"Владычица магии" - читать интересную книгу автора (Эддингс Дэвид)

Глава 15

Следующие несколько дней они ехали без отдыха, останавливаясь только чтобы покормить лошадей и самим поспать несколько часов. Гарион обнаружил, что может даже дремать в седле, а если очень устанет, то засыпает где угодно. Но однажды, когда они отдыхали после особенно тяжёлого дня, Гарион услышал, как Силк о чём-то беседует со стариком и тётей Пол. Любопытство отогнало сон.

– Хотел бы я всё же знать, что задумала Солмиссра, – заметил Силк.

– Просто рада извлечь пользу из любого поворота событий, – ответил Волк.

– Это означает, что, кроме мергов, придётся скрываться ещё и от найсанцев.

Гарион с трудом разлепил веки:

– Почему её называют Вечноживущей Солмиссрой? Она так стара?

– Нет, – ответила тётя Пол. – Все королевы Найссы носят это имя.

– А теперешнюю ты знаешь?

– Мне этого вовсе не нужно. Все они абсолютно одинаковы. Похожи друг на друга и лицами и характерами. Если знакома с одной, значит, знакома со всеми.

– Она, наверное, будет крайне недовольна Й'диссом, – ухмыльнулся Силк.

– Й'дисс к этому времени, скорее всего, нашёл тихий безболезненный способ уйти из жизни, – кивнул Волк. – С Солмиссрой крайне опасно иметь дело, когда она раздражена.

– Неужели она так жестока? – уставился Гарион.

– Дело не в жестокости, – пояснил Волк. – Найсанцы поклоняются змеям. Если наступишь на змею, она тебя ужалит. Змеи – создания простые, но обладают некоторой логикой. Как только она укусит, ярость её тут же иссякает.

– У вас что, нет других предметов разговора? – страдальчески осведомился Силк.

– Думаю, лошади уже успели отдохнуть, – сообщил подошедший Хеттар. – Можно ехать.

Они пустили коней в галоп и снова направились на юг, к широкой долине реки Недрейн и Тол Хонету. Солнце грело всё жарче, и на деревьях появились почки.

Драгоценный камень в короне толнедрийских императоров, столица Толнедры Тол Хонет находился на острове посередине реки, и все дороги вели туда. С ближайшего холма город был виден как на ладони, прекрасный, выстроенный из белого мрамора, ослепляющий взор при полуденном солнце. Стены были высоки и прочны, но стройные башни возвышались даже над ними.

Изящно изгибающийся мост, будто висевший в воздухе без опор, был перекинут через реку Недрейн к массивным бронзовым северным воротам, перед которыми денно и нощно несли стражу легионеры в сверкающем вооружении.

Надев тёмный плащ и бархатную шапочку, Силк тут же подтянулся и мгновенно принял вид солидного делового человека, истинного драснийского торговца, под личиной которого прибыл в Тол Хонет, и, казалось, сам твёрдо уверился в этом.

– По какому делу в Тол Хонет? – спросил один из легионеров.

– Я Редек из Боктора, – объявил Силк, важно, свысока, как и подобает именитому купцу. – Везу на продажу сендарийские сукна отменного качества.

– Тебе, наверное, нужно поговорить с управляющим центрального рынка, – предложил легионер.

– Благодарю, – кивнул Силк и провёл остальных через ворота на широкую людную улицу.

– Я, скорее всего, отправлюсь во дворец и побеседую с Рэн Боруном, – объявил господин Волк. – С представителями династии Борунов не так-то легко иметь дело, но зато умнее их не сыскать Думаю, я без особого труда смогу убедить его в серьёзности положения.

– Но как тебе удастся повидаться с ним? – спросила тётя Пол. – Недели уйдут на то, чтобы испросить аудиенции. Сам знаешь, каковы толнедрийцы.

Господин Волк кисло скривился:

– Может, нанести ему церемониальный визит?

– Чтобы о нашем прибытии узнал весь город?

– У меня нет другого выхода! Толнедрийцы должны быть на нашей стороне.

Нельзя, чтобы они оставались нейтральными.

– Могу я предложить кое-что? – вмешался Бэйрек.

– Выслушаю всё, что поможет мне попасть к императору.

– Почему бы нам не отправиться к Гриннегу? Он посол Чирека в Тол Хонете и может провести во дворец без особой суматохи.

– Неплохая идея, Белгарат, – согласился Силк. – У Гриннега много связей во дворце, так что мы быстро попадём туда, и, кроме того, Рэн Борун его уважает.

– Теперь остаётся только попытаться проникнуть к послу, – заметил Дерник, отступая, чтобы дать проехать тяжелогружёному фургону.

– Он мой кузен, – сказал Бэйрек. – Энхег, Гриннег и я часто играли вместе, когда были мальчишками. По-моему, он живёт недалеко от казарм третьего императорского легиона. Нужно спросить у кого-нибудь дорогу.

– Ни к чему, – заявил Силк. – Я знаю, где это.

– Я так и предполагал, – ухмыльнулся Бэйрек.

– Нужно ехать к северному рынку, – объяснил Силк. – Казармы находятся около центральной пристани в дальней части острова, вниз по течению.

– Показывай дорогу, – велел Волк. – Нельзя терять ни минуты.

На улицах Тол Хонета толпились люди со всего света. Драснийцы и райвены сталкивались с найсанцами и таллами. Гарион даже увидал несколько недраков и огромное количество мергов. Тётя Пол ехала рядом с Хеттаром, что-то тихо ему втолковывая, то и дело легко касаясь его руки. Глаза стройного олгара горели, а ноздри угрожающе раздувались каждый раз, когда он видел покрытое шрамами лицо очередного мерга.

Дома, выстроившись вдоль широких улиц, имели внушительный вид, все с фасадами из белого мрамора и тяжёлыми дверями, которые зачастую охранялись солдатами-наёмниками, подозрительно оглядывающими прохожих.

– По-моему, в столице империи царит атмосфера страха и подозрительности, – заявил Мендореллен. – Неужели тут боятся даже соседей?

– Тревожные времена, – кивнул Силк, – а все именитые толнедрийские торговцы хранят в своих кладовых значительную часть богатств мира. На этой улице живут люди, которые легко могут скупить половину Арендии, если бы захотели.

– Арендия не продаётся, – сухо отрезал Мендореллен.

– В Тол Хонете, дорогой барон, всё продаётся и всё покупается, – возразил Силк. – Честь, добродетель, дружба, любовь Это порочный город, где много безнравственных людей, ценящих и любящих только одну вещь – деньги.

– Ты, по всей вероятности, прав, – согласился Бэйрек.

– Но мне нравится Тол Хонет, – со смехом признался Силк. – Жители его лишены иллюзий и восхитительно продажны.

– Ты плохой человек, Силк, – в сотый раз сообщил Бэйрек.

– Я это уже слышал от тебя, – ехидно ухмыльнулся коротышка-драсниец.

Знамя Чирека, белый силуэт военного корабля на лазурном фоне, развевалось на высоком древке у ворот посольства. Бэйрек чуть неуклюже спешился и направился к железной решётке, закрывавшей ворота.

– Скажи Гриннегу, что прибыл его кузен Бэйрек и желает его видеть, – обратился он к одному из бородатых стражников, стоявшему за решёткой.

– Откуда мы знаем, что ты на самом деле его кузен? – грубо ответил тот.

Бэйрек молча, почти небрежно, протянул руки в отверстия решётки и, схватив солдата за кольчугу, с силой прижал его к железным прутьям.

– Не повторишь ли свой вопрос? Может, сумеешь обратиться повежливее, пока ещё жив и здоров?

– Прости, лорд Бэйрек, – поспешно извинился солдат. – Теперь, когда я пригляделся, вижу, что ваше лицо мне знакомо.

– Я был почти уверен в этом, – кивнул Бэйрек.

– Позвольте открыть вам ворота, – промямлил охранник.

– Превосходная идея, – согласился Бэйрек, опуская руки.

Стражник быстро открыл ворота, и путешественники въехали на широкий двор.

Гриннег, посол короля Энхега при дворе императора в Тол Хонете, почти не уступал Бэйреку ростом и силой. Борода его была пострижена очень коротко, синяя мантия толнедрийского покроя развевалась на ветру. Сбежав со ступенек, он сжал Бэйрека в медвежьих объятиях.

– Пират чёртов! Что ты делаешь в Тол Хонете?

– Энхег решил завоевать Толнедру, – пошутил Бэйрек. – После того как мы заберём всё золото и молодых женщин, разрешаем тебе сжечь город.

Глаза Гриннега на миг загорелись недобрым огнём.

– Вряд ли им эта понравится, – заметил он с жёсткой улыбкой.

– Что случилось с твоей бородой? – ехидно спросил Бэйрек.

Гриннег смущённо кашлянул и отвернулся.

– Это неважно. Не стоит рассказывать, – поспешно заверил он.

– У нас никогда не было секретов друг от друга! – не отставал Бэйрек.

Гриннег с крайне пристыжённым видом тихо объяснил что-то кузену, и Бэйрек разразился громовым хохотом.

– Почему ты позволил ей сделать это?!

– Пьян был, – признался Гриннег. – Ладно, входите лучше. У меня в погребе хранится бочонок неплохого эля. Путешественники последовали за двумя великанами в дом. Пройдя по широкому коридору, они очутились в обставленной по чирекской моде комнате: тяжёлые стулья и скамейки, покрытые шкурами, огромный очаг, где тлели толстые брёвна. На стенах чадило несколько факелов, вставленных в железные кольца.

– Здесь я чувствую себя как на родине, – объявил Гриннег.

Слуга принёс кружки с тёмно-коричневым элем и бес шумно вышел.

Гарион поспешно поднял кружку и отпил большой глоток горького напитка, не дожидаясь, когда тётя Пол вмешается, но она молча и бесстрастно наблюдала за ним, Гриннег растянулся в большом грубом кресле, покрытом медвежьей шкурой.

– Всё же, какова причина твоего появления в Тол Хонете, Бэйрек? – спросил он.

– Гриннег, – серьёзно ответил тот, – это Белгарат. Ты, конечно, слышал о нём.

Посол, широко раскрыв глаза от удивления, наклонил голову.

– Мой дом в вашем распоряжении, – почтительно сказал он.

– Вы можете проводить меня к Рэн Боруну? – спросил Волк, садясь на другую скамейку у очага.

– Без всякого труда.

– Прекрасно. Мне необходимо поговорить с ним, и я не желаю, чтобы кто-нибудь знал об этом.

Бэйрек представил остальных; Гриннег вежливо поздоровался с каждым гостем.

– Вы прибыли в тревожное время, – начал он после того, как приличия были соблюдены. – Дворяне Толнедры слетаются в город, как вороны на падаль.

– Мы уже слышали кое-что по пути сюда, – кивнул Силк. – Неужели так плохо, как рассказывали?

– Возможно, даже хуже, – почёсываясь, ответил Гриннег. – Смена династии происходит всего несколько раз за тысячелетие. Боруны правят Толнедрой вот уже шесть веков, и другие дома ждут не дождутся, когда можно будет попытаться захватить трон.

– Кто, по-твоему, может стать наследником? – спросил Волк.

– В настоящее время самый вероятный кандидат – Великий герцог Кэдор из Тол Вордью, – объяснил Гриннег. – У него больше денег, чем у остальных. Хонеты, конечно, богаче, но у них семь претендентов, и вряд ли на всех хватит золота.

Остальные семьи особой конкуренции не представляют. У Борунов никого подходящего нет, а Ренайтов всерьёз не принимают.

Гарион осторожно поставил кружку на пол около стула, на котором сидел.

Вкус горького эля ему совсем не понравился, и юноша почему-то чувствовал себя одураченным. В голове звенело, уши горели, и кончик носа, казалось, совсем онемел.

– Родственник семьи Вордью сказал, что Орбиты пользуются ядом, – заметил Силк.

– Все они отравители, – с омерзением поморщился Гриннег, – просто Орбитам не удалось скрыть преступления, вот и всё. Если Рэн Борун завтра умрёт, императором станет Кэдор.

Господин Волк нахмурился:

– К сожалению, мне никогда не удавалось найти общий язык с Вордью. И потом у них так мало качеств, необходимых для монарха.

– Здоровье императора по прежнему отменное, – отмахнулся Гриннег. – Если он продержится ещё год-два, возможно, верх возьмут Хонеты, если, конечно, оставят только одного кандидата на трон и употребят все деньги, чтобы победить.

Однако подобные вещи требуют времени. Сами претенденты стараются не приезжать в Тол Хонет и ведут себя крайне осторожно, так что наёмным убийцам нелегко добраться до них.

Расхохотавшись, он вновь приложился к кружке.

– Забавные люди!

– Нельзя ли прямо сейчас отправиться во дворец? – спросил господин Волк.

– Нужно сначала переодеться! – твёрдо объявила тётя Пол.

– Опять, Полгара? – страдальчески вздохнул старик.

– Несомненно. Не позволю позорить нас и являться в лохмотьях во дворец.

– Ни за что не надену эту омерзительную мантию!

– Согласна. В данном случае она не подходит. Уверена, что посол сможет найти для тебя подходящую мантию толнедрийского покроя. Ты не будешь так выделяться из толпы.

– Как скажешь, Полгара, – пробормотал, сдаваясь, Волк.

После того как все переоделись, Гриннег созвал телохранителей, угрюмых на вид чирекских воинов, проводивших их по широким улицам Тол Хонета ко дворцу.

Гарион, потрясённый роскошью города и чувствуя, как слегка кружится голова после выпитого эля, молча ехал рядом с Силком, стараясь не слишком глазеть на огромные дома и богато одетых толнедрийцев, торжественно шествующих по тротуарам в лучах полуденного солнца.