9

— Сьюзен, не надо принимать так близко к сердцу бред пьяного мужика. — Эдвард участливо склонился над ней, стараясь вывести девушку из оцепенения. Она разочарованно покачала головой.

— Это не бред. Во всяком случае, совсем недавно это не было бредом для вас. Все это вы уже однажды выслушали от него и поверили. — Она с осуждением посмотрела в тревожные синие глаза Каллигана. — Вы знали, что он думает обо мне, и разделяли его чувства. А я все это время не могла понять этой предубежденности, этих нелепых обвинений… — Девушка с трудом поднялась. Слезы подступили к ее глазам, и она поспешила отвернуться, чтобы скрыть приступ слабости.

— Сюзи… — В голосе Эдварда звучало отчаяние.

— Не трогайте меня, — резко отмахнулась девушка и снова обхватила себя руками, чтобы защититься от него и от всего несправедливого внешнего мира. Каллиган подошел к ней.

— Но, Сюзи, я уже понял, что ошибался, что вы совсем не такая, что я напрасно принимал всерьез измышления Дэвида, у которого от разлуки с женой, можно сказать, рассудок помутился.

— И что же заставило вас изменить свое мнение обо мне? — сурово спросила девушка, которая уже сумела справиться с собой. Она посмотрела себе под ноги: развалившийся на полу Дэвид в полусне простонал что-то невнятное.

— Давайте сначала уложим в постель этого бедолагу, — угрюмо предложил Эдвард. — А потом уже поговорим спокойно.

— Нам не о чем говорить, мистер Каллиган, — холодно возразила Сьюзен.

— А я думаю по-другому, — настаивал Эдвард.

— Мне наплевать, что вы думаете, — вырвалось у нее. — Ни с вами, ни тем более с ним, — она посмотрела вниз, — я не собираюсь вести никаких разговоров. — Тем не менее, Сьюзен опустилась на колени, пытаясь приподнять отяжелевшего из-за сильного опьянения Дэвида. — Где у вас тут спальня? — нетерпеливо спросила она.

— Отойдите, вы надорветесь. — Он мягко отстранил Сьюзен и взвалил на себя спящего приятеля. — Поймите, он напился, а когда протрезвеет, будет раскаиваться, что вел себя так непотребно. Он будет жалеть о каждом брошенном в запале слове.

Пока Каллиган волок Дэвида в спальню, Сьюзен стала прокручивать в голове все, что услышала. Вообще, какая-то странная обида или ревность по отношению к ней проявлялась в поведении мужа Мелани и раньше. Он изначально не одобрял их взаимно жертвенной сестринской любви. Но Сьюзен и в голову не приходило, что Мел сделала из нее такой фетиш. Если бы она догадывалась, то немедленно пресекла бы это. Оказывается, нелепый культ старшей сестры превратился в реальную угрозу их семейной жизни. Дэвид, видимо, был совсем не далек от истины, когда сказал, что ее тень встала между супругами. А Каллиган метко назвал меня яблоком раздора, подумала девушка. Слава богу, все наконец прояснилось, и я больше не буду воевать с ветряными мельницами. Теперь я знаю правду.

Комната, в которую они притащили Дэвида, была специально предназначена для гостей. Отделанная в кремово-желтых тонах, она выглядела нейтральной, очевидно чтобы угодить вкусам разных людей. Безвольное тело спящего было положено поверх покрывала. Эдвард снял с него ботинки и укрыл шерстяным пледом. Дэвид протяжно храпел.

— Ему будет неудобно спать, — возмутилась Сьюзен. — Надо его раздеть, постелить простыни, ну что-нибудь…

— Ничего, и так поспит, — равнодушно заметил Каллиган. — При других обстоятельствах, я понимаю, но в таком состоянии комфорт большой роли не играет. — Бросив взгляд сожаления на своего зятя и тихо прикрыв дверь, девушка последовала за Эдвардом.

— Давайте выпьем кофе, — устало предложил Каллиган, когда они вернулись в гостиную. — Спиртного на сегодня уже достаточно. Сьюзен не хотела ни того, ни другого.

— Я думаю, мне пора, — так же устало произнесла она.

— А куда вы пойдете? — поинтересовался он.

— Перед тем как прийти сюда, я сняла номер в отеле, — как-то безнадежно ответила она, посмотрев на свои маленькие часики. Было одиннадцать вечера: время явно не подходящее, чтобы идти в отель или даже просто выходить на улицу. Это все-таки Лондон, не самое безопасное место для ночных прогулок. Правда, Сьюзен не боялась сейчас темных улиц и подозрительных личностей, поскольку у нее была цель: поскорее добраться до отеля и хорошенько выспаться. На следующий день она собиралась вернуться домой и все рассказать Мелани.

— Значит, здесь вы не хотите остаться? — Эдвард вопросительно приподнял брови.

— Разумеется, нет, — нетерпеливо ответила девушка, уловив скрытый в его фразе подтекст.

— Жаль. Нам бы здесь никто не мешал, — загадочно улыбнулся Эдвард.

— У вас уже есть постоялец на ночь, так что скучать не придется, — язвительно напомнила девушка.

— Ладно, Сюзи, давайте объявим перемирие. — Мужчина стал совершенно серьезным. — Чашка крепкого кофе не повредит ни вам, ни мне. Сегодня и так был тяжелый день. — Он провел рукой по волосам и прикрыл глаза. Девушка прошла на кухню, где почти освоилась, и быстро все приготовила.

— А как прошла ваша деловая встреча. Удачно? — поинтересовалась она, разливая дымящийся напиток в зеленые кружки с ручками в виде якорных цепей.

— Деловая встреча?.. — недоуменно переспросил он, потом до него дошло. — Да-да, все прошло благополучно, но я в этом и не сомневался.

Красиво очерченные брови Сьюзен игриво взлетели вверх.

— Еще одна выгодная сделка, — уточнила она с иронией. Они сидели друг против друга на высоких стульях, стоявших около барной стойки, и смотрели глаза в глаза.

— А я ведь вам, похоже, не нравлюсь, — очень серьезно и даже с огорчением произнес Эдвард.

Девушка задумалась. Вопрос "нравится-не нравится" не совсем подходил для этой ситуации. Каллиган как мужчина казался ей очень привлекательным, но она боялась признаться в этом даже самой себе. Увлечься им было бы полнейшим безрассудством, принимая во внимание его скандальную репутацию и рой женщин, вьющихся вокруг него. Конечно, он мне нравится, мысленно произнесла Сьюзен. Нет. Слово «нравится» не то. Неужели я люблю его? Не может быть… Любовь? Смятение охватило все ее существо, краска прилила к щекам.

— Что с вами, Сюзи? — встревожился Эдвард. — Вы снова вспомнили выпады Дэвида? Если так, выбросьте его из головы. Он был не в себе. — Мужчина поднялся и одной рукой обнял девушку за плечи, словно отгораживая от дурных воспоминаний, согревая своим теплом. — Он у меня еще пожалеет о том, что наговорил. — Каллиган бросил угрожающий взгляд на дверь, за которой мирно похрапывал его приятель. — Ну, не будь же такой. — Он ближе наклонился к ней, и в это мгновение больше всего на свете Сьюзен захотелось почувствовать вкус его губ.

И это случилось. Сначала нежные, но с каждой секундой все более страстные и настойчивые поцелуи Каллигана закружили ей голову, увлекая в удивительный фантастический полет из суетной серой реальности в край блаженства. Эдвард чувствовал, с какой готовностью отвечает девушка на его ласки, как тает, словно воск, от тепла его рук, какие мягкие и податливые у нее губы, с какой нежностью гладят его волосы ее руки. Он осторожно снял ее с высокого стула у импровизированной стойки бара. Теперь они стояли, вплотную прижимаясь друг к другу, чувствуя, в каком лихорадочном ритме стучат их сердца. Неистовая волна блаженства и чувственной дрожи пробегала по телу Сьюзен, когда сильные руки Эдварда касались ее грудей, каждая как раз помещалась в его ладони. И он гладил и ласкал их, словно это были чудесные райские яблоки. Ее соски напряглись, раздраженные настойчивой игрой ищущих пальцев, и она все теснее прижималась к напряженным мускулам его бедер, чувствуя, что раскрывается, как дивный ночной цветок, чтобы принять в себя эту подавляющую, покоряющую силу мужского начала.

— Я хочу тебя, Сюзи, — услышала она полустон-полушепот Эдварда, не отрывающегося от ее губ. — Я хочу любить тебя так долго, пока не потеряю ощущение времени и пространства, так долго, чтобы ты стонала от счастья и изнеможения.

Сьюзен чуть отстранилась и посмотрела на него темно-зелеными, заблестевшими от желания глазами. Она любила его, любила и страстно желала, но не могла произнести ни слова, почти теряя сознание от наслаждения его близостью. Каллиган сжал своими ладонями ее лицо и глубоко-глубоко заглянул в глаза.

— Останься со мной этой ночью. — От возбуждения его голос был хриплым. — Останься со мной, я сделаю тебя счастливой.

Она и сама больше всего на свете хотела остаться, забыв обо всем на свете, не думая о завтрашнем дне.

— Эдвард, я… — Она осеклась: из соседней комнаты донесся звук, как будто на пол упало что-то очень тяжелое. Сначала девушка не могла понять, в чем дело, потом послышался звон бьющегося стекла.

Дэвид! — сообразила она.

— Черт! — выругался Эдвард, явно расстроенный, что грубая реальность вторглась в их объяснение, но не выпустил Сьюзен из своих объятий,

— Господи, вдруг он ударился головой или сильно порезался? — испугалась Сьюзен.

— Да он еще не такого заслуживает, пусть там хоть шею себе сломает, — зло проворчал Эдвард.

— Он же твой друг! — Девушка с негодованием высвободилась из его рук.

— Черт знает что он, а не друг, — огрызнулся Каллиган. В это время в спальне Дэвида снова раздался грохот. — Похоже, жив еще. — Эдвард продолжал злиться. — Пойду посмотрю, что там творится. Только не уходите, Сюзи, — попросил он.

Девушка и не собиралась уходить. Во всяком случае, пока не убедится, что с Дэвидом все в порядке. Кульминация их чувственного всплеска миновала по воле случая, и уже ничего не вернешь. Впрочем, это было только к лучшему. Вступать в интимные отношения с мужчиной, который на днях предстанет перед алтарем, было, с одной стороны, глупо, потому что будущего у них не могло быть, а с другой — просто непорядочно.

— Черт с ним, подождет, — бросил Эдвард, который словно читал ее мысли. — Скажи мне хоть что-нибудь перед тем, как уйти.

Что она могла сказать? Что в очередной раз допустила ошибку, что здравый смысл подсказывает ей не поддаваться его обаянию, что у нее и так полно проблем, что она боится своей любви к нему и поэтому хочет бежать?

— Как бы там ни было, Сьюзен, мы должны сейчас сказать друг другу очень важные вещи, — выдохнул Эдвард.

— Только не сейчас, — еле слышно возразила девушка. От волнения у нее пересохло в горле, и она с трудом могла говорить. — Надо помочь Дэвиду.

— Я так не думаю, но сделаю, как ты хочешь, — строго сказал Эдвард и, нахмурившись, пошел в комнату для гостей.

Оказалось, Дэвид, проснувшись, хотел встать, но опрокинул настольную лампу, которая, разбившись, так напугала девушку. Сам он тоже упал и, когда Каллиган вошел к нему, беспомощно барахтался на ковре, пытаясь встать на ноги.

— Куда это, интересно, ты собрался? — грубо окрикнул его Эдвард, взял под мышки и усадил обратно на кровать.

— Мне плохо, — жалобно простонал Дэвид. Он был совершенно зеленого цвета. — Кажется, меня сейчас с…

— В ванную его скорей, — скомандовала Сьюзен.

Они подхватили его под руки и буквально волоком потащили в туалетную комнату. Там Дэвида вывернуло наизнанку, но он почувствовал себя гораздо лучше.

— Сьюзен, шла бы ты в спальню, пока я устрою этому герою холодный душ.

Девушка с удовольствием ушла. Она не знала, чем помочь, да и зрелище было не из приятных. Правда, пошла она не в спальню, а на кухню, чтобы убрать все, что осталось от ужина. Сьюзен составила тарелки, сковороды и бокалы в посудомоечную машину, вытерла со стола и задумчиво огляделась вокруг. В принципе, момент был подходящий, чтобы незаметно удалиться, но она предпочла остаться. Так было честнее по отношению и к хозяину дома, и к Дэвиду. Каллиган, несмотря ни на что, был ему другом, а она, какая-никакая, но родственница, свояченица. Она чувствовала ответственность перед Мелани за здоровье ее «блудного» супруга.

— Ну, как он? — спросила Сьюзен, обернувшись на звук шагов Каллигана. Он все еще выглядел угрюмо, и Сьюзен с улыбкой подумала, что в детстве, должно быть, он так же долго дулся, когда его лишали сладкого. Теперь, разумеется, «сладким» для Эдварда стали женщины.

— Спит как убитый и, надеюсь, до утра больше не проснется. После такой встряски и холодного душа он совсем обессилел, — мрачно объяснил Каллиган и налил себе воды из-под крана со встроенным фильтром.

— Ему нужно прекратить пить в таких количествах, — заметила Сьюзен, — Он просто напросто спивается, а это может стать неизлечимым недугом. Даже если они с Мелани помирятся, и он на радостях будет так же бурно обмывать свое счастье, как заливал горе, то в результате превратится в алкоголика. Мел не переживет этого. Он исковеркает жизнь ей и себе.

— Все это так, — задумчиво подтвердил Каллиган. — Я и предположить не мог, что он становится алкоголиком. Мне ведь и обслуживающий персонал на него жаловался, а я, дурак, не принимал этого всерьез.

— Какой обслуживающий персонал? — удивилась Сьюзен.

— Ах, да, — вздохнул Эдвард, — вы ведь не знаете. Я устроил его менеджером в отель, который приобрел около полугода назад.

Сьюзен насторожилась. Подозрения Мелани, что Каллиган планирует скупить недорогие отели и заниматься, плюс ко всему, еще и гостиничным бизнесом, подтвердились.

— А когда именно вы предложили Дэвиду это место: до или после того, как он расстался с Мел? — с вызовом поинтересовалась девушка.

Каллиган немного смутился.

— Получается, что до, но…

— И после этого вам хватило наглости обвинять меня в том, что я манипулирую людьми? А сами используете такие изощренные методы для достижения своих целей.

— Но Мелани все равно бы не бросила вас одну и не ушла бы работать ко мне даже из-за Дэвида, — защищался Каллиган.

— Может быть, это и так. Вернее, дай бог, чтобы это было так, — согласилась Сьюзен, хотя в душе решила, что, как только вернется домой, устроит сестре допрос с пристрастием. — Но, предлагая ему работу, вы же знали о тех проблемах, с которыми столкнулся ваш ближайший друг в семейной жизни? Получается, что и вы приложили руку к этому запутанному делу.

— Ничего подобного. — Каллиган нетерпеливо отмахнулся.

— Я замечаю, вы очень многого недоговариваете. — В ее глазах полыхнуло негодование. — И самое главное, о чем вы умолчали, видя, в каком положении находится моя бедная сестра, это то, что знаете, где жил и чем занимался все это время ее муж. Вот что огорчает меня больше всего. Я было подумала… Но теперь это неважно. Помните, вы когда-то сказали мне так. Что ж, мне пора идти. — Она взяла со стола свою сумочку и пошла в коридор. — Да, когда Дэвид проснется, передайте ему, что Мел на днях свяжется с ним. Пусть морально подготовится.

Сьюзен решила во что бы то ни стало заставить сестру переступить через свою пресловутую гордость. Ситуация, по сути, была почти комической. Той самой роковой "другой женщины", из-за которой так убивалась Мел, просто не существовало. Сама того не зная, Сьюзен стала причиной разлада между супругами. Все это было поправимо.

— Не уходи, Сьюзен, нам нужно поговорить. — Эдвард догнал ее у самой двери и крепко взял за локоть.

— Нам уже ничего не нужно, — убежденно ответила она, мечтая поскорее вырваться из его квартиры. Нервы девушки были на пределе. Прикосновение его руки снова вернуло ей ощущение близости с ним, ощущение полета. Почему мне так не везет? — в сердцах подумала она. Я невольно поссорила Дэвида и Мел, мне не нравится Норман, которому нравлюсь я, и, наконец, я безумно влюбляюсь в человека, который через несколько дней женится на другой. — Отпусти меня, Эдвард, я не могу больше находиться в этом доме.

— Хорошо, — согласился он, едва сдерживая свои эмоции. — Но я отвезу тебя в отель.

— Нет, — запротестовала Сьюзен.

— Не спорь со мной, — сказал Эдвард своим излюбленным, не терпящим возражений тоном.

— Дэвида нельзя оставлять одного, — не унималась девушка.

— Еще как можно. Уверен, с ним ничего не случится за то время, пока меня не будет. Я ему не нянька, чтобы не смыкая глаз охранять его сон. Я тоже не железный и больше не намерен терпеть его выходки.

Бедный Дэвид, подумала Сьюзен. Завтра утром Каллиган устроит ему веселую жизнь.

Машина Эдварда почти бесшумно маневрировала в черном лабиринте узких улиц ночного Лондона. Ехали молча, но молчание было напряженным, в воздухе чувствовалась какая-то недосказанность, ожидание чего-то. Наконец подъехали к отелю, и Каллиган затормозил.

— Спасибо, — вежливо пробормотала Сьюзен.

— Не за что. Я не сделал ничего особенного. Девушка открыла дверь и уже собиралась выйти, но Эдвард неожиданно крепко сжал ее руку.

— Я найду тебя, — хрипло произнес он, впиваясь в нее глазами.

Он женится на другой, повторила она про себя отрезвляющую фразу и вышла из машины.

Уже стоя на тротуаре, она чуть нагнулась к окну автомобиля.

— Не надо искать меня, мистер Каллиган. Если Мел уйдет от меня работать в ваш отель, я буду настолько занята, что не смогу поговорить с вами даже у стойки регистрации.

— Вы же сами не верите в это, — с обидой возразил Эдвард.

— Еще как верю. Место Мел рядом с ее мужем. — И их малышом. Про малыша она добавила уже про себя.

— А мистер Осборн тоже будет объектом вашей занятости? — ехидно поинтересовался Каллиган.

— Это наше личное дело, — отрезала Сьюзен.

— Попробую дать вам еще один совет. — Эдвард явно вошел во вкус. Он чуть откинулся на сиденье, достал пачку сигарет и с удовольствием закурил. — Проанализируйте свои чувства к Норману. Если бы вы по-настоящему любили его, то никогда бы с такой страстью не ответили на мои ласки. Поверьте мне, я знаю женщин.

— Спокойной ночи, мистер Каллиган.

Сьюзен с силой захлопнула дверцу и с высоко поднятой головой поднялась по мраморным ступеням гостиницы. Она старалась прямо держать спину и всем своим видом демонстрировать достоинство и независимость. Седой швейцар в строгом черном пальто и цилиндре с улыбкой распахнул перед ней стеклянные двери. В эту секунду девушка не удержалась и оглянулась назад, и только тогда машина Эдварда тронулась с места. Оказавшись в просторном ярко освещенном холле, Сьюзен сникла, внезапно ощутив тяжелый груз этого странного вечера на своих плечах.

На поверку Каллиган оказался очень хорошим психологом и, несмотря на ее уклончивые ответы, полуправду, игру, словно видел ее насквозь. Норман действительно ничего не значил в ее жизни, просто очень талантливый повар и приятный человек, не более того. Узнав историю его жизни, Сьюзен даже перестала воспринимать его как потенциального поклонника, прекрасно понимая, что Норман не сможет относиться к ней так же, как к Шерри, что его бывшая жена будет всегда незримо присутствовать рядом с ними. Кроме того, у него была дочь, в которой он души не чаял. В общем, его сердце безраздельно принадлежало прошлому, и он мог подарить девушке только его частицу. Но в отношении с мужчиной Сьюзен не хотела довольствоваться малым, она должна была чувствовать себя единственной и неповторимой.

Однако главное все же состояло в том, что она не любила его. Ее мыслями безраздельно владел Эдвард Каллиган. Это было странное, парадоксальное чувство, какая-то любовь-ненависть, вечная борьба женского и мужского начал. Он был настоящим, реальным человеком со своими достоинствами и недостатками, привычками и слабостями, но в то же время в нем присутствовало таинственное, неотразимое обаяние.

Почему жизнь так несовершенна? — печально подумала Сьюзен, открыла свой номер и, быстро раздевшись, буквально упала на кровать. Расстегивая одну за другой стилизованные под жемчужины пуговицы на блузке, девушка смотрела в темноту, и в ее памяти всплыл отрывок из шутливой песенки, которую она когда-то слышала на деревенском празднике:

Норману нравлюсь я, я влюблена в Эдварда, а он на днях женится на другой, вздохнула Сьюзен. Как же я устала! Завтрашний день не сулил никаких положительных изменений: ее ждал нелегкий разговор с сестрой и бесконечные мысли об Эдварде Каллигане.

Сьюзен вернулась домой к полудню следующего дня. Встать рано утром не составило никакого труда — всю ночь она просто не сомкнула глаз. Чтобы немного передохнуть с дороги, она устроилась в широком мягком кресле в маленькой гостиной с зеркальцем в руках. Зеркальце было очень старое, в серебряной оправе, на длинной ручке с причудливым узором и принадлежало еще прабабушке. Девушка задумчиво всматривалась в свое мутное отражение. Под глазами пролегли темные тени, от усталости скулы заострились, а глаза были совсем потухшие.

Вот бы увидеть в этом старинном зеркале свое будущее, приподнять за краешек завесу! Но вдруг оно такое же туманное и некрасивое, как эта изъеденная временем эмаль? — почему-то подумала Сьюзен и из суеверия отложила зеркало в сторону. Пора было искать сестру и рассказать ей о своих злоключениях.

Мелани из-за своего недомогания полулежала на офисном диване и без энтузиазма изучала какие-то документы, когда услышала деликатный стук в дверь. Подняв голову, она не поверила своим глазам — в дверном проеме стояла Сьюзен. Такое неожиданное и скорое возвращение сестры удивило, но в большей степени обрадовало ее. Мел хотела подняться, но испугалась, что резкое движение снова вызовет у нее приступ тошноты. Сьюзен прочла это по ее глазам и сделала предостерегающий жест рукой.

— Сиди, Мел, я сама подойду к тебе и объясню свой внезапный приезд, — ласково сказала она, чувствуя нахлынувший прилив нежности. — Знаешь, а я, оказывается, за эти два дня очень соскучилась по тебе.

— Я тоже, — пролепетала Мелани. — Но не совсем понимаю…

— Тебе ничего и не нужно понимать, — мягко перебила ее Сьюзен, подсаживаясь к сестре и с трепетом прикасаясь рукой к ее животу. — Я сейчас тебе все расскажу.

Реакция Мелани на сумбурный рассказ Сьюзен об истинной причине ее отъезда, о встрече с Дэвидом и Эдвардом Каллиганом оказалась непредвиденной. Вместо того чтобы обрадоваться и подробнее расспросить о муже, она возмутилась, услышав об обвинениях, брошенных им в лицо Сьюзен.

— Дэвид не имел никакого права говорить с тобой о подобных вещах! — горячилась Мел.

— Да слава богу, что он наконец заговорил о них, — возражала Сюзи. — Мне теперь стала понятна причина вашей размолвки, ситуация разрядилась.

— Но его фантазии нелепы, ревновать меня к тебе просто глупо, это какое-то ребячество.

— А если он так чувствует? — защищала зятя Сьюзен. — По правде сказать, я не могу обвинять его. Он прежде всего самолюбивый мужчина, а ты заставляла его быть все время в каких-то рамках, подстраиваться под мои интересы.

Превратила его жизнь в кошмар, чтобы не обидеть меня, хотя мне это было совершенно не нужно, да и не могло быть нужно. У вас своя жизнь, вы семья, ты не должна жертвовать своим счастьем ради меня. Тем более что я этого не требую и не могу требовать. Моя жизнь — это мое дело. Я не чувствую себя одинокой из-за того, что ты вышла замуж, а я еще нет. Я не ревную тебя к Дэвиду. Не делай из меня фетиш. Потом, — продолжала Сьюзен, — почему ты не рассказала мне, что ему предложили работу в Лондоне, и он хочет, чтобы вы насовсем перебрались туда?

— Потому что и речи быть не могло, чтобы переехать туда. Это предательство по отношению к тебе, — пробормотала Мел, не поднимая глаз.

— Но зачем ты так категорично? — возразила Сьюзен. — Я вполне способна самостоятельно управлять отелем.

— Но ты же знаешь, что это не так, — возражала Мел. — Мы обе прекрасно знаем, как тяжело нам приходится, мы едва сводим концы с концами. Если кто-то один отступит, все полетит в, тартарары.

— В сущности, ты права, но так было раньше…

— А что изменилось сейчас? — изумленно перебила Мелани.

— Многое изменилось, — спокойно ответила Сьюзен.

С ее стороны это был хитрый ход. Она прекрасно понимала, что лучший способ решить семейные проблемы — расстаться. Дэвид и Мел должны жить отдельно от нее, а раз им представилась возможность осесть в Лондоне, упускать ее было преступлением. Оставалось только убедить сестру, что она, Сьюзен, самостоятельно справится и с делами, и с одиночеством. Справиться и с тем и с другим ей мог помочь мужчина. Такового в действительности не было, но для отвода глаз можно было использовать Нормана Осборна, немного злоупотребив ради такого дела его добрым отношением к себе.

Грядущие перемены настораживали и волновали впечатлительную Мелани. Ее сердце учащенно забилось и щеки заалели.

— Я не совсем понимаю тебя, — неуверенно обратилась она к сестре.

— А здесь все предельно ясно, — уверенно отозвалась Сьюзен. — Я буду не одна, со мной рядом будет человек.

— Но у нас нет денег, чтобы оплачивать услуги менеджера. — Глаза Мел расширились от удивления.

— При чем здесь менеджер, Мел? — Сьюзен сделала вид, что разозлилась. — Разве я произвожу впечатление синего чулка? Ты что думаешь, я всю жизнь собираюсь оставаться полухозяйкой-полугорничной и костьми лягу в этих четырех стенах? Или ты считаешь меня настолько непривлекательной, что ни один мужчина не сможет полюбить меня и связать со мной свою жизнь?

— Я совсем так не думаю! — взволнованно запротестовала Мелани. — Да ты в тысячу раз красивее меня. Просто ты никогда не давала повода… И я считала, что… — Мел нервничала и запиналась.

— Не надо ничего считать, когда дело касается меня и моей личной жизни, — отрезала Сьюзен. Для убедительности эта фраза должна была прозвучать как можно более жестко. — И я не собираюсь тратить свои и твои лучшие годы на этот пансион для престарелых путешественников, как выразился один наш общий знакомый.

— Но, Сюзи, ты всегда так заботилась обо мне, особенно когда родители переехали в Испанию, — торопливо заговорила Мел. — Я считаю своим долгом отплатить тебе той же монетой, я не хотела бросать тебя. А сейчас получается, что своим навязчивым вниманием мешала тебе устроить личную жизнь. Прости меня, я такая глупая. Я и не думала пренебрежительно относиться к твоему праву на счастье. — Ее темно-синие глаза повлажнели, казалось, она вот-вот заплачет.

— Значит, ты не хотела огорчать меня и решила, что для этого больше подходит Дэвид? А он, между прочим, твой муж и даже по церковным законам считается тебе более близким человеком, чем твои родители, а тем более сестра. Он должен стоять первым в твоей жизни. К тому же ты ждешь от него ребенка. Мне будет не так уж плохо без вас, — заключила она уже более спокойным голосом.

— А кто этот человек, этот мужчина? — поинтересовалась Мелани. Слезы ее быстро высохли, и в ней взыграло любопытство. — Или мне не стоит спрашивать?

— Пока не стоит, — ответила Сьюзен, которая была вполне готова к этому вопросу. — Дело в том, что он сам еще не догадывается, что я собираюсь его осчастливить, — с горькой усмешкой добавила она.

— Норман?! — неожиданно воскликнула Мел. — Ведь Норман, точно? — Ей на ум могло прийти только это имя, ведь он был единственным мужчиной, с которым Сьюзен согласилась поужинать за последние несколько лет. Логика ее мышления была вполне понятна.

— Повторяю, — строго заметила Сьюзен, — сейчас еще не время называть его имя. И потом, у нас очень много дел, которые нельзя откладывать в долгий ящик. Например, твой визит к Дэвиду с извинениями.

— Ни за что! — вспыхнула Мел.

— Прости, дорогая, но выбирать тебе не приходится. После всего случившегося именно ты должна сделать этот жест доброй воли. В вашей размолвке целиком и полностью виновата ты. Умей признавать свои ошибки.

— Я боюсь, — простонала Мелани.

— Ты должна перебороть себя. — Сьюзен была непреклонна.

— Но как я найду его?

— Вчера он остался ночевать у Эдварда Каллигана. — Сьюзен решила не распространяться, при каких обстоятельствах это произошло. — И если он ушел, в чем я сильно сомневаюсь, Эдвард с удовольствием подскажет тебе, где его искать.

Мелани не была в этом уверена. Во время своего проживания в их отеле Каллиган произвел на нее впечатление скрытного человека. С какой стати он будет помогать ей найти Дэвида? Сьюзен прекрасно умела читать по лицу своей сестры.

— Не переживай, — подбадривала она. — Каллиган очень изменился за это время. Он будет счастлив помочь тебе.

— А вдруг Дэвид прогонит меня? — нагнетала страха Мелани. — Он… — Девушка не успела договорить.

За дверью послышались какие-то голоса, дверь распахнулась, и в комнате появился сам Дэвид. Он выглядел не намного лучше, чем за ночь до этого. На нем была та же одежда, но сидела еще более нелепо, чем вчера. Волосы стояли дыбом, как будто он нарочно взъерошил их, прежде чем войти. Сьюзен с беспокойством наблюдала за сестрой. Ту била мелкая дрожь, заметная даже невооруженным глазом.

— Вот тебе и ответ на твой последний вопрос, — холодно сказала она.

Мел сглотнула. На ее лице было написано, что она безумно счастлива видеть своего мужа, но в то же время боится, что их встреча закончится новым скандалом.

— Нам лучше оставить их наедине, — раздался повелительный голос Эдварда Каллигана.

Теперь уже вздрогнула Сьюзен, не подозревавшая, что он стоит тут же за дверью.

Эдвард и Сьюзен сидели друг против друга в маленькой гостиной.

— Похоже, вы не очень рады видеть меня, — немного печально заметил Каллиган. — Я и сам не люблю быть в тягость. Но не мог же я позволить этому бедолаге самостоятельно вести машину. Хотя на вид он трезвый, случись что, тест показал бы наличие алкоголя в крови.

— Надеюсь, он прибыл с мирными переговорами? — как бы невзначай поинтересовалась Сюзи, но в душе чувствовала тревогу: мало ли что могло спьяну взбрести ему в голову.

— Выбирать ему не приходилось. Иначе он бы в один день потерял жену, работу и друга, — объяснил Эдвард.

И ребенка, добавила про себя Сьюзен.

— Но вы ведь не оказали на него давления? — снова спросила девушка. — Потому что, если он сам еще не готов помириться с женой, вряд ли что-нибудь получится.

— Ну конечно нет, Сьюзен, — возмутился Каллиган. — Разве вчера он произвел на вас впечатление человека, который наслаждается разлукой с любимой женщиной? — Сьюзен все еще ни в чем не была убеждена. Каллиган продолжал: — Дэвиду было просто необходимо сегодня приехать сюда. И я без колебаний согласился на время стать его личным шофером.

— Кофе заказывали? — Знакомый приветливый голос прервал диалог. В маленькую гостиную вошел улыбающийся Норман с прозрачным подносом в руках. Он красиво сервировал стол и собирался удалиться.

— А что, в ресторане вашего отеля шеф-повар сам обслуживает гостей? — спросил Эдвард, смерив Осборна тяжелым взглядом.

Норман сделал вид, что не обратил внимания на шпильку в свой адрес, и, с нежностью посмотрев на девушку, ответил:

— Когда шеф-повар знает, что это для Сьюзен, — всегда.

— Понятно, — с неприкрытой досадой процедил Каллиган. — В таком случае вы уже сделали все, что могли, и можете быть свободны, — грубо бросил он.

Сьюзен была шокирована такой вспыльчивостью и неоправданным хамством, а Норман пропустил все мимо ушей и откровенно игнорировал наглого гостя.

— Как дела, Сюзи? — заинтересованно спросил он. — Как провела два дня вне этой крепости, с подругой удалось повидаться?

Девушка еще не успела ответить, как вклинился Эдвард.

— Не могли бы вы продолжить этот обмен последними новостями в другое время? — холодно-вежливо попросил он. — Вы прервали наш со Сьюзен разговор на самом интересном месте. — Он грозно посмотрел в лицо высокому блондину.

— Прошу прощения, что перебил вас, — равнодушно произнес Норман и небрежно кивнул Каллигану. Уже у самой двери он обернулся и весело подмигнул Сьюзен, из чего она сделала вывод, что Норман не почувствовал себя оскорбленным, ситуация только позабавила его.

Оба взрослые люди, а ведут себя как дети, с досадой подумала девушка. Мужчины, очевидно, так и остаются инфантильными до конца своих дней. Только бы эта непосредственность и мальчишество не помешали Дэвиду все уладить с сестрой.

— Вы мне нальете кофе или мне самому это сделать? — нетерпеливо спросил Эдвард. Брови Сьюзен возмущенно приподнялись, и он поспешил извиниться. — Простите, я сегодня совершенно не выспался. — Он наморщил лоб, словно у него внезапно заболела голова.

Сьюзен разлила горячий ароматный напиток в кремовые фарфоровые кружки и, лукаво улыбнувшись, сказала:

— Простите за фамильярность, мистер Каллиган, но вчера вы так хорохорились, убеждая меня, что и пальцем не пошевелите ради Дэвида, а сегодня даже не отпустили его одного… —

Она добавила в кофе немного сливок и передала ему чашку.

— Дэвид в последнюю очередь был причиной моей бессонницы, — мрачно пробормотал Эдвард и окинул девушку грустным взглядом, недвусмысленно давая понять, что основной причиной была она.

Сьюзен было любопытно, что именно не давало ему покоя: то, что он с присущей ему самоуверенностью не мог пережить ее отказ провести с ним ночь, или то, что позволил себе проявить слабость, чуть ли не на коленях умоляя ее об этом? Наконец она остановилась на совершенно другой версии.

— Вас, наверное, совесть мучает? Не дает покоя чувство вины? — Сьюзен имела в виду его моральный долг перед Глэдис.

— Чувство вины? — изумился он. — О чем это вы… — договорить он не успел, потому что в комнату влетела возбужденная Мелани.

— Сюзи, дорогая, я так счастлива. Мы поговорили с Дэвидом, и теперь все будет хорошо! Хорошо, понимаешь! — Она, как девочка, закружилась по комнате, не обращая внимания ни на кого вокруг. Сьюзен поднялась и ласково, но крепко обняла ее за плечи, испугавшись, что сестра может споткнуться и причинить вред ребенку.

— Я так рада за тебя, Мел. — Девушка была растрогана и с трудом могла говорить. — Рада за вас обоих. — Она обернулась и по-доброму улыбнулась Дэвиду, у которого все еще был нелепый и виноватый вид.

— Неужели с этого дня мой менеджер начнет думать о деле, а не о своей горькой участи? — ввернул Эдвард и тоже поднялся.

Дэвид что-то обиженно пробурчал.

— Да я шучу, старина, — улыбнулся Эдвард. — С твоей-то головой, даже работая вполсилы, можно обставить дюжину обычных менеджеров. Ты у меня самый замечательный. — В знак примирения друзья пожали друг другу руки. — Наверное, Сьюзен будет скучать без вашей несносной парочки. — Каллиган посмотрел на девушку с наигранным сожалением, проверяя, готова ли она к такому повороту событий.

Сьюзен и бровью не повела: она была готова. Пусть ее ожидали трудности, но счастье сестры было важнее.

— Мы уже не парочка, — гордо объявил Дэвид, прижимая к себе Мелани. — Нас трое: мы ждем ребенка.

— Поздравляю! — Голос Эдварда потеплел, и он вопросительно посмотрел на Сьюзен. Та чуть кивнула, давая понять, что уже давно знает об интересном положении сестры.

— Я бы на вашем месте, Эдвард, не говорила так уверенно, будто Сюзи будет скучать без нас, — вступила сияющая от удовольствия Мел. — Насколько мне известно, она не останется одна…

В эту секунду Сьюзен захотелось провалиться сквозь землю. Она попалась в собственные сети. Так правдоподобно рассказывая сестре о своих планах на будущее, она преследовала определенную цель: заставить Мелани поверить, что после ее отъезда жизнь в их отеле не замрет, как в сказке о спящей красавице, что все будет идти своим чередом. Поэтому она и придумала какого-то несуществующего мужчину, который якобы придет к ней на помощь и оградит от всех житейских проблем. Но никак не предполагала, что Мел публично объявит об этом, тем более в присутствии Эдварда Каллигана, который, как она понимала, долго гадать не станет и сразу решит, что этот мужчина — Норман Осборн. И, как назло, сегодняшнее поведение шеф-повара в маленькой гостиной служило этому прямым доказательством.

Впрочем, чего, собственно, я так переживаю? У нас с Каллиганом все равно нет будущего, печально подумала Сьюзен.

— Интересно, — полушепотом пробормотал Эдвард, реагируя на объявление Мелани. Он притянул к себе затравленный взгляд Сьюзен словно магнитом и долго держал ее под прицелом своих пронизывающих синих глаз. Потом как ни в чем не бывало переключил внимание на счастливую пару. — А когда дитя любви должно появиться на свет? — поинтересовался он.

— Через шесть месяцев. — От счастливых улыбок у Дэвида уже болели мышцы лица.

— Вы молодцы. — Он подошел и слегка приобнял их обоих. — А теперь давайте отметим примирение и благую весть и все вместе пообедаем в ресторане вашего отеля.

В душе Сьюзен не приветствовала эту идею. В компании Каллигана ей было не по себе, но отказаться было бы невежливо, это значило обидеть зятя и сестру.

— Ничего, если я присоединюсь к вам чуть позже? — кокетливо спросила она. — Мне нужно привести себя в порядок и кое-что закончить в офисе.

На самом деле она просто хотела выиграть время, чтобы собраться с духом и подготовиться к тому, что еще пару часов придется провести в обществе Эдварда Каллигана. Сьюзен знала, что он не выпустит ее из своих лап, пока не выяснит наверняка, кто стал ее избранником. Откровенно говоря, ей льстило, что он ревнует ее, но это собственничество было бесплодным: Каллиган не принадлежал ей, их ничего не связывало, к тому же он собирался жениться на другой.

— Да брось ты, Сюзи, — ворковала Мел. — Ты прекрасно выглядишь, а бумажные дела подождут.

— Мне нужно всего пять минут, — не сдавалась Сьюзен и, чтобы дать знак Мелани, сильно наступила ей на ногу. Мел поспешила замолчать.

— Мы оба будем через пять минут, — убедительно подтвердил Эдвард. — Я уж прослежу, чтобы она не спряталась от нас. А ты, Дэвид, закажи пока бутылку шампанского. Когда его подадут, мы уже будем на месте.

Супруги засмеялись и, взявшись за руки, вышли из маленькой гостиной. Сьюзен стояла в полной растерянности. Если бы она предполагала, чем обернется ее просьба, она бы сразу безропотно пошла в зал ресторана. Получалось, что она второй раз попадает в собственную ловушку.

— Пойдемте-ка в ваш служебный кабинет, — произнес Эдвард своим не терпящим возражений тоном и, не дожидаясь ответа, взял ее за локоть и повел через холл по коридору. Гостиница была маленькая, и он отлично ориентировался в ней.

Боже мой, думала Сьюзен, у которой уже не осталось ни сил, ни желания сопротивляться. Как же он любит подчинять всех своей воле, нимало не заботясь при этом о чувствах других людей! И зачем Мел сболтнула про меня? От радости, наверное. Ей простительно. Получается, я сама во всем виновата.

Когда они пришли в кабинет, девушка отстранилась.

— О чем вы собирались говорить со мной? — спокойным голосом спросила она, хотя назвать ее состояние спокойным было нельзя.

— О Мелани и Дэвиде. А вы что думали?

— Послушайте, Эдвард, — Сьюзен нервничала, — по-моему, инцидент исчерпан. Я сделала все возможное, чтобы примирение состоялось. И это мне удалось…

— Я не об этом, Сьюзен, — перебил Каллиган, читая по глазам девушки, что разговор ей крайне неприятен.

— Это становится интересным, — продолжала защищаться она.

Эдвард проигнорировал ее реплику и так же спокойно продолжал:

— Ваши зять и сестра, в особенности сестра, уверены, что вы решили в ближайшем будущем круто изменить свою личную жизнь. Я хочу узнать, так ли это и имеет ли Норман Осборн отношение к этим планам.

Сьюзен поняла, что ее предположение относительно темы разговора подтвердилось, и решила дать на прямой вопрос такой же прямой ответ:

— Мистер Каллиган, я считаю, что это не должно вас интересовать.

Эдвард надвинулся на нее.

— Меня интересует все, что касается вас. То, что вы хотите сделать, нелепо. Осборн не тот мужчина, который вам нужен, которого вы заслуживаете, в конце концов.

— А вы, конечно же, тот? — с вызовом спросила она.

— Да. Думаю, что я именно тот. — Он пытался вложить в эту фразу всю силу убеждения, на которую только был способен.

— Я искренне поражаюсь вашей самоуверенности, Эдвард. Она просто гротескна. Заслуживает стать темой короткого рассказа.

Мужчина горько усмехнулся.

— Я рад, что вас хоть что-то поразило во мне, — сказал он совсем серьезным голосом и, заметив удивление на лице девушки, продолжал: — Да, Сьюзен, представьте себе, что меня, как и всех простых смертных, могут радовать тривиальные, обыденные вещи. Например, то, каквы произносите мое имя, хотя и делаете это крайне редко.

Властный, мужественный, неприступный Каллиган говорил с неподдельной горечью в голосе, с какой-то безысходностью, срывая с себя карнавальную маску пресыщенного плейбоя. Сьюзен не знала, как реагировать на такое откровенное признание: она смутилась, обрадовалась, но сильнее всего был испуг, что и ее чувства под давлением обстоятельств вырвутся наружу. Допустить этого она не могла.

Девушка находилась в более невыгодном, уязвимом положении. Как бы ни были красивы слова Эдварда, какая бы любовная мука ни отражалась в его глазах, он по-прежнему был помолвлен с другой женщиной и пока не сказал ни слова о том, что собирается расторгнуть помолвку. А раз так, надо было оставаться холодной и рассудительной, чего бы это ни стоило. Идеальным вариантом было спастись бегством из уединенного кабинета в многолюдный зал ресторана. Девушка постаралась напустить на себя выражение безразличия.

— Думаю, мистер Каллиган, нам уже давно пора присоединиться к Мелани и Дэвиду, — заявила она и повернулась лицом к двери.

В это мгновение Эдвард порывисто шагнул вперед и обнял девушку за плечи. Он сильно и в то же время нежно прижал ее спину к своей груди и животу и зарылся лицом в золотисто-рыжие волны ее волос. Сладкая истома охватила все тело Сьюзен, ноги ослабели; испытывая ни с чем не сравнимое блаженство, она закрыла глаза.

— Сюзи… — Его голос хрипел. — Мне действительно нужно с вами поговорить. Не здесь. Где-нибудь далеко отсюда, где нам никто не сможет помешать.

На самом деле у них уже была возможность побыть наедине, "далеко отсюда", где "никто не мог им помешать", в его лондонской квартире, но Сьюзен тогда предпочла не воспользоваться представившимся шансом. Сейчас даже сквозь туман нахлынувшей чувственности в ее сердце закралось подозрение, что Эдвард, не смирившись с ее предыдущим отказом, хочет наверстать упущенное. Она сделала нетерпеливое движение, пытаясь высвободиться из его сильных рук, и торопливо заговорила:

— Мистер Каллиган, не далее как пару недель назад вы советовали мне прекратить думать только о себе и вспомнить, что и другие люди имеют право на счастье. Сейчас у меня есть определенные обязательства перед сестрой и ее мужем. У них сегодня праздник, и я уже согласилась разделить его с ними за обеденным столом. — Каллиган неохотно выпустил ее. — И, кстати говоря, у вас по отношению к ним тоже есть обязательства: это была ваша идея устроить посиделки с шампанским. Нужно быть ответственным за свои слова и поступки.

— А разве нам не нужно быть ответственными прежде всего перед самими собой? — несколько театрально, как показалось Сьюзен, возразил он.

— Это не тот случай, — жестко ответила девушка, начиная выходить из себя. Ей не нравилось, что представление об ответственности для Каллигана менялось под воздействием обстоятельств и во многом зависело от его личного удобства. Например, в данную минуту его совершенно не волновала ответственность перед его будущей женой Глэдис. — Так что, пожалуйста, — уверенно продолжала она, — идите и ждите меня за столом, я приду чуть позже. Мне действительно необходимо кое-что сделать.

— Но, Сьюзен…

— Эдвард, — девушка оборвала его, чтобы не дать возможности сбить себя с толку, — если вы настаиваете, мы продолжим этот разговор в другой раз. — На самом деле Сьюзен хотела выиграть время и в подходящий момент указать ему на дверь.

— Я действительно настаиваю, — упрямо повторил он.

Девушка утвердительно кивнула. Она прекрасно понимала, что так оно и будет. Если уж Каллиган что-то задумал, попробуй только встать у него на пути. В своей напористости он напоминал крутолобого бычка, которого опасно дразнить красной тряпкой. Таким образом, Сьюзен согласилась продолжить выяснение отношений, но твердо решила дать ему понять, что роль любовницы ее не устраивает. Ничего другого в связи с предстоящей свадьбой, по ее мнению, он предложить не мог. Но и она не собиралась идти на компромисс.

Каллиган недовольно отвернулся и закурил, девушка перевела дух после своего энергичного монолога, достала из ящика стола изящную пудреницу и провела пуховкой по разрумянившемуся лицу. Потом нарочно, чтобы позлить настырного гостя, собрала непослушные локоны в пучок и закрепила заколкой из слоновой кости.

— Идите же. Я присоединюсь к вам через пять минут. Оставить вас одного в моем служебном кабинете было бы неосмотрительно с профессиональной точки зрения, — насмешливо добавила Сьюзен, чтобы хоть как-то разрядить обстановку. Ощущение напряженности за столом вряд ли порадовало бы зятя и сестру. Наконец Каллиган удалился, но был совершенно обескуражен.

У Сьюзен в запасе было несколько минут, чтобы продумать свои дальнейшие действия. Как ей хотелось сейчас попросить совета у матери, этой неунывающей оптимистки, знающей ответы на все каверзные вопросы и умеющей легко справляться с проблемами. Прижаться бы к ней в широком кресле в полутемной комнате у горящего камина, рассказать, что полюбила почти женатого мужчину, любвеобильного, опасного, но непреодолимо влекущего. Рассказать, как страшится одиночества, как боится сделать неверный шаг.

Мать наверняка посоветовала бы ей как можно быстрее прервать с ним всяческое общение. Как говорится, с глаз долой — из сердца вон. Но вот претворить это, безусловно, мудрое пожелание в жизнь было бы очень нелегко. Привыкший добиваться своего, Каллиган просто так не отступит.

Нужно было что-то придумать, чтобы вынудить его не преследовать ее. Может быть, шантаж? — подумала девушка. Пригрозить ему, что разыщу эту сумасшедшую Глэдис и расскажу о его домогательствах. Ну нет, это слишком неблагородно. Что же тогда? Идея! — вслух воскликнула Сьюзен. Как же я сразу не сообразила? Мои духи!

Ее любимые духи «Гейша» — вот что могло навсегда избавить ее от рокового Эдварда Каллигана.

Одна капелька этого творения знаменитейших парфюмеров вызывала у него сильный приступ аллергии: он начинал непрерывно чихать, слезились глаза, затруднялось дыхание. Сьюзен прекрасно помнила, как жалко выглядел этот самоуверенный, неприступный человек, когда она, надушившись этой, как он позже выразился, «отравой», пряталась в шкафу его номера, еще не подозревая, какой эффект произведет ее выбор парфюма.

Однако девушка колебалась. Такой способ избавиться раз и навсегда от его ухаживаний казался ей слишком жестоким. Со стороны реакция Каллигана на «Гейшу» выглядела как симптомы серьезного простудного заболевания, зрелище отталкивающее и неэстетичное. Решиться так подставить человека было нелегко. Но, с другой стороны, размышляла Сьюзен, только это коварство, намеренное оскорбление может его образумить. Он разочаруется во мне, решит, что я подлая сумасбродка, совсем такая, какой меня живописал Дэвид. Пелена с его глаз упадет, и он навсегда забудет даже думать обо мне.

Забудет думать обо мне… мысленно повторила она. Но забуду ли я? Или буду втайне следить за его жизнью по газетным и журнальным статьям, сводкам светской хроники? Буду читать, куда он отправился в свадебное путешествие, какие у него успехи в бизнесе, как он назвал своих новорожденных детей. И начну по ночам оплакивать свою первую, единственную, но не состоявшуюся любовь. Все равно сделаю, как задумала, решила она, а там будь что будет. Я сильная, я все перенесу.

Сьюзен закрыла офис на ключ и пошла в дальний отсек гостиницы — туда, где были расположены их с Мелани спальни. Свою она оформляла сама, без помощи дизайнера, но постаралась выдержать все в одном стиле: антикварная, но недорогая ореховая мебель, а вся обивка, шторы, покрывала — из ткани, напоминающей гобелен с изображением роз, выдержанных в пастельных тонах. Комната получилась очень нежная и уютная.

Заветный флакон стоял на столике трюмо, и зеркальные створки многократно его отражали. Девушка отвернула крышечку и начала методично душиться. Переборщить и показаться вульгарной она не боялась. Для осуществления задуманного запах должен был быть очень сильным. Сьюзен смочила кожу под коленками, на запястьях и сгибах локтей, шею, вырез лифа, за ушами и, наконец, немного капнула на щетку и хорошо прочесала ею волосы. В спальне стало просто нечем дышать, и девушка поспешила в ресторан.

Увлеченная беседой, троица не заметила, как Сьюзен вошла и остановилась, чтобы понаблюдать за сестрой и зятем со стороны. Мелани выглядела очень оживленной и вся светилась от счастья. Дэвид совсем не походил на вчерашнего опустившегося, разочарованного пьяницу, а весь как-то подобрался, преобразился и, похоже, был готов на ратные подвиги в честь вновь обретенной жены и будущего младенца. Ну, слава богу! — подумала девушка, но сердце у нее сжалось из-за того, что такого никогда не произойдет между ней и Эдвардом.

Каллиган беззаботно смеялся над очередной остротой, на которые Дэвид всегда был настоящим мастером. Он совершенно искренне, всей душой отдавался этому смеху. Загорелый, мужественный, красивый, как киногерой, казалось, он был так близко, только протяни руку, но на самом деле принадлежал другому миру, другой женщине.

Сьюзен расправила плечи, заставила себя широко и беззаботно улыбнуться и уверенно направилась к столику. Каллиган еще на расстоянии заметил ее и одарил таким откровенным, полным теплоты и нежности взглядом, что она почти физически ощутила энергетику и силу его чувства. Решимость Сьюзен ослабела, ей так захотелось ответить ему взаимностью, но холодный рассудок возобладал, и она изобразила на лице равнодушие.

Мысль о Глэдис, будущей жене Эдварда, словно архангел с мечом в руках, не позволяла ей даже мечтать о возможности проникнуть в райский сад счастливой любви. Я никогда не буду одной из таких, как Элен, не присоединюсь к свите его обожательниц, — словно молитву, полушепотом пробормотала она.

Как выяснилось, за столом обсуждалась животрепещущая для девушки тема: невеста Эдварда Каллигана.

— …уж уверен, что Глэдис будет самой неотразимой невестой всех времен и народов! — каким-то излишне саркастическим тоном объявил Дэвид.

— С этим не поспоришь, — согласился Эдвард, вставая, чтобы поприветствовать вернувшуюся Сьюзен. Когда все расселись, он добавил: — На трех своих предыдущих свадьбах она тоже выглядела великолепно.

Услышав это, Сьюзен чуть не подавилась. Выходит, эта загадочная женщина, мысленно прикинула она, уже неоднократно состояла в браке, а Каллиган, похоже, исправно присутствовал при каждом очередном таинстве. Интересно!

— Вот только заканчивается все совсем не так феерично, как начинается, — снова вступил Каллиган. — У меня даже появилась теория на этот счет… — Он запнулся на полуслове и чихнул. — Простите. — Ну так вот: свадебная церемония привлекает ее больше, чем само замужество.

Дэвид расхохотался, а Эдвард снова чихнул, его глаза заслезились, и он торопливо достал платок из внутреннего кармана пиджака.

— Сюзи, — Дэвид все еще смеялся, — извини. Очень неловко говорить так в твоем присутствии о человеке, которого ты даже не знаешь. Но Глэдис — это что-то необыкновенное!

— А Сьюзен и необязательно знать ее, она имела удовольствие беседовать с этой леди по телефону, — весело заметил Эдвард, улыбаясь своим мыслям. — Этого достаточно, чтобы составить мнение о Глэдис.

Интересно, возмутилась про себя Сьюзен, какого мнения я могу быть о женщине, на которой женится тот, кого люблю я? Да я ее просто ненавижу, будь она хоть образцом добродетели. И уверена, что не одинока в своих чувствах. Многие поклонницы Каллигана сейчас проклинают тот день, когда она родилась на свет. Что-то я разнервничалась, одернула себя девушка и постаралась расслабиться.

— Слишком она у тебя чопорная и заносчивая, — не унимался Дэвид, с удивлением отметив, что приятель снова несколько раз чихнул. — Тебе бы как следует взяться за ее воспитание.

Сьюзен, удостоверившись в действенности своих с «Гейшей» стараний, как нашкодившая школьница, почувствовала себя неловко и принялась боязливо ерзать на стуле. Каллиган, у которого были уже совсем красные глаза, перехватил ее бегающий взгляд: он моментально все понял.

— Приятель, — продолжал ни о чем не подозревающий Дэвид, — а ты, сдается мне, здорово простудился. Невеста никогда не простит тебе, если ты явишься на торжество с мокрым носом и перезаразишь всю честную компанию.

— Я не болен, — уныло возразил Каллиган. Его глаза стали уже непроницаемыми и холодными, жесткими, словно осколки льда. — Просто… — Он чихнул раз, другой. — И правда, мне, кажется, надо срочно что-то принять. Сьюзен как-то обмолвилась, что у нее есть какие-то чудодейственные средства. Или мне послышалось? — Мужчина резко повернулся к ней. В его голосе прозвучал только ей понятный вызов.

Как назло, все опять шло наперекор ее планам. Она предполагала, что Каллигану станет настолько плохо, что он извинится и уйдет, чтобы больше никогда не появляться в том месте, где с ним так непорядочно обошлись, а получилось, что она снова попала в яму, которую готовила для другого. Эдвард энергично и решительно встал.

— Вы закажите себе что повкуснее, — посоветовал он счастливой парочке, — а мы опять вас покинем на пять минут. — Он как бы галантно, но на самом деле очень крепко взял Сьюзен за руку, поднимая растерянную девушку с места. — Не правда ли, Сьюзен? — хрипло уточнил он.

— Да-да, — криво улыбнулась девушка, думая, что у нее непременно останется синяк от этой железной хватки. Но нужно было делать вид, будто ничего не происходит. Устраивать сцену в общественном месте, да еще за праздничным столом не позволяло воспитание. Она хотела что-то добавить, но Каллиган уже выводил ее из ресторана. Чтобы никто ничего не заподозрил, девушка продолжала сохранять на лице хотя и неестественную и напряженную, но все-таки улыбку.

— Сейчас молчите, — приказал Эдвард, когда они оказались в холле. — Ни слова. Ни единого звука. — Он крепко стиснул ее плечи и смотрел немигающим взглядом ей в лицо. Потом снова крепко взял за руку и настойчиво повлек в глубь коридора, в дальние комнаты отеля. — Где тут ванная? — спросил Каллиган, когда они оказались уже в другом конце маленькой гостиной.

Сьюзен повернулась к нему с расширенными от удивления и испуга глазами.

— Но я не…

— Я сказал — ни слова! — резко перебил он. — Просто укажите мне направление.

Девушка указала, чувствуя, что Эдвард на грани срыва, а с этим шутить было опасно. И зачем ему понадобилась ванная, с досадой подумала она. Минутой позже все прояснилось. Продолжая крепко держать ее за руку, Эдвард переключил рукоятку смесителя в режим душа, открыл воду и с таким же мрачным лицом, как прежде, пальцами попробовал воду.

Господи, пронеслось в голове Сьюзен, неужто он при мне разденется и полезет в душ? Но я-то здесь при чем, я не любительница эротических шоу. Девушка ошиблась: об эротическом шоу не было и речи.

Нимало не заботясь ни о ее прическе, ни об одежде, Каллиган наклонил ее над ванной и стал поливать водой. Мокрые волосы прилипли к ее голове и щекам, в глаза попала тушь, блузка стала совершенно прозрачной от воды, которой Сьюзен к тому же изрядно нахлебалась.

— Да как вы… — попыталась крикнуть она, но Эдвард уже поставил ее в исходное положение и обмотал голову полотенцем.

— Я же просил вас не пользоваться этими мерзкими духами! — хриплым голосом укорял ее Эдвард. — Но вас хлебом не корми, дай сделать назло. Вы самая вздорная женщина из всех, кого я встречал за всю свою сознательную жизнь. Сьюзен, вы что, плачете? — Его тон мгновенно изменился, и он встревоженно заглянул в ее лицо. Она и сама осознала это только сейчас, почувствовав, как теплые слезы побежали по ее щекам. Сьюзен плакала из-за него, из-за этого долгожданного, но не принадлежащего ей мужчины.

Она подняла на него свои огромные, омытые слезами зеленые глаза. В них не было ни ершистости, ни строптивости — в них отражалась сила, но сила не в прямом смысле слова, а подкупающая сила женской беззащитности и слабости.

— Я надушилась, чтобы вы… — всхлипывала Сьюзен, — чтобы вы навсегда ушли, потому что я не могу… — Она закрыла лицо руками. — Не могу больше этого выносить!

— Не стесняйтесь, Сюзи, — успокаивал и одновременно подбадривал ее Каллиган. Вся его злоба куда-то улетучилась. Да и не было, собственно, особой злобы, просто задетое мужское самолюбие. Он крепко прижал ее к себе и тоже совсем промок от ее слез и мокрой одежды. — Плачьте, Сюзи, не сдерживайтесь. Могу поспорить, вы не часто позволяете себе такую роскошь. Плачьте, и все, что накопилось на душе, уйдет.

Каллиган удивительно понимал ее. Она и вправду уже забыла, когда плакала в последний раз. Все время надо было быть сильной, не распускать нюни, преодолевать трудности. А как тяжело быть сильной, держать все в себе, не дай бог о каких-то проблемах узнает отец: нужно было беречь его сердце. И совсем не на кого положиться. Рыдания Сьюзен становились все более громкими, совсем как ее смех, когда она теряла контроль над собой. Но делать что-то наполовину было не в ее характере: плакать — так плакать, смеяться — так от души.

К своему удивлению, она обнаружила, что находится уже не в ванной, а в маленькой гостиной. Каллиган сидит на диване, держит ее на коленях, а она уткнулась лицом ему в шею. Девушка попыталась встать.

— Не надо, Сюзи, будьте, где вы есть, — хриплым голосом предупредил он ее движение. — Так хорошо, когда вы тут.

— Но… — пробормотала Сьюзен.

— Никаких «но», — мягко перебил Эдвард. — Надо же наконец кому-то жалеть, лелеять, ласкать вас. А я всегда готов, и совершенно бескорыстно. И очень хочу, чтобы наши желания совпали. — Он вопросительно заглянул в ее глаза. О, как ей хотелось ответить утвердительно, все ее существо так и льнуло к нему.

— А как же Глэдис? — с отчаянием вырвалось у нее. Она бы никогда не заговорила первой об этой женщине. Но нахлынувшие эмоции да еще слезы подтолкнули ее.

— А что Глэдис? — искренне удивился Эдвард.

— Но вы же понимаете, — неуверенно начала Сьюзен, — если она узнает… Ей будет тяжело, больно…

— Ну знаете, Сюзи, я считаю себя уже достаточно взрослым человеком, чтобы слишком уж интересоваться мнением сестры о своих поступках, а тем более о выборе собственной жены. Да и ее бесконечные неудачи в создании семьи тоже характеризуют ее не с лучшей стороны. В общем, она не тот человек, с кем стоит советоваться.

— Сестра?! — изумилась Сьюзен. Словно вспышка молнии озарила в ее уме это слово. Значит, Глэдис была его сестрой! Значит, он ни на ком не женится!

— Да! — озадаченно подтвердил Эдвард. — А вы что думали?

Невеста, возлюбленная, любимая женщина, проносилось в голове девушки. И вдруг она вспомнила, что он сказал что-то о выборе жены.

— Вы меня имеете в виду? — вслух произнесла она изменившимся голосом.

— Имею в виду в каком смысле? — окончательно запутался Эдвард. — Лучше скажите, за кого вы принимали Глэдис? — настаивал он.

Сьюзен набрала в легкие побольше воздуха: сейчас или никогда.

— Все время шел разговор о свадьбе… Я думала… Глэдис — невеста.

— А я, выходит, жених. — Каллиган поежился и передернул плечами. — Поверь, я люблю ее, потому что она моя сестра, родная кровь. Если бы она была посторонней, я бы и не приблизился к ней… Десять лет назад наш отец отошел от дел и поделил между нами свое многомиллионное состояние. Глэдис, по-моему, так и не смогла переварить это. Такое богатство в столь юном возрасте вскружило ей голову. От скуки и пресыщенности она раз в два года выходит замуж, потом разводится, никак не может найти себе применения. Следующий брак вряд ли что-то изменит. Но, во всяком случае, ее опыт полезен для меня. Я стал осмотрительнее, требовательнее к себе и другим. Семья — ведь это святое. У меня нет права на ошибку. — Каллиган поудобней усадил Сьюзен и положил ее голову себе на плечо. — Я всегда знал, что дождусь настоящую, единственную, неповторимую. И это будет навсегда.

— Такую, как Элен? — осторожно спросила девушка. Каллиган чуть отстранился и с улыбкой посмотрел на нее.

— Вы, вероятно, считаете, что я близок со всеми представительницами прекрасного пола, которые попадают в поле моего зрения? — Видно было, что он обиделся. — С Элен мы много лет работаем вместе, она мой ассистент и помощник. По правде говоря, — Каллиган нахмурился, — ситуация сложилась не простая. Глэдис выбрала себе в очередные мужья бывшего мужа Элен… А она великолепный работник. Вспомнить хотя бы что именно благодаря ее стараниям нам удалось обнаружить Нормана Осборна именно в вашем отеле, — признался Эдвард. Это было, конечно, неожиданностью, но Сьюзен, пожалуй, даже обрадовалась. Этот факт окончательно обелил Дэвида в ее глазах.

— А вы знаете, какой успех в прошлом имел наш шеф-повар? — после паузы спросила Сьюзен.

Эдвард кивнул.

— Он владел одним из самых модных ресторанов в Лондоне. Когда Элен, можно сказать, выследила его здесь, мы решили, что упустить такой шанс было бы глупо. Приехав сюда, я хотел убить сразу двух зайцев: переговорить о деле с Норманом и попытаться уладить все между Мел и Дэвидом, поставив на место, как говорил ваш зять, злую и сварливую старшую сестру. А она-то оказалась совсем другой. Мне жаль, что я наговорил вам столько жутко оскорбительных вещей. По дороге сюда я Дэвида хорошенько пропесочил за клевету. Но все равно еще раз прошу простить мне мою бестактность. — Он чуть коснулся губами ее макушки.

— А я, — встрепенулась Сьюзен, — еще раз хочу сказать, что никогда не была близка с Норманом. Он обосновался здесь, потому что неподалеку живет его бывшая жена с дочерью… Мы с ним только друзья. — Было заметно, что Каллиган с волнением ждал этого признания, и теперь он облегченно вздохнул.

— Мне казалось, он надеется на что-то большее? — все-таки спросил он.

— Возможно, — ласково ответила Сьюзен. — Но мы, Моррисоны, по теории Мелани, влюбляемся только однажды и навсегда. — И она теснее прижалась к нему. Эдвард счастливо улыбнулся.

— У Дэвида есть похожая теория и на мой счет, — произнес он. — И я согласен с ним. Я всю жизнь искал единственную, страстную и строптивую рыжеволосую девушку с нежным именем Сьюзен. Оно напоминает журчанье ручья, скрытого от людских глаз в лесной глуши. Когда мы поженимся, я буду каждую минуту повторять твое имя.

— Ты говоришь об этом с такой уверенностью, так легко… Если бы кто-то вчера сказал, что ты сделаешь мне предложение, я бы не поверила. Да яи сейчас не верю. Мне кажется, все это сон.

— Нет, милая, это не сон. Я хочу, чтобы ты стала моей женой, и мы не будем ничего откладывать. Мы и так столько времени жили врозь. Хватит одиночества. Каждый из нас выстрадал и заслужил свое счастье…

— Знаешь, это странно, — перебила его Сьюзен, — но я доверяю тебе как самой себе. Я готова идти за тобой, потому что люблю. Ты не сказал мне этих слов, но я сама скажу без тени неловкости или стеснения. Я люблю тебя, Эдвард.

Он с трепетом провел ладонью по ее лицу.

— Значит, ты выйдешь за меня? — шепотом спросил он и прижал ее к своей груди.

— Да, — выдохнула Сьюзен и тут же почувствовала вкус его губ. Все преграды рухнули, и она уже в изнеможении лежала на мягком диване. Ее лицо зарделось, волосы волнистым золотисто-рыжим веером разметались по подушкам, губы в сладкой истоме отзывались на поцелуи Каллигана.

— Знаешь, — счастливый, немного ленивый и кокетливый голос Сьюзен нарушил тишину, — в тот первый вечер, когда ты приехал к нам, я пряталась в шкафу в твоей спальне.

— Знаю, — лукавым шепотом ответил Каллиган.

Сьюзен отодвинулась от него.

— И ты даже не спросишь, зачем я это сделала? — удивленно и в то же время доверчиво спросила она.

— Не спрошу. — Его голос звучал по-мальчишески беззаботно. — Должны же у жены быть какие-нибудь секреты от мужа. И если снова захочешь спрятаться в шкафу, я, может быть, присоединюсь к тебе. Только, чур, не душиться «Гейшей». — И он весело рассмеялся.

Девушка потянулась к его губам, и он с готовностью ответил ей. Их уже трясло от желания, они никак не могли насытиться близостью друг друга.

— Я заслужила это чудо, я всегда знала, что дождусь, — прошептала Сьюзен.

Неистовый прилив страсти захлестнул ее, как мощная океанская волна, которой нет преград. Странное, безотчетное желание быть беспомощной жертвой, настигнутой ловким охотником, овладело ею. Она с ненавистью избавлялась от одежды, торопясь быть любимой, желанной… И когда уже мощные, непрекращающиеся толчки раскачали ее, и диван под ними уподобился утлой лодочке в бурном штормовом море, любимое лицо затмило свет. Она плакала, сама не ведая отчего. Все что угодно, но лишь бы это счастье не кончалось. Ей хотелось просить его, слезно умолять никогда, никогда ее не бросать, но она только крепче сжала губы.

И в это мгновение вся комната, небо за окнами, шум листвы и пение птиц взорвались разноцветными лепестками. Не помня себя от несказанного блаженства, она громко застонала. И он, догоняя ее, застонал следом и опустился рядом в изнеможении, крепко-крепко обняв ее за плечи.