"Утраченная невинность" - читать интересную книгу автора (Миллер Карен)

Эпилог

Королевская усыпальница Дома Торвигов встретила его прохладой, особенно приятной после влажной духоты летнего полдня. Эшер зажег магический светильник и, сделав глубокий вдох, приказал огню следовать за ним, а сам направился по узкому коридору туда, где не был со времени похорон. Ладони вспотели от волнения, а сердце бешено стучало в груди.

Проклятие! Он ведь поклялся, что не будет нервничать. Склеп казался тесным из-за заполнивших его гробов и, наверно, связанных с ними воспоминаний. Проходя мимо гробниц Борна, Даны и, наконец, Фейн, он прикасался пальцами колбу, мысленно приветствуя их всех. Вглядывался в мраморные лица, узнавая знакомые черты, и представлял живых.

— Ваше величество… Ваше величество… Ваше высочество…

Последняя королевская династия Лура. На них прервалась долгая и славная традиция. Когда-нибудь они превратятся просто в старинные портреты, глядящие на посетителей со стен. В высеченные в книге истории имена далеких предков.

Когда-нибудь.

Но не сегодня.

Эшер подошел к четвертому гробу, последнему в этом ряду. Сунул руки в карманы и еще раз глубоко вздохнул. Медленно, не спеша выдохнул, ожидая, пока ослабнет боль в груди. Не ослабла.

— Ну, вот, — сказал он в скорбную тишину усыпальницы. — Я пришел. Готов поспорить, ты думал, что я никогда этого не сделаю, да?

Каким-то чудом ему удалось придать мраморной маске Гара приличное сходство. Хотя Дарран и твердил, что нос получился плохо.

Старая ворона.

Глядя на надменный каменный профиль Гара, Эшер испытал приступ меланхолической печали. Скрипучее эхо скорби. Может, и права Дафна, говорившая, что ему нечего здесь делать. «Пусть мертвые спят, а живые танцуют». Таков ее девиз, но он сам давно от него отказался. И вот пришел.

Щелкнув пальцами, он соорудил себе стул и сел. С какой стати терпеть ненужные неудобства? Сердце гулко колотилось. Он откинулся на спинку, так что две ножки оторвались от пола.

— Сегодня утром прошел дождь. Представляешь, сам по себе, без всякого моего вмешательства. — Он покачал головой. — Странно, дождь без магии. Думал ли ты когда-нибудь, что мы увидим нечто подобное? Так что заклинанием погоды больше никто не занимается. Есть на что посмотреть…

Жители города танцевали от радости как дети, когда увидели, что на небе собираются облака, которые никто не вызывал. Они с Дафной тоже веселились. Эшер и сейчас улыбнулся, но тут же нахмурился — память всколыхнулась, обнажив другие картины, куда более жестокие и тяжелые. Иногда ему казалось, что они останутся с ним навсегда.

— Теперь, Гар, у нас все по-другому. Все изменилось. Надеюсь, к лучшему. Хотя, не отрицаю, бывают и неприятности. Все эта проклятая политика. Много еще таких доранцев, которые хотели бы все вернуть прежние времена. Трудно им привыкать, что и у олков есть своя магия. Хорошо еще, что Холз на моей стороне. Никс и целители из Круга собрали старика по кускам. Теперь он королевский жрец Барлы. Народ его слушает. Это он удержал королевство от распада. Он и его служители. Без них народ бы точно тронулся.

Эшер поднялся, убрал стул и, скрестив руки на груди, посмотрел на каменное лицо принца Гара. Прошелся взад-вперед.

— Мы потеряли очень много людей, Гар. И доранцев, и олков. Бури разорили все королевство. Как и предупреждала Вейра. — Он скорчил гримасу. — Из рода Конройдов вообще никто не выжил. Печально, конечно, но я не переживаю, так проще. Никто больше не рвется к короне. И, похоже, у меня остался всего лишь один брат. Когда обрушились Драконьи Зубы, пошли огромные волны. Люди до сих пор их с ужасом вспоминают. Они были выше самых высоких деревьев и стремительнее самых быстрых лошадей. Обрушились на все побережье. От Рестхарвена почти ничего не осталось. А еще Вествейлинг, Риллингкумбл и другие поселки…

Места, где он играл мальчишкой, превратились в заваленные мусором пустоши. Эшер туда еще не ездил. И не был уверен, что вообще поедет когда-нибудь. Поднимать на ноги королевство — работа нелегкая, а выжившие ждали ответов: почему это все случилось и что будет дальше. Что он мог им сказать? Как объяснить?

К сожалению, даже Невинный маг не может спасти всех. Эшер покачал головой.

— Один Джервал знает, как удалось спастись Зету. Но если уж и суждено было кому-то выжить, так только ему. Я написал, что он и остальные родственники могут приехать сюда. И что им будут тут рады. Те, кто его видел, говорят, что он, когда прочитал письмо, только плюнул, развернулся и ушел. А! Ладно! Что тебе до этого Зета!

Он пожал плечами, отгоняя воспоминание в дальний уголок памяти.

— Джед, хвала небесам, тоже уцелел. Сейчас он живет здесь, с нами. Болтается целыми днями по конюшням да лугам. Сигнет и Баллодэр ходят за ним по пятам, как собачонки. А он закармливает их яблоками — сколько ни говорю, что так нельзя…

Игра света или Гар и вправду улыбнулся? Эшер тоже улыбнулся про себя. Хорошо это или плохо, но он в общем-то не очень горевал о братьях. Вот если бы потерял Джеда…

— Мы отстраиваемся, хотя и медленно. У нас теперь новый Совет. В нем Дафна и Оррик. Я. Холз, конечно, и Никс. А еще Марна. Очень толковая женщина. Поговаривают о том, чтобы выбрать Оррика мэром Дораны, но я не знаю, согласится ли. Пеллен ведь стражник. Это у него на роду написано. Дафна занимается всем, что связано с магией олков. — Эшер усмехнулся. — Послушал бы ты ее речи. Мне и самому порой страшно становится. Вейра гордилась бы ею, будь она с нами. И Мэтт тоже.

Голос слегка дрогнул, а пальцы непроизвольно коснулись небольшого бугорка на груди, где под кожей до сих пор таился осколок кристалла. Теперь он стал талисманом. Частью самого Эшера, такой же, как память о близких людях.

— Проклятый Дарран все такой же нудный. Спорит, командует, суетится. Если честно, я бы без него совсем пропал, только ты ему об этом не говори. Эта старая ворона и так много о себе воображает.

Эшер поскреб подбородок, посмотрел на пляшущие на стене тени от магического светильника.

— Вообще-то плавание у нас не из легких, кто бы спорил, но пока не перевернулись. Правда, некоторые придурки хотят сделать меня королем, — тут он фыркнул, — но я не соглашаюсь. Какой из меня король. Я ж простой рыбак. Только потому, что у меня какой-то там магический дар…

Внезапно утомившись, Эшер снова соорудил себе кресло.

— Вообще-то, Гар, мне на магию наплевать. Сам знаешь, что может получиться, если она попадет в нехорошие руки. А то, что я с ее помощью сделал, так гордиться особенно нечем. Так было надо. Дневник Барлы я сохранил, как ты и просил. Даже прочитал. По крайней мере, ту часть, которую ты смог перевести. Но почерк у тебя! Я чуть косоглазие не заработал. Сберегу, ты не волнуйся. Но рассказывать о нем, думаю, не стоит. Барла ведь тоже спрятала его не без причины и, наверно, правильно сделала. Нельзя никому давать такую силу. Ни в коем случае.

Эшер даже Дафне не сказал о том, что у него дневник Барлы. Его долг — позаботиться о будущем. А вдруг родится новый Морган? Или Барла.

Каменное изображение Гара казалось живым в теплом магическом свете, и Эшеру показалось, что лицо принца выражает ему молчаливое одобрение. Он облегченно вздохнул.

— У нас тут пошли разговоры, что надо бы заглянуть за Горы Барлы. Наверно, когда-нибудь мы так и сделаем. Но пока у нас и здесь работы хватает. Об этом надо думать, а не бегать туда-сюда.

Он встал, выпрямил затекшую спину.

— Да, кстати, о работе — пойду я, пожалуй. Просто хотелось рассказать тебе, что тут у нас происходит. Посчитал, что тебе будет интересно.

Он легонько коснулся каменного плеча изваяния.

— Я скучаю по тебе, дружище. Дня не проходит, чтобы не вспомнил…

Эшер замолчал — перехватило горло. Ладно, что сделано, то сделано, и назад не воротишь.

— В общем, хочу, чтобы ты знал: обещаю сохранить все, что ты мне дал. Что ты дал нам всем. Мне бы следовало сказать тебе спасибо, Гар. Многое бы следовало сказать… Извини. Наверно, такой уж я грубиян.

Эшер коротко вздохнул.

— Не знаю, когда я загляну к тебе снова, но обещаю, что обязательно приду. Так что жди, хорошо?

Движением пальца он направил магический светильник в направлении выхода из усыпальницы и пошел за ним следом. Но у гробницы Фейн остановился, покачал головой и вернулся.

— Вот ведь совсем забыл! У Дафны — ну, то есть у нас, — будет ребенок, представляешь? Если родится мальчик, назовем Рейфелем. А если девочка, то Дарран говорит, что мы должны назвать ее Гардения. Это ж надо такое придумать!

Он вышел из усыпальницы — с улыбкой.

В недавно открытом Саду Памяти было множество фонтанов, океан цветов и тьма ярких птиц. Выйдя из гробницы, Эшер оказался в море огней и солнечного света, среди толп гуляющих горожан. Детишки, черноволосые и светловолосые, играли магическими шарами и весело смеялись.

Дафна, изрядно располневшая, ждала его у входа.

— Ну как? — спросила она. — Все в порядке?

Он поцеловал ее в щеку.

— Да, все нормально.

— Ну и хорошо. — Она взяла его под руку. — А теперь погуляй со мной.

В эту минуту Эшер увидел Даррана, который спешил к ним со стороны дворца. В глазах старика застыло воинственное выражение, к груди он прижимал какие-то свитки. Эшер застонал. Проклятие! Не надо было говорить, что он собирается заглянуть в усыпальницу!

— Что случилось? — встревожилась Дафна.

— Ничего, ничего, — поспешил заверить ее Эшер и, обняв за плечи, повел прочь, между клумбами голубых кантимонисов, в надежде, что она не успеет заметить… Однако Дафна все же заметила.

— Ну вот! Ради Джервала, неужели он не может оставить нас в покое хотя бы на пять минут?

— Сомневаюсь, — хмыкнул Эшер. — Ну, ты же знаешь, Дарран живет в бумажном мире.

Дафна подозрительно покосилась на него.

— С каких это пор ты стал таким снисходительным?

— Я не стал. Но ведь это ты твердишь, что наступили новые времена, что о прошлом надо забыть. И еще ты сказала, что я должен подавать пример. Могу ли я у всех на глазах демонстрировать раздражение, а?

— Наверное, нет, — согласилась Дафна. — Зато я могу.

Она подняла правую руку, и в ту же секунду свитки вывалились у Даррана из рук. До них отчетливо донеслись вопли отчаяния.

— Это не очень хорошо, — пробормотал Эшер. Оглянувшись, он увидел, что старик безуспешно пытается собрать документы, но, как назло, один свиток непременно падает у него из рук. Эшер усмехнулся и, посмотрев на Дафну, покачал головой. Но потом и сам не удержался и что-то шепнул. Свитки тут же пустились в пляс вокруг Даррана, детишки, побросав свои игры, немедленно присоединились к веселому старичку. Наверно, им это показалось забавным.

А вот Дарран так не думал.

— Э-э-ше-ер!!! — возопил он, и крик подхватил бодрящий ветерок. — Ты — нечестивец! Злодей! Негодник! Жалкое подобие короля!

Эшер покачал головой и печально вздохнул.

— Ну и глотка у старикана. Надо же так ругаться. Да еще при детях!

— Безобразие! — с улыбкой согласилась Дафна. Она взяла его руку и приложила к своему округлившемуся животу.

Избавившись от Даррана, они неторопливо прогулялись по аллее, мимо цветочных клумб, мимо Мемориала Героев, где стояли статуи Гара, Мэтта, Вейры и Рейфеля. Солнце мягко сияло на матово-синем небе. Прыгали с ветки на ветку птицы. А далеко-далеко в небесах плыл орел, и воздушные потоки несли его над Черным лесом, к вершинам Гор Барлы и дальше, дальше…