Глава 16. Братец и сестрица

I'll take you to a place

Where we shallfind our…

Roots bloody roots.

«Roots Bloody Roots», Sepultura

Мы сидели за длинным столом, накрытым клеенкой, усыпанной фотографическими изображениями фруктов - волосатых киви, витальных апельсинов, фаллосоподобных бананов, наливных яблочек и аппетитных вишенок - и пили какао.

Над нашими головами горела лампочка Ильича, в народе также известная как лампа накаливания. Лампа была забрана в непритязательный жестяной абажур, сделанный из пивных банок.

Поначалу мне показалось, что это современное искусство такое. Ну, концептуализм или чтото вроде.

Когда абажур - он как бы имитирует тот факт, что сделан из жести, которая получена после того, как пивные банки развернуты в прямоугольники и склепаны друг с дружкой. Но потом я присмотрелся и понял: ни фига он не имитирует. Это и есть пивные банки, склепанные сначала друг с другом, а потом в такой себе конус с усеченным чьимито блудными ручонками верхом… В местах лишения свободы такой артбля, в смысле - такой концептуализм, очень в чести…

Прочие предметы интерьера в берлоге нашей вороватой красотки Гаечки тоже, что называется, «не внушали».

Брезгливым взглядом я скользнул по старому продавленному дивану модели «советский двугорбый», на таких еще нас с Тополем зачинали. На диване, судя по смятым простыням с детскими медведиками и валяющемуся на полу у изголовья тюбиком крема для рук, спала обычно сама хозяйка. Я мазнул взглядом по старинной кровати с шишечками, стоящей в соседней комнатке, на которой было постелено Тополю (уж я его манеру громоздить подушку на подушку ни с чьей не спутаю!), затем понимающе глянул в сторону импровизированного гардероба у стены (плечики с вещами висели на гвоздях, вколоченных прямо в обитую старой фанерой стену)… Да, комфортной жизнь Гаечки я никак не назвал бы. Кошмар и тихий ужас. Или, как выражается современная молодежь, «гребаный стыд».

Хоть бы кто ее замуж, что ли, взял?

- Чего вылупился на меня? - в свойственной себе куртуазной манере поинтересовалась Гайка, когда мой взгляд на несколько секунд дольше, чем обычно, задержался на ее припухлом со сна лице.

- Ну вы же говорите, что вы брат и сестра? Вот я и ищу сходства. Фамильного, - буркнул я. - Между тобой и Костей.

Когда они сказали, что являются братом и сестрой, я подумал, что меня дурачат.

Единственное, что удерживало вашего Комбата от того, чтобы потребовать у Тополя и Гайки паспорта и свидетельства о рождении, - так это то, что Тополя я знал как свои пять пальцев. И приколист из него был никудышный. Да и вообще, если он сожитель этой Гайки, почему бы мне, лучшему другу, правду не сказать?

Однако чем дольше я смотрел на моего Костю и негодяйскую Гайку, тем больше черт сходства я различал.

Взять хотя бы высокий аристократический лоб. Или плавную, уютноокруглую линию подбородка. Пожалуй, если бы не Гайкины смоляные кудри (у Тополя кудрей не было и в помине), они и впрямь сошли бы за брата и сестру. А впрочем, что, если кудри у Гайки крашеные? Ведь известно, что бабы все время чтото себе на голове красят. Многим и головато нужна исключительно для этого…

- Мы сводные брат и сестра, - как видно, телепатически уловив мое недоверие, сказал Тополь.

- По отцу?

- Да где же по отцу, Комбат, если у меня фамилия Уткин, а у нее - Кравцова? Если у меня отчество Алексеевич - а у нее Ивановна? Чтото ты тупишь сегодня, мне кажется, - с доброжелательной улыбкой подковырнул меня Костя.

- Значит, вы сводные по матери?

- Ну да! Наша общая мама Любовь Георгиевна Мещерякова ушла от моего отца к ее отцу, - Костя ткнул сестрицу пальцем в мускулистое плечо, - когда мне было десять лет. Через девять месяцев после этого знаменательного события родилась Иришка.

- Через семь… Я родилась недоношенной, - сердито вставила Гайка.

- Пусть будет через семь! Но сути дела это не меняет! - невозмутимо продолжал Костя. - Главное, что, когда Иришке было три годика, я был уже половозрелым йацаном…

- Ara, половозрелым пацаном тринадцати лет! - не удержался я.

- Вот именно! - Моей иронии Костя как будто не заметил. - В общем, я стал для Ириши идеалом мужчины. И все такое. В общем, наложил отпечаток на ее развитие как женщины. Я для нее попрежнему авторитет. Правильно я рассказываю, сестренка?

- Ну типа того, - недобро ухмыльнулась та.

Мне все хотелось спросить «А мама ваша знает, чем ее дочурка тут занимается?», но я сдерживался. Потому что если мама знает и ничего не предприняла, значит, мама у Кости и Ириши дура набирая. А если не знает - так пусть не знает и дальше. Лучше спать будет.

Тополь тем временем проявлял чудеса обычно не свойственной себе словоохотливости.

- Ты думаешь, я в восторге от того, что Иришка в сталкеры подалась?

- Ну… Мнэ… - замялся я.

- Вот именно что «мнэ»! Я вообще, когда узнал, что она тут, в Дитятках, ошивается, был вне себя от бешенства!

- Забрал у меня мой ПДА, контейнер и костюм!

Думал, меня это остановит, - самодовольно вставила Гайка. - Как же! Держи карман шире!

- В общем, ты сам все видишь. - Костя сделал обобщающезаклеймляющий педагогический жест.

Я кивнул. Мол, вижу. Еще и как! Оторва. Заноза.

Одинокая волчица. Именно о таких мечтает половина известных мне мужчин. Как не посочувствовать братцу!

- Но знаешь, она у меня всегда пацанкой была…

После того, как сдала на кандидата в мастера спорта по скалолазанию, поступила в институт физкультуры… На тренера учиться… Так там в группе у нее одни мужики были! А хобби у нее знаешь какое?

- Ну уж не вышивание гладью, это точно! - сказал я и сразу вспомнил некстати рехнувшегося Синоптика с его «левиком под веткой сирени».

- Верно мыслишь, Вован. В свободное от работы время Иришенька моя стреляет из пистолета и занимается спортивной рыбной ловлей!

- Рыбной? Ловлей?

- Ну да. Спортивной.

- Впечатлен, - честно признался я. Если сообщение по поводу стрельбы откровением для меня не стало (по совести, если не умеешь стрелять, делать в Зоне нечего!), то рыбная ловля меня совершенно добила.

Я не знал ни одной женщины, способной правильно подцепить червяка на крючок, ни одной женщины, отличающей карася от окуня, а карпа от зеркального карпа…

- Ну а что тебя, родная, заставило в Зонуто пойти? В Институте физкультуры мало приключений было? - сказал я с глумливой ласковостью.

И посмотрел на Гайку самым проникновенным своим, «мужским» взглядом. Этот взгляд я тренировал и даже, можно сказать, оттачивал годами. От него млели все подряд - от школьниц до дам бальзаковского возраста. Но вместо того чтобы ответить на мой мужской взгляд таким же тягучим и доверительным взглядом женским, каким она, налакавшись шампанского, смотрела на меня в баре у «каперов», Гайка лишь истерично Дернула плечом и отвернулась.

- У нее роман неудачный был… - вполголоса начал объяснять Тополь. - Хочет теперь доказать ему, что она - самая крутая. И что он по сравнению с нею - полное говно, недостойное того, чтобы называться мужчиной!

- Костя, пожалуйста, не надо! - Гайка вскочила и хлопнула по столу кулаком. Копна ее кудрей, делавшая ее головку похожей на черный одуванчик, нервически вздрогнула.

- Не надо так не надо, - пошел на попятную Тополь.

А роман неудачный у Гайки наверняка с кемто из нашего братасталкера случился. Иначе непонятно, что ты докажешь какомунибудь торговцу майонезом, если добудешь хоть десять «ведьминых кос»… Но в таком случае с кем именно из сталкеров была близка эта соблазнительная неврастеничка? Я уже было собрался перебрать в уме самые видные с точки зрения внешности кандидатуры, когда мои размышления грубо прервали.

- Может, скажешь этому хмырю, чтобы он убирался? - произнесла Гайка сварливо.

- Сначала ты мне, сестренка, скажи, зачем он явился! Потому что я его обнаружил в момент, когда он наставлял на гебя воот такой ствол. - Тополь показал, какой именно. Получалось в два раза больше, чем в реальности. Странное дело - какой бы размер мужчина ни показывал руками - размер пойманной рыбы, размер полового органа или короткоствола, всякий раз получаются лишними от 20 до 50 процентов линейного габарита. Тем временем Тополь продолжал: - Я Вовасика знаю много лет. И ответственно тебе заявляю, он просто так по домам симпатичных телочек со стволом шариться не будет!

Я скромно потупился. Это была чистейшая правда, хотя по пьянке со мной, не скрою, случались разные комические случаи.

- Пусть Комбат сам скажет. Мне лениво, - с самым высокомерным видом заявила Гайка. Она, кажется, начала понимать, что ее карта бита.

- Если вкратце, Костя, то ситуация такая. Мы с одним товарищем добыли «кварцевые ножницы».

- Что еще за «один товарищ»? - ревниво осведомился Костя. К слову, он привык, что я ему, как напарнику, почти не изменяю. А если и изменяю, то задорого. А потом проставляюсь ему по полной, чтоб он, не дай бог, «не затаил».

- Да Тигренок… - Я поморщился.

- Тигренок? Ктото новенький? Почему я не знаю?

- Да он даже и не новенький. Он просто малолетний долбо… долбодятел! Школьник практически!

- И вот с этимто дятлом ты и добыл «ножницы», очень редкий и очень ценный артефакт?! Похоже на художественный свист, если честно! - В голосе Кости слышался скепсис.

- Да. Добыл. А Гайка - она у нас с Тигренком «ножницы» украла, когда мы спали в гостинице после солидной попойки, на которой мы наши успехи сообща обмывали!

Костин взгляд зримо отяжелел. Как бы свинцом налился. И он перевел его с меня на Гайку.

- Украла, дада! Потому что Зона - это такое место, где клювом щелкать нельзя! И напиваться до свинства, как напились вы с Тигренком, тоже! - с презрением выпалила Гайка. Никаких признаков моральных терзаний или хотя бы раскаяния на ее узком правильном лице не угадывалось. - Ты же сам мне говорил, Костя, что в Зоне классическое уголовное право не действует. Ведь говорил?

- Ну когдато говорил… - неохотно согласился мой лучший друг. - Но я не то имел в виду, что можно У нашего братасталкера хабар воровать! - грозно прибавил он.

- Да этот Тигренок - он никой не сталкер! А значит, это правило на него не действует! - Гайка была похожа на разъяренную фурию.

- Сталкер он или не сталкер, но у него девушка в коме. И чтобы ее оттуда вытащить, «кварцевые ножницы» очень нужны, - сказал я твердо. - И хотя насчет «клацать клювом в Зоне» я с тобой согласен и, в общем, даже до какойто степени согласен с тем, что в Зоне от алкоголя лучше воздерживаться, если можешь… И все же это слишком суровое наказание для Тигренка, мне кажется. Потому что здоровье, тем более здоровье близких - это святое. И с этим не играют. А ты - ты сыграла. Это ты хоть понимаешь, Ирина свет Ивановна?

- Это я понимаю, - глухо отозвалась Гайка. - Теперь…

- Если понимаешь, значит, верни Вовику «ножницы». Где ты их тут запрятала? И поживее! - велел Тополь. - Я, кстати, тоже посмотрю на них с интересом.

Никогда такой фигни не добывал… И, кстати, мне стыдно за тебя, дорогая сестрица…

Я наконец поверил в то, что он действительно ее старший брат. Уж больно уверенно он отдавал ей указания. Уж больно подомашнему, поотцовски журил.

- Я не могу! - Гайка всплеснула руками и трагически сдвинула свои густые черные брови.

- Что «не могу»?

- Отдать ему «ножницы»!

- В смысле?

- В смысле, что я их продала. Продала сегодня вечером. Понимаешь?

- Кому?

- А пес его знает! Я вернулась и сразу разместила в Сети объявление. Через семь минут он мне позвонил.

Мы встретились на автовокзале, возле «Дружкапирожка», когда автобус киевский остановился… Чтобы людей побольше было, на всякий случай… Он мне дал деньги, я ему - «ножницы». Все как обычно! И - краями!

Я едва не лопнул от досады. Черт бы побрал ее, эту Гайку! Мало того, что воровка. Так еще и сообразительная воровка! Смогла не только украсть, но и быстро сбыть! Вот почему эта тварь душ принять не успела! Потому что артефакт ездила продавать! Не до скрабов ей было с шампунями! Рубила бабло, которое побеждает зло!

В ту же секунду я представил себе разочарованное полудетское лицо Тигренка. Лицо человека, потерявшего единственную, пусть и призрачную, надежду. Как же стало мне дуралея жалко! Как же я рассердился на эту мерзавку, когда понял, что «ножницы», похоже, действительно ускользнули!

- Как он выглядел, твой покупатель, говори! - быстро спросил я, глядя на Гайку в упор.

- Да каккак? Обычно. Такой… Низкого роста…

Шатен… Полноват немного… Живот над ремнем нависал… Я таких не люблю…

- А возраст?

- Да старый уже. Лет сорок.

«Сорок лет - это у нее, у этой пигалицы, называется «старый», - обиженно отметил я про себя. - Этак и я скоро в ветхие дедушки у нее попаду. И братишка ее дорогой - тоже…» Но в тему я вдаваться не стал - не время было для философии.

- А одет он был во что?

- Да обычно… Летние брюки со стрелками… Рубашка с коротким рукавом, бежевая такая…

- Может, какието особые приметы? Ну шрам там или что?

Я очень надеялся опознать перекупщика - ведь я почти всех знал в лицо (до того, как мы с Хуаресом нашли друг друга, в плане сбыта я был сталкером легкого поведения!). Всегда имелась какаято вероятность, что можно будет вернуть барыге деньги (ну или чуть больше Денег, так сказать, штраф за переменчивость) и получить обратно артефакт.

- Нет, шрамов у него не было… Обычный человек… Обыватель… На улице я бы за такого взглядом не зацепилась…

- А контакты он свои тебе оставлял? Типа телефона? Или адрес электронной почты?

- Нет… Когда он мне звонил, его номер не определялся… И перезвонить по нему никак не получалось…

- Ну может, хоть какаято зацепка?

- Никакой зацепки, Комбат… Никакой…

Я посмотрел на Гайку с яростной укоризной. Она посмотрела на меня. Впервые за все время нашего разговора я заметил в ее глазах какоето человеческое, направленное непосредственно на меня, внимание. Мне даже показалось, что на этот раз бездушной засранке Гайке… действительно стыдно!

- Я деньги отдам, конечно, - глухо промолвила она. - Ято все это дело больше как игру воспринимала…

- Хороша игра! - в сердцах воскликнул я. - Жизнь человека на кону! Я имею в виду девушку Тигренка нашего недоделанного… Алену эту несчастную…

- Да ясно, что ее. - Гайка вздохнула. - Если бы я про Алену знала тогда… Вам что, трудно было мне сказать? Всетаки четыре часа вместе квасили… Но главное - это… ну… в обшем, если ты узнаешь, где тот мужик, который у меня «кварцевые ножницы» купил, сейчас находится, я в любое время к нему съезжу. Или с тобой, или без тебя… А если артефакт в Зоне гдето обнаружится, так ты снова же меня зови, вместе конфисковать его будем… Огнем тебя поддержу. И вообще… - Гайка всхлипнула и закрыла ладонями покрасневшее лицо.

- Да и я поучаствую, отчего нет? - пообещал Тополь. - Коллективную ответственность желаю нести, понимаешь, с сестрицею своею непутевою!

- Ловлю на слове. Обоих! - сказал я и мрачно засопел.

Катастрофически сильно хотелось выпить. Но с другой стороны, только выпивать нам сейчас не хватало! Поэтому я поджарил яичницу из пятнадцати яиц на всю ораву. И мы съели ее в полном молчании. Ясно было, что спать уже никто сегодня не ляжет.

После того как мы поели, я понял, что надо чтото решать.

- Сидите здесь, ждите моего звонка, - приказал я.

- А ты самто куда и зачем? - спросил меня Тополь.

Глаза его блестели. Было видно, что в Москве, под крылом у жены минигарха, он истосковался по настоящей жизни (в нашем ее понимании). С перестрелками, мордобоями и багровыми сполохами Каменного Неба над Янтарем.

- Если я честно скажу вам куда, вы сдадите меня в дурку. И возможно даже, будете правы.

Дома я первым делом бросился к тайнику, где лежал чудошлем, презентованный мне моей Мисс86, незабвенной Лидочкой Ротовой.

Пока я ехал из Дитяток, решение в моей голове полностью вызрело.

Если у нас нет возможности рациональным путем установить, кому именно продала «кварцевые ножницы» Гайка, значит, мы установим это путем иррациональным. А именно, погрузив мой мозг в пучину провидческих сновидений наяву. В общем, мне нужны были мои видения. А вдруг «кварцевые ножницы» привидятся?

Я развел огонь в камине, рубанул вискаря и, помолясь, натянул на уши шлем.

Ничего не произошло.

А впрочем, что должно было произойти?… Ведь как там мне объясняли? Этот шлем создан, чтобы экранировать избыточно возбудимого человека от информационных потоков той самой «внекосмической пустоты» Демокрита, о которой так красиво говорила Лидочка!

А мне нужно наоборот - впустить в себя эту самую «внекосмическую пустоту». И пусть она расскажет мне, как помочь этому дурику Тигренку, который сейчас храпит в моей спальне!

И тут я вспомнил про режим «реверс», который включался у чудошлема, если повернуть его «шишак» на три полных оборота против часовой стрелки.

А что такое режим «реверс»? Это тот, который противоположен нормальному. И если в нормальном режиме шлем экранирует, значит… в режиме «реверс» он должен видения стимулировать!

«Я хочу знать ответ на вопрос, где находятся «кварцевые ножницы»… Я хочу увидеть «кварцевые ножницы»… Покажи мне «кварцевые ножницы»…» Непонятно, кого именно я заклинал этими повторениями. Не то свое подсознание, не то «внекосмическую пустоту»…

Я включил режим «реверс», допил виски и откинул затылок на подголовник кресла.

Мое сознание словно бы расплавилось и потекло кудато в дальнюю даль……Наконец я увидел блестящий клинок «кварцевых ножниц». Один из двух одинаковых клинков, которые вместе и составляют «ножницы».

Несомненно, это был именно тот артефакт, что добыли мы с Тигренком. Совпадали и длина, и оттенок.

А главное, на наших «ножницах» имелась характерная щербинка у основания одного из клинков. Именно эту щербинку крупным планом я и наблюдал в своем видении. В остальном, надо сказать, изображение было никудышным, фокус наводился плохо и управлять как бы ходом камеры (не знаю, как выразиться точнее) я совсем не мог.

От щербинки «фокус» камеры пополз вверх, и я увидел руку, затянутую в армированную перчатку экзоскелета. Собственно, эта рука и держала клинок «кварцевых ножниц».

Вслед за тем перед моими глазами проползла пелена то ли дыма, то ли рванного в клочья густого утреннего тумана. И мне открылась белая стена, уходящая кудато вверх, за пределы зрения.

Нет, это была не стена… Выпуклый борт чегото…

Чего? Корабля? Летательного аппарата? Самолета?…

Дада, черт возьми! Самолета!

Мои глаза, следуя камере, отсканировали пять цифр, аккуратно выведенных рядком под трафарет. Бортовой номер самолета.

«Ножницы» к этому времени уже кудато подевались.

Признаюсь, больше ничего внятного я не увидел.

Вероятно, способности моего нетренированного мозга контактировать с «внекосмической пустотой» полностью исчерпались. А может, ресурс шлема вышел…

Когда я вернулся в реальную реальность и осадил виски стаканом «Миргородской», я понял, что, несмотря на скудость моего видения, я все же получил достаточную информацию.

Самолет. Единственный самолет таких размеров, такой сохранности и с бортномером советского образца - это, конечно же, знаменитый Ан124 «Руслан» на базе «каперов». Тут не может быть никаких сомнений.

После того, как я принял душ, плотно позавтракал и даже покормил Тигренка, я позвонил Тополю на мобильник.

- Ну как вы там… с сестрицей? - спросил я.

- Нормально. В деберц дуемся. А ты?

- А я узнал, где «ножницы».

- Да ну?! И как узнал?

- Какнибудь потом расскажу. Это не для печати.

- Ладно. И где они?

- У «каперов»!

Костя испуганно примолк. «Каперы» не внушали ему оптимизма.

- И что будем делать теперь? - спросил он осторожно.

- Ничего особенного. Просто заявимся к ним в гости. Попробуем поговорить. Вернуть деньги. Если надо - немного докинем сверху.

- А они нас не того?

- Вряд ли. Нас всетаки будет четверо. Четверых они тронуть не посмеют… Да и реноме…

- И когда идем?

- Да прямо сейчас. Чего откладывать?

Особого восторга на том конце провода не было. Да я и не ожидал его.

- Уговор дороже денег, Костя, - напомнил я.

- Да помню, помню. Дай только побреюсь.