"Демон пробуждается" - читать интересную книгу автора (Сальваторе Роберт)

ГЛАВА 39 ВСЕ МОЖЕТ БЫТЬ СОВСЕМ ИНАЧЕ

Они готовятся напасть на Сорный Луг. Об этом Элбрайну поведали тревожные крики птиц, взволнованно снующие белки, тяжкая поступь великанов, грохот боевых машин, визгливые окрики командиров поври и поскуливание жаждущих крови гоблинов.

Они готовятся напасть на Сорный Луг, а Эвелину и Пони так и не удалось убедить жителей деревни покинуть ее. Только сейчас, увидев на дороге поднятые наступающей армией облака пыли, многие из них поняли, какую сделали глупость.

Глядя вниз с вершины находящегося примерно в двух милях от деревни холма, Элбрайн видел, как суетятся люди, готовясь отражать нападение. Что бы они ни делали, все зря. Только немедленное бегство могло спасти жителей Сорного Луга, и в этом Элбрайн со своими друзьями, конечно, помогли бы им.

А так… Что он мог сделать? Что он мог сделать, если Пони и Эвелин остались в Сорном Луге, а он имел в своем распоряжении только кентавра и трех трапперов? От беженцев из На-Краю-Земли толку было мало, большинство из них и говорить-то пока толком не могли. Единственное преимущество Элбрайна состояло в отличном знании этой местности, изобиловавшей высокими холмами и узкими долинами, где могли пробраться незамеченными сотни людей. Лес жил своей обычной жизнью: звенели ручьи, щебетали птицы, с легким шумом сновали туда и сюда животные.

— Что у тебя на уме? — спросил кентавр.

— Нужно вывести их оттуда.

— Судя по всему, задача не из простых. Пони и Эвелин уже пытались сделать это, — ответил кентавр, не сводя взгляда с огорченного лица друга.

Он понимал его чувства — боль прошлых утрат и ощущение беспомощности перед лицом возможности повторения того же несчастья. Два последних дня — после того как Элбрайн вырвался из лап монстров и вернулся сюда — кентавр все время приглядывался к нему. Никогда еще Элбрайн не выглядел таким мрачным и огорченным, как сейчас.

— Можно, по крайней мере, вывести оттуда Пони и Эвелина, — предложил кентавр. — Ну, и другие желающие найдутся, не сомневаюсь. Однако большинство останется. Они только тогда поймут, что обречены, когда увидят, с чем им придется иметь дело. Но будет уже слишком поздно.

— Ты уверен?

Кентавра удивил этот вопрос. Даже если на помощь жителям Сорного Луга придут Элбрайн и трапперы, беженцы из На-Краю-Земли и все жители Дундалиса, деревня продержится не больше часа. Элбрайн понимал это не хуже кентавра. Тем не менее, заметив возникшее на лице друга выражение решимости, Смотритель понял, что у того появился какой-то план.

— Посмотри туда, — Элбрайн указал на восток, где видны были силуэты двух высоких холмов. На фоне снега выделялись темные группы деревьев. — Между этими холмами пролегает долина, где полно валунов и сосновых рощ. Там есть где укрыться.

Он перевел взгляд вниз и похлопал по мускулистой шее коня, зная, что тот не только понял, в чем состоит его план, но и готов помочь осуществить его.

— Думаешь, по низине двигаться безопаснее? — недоверчиво спросил кентавр.

— Там много деревьев, и, значит, труднее точно бросить копье.

— Да они набросятся на нас сверху, словно стая ястребов, — возразил Смотритель.

Элбрайн перевел взгляд на крутые, покрытые глубоким снегом склоны холмов, вспомнил о магических камнях Эвелина, и на его лице заиграла недобрая улыбка.

— Ты уверен? — повторил он таким тоном, что кентавр счел за лучшее больше не спорить.

— Как ты пробрался сюда? — Пони кинулась к входящему в общую комнату Сорного Луга Элбрайну и обняла его. — Вокруг гоблины так и шныряют.

— И их гораздо больше, чем ты думаешь.

Он в свою очередь обнял ее. Возникло острое желание сбежать вместе с Пони отсюда, раствориться в ночи, оставить позади все тревоги и просто жить, мирно и счастливо.

Но — долг и честь превыше всего; долг и честь, пример которых так долго демонстрировали ему тол’алфар. И потом — куда денешься от собственных воспоминаний?

Рядом с ними возник Эвелин, далеко не такой жизнерадостный, как обычно.

— Ах, они не согласились уйти! — пожаловался он Элбрайну. — Они не послушались нас. И даже сейчас, когда все эти твари рыщут по лесу, многие твердят, что останутся и примут бой.

— Все, кто останется, обречены, — Элбрайн произнес эти слова достаточно громко, чтобы услышали те, кто находился поблизости.

Двое мужчин вскочили так резко, что опрокинулся столик, за которым они сидели. Какое-то время они сверлили Элбрайна сердитыми взглядами, но в конце концов перешли в дальний угол зала. Элбрайн подошел к длинному столу, заменяющему здесь стойку, и бесстрашно вспрыгнул на него.

— Дважды я повторять ничего не буду, — заявил он, и все лица разом повернулись к нему; в основном с выражением презрения и злости, хотя на некоторых проступал и страх. — Я только что пробрался сюда сквозь ряды наших врагов, гоблинов, великанов и поври.

— Поври? — недоуменно переспросила какая-то женщина.

— Ба, еще одна сказка, — послышался голос из угла.

— Единственная возможность спастись состоит в том, чтобы как можно скорее убраться отсюда, — Элбрайн швырнул на пол красную шапку. — Хотя сейчас сделать даже это будет нелегко. Я возьму с собой всех, кто захочет уйти. Завтра рано утром, — он остановился и обвел собравшихся взглядом, надеясь, что они поймут по выражению его лица, насколько серьезно он говорит. — Что касается остальных, то они дорого заплатят за свою нерешительность.

— Кто ты такой, чтобы тут командовать? — спросил один из мужчин.

Ему вторил хор возмущенных голосов со всех углов зала.

В полном соответствии с тем, что было обещано, Элбрайн не сказал больше ни слова, спрыгнул со стола и в сопровождении Пони и Эвелина вышел наружу. Он не вздрогнул и не обернулся, когда о стену разбился комок грязи, очевидно, нацеленный ему в голову.

Прежде всего он переговорил с Эвелином и получил подтверждение того, что магические камни могут им помочь. Потом он изложил им свой план.

— У них тоже может хватить ума двинуться по этой долине, — сказала Пони. — Если они и впрямь так хорошо организованы, как об этом свидетельствует нападение на На-Краю-Земли, то не захотят идти по открытой местности. Они пройдут по долине и захватят оба холма.

— Ну, это мы еще посмотрим, сколько их пройдет по ней, — сказал Элбрайн. — Им придется растянуться цепочкой. К тому же на нашей стороне будут высокая маневренность и эффект неожиданности. Что касается холмов, то там их уже поджидают наши друзья.

Однако у Пони еще оставались сомнения.

— А вдруг лошади подведут нас? — спросила она.

— Бирюза, — ответил Элбрайн, взглянув на Эвелина. — Именно благодаря ей я могу читать мысли Дара, могу говорить с ним, и он понимает меня.

Эвелин кивнул в знак согласия. Он не сомневался в силе бирюзы. Он, который когда-то парил над утесом и ходил по воде, держал в своих смертных руках силу, способную двигать горами, никогда не сомневался в силе магических камней, этого дара Господня.

— Разве у нас есть выбор? — спросила Пони.

— Нет, — ответил Элбрайн.

Эвелин заметил, с каким выражением они смотрят друг на друга, и решил не мешать им. Сначала он шел безо всякой цели, но потом свернул к хижине, где жила вдова с тремя маленькими детьми, которых было решено уже сегодня ночью вывести из деревни.

Пони и Элбрайн провели наедине несколько спокойных минут, завершив их нежным поцелуем, скрепившим обещание Элбрайна не покинуть ее и обещание Пони быть наготове, когда придет время.

Элбрайн тут же покинул Сорный Луг, уводя с собой женщину с детьми. В лесу все было тихо и спокойно, но Элбрайн подозревал, что на самом деле они тут не одни.

— Гоблины, — одними губами произнес он и поднял руку с растопыренными пальцами, показывая, что их пятеро.

Он держал лук наготове, но хотел, по возможности, не убивать никого сейчас, чтобы остальные не всполошились.

Они сидели, тесно прижавшись друг к другу, и ждали; женщина делала все возможное, чтобы младший ребенок не расплакался.

Гоблины прошли совсем рядом, так близко, что люди слышали их визгливые голоса и треск веток под ногами.

Элбрайн успокаивал двух старших ребятишек, мягко похлопывая их по спинам и показывая, что он вооружен и сумеет защитить их в случае чего.

Шаги прогрохотали по мерзлой земле едва ли не в трех футах от припавших к земле людей. Элбрайн затаил дыхание, сжимая ручку топора и обдумывая, как лучше действовать, если гоблины и впрямь заметят их.

Однако все обошлось. Гоблины даже не догадывались, что неведение спасло им жизнь; но гораздо важнее было то, что оно не погубило весь план Элбрайна.

Ночная тьма отступила, сменившись тускло-серым рассветом. В воздухе медленно кружились снежинки. Элбрайн и кентавр притаились на одном из холмов к югу от Сорного Луга.

— Ты оставил ее там, — неожиданно сказал кентавр. Элбрайн удивленно посмотрел на него. — Девушку. Твою любовницу.

— Она больше, чем любовница.

— Ты оставил ее там, — повторил кентавр, — и десять тысяч монстров вот-вот набросятся на нее. — Элбрайн по-прежнему с любопытством смотрел на него, не понимая, хвалит его Смотритель или осуждает. — Ты оставил любимую женщину там, где ей могут причинить зло.

Эти слова заставили Элбрайна взглянуть на все происходящее с такой точки зрения, которая прежде ему и в голову не приходила.

— Пони сама так решила. Это ее долг…

— Она может погибнуть сегодня.

— Тебе что, доставляет удовольствие терзать меня?

— Терзать? — кентавр рассмеялся. — Я восхищаюсь тобой, мой мальчик! Ты любишь эту девушку, но оставил ее в деревне, которая вот-вот будет захвачена врагами!

— Я верю в нее.

— Наверно, — кентавр положил руку на плечо Элбрайна и устремил на него восхищенный взгляд. — И в этом твоя сила. Большинство людей постарались бы держать девушку при себе, чтобы в случае чего защитить ее, но у тебя хватает ума понять, что Пони может постоять за себя, — он перевел взгляд на Сорный Луг. — Она может погибнуть сегодня.

— И мы тоже, — сказал Элбрайн.

— И десять тысяч гоблинов, — засмеялся кентавр.

Внезапно смех оборвался. Огненная линия прочертила небо, и над Сорным Лугом воспарил шар горящей смолы.

— Катапульта поври, — с кривой улыбкой сказал кентавр.

— Пора, — ответил Элбрайн и бросил последний взгляд на деревню, на горящий внизу маленький костер.

Его разожгла Пони — там, где ей могут причинить зло.

Элбрайн посмотрел на скачущего впереди кентавра. Если бы не этот разговор, он даже не задумался бы об опасности, угрожающей Пони, так велика была его вера в нее. Она выведет людей из Сорного Луга, и, возможно, некоторые из них погибнут. Но только не Пони.

Поначалу слова Смотрителя рассердили Элбрайна, но в них была правда сегодняшнего дня, и постепенно гнев уступил место благодарности. Несмотря на свалившуюся на них беду, он сумел удержать в узде свое желание защитить Пони. Благодаря кентавру он лучше понял, как сильны его любовь и доверие к этой женщине, вернувшейся к нему из далекого прошлого.

— Хо, хо, знай наших! — взревел Эвелин, сжимая в пухлой руке змеевик, подбежал к тому месту, где бушевало пламя, и прыгнул прямо в него.

Огонь лизал его плечи, но он лишь широко улыбался — к изумлению жителей деревни, ставших свидетелями этой сцены.

Монах позволил магии камня глубже завладеть собой, взывая к скрытым в нем силам и расширяя сферу их воздействия настолько, что в конце концов огонь погас.

Эвелин вышел из транса и бросился к другому месту, где тоже начинался пожар.

— Хо, хо, знай наших!

Он растолкал людей, уже подбежавших с полными ведрами воды, и снова воспользовался своим, несравненно более эффективным, методом тушения пожара.

Огненные шары и булыжники, однако, продолжали падать, и, несмотря на все усилия Эвелина, пылал уже не один дом. Очередной шар угодил в стену, огненные брызги упали на двух стоящих рядом людей. Подбежала Пони, накинула на одного из них одеяло, а Эвелин, используя все тот же змеевик, занялся другим.

— Серый камень! — закричала Пони, показывая на лежащего на земле сильно обгоревшего человека.

Она имела в виду гематит. Эвелин подошел к несчастному и облегчил его страдания. Тем не менее на лице монаха появилось угрюмое выражение. Он начинал понимать, что не в силах справиться с таким мощным огненным валом, а ведь это было еще не самое худшее.

Пони побежала по деревне, ругая обезумевших жителей за то, что они упорствуют в своем желании остаться здесь, и напоминая, что очень скоро для всех желающих уйти дорога будет открыта. Сейчас, когда на деревню обрушился град огненных шаров и булыжников, многие люди уже далеко не так скептически относились к предложению Эл-брайна. И все же некоторые из упрямства и гордости по-прежнему отказывались признавать, что это не обычный набег.

— Мы отобьемся, — заявил ей один, — и загоним их в лес, откуда им вовек не выбраться! — Пони покачала головой, но спорить не стала: рядом с этим человеком плечом к плечу стояли пятеро его товарищей, явно придерживающихся тех же взглядов, и все они с презрением смотрели на нее. — Подумаешь, гоблины! — и он плюнул ей под ноги.

Остальные, судя по их ворчанию, были согласны с ним. Однако внезапно все они испуганно смолкли. Проследив за их взглядами, Пони увидела на поле, отделяющем деревню от леса, двух горных великанов, мерно вышагивающих в сторону деревни.

— Чертовски большие гоблины! — с иронией ответила Пони, бросив взгляд на «оружие», которое собирались пустить в ход упрямцы.

В основном это были лопаты и вилы, только один мужчина имел при себе старый ржавый меч. Свой меч Пони отдала женщине, которую увел Элбрайн, и теперь у нее остались лишь дубинка и маленький топорик. Как, спрашивается, с таким «оружием» можно остановить великанов?

— Приходите к восточной стене, — вот все, что она сказала, и ушла.

Эвелин был уже на месте сбора. Подходя, Пони заметила над воротами слабое голубоватое свечение и с любопытством посмотрела на монаха.

— Не знаю, насколько прочный барьер можно создать с помощью змеевика и как долго я смогу удерживать его, — сказал он. — Но пока через эти ворота никто не прорвется.

Пони положила руку ему на плечо и лишний раз порадовалась тому, что Эвелин с ними.

Внезапно с северной стороны деревни послышался крик; атака началась.

Элбрайну приходилось бежать во всю прыть, чтобы не отстать от кентавра. Дар растворился в лесу, слился с тенями, то и дело набегавшими, когда по небу скользили серые облака.

— Не могу я медленнее! — закричал Смотритель и заворчал, когда Элбрайн схватил его за хвост.

Наконец они добрались до лагеря, где ждали Паулсон, Крис и Бурундук.

— Они идут по долине, — сказал Паулсон. — Вытянулись длинной цепочкой. В основном гоблины.

— А поври на холмах, — вставил Крис.

— Ловушки расставлены? — спросил Элбрайн.

Все трое согласно закивали.

Элбрайн закрыл глаза, мысленно воззвал к Дару и отчетливо услышал его ответ. Удовлетворенный, он снова посмотрел на своих соратников. Пусть жеребец отдохнет, его помощь понадобится позднее.

— Значит, так. Прореживаем цепочку гоблинов и как можем досаждаем остальным монстрам.

На этом они разошлись; трапперы отправились на северный холм, а Элбрайн с кентавром — на южный.

Пони проворно забралась на крышу и припала к ней, рухнув на живот. Вокруг нее летали копья — это орда монстров пыталась взять штурмом северные ворота. Приподняв голову, Пони взглянула туда, где стояли упрямые спорщики, и увидела, что из пяти живы только трое, и те улепетывают со всех ног.

Великаны на мгновенье замешкались перед стеной, а потом просто перешагнули через нее.

Пони они, по счастью, не заметили, их больше интересовали те жители деревни, которые с криками разбегались во все стороны.

— Хо, хо, знай наших! — послышался знакомый крик, и прямо на пути великанов возник Эвелин.

На мгновенье упавшее рядом копье отвлекло Пони. Она повернулась и дубинкой огрела по голове гоблина, пытавшегося залезть на крышу. Он свалился, на его месте тут же вырос второй, но и ему досталось.

Пони вскочила, стремглав пронеслась по крыше, высоко подпрыгнула и вцепилась великану в волосы. По инерции пролетела вперед, так что их физиономии оказались на расстоянии нескольких дюймов друг от друга, выхватила топор и нанесла удар по свирепому лицу великана.

Тот взвыл, а Пони отлетела в сторону и перекувырнулась. Второй великан повернулся к ней, собираясь прихлопнуть женщину, точно муху.

— Хо, хо, знай наших!

С этим обычным своим криком Эвелин освободил энергию графита. Из руки монаха вырвалась разветвленная молния, нанеся удар обоим великанам сразу. Тот, которого Пони ударила в лицо, — он стоял, прикрывая рану руками — бросился бежать и перескочил через стену, подмяв под себя гоблина. Второй только что поднял ногу, собираясь прихлопнуть Пони, но теперь замер, весь трепеща и не обращая внимания на то, что его жертва убежала.

Пони в отчаянии оглянулась по сторонам. Гоблины лезли по стенам, словно муравьи, — десятки, сотни гоблинов; что против них жители деревни, которых и было-то человек восемьдесят, не больше?

— Ну, что же твой план? — безо всякой надежды прокричал на бегу какой-то человек, устремляясь к восточным воротам.

Пони бросилась следом, а Эвелин остался. Очередная молния сбросила с крыши дома около дюжины гоблинов.

Над восточной стеной неподалеку от того места, где бежала Пони, показалась голова поври.

— Ну, что же твой план? — повторил крестьянин, и лица всех стоящих у восточных ворот с тревогой обратились к Пони.

Поври уже стоял на стене, но внезапно упал с нее головой вперед и остался лежать без движения. Из спины у него торчала длинная стрела; Пони узнала ее оперение!

— Вот он, мой план! — крикнула она.

И тут же в восточной стороне загрохотали копыта; этот звук сопровождался криками гоблинов, которым не повезло оказаться на пути безудержно несущихся диких коней.

— Эвелин! — окликнула монаха Пони.

— Хо, хо, знай наших!

Новая молния ударила в землю прямо перед целой оравой гоблинов, заставив их взлететь в воздух.

Пони выхватила у какого-то крестьянина вилы и побежала к восточным воротам, чтобы открыть их.

За ними стояли два гоблина, несказанно удивившиеся, когда ворота распахнулись прямо перед ними. Один бросился бежать, но рухнул на землю, сраженный стрелой, угодившей ему точно между глаз. Пони оглянулась и заметила Элбрайна, сидящего на низкой ветке дерева, растущего на склоне ущелья. Под ним взад и вперед носился кентавр, топча гоблинов и поври и нанося им удары тяжелой дубиной. Стукнув одного поври по голове, он подхватил его и затолкал в мешок.

Пони некогда было разбираться, зачем он это сделал. Дикие кони, ведомые Даром, были уже совсем рядом. Гоблины и поври разбегались перед ними, а те, кто замешкался, оказались втоптаны в грязь.

— Эвелин! — снова закричала Пони.

Когда он пробегал мимо, она заметила, что его тело по контуру обведено тем же самым голубоватым свечением, которое она уже видела на восточных воротах.

Эвелин бежал с вытянутой рукой, в которой что-то посверкивало красным. С его ладони сорвался огненный шар и обрушился на ближайших монстров. Горячий ветер дохнул на Пони и стоящих рядом деревенских жителей.

Спустя мгновение пламя погасло, врагов рядом с Эвелином не осталось, и путь был открыт.

Ну, почти открыт; из-за камня внезапно выскочил еще один поври. Волосы у него горели, лицо почернело, но жажда убийства и злость не уменьшились. Он бросился на Эвелина, готовый сражаться с ним голыми руками.

В левой руке Эвелин сейчас держал камень под названием «тигриная лапа», коричневый с черными полосками. Окружающее монаха защитное поле змеевика погасло. Спустя мгновение Эвелин вскрикнул от боли, причиненной не поври, хотя тот и продолжал наскакивать на него, а происходящей под воздействием магии трансформацией костей в его левой руке. Пальцы скрючились и укоротились, ногти заострились; по всей руке ощущался сильный зуд, когда она стала зарастать оранжевым и черным мехом.

Но вот трансформация завершилась. Сам Эвелин остался таким, как был, изменилась лишь его левая рука, превратившаяся в тигриную лапу.

Простым усилием воли он выпустил когти и процарапал ими по лицу ошеломленного поври.

Вот теперь путь и в самом деле был открыт.

Послушные воле Дара дикие кони добежали до деревни и разом остановились, дожидаясь своих седоков. Пони забралась на Дара, а Эвелин с подбежавшим Элбрайном остались прикрывать отступление жителей деревни.

И вот кони уже помчались прочь, унося около пятидесяти всадников, испуганно вцепившихся в их гривы. По склонам холмов сбегали гоблины и поври, пытаясь отрезать им путь. Однако Паулсон, Крис и Бурундук не дремали. Множество тварей угодило в расставленные ими капканы и ловушки, а в одном месте путь преграждало упавшее бревно, к которому трапперы подтащили огромные валуны и навалили снега.

Тех монстров, которые сумели добраться до подножия холмов, поджидал кентавр со своей дубинкой. Открывая Элбрайну путь для отступления, молния Эвелина ударила по гоблинам, которые мчались к восточным воротам. Однако на пути Элбрайна внезапно возник великан, донельзя разъяренный раной, полученной от удара молнией.

Крыло Сокола запело, и стрела вонзилась в грудь великана, а следом за ней и другие — в живот, снова в грудь, под ребра и опять в живот.

С каждым ударом великан шел все медленнее и в конце концов рухнул на землю.

Прямо по его спине промчалась группка испуганных людей, за которыми гнались гоблины.

Элбрайн опустился на одно колено и принялся расстреливать монстров одного за другим.

Вдруг он заметил гоблина, стоящего наверху стены и готового вот-вот броситься на него. Гоблин и впрямь полетел вниз, но умер еще до того, как ударился о землю: из его шеи и груди торчали три маленьких кинжала. Оглянувшись, Элбрайн увидел довольно улыбающегося Бурундука.

В это время люди добежали до ворот. Элбрайн метнулся в сторону, освобождая им путь, но гоблины не отставали. И тут подбежал Эвелин, и вырвавшаяся из его руки молния свалила монстров наземь.

И вот уже все — Элбрайн, кентавр и трапперы, а также замешкавшиеся беженцы — понеслись точно вихрь той дорогой, которой проскакали лошади. Они бежали все утро, нередко вступая в схватки, но только чтобы расчистить себе путь.

Одна группа упрямых поври никак не желала отстать от них. С гиканьем и душераздирающими воплями они кидали в убегавших кинжалы, топоры и только жалобно вскрикивали, когда очередная стрела Элбрайна или кентавра валила кого-нибудь из них наземь.

Эвелин слишком устал, чтобы снова прибегнуть к магии камней. Пыхтя и отдуваясь, он все время повторял, что лучше бы его бросили здесь. Кентавр тащил, кроме всего прочего, мешок с плененным поври и беспрерывно стрелял из лука; тем не менее у него хватило сил повезти на себе еще и толстого Эвелина.

Вытоптанная лошадьми тропа уходила на восток, но Элбрайн свернул на юг и повел своей маленький отряд по густо заросшему склону холма, у подножья которого тек полузамерзший ручей.

За холмом начиналось покрытое снегом поле, и поври пришли в возбуждение, увидев, что их добыча оказалась на открытой местности.

— Какого черта мы свернули сюда? — в отчаянии закричал один из жителей деревни, увидев, что не знающие устали карлики нагоняют их.

Ответ на этот вопрос он получил, когда из-за деревьев показалась Пони верхом на Даре, в сопровождении человек двадцати, тоже на лошадях.

Элбрайн и его люди продолжали бежать, но поври резко остановились и повернули обратно.

Однако ни один из них не ушел с поля живым — об этом позаботились Пони и ее подручные.

В лагере, который они раскинули этой ночью уже ближе к Дундалису, чем к Сорному Лугу, царило настроение одновременно и радости, и горя. Спаслись примерно человек шестьдесят, и, следовательно, двадцать погибли; к тому же все уцелевшие лишились крова.

— Ты что, отослал его отсюда? — спросила Пони, когда Элбрайн подошел к костру, около которого сидели они с Эвелином.

— Ну, нельзя же допускать, чтобы такое происходило прямо в лагере, — ответил Элбрайн.

— Такого вообще нельзя допускать! — воскликнул Эвелин.

— Интересно, а как я могу помешать ему?

— Да пожалуй, — вынужден был согласиться монах.

Элбрайн с Пони переглянулись, с содроганием представив себе сегодняшнюю трапезу кентавра. Элбрайн допросил плененного поври, получил кое-какие сведения, а потом кентавр объявил, что поври — его законная добыча и пойдет ему на ужин.

Ну, по крайней мере, он пообещал Элбрайну, что убьет карлика быстро.

Этим пришлось и удовлетвориться. Таскать за собой пленника у беженцев не было ни сил, ни желания; в особенности такого упрямого и злобного, как поври.

— Мы поработали на славу, — Эвелин вручил Элбрайну миску и кивнул в сторону стоящего в стороне котелка.

У Элбрайна, однако, этой ночью аппетита не было. Эвелин пожал плечами и вернулся к еде.

— Ты поработал на славу, — поправил его Элбрайн. — Не знаю даже, как бы мы справились без твоих камней. Ты спас немало жизней, в том числе и мою.

— И мою, — Пони погладила монаха по спине.

Эвелин перевел взгляд с нее на Элбрайна и даже о еде позабыл. До сих пор ему и в голову не приходило задуматься, какую роль во всем происшедшем сыграли он сам и его магические камни.

— Долгие годы я сомневался, в самом ли деле Бог избрал меня для того, чтобы владеть камнями, — заговорил он в конце концов. — Все время меня терзали сомнения и страх, действительно ли я выполняю волю Божью или просто неверно истолковываю ее.

— Сегодняшний день показал, что ты все понимаешь правильно, — успокоил его Элбрайн.

Эвелин кивнул в знак согласия.

Спустя некоторое время он, взглянув на Пони и Элбрайна, извинился и отошел. В лагере было много раненых, нуждающихся в помощи его гематита.

— Я не смог спасти Сорный Луг, — сказал Элбрайн, когда они с Пони остались одни.

Пони бросила взгляд на всех этих мужчин, женщин и детей, которые, безусловно, были бы мертвы, если бы не Элбрайн со своими друзьями.

— И все же я доволен, — продолжал Элбрайн. — Спасти деревню было невозможно, однако сегодня все было иначе, чем тогда, в Дундалисе.

— Тогда у нас не было Защитника, — с улыбкой ответила Пони.

Они придвинулись друг к другу и молча сидели у костра, вспоминая давнишнюю трагедию и радуясь тому, что сегодня все было иначе.