядя и тетя слепо следовали своим представлениям и игнорировали все, что им противоречило. Розу это задевало. Она не знала способа достучаться до взрослых, от которых тогда зависила её жизнь.

Но прошло время, и она, точно так же, как и они, старалась отгородиться от всего, что ее не устраивало. Не задумываясь, девушка подвергала осуждению все, что представлялось ей неправильным. Говоря иносказательно, Роза отрастила собственные шипы, которые стали единственной ее защитой от несуразиц внешнего мира. Она сознательно стала одинокой. До встречи с Ником этот выбор не тревожил ее, он казался ей судьбой, а не пороком.

И только Ник побудил ее вникнуть в истоки такого поведения. Теперь, в двадцать девять лет, ой как непросто было признать, что она продолжает жить как зависимое существо, а не ведет себя согласно собственному выбору, что она и годы спустя страхуется от нечуткости близких своей пассивностью, а не управляет судьбой осмысленно, как и надлежит зрелому человеку.

И еще она поняла — по сравнению с отчаянной и восторженной Лили, которая отважно шла навстречу своей звезде, приветствуя любое испытание, она, Роза, старшая сестра, на поверку оказалась угрюмым испуганным ребенком, который сторонится всяких перемен и треволнений. И если прежде можно было свалить всю вину за это на неумелое воспитание дяди и тети, то теперь, когда она взрослая женщина, нелепо винить кого-то.

— Ты в задумчивости, Роза? Прости, если был резок с тобой, — раздался возле нее голос Ника, заставив женщину обернуться.

Он стоял рядом, веселый и бодрый, вытираясь мохнатым полотенцем.

— Я заинтересован в том, чтобы ты многого достигла. Чем-нибудь помочь?

— Все нормально, — заверила его Роза. — Просто очень жарко.

— А вот если бы ты искупалась, почувствовала бы себя намного лучше, — пытался уговорить ее Ник.

— Обязательно… В следующий раз, — пробормотала она.

— Почему не сейчас?

— Это опасно — бороться в море, — пошутила Роза.

— Бороться? А зачем же бороться? — удивился мужчина.

— Ну как же? — отозвалась она и напомнила: — Я ведь неисправимая забияка.

Ник кротко улыбнулся.

— А я хороший пловец. Я спасусь даже от такой безжалостной акулы, как ты, дорогая.

— Я знаю, я это заметила.

— Скидывай сарафанчик, пойдем поплаваем, — в очередной раз предложил Розе Ник, взяв ее за руку.

Роза покорно сбросила с плеч палантин и сняла сарафан, под которым оказался весьма целомудренный купальник.

— Странная командировка, — только и проговорила она, позволив Нику увлечь себя в воду.

Для Ника общение с Розой стало тяжелым трудом. Скоро выяснив, что она не знает правил игры и не придерживается их, что вся состоит из сплошных стереотипов и при этом чужда притворству, он посчитал такое поведение вызовом и… принял его. Благодаря этой колючей одинокой женщине, Ник смог почувствовать себя кем-то вроде демиурга.

По сравнению с этой женщиной, все прежние его увлечения показались Нику пустыми, служившими лишь удовлетворению примитивных физических потребностей. Общение же с Розой требовало от него много больше, чем следование условностям, позволявшим держать женщину при себе. Даже подавая Розе откровенные знаки своей заинтересованности в ней, Ник мог не опасаться, что она злоупотребит его расположением в корыстных целях.

Да, он соблазнял её. Но впервые делал это не нахрапом. Он готов был протянуть этот трудный и захватывающий этап еще на много-много месяцев. Нику было лестно сознавать, что постепенно он словно наполняет ее собой. Его авторитет с каждым днем для Розы все рос, его мнение с каждым днем ценилось все выше, его мировоззрение вызывало у нее искреннее уважение, его идеи воодушевляли ее, а результаты его труда казались ей поразительными. Тогда как для череды женщин, когда-то бывших с ним, Ник являлся лишь источником материальных благ и весьма престижным спутником— Достаточно, — сказал Ник, проведя ладонью по плечу Розы. — Вернемся на берег, а то обгоришь.

Роза послушно вышла за Ником из воды. Он вытер ее, смущая пылкими взглядами. Проводя полотенцем по ее груди, Ник намеренно задержал на ней свою руку. Роза сконфуженно отвела взгляд в сторону, пытаясь притвориться, что не замечает этого,

В очередной раз испытав ее женскую скромность и свое мужское самообладание, он прекратил эти нарочитые домогательства и присел на шезлонг.

— Чего ты хочешь от жизни, Ник? — неожиданно серьезно спросила его Роза.

— Найти идеальную женщину, — не задумываясь, ответил он.

— Идеальную? — с сомнением повторила она.

— Я, мрачный и одинокий старик, не заслуживаю ее? — шутливо осведомился Ник.

— Ты не мрачный и не старый.

— Но одинокий.

— Как и все мы, — добавила Роза.

— Так, по-твоему, я не заслуживаю идеальной женщины?

— Ты трудоголик и плейбой. И никогда не остановишь свой выбор на одной-единственной, — предположила Роза.

— Я не говорю о безупречной женщине. Я имею в виду именно единственную, которая будет идеально подходить мне одному.

— Но пока этого не произошло, ты довольствуешься меньшим…

— Я ни с кем не встречался с того самого дня, как познакомился с Лили, — признался Ник Папэлиу.

— Да, Лили производит необыкновенное впечатление на мужчин, — Подтвердила Роза.

— Какое именно впечатление ты подразумеваешь? — заинтересованно спросил ее Ник.

— Благоговейное, — ответила женщина. — И чем она дальше, тем сильнее ее влияние. Я это много раз уже замечала.

— А, как ты думаешь, в чем ее секрет?

— В том, что она не придает этому значения. Она хороша собой, о чем знает с раннего детства. Ее с малых лет сопровождают восторги окружающих. Лили со всеми дружелюбна, но редко кому-то отдает предпочтение. К сожалению, сама она выбирает мужчин, которые по ограниченности своей не способны понять ее в полной мере. А те, которые без ума от Лили, интересуют ее в меньшей степени, потому что ее сложно завоевать комплиментами. Слишком уж она избалована этим.

— Дорогая моя, ты очень обстоятельно все изложила, — отметил Ник. — Должно быть, много размышляла над этим?

— Отношение Лили с мужчинами всегда были главным предметом моего сестринского беспокойства, — призналась Роза. — Лили всегда остро переживала любовные неудачи. Хотя все они были следствием одной и той же проблемы. Она почему- то стремится завоевать сердце самого эгоистичного негодяя, у которого, может быть, и сердца-то нет. И обходит вниманием тонких и нежных людей, принимая их любовное к ней отношение как долное. Я много раз пыталась её вразумить и направить. Но она, как и ты, ищет чего-то или кого-то незаурядного.

— Может быть, эти «эгоистичные негодяи» дают ей в постели то, чего не в состоянии дать «тонкие и нежные люди»? — смело предположил Ник Папэлиу.

— Секс не может ответить на все вопросы. Секс удовлетворяет только один-единственный инстинкт человека, но даже от одиночества избавить не в состоянии. Я уж не говорю о том, чтобы наполнить жизнь смыслом.

Ник выслушал ее и кивнул так, словно полностью разделял это мнение, а не только принял его к сведению.

— Ты сам утверждаешь, что не был ни с кем с тех самых пор… Но от этого твоя жизнь не стала менее насыщенной. Ты целеустремленно трудишься, сочетаешь работу и отдых, находишь время и желание помогать неудачникам вроде меня, — иронически заметила Роза.

— И настаиваю, чтобы оставшуюся часть дня мы провели за осмотром местных достопримечательностей…

Джунгли, горы, водопады, буйная растительность, дикое зверье…

В заповеднике, на посещении которого Ник давно настаивал, они свели знакомство с несколькими представительными орангутангами, поразились ярким тропическим птицам, полюбовались красотами пейзажа.

И конечно, они работали. Роза была верна своему блокноту, однако, против ожидания, она стала заносить в него не деловые заметки, а перечень удивительных вещей и явлений, с которыми ей пришлось столкнуться в этой необыкновенной поездке.

Время делового визита пролетало стремительно, по вечерам они привычно встречались в патио за ужином, подкрепленным бокалом легкого вина.

Ник еще не встречал женщину, столь живо реагировавшую на диковинки и странности незнакомой ей жизни. Ее непосредственность излучала истинно детское обаяние. И если бы не присутствие Розы, которая подмечала все чудное и обращала на это внимание Ника, он бы не получил того удовольствия, что ему-доводилось испытывать с ней.

Теперь, вечерами, за бокалом вина и легким ужином им было о чем вспомнить. Их впечатления взаимно дополняли друг друга. Не имело больше смысла таить свои эмоции. «Мрачный и одинокий старик» Ник Папэлиу вновь ощущал себя мальчишкой, да и Роза легко позабыла о своих «солидных» летах.

Ник обычно провожал Розу на ее половину, когда усталость от насыщенного дня объявляла о себе мучительной зевотой.

— Заглядывай сюда почаще, — напутствовал ее Ник, остановившись на воображаемой границе двух владений.

Роза кивнула, застенчиво улыбнулась, уже повернулась к себе, но не спешила покидать патио…

Ник сменил благодушный взгляд на тихое ожидание. Он оглядел ее с головы до ног. Вечером жаркого дня на Розе была лишь тонкая шелковая туника в восточном стиле ноги ее были босы, волосы распущены. Она сделала только шаг по направлению к своей двери и остановилась.

Ник приблизился к ней вплотную. Он не видел ее раскрасневшегося от волнения лица, потому что все внимание свое сосредоточил на женской груди.

— Что… что ты делаешь? — робко спросила его Роза.

— То же, что и ты, — ответил он.

— Я иду спать, — отозвалась она.

— Я с тобой… Поодиночке нам не уснуть…

— С чего ты это взял? — попыталась она воспрепятствовать его очевидным намерениям.

— Не спорь, — прошелестел над ее ухом тихий голос Ника.

— Иди к себе, — попросила его женщина.

— Не так скоро, — сказал он, приникнув губами к ее волосам.

— Пусти…

— Ты не сможешь убежать от меня.

— Я не собираюсь бежать, я возвращаюсь в свой номер.

— Тебе не убежать от меня, — гипнотически отчеканил он, на миг прижав ее к себе. — Даже если я тебя отпущу, — добавил он, отняв от Розы руки. — (Роза изумленно смотрела на него.) — Ну… Иди же, — проговорил Ник.

Роза дошла до стеклянной двери и вошла в свой номер. Она уже собралась задвинуть створку двери, но почему-то медлила. Она видела Ника, который продолжал стоять напротив.

— Ты дрожишь? — окликнул ее Ник снаружи. — Тебе холодно? Закрывай же дверь!

Роза замерла, глядя на него, как завороженная. И Ник вошел к ней.

— Это безумие. Завтра сложный день. Нам обоим следует выспаться, — бормотала Роза.

— Совершать безумства тоже порой необходимо, — небрежно бросил Ник, тесня Розу в глубь номера.

— Только не сейчас, — слабо возразила она.

— Ну почему же нет? — усомнился в ее доводе мужчина.

— Безумства не для меня, — тихо сообщила она.

— Чем же ты лучше всех смертных? — пошутил Ник.

— Или хуже, — допустила женщина.

— Это навряд ли, — заметил он и добавил: — Ночь бархатная и лунная — самое время нам обоим сойти с ума на этом полудиком острове. Хочешь знать, как я себе это представляю?

— Что это? — спросила Роза.

— Это, — прошептал Ник, толкнув ее на кровать, к которой они постепенно приблизились, — вот что!

Роза вскрикнула от неожиданности и упала на кровать.

— Мы не должны, — проговорила она, когда он лег поверх, загодя освободившись от одежды.

Нику пришлось преодолеть некоторое сопротивление с ее стороны. Роза встретила его, отталкивая ладонями. Она отчаянно отклонялась от его поцелуев. Эта борьба рассмешила Ника, но он не стал настаивать, отодвинулся от Розы. Она смотрела на него широко распахнутыми синими глазами, ее большие зрачки блестели в темноте.

— Последний шанс… — тихо произнес Ник Папэлиу.

— Для чего? — спросила Роза.

— Решиться, — ответил он. — А потом наступит утро. И ни ты, ни я ничего не сможем изменить.

— Не сможем? — спросила Роза, испугавшись категоричности его тона.

— Я не стану, — уточнил Ник.

— Но я никогда этого и не хотела, — призналась она.

— Я тоже прежде не думал об этом всерьез, — отозвался он.

— Это просто недоразумение какое-то…

— Ну, если ты так считаешь, — проговорил Ник, поднимаясь с постели, — мне действительно лучше уйти.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

— Я никогда прежде не совершала безумных поступков, — окликнула его Роза, трусливо закрыв лицо руками.

— Ты так боишься меня? — удивленно спросил ее Ник, упершись коленом в кровать возле нее.

— Тебя, себя и всего на свете. Сколько себя помню, всегда чего-то боюсь… до смерти, — взволнованно призналась она.

— А чего конкретно ты боишься в эту самую минуту? — ласково спросил он, обняв Розу за плечи. — Боишься нового, неизвестного, непонятного? Или боишься физической близости, наготы, чувственности?

— Тебе не понять этого, — пробормотала Роза.

— Ты девственница? — осторожно проговорил Ник.

— Нет, конечно, — смущенно ответила женщина.

— Ты не расскажешь мне, почему так разволновалась?

— Нет, — коротко ответила она.

— И как же мне понять тебя? — обратился к ней Ник.

— Это не объяснишь с наскока, — уклончиво ответила Роза.

— Тебя не интересуют мужчины? — предположил Ник и сам же рассмеялся своему предположению.

— Не в этом дело, — сердито буркнула Роза. — Я… как бы это сказать, не очень смела в постели… Можешь смеяться надо мной, сколько хочешь, но это так. Я не много упражнялась в этой науке…

— И я рад, — постарался успокоить ее Ник, бережно укладывая голову женщины на подушку. — Это чудесно.

— А кроме того… — прошептала она.

— Что еще? — спросил Ник, уже собиравшийся поцеловать её.

— Ты пугаешь меня… Твое отношение… Ты, должно быть, прихотлив в таких вопросах…

— Лестное мнение, — сладко заметил Ник, вновь приблизившись к губам Розы.

— Ты производишь такое впечатление, — не унималась она, сыпля объяснениями. — Тебя привлекают такие девушки, как Лили. А я не такая.

— Я успел это заметить.

— У меня нет тех достоинств, что есть у нее.

— Ты красивая, Роза. Ты совершенно другая, но ты красивая, — серьезно заверил ее Ник.

— О, прошу тебя, Ник, не лги мне! Ты все равно что получил меня. Но только лгать мне не нужно. Я знаю, что я серая мышь в сравнении с женщинами, что привлекают тебя.

— Если хочешь довести себя до слез, не стану тебя останавливать. Но у меня были другие планы на эту ночь, — объявил Ник, медленно приподнимая полы ее туники.

Роза решила улететь в мыслях далеко-далеко, пока он раздевал ее. Она плотно закрыла глаза и стала нервно покусывать губы. Ника забавляла эта ее патологическая стеснительность, но он старался ничем не выдать своей насмешки.

Он отбросил в сторону ее одежду и накинул на Розу простыню, тоже поднырнув под нее. Роза ощутила его горячее тело и открыла глаза. Ее взгляд встретился с пристальным взглядом Ника.

Ее сердце бешено колотилось. Ник чувствовал этот безумный ритм.

Ник крепко держал ее голову в своих ладонях и сосредоточенно изучал ее пылающее лицо.

Он провел рукой по ее волосам, обнял за плечи, скользнул ладонями по спине, обхватил бедра и прижал к себе. После коснулся губами ее рта.

Он целовал Розу до тех пор, пока ее шея не изогнулась от сладостного стона. Ее грудь показалась из-под тонкой простыни, и Ник прильнул к ней губами.

— Еще, — попросила она, когда его взгляд блеснул в темноте.

— Что? — спросил мужчина.

— Сделай так же, — прошептала она.

— Приятно? — проговорил он. — И твоя кожа приятная на вкус. И зернышки сосков возбуждают с каждой секундой сильнее. Они сладкие и сочные, как ягоды.

— Замолчи, — взволнованно прошептала она и запрокинула голову.

— Самые сочные ягоды из всех, что мне доводилось вкушать. А уж я напробовался, поверь, — продолжал волновать ее Ник. — И вся ты сочная, — проговорил он.

— Уже? — воскликнула Роза, почувствовав его легкое вторжение.

— Нет-нет, дорогая. Я не стану спешить, — шепотом заверил он ее.

Роза удивленно посмотрела на него.

— Что теперь? — спросила она, озадаченно.

— Нежность, — таинственно ответил он ей и вновь приник с поцелуями. Его руки ласкали её неустанно. Оновладевал ею, как не овладевал до него никто. Она открывалась ему и уже не понимала, что с ней происходит, когда искала его губы в темноте, когда ловила его прикосновения и ненасытно ластилась к нему всем телом.

— Это… — шепнула Роза.

— Изумительно, — завершил Ник.

— Я чувствую, что будет лучше, — пролепетала она, прижавшись к нему.

— Много лучше, — уверенно подтвердил Ник.

Она расслабленно лежала на постели и ожидала его. Сначала вкрадчиво, затем все настойчивей он входил в нее, а потом они неистово соединились.

Ник переметнулся на спину, и Роза оказалась на его груди. Ее влажные растрепанные волосы накрыли его лицо. Ник обхватил ее бедра, которые продолжали подрагивать… Поцеловал горячий лоб Розы и прошептал:

— Нужно поспать…

— …или будем завтра, как два полоумных зомби, — пошутила она и подставила свои губы.

— Глупо рассчитывать, что мы сможем поспать, — возразил самому себе Ник Папэлиу и поймал поцелуй Розы.

— Тогда нам следует расстаться, — предложила благоразумная женщина, не разнимая объятий.

— Не раньше, чем наступит утро, — возразил он.

Сколько бы им ни удалось поспать, этого оказалось недостаточно для восстановления потраченных сил. Но блаженство компенсировало все издержки бессонной ночи и подарило волшебное пробуждение.

— Это тебе, — промурлыкал Ник, коснувшись губами уголка ее рта.

— Поцелуй или кофе? — спросила она, присаживаясь на постели.

— И то и другое, — ласково ответил мужчина, протягивая ей чашку.

— Как давно ты на ногах? — спросила его Роза, благодарно приняв порцию ароматного бодрящего напитка.

— Час или два… — проговррил он, пожав плечами.

— Тебе следовало и меня разбудить, — обеспокоенно откликнулась женщина.

— Ты спала, как невинный младенчик. Я же не изверг, чтобы нарушать такой сон. Нет, девочка. Я любовался.

— Чем же это?

— Тобою. Тем, как аппетитно выглядывала из- под простыни твоя тонкая лодыжка, как вздымалась ровным дыханием грудь, и лицо, осененное детской улыбкой, так и взывало о поцелуях. Но я терпел до последнего, чтобы ты оценила мою выдержку.

— Я ценю, — прошептала Роза, разгоряченная его признаниями. — Но я не чувствую себя невинным младенчиком в это утро. Чему ты виной. Я далеко не невинна, и мысли мои, и желания скорее

— Только не говори, что чувствуешь себя падшей, — шутливо перебил ее Ник.

— Нет, не падшей. Но поверженной. Все прежнее рассыпалось в прах. И теперь придется начинать с нуля.

— О чем это ты, милая? — недоуменно спросил Ник.

— Все эти годы я старательно избегала того, чего толком и не знала. Теперь же, поняв, насколько это прекрасно…

— …ты просто обязана пустить меня к себе под простыню, — завершил вместо нее Ник.

— Да-да… С радостью… Это ведь не на одну ночь, — взволнованно проговорила Роза. — Это было бы для меня ударом, — с детской непосредственностью призналась она.

Ник выдержал нейтральную мину и сообщил:

— У нас не более четверти часа… Но не тревожься, это не на одну ночь, — вынужден был пообещать мужчина, понимая, что ей необходимо слышать это. — Мы можем отменить все развлекательные мероприятия и заменить их дайвингом под простыней.

— Нет, я не настаиваю. Не думай, что я ненасытна. Мне просто нужно знать, что это не случайная связь, — смущенно прошептала Роза, зацеловывая Ника.

Он ободряюще обнял женщину. Она мгновенно растаяла в его руках. Роза была столь чутка к его ласкам! У Ника не могла не закрасться мысль, что Роза влюбилась в него без памяти. Но прояснять что-либо с женщиной в таком состоянии представлялось

ему занятием бесполезным. Он честно угождал ей.

Роза была ему не безразлична, он чувствовал себя ее покровителем, и неудивительно, что в определенный момент он ее возжелал. Но понимала ли это Роза? Ник рассчитывал на это. Она была полностью поглощена своими сомнениями и страхами, чтобы отдавать себе отчет о мотивах ее спутника и босса. И Нику показалось, что он вновь ступил на тонкий лед отношений, не предвещавших ничего хорошего. А ведь еще накануне он был одержим желанием овладеть этой ускользающей и непостижимой женщиной..

То, что для Ника Папэлиу было сексом, для Розы становилось открытием. Она словно перерождалась в его руках, преображалась от каждого его прикосновения. И он не мог не торжествовать. Еще ни одна его партнерша не награждала его таким красноречивым безгласным восхищением его мужских качеств.

И в нем разгорелись новые желания. Он уже предвкушал, как они будут нежиться, в волнах, ласкать друг друга на песке, ночевать под открытым небом, как он будет дарить ей все новые и новые невероятные ощущения, как сама тропическая природа начнет соучаствовать их близости.

Шум моря, шорох листвы, пение ночных птиц ублажают их слух, легкий ветерок овевает тела, крупные звезды озаряют их бдения, сочные фрукты и пьянящее вино утоляет их физический голод. Он грезил и овладевал ею, а она блаженствовала,

и послушность Розы становилась для него наивысшим из достижений. Ему лестно было вспоминать ее непримиримость, бесчисленные препирательства и взаимные недовольства, чтобы во всей полноте ошутить сладость победы, в которой он не мог никому признаться.

— Теперь все будет иначе, — твердо проговорила Роза, положив голову на его грудь.

— Ты меня пугаешь, — шутливо отозвался он, проведя ладонью по ее волосам.

Он и предположить себе не мог, что в этот самый миг она уже видела себя его супругой, примеряя фамилию Папэлиу к имени Роза.

— Моя жизнь не может не измениться, когда мы вернёмся в Лондон, — сказала женщина.

Ник опасался спросить, что же именно она имеет в виду.

— Хотя… — внезапно поникнув, пробормотала Роза, — реальность, она как камнепад, готова погрести подсобой любое смелое начинание.

Ник промолчал в ответ на ее опасения.

— Тебе скучно со мной? — заволновавшись, спросила его Роза.

— Нет, ну что ты… — поспешил разуверить ее Ник. — Просто все имеет свой конец. Мне пора собираться… Да ты и сама все знаешь, — добавил он, вставая.

— Знаю что? — настороженно спросила его женщина.

— Ты сама сказала, что многое изменится. Скоро ты уже не будешь работать у меня. Ты вернешься к своему привычному распорядку… Ведь так? — сказал Ник, поспешно одеваясь.

— Ну… да, — вынуждена была согласиться Роза.

— Сейчас не время планировать нашу жизнь… Что у тебя сегодня по плану? — деловито осведомился начальник.

— Завершаю тестирование, — ответила Роза, стыдливо завернувшись в простыню.

— Как со мной связаться, ты знаешь, милая, — пробормотал он, поцеловав ее в щеку. — Это еще не конец, детка. Секс был прекрасен, — проникновенно проговорил он.

Роза резко отстранилась от него.

— Это конец! — бросила она.

— Ты этого не хочешь, — постарался смягчить ее гнев Ник.

— Именно этого я и хочу. Я получила от тебя все, чего хотела. А по возвращении в Лондон с радостью вернусь к своему привычному распорядку, к которому ты не будешь иметь никакого отношения.

— Ты собираешься порвать со мной?! — не веря своим ушам, воскликнул он.

— Это произойдет само собой. Просто в Лондоне нас уже не застанут врасплох жаркое солнце, соленое море, нежный ветерок… Да ты и сам все знаешь, — издевательски добавила она. — Атмосфера романтики и сумасбродства — что может быть лучше для школы сладострастия? Спасибо за науку, босс!

— Тобой движет импульс, Роза. Ты придаешь словам. Еще пару минут назад ты была настроена совсем по-другому, — пытался вразумить ее мужчина, не желавший лишать себя такой прекрасной любовницы.

— Женщины — существа капризные. Ты разве не знал этого? — дерзко спросила Роза.

— Ну вот, опять ты выпустила шипы! А ведь нам еще работать вместе.

— Не волнуйтесь босс, про работу я помню. Но и вы не забывайтесь.

Ник сел возле Розы и заставил ее посмотреть в свои глаза.

— Милая, прекрати ребячиться. Мне хорошо с тобой, секс восхитителен, я дорожу твоим отношением. Но чего ты хочешь от меня? Клятвенных обещаний? После, одной ночи? Такое бывает только в романах. Мы взрослые самостоятельные люди. Мы имеем право на удовольствие. И то, что мы его друг другу доставляем, — уже хорошо. Остальное покажет время. Давай будем радоваться тому, что у нас есть… Ты успокоилась, милая? Я могу тебя оставить с уверенностью, что вечером ты примешь меня в свои объятья?

— Ты можешь быть уверен только в одном, Ник. Слез и истерик не будет! — сухо процедила Роза.

— Да, ты скорее ужалишь, чем расплачешься, — многозначительно проговорил мужчина.

— Ты не вправе меня в этом упрекать, — отозвалась она.

— Я не хотел обидеть тебя, Роза. Ты мне не безразлична.

— Я не нуждаюсь в снисхождении, — холодно произнесла женщина. — Мы и вправду неплохо порезвились в постели. Но я равнодушна к спорту в любых его проявлениях.

— Не нужно пошлостей, Роза, — осадил ее Ник.

— Избавь меня от лицемерия, Ник, — ответила она.

— Как хочешь, отозвался он, уходя.

— И все-таки я благодарна тебе, — тихо сказала Роза, сидя спиной к нему.

Ник застыл на пороге.

— Я благодарна тебе за то, что ты помог мне выбраться из того финансового тупика, в котором я находилась.

— Не стоит благодарности…

— Я завершу испытание системы и составлю отчет по форме. Надеюсь, проблем не будет. Тогда я смогу пораньше вылететь в Лондон.

— В спешке нет нужды.

— Я так хочу. Успешный тест программы будет означать конец нашего сотрудничества, не так ли?

— Если ты так решила.

— Я так решила, — ответила она, не оборачиваясь.

Ник тихо подошел к ней и обнял за плечи.

— Назови мне хоть одно место на земле, где тебе было так же хорошо, как здесь.

Роза промолчала.

— А если я попрошу тебя остаться со мной?

— Это смешно после всего того, что мы сказали друг другу, — с сожалением проговорила она.

— Что поделаешь… — заметил Ник и поцеловал ее в висок. — Приходится признать, что мы оба не знаем, как себя вести в сложных ситуациях.

Роза кивнула в знак согласия.

— Не горячись и дай нам обоим шанс, — попросил ее Ник.

Роза покачала головой, сдерживая слезы.

Когда Роза вернулась в Лондон, то увидела свою квартиру полностью преображенной. Удачный запуск системы компьютерного учета принес команде программистов помимо оговоренной заработной платы еще и премиальные выплаты…

Теперь Роза могла не тревожиться за свое благополучие, тем более что и Лили готовилась к вылету из Америки не с пустыми руками.

Все стало другим — и дом, и сестры…

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

— Теперь, когда мы обе дома и хорошо потрудились, имеем право расслабиться, — предварила ее вопросы Лили. — В следующую среду я вылетаю обратно в Америку и не хочу оставлять свою сестренку в таком угнетенном состоянии. Я намерена взять над тобой шефство, Рози. Мы отправляемся развлекаться!

Роза удивленно посмотрела на Лили, которая словно оперилась и посерьезнела за то время, что они не видели друг друга. Эта перемена приятно удивила старшую сестру. У Лили действительно

Младшая сестра была убеждена, что много испытала и повидала, а Роза решила не смущать ее своими переживаниями. Она в очередной раз затаила все свои горести ради спокойствия младшей сестренки.

— С чего ты взяла, что я в угнетенном состоянии, дорогая? — попыталась возразить ей с улыбкой старшая. — Вовсе нет. Я просто устала, — пустилась разуверять ее Роза. — И я не думаю, что у меня есть время для развлечений, которые ты, как всегда, в изобилии спланировала.

— Вот этого я слышать вообще не хочу! — категорически объявила младшая.

— Но это так, — без всякой надежды быть услышанной проговорила Роза.

— Если тебя слушать, то людям и вовсе развлекаться не следует! А по-моему, хорошо поработав, мы просто обязаны как следует отдохнуть. И не на диване с книжкой, а в шумной веселой компании друзей.

— Видишь ли, всего несколько дней назад я вернулась на прежнюю работу после двухмесячного отсутствия. Мне приходится много наверстывать. Для меня сейчас лучший отдых — это сон, а не танцы в ночных клубах. Так что иди веселись без меня, дорогая. Уверена, одинокой ты не останешься…

— Рози, милая… Сегодня суббота. И ты всерьез намерена провести ее дома?' — драматически воскликнула молодая актриса.

— Не тревожься за мой досуг. Я себе занятие друзьями, ведь ты скоро намерена вернуться в Лос-Анджелес. Я в вашей компании буду лишней.

— Нет, нет и нет! — категорически восстала младшая сестра. — Я не уйду из дому без тебя, Рози, — объявила она свое условие. — Мы вместе отправимся в небольшой джаз-клуб Уэст-Энда. Тебе там понравится. Это уютное место придумано именно для таких зануд, как ты, — пошутила Лили.

— Дорогая…

— Больше никаких возражений! — опередила ее Лили.

Несколько часов спустя обе сестры лавировали от магазинчика к магазинчику, потому что в программе досуга, составленной Лили, первым пунктом значилась шопинг-терапия, за которой следовало посещение салона красоты.

Там Роза, поддавшись на уговоры Лили, предалась комплексному ритуалу преображения, включавшему в себя все — от пилинга до питательных обертываний, от маникюра и педикюра до стрижки и тонирования волос.

Здесь Лили чувствовала себя, как рыбка в родном водоеме, в то время как Роза за каждым этапом следила с опаской и боялась предсказать, что выйдет в итоге.

В результате Лили объявила сестре:

— Прежняя Роза мне нравилась больше. Ты была домашняя и неказистая. Теперь я вижу перед собой не сестру, а соперницу, причем соперницу сильную.

— Не преувеличивай, — отозвалась Роза, изучая свое отражение. — Я вообще себя не вижу. Потому что это не я. Мы обе это знаем.

— Мы, может, и знаем. Но окружающие не в курсе… Мне следовало раньше запихнуть тебя в герметичный отсек с косметологами и не выпускать до тех пор, пока ты бы не освоилась со своими потенциальными возможностями, — посетовала младшая сестра.

Лили подхватила старшую сестру под руку и вместе с ней двинулась к выходу. Роза попыталась попенять сестре на несвоевременность таких трат в их нынешнем финансовом положении, но Лили лишь замахала руками, не желая слушать.

Роза шла и раздумывала над тем, как Америка меняет младших сестер. Она шагала, увлекаемая Лили, и не замечала, что мужчины и женщины, молодые и постарше, с интересом смотрят на двух красивых и ухоженных девушек, шествующих по тротуару.

— Огромное спасибо Нику, — проговорила Лили. — Благодаря ему мое актерское резюме приобрело неоценимое значение. Теперь у меня появился реальный шанс претендовать на роли в нескольких мыльных операх здесь, в Британии, и в Америке.

— Ник, — задумчиво произнесла Роза. — Да, Ник… Он молодец. Нам обеим есть за что его благодарить, — странным голосом объявила она.

Лили внимательно посмотрела на сестру, приподняла брови, но, видя отсутствующий взгляд той, обошлась без комментариев. Однако она поняла, что это тема для обстоятельного разговора, и начала из далека:

— Почему ты до сих пор опекаешь меня, как маленькую?

— Что ты имеешь в виду? — удивленно спросила Роза.

— Эту твою привычку скрывать от меня свои переживания, тогда как я делюсь с тобой абсолютно всеми своими проблемами, — пояснила Лили.

— Возможно, потому, что у тебя есть личная жизнь, а у меня ее нет. Это все объясняет, не так ли?

— Завелись у меня подозрения, что и у скромницы Розы за время моего отсутствия тоже появилась личная жизнь. Я не права? — спросила Лили.

— У меня все, как прежде, — возразила Роза.

— Я тебе не верю, — объявила Лили.

Они вернулись домой, и Лили начала командовать. Она отдавала однозначные распоряжения и отказывалась выслушивать возражения. Младшая сестра выбрала среди обновок те, в которые предстояло одеть Розу в джаз-клуб, она же сделала сестре вечерний макияж, затем оделась и подкрасилась сама и, не давая старшей даже минуты одуматься, поволокла ее в Уэст-Энд.

Разумеется, Лили ни словом не обмолвилась о том, что, воспользовавшись суетой, улучила момент и незаметно от Розы дозвонилась до кое- кого…

В джаз-клубе почти все друзья Лили были уже в сборе, когда появились обе красавицы.

Роза поздоровалась со всеми и скромно затихла, но не без восхищения наблюдала со стороны, как ее младшая сестра легко и непринужденно ведет совершенно бессмысленную, но полную эмоций беседу. Роза лишь пассивно присутствовала при этом, удивляясь, какая причина заставила ее так разволноваться, отчего это все ее нервы словно сплелись в один тугой узел, а все ее существо замерло в предвкушении чего-то неясного…

А знакомые Лили всё пребывали.

Еще никогда Роза не присутствовала при таком скоплении молодых, энергичных и привлекательных людей. Она искренне порадовалась, что позволила себя уговорить потратить деньги на наряды и прочие атрибуты преображения, иначе сгорела бы со стыда в присутствии столь блестящей публики. Несколько молодых людей пробовали заговорить с Розой, но всякий раз она мастерски переводила внимание на свою младшую сестру, которая в это время эмоционально повествовала о своем пребывании в Америке. В этой компании, как ни в какой другой, понимали, сколь значительно такое достижение для начинающей актрисы. Лили поздравляли даже те, кто ей завидовал.

В разгар веселья в клубе появился мужчина, ведший под руку высокую худую рыжеволосую женщину, вышагивавшую на длинных стройных ногах, максимально предъявленных на суд публики.

Роза от неожиданности глотнула лишнее из бокала вина и повернулась к мужчине слева от себя. Он представился ей как Тед и был очень любезен. Другие звали его Монтажером, но, возможно это была специальность. Правильно расценив неосведомленность Розы в вопросах кинобизнеса, Тед давал ей шепотом краткие и толковые комментарии к молодежному жаргону, который проскальзывал в разговорах Лили и ее друзей.

И вот Роза уже всем корпусом повернулась к Теду. Он воспринял это как добрый знак и принялся активно ухаживать за ней. Роза краешком глаза отмечала перемещение рыжеволосой женщины и ее темноволосого спутника. Присутствие тех двоих заставляло ее быть необычайно обходительной с Тедом, и молодой человек отвечал Розе тем же — до тех пор, пока Лили не окликнула сестру, сообщив, что благодетель Ник ненароком заглянул в то же самое время в тот же самый клуб…

— Здравствуй. Не ожидала увидеть тебя здесь, — с притворно-радушной улыбкой обратилась к нему Роза.

— Вижу, ты, наконец, отлично проводишь время, — поддел он Розу, метнув короткий взгляд в сторону ее собеседника.

— О да, — подтвердила Роза, тоже посмотрев на Теда, который, казалось, готов был принять вызов со стороны незнакомца.

— За то короткое время, что мы не виделись, ты похорошела, дорогая. Преобразилась до неузнаваемости, — ободрительно сообщил Ник и бесцеремонно оглядел ее с головы до ног.

— Я удивлена, что ты меня еще помнишь, — съязвила Роза, дерзко посмотрев на рыжую. — Не знала, что ты посещаешь такие заведения.

— Не часто, но случается… Здесь можно ветретить интересных людей, — обьявил Ник.

— Я уже встретила, — отозвалась Роза и вновь красноречиво воззрилась на Теда, словно призывая его к действию.

— Ты полагаешь, я со своей спутницей не впишусь в ваш кружок? — вызывающе осведомился Ник Папэлиу.

— Боюсь, с нами ей будет скучно, — ответила Роза.

— Только не тогда, когда я рядом, — объявил Ник, положив руку на бедро рыжеволосой девушки.

Он приставил стулья к их с Лили столику и сел рядом с Розой, усадив по правую руку от себя свою длинноногую спутницу.

— Как ты? — обратился он к Розе, положив руку на спинку ее стула.

— Вернулась на прежнюю работу… Уверена, опыт создания программы бухгалтерского и управленческого учета не останется незамеченным. Руководство уже осведомлено о моем новом навыке. Я также стараюсь учитывать в своей работе и те общие рекомендации, которыми ты меня щедро снабдил, — заверила его Роза и широко улыбнулась.

— А что до безумств и всяческих глупостей, их ты тоже практикуешь? — поинтересовался Ник.

— Не понимаю, о чем ты? — отозвалась она.

— Вижу, что практикуешь, — ответил он на свой же собственный вопрос и еще раз пристально оглядел Розу.

— Поосторожнее с высказываниями, — сухо предупредила она его.

— Следовало осторожничать с выбором наряда, — буркнул грек.

— Чем тебе не угодило мое платье? — искренне возмутилась Роза.

— Платье безупречно, но оно не твоё… Хотя, чтобы вводить в заблуждение наивных мальчиков, вполне сгодится, — ядовито проговорил Ник Папэлиу.

— Послушайте!.. — возмущенно отозвался Тед.

— Остынь, парень. У нас с мисс Тейлор затянувшаяся дискуссия.

— А по-моему, между нами не осталось ничего невыясненного, — спокойно проговорила женщина.

— Надевая это платье перед выходом из дому, ты задумывалась над тем, не свалится ли оно с твоих плеч при резком движении?

— Тебе лучше спросить о том же у своей подружки, — холодно заметила Роза.

— Ей не привыкать, — нагло бросил Ник. — В отличие от тебя. На что ты напрашиваешься, обнажив до бесстыдства свое тело?

— Ты мне не отец и не брат, — объявила Роза, — и прошу оставить меня в покое, — настойчиво отчеканила она, уколов его гневным взглядом.

Лили жестом отозвала сестру в сторону, и Роза поспешила покинуть неприятное ей общество.

— Что между вами происходит? — шепотом спросила Лили сестру.

— Он ведь здесь не случайно. Это твоих рук дело, Лили? — требовательно спросила ее старшая сестра.

— Я пригласила его в числе своих друзей, потому что многим ему обязана, как и ты, дорогая.

— Д я, со своей стороны, отблагодарила его за все его одолжения. Так что больше мы мистеру Папэлиу ничего не должны, — возмущенно проговорила Роза. — И почему он напустился на мое платье? — уязвленно спросила она Лили.

— Платье сидит на тебе безукоризненно. А тебе, дорогая, давно бы следовало знать, что мужчины используют для критики любой предлог, если женщины не позволяют им чувствовать себя царями зверей. Ты строишь глазки Теду и демонстративно игнорируешь Ника. Как еще Ник должен на это реагировать?

— Но он пришел не один, — процедила Роза, кивнув на рыжую.

Лили посмотрела на рыжую и рассмеялась.

— Броский аксессуар, но не более. Не думаешь же ты, что Ник и эта тощая…

— Я вообще о нем не думаю, — возразила старшая.

— А стоило бы, — назидательно проговорила Лили. — Он прибежал тотчас, как услышал твое имя… — прошептала она и поспешила вернуться к своей компании, оставив Розу в недоумении.

Минуту спустя Роза вернулась за их общий столик. Она всячески избегала встречаться с Ником взглядом. В определенный момент он поднялся с места и протянул руку своей спутнице.

— Не позволяй ему так уйти, — прошептала на ухо Розе младшая сестра.

— А что я могу сделать? — растерянно промямлила старшая.

— Да все что угодно, — объявила та. — Ты сердишься на него? Дай ему это понять, выплесни на него свой гнев, только не будь равнодушна. Атакуй его! — призвала Лили.

— Атаковать? Зачем? Каким образом?

— Творчески, — пошутила Лили. — Знаешь, почему твой Монтажер не произвел на него должного впечатления? Потому что это детсадовский трюк. Ник заслуживает изощренной борьбы за его сердце.

— Но мне не нужно его сердце, — возразила Роза.

— Ты сама себе лжешь, дорогая. Просто задержи его, удиви, ошарашь, шокируй. Делай же что- нибудь, растяпа! — подталкивала Лили сестру. — Кстати, его сегодняшнюю подружку зовут Нэнси, она модель, ее творческий псевдоним Кошечка… Ступай же, Роза.

— Нет… — заупрямилась Роза.

— Что мне с тобой делать, глупая? — озадаченно проговорила Лили. — Ник! — окликнула она удаляющегося Папэлиу. — Ты уже уходишь, а так и не представил нам срою спутницу. Ты скрываешь от нас имя своей подруги?

— Если настаиваешь, Лили, мы можем и задержаться ненадолго. Я собирался поймать Нэнси такси. И ты отлично знаешь, кто она такая, не так ли?

— От тебя ничего не скроещь, Ники. Ты самый проницательный и чистосердечный мужчина из всех, кого мне приходилось встречать, — подобострастно произнесла Лили. — А вот мою сестру, судя по всему, шокирует твоя беспощадная откровенность.

— Ник, можешь оставаться, я поймаю такси сама, — заверила его Нэнси и, отделившись от компании, скромно удалилась.

Ник даже не потрудился проводить ее взглядом, уставившись на Розу, которой не давало покоя его замечание по поводу ее слишком открытого платья.

— Тогда я провожу до дома тебя, — объявил он Розе.

— Я доберусь с Лили, — возразила та.

— Нет, дорогая, — замотала головой Лили. — Я с друзьями собираюсь отправиться в другой ночной клуб. Тебе там не понравится. Мы планируем танцевать до утра. Езжай домой с Ником и не жди меня раньше рассвета!

— Но…

— Не волнуйся, я дам Теду твой телефон, — пошутила Лили, бросив дерзкий взгляд на Ника Папэлиу, который обезоруживающе ей улыбнулся и, пропуская мимо все возражения Розы, взял ее под руку.

— Ты так и пришла голышом или тебе есть что набросить на плечи? — спросил он Розу, ведя ее к выходу.

— Я не хочу, чтобы ты меня провожал, — объявила она.

Ник молча снял пиджак и завернул в него эту упрямую женщину в слишком легком для такой погоды платье.

— И я вообще не понимаю, как так можно: прийти с одной и уйти с другой?! — возмущалась она.

— Я постоянно так делаю, — легкомысленно заметил мужчина.

— Мне это известно. Тебе стоило бы взять под крыло любую другую девушку.

— Я делаю то, что считаю нужным, Роза, — отчеканил Ник. — И мне бы не хотелось, чтобы мою подопечную в непристойном платье провожал сегодня кто-то другой.

— Оставь в покое мое платье. Ничего непристойного в нем нет!

— Если не принимать в расчет того обстоятельства, что ты и этот наряд явно не созданы друг для друга. Неопытная женщина вроде тебя, раздев себя до такой степени, напрашивается на неприятности.

— А что, разве есть такие неприятности, с которыми ты в недолгий период нашего тесного общения не успел меня ознакомить? — колко спросила его Роза.

— В тебе говорит предвзятость. Но я готов закрыть на это глаза, дорогая, потому что чувствую за тебя ответственность.

— Счастлива буду тебя от этой ответственности освободить, — отпарировала она. — Тем более что не вижу принципиальной разницы между тобою и остальными мужчинами из окружения своей сестренки.

— Они все, как и я, оказали вам поддержку в тяжелую пору? — усомнился Ник.

вновь и вновь; а во-вторых, мы обе уже неоднократно благодарили тебя за все, что ты для нас сделал.

— Ты права, Роза. Прости. Но с помощью каких еще аргументов я могу заставить тебя относиться ко мне не так, как ко всем этим парням? Поскольку я лелею надежду, что ты позволишь мне не оставлять тебя моими заботами…

— Обстоятельства изменились, Ник. Мы больше не нуждаемся в сторонней, опеке.

— Печально слышать, — шутливо отозвался мужчина. — Хотя, сколько бы ни менялись обстоятельства, люди за одну ночь не меняются — это точно. Ты все такая же робкая и неуверенная в себе малышка Роза, которой необходим такой самоуверенный негодяй, как я. Ты же не собираешься рассказывать каждому своему любовнику историю про сумасбродных хиппи Тони и Флору, чтобы он пожалел тебя и постарался понять. Я полагаю, это не принесет тебе счастья…

— Так ты печешься о моем счастье? — насмешливо спросила его женщина.

— Конечно, вне всяких сомнений, детка.

— Тебе льстит миссия спасителя при неприспособленных к жизни созданиях?

— Я не собираюсь больше спасать тебя, Роза. В этом нет необходимости. Мне даже показалось, что ты чересчур быстро окрепла и встала на ноги. Боюсь, что ты изменишься до неузнаваемости и сделаешься такой же, как и все окружающие, — расчетливой и циничной. А пока ты еще прежняя Роза, я не хочу терять тебя.

— Твои слова меня коробят, — призналась она. — Не очень приятно думать, что мужчину ко мне может привлечь только моя беспомощность. И уж тем более я не хочу быть зависимой от человека, который не приемлет во мне все вплоть до одежды.

— Мне нравится, когда ты целомудренна, милая. Разбитные девчонки больше меня не привлекают. Платье красиво, и ты в нем смотришься бесподобно, но мне невыносимо видеть, как другие пялятся на тебя. И все, кто одаряют вниманием женщину, одетую в такое платье, — казановы, поверь мне на слово. А ведь это не те мужчины, кто могут заинтересовать тебя.

— И ты первый в этой категории, Ник?

— Детка, я давно уже не тот, кем был прежде. Время бежит для нас обоих. Мне уже поздно гоняться за девочками-моделями. Да и ты далеко не нимфетка.

— Негодяй! — отозвалась Роза.

— Ты жаждешь изменений. Мне это импонирует, милая. Я даже готов сам испробовать некоторые из них, — двусмысленно предложил ей Ник Папэлиу.

— Это уж как пожелаешь. Могу сказать одно: я намерена поужинать с Тедом в конце следующей недели.

— А после ужина? — осторожно спросил ее Ник.

— Кто знает… — пожала плечами Роза. — В любом случае сегодня я вернусь домой одна, — категорически проговорила она, выскользнула из пиджака и отдала его Нику.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Для Розы такое поведение не было кокетливым трюком, с помощью которого она рассчитывала вызвать в Нике ревность. Она лишь надеялась прекратить этот мучительный и бессмысленный обмен то ли колкостями, то ли упреками.

Роза не могла понять одного. Если с самой первой встречи, с самого первого диалога Ник был недоволен ею, равно как и она им, и это недовольство с каждым шагом сближения все возрастало, то как же могло случиться, что на Борнео они стали близки? Почему Роза рассказала ему обр всех своих страхах, даже посмела помечтать о браке с этим возмутительным человеком? Как получилось, что она позволила ему отвергнуть ее чувства в обмен на плотское удовольствие, о чем нисколько не пожалела, расставшись? И для чего Нику нужно было вновь напоминать о себе?

Все это можно было объяснить его потребностью властвовать. А такого шанса Роза не намерена была давать никому.

В конце недели, простившись с Лили и так и не поделившись с младшей сестрой всеми своими переживаниями, Роза и впрямь приняла приглашение Теда поужинать вместе в семейной пиццерии. Она знала, что Нэнси — не более чем яркий аксессуар, что Ник жаждет ее, Розу, что ей следует смягчиться по отношению к Нику ровно настолько, чтобы не позволить ему думать, будто между ними все раз и навсегда кончено. Она допускала, что ей необходимо проявлять больше изобретательности в общении с ним, избегать резких суждений и безапелляционных возражений, дразнить, при этом не выдавая своих истинных желаний… Но все это было хорошо в теории, на практике же было для Розы недосягаемым.

Взять хотя бы сестренку Лили. Та в совершенстве овладела правилами любовных игр, но и ей это не помогало, когда любовь к недостойному любви человеку затмевала разум…

Тед был счастливым обладателем легкого характера. Их общение сразу стало до известных пределов доверительным. Роза искренне радовалась, заразившись от Теда этой непринужденностью. Тед являл собой полную противоположность Ника. Не поучал, не судил, не ставил в неловкие ситуации.

Он был именно тем, кто жизненно необходим молодой женщине после болезненного разрыва с предыдущим другом. Да и самого Теда, похоже, интересовал только приятный досуг с приятной девушкой, какой он считал Розу. Так что все предупреждения Ника по поводу плотоядности падких на откровенные женские наряды мужчин оказались сильно преувеличенными. Роза пришла к тому выводу, что Ник озвучил сугубо свое отношение к ее платью, поскольку Тед на протяжении всего ужина вел себя в высшей степени уважительно.

Впервые за долгое время Роза чувствовала себя по-настоящему комфортно.

Чего нельза было сказать о Нике…

Ник Папэлиу, неистовый и самоуверенный, превратился в мечтательного нелюдима.

Женщина по имени Роза совершила над ним немыслимое.

Он затосковал. Затосковал настолько, что перед его мысленным взором постоянно маячило откровенное черное платье на тонких бретельках с низким декольте на упругой груди, туго облегавшее бедра женщины. Он вспоминал ее гневные синие глаза, дерзко вздернутый носик и чувственные губы…

Короче, Ник буквально заболел Розой.

От благорасположенной к нему Лили Ник знал, где и когда ее старшая сестра встречается с Тедом. И он начал действовать.

Ник наблюдал из салона своего авто, как молодой человек заехал за его Розой. Затем он последовал за ними до самой пиццерии. Там парочка вышла и направилась в популярное заведение. Сам бы Ник никогда не повел бы свою женщину в такое убогое место. Хотя, что может быть безопаснее для первого свидания, чем семейная закусочная?..

Он прошел в пиццерию вслед за ними и сел так, чтобы видеть их, оставаясь при этом незамеченным. Он вйимательно следил за своей Розой. Его неприятно задело то, что с Тедом Роза чувствовала себя непринужденнее, чем и его обществе. Он следил и за ее спутником, но так и не смог определить, какие у соперника намерения в отношении его женщины.

* * *

С тех пор как Лили вновь отправилась завоевывать Новый Свет, Роза отчаянно старалась перебороть желание созвониться с сестрой. Она прекрасно понимала, что, находясь в Западном полушарии, Лили уж точно ничем помочь ей не могла. Женщине под тридцать предстояло научиться самостоятельно справляться со сложностями в личной жизни, не уничтожая при этом саму личную жизнь.

Пицца и напитки в пиццерии оказались очень вкусными. Тед, как кавалер и рассказчик, — исключительным. Такого приятеля у Розы никогда не было. Он остроумно рассказывал ей байки из своей профессиональной жизни. До этого дня Роза и не предполагала, что работа киномонтажера такая затейливая. Прежде она просто не задумывалась над тем, кто же склеивает кинокадры…

И теперь, сидя в уютной пиццерии, она слушала его и хохотала. К счастью, о самой себе ей говорить не приходилось, да и Тед о своей жизни особенно не распространялся, ограничиваясь забавными историйками.

Она невольно сравнивала Теда с Ником.

Ник тяжел в общении и слишком падок на женщин. И с Ником ей никогда не было так легко и весело. Все сравнения были в пользу Теда, но Ник не шел из ума. Мысли о Нике продолжали изводить ее даже теперь, когда Тед, казалось, полностью овладел ее вниманием.

— Если бы ты была парнем, — неожиданно сказал ей Тед, — я бы не задумываясь предложил тебе выпить у меня…

— Осторожно, Тед! Я могу и согласиться, — пошутила Роза.

— Серьезно? — спросил он с притворной надеждой.

— Как-нибудь в следующий раз…

— Сегодня я зря потратился на девчонку… Ах, я вновь выставил себя болваном, — шутливо проговорил Тед, расплачиваясь с официантом. — Надеюсь только, что это пойдет мне в зачет. Кстати, у меня есть парочка рекомендательных писем. Ты не первая, кого я откармливаю в надежде на большее. Меня не покидает мечта, что однажды и бедолагу Теда кто-нибудь осчастливит.

— Тед, прекрати. Не то я лопну от смеху!

— Не смей. Подозреваю, что это будет не самое эстетичное зрелище. Для человека с такой тонкой душевной организацией, как у меня, любое потрясение может стать роковым.

— Зачем вообще ты встречаешься с девушками? — тихо спросила его Роза. — Не проще ли открыто признать все, как есть?

— У меня есть мамочка. А мамочки это не одобряют, — шутливо бросил Тед, откровенно смущенный ее прямотой.

— В наше время? Тем более в твоем кругу это не редкость…

— Ты права, Роза. Слишком часто людям приходится играть как минимум две роли, одну в течение белого дня, другую — на случай безлунной ночи.

Тебе ли это не знать? — хитро намекнул Тэд.

— О нет, Тед. Это не про меня. Я банальный интроверт, зацикленный на самой себе вне зависимости от времени суток и лунных циклов.

— Но твой наряд, который осудил тот грек, говорил об обратном, — шепотом напомнил ей собеседник.

Роза задумчиво вздохнула. Наконец-то у нее появилась возможность вслух сказать о наболевшем тому, кто не осудит.

— Ты прав, в тот день я дурно играла свою роль. Я даже не имела возможности импровизировать, потому что представления не имею, чего хочу.

— Даже если это обстоятельство — единственное, что нас связывает, Роза, мы станем настоящими друзьями, — твердо проговорил неунывающий Тед, пожав ей руку.

— Надеюсь на это, — отозвалась Роза, поднимаясь из-за стола.

Ник Папэлиу, исходя желчью, наблюдал, как Роза и Тед, взявшись за руки, покидают пиццерию.

Соблюдая дистанцию, он проследовал за парочкой. Но на крыльце заведения ненароком столкнулся с ними, потому что Тед замешкался в поисках ключей от машины.

— Ты?! — изумленно воскликнула Роза, увидев Ника. — Что ты тут делаешь?

— Перекусывал, — буркнул Ник Папэлиу, раздосадованный из-за своей оплошности.

— Странно, — отозвалась Роза.

Тед с интересом наблюдал за ними обоими, придерживаясь позиции нейтралитета.

— Что странного? Мне уже перекусить нельзя? И раз уж мы встретились, я мог бы подкинуть тебя до дому.

— Нет необходимости, Ник.

— Почему? — раздраженно спросил он, облив презрительным взглядом Теда, который на этот раз не смог удержаться от откровенной насмешки.

— Потому что я наверняка сегодня, как и всегда, одета неправильно и, скорее всего, скомпрометирую такого безукоризненного джентльмена, как ты, и своим внешним видом, и поведением. А учитывая, сколько ты для меня сделал, не хотелось бы причинить вред твоей кристальной репутации.

— Прекрати язвить, Роза. Надо уметь вовремя останавливаться, — выговорил он ей.

— Так и есть. Тебе, Ник, следовало остановиться давным-давно, а не преследовать меня и моих друзей.

Розу ободряло присутствие Теда, его дружеский взгляд вселял в нее уверенность. Благодаря этому ее спор с Ником больше напоминал игру, чем проявление откровенной враждебности. И голос ее звучал мягче, и упреки скорее журили, чем секли. Роза не смогла сдержать улыбки.

— Прости меня, — неожиданно кротко проговорил Ник Папэлиу, отведя Розу в сторону.

— За что именно?

— Я знаю, что несправедлив к тебе. Я знаю, что обязан появляться с цветами и конфетами, когда хочу видеть тебя. Мне все это известно. А придираюсь я только потому, чтобы заставить тебя прислушаться ко мне.

— Ты хочешь сказать — чтобы я зависела от твоего мнения?

— Позволь мне проводить тебя. Мы сможем поговорить обо всем.

— Уже поздно, Ник, — серьезно проговорила Роза.

— Еще только десять, — сообщил он, посмотрев на часы.

— Ты не понял меня, Ник. Поздно вносить ясность там, где все и без того оговорено.

— Я целиком принимаю все твои упреки…

— Прекрати извиняться, — перебила его Роза. — Тебе это не идет.

— Но как же мне заставить тебя…

— Заставить? — вновь оборвала его Роза. — Твоя единственная ошибка и вина в том, что ты всегда стремишься понужадать людей, вместо того чтобы довериться естественному ходу вещей. Ты получаешь все нахрапом, а затем понимаешь, что жажда тебе дороже самого обладания.

— Но если ты так хорошо меня поняла, то я не представляю для тебя опасности. И тебе ничто не помешает пригласить меня на чашку кофе, отпустив своего кавалера.

— Вот только хочу ли я пить с тобой кофе, Ник? — усомнилась Роза.

— Хочешь пить кофе с ним? — спросил Ник, кивнув на терпеливо ожидавшего в стороне Теда.

— Ты просто ревнивец, который занервничал, подозревая, что теряет над женщиной власть. А ведь с Тедом мы просто друзья. Границы нашего общения мы определили сразу. Если бы с тобой все было так же понятно… — посетовала она.

— Я знаю точно, что не хочу твоих встреч с другими мужчинами, даже если они и зовутся просто друзьями, — решительно произнес Ник Папэлиу.

— Это говорит человек, который неделю назад был замечен с некой рыжеволосой девушкой.

— Тебе известно, почему я был с ней.

— Чтобы уязвить меня. Но вместо этого ты лишь подвиг меня на встречи с другими мужчинами. Неожиданный эффект! Или же это говорит о том, что не все зависит от твоего желания?

— Ты заклеймила меня до конца жизни. Сейчас я готов признать любую вину, чтобы ты позволила прикоснуться к тебе.

— Зачем мне это?

— Ты не скучаешь-по мне?

— Достаточно сумасбродств. Я не сожалею о том, что было на Борнео. Но и тосковать не стану. Это было горько, хоть во многом и приятно, — призналась она.

— А я тоскую. Я не могу забыть о том, что потерял.

Роза неуверенно посмотрела на него, затем перевела взгляд на Теда.

— Мне оставить вас? — вопросительно предложил тот.

— Спасибо за чудесный вечер, — признательно произнесла Роза, отпустив нового друга.

Стоило Теду уйти, Розой тотчас овладела слабость. Ник повел ее к своей машине. Она подчинилась, но была отчаянно недовольна собой. Внутренний голос говорил, что так поступать нельзя.

Она позволила Нику положить ладонь на свое обнаженное колено, когда он занял водительское место. Что она могла поделать? С этой минуты от ее воли ничего уже не зависело. Ник вновь был на коне. Его желания больше не встречали сопротивления.

Роза впустила его в дом, потому что всю дорогу он шептал о своих чувствах. Это не были признания любви, он лишь уведомлял ее о силе своего вожделения.

Он расписывал, как его манит ее тело, как сводит с ума грудь под складками платья, как волнует округлость бедер…

— Все это время я был словно парализован, — признался Ник.

— Тебя никогда не бросала женщина? — спросила Роза.

— Говоря откровенно, такое случилось в первый раз.

— Я знаю, что смогу сделать это снова, — уверенно проговорила Роза, принимая его ласки.

— Я не дам тебе повода, — прошептал Ник.

— Тебе скоро наскучит то, что ты имеешь, — возразила ему женщина.

— В случае с тобой обладание никогда не будет абсолютным. Это я уже понял. Чем жарче ты разгораешься, тем больше обещает близость с тобой. И осушить этот источник мне не под силу…

— Так о чем ты собирался со мной поговорить? — деловито спросила его Роза, прервав пылкие признания.

Ник изумлённо посмотрел на неё.

— Ты не слышала, что я сказал? Я безумно скучал по тебе, Роза. С того самого момента, как наш самолет приземлился в Лондоне и ты села в такси…

— Это я уже слышала. Но что может изменить это признание, Ник? Ты хочешь вернуть меня. Ты надеешься продолжить те отношения, которые были между нами на Борнео. Но мне нужно другое!

— Я оттолкнул тебя своими колебаниями, Роза. Тогда я думал, что не сумею быть с тобой честным, что наша связь однажды закончится тем же, чем прежде кончались все мои отношения с женщинами.

— Не понимаю, чем я так прельстила тебя, Ник. Я слабая. Ты сам видишь все мои недостатки. Однажды они оттолкнут тебя, как ты и предполагал. И ты знаешь, что чувственных уз мне мало.

— Ты хочешь жить со мной? — прямо спросил ее Ник.

— Я хочу жить с человеком, который меня не предаст, — четко ответила Роза.

— Тебе повезло. Ты знаешь, чего хочешь в личной жизни.

— Но ты не такой человек, Ник.

— Это заблуждение, — возразил он. — Ты меня плохо знаешь. Мне нужно только решить. Но если я на что-то решусь, то уже не отступлюсь.

— Принуждение — не мой метод, — сказала Роза.

— Тебе нужен брак? — без обиняков спросил ее мужчина.

— Да — честно ответила она. — Смешно признаться, но я стала мечтать о замужестве, как только ты сделал меня своей. Я не хотела влюбляться в тебя, но так случилось. Однако я уверена, что смогу справиться со своим чувством. Теперь, если кого я и подпушу так близко к своему сердцу, то только спутника на всю жизнь… — Ник Папэлиу напряженно следил за Розой. — Не тревожься, тебе ничего не нужно отвечать, — грустно улыбнувшись, прошептала женщина. — Я не делаю тебе предложения. В этом нет смысла. Ведь я рассчитывала встретить взаимную любовь. А между нами только влечение…

— Всякий раз, задумываясь о браке, я понимал, что семейная жизнь не для меня. И все-таки я готов поселиться с тобой под одной крышей, Роза.

— Какой отчаянный компромисс! — рассмеялась она. — Стоит ли так понуждать свою сущность?

— Я нашел свое призвание в работе. И до самого последнего времени был счастлив ею.

— Я понимаю, Ник. Поэтому уходи. Еще не поздно, — попросила его Роза.

— Но нам было хорошо вместе!

— Тебе было хорошо. А я хочу большего, — повторила она. — Удачи тебе, Ник, — напутствовала она, выставив его за дверь.

Роза закрылась на все замки и почувствовала удивительное спокойствие. Ее приятно порадовало, что Она способна взволновать такого независимого и пристрастного мужчину, но много больше она возблагодарила свое благоразумие, не позволившее ей поддаться на соблазнительные уговоры.

Сегодня она почувствовала себя свободной.

Прежде ей не доводилось испытывать ничего подобного. Но она заметила, что у свободы такой же горьковатый привкус, как и у ее любви без взаимности…

Ее разбудил звонок от Лили, которой не терпелось узнать, как прошло свидание сестры с Тедом, о котором она известила Ника.

— Ты умница, Лили, — отозвалась Роза. — Ты всегда делаешь то, во что веришь. Я тоже стараюсь. Не пройдет и года, как я обязательно найду себя. Так что не тревожься больше за меня и не старайся устраивать мою жизнь. Я ценю твое участие, но мне нужно самой быть уверенной в своем выборе. Благодаря тебе со мной произошло незабываемое приключение, появился мало-мальский опыт. Но все, что произойдет затем, должно идти иначе.

Роза догадывалась, что любовь так просто не умирает, хоть это и случилось с ней впервые. И полтора месяца спустя любовь продолжала жить в тайниках ее души. И благодаря этому чувству ее восприятие жизни становилось все острее и интереснее. Она словно кружилась в густом мистическом тумане.

Теперь она редко думала о Нике. В этот период ее сильнее волновало чувство, которое он внушил ей. Оно согревало Розу изнутри.

Она, как и прежде, работала в офисе, а после работы встречалась с друзьями, общалась с дорогими людьми. И ей казалось, что из тугого кокона предвкушений она уже выглядывает наружу, а вступить в полноценную жизнь ей только предстоит. Но она уже на подступах, она близко. И когда это произойдет, у Розы Тейлор непременно все получится.

Она начала в это верить.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Прошло время, и Роза почувствовала, что готова вновь увидеться с Ником Папэлиу. Она и не ожидала с его стороны каких-либо попыток наладить их отношения. Более того, женщина намерена была действовать сама.

В тот самый миг, когда эта кристально ясная идея созрела у нее в голове, Роза направилась в его офис.

Было три пополудни.

Ник не имел представления о том, что его ждет в следующую минуту. Прощло уже два месяца, как за ним закрылась дверь квартиры Розы Тейлор. Он изживал это чувство отверженности как мог, хоть оно и было для него внове, как внове было чувство неуправляемой влюбленности — нет, скорее неутолимой жажды любви, а также недовольство собой и всей жизнью, когда привычные успехи на деловом поприще словно кричали о бессмысленности всех его стараний.

Он уверял себя, что это бред, вызванный возрастными изменениями психики, страхом старческого одиночества или внушённым обществом стереотипом, что респектабельный человек должен непременно обзавестись семейством, чтобы дать жизнь потомству, а затем умирёть в окружении детей и внуков. Но идея брака по-прежнему не находила в нем непосредственного, отклика. Семейная жизнь прочно ассоциировалась в сознании Ника не с узами любви и верности, а с кандалами безвозвратности. Он внушал себе, что проживет и без Розы, равно как и без любой другой женщины. И уж лучше бывать с нелюбимыми по мере надобности, чем покориться единственной…

Ник не принимал обреченности во всех ее видах. Брачный обет лишит его жизнь возможности маневрировать. Он не слишком верил в окружающих его людей, чтобы доверить им крупицу своей свободы, тем более свою волю и свое будущее.

Он любовно вспоминал о Розе, о тех часах незабываемой нежности, которые она подарила ему. Даже если бы Роза не призналась в своей любви, он знал бы о ней, так как прочувствовал во всей полноте. И тот испуг, который довелось ему испытать на Борнео, был следствием беспримерной силы ее тяготения к нему. Но счастье сознавать себя любимым оказалось мимолетным. Ник не чувствовал себя в состоянии отплатить Розе тем же. В его случае бегство стало предпочтительнее.

Все последующее любовное томление виделось ему вдвойне нелепым. Ведь Ник был убежден, что стремление женщины к браку продиктовано исключительно желанием сотворить из мужа домашнее животное, ручное и управляемое.

Ему нужно только пережить этот критический момент, который, вполне возможно, и не связан с появлением Розы Тейлор в его жизни. Ник знал, что на пути деятельного человека время от времени возникают подобные периоды гнетущих сомнений, от преодоления которых зависит вся последующая судьба. Он много достиг за свои тридцать с лишним лет, и стремления уже не так волновали его кровь, желания становились все более размытыми, а предвкушения — рутинными, успехи передали возбуждать… Немудрено впасть в меланхолию. Но долг Ника — выбраться из этого состояния.

До сих пор ему приходилось оппонировать эациональным факторам. Теперь его соперником было иррациональное, внутреннее и мучительно- гадкое чувство. И, воспринимая это противоборство как вызов, Ник Папэлиу не позволял себе сомневаться в своей победе.

Сколько уже раз он справлялся с соблазном позвать Розу! Его останавливала гордость, он не мог допустить, чтобы эта заурядная, в сущности, женщина вновь отвергла его. Его рука протестовала, отказываясь нажимать последнюю цифру ее телефонного номера. Такое происходило по несколько раз на дню в течение двух месяцев, особенно ближе к вечеру, когда предстояла одинокая ночь.

Ник пытался вернуть себе вкус к прежнему незатейливому досугу — ночные клубы, женщины, вино, дежурный секс… Но чувство отверженности отравляло все удовольствия. Он больше не мог сносить то, что женщины отдается ему за грядущие блага. Он слишком хорошо прочувствовал разницу между простой любовью и страстью к роскоши. И возвращаться к прежним меркантильным отношениям было просто тошно…

Ник Папэлиу застыл посреди рабочего кабинета в изумлении, когда секретарь доложила, что в приемной его ожидает Роза Тейлор. Бывшая его подчиненная, как уточнила помощница, и нынешняя его мука, как бы он сам ее определил.

Он долго не мог поверить, что это правда. Казалось, он сам вот-вот не выдержит и кинется к ней, к ее ногам, в ожидании ее милости. И вдруг она сама приходит к нему и ожидает в приемной?

Ник задержал секретаря, не представляя, как следует поступить.

Непосредственность никогда не была его превалирующей чертой. Жизнь научила Ника играть и притворяться. Искреннее поведение не для него. Так он слишком уязвим. И поэтому, подумав, он велел секретарю сказать, что занят сейчас. И мисс Тейлор придется подождать, либо записаться на конкретный день и час, чтобы увидеться с ним, с Ником Папэлиу, успешным сыном нищего иммигранта.

Секретарь привычно выслушала его и отправилась исполнять, не вникая в истинное лихорадочное состояние босса, который в последнее время вел себя более чем странно. Но секретарь привыкла с невозмутимым видом передавать ложь и поизобретательнее этой.

Ник Папэлиу обессиленно рухнул в кресло, понимая, что поступил как мальчишка, как дурак, как трус, в конце концов! Да, он именно трус, а юбкая Роза отважилась на то, на что он так и не мог отважиться за эти два невыносимо долгих месяца.

Он уставился в стену, сознавая, что за ней в эту самую минуту находится его мучительница. И где арантия, что она останется ждать до тех пор, пока он решится на мужской поступок? Где гарантия, что она сохранит к нему свою любовь после такого его ответа?

Ник был в смятении, пытаясь понять, зачем она фишла? Что хочет от него теперь, когда сама же и прогнала? Что уготовила ему коварная женская нобовь? На что он обречет себя, когда поддастся? И чего стоит вся его жизнь со всеми достижениями, если он трусит перед маленькой, хрупкой и любящей Розой Тейлор?

Эта женщина любит его, и она пришла. Разве не это главное, не это ли залог их будущего счастья, не доказательство ее женского самопожертвования? Или она малой уступкой надеется купить его всего, с потрохами?

Проблема представлялась неразрешимой. Не видя Розу, невозможно было подвести черту. Но и это не подстегнуло Ника к поступку. Он промаялся еще минут сорок, прежде чем попросил секретаря проводить мисс Тейлор к нему, если та все еще в приемной. В чем к этому моменту Ник уже не был уверен.

Но Роза дождалась! И она появилась в дверях его огромного кабинета и улыбнулась ему так, словно они расстались только вчера. И это возымело на Ника действие. Завидев лишь ее милое личико и кроткую улыбку, он отбросил свои враждебные порывы и предложил ей войти. Поднялся навстречу Розе и подставил легкое кресло, в которое она опустилась с невиданной ранее грацией.

Ник удивился в очередной раз.

— Ты похудела? — невольно спросил он свою посетительницу.

Роза Тейлор улыбнулась так, словно слышала этот вопрос постоянно и он изрядно ей поднадоел.

Может, и похудела, может, наоборот, поправилась. Но все последние дни она словно парила. Роза чувствовала в себе цветение и щедро источала его ароматы. Везде — на улице, в офисе — она ловила на себе восторженные взгляды. Роза сочла бы это придумкой лириков, если бы не испытала всего на себе. Любовь, когда ей позволишь окрепнуть, способна на настоящие чудеса.

— Итак, — проговорил Ник Папэлиу, когда Роза присела. — Может быть, ты голодна? Ты обедала?

— Ник, я пришла не для того, чтобы обсудить с тобой свою диету, — певуче проговорила женщина.

Да, она сообщила ему, для чего бы не пришла, тогда как Нику не терпелось выяснить, для чего же все-таки она тут появилась, такая неузнаваемо милая…

Он сел напротив и сосредоточенно уставился на неё.

Роза нервничала. Но не так, как он. В ее волнении не было надрыва. Оно даже придавало ей очарование.

Нику и невдомек было, что еще две недели назад Роза находилась на грани нервного срыва. Тогда ей казалась, что вся эта не выплеснутая любовь утопит ее, если она не найдет способа свидеться с Ником и доверить ему все свои тревоги и радости, мечты и надежды…

Но, оказавшись теперь в его кабинете после сорокаминутного ожидания, она не спешила поведать ему о причине своего визита. Она внимательно осмотрела Ника, который показался ей изможденным. Она позволила и Нику осмотреть себя. И в ней он нашел много примечательного. Строгий и изящный деловой костюм, прекрасная осанка. Роза Тейлор сидела без видимого напряжения в грациозной позе. Ник мог видеть чуть приоткрытые коленки и аккуратный вырез на шелковой блузке. И никакого намека на беременность, о которой Ник даже и не задумывался, а Роза…

Вот именно поэтому она и порхала, как ярко- крылая бабочка, преодолев свою панику и решив, что ребенок обязательно появится на свет.

Это странное молчание стало изводить Ника сильнее, чем набат вопросов, гремевших в его голове.

— Чем обязан? — смущенно спросил посетительницу хозяин большого кабинета и нервно откашлялся. — (И Роза Тейлор вновь улыбнулась ему по-детски)

— Прости, что ничего тебе не предложил, — спохватился он. — Хочешь что-нибудь выпить? Вино, чай или кофе? Я велю секретарю принести…

— Нет-нет, не беспокойся, Ник. Не нужно ни вина, ни чая, ни кофе… Я не рассчитываю задерживаться. Дай только собраться с мыслями и сказать все просто, как есть. Я, признаться, и не думала, что это станет для меня проблемой… — смущенно проговорила она.

С лица Розы не сходила блаженная улыбка.

— Тогда не торопись. Лучше совершать обдуманные поступки, чем опрометчивые, — снисходительно пробормотал очередную напыщенную банальность Ник Папэлиу, заставив Розу усмехнуться. — Может быть, все-таки кофе? Я бы составил тебе компанию…

— Ах, кофе… — мечтательно произнесла Роза. — Нет-нет, не дразни, — добавила она.

Он определенно не узнавал эту женщину.

— Пока ты не выставил меня, я должна найти в себе силы, чтобы объясниться, — вслух порассуждала она.

— Было бы неплохо, — не менее озадаченный, отозвался Ник.

Какая-то неясная тревога присовокупилась к огромному списку его беспокойств.

Он смотрел на нее, не узнавал, но продолжал желать ее. Его тянуло прикоснуться к ее груди, к ее пышным волосам. Имело ли при этом значение, какой она стала за то время, что он не был с ней близок? Ник затруднялся ответить однозначно на этот вопрос. Его разрывала ставшая уже привычной двойственность желаний и намерений.

И в прежние времена, когда он только узнавал Розу Тейлор, его привлекала в ней не столько ее внешность, которую непросто было разглядеть под той одевдой, которую она предпочитала носить в ту пору. Эта женщина волновала его своей обособленностью, воинственной непримиримостью, прямотой и язвительностью суждений. Это-то и подогревало его плотское хотение. Получив же ее, он возомнил себя укротителем дикой женской природы. Он оценил ее тело и ее ласки, но, видя впереди лишь пресыщение, полагая, что очень скоро она станет ему в тягость, Ник легкомысленно оттолкнул Розу, не подозревая, что этим положит начало собственным мучениям.

Роза оказалась изменчива, как водный поток. Она приняла все то, что он ей дал. И употребила тот импульс, который заложил в ней новый опыт. Ее преображение больше не скрывало физической прелести. Ее достоинства стали очевидны, они были подчеркнуты. Ее страстное желание любить перековало непреклонность в кротость. И сможет ли женщина, какой любовь сделала Розу, вызывать в нем такое же сильное желание?

Голова Ника шла кругом, пока Роза раздумывала, как ей признаться.

Он готов был сам излить весь тот бессмысленный вздор, который нагромоздился за это время в его голове, лишь бы разорвать мучительное молчание.

А Роза, блаженно улыбаясь, пыталась решить, с чего следует начать свои признания. С того ли, что она безумно любит его, либо сразу ошарашить новостью о беременности? И то и другое представлялось ей одинаково важным. Она не колебалась ни в своей любви, ни в желании стать матерью их ребенка. Даже реакция Ника в ее нынешней ситуации не имела решающего значения. Роза руководствовалась лишь соображениями обязательности. Она обязана была поставить мужчину в известность относительно своего нового положения. Но так же она стремилась объявить ему и о своей любви…

И шла она сюда со словами «Будь, что будет»…

— Должен признать, это не очень похоже на разговор, Роза. Быть может, тебя смущает официальная обстановка моего офиса? Предлагаю переместиться в более непринужденные условия.

— Например? спросила Роза Тейлор.

— В ресторан, — ответил Ник.

— Это не ресторанный разговор.

— Полагаю, предстоит что-то нешуточное, — натужно улыбнувшись, проговорил мужчина.

— Ты прав… Не до шуток, — задумчиво отозвалась Роза. — И это даже хорошо, что обстановка официальная…

— Умоляю, Роза, — нетерпеливо перебил ее Ник Папэлиу. — Просто скажи все как есть, безо всяких преамбул. Не то я с ума сойду, пока ты решишься, — тяжело выдохнув, выпалил он.

— Ник, я пришла к тебе. Если бы мое признание было простым, я оставила бы сообщение на автоответчике. Я решилась, но лишь наполовину. Я имела глупость рассчитывать на ответную инициативу с твоей стороны. И шла сюда, надеясь, что эта встреча желанна для нас обоих. А вместо этого мне приходится сидеть здесь, напротив тебя, и |блюдать тот ужас, который все очевиднее и очевднее проступает на твоем лице с каждой минутой. И я уже сомневаюсь, что поступила правильно. — Она вздохнула. — Ты можешь мне помочь, прежде ты помогал мне. Не всегда делал это с чистыми намерениями, но всегда виртуозно. С тобой я могла забыть о многих своих страхах, потому что не чувствовала себя одинокой. Поэтому и пришла сегодня сюда…

Ник Папэлиу ошарашенно выслушал ее пылкую тираду.

— Я… Роза, милая… Я счастлив видеть тебя, поверь, — пробормотал он сбивчиво. — Да, я растерян, обескуражен, должно быть, выгляжу раком в твоих глазах, но я действительно и неподдельно рад, что ты нашла в себе силы прийти. Потому что, откровенно говоря, в себе я таких сил не нашел.

— Но ты не выглядишь радостным, — заметила Роза Тейлор.

— Роза… В последнее время… — хотел было обьясниться Ник. — Нет… Давай ты. У тебя лучше получается все высказать, — отступился он.

— В последнее время много всего произошло, Ник. И мне бы не хотелось говорить обо всем сразу, кроме самого главного, в сравнении с которым все прежние недоразумения блекнут. Да что там… Они кажутся смешными и не стоящими внимания, — сказала Роза и перевела дух.

— Я не понимаю тебя, Роза. Перестань говорить загадками. Это сводит меня с ума… Я-то думал, что нам следует поговорить о прошлом, о том, что я сплоховал, допустив наше расставание…

— Нет, Ник… Это все не то. Я не за этим здесь. Твои сожаления не играют никакой роли, — попыталась остановить его Роза.

— Но я сознаю, что не должен был так поступать, — словно не слыша ее, продолжал Ник. — Ведь я и сам не уверен, что для нас лучше. Меня глубоко тронула твоя любовь, но и испугала… Те опрометчивые поступки и фразы, которыми я тебя ранил, шли от ума, не от сердца. Как и моя нерешительность. Меня так тянуло к тебе! Но я не позволял себе делать решительного шага к сближению. Я откровенно трусил.

— Я не виню тебя, Ник. Я сама прошла через это. Ты никогда не сделаешь того, во что не веришь. И я не имею права требовать от тебя подобного. Поэтому я не хочу обсуждать то, что уже случилось.

— Я всегда подозревал, то, что другие называют любовью, способно перевернуть всю жизнь. Не уверен, что готов к этому… Ты знаешь, мне всегда нравились женщины. Я ценю их общество, когда чувствую себя хозяином положения, вольным в любой момент прекратить назревающие сложности. До сих пор мне это легко удавалось. Расставшись с женщиной, я не маялся от тоски по ней. Просто вычеркивал ее из своей жизни. И был уверен, что так будет всегда. Когда я склонял тебя к близости, ты для меня была одной из многих. А лишился тебя, напрочь перестал понимать смысл своего существования, хотя раньше меня не терзали такие вопросы. И если это — любовь, не знаю, надолго ли меня хватит…

— Я приму любое твое решение, — тихо отозвалась женщина.

— Так просто? — удивленно спросил Ник Папэлиу.

— Да.

— А если я вновь ошибусь?

— То есть? — спросила Роза.

— Пару раз я уже ошибся, не так ли?

— Ник, милый. Для тебя это как игра. Ты боишься ошибиться, потому что результатом ошибки может стать твой проигрыш. Тебя это волнует, готому что ты привык побеждать… Конечно, отношения мужчины и женщины можно рассматривать с точки зрения авантюры. Но только до определённого момента.

— Для тебя всегда все было слишком серьезным. При другом отношении к жизни ты бы не испытала все те страхи, которые терзали тебя до юследнего времени.

— Сейчас речь не обо мне, Ник, и даже не о ебе, — осторожно подобралась к волновавшей ее еме Роза Тейлор.

— Ты хочешь поговорить о нас? О перспективах наших отношений? Я с радостью, Роза, — отозвался Ник.

Роза загадочно улыбнулась и опустила глаза. Ник Папэлиу, недоумевая, с минуту наблюдал этот её молчаливый взгляд, пока он не взорвался:

— Ну, хватит. Роза! Ты хочешь что-то сказать мне, так говори! Прекрати испытывать мою выдержку!

— Я скажу, скажу, Ник. Только обещай дослушать меня спокойно, не перебивать своими глубокомысленными замечаниями.

— Договорились, дорогая. Я весь — внимание.

— Я… — начала Роза Тейлор и сделала глубокий вдох. — Все дело втом, что я беременна, Ник. Мне очень жаль, что так случилось. Некстати, необдуманно. Но не я одна тому виной, надеюсь, это ты понимаешь… Подожди, не перебивай! Я еще не все сказала, — объявила Роза, сделав дрожащей рукой предупредительный жест. — Мне искренне жаль, но при этом я счастлива. Так счастлива я еще никогда не была! И мне очень бы хотелось, чтобы и ты разделил со мною это счастье. Но если этого не случится, я не стану тебя винить. Я лишь должна была сообщить, что жду от тебя ребенка, и поблагодарить за то, что это стало возможным… Имей в виду одно: я пришла с этой вестью не для того, чтобы заставить тебя чувствовать себя обязанным, пришла не укорять или требовать что-либо. Это все пустое… Просто я считаю, ты должен знать… Это все, что я собиралась сказать тебе.

Договорив, Роза выдохнула с облегчением и обессилемно откинулась на спинку стула, положив руки на колени.

Она смотрела на ошарашенного Ника большими пронзительными синими глазами.

— Так, значит, ты беременна? — пробормотал

— Да, это так… Прости… — застенчиво улыбаясь, проговорила она.

— Беременна, — бессмысленно повторил он.

— Я понимаю, Ник, ты потрясен. Но это нормально, — взялась утешать его Роза Тейлор.

— Невероятно…

— Но тем не менее это так.

— Не могу поверить… — бормотал он ватными губами.

— Ты расстроен. Я понимаю…

— Значит, в тебе мой ребенок? — хриплым голосом спросил Ник Папэлиу, уставившись на плоский живот женщины.

— Вообще-то он наш, — растроганная его миной, уточнила она.

— Верно, он наш… Наш ребенок, — прошептал Ник, вставая из-за стола. — У нас будет ребенок…

— Будет, — пообещала ему Роза.

— Я люблю тебя… — сказал Ник и опустился возле нее на корточки. Он взял ее руки в свои и поцеловал пальцы. — Слышишь? Я люблю тебя, Роза. Смешно… Но сейчас я точно знаю, что люблю тебя.

— Ник, не спеши. Ты сбит с толку. Возьми тайм- аут. Я сразу сказала, что ничего не требую. Я хочу, чтобы все было правильно и честно.

— Нет, девочка. Все уже определено без нас. Как ты этого не понимаешь? Я сходил без тебя с ума. Меня тянуло к тебе незримыми узами. Теперь я знаю, что это было… Наше дитя.

— А как же твоя убежденность…

— К черту мою убежденность! — замотал головой Ник. — Прежде я был одинок. А теперь у меня есть ребенок. И еще у меня есть ты, Роза… Одно дело — не желать изменений. Но когда уже все свершилось, я не отрекусь ни от тебя, ни от малыша.

Роза ласково провела рукой по волосам Ника. Он поймал ее ладонь и принялся зацеловывать.

— Ты больше не исчезнешь? — с тревогой в голосе спросил он ее.

— Не для этого я пришла, любимый, — нежным шепотом заверила она Ника. — А ты?

— Никогда. Теперь я отец… Пойдем скорее отсюда, любовь моя. Сегодня мы будем праздновать! А завтра поженимся!

— Завтра?! — рассмеялась Роза.

— Ну, или к концу недели. Достаточно мы с этим тянули, — подытожил Ник.