"Кровавый круг" - читать интересную книгу автора (Март Михаил)

Глава VIТочки над «i»

Больше всего не повезло начальнику поезда — его попросту уволили с работы.

Дело в том, что экспресс прибыл в Хабаровск не в полном составе — отсутствовал последний вагон.

Сидя на диване в кабинете начальника вокзала, Трифонов выслушивал доклад капитана Телечкина. На дворе давно уже стоял день. Пока разбирались со сложившейся ситуацией, прошло восемь часов.

— Все шло как по маслу, товарищ полковник. Они не отличались от остальных пассажиров, и вдруг такой нежданчик. Последний вагон, отцепленный от состава, обнаружен на подъезде к Хабаровску перед мостом через Амур. Вот что стало ясно из допроса проводника. Примерно за полтора часа до прихода поезда в Хабаровск в последний вагон пришли трое — двое мужчин и женщина. Они попросили открыть им свободное купе. Сказали, будто хотят переброситься в картишки, выпить и спокойно посидеть, никому не мешая. Сунули проводнику за услугу сотню. Тот выполнил их просьбу. Его угостили коньяком. Он вернулся к себе и отрубился. Шел третий час ночи, все спали. Вагон от состава был отцеплен побочными средствами. Очень много повреждений. По инерции он прошел еще около четырех-пяти километров, после чего остановился неподалеку от моста через Амур. Наверняка были сделаны определенные расчеты. Троица спокойно покинула вагон и исчезла в неизвестном направлении.

Трифонов улыбался, покачивая головой.

— Ну, фантазеры! Ну, дельцы! Черт-те что творят, а мы, как кучка зрителей в цирке, наблюдаем за их фокусами.

— Ты осмотрел купе? — спросил Куприянов у Телечкина.

— Да. В коньяк подсыпали клофелин. Они там пробыли не более получаса. Кто-то из мужчин забыл свой пиджак. На вешалке висел. Документов нет. Две тысячи рублей и карта Хабаровского края. Точнее, клочок карты, но с пометкой.

Телечкин выложил на стол карту.

— Вот, видите, они вырезали из нее кусок. Это карта Хабаровского края. Тут помечен мост красным карандашом. Значит, они планировали выйти именно здесь. Но мост все же перешли своим ходом.

— Чем мотивируешь? — спросил Трифонов.

— Тем, что здесь есть еще одна пометка, сделанная тем же карандашом. Видите точку? След от красного грифеля. Она стоит на Хабаровском водном порту. Это значит, что они двигались на правую сторону реки — к Амурскому причалу. Тут без моста не обойтись.

— Но это еще не факт. Можно использовать паром.

Трифонов вглядывался в карту.

— Смотрите выше, Александр Иваныч. Тут есть еще две пометки — Комсомольск-на-Амуре и Советская гавань. Дальше им идти некуда. Океан.

Полковник откинулся на спинку дивана и долго думал.

— Вас что-то смущает, Алексан Ваныч? — спросил Ростовцев.

И Ростовцев, и Куприянов, и Телечкин чувствовали себя виноватыми, будто это они руководили операцией и провалили все дело.

— Смущает. Меня смущают забытый в купе пиджак и эта карта. Смахивает на подлог. Нас хотят сбить с истинного пути и отвести в сторону.

Ростовцев почесал затылок, чтобы лучше думалось, и высказался:

— Обратите внимание, товарищ полковник, карандаш использовался как указка. Им не рисовали, а тыкали в нужные точки. — Он перевернул карту обратной стороной. — Видите, бумага продавлена острым грифелем. Точки на карте остались случайно, а не намеренно. И мне кажется, что банда давно уже успокоилась. Они проехали от Новосибирска до Хабаровска без особых приключений и вряд ли чувствовали за собой наблюдение. Репортер Горохов сам напросился, чтобы его выкинули с поезда. Они это сделали. Им больше ничего не угрожало.

— Это вы так решили. У них хватило ума отцепить вагон. Однако такие осторожные ребята вдруг забывают пиджак в отцепленном вагоне с путеводителем в кармане.

— Вагон они отцепили, боясь, что их поджидают на перроне. Пресловутый телохранитель упредил момент и вывел их из опасной зоны путем побега. Они не решились бы спрыгнуть на полном ходу, это рискованно. Вот и пришли к выводу, что надо покинуть состав, отцепив вагон, до прибытия в Хабаровск.

Трифонов хлопнул себя ладонями по коленям.

— Ладно, пинкертоны. Не буду с вами спорить. Разделимся на две группы. Ростовцев и Телечкин занимаются портом Хабаровска. Выясняйте, какие суда ушли по Амуру в направлении Комсомольска, опередите их и проверьте каждую посудину. Может быть, вы и правы. Я с Куприяновым задержусь в городе на несколько часов, и мы двинем в Приморский край вслед за поездом. Нам надо связаться с автоинспекцией дальневосточной магистрали. Семен, распорядись, чтобы опрашивали всех водителей, которые едут в южном направлении, к Находке, не подсаживались ли к ним двое мужчин и женщина в пригороде Хабаровска или в самом городе.

— Придется перекрыть все движение. Такой поток машин…

— Нас не интересуют легковые машины. Бензин слишком дорого стоит, чтобы частники путешествовали на таком отрезке дороги. Поезд стоит втрое дешевле. Меня интересуют дальнобойщики. Пустые фуры, которые едут к портам за китайским и тайваньским ширпотребом.

— Извините, Александр Иваныч, — удивился Куприянов, — но мы точно знаем, что преследуемых нет в этом поезде. Они сошли здесь, чтобы изменить маршрут, а не продолжать его вдоль железной дороги. Это очевидно.

— Но майор Виноградов остался в поезде, — заметил полковник. — Он информирован не хуже нас, а может, и лучше. Почему, зная, что семейка сбежала, он и бровью не повел, а поехал дальше? Он даже на перрон не вышел в Хабаровске сигарету выкурить. Виноградов плелся у нас в хвосте, а начиная с Новосибирска идет на опережение. Значит, знает человек, что делает.

Трифонов не ошибался. Виноградов знал, что делает.

Поезд подъезжал к Дальнереченску. Сергей давно уже перебрался в купе Олега, и они продолжали свое путешествие вместе.

— У меня складывается такое впечатление, словно я еду на курорт и при этом знаю, что у меня в дороге украли кошелек со всеми деньгами, — лежа на полке и глядя в потолок, рассуждал Сергей. — Мы едем в поезде, в котором никого нет. Тебе не кажется, что мы обогнали самих себя?

— Нет, не кажется. Извини, Сережа, но я не могу открыть перед тобой все свои карты. Я и ты не единственные участники в большой игре. Тут такой разноперый замес игроков собрался за одним столом, что крыша поедет, если мы заглянем в карты наших партнеров. Каждый играет своей колодой и по разным правилам. Кто-то думает, что играет в преферанс, кто-то — в покер, а кто-то — в бридж. Я ведь тоже не знаю твоих карт. Мы просто сидим за одним игровым столом. Одно тебе могу сказать с уверенностью: конечный пункт прибытия — Владивосток. Вот там наше монотонное путешествие найдет свое завершение и придется поставить на карту все. Тут либо пан, либо пропал. У кого козырей больше, тот и выиграет.

— Паутину плетешь. На войне все было проще. Кто первый выстрелил, тот и прав.

— Здесь тоже война. Только вместо оружия тебе нужна голова, холодная, думающая. Ведь ты убеждал меня, что не собираешься брать винтовку в руки. И я не собираюсь никого убивать. Поэтому на нашем фронте труднее, чем на войне.

Поезд начал замедлять ход. Олег сел к окну. Состав двигался вдоль перрона.

— Кажется, Сережа, я нашел потерянный тобою кошелек.

— Не понял? — сказал Сергей, спрыгивая с верхней полки.

— Господа золотоискатели мирно стоят на платформе и ждут остановки поезда. Ничего не скажешь — остроумные ребята. Всех обманули.

— Обогнали поезд?

— Это не проблема. Они с него спрыгнули там, где проходит дальневосточная магистраль. Сели на машину и просквозили Хабаровск до того, как поезд прибыл на вокзал. Замутили воду в стакане воды. Неужели Трифонов клюнул на их удочку?

— А почему нет? Ход с отцеплением вагона очень неординарный.

— Трифонов знает, с кем имеет дело. Вот только они могут недооценивать опыт полковника. Если они ограничились только вагоном, то такой ход можно считать разумным. Тут Трифонов мог бы и сбиться с пути. Но если они перегнули палку и оставили ему след, то он им не поверит.

— След?

— Стрелку. Чем дальше в лес, тем больше дров. Чем ближе золотоискатели подбираются к цели, тем больше нервничают и делают ошибок. Всего на свете не учтешь. Они задают тон игры, но те, кто идет следом, анализируют каждый их шаг, делают выводы и продолжают идти за ними. Но это так, сплошные рассуждения. Наша задача не упустить их во Владивостоке. А пока мы не достигнем конечной станции, из купе — ни ногой. Замри и не суетись.

Квартиру они сняли на окраине города. Этим занимался Умар, пока Чайка и Вика ездили в порт получать послания, оставленные им в камере хранения.

Эдуард нашел в своей ячейке широкий конверт. Он боялся хранить при себе любые документы и предпочитал рассчитывать на собственную память, так надежней. Далеко уходить он не стал, а устроился в уютном ресторанчике напротив морского вокзала. Вскрыв послание, он в первую очередь прочел короткую записку: «Последнюю точку найдете на карте. Туда вы сможете добраться только с помощью рыбаков, которые часто выходят в море. Не каждый согласится везти вас в эту зону. Будьте осторожны. К заветной могиле с золотом идет только одна тропа, потом она расходится в разные стороны. Вы увидите указатель. В какую сторону свернуть, будет знать ваша спутница. Но когда вы наткнетесь на следующую развилку, то из трех дорог выберете ту, на которую будет указывать стрелка с надписью «Участок № 13». Остальное вы уже знаете. Но я даю вам еще одну подсказку. Люк колодца заперт на ключ. Этот ключ вы найдете у третьей колонны слева от ворот. Удачи вам, будущий граф Монте-Кристо!»

Чайка смял письмо и сунул его в карман. В конверте также находилась карта Владивостока и его пригорода. Тут пришлось напрячь зрение. Он долго искал нужное название и наконец нашел его. Покров был ни селом, ни городом, а островом. И, судя по всему, от города он находился слишком далеко. Чтобы добраться до берега, который ближе всего расположен к острову, нужно было объехать бухту Золотой Рог с правой стороны порта и выйти к мысу Токаревского — крайняя точка земли, упирающаяся своим острием в пролив Босфор-Восточный — далее переплыть на правый берег Амурского залива, продвинуться к югу от Славянки или Рязановки и попасть к берегу залива Петра Великого. Только оттуда можно напрямик пересечь несколько миль водного пространства и достичь острова. Возможно, были и другие пути, но Чайка боялся держать при себе карту. Он еще раз ее изучил и наткнулся на штамп, стоявший в углу листа: «Дальневосточный военный округ». Чайка не придал особого значения печати, свернул карту и отправился в туалет. Запершись в кабинке, он порвал все бумаги, сжег их и спустил воду. Ему сразу стало легче.

Пообедав с аппетитом, Чайка вышел на свежий воздух. Весна уже вошла в свои права. Люди сняли плащи, и многие разгуливали в одних костюмах и платьях. Он решил прогуляться по городу, поглазеть по сторонам. Впервые за последние тяжелые месяцы он почувствовал себя свободным, и его настроение улучшилось.

Разгуливая по городу, Эдуард никак не мог выбросить план карты из головы. Ведь наверняка есть подходы к острову более удобные. Он купил схему города в киоске. Зачем он выбросил ту? Глупо. Наверняка Вика тоже купит карту, как они это делали во всех городах. Ведь там же не стояло крестика на точке. Он знал название на память. Карту может увидеть кто угодно, но что с нее проку, если ты не знаешь, что на ней искать!

Чайка сел на скамейку в скверике и раскрыл схему. Он очень долго ее изучал, но острова на карте так и не нашел. Его не существовало.

Тут Чайка вспомнил о послании. Там говорилось, что помочь ему смогут только рыбаки. Значит, те знают, как туда попасть? Ему вспомнился штамп. Карты города, продаваемые для туристов, должны отличаться от карт военного ведомства. А это означало только то, что остров относится к точке стратегического значения. Может быть, и золото спрятано за колючей проволокой под охраной солдат и овчарок? Такого удара он уже не выдержит.

Чайка решил приступить к поискам с завтрашнего утра. Но для начала надо купить себе машину. Тут полно дешевых японских машин, труднее встретить «Жигули», чем «Ниссан». И неплохо бы подумать о документах. В городе полно китайцев нелегалов, уж эти проныры умеют делать фальшивки. Если заглянуть на барахолку, то всегда найдутся и продавец, и покупатель. Нет, расслабляться еще рано. Надо работать. Уж его компаньонка наверняка не сидит сложа руки, а шустрит во всех направлениях.

Он ошибался. Вика не шустрила, а расслаблялась. Но эта женщина всегда умела совмещать полезное с приятным.

Оставив вещи на квартире, она ушла с Умаром. Они нашли скромную гостиницу, где можно было снять номер на несколько часов и без документов. Плати деньги, получай ключи и делай, что хочешь.

Вика раздевалась медленно, она дразнила своего партнера, вызывая в нем желание. Она смотрела ему в глаза и видела, как он пытается себя сдерживать. Сначала на ковер упало платье, потом комбинация, и Вика, поставив ногу на кровать, начала отстегивать чулки. Женщина не носила колготок, она прекрасно знала вкусы мужчин и понимала, насколько эффектнее и сексуальнее выглядят красивые чулки, особенно в тех местах, где проходит граница между черными кружевами и белой шелковистой кожей ноги.

Умар не притворялся черствым пнем, а вел себя абсолютно раскованно. Он не скрывал своего восхищения красотой, которую ему предлагали на несколько мгновений. А почему он должен отказываться от удовольствий?

Час назад, когда они сидели в ресторане и пили шампанское, он ей сказал:

— Мы прибыли в пункт назначения. Все трудности позади. Дальше идти некуда, перед нами океан. Я свою миссию выполнил, и мне пора возвращаться домой.

Вика удивилась:

— Я думала, ты будешь со мной до конца.

— У твоей жизни нет конца, она только начинается. Я помог тебе избавиться от пут, которыми пытались оплести твои руки и ноги. Ты вышла из зоны опасности, и я тебе больше не нужен.

— Разве я говорила об опасности? — спросила она мягким грудным голосом.

— Тебе нужен другой мужчина. Сильный, стабильный, умный, богатый. А я обычный бродяга, продолжающий воевать с ветряными мельницами, после того как побил настоящих врагов. Мой удел — котлеты с лотков, твой — дворцы и хоромы. Я кончу свои дни с ножом в спине где-нибудь в подворотне, а ты будешь загорать на собственной яхте в теплых южных морях. Я рад, что жизнь нас столкнула на какой-то миг. Знаю, ты будешь об этом помнить. Человек не каждый день попадает в экстремальную ситуацию. Кто-то любит вспоминать трудные минуты, а кто-то спешит забыть о них, как о страшном сне.

Вика молча взяла свою сумочку и достала из нее пухлый конверт.

— Здесь десять тысяч долларов. Ты стоишь дороже. Но сейчас у меня больше нет.

— Этого больше чем достаточно.

Он взял конверт и убрал его в карман пиджака.

— Мне очень не хотелось бы вот так просто расстаться тобой, — сказала Вика, беря бокал с шампанским в руку. — Ты не хочешь, чтобы мы провели этот день вместе? Там, где уютно, тепло и где нет посторонних глаз.

— Ни один нормальный мужчина не откажется от столь щедрого предложения. Я не скрываю того, что восхищен тобой как женщиной. Остальных достоинств я упоминать не стану.

— Хорошо. Тогда не будем терять времени.

Они выпили шампанское и ушли на поиски уютного гнездышка. Теперь он наблюдал завораживающий стриптиз и восхищался совершенством ее форм. Природа не поскупилась на создание этой женщины. В ней сочеталось все самое изысканное и отточенное. Можно было часами наблюдать за ее движениями и не замечать времени.

На ковер упали ажурные трусики, и она медленно подошла к нему. Теперь на пол падали мужские вещи.

Их тела слились в одно, и они истязали друг друга, пока оба не выбились из сил.

За окнами стемнело, когда Вика встала, вышла в соседнюю комнату и вернулась с двумя бокалами красного вина. Он уже был одет. Один она протянула ему, второй приподняла вверх и сказала:

— Я хочу выпить за тебя. За память о самых прекрасных минутах своей жизни. Я никогда тебя не забуду.

Она выпила вино, а он поставил бокал на столик.

— Тебе не понравился мой тост?

— Мне не хотелось бы усложнять тебе жизнь. Местным сыщикам очень не понравится, если в этом номере обнаружат труп мужчины. Ведь тебя с твоей яркой внешностью наверняка запомнили многие, кто видел нас вместе. Прощай.

Он быстрыми шагами вышел из номера.

Вика фыркнула, отправилась в ванную и, вылив содержимое бокала в раковину, вымыла его с мылом.

Она так и не разгадала сущности этого парня, опасен он или нет. Немного подумав, Вика решила, что он неопасен и вряд ли уже способен что-либо изменить.

Они вернулись в гостиницу к ночи. Сергей пребывал в отличном настроении.

— Ты чего сверкаешь, как блин на сковородке?

— Отличные новости. Я звонил в Питер и разговаривал с Димкой Гороховым. Мы так далеко забрели, что даже не догадываемся, что творится в мире. А в центре разгорелся настоящий скандал. Ваш генерал с Лубянки, некий Кухарь, крупная шишка, приезжал в Питер и уговаривал Горохова и остальных не раздувать скандал. Но ничего не получилось. От Горохова не отходили репортеры с кинокамерами. А это лучше любой охраны. Позавчера состоялась пресс-конференция. Зал не мог вместить всех желающих, люди толпились на улице, приехало телевидение. Выступали все участники событий, адмирал Кротов и командир рейса 14-69 Туманов. Они рассказали об угоне самолета и о резервации пассажиров, об ущелье и допросах, потом выступила вдова депутата Китаева. Людям были предъявлены фотографии убийства редактора в Краснодаре, показаны видеопленки со свидетельствами жены якобы отравившегося газом редактора Литовченко. Также были продемонстрированы видеозаписи с показаниями Григория Чайки и Вики Карамовой. Все же Димка взял у нее интервью. Ну мужик! Вика во всех грехах обвинила ювелира Мирона Шатырина. Того уже допрашивают. Парень влип по самую глотку. Короче говоря, попытки генерала оправдаться свелись к нулю. Мол, трупа Китаева никто не видел, а дом сам по себе сгорел. Труп Чайки — не свидетель, а кто его убил, еще вопрос. В общем, выкручивался, как змей на сковородке, но быстро выдохся и заткнулся.

Вчера ФСБ дала конкретный ответ через свою пресс-службу. Полковник Ершов освобожден от занимаемой должности за превышение власти. Против него возбуждено уголовное дело. Полетело еще несколько голов в ФСБ и руководстве Ставрополья. Пассажиры освобождены. Реакция президента на происходящее

непонятна. Главный чиновник страны набрал в рот воды. Но западная пресса пестрит заголовками. Буря только начинается. Боюсь, Ершовым твои начальники не сумеют ограничиться. Если начнут копать…

— Как начнут копать, так и зароют. Против системы не попрешь. Наивный ты парень, Сережа. Пошумят и успокоятся. Кто сейчас вспоминает о гибели Листьева? Кого сейчас интересует, куда делся Мавроди? Результатов мы не видим. Революции не произошло. А от того, что какой-то чиновник или полковник пал жертвой собственной преданности системе, ничего не изменилось. Таких тысячи и тысячи. Одни приходят, другие уходят, а система жила, живет и будет жевать и пережевывать наши кости. Доброго царя-батюшки мы не дождемся. Либо его сожрет система, либо он станет ее придатком.

— Ты пессимист, Олег. Все настроение испортил.

— Я не пессимист. Просто я не лезу туда, где можно прищемить голову. Я делаю свое дело, и делаю его честно, согласно своему мировоззрению и убеждениям. А размахивать флагами мне не с руки. Это удел политиков и журналистов.

Сергей встал с дивана, открыл принесенную Олегом бутылку пива и сел за стол.

— Ну, а что у тебя?

— Я знаю, где они сняли квартиру. Я не упускал Чайку из виду ни на секунду. Похоже, они получили новые инструкции. Оба побывали в камере хранения порта. Чайка купил подержанный «Ниссан» по доверенности. Толкался среди китайцев на рынке. Пытался наладить контакты. Домой вернулся в восемь вечера. Вика пришла в девять. Одна. Ее телохранитель исчез.

— Тем лучше.

— Тем хуже. Я знаю, кто он и о чем помышляет. Теперь и он не будет с них спускать глаз, а значит, я не уверен, то ли он меня увидит первым, то ли я его. Нам только для полной компании Трифонова не хватает. Так и будем гуськом ходить.

— Хорошо еще, что Горохов откололся, а то он к Чайке с интервью приставать бы начал.

— Нас тут и без него слишком много. Завтра ты сядешь на хвост Чайке, а я пойду в Управление ФСБ. Нам понадобятся особые полномочия в этом городе. Тишина скоро закончится, и загремит канонада. Вот тогда нам и понадобится помощь. Только не спрашивай, какая. Я сам ничего не знаю. Не по душе мне нынешнее затишье. Чует моя печенка, скоро грохнет. И взрыв будет мощным, тут только берегись.

— Ладно каркать. Поживем — увидим. А сейчас на боковую пора. Мне бы только с ними нос к носу не столкнуться. Веселое дело — покойничка в троллейбусе встретить. Крыша поехать может. А? Как ты думаешь?

Олег уже спал, забыв скинуть ботинки.

Машина Трифонова стояла возле ГИБДД Уссурийска, а сам полковник и капитан Куприянов сидели в кабинете начальника. Подполковника предупредили о приезде следователя, и он заранее вызвал к себе лейтенанта Ракова для отчета.

После короткого знакомства все расселись по предложенным им местам и в кабинет попросили зайти Ракова.

— Расскажите, лейтенант, — мягким тоном начал Трифонов, видя напряжение на лице регулировщика, — кто, где и при каких обстоятельствах вез неизвестных? Только не упускайте деталей.

Лейтенант достал из планшета блокнот, открыл его и начал отчитываться:

— Два дня назад фура из Красноярска проходила мимо нашего поста. Имея указания на опрос водителей, я остановил машину, проверил документы шофера, накладные на груз и задал ему вопрос о попутчиках. Водитель Морозов подтвердил мне, что попутчики имели место. На что я спросил его, кого он вез, откуда и куда. Морозов ответил, что попутчики подсели к нему за три-пять километров до въезда в Хабаровск и спросили, куда он едет. Морозов сказал, что направляется в Находку. Они попросили его подвезти их до Уссурийска. Он дал согласие. Попутчиков было трое. Женщина лет тридцати, высокий мужчина лет сорока и толстяк лет пятидесяти с лишним. Одеты были по-походному, налегке, со спортивными сумками. Морозов утверждает, что большую часть пути они спали. Из их разговоров он ничего не понял, куда и с какой целью они направляются. Слышал разговор о каком-то поезде. И еще в разговоре промелькнула фраза про морской порт. Он ее запомнил, потому что в Уссурийске нет никакого моря, но в разговор не вмешивался. Люди попались необщительные, хмурые, неприветливые. Он пытался их развеселить, рассказал несколько анекдотов, но те даже не улыбнулись. До Уссурийска они так и не доехали. Сошли в Дальнереченске. Собственно говоря, это все.

— Хорошо. Спасибо, лейтенант. Вы нам очень помогли.

Раков даже покраснел. Он не ждал благодарности от столь высокого начальства за пустяковую работу.

Когда лейтенант вышел, Трифонов минуты две молчал. Никто из присутствующих не решался нарушить тишину, сидели смирно и не спускали глаз с полковника.

Трифонов оторвал взгляд от мысков своих ботинок и взглянул на подполковника.

— Скажите, Николай Николаевич, кто в этих краях ведает составом военнослужащих Приморского края?

— Центральный штаб Дальневосточного округа. Там вы можете получить информацию о военнослужащих. Если хотите, то мы отправим в штаб запрос. Но он должен быть официальным, по всей форме. Штабисты — народ скрытный.

— Запрос? Это день туда, неделя там, день обратно. Знаю я их оперативность. Сколько нам добираться на машине из Уссурийска до Находки?

Подполковник посмотрел на часы.

— Ну, если выехать сейчас, то завтра к утру доберетесь. Дорога недолгая. Боюсь, вы в приемной у начштаба проведете времени больше, чем в пути. Для этих снобов авторитетов не существует. У них свои порядки, свой мир и свои законы. Я с этим уже сталкивался, когда мой сын служил в армии. Позволю себе дать вам совет, товарищ полковник. Вам бы лучше заехать в военную прокуратуру сначала, а потом в штаб. Военный прокурор — человек авторитетный и скорее вас поймет, чем любая штабная крыса. Ну, а если к ним обратится прокурор, то вас примут без очереди.

— Ценная мысль. Спасибо за помощь, Николай Николаевич. Рад был познакомиться.

Подполковник проводил гостей до машины.

Куприянов сел за руль джипа, полученного от новосибирских властей лично по распоряжению мэра города. Тот готов был сделать все для Трифонова, только бы нашумевший скандал из Уфы, как бациллу, не перебросило в его город. Правда, отголоски происшествий все же дали о себе знать. Убийство Григория Чайки и четырех сотрудников ФСБ из столицы — дело нешуточное, но демонстраций студентов удалось избежать.

— Вы меня извините, Алексан Ваныч, может, я чего-то не понял, но зачем нам нужен войсковой штаб? — спросил Куприянов.

— Жаль, что и я это понял слишком поздно. Старею. На пенсии пора сидеть и шахматные задачки решать, а я все в дело лезу. И сам устарел, и методы мои устарели. А ну-ка, Семен, доставай свой знаменитый блокнот. Будем копаться в деталях, о которых успели забыть. И вообще ты бы читал его каждый день перед сном, как молитвенник.

Куприянов достал из сумки свой блокнот.

— Что искать будем, Алексан Ваныч?

— Не что, а кого. Военный госпиталь в Подмосковье. В нем лежал Сироткин, где и познакомился с Мироном Шатыриным. Это мы хорошо запомнили. Но забыли о том, что Сироткин имел еще одного соседа, с которым провалялся в одной палате около полутора месяцев. Был такой?

Куприянов пролистал блокнот и нашел нужную страницу.

— Точно. Капитан Гостев Виктор Анатольевич. Сорок два года. Направлен в Москву из Дальневосточного военного округа на операцию по пересадке костного мозга. Лучевая болезнь. — На мгновение Куприянов задумался, потом сказал: — Так вы думаете, что Илья переправил золото этому капитану?

— Вспомним еще один факт. Сироткин в Питере работал реставратором в Русском музее. За три недели до угона самолета он уже имел план, который они составили вместе с Мироном Шатыриным. И вдруг Сироткин берет недельный отпуск за свой счет и куда уезжает? Вот именно. Музей оплатил ему дорогу. Зачем Сироткин летал во Владивосток на целую неделю? Погулять? Неблизкая прогулка. После крушения самолета в ущелье золото исчезает, и Сироткин тоже. Чайка и его команда торчат в каком-то клоповнике чуть ли не неделю, а потом получают первую стрелку с направлением. Зачем Сироткин гонит их на восток? Ответ сам собой напрашивается. Здесь лежит золото. Сироткин передвигается очень оперативно, не упускает из виду своих подопечных, не забывает посылать нам свои весточки в виде оплаченных гостиничных счетов и наверняка имеет помощников. Вряд ли он при такой оперативности сумел бы таскать за собой золото. Тяжело, опасно и просто глупо. Возможно, я и ошибаюсь, но другой версии у нас нет. Найдем Виктора Гостева, будем знать конечный пункт маршрута Вики и Чайки.

— В госпитале говорили, что Гостев служит на каком-то закрытом объекте, связанном с ядерным оружием.

— В том-то и дело. Поэтому мы лично должны прибыть в штаб. Никакие запросы нам не помогут. А идея с военным прокурором мне понравилась. Молодец подполковник, я бы не додумался.

— Значит, едем?

— А куда мы денемся?

Он долго присматривался к рыбакам и все не решался задать свой главный вопрос. Баркасы, моторки, яхты — чего тут только не было. Он интересовался уловом, погодой, но разговаривали с ним неохотно. Рыбаки — люди молчаливые. Вот если бы им деньги предложить или попросить икры или рыбы — дело другое. Эдуард чувствовал, как песок времени протекает сквозь пальцы.

Проходя мимо мужичка, который смолил и лопатил перевернутую шлюпку, он услышал окрик:

— Эй, добрый человек, у тебя цигарки не найдется? Не хочу смоляными руками в карман лезть.

Чайка с готовностью направился к рыбаку, расплываясь в улыбке.

Песок здесь был мелким, белым, а океан казался серо-голубым, отражавшим пасмурное небо. Погода стояла теплая, безветренная, деревья покрылись липкими зелеными побегами. Еще неделя — и эта поросль превратится в листочки.

Протянув пачку с сигаретами рыбаку, Чайка попытался завести разговор.

— К сезону готовитесь?

— И не говори, приятель. Штопаем.

— Слыхал я, что любители хорошего улова предпочитают на островах рыбку ловить.

Рыбак закурил.

— Кому что надо. Острова хороши для подводной охоты. Романтика. Краба у скал много, а ежели улов взять хочешь, то острова тебе ни к чему.

— Я-то нездешний. — Чайка тоже достал сигарету и чиркнул зажигалкой, давая прикурить крепышу в брезентовой ветровке. — Из Питера дружок мой в этих местах частенько бывает. Доволен очень. Рекомендовал мне на остров Покров сплавать. Говорит, что там хорошая подводная охота. Вот только как мне туда добраться?

— Сам-то я подводным ловом не увлекаюсь. И как удочки выглядят, уже забыл. Но кроме Покрова тут и других островов хватает. И от земли ближе, и добычей богаче.

— Понимаю. Но хотелось глянуть. Вернусь в Питер, впечатлениями поделюсь.

— Дело хозяйское. Тебе, мил-человек, проводник нужен. Южные острова к нейтральным водам близко. Бывает, что и сторожевики на воде встречаются. А они чужаков не любят. Да и плыть до Покрова с этих мест очень далеко. Накладно. Топливо для моторок дорогое. Тебе надо поехать в Кашино, там к берегу хорошая дорога ведет, на машине подъехать можно. Все остальные подходы к побережью сопками загорожены. Своего причала у них нет. Но примерно на полмили идет песчаная коса вдоль берега. С этой точки ближе всего до острова Покров. Мили четыре будет. Баркасов и шлюпок там не меньше, чем здесь. Но ведь вас на остров за здорово живешь никто не повезет. У них своя такса. На день одна сумма. На пару дней захотите махнуть, так, чтобы с палаточкой, то другие деньги запросят. Хозяин вас на моторке туда отбуксирует, а через денек за вами вернется.

— Ясное дело. За работу платить надо.

— Да ведь не всякий согласится. Сейчас у рыбаков своих забот хватает.

— Попытка не пытка.

— Только нет смысла к каждому подходить. Как приметите катер или лодку с красной полосой, с теми и торгуйтесь. У кого красная полоса на борту есть, тот пропуск имеет. Приграничный доступ, значит. А то ведь на крючок попадетесь. Там ребята ушлые. Враз раскусят, что вы нездешние, отвезут вас на любой другой островок, чтоб с патрулем не связываться. Островов в океане — как рыбы.

— А как проверить?

— Ну главное, чтобы полоса на борту имелась, а еще прихватите с собой компас. Остров находится строго на восток от Кашина. Там путь прямой, как струна. Другие острова идут севернее, градусов на семь-восемь. К югу островов нет. Там уже приграничная зона.

— Спасибо за науку. Приятно встретить приветливого человека.

— Будь здоров, приятель. Хорошего улова тебе.

Рыбак выбросил сигарету и принялся за работу. Эдуард вернулся в свою машину, достал карту и долго ее изучал. Поселок Кашино был на карте, и рыбак его не обманул. Остров Покров находился ближе всего к кашинскому береговому выступу и располагался в восточном направлении.

Чайка посмотрел на часы. Большая стрелка приближалась к десяти минутам одиннадцатого. Времени предостаточно. Только бы не заблудиться. Он включил двигатель машины и тронулся с места. Ему предстояло проехать более пятидесяти километров к югу от Владивостока.

Оставшийся на берегу рыбак наблюдал, как петербуржец поднимается по склону от берега к дороге, где стоял старенький «Ниссан». Как только машина уехала, он достал из рюкзака портативную рацию, выдвинул антенну и нажал тумблер.

— Третий, вы меня слышите?

— Докладывай, прапорщик.

— Все прошло как по маслу, товарищ капитан. Думаю, что мешкать он не станет, а пойдет на вас. Готовьте встречу.

— Понял.

Капитан выключил рацию, установленную в военном «уазике», и глянул на человека в штатском, сидевшего рядом.

— Ты уникум, Илья. Уму непостижимо. Это же сверхточное попадание. Привести человека с Северного Кавказа через двенадцать тысяч верст и ткнуть его носом в нужную песчинку.

— Ими управлял не я, а золото. Я лишь выставлял стрелки, — скромно заметил Сироткин.

— Честно говоря, я не верил в успех твоей затеи.

— Поехали, Витя. Тебе нужно переодеться и встретить путешественника у лодки. Только торгуйся с ним по-настоящему, а не символически. Это он тебя должен уговорить, а не ты его. Чайка — мужик ушлый. За версту подлог учуять сможет.

— Никуда он не денется, Илюша. На берегу только одна моторка с красной полосой. У него не будет выбора.

— Придумал ты все грамотно. Не придерешься. Виктор Гостев улыбнулся.

— Да дело-то все в том, что я ничего не придумывал. Лодки с красной полосой принадлежат нашей базе. Сторожевиков в море — как соли. Никто из дикарей к нам на остров не пойдет. Не пропустят. Бывают, конечно, случаи, но очень редко. Если какой-то шальной смельчак и подойдет к острову, так там мои ребята его встретят. На берег сойти не дадут.

— У тебя там полк стоит? Весь остров кольцом охраны опоясан?

— Всего лишь рота. Дело в том, что к острову причалить можно только в двух крохотных бухтах. Одна с юга, другая с севера. Остров огорожен скалами. Туда и забредают любители подводной охоты.

— Ну а как быть с твоей командой? Неужели вся рота будет предупреждена об операции?

— Нет, конечно. Я оставлю десять человек, остальные получат увольнительные на Большую землю. В субботу и воскресенье остров одичает. Охрану с объекта сниму. Ну, чего говорить, сам все увидишь.

— Ладно, поехали, а то он нас обгонит.

— Навряд ли.

Капитан включил двигатель.

В припортовом районе, на спуске к океану, в одном из переулков находился неприметный китайский ресторанчик, расположенный в полуподвале.

Вика осмотрелась по сторонам и спустилась вниз по ступеням.

В полутемном прокуренном зале с низким потолком, разрисованном драконами, стояли крохотные столики, покрытые белыми скатертями.

Посетителей здесь хватало, несмотря на ранний час. В большинстве своем скромное заведение посещали китайцы, лихо управлявшие палочками вместо вилок. Разговаривали посетители тихо, выдвигаясь вперед так, что их подбородки едва не доставали середины стола. Мысленно Вика дала свое название ресторану: «Клуб заговорщиков». Китайские названия плохо запоминались и не задерживались в ее памяти.

— Желаете откушать? — спросил подскочивший к женщине официант и трижды поклонился.

Маленький китаец едва доставал ей до плеча своим затылком, украшенным косицей.

— Мне нужно повидать Яня Суфана.

— Следуйте за мной, госпожа.

Он вновь трижды поклонился и засеменил впереди, проводя гостью сквозь шумные бамбуковые занавески в темные катакомбы, скрытые от посторонних глаз.

Вику привели в комнатушку, застеленную коврами, подушками, валиками, заставленную пуфиками, где посередине стоял инкрустированный столик, возвышавшийся над полом меньше, чем сиденье обычного стула. Тут предпочитали жить, спать и есть по собственным обычаям.

Через минуту шелковые панели в стене раздвинулись, и в комнату вошел мужчина в национальной китайской одежде.

— Рад вас видеть, госпожа Вика.

Он поклонился, указал на один из пуфиков и предложил чаю. Женщина не могла принять предложение. На ней была короткая и слишком узкая юбка, к тому же она не любила попусту тратить время.

— Давайте поговорим о деле.

— Как будет угодно. Нас заинтересовало ваше предложение. Мы готовы к сотрудничеству.

Он достал из рукава плоскую коробку с компьютерным диском и протянул ей.

— Как я догадался, здесь записан полный каталог всех ювелирных изделий, их фотографии, вес и оценка?

— Совершенно верно. Это то, что есть у меня в наличии. И я готова на компромиссное решение в пределах разумного.

— Идите за мной.

Шелковые стены разъехались, и Вика последовала за пожилым китайцем с маслеными, хитрыми глазками.

Они миновали несколько помещений и попали в просторный кабинет с европейской современной обстановкой.

За большим круглым столом на обычных стульях сидели двое мужчин. Вика не различала людей с раскосыми глазами. Для нее что монгол, что японец — все выглядели на одно лицо. Ее интересовали возможности человека, а не его внешность. Тот, что постарше, был одет в хороший дорогой костюм. Тот, что помоложе, носил форму морского офицера.

При появлении женщины мужчины встали.

— Рады знакомству, госпожа Вика, — улыбаясь, заговорил человек в штатском. Он говорил чисто, без акцента. — Мне кажется, нам пора познакомиться поближе. Чен Юсан. — Он поклонился. — Я занимаюсь ювелирным бизнесом на Тайване. Мой друг, капитан Го Жели, командир торгового судна, курсирующего по Японскому морю вплоть до берегов Австралии. В Находку он заходит два раза в месяц. С его помощью вы сможете прибыть на Тайвань и перевезти с собой груз.

— Нелегально? Без документов? Я похожа на Остапа Бендера в юбке?

— Да-да, — улыбнулся Чен Юсан. — Мы знакомы с вашей литературой.

Он трижды хлопнул в ладоши, и появился человек в черном кимоно. На серебряном подносе он поднес гостье конверт.

— Это для вас.

Вика вскрыла конверт, в котором лежал паспорт темно-зеленого цвета с незнакомым ей гербом, надписью на английском языке и иероглифами. Она пролистала документ. В нем была наклеена ее фотография, стояли печати, визы, и в целом паспорт не вызывал подозрений.

— Вы, надеюсь, не забыли, что приносили нам фотографии. Теперь вы гражданка Тайваня. Вас зовут Зоя Монс. На Тайване живет много русских, англичан и австралийцев. Документ подлинный. Вы можете в этом убедиться прямо сегодня же. По этому паспорту вас пропустят на любое тайваньское судно, стоящее в порту. Вы можете обратиться в бюро обслуживания и заказать себе билет на самолет. Если не доверяете нам, то своим службам вы поверите. Вопрос только в том, что вы не сможете погрузить свой ценный багаж на самолет или на любое другое судно. Для этого мы и пригласили капитана Го Жели. Уверяю вас, он берет недорого. Один процент от сделки.

Вика сунула паспорт в свою сумочку.

— Вы ознакомились с расценками? — спросила она холодным тоном.

— Они очень завышены. У нас золото не имеет той цены, что в Европе. По вашему каталогу получается семь миллионов триста пятьдесят тысяч. Но это цена прилавка. Я готов заплатить вам тридцать процентов от общей стоимости.

— И думать забудьте! — воскликнула Вика. — Меня это не устраивает.

Китаец не переставал улыбаться.

— Мы кое-что знаем о вас, мадам Вика. Вам предложена третья доля, которую вы должны были получить.

— Но я получила все. С большими трудностями. Торговаться со мной бессмысленно.

— Почему же? Я купец. Это моя профессия. Но я попробую подойти к проблеме с другой стороны. В каталоге проходит графа, где значатся золотые слитки советского банка общим весом пятьдесят килограммов. Но там не указана цена.

Вике надоело стоять, она прошла к столу и села. Мужчины тоже сели.

— Весь товар я с собой не повезу. Слитки останутся здесь. Когда я обоснуюсь на Тайване в полной мере, пойму, что никто меня не преследует, получу от вас деньги, тогда я вернусь за слитками как ваша подданная. Это может произойти через месяц, а может, и через год.

— Дальновидный шаг, — согласился китаец. — Вижу, что мы имеем дело с равным партнером.

— Дошло наконец. Вот и делиться будем поровну. Вы мне заплатите пятьдесят процентов наличными от той суммы, что указана в каталоге. Своему капитану один процент вы заплатите сами. Я не желаю засорять себе голову всяким мусором.

Чен Юсан кивнул.

— Ваше условие принимается, но у меня есть встречное. Вы дадите письменное обязательство, что в течение года слитки будут проданы мне, и больше никому.

— Конечно. Но цену мы указывать не станем. Для начала я должна лично разобраться в вашем рынке золота. Речь идет о чистом золоте Государственного казначейства. Вы его получите в соответствии с ценами тайваньского рынка на такой товар. Мне и так слишком дорого обойдется короткая прогулка по Японскому морю от Находки до Тайваня.

— Я восхищен вашими деловыми качествами, мадам Зоя Монс. Судно «Понсай» выходит в море из Находки в следующую среду. Капитан Го Жели будет ждать вас. Если вам потребуются транспортные услуги или какая другая помощь, вы можете обратиться к хозяину ресторана.

Он кивнул на китайца с косичкой, тихо стоявшего в дверях.

— Да, скоро мне понадобится помощь. До отплытия осталось меньше недели, а у меня есть еще дела в городе.

— Хочу подчеркнуть, госпожа. Вы можете требовать помощь любого рода, без исключений. Китайская община Дальнего Востока бесчисленна, могуча и сплоченна. Не беспокойтесь о мелочах.

— Я это учту.

Вика встала. Хозяин ресторана проводил ее до улицы и долго кланялся.

Она еще не понимала, выиграла или проиграла схватку с акулами азиатского бизнеса, тут требовалось время для полного осмысления. А времени у нее хватало. В первую очередь она решила проверить подлинность паспорта, а потом думать об остальном.

В любом случае для торжества время еще не наступило. Вика торговала воздухом. Золото все еще оставалось недостижимой мечтой.

На берегу находился только один глиссер с красной полосой.

Как и сказал рыбак, причала здесь никакого не было. Длинная узкая полоса песка, омываемая океаном с одной стороны, упиралась в скалы с другой. Дорога выводила к пляжу. Другого подъезда здесь не имелось. Чайка интересовался в поселке этим вопросом, но все как один утверждали, что к морю можно проехать одним-единственным путем. Он им и воспользовался, но ему очень не нравился такой оборот дела. Берег недоступен. Узкая щель. Очень смахивает на ловушку.

Эдуарда не волновало, как они будут добираться до острова. Его беспокоил вопрос, как он будет уходить. До поселка полтора километра узкого шоссе, окруженного скалистыми стенами и редкими пролесками в прощелинах. Очень удобное место для засады.

Он провел глазами вдоль берега. От начала пляжа, где он стоял, скалистые откосы не превышали четырех метров. Чем дальше, тем выше. Он подумал о веревке. Если с дороги не спускаться к берегу, а пройти верхом? Там наверняка есть тропа сквозь кустарник. Если там заложить тайник с необходимым материалом? Крюк, веревку, выкопать яму для золота. Зачем рисковать и вывозить его? Когда он вернется с острова, у него хватит сил дотащить груз до стены. Метров двадцать он осилит, потом сбросит крюк, поднимет груз на стену, зароет его в землю и уедет на машине с пустыми руками. Если кто-то готовит засаду, то останется ни с чем, а он всегда сможет вернуться и откопать добычу. Идея ему понравилась, но она требовала более тщательного осмысления и изучения местности в деталях. Но чуть позже. В первую очередь необходимо нанять извозчика.

Чайка вышел из машины и спустился по накатанному склону вниз.

Ботинки утонули в белом рыхлом песке. Идти было трудно. Он не переставал думать о том, что с тяжелым грузом будет еще сложнее. Нужно подумать о каких-то полозьях и закопать их в песке у подножия сопок.

Ему повезло. Возле моторки с красной полосой сидел мужик лет сорока и варил похлебку на примусе, помешивая ее ложкой и кусая хлеб от буханки.

— Приятного аппетита.

— Благодарствуем, — приветливо ответил мужичок. — Присаживайтесь, и вас угощу свежей ухой. Все веселей будет.

— Не откажусь. Устал с дороги.

— Дорога-то долгой была?

— Из Петербурга.

— Не близко. И как же вас в наши места занесло? Их, поди, и на ваших картах не отыщешь.

— Дружок мой закадычный порекомендовал. Он сюда каждый отпуск мотается. Мы с ним подводной охотой увлекаемся.

— Для этих дел тут раздолье. Лучшего не найдете. Да вы не стесняйтесь, берите сало, хлеб, закусывайте. Уха минут через десять готова будет.

— Не буду портить аппетит. Я лучше пока покурю. Чайка закурил, помолчал, потом спросил:

— А до острова Покров далеко ли будет?

Рыбак глянул на морские волны, будто отмерял расстояние, и сказал:

— По вашим сухопутным меркам, километров семь, Не меньше. Минут сорок ходу на хорошем моторе.

— Не взялись бы в проводники?

Рыбак отложил ложку в сторону и, присев на камень, внимательно изучал пришельца.

— Рискованное это дело. Штрафануть могут. Да и времени жаль. Вы же не на час поедете.

— С рассвета до заката. Вас как звать?

— Виктор.

— Меня Эдуард.

— А по батюшке?

— Не обязательно. Так вот, Витя, я готов заплатить за услугу. Банкуй.

— А чего банковать? Время, риск, на все своя такса. Сто долларов за час. На патруль нарвемся — штраф из вашего кармана. Вы — чужаки.

— Торговаться я не привык. Ты хозяин — ты решаешь.

— Сколько вас человек?

— Двое. Я и моя жена.

— Смелая женщина.

— Да уж не промах, — с некоторым сожалением сказал Чайка.

— Сегодня четверг. Суббота вас устроит? В выходные дни патрулей на воде меньше. Да и топливом запастись не помешает.

— Устроит.

— Милости просим к восьми утра. Три сотни — задаток при выходе в море, остальное по возвращении.

— Нет проблем.

— Только учтите: никакого динамита и оружия. Снаряжение, акваланги, костюмы и харчей на день. Патрульные могут осмотр устроить.

— И на обратном пути тоже?

— Кто идет к своему берегу, те их не интересуют. Важно, с чем ты в море выходишь. Браконьеры у нас не в почете.

Виктор разлил уху в деревянные миски и подал новому клиенту хохломскую ложку.

— Пробуй, Эдуард. Настоящая.

Уха удалась на славу. Чайка хлебал ложку за ложкой, но не переставал думать о своем.

— А как же зимой? Вы свои катера на берегу бросаете?

Рыбак засмеялся.

— Таких у нас нет. На прицепах вывозим, у кого гаражей нет.

— Гаражей?

— Ну да. Пройдись вдоль берега. Тут полоса в километр тянется и упирается в сопки. А метров триста пройдешь, там высота стены метра четыре, а поверху расположена небольшая равнина. Ну, самые активные наши решили собраться, поставили железные гаражи у края, оборудовали их лебедками. Как сезон заканчивается, подтягиваем свои корыта к стене, спускаем трос и на лебедке, как подвесную люльку, вытягиваем наверх. Цепляешь багром за нос и втягиваешь корыто под крышу. Вот и вся наука. Ни ветер, ни снег — ничего не страшно. Так и зимуют наши бригантины.

— И многие так устроились?

— На всю длину плато. Гаражей тридцать. Вместе деньги собирали, стальные крепежные сваи вбивали, чтобы не осыпался грунт. Лебедки оптом закупали. Штанги строили типа рельс. Все продумано и надежно.

— Молодцы. Сплоченный народ здесь живет.

— Условия таковы. Иначе нельзя.

Уха была съедена, разговоры закончены. Хлопнули по рукам и разошлись.

Машина Эдуарда еще долго стояла на дороге у спуска, а он лазил по камням, кустарникам, изучал гаражи, лебедки, отходы, подходы.

Странные люди, думал он, ни одного замка на гаражах, ни одного затвора на лебедках. Бензиновые движки, инструменты, бери — не хочу.

Он нашел все, что ему могло понадобиться. Удачный день. И покупать ничего не надо.

Огромная гора проблем свалилась с его плеч.

В военной прокуратуре округа к Трифонову отнеслись с пониманием. Его принял главный прокурор.

Разговор был долгий и касался только розыска особо важных преступников, которые могут скрываться на одном из военных объектов. О золоте не было сказано ни единого слова. Пришлось пустить в ход все дипломатические способности, опыт и умение уходить в сторону от прямых вопросов. Трифонову удалось убедить генерала в необходимости помочь ему.

Генерал созвонился со штабом и надавил на все педали. К сожалению, ожидаемого эффекта не произошло. Трифонова принял зам по кадрам полковник Толстоухов, человек флегматичный и непробиваемый.

— Много я вам все равно не скажу, товарищ Трифонов. Вы уж не обессудьте. Названный вами офицер действительно служит в нашем округе. Но то, чем занимается он и его подразделение, мы раскрыть вам не можем.

— Меня не интересуют подробности службы Гостева. Моя задача — попасть к нему на объект и лично познакомиться с капитаном. Наша с ним беседа может предотвратить очередное преступление. Это касается не меня лично, а всех, и вас в том числе. Надеюсь, вы не хотите, чтобы на территории, подведомственной вашему округу, произошло ЧП? Ведь я не шпион и не интересуюсь военными тайнами. Мой удел — найти и обезвредить преступников. Речь идет об опасных террористах.

— Я вас понимаю, — с холодным безразличием ответил Толстоухов, крутя карандаш в руках.

Что из себя представлял сидевший против Трифонова бюрократ, следователь понял сразу. Достаточно было взглянуть на его двухцветный карандаш, заточенный с двух сторон. Синий грифель походил на острие ножа, красный был наполовину стерт. Чиновники такого рода привыкли ставить визы на документах цветными карандашами. «Разрешено» — синим цветом, «запрещено» — красным. Какие визы ставил полковник на деловых бумагах, было видно невооруженным глазом.

— Мы с вами так поступим, уважаемый товарищ Трифонов. Поезжайте во Владивосток. Там расположено Главное управление военных баз Дальневосточного военного округа. Найдете полковника Фомина. Он является непосредственным начальником капитана Гостева. В беседе с ним можете сослаться на нашу с вами встречу и в устной форме передать, что решение всех вопросов, связанных с вашим делом, я передаю на его личное усмотрение. Не стоит прыгать через голову непосредственного начальника. За объект отвечает Фомин, Гостев — его подчиненный, пусть он и берет ответственность на себя.

Трифонов понял, что большего ему здесь не добиться. Впрочем, он и так узнал то, что ему нужно. Один шаг, пусть небольшой, но он приблизил его к цели. Сожалеть приходилось только об упущенном времени. Что-то страшное и неотвратимое готовилось на крайней точке страны. И Трифонов считал, что только он может предотвратить надвигавшуюся катастрофу, если вовремя подоспеет.

Машина выехала из ворот Дальневосточного управления ФСБ, свернула и остановилась у соседнего дома. Сергей, стоявший возле подъезда, увидел Олега за рулем серой «Волги». Он подошел к машине и сел рядом с водителем.

— Хорошая у тебя работенка, майор. Так просто зашел в контору на краю света, поболтал — и ему машину выдали.

— И не только машину. Нам предоставляют вертолет.

— Иди ты! Ну ты даешь!

— Достань карту и найди поселок Семашки где-то в районе мыса Токаревского. Там вертолетная база пограничников.

— Лихо, лихо.

— Черта лысого. Пришлось звонить в Питер начальнику управления, чтобы подтвердить свои полномочия. Генерал лично просил здешних костоломов пойти мне навстречу. Уговорил. А так бы меня послали куда подальше. Я даже командировочного удостоверения не имею.

Олег включил двигатель и тронул машину с места. Он не предполагал, что кто-то мог наблюдать за ними, и не озирался по сторонам. «Жигули» шестой модели ехали за ним на почтенном расстоянии, не приближаясь и не отставая. За рулем «жигуленка» сидел Виктор Гостев, на заднем сиденье Илья Сироткин.

— Они выезжают из города в южном направлении, — комментировал капитан. — Что он задумал, понять трудно. Но если парень ходил в ФСБ, то мне это не нравится. Нам всю песню испортить могут.

— Каким образом? Если ты не перегнул палку, то все пройдет, как задумано.

— Ничего я не перегибал. Все получилось само собой. Гладенько. Как только мы с Чайкой обо всем договорились и ударили по рукам, Олег, наблюдавший за нами со стороны, понял главное. Заключено какое-то

соглашение. Меня для чего-то наняли. Я будто чувствовал, что за нами кто-то наблюдает. И не ошибся. Как только Чайка свалил, появился Олег. Тоже рыболов-одиночка. Присел рядом. То да се, как ловля. Пришлось и его ухой угостить. Чую, мужик мнется. Боится спугнуть. Ну я сам ему дров в костер подбросил. Мол, туго нам всем здесь живется. Приходится на туристах зарабатывать. Вот только что один любитель экзотики попросил меня свозить его с женой на остров Покров. Заказал лодку на целый день. Сотню баксов я с него снял. В субботу поедут. В десять я их посажу, а часов в шесть-семь привезу назад. И заметь, Илья, я сказал ему, что повезу их в десять, а не в восемь, как договорился с Чайкой.

— Все— правильно. Я не думаю, что Олег станет использовать людей из конторы. Он появится на берегу после десяти часов вместе с Сергеем Бороздиным.

— Да, я ему дал понять, что к острову есть только одна дорога. И привезу я своих путешественников именно к этому берегу.

— Парень, поди, ликует. Думает, что сам решил все задачи. Не вознесся бы до небес от радости.

— А почему ты ему подыгрываешь? Трифонов ничуть не хуже. Мужик тоже из кожи вон лезет.

— Трифонов опытнее и смекалистей. Он и так получил достаточно подсказок, но сам под собой сук рубит. Пусть сам выкручивается.

— Тебе виднее. — Гостев указал Илье на дорожное табло. — Олег свернул к военной базе. Странно. Что им там нужно?

— Сейчас увидим.

Олег не замечал машины, шедшей за ним следом. Он думал о своем.

— Что мы будем делать с этим вертолетом? — спросил Сергей.

— Без вертолета нам не обойтись. Только благодаря ему мы сможем избежать трагедии. Сначала я подумал, что рыбак мне наврал. Купил карту Приморского края. Самую подробную, а острова Покров на ней нет. Сейчас в управлении мне показали военную карту. На ней остров обозначен. Там расположена воинская часть. Не уверен, что на этом острове можно хранить ларцы с драгоценностями. Ты понимаешь, всеми действиями — и нашими, и Виноградова, и следственной бригады — руководит один человек. Умен, коварен, хитер. Зовут его Илья Сироткин. Нам этот орешек не по зубам. Он из рода неприкасаемых. Я не знаю, что он задумал. От него чего угодно можно ожидать. Мы подошли к последней стадии операции, и дальше я рисковать не могу. Мы должны прибыть на остров и взять Вику с Чайкой с поличным до того, как они вернутся на берег. Потому что здесь их будет поджидать целая армия оголодавших хищников.

— И Илья тоже?

— Нет. Он наблюдатель, а мы все исполнители. Только и делаем, что следим за его дирижерской палочкой. Прелюдия закончена. Играем финал.

Машина остановилась у ворот вертолетного поля. Сергей остался в автомобиле, а Олег ушел в административное здание. Он отсутствовал больше двух часов и вернулся в бодром настроении.

— Все в порядке. Вертолет и пилота нам выделили. Завтра в девять утра поднимаемся в воздух. До шести вечера должны вернуться. Я еще пару карабинов у них выпросил. Автоматов в части нет. Но я не думаю, что нам потребуется оружие. На особый случай мне и моего пистолета хватит.

— Поедем в город?

— Нет, парень. Не тот случай. Я на таком взводе, что сегодня не засну. Здесь останемся. В машине ночевать будем. Дожить бы до утра.

— Доживем, Олежек. Не гони волну. В Афгане пострашнее бывало.

— Это еще как сказать.

Метрах в сорока на дороге стояла «шестерка». Машина развернулась и уехала. Никто так и не обратил на нее внимания.

Полковник Фомин находился в командировке. Его замещал подполковник Иванов, человек с грубым лицом, шрамом на губе и выцветшими просветами на погонах. Трифонов тут же понял, что этот парень не успел еще пропахнуть нафталином и макулатурой.

— Я понял вас, Александр Иваныч, — громобойным командным голосом произнес Иванов. — Преступники на объектах нам не нужны. Дурака валять я перед вами не буду, юлить тоже. Это мы здесь из всего привыкли делать военные тайны. Враг истинный давно уже знает, где, что и как мы храним и охраняем. Тут я в Москве был. В ФСБ вызывали по делам. Первый раз в жизни в столицу попал. Мотался по этой Лубянке битый час, никак найти не мог Главное управление. Уж весь мир знает про эту контору все подробности, а они все прячутся, засовывая голову в песок. На здании даже таблички нет. Конспираторы хреновы. Как дети. Пока такие, как Толстоуховы, Тугодумовы и Толстокожевы, будут принимать решения, враг успеет напасть на нас и выиграть войну. Короче говоря, так. Гостева я знаю лично. Отличный, грамотный офицер. Ребят в свою роту набирает сам. Он и хозяйственник прекрасный, и службу знает.

Его рота стоит на острове в семи километрах от берега. Стратегически важным объектом его точку не назовешь. На острове хранятся ядерные отходы от подводных и надводных кораблей Тихоокеанского флота. Отработанное топливо, которое мы не можем сбрасывать в океан. С недавних времен принимаем отходы и у зарубежных стран. Коммерция на государственном уровне. Экология и радиация на острове в пределах нормы, система безопасности на должном уровне. Хранилища с отходами охраняются командой Гостева. Это и есть его работа. К острову подобраться трудно. Береговая охрана на континенте отсутствует, а морской патруль свое дело туго знает. Конечно, рыбакам делают поблажки, кого хорошо знают, но выборочно. Остров обнесен скалами и неприступен. Там есть только две лазейки. С севера грузовая гавань шириной с километр вдоль берега. А с юга маленький пляжик, к которому может пришвартоваться десяток лодок. Капитану хватает сотни солдат, чтобы охранять объект и два выхода к океану. Если даже вы проскочите морской патруль, то на остров вам высадиться не дадут ребята Гостева. Они свою службу знают.

— Я могу попасть на этот остров и встретиться с капитаном? Как вы мне объяснили, он парень толковый. Может быть, мы с ним вместе попытаемся решить проблему?

— Я не возражаю. Но я не могу дать распоряжение морскому патрулю не задерживать вас. Пропуск на остров может выписать только Гостев или полковник Фомин, но его нет. А моя писулька не имеет законной силы.

Подполковник снял трубку с телефонного аппарата, где отсутствовал наборный диск, и вызвал диспетчера.

— Лейтенант, соедини меня с четырнадцатым подразделением. Срочно.

Иванов сунул папиросу в зубы, но спичку зажечь не успел.

— Алле? Слышь меня? Четырнадцатый! Иванов на связи. Соедини меня с командиром. Тут к нему гость приехал из Москвы. Серьезный товарищ. Нужно принять и выслать за ним катер.

Подполковник долго слушал, потом прикрыл трубку ладонью и сказал тихо:

— Гостев с хозвзводом на берег подался. Клянчить на складах стройматериалы. Я же говорил вам, хозяйственный мужик.

— И что делать?

Иванов вновь прильнул к трубке.

— Послушай, сержант. Когда командир обещался вернуться? К вечеру? Ладно, отбой.

Подполковник положил трубку.

— Вот что, Александр Иваныч. Дело у вас серьезное и безотлагательное. На складах мы Гостева не найдем. Фигаро здесь, Фигаро там. Езжайте к причалу и ждите его на берегу. А я буду позванивать ему.

— А где причал?

Иванов вздохнул.

— К сожалению, неблизко. Раньше полудня вы туда не доберетесь. Могу дать машину.

— У меня есть машина.

Подполковник подошел к карте, висевшей на стене.

— Вам придется объезжать Амурский залив, не весь, конечно, а до парома. Он вас перетащит на ту сторону. Поедете на юг. Километров семьдесят. После Славянки будет указатель на село Кашино. Проедете село, а там только одна дорога к берегу. Километра четыре, и она выведет вас к океану. Ищите белые катера с красной полосой. С этой меткой ходят только гостьевские лоханки, что базируются на его острове. Рыбаков сейчас нет. В такую погоду все ушли в море. Так что вы людей капитана ни с кем не спутаете. Это все, что я могу для вас сделать.

— Вы сделали очень много. Я вам искренне признателен, подполковник.

Трифонов еще раз взглянул на карту, пожал хозяину кабинета руку и вышел.

Через пять минут джип, за рулем которого сидел Куприянов, несся на полной скорости к берегам Амурского залива.

Они вышли в море в начале девятого. Погода стояла тихая и солнечная. Лодку подбрасывало на волнах, но она упорно рвалась вперед. Ветер швырялся брызгами, и пассажиры сели спиной к носу.

Подвесной мощный мотор тарахтел слишком громко, и разговаривать в пути не имело смысла.

Эдуард накинул капюшон на голову и поглядывал на зажатый в ладони компас. Вика наблюдала за рыбаком, сидевшим на корме у двигателя и управлявшим лодкой. Она следила за его движениями и смотрела на смуглое, обветренное лицо с голубыми ясными глазами. Женщина пыталась уловить в нем какие-нибудь особенности. Она считала себя неплохой физиономисткой, и нередко ей хватало одного взгляда, чтобы дать человеку характеристику. В большинстве случаев ее диагноз совпадал процентов на шестьдесят, иногда больше, иногда меньше. Сейчас Вику интересовало, мог ли Эдди завербовать этого парня, подкупить и привлечь в сообщники. Она замечала в последнее время, особенно после гибели мужа, что Эдди стал чрезмерно осторожным. Он ее боялся, она это чувствовала. Это могло означать, что компаньон начнет искать поддержку на стороне. Где? В океане? На острове? Слишком сложно. Лодку и рыбака нашел он. Лучшего помощника, чем проводник, не подобрать. Однако не следует забывать про состояние Чайки. Он испуган, измотан, слишком недоверчив и скрытен. Посвятил бы такой человек постороннего в свою тайну? Нет. Рыжий никому не верит. Да и рыбак не из простаков. Может, он и жаден, но осторожен. Перед тем как они сели в лодку, рыбак проверил их вещи и одежду на предмет обнаружения оружия. И только убедившись в его отсутствии, пустил их на борт. Что ж, такой оборот Вику устраивал. Теперь она точно знала, что у Эдди нет в заначке ножа или пистолета и она не получит пулю в спину. А голыми руками Рыжий ее не возьмет. Слишком грузен и неповоротлив. Второй вопрос, который интересовал путешественницу, заключался в следующем: сможет ли она завербовать лодочника и подчинить его своей воле? На берегу он смотрел на нее, как голодный кот на сметану. Эдакий дикарь, полный сил и энергии. Из такого можно веревки вить, но пропустив предварительно через постель. Там она ему показала бы, что из себя представляет настоящая женщина и как она умеет любить. Вика и сама бы не отказалась от одной ночи с необузданным животным. Что-то в этом грубом мужицком лице, обветренных губах и крепком теле было такое, что притягивало к себе. Она никак не могла уловить его настроение. Виктор даже не глянул на нее с той минуты, как они отошли от берега. Он смотрел только на воду. Либо она его смущала, либо… А что еще? Вокруг открытый горизонт, здесь нет шоссе, виражей и светофоров.

Вика верила в свои женские чары. Когда она вернется с золотом к лодке, мужик получит свое прямо на берегу. Она сделает его своим холопом, он будет вспоминать сладостные минуты всю оставшуюся жизнь.

Чайка думал о другом. Рыбак его не беспокоил. Мужика интересуют только деньги, а он их получил и еще получит. Со слов Виктора, остров необитаем. Там когда-то находилась военная база, теперь она заброшена, оборудование вывезено, а постройки остались. Ломать дороже, чем строить. Где-то на севере острова находится метеоточка, и десяток метеорологов — вот и все население, а им нужен юг. Вряд ли они смогут встретить на пути живую душу или особые препятствия. Они выполнили все условия кукловода, и тот знает, что им пришлось вынести на пути к золоту. Теперь он его отдаст. Эдуард ни разу не задумывался о том, кто мог им устроить кошмарное испытание и какую цель преследовал неведомый мститель. Важно другое: он им поставил условие — и они его выполнили. Теперь все в расчете. Мститель обязан вернуть им золото, и он это сделает. Его и поблагодарить не помешает за то, что не послал их на Марс или по меньшей мере в Южную Африку. Тут все для Чайки выглядело понятным, но ни один психически больной мститель-романтик не пугал его так, как Вика. Чем ближе они подбирались к цели, тем больше она нагоняла на него страха.

Рыжий мало чего боялся в жизни, он прошел все ступени ада. Он умел убивать и защищаться, но сейчас его обуяла паника. Чайка не понимал Вику. Многое бы он отдал за то, чтобы узнать ее планы и покопаться в черных мыслишках своей партнерши.

На горизонте появился катер. Виктор сбросил газ. Мотор стал работать тише. Рулевой крикнул:

— Военный патруль. Сидите и молчите.

Сторожевик приближался, разрезая воду на высокой скорости. На лодке от такого не уйдешь. Впрочем, Виктор и не собирался уходить. Он вовсе выключил двигатель, и лодка легла в дрейф, покачиваясь на океанских волнах.

Катер также сбросил ход и плавно подошел к моторке. К борту подошел офицер в морской форме. С близкого расстояния сторожевик выглядел гигантским кораблем по сравнению с беспомощной жестянкой с подвесным мотором.

Виктор помахал офицеру рукой.

— Привет, каплей! Шесть футов под килем.

— Привет, капитан. Что за люди с тобой?

— Друзья. Семейная парочка с Хатанги. Любители морского дна и устриц в уксусе.

Виктор расстегнул молнию чехла и показал пограничнику верхнюю часть акваланга.

— Ладно. Ты за них в ответе.

Офицер скрылся. Сторожевик затарахтел — винты вздыбили водяную пену из-под кормы — и плавно пошел вперед. Виктор переждал, пока пройдет волна, и взялся за шнурок стартера.

— А почему он назвал тебя капитаном? — спросил Чайка.

— А тут всех называют капитанами, кто сам держит штурвал в руках. Нам повезло. Этот парень не зверствует на водах. Другой бы душу вымотал. Пронесло. Теперь все позади. До острова осталось десять минут ходу.

Мотор заревел, и нос лодки поднялся над водой, все вернулось в привычный ритм движения.

Вскоре на горизонте среди синего простора появилась черная гора. Чем ближе они к ней подбирались, тем шире и выше она им казалась. На первый взгляд остров напоминал оскал акульих зубов. Он разрастался вширь и уже не казался столь маленьким, как виделся издалека.

Лодка подошла метров на сто к сплошной неприступной стене и сбросила ход. Виктор повернул руль вправо и медленно пошел вдоль берега.

— Но как мы выберемся на сушу? — спросила Вика.

— Тут есть маленькая гавань, в сотню метров шириной. Там пролегает долина. Остров только снаружи неприступен, а за скалами рай. Леса, дичь. На камнях гнездятся чайки, в лесах разгуливают олени, кабаны и лисы. Здесь долгие годы стояли части ракетных войск. Теперь шахты затоплены. Военные сами устроили для себя заповедник. Места тут хватает. От севера к югу двенадцать километров и с востока к западу восемь. Ребята даже сады высаживали, свое хозяйство вели. Теперь здесь запустение. Мусора, конечно, нет, ветер вычищает, а вот сады заросли и одичали.

— Ты не возражаешь, Витя, если мы прогуляемся по островочку часок-другой? Компас у нас есть, и небо чистое. Сориентируемся.

— Это дело ваше. Я останусь возле лодки. Только не сходите с тропы. В лес не заходите. Тут змей много. В остальном все спокойно. Тигров солдаты не разводили, а змеи здесь испокон веков обитают.

Лодка прошла еще с полкилометра и свернула к берегу, где белизной сверкал песок. Через несколько минут острый нос глиссера врезался в мелкий грунт.

— Буду ждать вас на берегу, — повторил Виктор.

На прогулку они взяли с собой фляжки с водой, немного еды, компас, бинокли, сигареты и спички. Все было оговорено изначально. Они наблюдали друг за другом при высадке на берег, никто из них не мог незаметно прихватить какое-нибудь оружие, даже если оно и было бы на лодке.

Искатели приключений с некоторой опаской и оглядками двинулись вперед. Вскоре они исчезли за темными зарослями мачтовых сосен, росших вдоль широкой дороги, круто поднимавшейся вверх.

Виктор достал из своего рюкзака пакет с завтраком и принялся за трапезу. Минут через десять к берегу подкралась еще одна лодка с красной полосой, но она выглядела мощнее, крупнее, с автомобильным управлением, лобовым стеклом и подводными крыльями.

За рулем сидел прапорщик, а рядом с ним человек в штатском.

— С прибытием, капитан. Гости вышли на финишную прямую? — спросил Илья.

— Все идет по схеме.

Прапорщик вышел на берег, а Виктор заменил его на водительском месте.

— Следи за ними, Федор, — приказал капитан, — но не вмешивайся ни при каких обстоятельствах. И чтобы они никого из наших не засекли.

— Не беспокойся, Витя. Посты расставлены как надо. Указатели вкопали, не заблудятся.

— Тачку поставил туда, куда надо?

— Если у них острый взгляд, то заметят. Не на дороге же ее бросать. Сделал так, как велено. И вот еще что. Подполковник Иванов звонил из штаба. Тебя искал. Говорит, что очень важный человек должен на остров прибыть, а без твоей санкции его не пропустят. Я сказал, что ты ушел на Большую землю с хозвзводом инструмент для ремонта добывать. А что мне еще ему говорить?

— Все правильно. Ну, а важная персона обойдется. Он нам здесь все карты спутает.

Прапорщик направился к дороге.

— Как я понял, это Трифонов рвется к тебе в гости. Стареет полковник. Долго он мой ребус разгадывал. Но оно и к лучшему. Ну, а как обстоят дела на причале?

— Мои ребята весь берег обшарили. Каждый кустик обнюхали. Чайка устроил себе отход через гараж, висящий над пляжем на высоте семи метров. Смазал лебедку, залил бензин в электродвигатель, так что лебедка готова к подъему. Подготовил два чемодана хорошего качества. Соорудил крепкую плетенку с ручками. Видимо, волоком хочет тащить чемоданы к машине. Причем мужик он не простой. Плана его я так и не разгадал. Яму он вырыл метровой глубины и заложил ветками. Стало быть, хочет оставить добычу до лучших времен. Но вчера пригнал вторую машину и загнал ее в кустарник. Очевидно, уходить будет на ней, а не на той, на которой приехал с Викой. Засады опасается. Под водительским сиденьем пистолет спрятал.

— Готовится мужик активно. Но тут все просто. Сначала он яму выкопал, а потом передумал и другую машину пригнал. Знал, что духу не хватит добычу в земле оставить. Лучше сдохнуть с золотом в обнимку, чем отойти от него хоть на шаг.

— Он даже оборону на всякий случай подготовил.

— О чем это ты? — удивился Илья.

— В одной из прощелин устроил отличное укрытие. Неподалеку от дороги, между камней. На высоте четырех метров лапника навалил, мешки песком набил и из них редут выложил. Грамотно, с окошком. А в чехле под лапотником снайперская винтовочка лежит, в идеальном состоянии, и пара коробок разрывных патронов.

Илья посмотрел на приятеля, как на сумасшедшего.

— Ты что несешь, капитан?! Чайка в стрелки не годится. Это логово другого зверя. Более опасного и коварного. Вика слишком быстро поверила, что с легкостью избавилась от него. От такого не избавишься, пока не уничтожишь.

— Не беспокойся, Илья. Я троих своих ребят оставил в укрытии. Они глаз не спускают с «секрета».

— Лучше бы по сторонам смотрели. Ты имеешь с ними связь?

— Обычная рация. Отсюда не достанет. Надо на землю возвращаться, там сработает.

— Заводи машину. Здесь нам уже делать нечего. Одно дело, когда хищники грызутся, другое дело — щенят безусых под дурную пулю подставлять.

Сироткин достал мобильный телефон и набрал номер Виноградова.

— Не отвечает. И где его носит?! Срочно возвращаемся к берегу.

Вика осмотрелась по сторонам. Огромные высокие деревья упирались в небо. Она не знала, что это за деревья. Дважды тропу перебегали пятнистые олени. Из чащи леса доносились кошмарные выкрики птиц, а где-то рядом щебетали нежные голоса канареек.

— Господи! Куда мы попали? Тут только попугаев не хватает.

— Да-да, и динозавров! — пробурчал Чайка. — Шагай вперед. Первый указатель твой.

— Тут много моего, Эдди. Не торопись, береги силы, они тебе пригодятся.

Эти слова она произносила осмысленно, каждая ее фраза была обдумана. Вика выводила партнера из равновесия, трепала ему нервы, нагнетала обстановку. Вот он идет сейчас и думает: «А что она имела в виду, сказав: «Силы тебе еще пригодятся?»

— Очутись тут случайно — и не догадаешься, что ты на острове в Тихом океане, — продолжала Вика свой монолог. — Никаких ориентиров. Правда, на джунгли не похоже и жара не тропическая…

Неожиданно Вика вскрикнула.

Чайка остановился и оглянулся назад.

В глазах женщины застыл неподдельный ужас. Она указала пальцем на дорогу и прошептала:

— Не шевелись.

Он опустил глаза и увидел под ногами змею. Двухметровая пятнистая тварь, медленно извиваясь, переползала дорогу в десяти сантиметрах от мысков его ботинок.

Мороз прошел по коже толстяка. Лицо побледнело и покрылось испариной.

Мерзкое пресмыкающееся неторопливо пересекло тропу и заползло за камень.

— А если бы ты наступил на нее?

— Я услышал бы визг восторга.

— Старый дурак. Как ты не поймешь, что мы одной ниточкой связаны. На всю оставшуюся жизнь.

— Вот только неизвестно, сколько она продлится. Мы идем в пасть к дьяволу.

— Не трусь, мой рыцарь. Дай-ка я пойду впереди, у меня лучше зрение.

Вика обогнала напарника, и они двинулись дальше. Чайка выпил одним махом полфляжки воды и едва передвигал ноги. Они словно чугуном налились.

Подъем стал более пологим. Дорога разветвлялась на три части. Тут же стоял столб, а от него расходились в стороны фанерные стрелки-указатели с трафаретными надписями: «Участок 9», «Участок 17», «Участок 7».

— Сворачиваем направо. Наш указатель «Участок 9», — сказала Вика, и они свернули в ту сторону, куда указывала стрелка.

Дорогой узкую тропинку не назовешь. Она попетляла по лесу, вывела их к горному ручью, потом повела вверх, и они вновь вышли к развилке. И опять наткнулись на указатели. Теперь ориентир движения зависел от Чайки. Он посмотрел на указатель и сказал:

— Идем к участку номер тринадцать по правой стрелке.

— Счастливое число, — усмехнулась Вика.

Путь отнимал много сил. Вика уже не стрекотала веселой трелью, а шла молча. Эдуард подобрал в лесу палку и двигался, опираясь на нее.

Лес оборвался, словно его срезало обрывом. Прямо перед ними расположилось огромное поле, а точнее, забетонированная площадка с идеальной гладкой поверхностью, похожая на аэродром. Конца и края ее видно не было. Аэродром, застроенный низкими, в два этажа, ангарами без окон.

— Царство мертвых, — сказала Вика. — Похоже на кладбище с гигантскими захоронениями. А мы здесь муравьишки, случайно занесенные ветром.

Ангары были выстроены из того же серого бетона, что и площадка. Они располагались на одинаковом расстоянии друг от друга, и между ними проходили улицы пятиметровой ширины. Каждое строение имело форму квадрата, приблизительно по сто метров на каждую стену.

— И где искать дальше? — спросил Чайка. — Их здесь тысячи.

— Достань компас. Светлая память моему муженьку Гришеньке. Не стал скрывать тайны от любимой жены.

— Потому и лишился жизни, — пробурчал Чайка.

— Заткнись, Рыжий. Не то здесь останешься.

— А ангар-то открыть надо. И золото тащить к берегу придется. Забыла, какой мы путь проделали?

— Хватит торговаться. Смотри на компас. Нам нужна южная сторона этого могильника динозавров.

— Юг прямо.

— Значит, придется пройти весь город. Нам нужен третий ряд. А их тут не меньше полусотни.

И они шли, шли и шли.

— Если кто-то решил бы свести человека с ума, он загнал бы его в этот лабиринт. Наш кукловод на это и рассчитывал, — ворчал измотанный партнер.

— Его расчеты не оправдались. С ума сойдет тот, кто начнет метаться в поисках выхода. А мы идем к цели. К цели всей своей жизни, — уверенным тоном рассуждала женщина. — Мне плевать на эти скалы, дорогу, пыль, я их не вижу. Я вижу золото.

— Это и есть первая стадия помешательства.

— Последняя, кретин! Неистребимая, навязчивая идея, ее не вылечишь и не успокоишь, ее искоренит только смерть. Мертвецы не тоскуют по золоту. Стоп. Пришли. Осталось три ряда до конца. Мы находимся в своем ряду.

Она взглянула на ангар слева — тот кончался на цифре 64, ангар справа на цифре 65.

— Нам направо. Запомни, мы ищем номер А-477.

Теперь они уже не заглядывали в переулки, минуя перекрестки уверенным шагом. У Вики горели щеки. Эдуард выбросил свою палку. Шаг ускорился. У охотников открылось второе дыхание.

Минуя один из переулков, Вика вдруг резко остановилась. Чайка этого не заметил, он шел впереди. Просто что-то случилось. Будто соринка попала в глаз. Инородное тело. Она осмотрелась по сторонам и обнаружила «соринку».

В переулке справа возле стены ангара стояла четырехколесная тележка на высоких колесах, с длинной ручкой. На ней лежало два баллона с кислородом.

Вика взглянула на номер ангара и пошла дальше. Вот она — соринка. Боковое зрение сработало. Нет, чутье ее еще ни разу не подводило. Это знак! Фортуна на ее стороне. Эдди пролетел мимо и ничего не заметил. Она не могла упустить из виду свой шанс. Вот почему Эдди проиграет. Теперь она поняла. Он должен увидеть золото. Истосковался. Блеск затмит его разум.

Она заметила, как он остановился в десяти шагах от нее и, тяжело дыша, смотрел на огромные стальные ворота ангара.

Вика приблизилась.

— Мы пришли. Вот он А-477. Мы дошли! — заорал Чайка.

И долгое-долгое эхо разносило его возглас по мертвому городу. Каменные могилы молчали в ответ.

Чайка подбежал к воротам, нашел щиток, откинул крышку и увидел ряд кнопок. Их было двенадцать. Цифры от ноля до девяти и еще три кнопки: «Пуск», «Стоп», «Сеть».

Вика встала рядом.

— Ну, медвежатник, открывай!

Улыбка сползла с его лица.

— Забыл! Забыл!

— Открывай, жирная скотина, не то я тебе глотку перегрызу. Ну!

Чайка беспомощно стоял с опущенными вдоль тела руками и тупо смотрел на сверкавшие, из нержавеющей стали кнопки.

Песчаный пляж уже был виден невооруженным глазом. Илья похлопал по плечу Гостева и скрестил руки: мол, глуши мотор.

Капитан заглушил двигатель и лег в дрейф.

— К берегу не подходи, Витя. У Умара снайперская винтовка, а этот человек промашек не делает. Попытайся связаться со своими ребятами по рации и выясни обстановку.

Виктор снял с пояса рацию и включил ее.

— Третий, пятый, шестой, говорит первый. Доложите обстановку. Как слышите меня? Третий, пятый, шестой. Кто на связи? Отвечайте.

Рация молчала. Гостев забеспокоился.

Умар наблюдал за океаном в оптический прицел и видел лодку. Рядом с ним лежала включенная рация, и он слышал голос командира. Его это не беспокоило. Пусть подойдут поближе — и он снимет их с лодки, как тетеревов с ветки.

— Третий, пятый, шестой, отвечайте.

— Выключи рацию, — строго приказал Илья.

Капитан подчинился.

— Они не могут меня не слышать. У них приказ не выключать рацию. Покинуть пост они тоже не могли. Я своих ребят знаю.

— Самодеятельностью не надо заниматься. Я тебя предупреждал, чтобы ты ничего не делал, не согласовав со мной. Там, где появляется Умар, там проливается кровь.

— Надо идти к берегу.

— Под пули? Лучшую мишень и придумать невозможно.

— Мы можем подойти левее, к камням. Я знаю там проход. Мы поднимемся на площадку стороной и окажемся в кустарнике с тыла.

— У тебя есть оружие?

— Я даже не думал об этом. Мы же не собирались ни с кем вступать в бой.

— Вот именно. Двое безоружных против опытного боевика, вооруженного до зубов и засевшего в засаде. Мне не страшно сдохнуть, но глупая смерть ничего не изменит. Умару нужен равный противник, а не двое хлюпиков.

— Но не можем же мы бездействовать!

— Не мешай, я думаю.

На горизонте над лесом появился вертолет. Он шел по направлению к океану.

— Ну, Витя, моли Бога, чтобы это был наш вертолет. Если у Виноградова светлая голова, значит, он меня правильно понял.

Илья достал мобильный телефон и набрал номер.

Сквозь шум двигателя Олег не сразу услышал телефонный звонок. Но мелодия мобильника все же дошла до его ушей. Взяв трубку в правую руку, он левой заткнул ухо и крикнул.

— Алле! Это ты, Илья?

— А кто еще тебе может звонить? Это ты на «стрекозе» в небе летаешь?

— А ты меня по глазам узнал?

— Слушай команду. Не подходи к берегу. Сверни в сторону и сделай небольшой круг.

Илья увидел, как вертолет лег на правый борт и, описав широкую дугу, полетел в обратном направлении.

— Молодец, Олежек. У тебя есть оружие?

— Допустим. Но это уже тебя не касается. Я сам вышел напрямую, без твоей помощи.

— Честь тебе и хвала. Но ты не первый. Где-то над пляжем за камнями залег снайпер. Он ждет свою добычу, и у него позиция лучше твоей. Устин Шатырин — фанатик и своего не упустит. Стоит тебе появиться в небе над океаном, как первая же пуля прошьет твой топливный бак и горящие головешки вместе с твоими останками пойдут на дно. Был — и нет. Тут даже свидетелей не найдется.

— Где он залег?

— На краю обрыва. Вооружен до зубов. Убрал трех солдат. Те не отвечают по радиосвязи.

— Я тебя понял. Сяду в лесу на поляне. Тут есть такая в полсотне метров от дороги. Дай ориентир.

— Возьмешь левее градусов на тридцать. До обрыва метров триста. Точнее не знаю.

— Подавайте голос. Если у солдат была включена рация и они убиты, я их найду по вашему голосу. Только не замолкайте.

— Понял тебя. Будь осторожен. Удачи!

Илья убрал трубку в карман. Они видели, как вертолет начал снижаться и скрылся за деревьями совсем рядом с берегом.

— Включай рацию, Витя, и вызывай ребят. Не замолкай ни на секунду. Твой голос будет служить Олегу ориентиром.

— Все понял.

Вертолет приземлился на поляне, лопасти винтов заглохли.

— Что случилось, Олег? — спросил Сергей. — Почему ты ничего не объясняешь? Ты изменил план?

— Нет. Просто небольшая заминка. Булыжник на дороге попался, надо убрать.

Олег достал из сумки пистолет, передернул затвор и сунул его за пояс.

— Я пойду с тобой. У нас есть еще карабин.

— Угомонись, парень. Лучше за нашим пилотом присмотри. А то еще убежит, не ровен час, а нам вертушка еще пригодится.

Сергей остался стоять на месте. Его мучило нехорошее предчувствие, но он не решился ослушаться напарника.

Стоя у вертолета, он наблюдал, как Олег заходит в лес.

— И куда его понесло? Он же здесь ни одного камня не знает.

Все правильно. Он здесь ничего не знал. К тому же Олег двигался, а значит, создавал шум. Пусть не шум, а шорох, но для профессиональных ушей это грохот. Один замер в ожидании, другой идет с завязанными глазами. Олег шел. Он знал свой долг и привык его выполнять. Такова его работа.

Сухих веток под ногами было слишком много. Дорогу приходилось расчищать.

Паренек в солдатской форме лежал под кустом с перерезанным горлом. Бедняга не успел даже испугаться, к нему подкрались сзади. Рядом валялась рация, из которой доносился мужской голос: «Третий, пятый, шестой, я первый, как слышите меня? Повторяю…»

Олег стиснул зубы и двинулся дальше. Он уже чувствовал неизбежность встречи с Устином. Тот притаился где-то рядом. Берег пуст — и ничто не помешает ему открыть огонь. Впрочем, хватит и одного выстрела. Вряд ли Устин воспользуется ножом. Он не станет рисковать в такой ответственный момент.

Сделав еще несколько шагов, майор вновь услышал голос рации, но на звук не пошел. Тут все было ясно. Для Устина не существовало преград. Он шел ва-банк. Вернуться назад с пустыми руками после месячного путешествия он не мог. Парень уверовал в свою непобедимость и силу.

На секунду Олег замер. В нескольких шагах от него вспорхнула птица и взвилась в воздух над кустарником.

Майор не шевелился. Палец лег на спусковой крючок пистолета. За спиной хрустнула ветка. Олег не стал оглядываться, а бросился в сторону и, упав на землю, перевернулся. Прямо над ним промелькнула тень. Прыжок Устина походил на бросок снежного барса. Он пролетел в воздухе и ударом ноги сломал молодое дерево. Он, словно мячик, отскакивал от земли и прыгал из стороны в сторону. Камуфляжный пятнистый костюм сливался с серой массой растительности. Лицо было вымазано специальной краской. Стрелять не имело смысла. Олег вскочил на ноги и, петляя, побежал вдоль обрыва к навесным гаражам. Два или три хлопка раздались за его спиной. Одна из пуль царапнула Олега по правому плечу, и он выронил пистолет. Поднять оружие он не успел бы. Сейчас все решала скорость.

Ветки кустарника хлестали его по лицу. Внезапно растительность оборвалась, словно недобритая щека на лице. Перед ним расстилалось открытое плато, где на краю обрыва ютились стальные гаражи высотой три метра. Олег успел добежать до ближайшего, как его настигла новая пуля. Устин сделал несколько выстрелов подряд. Майор упал на землю и откатился за гараж, попав в метровый прогал между двумя железными строениями. Несколько пуль высекли искры из тонких железных стен и прошли насквозь. Только теперь он почувствовал острую боль в левой ноге. Чуть выше колена брюки обагрились кровью. Он понял, что это была последняя дуэль в его жизни. Этот бой он проиграл по собственной глупости. Слишком торопился. Теперь он сам себя запер в ловушку. Справа и слева гладкие трехметровые стены. Позади обрыв, а впереди враг, который приближает развязку с каждым шагом. Скорее всего, Умар не отступит от собственных привычек и приемов. Он появится в прогале, как мяч, сделает прыжок, выстрел и отскочит в сторону. Он пока не догадывается о том, что противник лишился оружия.

Олег отполз назад, и его рука наткнулась на ржавый газовый ключ — тут хватало железного хлама. Майор поднял ключ, прижался к стене и приподнялся. Отведя руку с тяжелой железкой в сторону, он ждал. Устин находился совсем рядом и готовился к атаке. Внезапно Олег переменил решение. Он рванулся вперед, выпрыгнул из укрытия и, как только перед его глазами возник силуэт, швырнул ключ в мишень.

Бросок оказался мощным. Устин не ждал нападения, он знал, что из десятка выстрелов как минимум три попали в цель. Что-то просвистело в воздухе, и Устин ощутил резкую боль между шеей и плечом. Тяжелый стальной инструмент сломал ему правую ключицу.

Олег вновь откатился в межгаражный проем. Он знал, что попал в цель, но не знал, насколько серьезно вывел противника из строя. Но, как бы там ни было, себя он бойцом уже не считал. Его может спасти только позиционная война, а он находился в ловушке.

Олег подполз к краю обрыва и глянул вниз. Высота не превышала пяти метров. От гаража отходили два рельса, нависавшие над обрывом. Очевидно, эти балки служили полозьями для вывода лодки из укрытия. Он мог дотянуться до одного из них рукой. На раздумье времени не оставалось. Олег сполз на самый край, дотянулся до рельса, вцепился в него и соскользнул вниз. Повиснув в воздухе, он исчез из поля зрения противника, но оказался абсолютно незащищенным. Теперь его можно сбить обычной рогаткой.

Под железными створками гаража была щель, прикрытая резиновым фартуком. Толстый резиновый шлейф на всю длину был прикреплен к дверям клепками и служил для вывода рельсов из гаража наружу. Высота резинового фартука позволяла человеку пролезть под дверями вовнутрь. Все лучше, чем болтаться в воздухе.

Олег подобрался к воротам и закинул здоровую ногу на бетонный барьер. Взобравшись на край площадки, он сдвинул плечом фартук и закатился в гараж.

Тут было столько щелей в стенах, что он мог видеть то место, куда попал.

Рельсы проходили по цементному полу от ворот к противоположной стороне, где располагалась железная калитка. Рядом с ним стояла механическая лебедка с ручкой. Роль стопора играл обычный ржавый клин, втиснутый между зубьями подъемного механизма. Стальные тросы тянулись вверх. Олег поднял голову и увидел огромную махину. На высоте трех метров висела прижатая лебедкой к потолку стальная лодка с подвесным мотором. Точнее, это был катер с выпуклым острым килем и подводными крыльями.

Олег откинулся назад и прижался к стене. Ему ничего не оставалось, как ждать. Рядом стоял ящик с инструментами, и самым подходящим оружием для самозащиты был молоток. На большее ему рассчитывать не приходилось. Он снял куртку, вырвал из нее рукав и стянул рану на ноге.

Устин не знал, с кем вступил в бой, но понимал, что имеет дело с профессионалом. В своем преимуществе он не сомневался. Но второй оплошности допускать нельзя. Ключ мог размозжить ему череп, и тогда песенка его была бы спета. Смерть от ржавой железки для человека с таким боевым опытом означала бессмысленность всей прожитой жизни. Устин не собирался подыхать, как шакал в капкане. Он мог рассчитывать только на победу. И он победит.

Устин встал в укрытие за гаражом и вынул обойму. У него оставалось два патрона от второй обоймы. Возвращаться назад за винтовкой не имело смысла. Он упустит момент и даст возможность противнику сменить позицию на более выгодную, и они поменяются местами. Но правая рука со сломанной ключицей потеряла свою трудоспособность, а левой он стрелял не очень хорошо. Однако противник не сделал по нему ни единого выстрела. Он использует для защиты то, что попадается под руку. К тому же этот тип ранен, если уже не сдох.

Устин вышел из укрытия, лег на землю и подполз к проему между гаражей. Вытянув левую руку вперед, он прокатился мимо проема и сделал только один выстрел. Проем был пуст. Устин поднялся на ноги и, подскочив к гаражу, выглянул из-за угла.

Соперник исчез. На молодой, пробивающейся травке остались следы крови. Устин подошел к краю обрыва и глянул вниз. Никого. Никаких следов. Он увидел выдвинутые наружу рельсы и все понял.

Калитка гаража была открытой. Хозяева не считали нужным вешать замки.

Устин распахнул скрипучую створку и отскочил в сторону. Тишина. Никакой реакции не последовало.

Теперь он попался. Он выстрелит ему в лоб, в упор, с расстояния, с которого невозможно промахнуться.

Олег заметил тень. Он еще крепче сжал ручку молотка. Его глаза привыкли к полумраку, а Устин войдет в гараж с яркого света.

Мрачная крупная фигура загородила дверной проем. Смелый парень. Его погубит любовь к смертельным играм. Он будто испытывает себя каждый раз, когда смотрит смерти в глаза. Пока сам себе нервы не пощекочет, не выстрелит.

— И долго ты будешь играть со мной в гляделки? — спросил Олег. — Кто кого пересмотрит?

Олег прикрылся стальной пластиной, а сверху накинул куртку. Если он не попадет ему в голову с первого выстрела, второго ему сделать не удастся.

— Не тем ты занялся, приятель, — ухмыльнулся Устин. — Тебе бы возле бабьей юбки сидеть у печи, а ты саблей размахивать решил. Извини, я тебя не звал, сам напросился.

Олег понял, что пластина ему не поможет. Устин решил стрелять в упор.

Сумасшедшая идея пришла Олегу в голову — до смерти оставалось несколько шагов. Он со всей силой ударил ногой по железному клину и выбил его из зубчатой передачи лебедки. Ручка замоталась с бешеной скоростью. Катер сорвало с потолка, и он камнем полетел вниз. Все происходило так быстро, что нельзя было ничего понять. Олег только успел заметить, что острый киль вонзился в тело Устина и оно разделилось на две половины, как кусок мягкого масла под ножом повара. Катер с грохотом упал на землю, скрыв под собой останки профессионального убийцы.

Олег скинул с себя куртку, стальной щит, вытер лоб от капель пота и приподнялся.

С трудом ступая на раненую ногу, он выбрался из темного затхлого сарая на свежий воздух и взглянул на небо.

Оно было чистым и синим, как в сказке. Он вздохнул, сделал еще два шага и упал, потеряв сознание.

Он вытер пот со лба.

— Чертовщина! Но почему они не открываются?

— Потому что ты старый маразматик, — неистовствовала Вика. — Надеешься на свои дырявые мозги? Ты уже ополоумел от радости, и сквозняк выветрил из твоего облысевшего черепа все, что в нем оставалось.

— Нет. Я вспомнил. Это те цифры. Давай еще раз. Так. Три, пять, шесть, семь, один, четыре, два, пуск.

Тяжеленные стальные ворота ангара не шелохнулись.

Вика готова была разорвать своего партнера на куски. Они торчали возле неприступного сейфа около часа, но ничего не происходило. Каменный мешок оставался недоступным.

— Дай-ка я попробую.

Женщина подошла к кодовому замку и осмотрела механизм. Цифры в стальных кнопках были сделаны из зеленого пластика, а не выдавлены в металле и не покрыты краской. В большинстве случаев Вика действовала инстинктивно, словно в ней жил еще какой-то человечек, руководивший ее действиями и не раз выручавший свою хозяйку. Она протянула свою изящную ручку к пульту и нажала кнопку «Сеть», до которой Чайка не касался. В ту же секунду все цифры засветились мягким зеленоватым светом, как фосфорный циферблат часов в темноте.

— Говори код.

Эдуард проглотил слюну и хрипло произнес:

— 3 567 142.

Тонкие пальчики набрали число и нажали кнопку «Пуск».

Ворота дрогнули, и огромная пятиметровая махина поползла в сторону, утопая в бетонной стене. Как только образовавшаяся щель позволила проникнуть в помещение, они вошли вовнутрь.

Вокруг стояла кромешная тьма.

— Как включить свет? — озираясь, спросил Чайка.

— Ты решил, что зашел в гости ко мне в дом?

Они стояли, не двигаясь, не зная, что им делать. Когда гигантская створка утонула в стене и застыла, в помещении вспыхнул яркий свет, заставивший непрошеных гостей прищурить глаза.

Огромное пространство, огороженное бетонными стенами и высоченным потолком, не имело перегородок. Железные столбы поддерживали крышу. Под сводами каменного потолка проходили стальные балки, похожие на рельсы. Цементный пол покрывали колодцы. Точнее определить трудно. На одинаковом расстоянии друг от друга во всех направлениях располагались стальные колодцы диаметром в метр или чуть больше, возвышаясь над полом на расстоянии колена. Каждый колодец был накрыт тяжеленной крышкой из нержавеющей стали, прикрученной к основанию краном с резьбой, похожим на рулевое колесо. Над каждым из этих колодцев свисала с потолка лампа с мощным излучением. Вот почему здесь было так светло, словно над головой висел не мрачный, серый потолок, а светило солнце.

— Что это может значить? — спросила Вика.

— Ракетные шахты. Здесь же стояла воинская часть. Ты помнишь, что говорил рыбак? Теперь ракеты вывезли, а шахты затопили. Так всегда делают, если объект просвечен врагом. Хватит терять время на болтовню. Ищи нужный колодец. На крышках стоят номера.

Вика прошла между колодцами и углубилась метров на десять. На этот раз им повезло и нужный колодец располагался совсем близко к воротам.

— Вот он. Люк Е-67-15А2. Но тут помимо рулевого замка есть еще один. Скважина для пятигранного ключа.

— Я знаю, где ключ.

— Хорошо. А я знаю, как достать со дна ящик. Открывай колодец, а я пойду за подъемным устройством.

Вика оглянулась на дверь и направилась в противоположный конец ангара.

Прогулка оказалась некороткой. Но ее сейчас беспокоили другие проблемы. Из головы не выходила увиденная у одного из ангаров тачка с кислородными баллонами. Хватит ли у нее сил довезти ее до берега? Она почему-то совсем не думала о своем сообщнике, словно его не существовало. Теперь, когда она нашла новых партнеров и убедилась в том, что им можно доверять, Вика строила планы на будущее. Тайвань — это лишь пересылочный пункт. Она мечтала о стране с большими возможностями, о той, где деньги делают деньги. С ее острым умом, быстрой реакцией, деловой хваткой, интуицией она сможет быстро адаптироваться к обстановке и завести свое дело. Настоящее дело, масштабное и доходное. Все так. Остается только взойти на борт корабля и отчалить от берега — берега страны, принесшей ей столько страданий, отнявшей лучшие годы жизни на поиски золотой жилы. Ей пришлось испытать все: взлеты и падения, успех и уличную панель, страх, отчаяние и очень малую толику радости, незаметную, как кусок сахара в ведре соленой морской воды. Сейчас наступило время, когда она все знала, понимала, видела. Каждый следующий шаг был промерен, продуман и просчитан. Не осталось никаких сомнений в правильности выбранного пути, и это придавало ей силы и уверенности. Она не могла проиграть. Такое невозможно!

Трехметровый багор стоял там, где ему и положено стоять. Деревянный шест с острым стальным наконечником, как у копья, и изогнутым крюком, похожим на погнутый четырехгранный штык.

Вика взяла шест и вернулась назад. Крышка люка была уже открыта.

Увидев приближение женщины с острогой, Чайка, сидевший на краю колодца, вскочил на ноги и тут же зашел за колонну.

— Ты чего задумала, стерва? Откуда у тебя эта пика?

— Дурак!

Она подошла к колодцу и посмотрела вниз. На полутораметровой глубине зеркальной гладью стояла черная вода — густая, маслянистая и непроглядная.

Вика бросила багор на землю.

— Выползай. Ты мне не нужен, болван. Мы пришли сюда не счеты сводить, а дело делать. Вернемся в город, там и будем выяснять отношения.

— В город мы не вернемся. Там наверняка тебя поджидает твой холуй. Поделим золото в машине.

— Ты его сначала достань. Может быть, тут ничего нет. Бери багор и шарь по дну. Я укажу место. Одному такую тяжесть не вытянуть из колодца. Рано в штаны наделал.

Чайка вышел из укрытия. Глаза его налились кровью, а второй подбородок, состоявший из жира, трясся, как студень. Не отрывая взгляда от своей спутницы, он наклонился и поднял шест с земли.

Вика осмотрела крышку люка и нашла на ней небольшое пятнышко от краски.

— Погружай крюк с этой стороны, — строго сказала она. — Сантиметров тридцать от края. Осторожно. Как наткнешься на какой-нибудь предмет, нащупай ручку, чтобы зацепить ее крюком.

Чайка повиновался.

— Что за гадость они туда залили? Невыносимая вонища.

— Тебе ее не пить. А золото не имеет запаха.

— Имеет. И еще какой. Мой нюх меня всю жизнь на него выводил. Тебе тоже не приходится жаловаться на обоняние. Вот поэтому ты здесь, а не в Питере, под бочком у Мирона Шатырина. Или думаешь, я полный осел. Ничего не вижу, не знаю и не понимаю…

Он вдруг замолк и застыл.

— Так. Кажется, зацепил. — Он потащил острогу вверх, но она замерла на месте. — Иди сюда. Помогай, одному не поднять.

Они встали на стальные бордюры колодца напротив друг друга, и четыре руки вцепились в шест.

— Три-четыре, начали.

Острога двинулась с места. У добытчиков напряглись все мышцы и вздулись жилы на лице.

Из черной массы вынырнула белая крышка, затем корпус, потом ручка, за которую зацепилась острога.

— Это же бидон. Обычный молочный пятидесятилитровый бидон из алюминия.

— Заткнись и тащи.

Последний метр оказался самым трудным. Когда бидон вынырнул и повис в воздухе, нога Эдуарда соскользнула, и он едва не упал в колодец. Бидон пошатнулся, острога ослабла, и дно шлепнуло о поверхность черной жижи.

— Держись! — крикнула Вика.

Он устоял. Оба отдышались и вновь принялись за работу. Их подгонял страх, а силы давало нетерпение.

Наконец клад был вытащен наружу. Крюк соскочил, и бидон упал на цементный настил.

Чайка дернул на себя шест, и он выскользнул из женских рук.

Наступила томительная пауза, они мерили друг друга взглядами. На какую-то секунду Вике стало страшно. Но разум взял вверх.

— Брось, Эдди. Тебе ни за что не дотащить эту тяжесть до берега одному. Ты лопнешь!

Чайка со злостью ударил древком о колено и сломал багор на две части. Обе половины тут же полетели в колодец.

— Подальше от соблазна.

— Правильно, Эдди. Еще не настало время, когда мы сможем обойтись друг без друга. Ты прав. Разберемся в машине на том берегу. А теперь пора проверить содержимое этого вонючего цилиндра. Открывай крышку.

Они поставили бидон, сняли затвор и откинули крышку.

Вопль восторга эхом пронесся по ангару. Алюминиевый побитый и помятый жбан был доверху набит ювелирными изделиями!

— Мы победили! Мы победили!

Они кричали, прыгали от радости, как дети, плясали на месте, смеялись.

— Хватит! — оборвала приступ веселья женщина. — Выгружай все на землю.

— Зачем? — удивился Чайка, восстанавливая дыхание. — Ты не видишь, что он нас не обманул? Все на месте.

— Я должна быть уверена. Я не вижу слитков. Мы так долго добирались сюда, что десять лишних минут погоды не сделают.

Они встали на колени и начали выкладывать сверкавшие в ярком свете безделушки на пыльный цементный пол. Алмазы и рубины переливались, пуская точечные зайчики на одухотворенные лица с сумасшедшими глазами, в которых мелькали красные, зеленые и желтые огоньки.

Эдуард вытащил первый слиток, Вика второй.

— Вот они! Время не властно над этой сладостной тяжестью. Он блестит так же, как четверть века назад.

Чайка запустил руку в бидон. Вика успела сделать все, что задумала. Она занесла руку со слитком за спину и со всего маху ударила ненавистного врага трехкилограммовым золотым кирпичом по голому черепу.

Голова Чайки обагрилась кровью. Он отпрянул назад и посмотрел на женщину. В его глазах не было боли и страха. В них застыл вопрос: «Почему?» Как маленький несмышленыш, он не понимал и не находил ответа на самый простой вопрос.

Вика размахнулась и ударила его еще раз. Она неистовствовала. Она била, била и била, пока тяжелое тело Эдуарда с застывшими глазами не свалилось на бок и не замерло.

Бросив слиток в бидон, женщина яростно закричала:

— Жирная мразь! Золота захотел? Ты его получил. К чему шел, от того и сдох, пес поганый!

В ней появился невероятный прилив сил. Она схватила труп за ноги, подтащила к колодцу и перевернула тело на парапет. Еще несколько движений — и увесистая туша шлепнулась в черную воду. Мертвец начал медленно погружаться в густую жижу. Вика захлопнула крышку люка и, отряхнув ладони, проворчала:

— Мертвецы не тоскуют по золоту!

Собрав ценности в бидон, Вика его закрыла и направилась за тачкой.

Солнце стояло в зените. Припекало. Она отыскала тележку, развязала веревку и, скинув баллоны из-под кислорода на землю, прикатила тачку в амбар. Действовала она уверенно и методично. Она чувствовала в себе силы, ее подпитывала энергия золотых слитков.

Бидон был уложен на тачку, привязан веревкой, и она тронулась в обратный путь. Сейчас ей не хотелось ни о чем думать. Колеса катились легко, а она пела песни. Даже мертвый каменный город казался ей не таким мрачным и страшным.

Трудности начались в лесу, когда пришлось перебираться через камни и ручей. Порвались кроссовки, юбка на боковом шве, порвалась куртка. Ей стало жарко. Она сняла куртку и выбросила ее, оставшись в одной блузке.

Колеса тачки то и дело скакали по корням деревьев, отвалилось одно колесо, и тащить телегу стало еще труднее. Выступающая железная ось, лишенная колеса, то и дело выискивала себе препятствия или вонзалась в землю. Вика с достоинством выходила из положения и шла дальше. Она помнила дорогу и в указателях не нуждалась.

Когда она выбралась к берегу, то увидела только лодку. Рыбака на месте не оказалось. Ее это обстоятельство не смутило, а, скорее, обрадовало. Женщине потребовалось приложить немало усилий, чтобы погрузить бидон в лодку, но она справилась с задачей.

Скинув с ног кроссовки, она уперлась в нос лодки и столкнула ее на воду. Пришлось немного замочить юбку, чтобы взобраться на борт, но вода не показалась ей холодной.

Она дернула за шнурок, и мотор заревел. Теперь оставалось добраться до берега и попасть в нужную точку. Тут проблем не будет. В лодке лежали их вещи, компас, бинокль и прочие атрибуты путешественников.

Вика вывернула руль, повернула лодку к. океану и потянула ручку газа. Легкая посудина понеслась по волнам в бескрайний простор океана.

Прапорщик наблюдал за событиями с берега через бинокль. Он включил передатчик и сказал в микрофон:

— Тимохин, передай капитану, лодка отошла от берега. Партию выиграла женщина. С меня бутылка, я ставил на толстяка. Цилиндр с ней. Доставила его на тачке. Все, конец связи.

Сержант Тимохин дежурил в комнате связи и мог вести переговоры со всеми благодаря мощной стационарной рации. Через минуту сообщение прапорщика получил капитан Гостев, который вместе с Сироткиным наблюдал за противоположным берегом в бинокль, бросив якорь в полукилометре от причала.

— Ты был прав, Илья. Тачку могла заметить только Вика. Я был лучшего мнения об Эдуарде.

— Дело не во мнении, а в характерах. Когда они находились в Питере, Чайка мог руководить и влиять на процессы. Но их путь оказался слишком длинным и трудным. Чайка терял силы и надежду, он слабел, а Вика набиралась энергии и кипела от злости. Она всю жизнь всего добивалась с боями, это для нее естественное состояние. Чем труднее обстановка, тем больше концентрация ее сил и жажда победы. Она не могла проиграть.

Нервишки стали сдавать. Сергей уже не на шутку беспокоился за Олега. На данном этапе операции могло произойти самое неожиданное и худшее.

Он сделал пять шагов в сторону кустарника, как услышал мелодию, исходившую от мобильного телефона. Сергей вернулся и взял трубку с сиденья вертолета.

— Слушаю.

— Это правильно, Олег, что ты слушаешь. Я внимательно наблюдаю за берегом. Надеюсь, ты сумел там навести порядок. Я в тебе не сомневаюсь. Но должен тебя огорчить некоторым образом. Круг полностью замкнулся. Все в сборе. До развязки остались минуты. Твой главный конкурент полковник Трифонов все же успел к столу и занял почетное место. Его машина выехала прямо на берег. С ним его помощник капитан Куприянов. Вика покинула остров, прихватив с собой золото, и на всех парусах мчится к причалу, прямо к Трифонову в объятия. Она сделала больше половины пути, и я скоро увижу ее в бинокль. Это все, что я могу тебе сказать, майор. Свою диспозицию ты выбрал сам. Твой ход. Может быть, ты его найдешь, но я его не вижу. Прощай, майор.

Сергей отбросил трубку в сторону. На решения у него не оставалось времени, приходилось действовать.

Сергей обошел машину, открыл дверцу и, схватив пилота за рукав, выдернул парня наружу. Тот шлепнулся на землю и проснулся. Не понимая, что произошло, бедолага мотал головой и пытался прийти в себя.

— Извини, старина, но мне срочно нужно слетать за сигаретами.

Сергей включил двигатель, пропеллер завертелся. Мотор начал набирать обороты. Бороздин включил тумблер, нажимал кнопки, двигал рычаги, и наконец машина оторвалась от земли и начала подниматься в воздух.

Когда вертолет взлетел над макушками деревьев, Сергей увидел всю обстановку. Он пролетел вдоль берега над скалами. Сироткин не врал. На берегу действительно стояла машина, возле которой топтались двое мужчин. В остальном берег пустовал. Все рыбаки вышли в море. Такой погоды уже давно никто не помнил.

Пролетев песчаную косу, Сергей повернул штурвал и свернул к океану. Он видел одинокий глиссер на подводных крыльях, в котором сидели двое мужчин. Сергей набрал высоту и взял курс на восток. Теперь его никто опередить не сможет, он сам решит все, что ему предначертано сделать. Старуха из кавказской деревушки видела куда дальше, чем все эти сыщики, вместе взятые. Он не верил в предсказания, он верил в людскую мудрость.

Через пять минут полета Сергей увидел несшуюся по волнам лодку, которой управляла женщина. Вот и она.

— Ну здравствуй, красавица. Долго я ждал этой встречи.

Сергей пролетел над ней, сделал разворот, снизил высоту и пристроился в хвост летевшей по гребням волн лодке. Держа правой рукой штурвал, левой он достал из-под сиденья карабин и положил его на раму дверцы, выставив ствол наружу. Опыт боевого летчика не успел покрыться ржавчиной. Первый выстрел поразил цель. Пуля угодила в подвесной мотор лодки. Тот фыркнул пару раз и заглох.

Сергей пошел на второй заход.

Вика закрыла голову руками и закричала. Таких проклятий еще не слышала земля. Но море их выдержало. Когда вертушка пролетела над ее головой, она замахала кулаками, извергая отборную брань.

Только вот сделать она уже ничего не могла. Лодка прошла некоторое расстояние по инерции и остановилась, раскачиваясь, как люлька.

Вертолет кружил над ее головой. Кто это? Бог или дьявол? Как судьба посмела над ней так измываться? Почему? Глупый вопрос. Ничего глупее не придумаешь. Эдди тоже задал его в последние секунды своей жизни.

Вертолет пошел на снижение, и раздались новые выстрелы. Вика стояла в полный рост и даже не пригнулась. Она стиснула зубы и пожирала железную машину взглядом. Ни одна пуля не коснулась ее. Ей показалось, что она увидела глаза мертвеца. За штурвалом сидел человек, которого не было на свете.

Вертолет поднялся над лодкой и завис в воздухе. Стрельба прекратилась.

— Сволочь! Видишь, меня пуля не берет. На бабу с оружием и под броней! Трус!

На секунду она замолкла, почувствовав холод в ногах. Вика медленно опустила голову вниз. Дно лодки покрывала вода, и в четырех местах били фонтаны. Пули достигли своей цели. Они попали туда, куда должны были попасть.

Вика упала на колени и начала ладонями выгребать воду, выплескивая ее за борт, но вода неумолимо заполняла лодку. Никакие усилия не могли спасти ее от неминуемой гибели.

Вика села на нос лодки и обеими руками вцепилась в ручки бидона. Это была смертельная хватка бульдога. Фаланги пальцев побелели. И уже никакая сила не могла ее оторвать от своих сокровищ.

Лодка наполнилась водой и начала тонуть. Вика погружалась вместе с ней. Тяжелое золото потащило женщину ко дну. Она не думала о смерти, она не думала о жизни. Ее мышцы были парализованы, а мозг атрофирован.

Метр за метром ее тело уходило в глубь океана, вода сдавливала каждую точку, каждый ноготок, каждую родинку. Еще мгновение — и лопнут перепонки, а потом голова и все остальное.

Сколько это длилось, она не понимала, но произошло невероятное. Ее пальцы на мгновение ослабли и расцепились. Такое могло случиться только против ее собственной воли. Океан тут же выкинул ее на поверхность, словно поперхнулся.

Ее голова появилась на поверхности, и Вика с жадностью начала глотать воздух.

Сергей выжидал. Увидев Вику, он облегченно вздохнул. Открыв дверцу, он скинул вниз бухту с канатом и начал снижаться.

Рядом с Викой в воду упала веревка. И опять сработал инстинкт. Она подплыла к ней и вцепилась в канат руками. Подтянулась чуть выше и обвила веревкой ноги. Подниматься выше у нее не хватало сил. Только бы не упустить свою жизнь, как она упустила золото.

Вертолет взлетел на десяток метров вверх и полетел к берегу.

В голове Сергея всплывали обрывки фраз старухи, которая часто навещала его в тревожных снах: «Отними у сатаны желтый металл и погреби его в морской пучине и лишишь его жала ядовитого… А как только выберешься из мрака темного к солнечному краю, так твоя дорога ляжет к глубоким водам синего моря. Тернист и долог будет твой путь, тяжелым камнем на грудь ляжет. Но другого пути не ищи. Вовсе заблудишься».

Сергей улыбался. Он свою миссию выполнил. Теперь Олега бы из трясины вытащить, а там будь что будет. Все бренно на этой земле.

На горизонте появилась темная полоска берега. Сироткин уже выбрался на камни неподалеку от причала и подбирался через огромные валуны к пляжу. На секунду он замер. Все, кто видел это зрелище, открыли рты. Цирк над океаном. На низкой высоте летел вертолет, а под ним, метрах в пятнадцати, почти над самой водой несся человек. На таком расстоянии увидеть веревку было невозможно. Женщина будто бежала по волнам наперегонки с железной стрекозой.

Видение длилось не больше нескольких мгновений. Вертолет достиг берега и завис над пляжем в двадцати метрах от машины, где стояли двое обалдевших мужчин. Женщина висела в воздухе метрах в трех от земли.

Сергей достал нож и перерезал канат. Вика камнем упала в рыхлый песок, обрезок веревки накрыл ее сверху.

Сергей поднял машину вверх и вернулся на поляну, с которой улетел. Посадив вертолет, он выключил двигатели, выскочил из машины и направился на поиски друга. Он не сомневался в том, что Олег жив. Другое дело, что он не довел свое дело до конца, но ведь не каждый раз удается захватывать дворцы афганских правителей. Есть вещи и поважнее.

Вика сбросила с себя веревку и поднялась. Море, скалы, песок, какая-то машина, люди — все это не имело никакого значения. Она не могла понять, как ее руки могли выпустить золото и дать уйти ему на дно. Где-то в подсознании, больном подсознании, ей казалось, что она могла бы доплыть с ним до берега.

Вика пошатнулась, но устояла. Пляж раскачивался под ее ногами, как лодка на волнах.

Нет, ее так просто не выбьешь из седла. Она достанет свое золото, даже если оно провалилось в тартарары, в преисподнюю к дьяволу. Это ее золото, и она его никому не отдаст. Нужен план. Умный, расчетливый и методичный план. Нужно только напрячь мозги, и она найдет выход.

Так это или нет, но Вика тронулась с места и пошла вдоль берега туда, где находится тупик, где скалы срастались с океаном, а песчаная коса уходила в бескрайние синие воды бесконечности.

— Я найду выход… — шептали ее губы.

Трифонов тихо сказал:

— Ну что, Семен? Это все, что нам осталось. Будем брать.

Он успел сделать два шага по направлению к женщине, как услышал голос за спиной:

— Остановитесь, полковник.

Трифонов резко обернулся.

В десяти шагах от их машины у высокого валуна стоял Сироткин. Человек с холодным лицом, острым взглядом и усталым видом.

— Вам эта женщина не нужна, господин следователь. Пусть идет себе, пока ее несут ноги. Она свое получила.

Сироткин подошел ближе к машине, присел на камень и закурил.

Куприянов не вмешивался. Он ждал указаний Трифонова, постоянно посматривая назад, где вдоль берега, пошатываясь, медленно удалялась Вика, погружая босые ноги в мокрый белый песок. Далеко не уйдет, они ее нагонят, думал капитан.

Женщина уже не торопилась. Она едва держалась на ногах, брела вдоль берега и безразличным, помутневшим взглядом смотрела вперед. Вряд ли она чувствовала боль. Человек, лишенный всего, кроме опустошения, ничего не испытывает.

— Вы, Илья Романович, хотите выступить в роли адвоката? — спросил Трифонов.

Сироткин криво усмехнулся.

— Удивительно, такой человек, как вы, с вашим опытом и знанием законов, допустил столько ошибок. Облава в гостинице «Октябрьская» в Уфе. Представьте себе, что вы их там арестовали. И что? Вас, как и всех охотников, гонит вперед азарт. Я подпустил вас так близко к зверю, чтобы вы взяли его под контроль, а вы решили набросить на него аркан и все испортили. Сами себе испортили. Хотел бы я знать, какое обвинение вы предъявили бы им? В чем? Через сорок восемь часов вам пришлось бы извиниться и выпустить их на свободу. Ведь это только вы знаете, что они преступники. Угон самолета? Допустим. Но этим делом занимается ФСБ. Это не ваша компетенция. Поймать банду террористов, чтобы передать их в руки Ершова? Вряд ли. Такой оборот вас не устроил бы. Ваша задача — поймать их с поличным: банковскими слитками на руках, тогда вы могли бы выдвигать обвинение в убийствах прошлогодней давности. Слитки — ваша главная и единственная улика. А их-то у них не было, и вы об этом знали.

— Вы забываете, любезный адвокат, что Чайка похитил золотых изделий на сумму свыше пяти миллионов долларов.

Трифонов высказался не очень уверенно.

— Да-да, Александр Иваныч, — пожал плечами Сироткин. — Но и здесь у вас нет никаких доказательств. Григорий Чайка — бизнесмен. Он собственник, частный предприниматель, исправно плативший налоги. Он вправе закрыть все магазины и распустить сотрудников. Он хозяин. А что касается ювелирных изделий, то он бы вам сказал, что все они целы и лежат в банковском сейфе. А он со своей семьей путешествует по России во время отпуска. Какое дело вам до его магазинов? Вам же не подавали заявлений зарубежные партнеры Чайки. И не могли подать. Этим занимается суд.

— Хорошо. Но все они пользовались поддельными паспортами, имели не зарегистрированное огнестрельное оружие. Оснований достаточно.

— И ради такой мелочевки старший следователь по особо важным делам прокуратуры, полковник юстиции, человек немолодой, с больной ногой, носится по России?!

— У нас имеются свои упущения в работе. Но если бы я их арестовал в Уфе, то мне удалось бы сохранить жизнь Чайке-младшему и, как я понимаю сейчас, старшему тоже.

— Вряд ли. Прокаженных ничто не спасет. Они сами выбрали свой путь. От судьбы не уйдешь. Люди сознательно шли на свою гибель и понимали это. Но золото сильнее разума.

Сироткин выбросил окурок и закурил новую сигарету. Трифонов обернулся. Вика все еще куда-то шла.

— Этой женщине вы никаких обвинений предъявить не сможете, полковник, — продолжал Сироткин. — По вашей линии она чиста. Ангел. Пусть идет, ей недолго осталось.

Трифонов перевел взгляд на Сироткина.

— Они копались в отходах на острове?

— В том-то все и дело. Они побывали в зоне активной радиации, куда без специальных костюмов с особой защитой не заходят. Хватит десяти минут, чтобы схватить смертельную дозу облучения. Она умрет тихо и безболезненно.

— Жестокий вы человек, Сироткин.

— Нет. Я из тех, кто привык отдавать долги.

Илья встал, выбросил сигарету и зашагал в другую сторону.

— Что делать будем, Александр Иваныч? — растерянно спросил Куприянов.

— Возвращаться домой, Семен. Эту партию мы проиграли.

Трифонов еще раз оглянулся. Вики уже не было. Она растворилась в тумане.

— Мираж! Мы гонялись за миражом, Семен. А он растаял.

Полковник направился к машине.