"Книга 2. Быль о Холодном Огне" - читать интересную книгу автора (Олненн Иней)

ГЛАВА 6

И все же снега отступали. Они медленно оседали под лучами весеннего солнца, и ветер осушал талую воду на развалинах древних крепостей. На высоких курганах, насыпанных над телами павших в войне аврисков, обнажалась земля. Отражая небо, в синий цвет окрасились озера и водопады, а реки взломали ледяные заторы и затопили прибрежные луга. Долина просыпалась. Повинуясь извечной смене времен, сок быстрее заструился в жилах растений и кровь — в жилах людей.

Вечерело. Лошади похрустывали молодой зеленой травой, уже проросшей на согретых солнцем пригорках. Рилг и Дарк устроились на ночлег под деревом у подножия холма. Проведший в седле весь день, уставший, Дарк уже задремал, когда Рилг еле слышно произнес, почти не разнимая губ:

— Там, справа, в ольшанике, кто-то есть.

Дарк медленно, очень медленно повернул голову. Их скрывала поваленная береза, но если за ними кто-то следил, то лошадей наверняка заметили.

Рилг знаком показал, что нужно обойти кусты с двух сторон. Распластавшись по земле, они тихо скользнули в заросли.

В ольшанике действительно кто-то засел, и этим 'кто-то', несомненно, был человек, Дарк услышал его сопение и тут же наткнулся на ноги, обутые в старые, стоптанные сапоги. Рядом бесшумно возник Рилг, и они переглянулись в недоумении. Кто бы это ни был, но он по беспечности или по неопытности слишком близко подпустил к себе чужих, и этим следовало воспользоваться.

Дарк схватился за сапоги и с силой дернул их на себя. Сапоги остались у него в руках, мелькнуло белое испуганное лицо, и ладонь Рилга накрыла готовый закричать рот. На них глядели расширившиеся от ужаса глаза мальчишки.

— Проклятье, клянусь рогатым драконом! — выругался Рилг. — Не вздумай орать! Откуда он тут взялся?..

И убрал руку. Мальчишка в измазанной куртке рывком сел и молниеносно схватился за кинжал, но Дарк опередил его, перехватив запястье.

— Не дергайся, — грозно сдвинув брови, предупредил он. — Ты кто? Следишь за нами?

Парнишка понял, что эти огромные авриски — не хессы и не собираются его убивать, и осмелел.

— Очень надо, — говорит дерзко. — Просто я собирался украсть у вас лошадь.

— По крайней мере, ответ честный, — усмехнулся Рилг.

— Ты разве не знаешь, что красть — это плохо? — еще больше нахмурился Дарк.

— Знаю, — с вызовом ответил мальчик, — но я — искатель, а искатели должны уметь воровать.

Рилг не выдержал и рассмеялся, а обескураженный Дарк даже не нашелся, что ответить. Он ведь сам был искателем, но не предполагал, что о них такая слава ходит. Зеленые, как крыжовник, глаза паренька с любопытством и завистью разглядывали незнакомцев, те были одеты и вооружены гораздо лучше него: кольчуги, которые кажутся невесомыми, а на самом деле тяжелые и непробиваемые, под ними шерстяные свитера, чтобы тело меньше уставало от железа, а сверху — куртки из кожи грубой, но зато крепкой, высокие сапоги на толстой подошве. Мечей при них не было, а вот кинжалы — хоть куда, все это было предметом жгучего желания каждого мальчишки, едва он начинал ходить и мать перехватывала непокорные вихры еще не кармаком, а полоской простой материи.

— Как твое имя, искатель? — спросил Рилг, пряча улыбку — он заметил его интерес.

— Дим.

Сказано это было с таким достоинством и серьезностью, что закаленные сердца воинов невольно дрогнули — в таком маленьком человеке живет гордость за то, что он авриск, и куда там всем хессам, степнякам и Черному Королю вместе взятым, не вытравить им этой гордости, сколько бы ни старались!

— Где твой дом? — спросили они. — Откуда ты родом?

На это мальчик ничего не ответил и отвернулся.

— Отлично, — уныло пробормотал Рилг, сразу сообразивший, что мальчишка сирота. — Ну, пошли с нами.

Они привели его на свою стоянку и принялись кормить.

— И давно ты путешествуешь? — поинтересовался Дарк.

— Не очень, — ответил мальчик с набитым ртом.

— А почему не примкнул ни к кому?

— У искателя не может быть попутчиков, у нас каждый — сам по себе, — со знанием дела объяснил Дим.

Рилг только покачал головой, дивясь такому наивному безрассудству — и где только набрался подобных истин?

— Сколько тебе лет? — он протянул ему флягу с вином и предупредил: — Сделай только один глоток.

— Четырнадцать, — прозвучал уверенный ответ. Чересчур уверенный для того, чтобы быть правдой.

— Ско-олько? — Рилг недоверчиво поднял бровь.

— Ну… одиннадцать, — неохотно сознался Дим. — Скоро будет.

— Да-а… На искателя ты мало похож, — хладнокровно подвел итог Дарк.

— Это почему же? — сразу всхорохорился мальчик.

— Искатель никогда не позволит застать себя врасплох, и тем более со спины.

— А тебе-то почем знать? — сердито пробурчал Дим. — Если бы ты сам был искателем, то не прятал бы длинные волосы!

Дарк снял капюшон. Увидев коротко стриженую голову без кармака, Дим сник — перед ним действительно был искатель.

Рилг улыбнулся и дружески похлопал его по плечу.

— Не обижайся. Дарк просто так не скажет. Он ушел в свое первое путешествие, когда тебя еще на свете не было. Если хочешь, он может многому научить тебя.

Говоря это, Рилг преследовал две цели: во-первых, мальчика следовало определить в безопасное место, чтобы он не бродил в одиночку по захваченным землям, добром это все равно не кончится. А во-вторых, до тех пор, пока они не сдадут его в надежные руки, он будет своеобразной нейтральной территорией между ним и Дарком, ведь пока они еще не нашли общего языка, одна стычка — и упрямый Авит уйдет в сторону, ищи его потом опять.

Несколько минут Дим, наморщив лоб, сосредоточенно размышлял. Потом со вздохом сказал:

— Да, пожалуй, искатель из меня никудышный. Ведь я еще не нашел лабиринт.

Дарк едва не поперхнулся водой, которую пил из фляги.

— Быстро же ты хочешь!

— Я прочитал уже двадцать шесть книг, — важно ответствовал Дим. — Ну… Больше не успел. Там много чего сказано о королевском лабиринте, и я его обязательно найду.

— А на что он тебе, лабиринт этот? — спросил Рилг.

— Как — на что? — Дим удивленно воззрился на него. — Мне нужны сокровища!

— А зачем они тебе? — не унимался Рилг. — Что ты будешь с ними делать?

Мальчик задумался, подняв глаза к звездному небу, а потом серьезно сказал:

— Я бы должен чувствовать себя счастливым, ведь я живу в Долине Великих Рек — самой красивой стране, так говорят песни, а я им верю. Но только ведь как? Я был бы гораздо счастливее, если бы имел всего лишь малый кусочек этого величия, и на этом кусочке стоял бы дом, в нем бы жил я, мама и отец…

— Что скажешь? — спросил Рилг Дарка, когда мальчик уснул, завернутый в дорожный плащ ормита.

— Удивительно, как он остался жив, в одиночку кочуя по Долине, — покачал головой Дарк. — Видно, судьба хранит его, клянусь рогатым драконом. Но его следует сдать кому-нибудь под присмотр, пока не случилось беды.

— Я знаю, кому, — подумав, сказал Рилг. — На расстоянии дня пути отсюда жил когда-то давно охотник. Теперь он уже стар, но, надеюсь, не умер еще.

До самого до светла Рилг и Дарк не сомкнули глаз, прислушиваясь к дыханию Дима и думая о странной и горькой доле мальчишки-авриска, в жизнь которого безжалостно вторглась война.

На рассвете Дарк усадил еще сонного Дима в седло впереди себя, Рилг забрал его нехитрые пожитки, и они тронулись в путь. Несмотря на тряску, Дим почти сразу снова уснул, видно, мало спал в последние дни, и Дарк, обхватив его рукой, крепко прижал к себе, чтоб он не свалился под копыта.

К полудню, когда молодое весеннее солнце стояло как раз над головами, они забрались в дремучий лес. Затемнелось. Лошади стали спотыкаться о корни, торчащие из земли, и Дим проснулся.

— О! — сказал он, озираясь по сторонам. — Где это мы? И сейчас что — утро или вечер?

Рилг, ехавший чуть впереди в одному ему известном направлении, бросил через плечо:

— Как раз половина дня минула. Голоден?

— Не то чтобы очень, — скромно ответил Дим. — Но от еды не откажусь.

— Ладно, — махнул рукой Рилг. — Привал.

Они остановились у высокой рыжествольной сосны, что роняла сухие иголки, и на земле у корней уже расстилался целый ковер. Пока Рилг наделял лошадей овсом (травы-то еще мало было), Дарк развязал седельный мешок, достал из него хлеб и вяленое мясо и принялся нарезать на куски. Диму велено было принести воды из ручья, заливисто журчавшего за ближайшими деревьями. Схватив фляги, Дим вприпрыжку умчался.

Рилг уже проверил сбрую и ослабил подпруги, Дарк успел приготовить нехитрый обед, а юного искателя все не было. Рилг втянул в себя воздух, но запаха опасности в нем не уловил.

— Дарк, пойди погляди, где он. Боюсь, как бы не сбежал.

Дарк заправил волосы под кармак, огляделся по сторонам и бесшумно скользнул в заросли. Рилг одобрительно хмыкнул: умел Авит становиться невидимым и неслышимым, когда нужно. Бесценное качество, когда путешествуешь по захваченным землям и голова твоя — на вес золота. А в том, что в ближайшем будущем, когда Черный Король узнает о существовании еще одного ормита, голова Дарка будет на вес золота, Рилг не сомневался.

Однако где же они, эти беспокойные искатели? До чего же все-таки непредсказуемый народ… Рилг прислушался и услыхал два голоса: один — сердитый, другой — оправдывающийся, видно, младшему искателю за что-то досталось. А вот и появились оба. Дарк идет позади, лицо строгое, а в глазах — смех. Дим — впереди, несет фляги, по пояс мокрый, и весь его облик выражает недовольство.

— Дарк, ты что, искупал его? — нахмурился Рилг.

— Вот еще! — фыркнул Дарк. — Пусть сам скажет.

Рилг поглядел на Дима. Тот стоял, упрямо сжав губы, и рассматривал носки своих сапог, из которых сквозь дырки вытекала вода. Рилг заметил, что он дрожит мелкой дрожью, потому что хоть и светило солнце, но ветер все же был по-весеннему холодный.

— Ну, Дим, говори, что стряслось.

— Я рыбу хотел поймать, — пробурчал Дим.

— Что?

— Рыбу хотел поймать! На обед, — Дим поднял на Рилга глаза, и теперь в них тоже искрился смех. — Не удержал. Скользкая.

Дарк, жующий мясо, подавил смешок.

— Ладно, — махнул рукой Рилг. — Выливай воду из сапог и садись есть. Надеюсь, ты не привередливый и мясо вместо рыбы сойдет?..

Подкрепившись, они снова засобирались в дорогу. На Дима надели теплую куртку, а вот сапоги пришлось обувать сырые. Часа три он восседал на лошади впереди Рилга и мучил его расспросами. Что видел, о том и спрашивал. Поэтому когда ближе к вечеру он уснул, утомленный, Рилг облегченно вздохнул.

Уже была ночь, когда они нашли нужный дом. Не так-то легко, к слову сказать, отыскать маленький дом в большом лесу, особенно ночью. Дарк, не надеявшийся на успех, весьма подивился чутью Рилга, позволяющему так хорошо ориентироваться в темноте.

Покосившийся, основательно вросший в землю, дом стоял на том же месте, что и прежде. Рилг обошел его вокруг, заглянул в сарай, и ни один сучок не хрустнул у него под сапогом. Ни одно окошко в доме не светилось.

Рилг тихонько постучал в дверь, и она почти сразу же открылась — Дарк даже вздрогнул от неожиданности. На пороге появился хозяин — седовласый старик, невысокий и щуплый, он держал в иссохших руках свечу, прикрывая от ветра, и слабый огонек освещал лицо, покрытое извилистым рисунком глубоких морщин.

— Пусть никогда не погаснет огонь в твоем очаге, — произнес Рилг слова древнего приветствия. — Ты помнишь меня, отец?

— Я не так дряхл, как ты думаешь, — простуженным голосом ответил старик, — и знаю, как звучат твои шаги. Ты зверь, а я охотник. Входи.

Дарк внес спящего Дима и положил на постель. Целый день в седле так утомил мальчика, что он даже не проснулся, чтобы поесть.

Старик подбросил дров в очаг и собрал на стол нехитрую снедь — хлеб, сыр, масло, немного вина.

— Я не ждал гостей, — пояснил он. — Поэтому мяса нет.

— Чем живешь, отец? — спросил Дарк, разглядывая скромную, если не сказать, бедную обстановку дома. По всему было видно, что старик давно живет здесь и живет один.

Старик метнул на него недоверчивый взгляд.

— Промышляю охотой, — коротко ответил он.

— Да мы тут ни одной деревни близко не встретили, — удивился Дарк. — Кто же покупает твою дичь?

Старик посмотрел сперва на Рилга, потом опять на Дарка и говорит:

— Сразу видно, что ты издалека, мил-человек. Я не спрашиваю, как тебя зовут, но чужаку следует быть осторожным в этих краях, мало ли что.

— Я издалека, — подтвердил искатель спокойно. — Мое имя — Дарк, я из рода Авитов.

Нужно было обладать либо завидной смелостью, либо глупым безрассудством, чтобы произнести вслух имя, принадлежность к которому каралась смертью, ведь Авиты были древним родом служителей Огня. 'И того, и другого у него в избытке', — вздохнул про себя Рилг, а вслух сказал, переводя разговор в другое русло:

— Неспокойные времена настали, всем нужно быть осторожными.

— Дело не во времени, а в людях, — сурово возразил старик. — Я прожил долгую жизнь и до сих пор не могу понять, за что авриски сложили свои головы и почему земли Долины вместо хлеба взрастили могильные курганы. Кто ответит? В войне ормитов я потерял троих сыновей, всех, что у меня были. И хотел бы я поглядеть на того, кто толкнул их на бранное поле! Хотя, думаю, тому, кто это сделал, не ведомо, что значит — потерять сыновей.

Рилг и Дарк молчали, а что они могли сказать? Нет на свете таких слов, которые могут утешить человека, одиноко и безнадежно доживающего свой век. Потом Рилг сказал, указывая на Дима:

— У этого мальчика тоже никого нет, а ведь он только начинает жить. Он не знает своего имени и не помнит родителей, скорее всего, их тоже унесла война. Не примешь ли ты его, отец? Хотя бы на время. С нами ему нельзя, ты же знаешь. Сгинет мальчишка.

Старик посмотрел сперва на Дима, который спал, разметавшись, на его постели, потом на Рилга.

— Два одиноких сердца поймут друг друга, — ответил. — Я возьму его.

…Утром, прежде чем покинуть дом, Рилг сказал ему:

— Дим — хороший паренек, отец. Научи его всему, что знаешь, и прежде всего — держать оружие. Я вернусь за ним, если смогу. Если не смогу — приедут другие. А сейчас — наима! — прощай!

Дарк ничего не сказал, только благодарно склонил голову.

Их снова ждала дорога. Они ступили на нее, когда заря едва начинала разгораться, и луна еще виднелась в небе, и звезды гасли одна за другой.

Через три дня на горизонте показался Хок-Браскит. Холм, на котором стоял город-храм, окружали многовековые дубы, они встретили всадников шепотом не успевшей облететь прошлогодней листвы. Раскинув над землей неподвижные узловатые ветви, могучие великаны неприветливо взирали на дерзнувших нарушить их уединение. Для этих загадочных созданий, что родились в стародавние времена, знавших и видевших многое, человеческая жизнь была всего лишь мгновением. Время не решалось ступить под сень этих деревьев и не навязывало свои законы здесь, где в них не нуждались.

Совсем недавно Хок-Браскит был величественным и прекрасным, а теперь лежал в руинах. Камни еще хранили в себе отголоски меинкер — священных песен и отблеск бесчисленных жертвенных богатств, но ныне город был мертв, а от поселений внизу остались лишь квадраты фундаментов да одичавшие сады. Их разрушили сами лигрийцы, ворвавшись в город обезумевшей толпой, они крушили все, что возможно, посылая проклятья на головы ормитов. Смотрители города — суровые старики в белых одеждах — не пытались помешать им. Они стояли на ступенях храма, скорбно прижавшись друг к другу, и слезы тяжелой вины, стыда и обреченности текли по их морщинистым щекам. Потом, выместив свою ярость, толпа схлынула, и старики разбрелись кто куда. Их видели то тут, то там, они скитались по Долине, не находя пристанища своим истерзанным болью душам, и умирали в чужих домах или в чистом поле.

Рилг и Дарк проехали под чудом сохранившейся аркой ворот, и копыта гулко зацокали по гранитным плитам, уже начинавшим зарастать мхом и травой. Вороны, свившие гнезда на обломках поверженных статуй и в лишенных перекрытий галереях, с оглушительным карканьем поднялись в небо — им не нравилось вторжение чужаков.

От главного храма сохранились лишь ступени, несколько колонн да возвышение, на котором помещался алтарь Высокого Огня. Дожди давно смыли с камней кровь, но следы мечей и топоров еще сохранились на них. На ступенях, уронив на колени руки, сидел глубокий старик в бесцветном дорожном плаще, рядом лежал посох, отполированный до блеска за долгие годы скитаний. Старик был очень худым, его лицо, пережившее все чувства, доступные смертному, покрылось сетью морщин, сквозь которые почти виднелись кости черепа. Ветер шевелил белые, белее снега, редкие волосы, стянутые по обычаю кармаком. Во всем облике старика — в сгорбленной спине, поникших плечах, безжизненно сложенных руках — читалась безмерная усталость.

— Приветствую тебя, Ковлег Седой! — Рилг учтиво поклонился, слегка удивленный. — Не ожидал увидеть тебя тут.

— Здесь осталась моя душа, — ответил старик, — и я вновь и вновь возвращаюсь за нею. И найти не могу…

Рилг присел на холодные ступени рядом с ним. Дарк остался стоять поодаль, настороженно и с неприязнью глядя на бывшего главного смотрителя города-храма.

— Когда я был здесь в последний раз, Хок-Браскит выглядел лучше, — сказал Рилг.

Старик с тоской поглядел на воронье, с криками кружившее над холмом. Для птиц город уже давно был кладбищем.

— Надеюсь, собиратель душ больше никогда не прилетит сюда, — глухо произнес он.

Он провел пальцем по краю каменной чаши, на дне которой скопилась талая вода. Палец стал черным от копоти.

— Это все, что осталось от Высокого Огня. Если не загорится новый — Скавера падет, как пали Махагава, что зовется теперь Экбором, Оквита, Лигрия. Скавера — всего лишь малая часть Долины, но она — свободная часть. Я не видел, как рождалось наше государство, но мне довелось стать причастным к его бесславной гибели, и лучше бы я умер раньше!.. Тяжко, тяжко жить, когда жить невмоготу, а жить надо…

Старик поднял лицо вверх. Серое небо в рваных облаках опустилось на кроны дубов, словно хотело склонить их непокорные головы к земле.

— Человеческое сердце подобно луне — в нем черное перемежается с белым, светлое — с темным. Равновесие попрано, в этом все зло, но единственная душа, брошенная на чашу весов судьбы, способна восстановить его. Я предчувствую Ашгирм — великую битву, когда любой сможет помериться силой с богами — если достанет решимости, и боги познают страх, ибо такой человек уже появился. Страсти людей и бессмертных сплелись в тугой узел, и только беспощадный меч бога войны теперь может разрубить его. Черно в моем сердце, как в этой чаше. Некому стало приносить Высокий Огонь, а без него всех нас ждет медленная смерть. Если мы не устоим — ледяное безмолвие убьет наши земли. Долину постигнет участь Махагавы.

— Выходит, у нас нет выбора?.. — тихо спросил Рилг.

Старик покачал головой и взглянул на Дарка. Дарк отвел глаза.

— Выбор есть всегда, — ответил он, — и мы его уже сделали. Уметь выбрать — в этом и заключается сила человека.