Явление III

МОРДАШОВ (один, ходя по комнате и размышляя). Александр Фролов! Аз и ферт! Этого бы только мне и нужно… Прозевал! Нечего делать, прозевал. А жаль! Очень жаль. Необычайно жаль!.. Надо опять искать моих вензелей… А все этот Алексей Фурсиков втянул меня в хлопоты… Представьте только себе. Был у меня приятель… Человек богатый, то есть положительным образом богатый… и холостой… На вид решительно холостой… Ударили мы с ним по рукам… сговорил я за него Любу. Ну наирешительно сговорил… Жена и дочь у меня было я руками и ногами, да ведь у меня расправа коротка: молчать! (Грозя пальцем.) Молчать, ни слова. Я так хочу! И все пошло как по маслу. Ну, совершенно как по маслу. Угораздило же меня пустить ему пыль в глаза… Ну, знаете, этак из самолюбия и ему и всем захотелось пустить пыль в глаза… Постой же, думаю, пусть дивятся! Дочь одна, так дам же ей приданое… Вот какое дам приданое. У меня ведь, знаете, прикоплено кой-что… Я ведь себе на уме… Был случай, хороший случай… не упустил, понакопил-таки… наиположительным образом понакопил. Я ведь только представлялся таким… Право, только что представлялся… а ведь я себе на уме. Вот я и давай делать белье из голландского полотна. Из настоящего голландского!.. Давай покупать фарфоровую да фаянсовую посуду. Да ведь все английскую посуду!.. Давай заказывать серебро, и ведь этакое, знаете, серебро а-ля-рококо… И ложки, и вилки, и ножи, и чайники, и молочники… Ну, словом, всего двадцать три фунта выделал, с лишком двадцать три фунта а-ля-рококо восемьдесят четвертой пробы… Но это бы все еще ничего… а пыль-то я хотел пустить в глаза вот чем…. На всем на том велел я вышить и вырезать вензеля: «Аз и Ферт», то есть, Алексей Фурсиков. У всех, мол, больших господ делают вензеля, так и у нас будет сделано… И сделал, право, сделал. А он, жених-то мой, Алешка-то Фурсиков, почти перед самым днем свадьбы приходит и чуть не воет… Просто чуть наинижайшим образом не воет. Виноват, говорит, что хочешь делай, говорит, не могу жениться на твоей дочке, говорит. Я так и обомлел… Что ты шутишь, что ли, говорю?.. Нет, говорит, не шучу… На меня, говорит, хочет подать просьбу экономка. Ну, понимаете, экономка… ребята… Что было делать? Разругал его, выгнал вон. Наипозорнейшим образом выгнал вон, а приданое вот и осталось на шее с вензелями. Что ж ему пропадать, что ли? Продавать за бесценок, что ли? Стирать с серебра, что ли, вензеля?.. Нет, я не так глуп. Я давай искать жениха Любе с таким именем и фамилией, чтоб подходил под мои вензеля… Ведь умно? Правда, ведь очень умно?.. Недавно представился было мне случай, неичуднейший случай, да прозевал. Пошел я прогуляться в Екатерингоф…. Сел на скамеечку у озерка… Вижу, сидит подле меня этакой франтик и курит сигарку… Я и вступил в разговор… Досадно, говорю, не взял сигарок… а чудно бы здесь покурить на вольном воздухе… Да не угодно ли, говорит, и подал мне сигарку. Подал самую настоящую сигарку… Знаете, это было мне так приятно… Ну, понимаете, вежливость! Такая деликатная вежливость… Я и спрашиваю: позвольте узнать имя, отчество и фамилию… Что ж бы вы думали, он мне сказал?.. Антон Николаевич Фадеев. Меня как обухом по голове, то есть наиположительным образом как обухом. Да ведь ни с чего другого, а от радости. Аз и ферт. Просто в глазах потемнело, решительно потемнело… Стой, говорю, тебя-то мне и надо. Глядь, а уж его и след простыл! Бежит за какими-то сорванцами… Я за ним, он от меня, только и видел. Сколько ни искал, часа четыре искал… не нашел… нигде не нашел. Сколько потом о нем ни узнавал, ничего не узнал, решительно ничего не узнал…. Так уж было досадно, что и сказать нельзя!.. А ведь какой жених-то был! Какой наипревосходный жених! Антон Фадеев! Ну, словом, мой вензель, ну совершенно мой вензель… Несчастие, наижесточайшее несчастие! Однако ж, сегодня у меня есть надежда на одного человека… Я жду его с часу на час… Признаться, стоило мне денег… Стоило порядочных денег заманить его сюда!

Слышен звонок.

Звонят… Не он ли? Ах, как сердце замерло… Фу, как замерло! Идут. (Увидя входящего Фиша.) Так и есть!.. Незнакомый мужчина! Решительно незнакомый.