"Пламя Луны" - читать интересную книгу автора (Горовая Ольга Вадимовна)Глава 17Килим знал, что Даниил разгадает этот план. Он был его воспитанником. И, было бы наивно полагать, что имея такое количество зацепок, мужчина окажется не в состоянии проследить их изначальный путь. Да, это Килим и Арман подтолкнули отца Колина к предательству, и именно они, принесли Дочь и двух ее наследниц в жертву, зная, что только одна из трех имеет силу, чтобы сломить гаррунов. Чтобы навсегда избавиться от Пылающего, подчиняя ненавистный народ Матери. И ради того, что предсказала Луна при рождении кашима, Килим пожертвовал однажды и Хранительницей, и той, которую любил… он сам отошел, когда проклятый гаррун убивал старшую дочь. Но за это, спустя несколько мгновений, Килим вырвал его сердца, презрев силу, верша возмездие лишь собственной яростью и болью. Только вот, и его сердце осталось лежать там, окровавленное и остановившееся, с непониманием и осознанием предательства, смотрящее на него из глаз любимой, которой он так никогда и сказал о своей любви. Оберегающий, который нарушил все законы своей касты, встал, подходя к окну, и пристально всмотрелся в абрис Луны, тающей в предрассветном небе. Даниил был прав, у него давно не было и души, она истаяла от неутихающей боли. Душа ушла,… боль осталась. Он стольким жертвовал, чтобы достичь своей честолюбивой цели, что давно не задумывался над тем, чего будет стоить это советнику однажды. Его друг, который отказался идти на поводу. Он умер вместе с наследницей, до конца защищая ту, которую любил. Знающий о планах Килима, но не имеющий возможности изменить их. И у Даниила не будет шанса, что бы кашим себе не возомнил. Это была их единственная возможность. Иначе, Мальком с успехом использует свои резервы, которые, так или иначе, возникали при исполнении планов обеих сторон. Когда силл"ины получали что-то, часть силы, мельчайший нюанс, переходил и к гаррунам. Но, Пылающий был достаточно умен, чтобы и из золотой пыли создать самородок. Нельзя было упускать этот шанс. И советник совершенно не собирался делать этого. Ни за что. Мужчина сел на пол, и себе не признаваясь, что, просто, почти на пределе. Нет, это было абсурдом, подумать о себе такое. Его тело было сильным, его разум был так же остр, добавился только опыт, и манящая близость цели. Так, отчего бы ему опускать руки, и молить Мать о покое? Если только… Он хотел бы унять эту боль. Хранительница не спала, хоть и знала, что именно так считал Даниил. Она слышала, удаляющиеся по коридору, шаги Оберегающего, но не сделала и попытки остановить любимого. Иллия могла не понимать. Часть Селены в ней, умела использовать любую, полученную о ритуалах, информацию. Они вспоминали вместе, и их не утешали выводы, которые рождались в сердце Дочери. Конклав… Иллия могла понять их мотив. Но, она не могла принять их методы. Понимание того, что, скорее всего, советники сотворили с ее семьей, с нею самой и, что, без всякого сомнения, желают сделать с ними… Это рождало гнев и неприятие. Ярость загоралась в ней, подпитываемая подобным, но во стократ сильнее, чувством Даниила. В своем любимом девушка ощущала смирение, согласие с таким вариантом. Она ощущала это в прерывистых, надрывных, но усмиряемых, волей кашима, ударах ее - его сердца. В рвущемся, стремящемся убежать из-под его воли, его - ее дыхании. Она не могла переносить этого. Однажды Иллия сдалась, поверив в безнадежность и невозможность изменить путь. Даниил же боролся, не давая отчаянию отвернуть его от цели. И в том, что стояло перед ними сейчас, кашим, скорее всего, видел логичное продолжение этой борьбы. Иллия не была согласна с этим. Похоже, настал ее черед доказать, что все предыдущее сражение любимого, не было бесцельным. Даниил стоял на вершине восточной башни, упираясь кулаками в холодный камень парапета. Он пытался совладать с собой. Старался напомнить о том, что это было, и есть целью самого его существования. Но, не мысли о задуманном наставниками пугали его. Кашим всегда был готов к смерти. Тем более, он готов был умереть для нее… Ужас рождало незнание того, что будет с нею после. Кто защитит его любимую? Кто будет оберегать ее? Килим давно создал этот расклад, и не было причин сомневаться, что план был идеален. Есть ли хоть малейший шанс, что можно свернуть на бездорожье, чем, в таком запале, Даниил грозился ему? За десять лет своей борьбы мужчина считал, что шанс есть всегда. Но, разве не была и его победа над ними, учтена в этой схеме? Оберегающий с силой ударил холодный камень, понимая, отчего Иллия так тяготела к боли. Теперь и Даниил был готов прибегнуть к этому методу, в попытке прояснить разум, найти решение. Однако, даже боль от многочисленных ударов, не помогала ему. Он так хотел бы изменить что-то. Но, зная все стороны своих учителей, кашим просто не видел выхода. Где та лазейка, которую всегда оставлял ему Отец? Где их вариант? Раз за разом, с силой опуская руки на шершавые и неровные края камней, окрашивая их в кровь, Даниил готов был кричать от ярости, как тогда, стоя в Круге священных камней. И не видел выхода. Даже то поражение, то блуждание по слоям реальности Круга, было, без сомнения, предусмотрено ими. Кашим понимал теперь каждый шаг, каждую мелочь, каждую веху пройденного пути. Рождение… его… ее,…их становление,… их путь… Предательство и смерть… Их любовь… Поражение Даниила, и его борьба… Дружба с Колином… и снова предательство… Нападение Малькома…, их уход, окропленный силой ритуала… Как можно сбежать, вырваться оттуда, где все продумано за тебя? И удел идущего, лишь отмечать своей кровью каждую версту пути во славу Матери? Как?! Но, он готов был идти дальше, готов… лишь бы знать, что Иллия будет в безопасности и после… Только, кто мог обещать это Даниилу?! Килим?! Ну, а кто решиться поверить ему?! Пламя взвилось в замке, покоряясь его ярости, которую и боль не могла обуздать. Ветер кружил вокруг стен замка, развевая его волосы, только… и стихии не находили выхода бушевавшей в нем энергии. Он все готов был сделать ради нее, но… будет ли это гарантией хоть чему-то?! Мужчина не слышал слабого скрипа двери, просто теряющегося в вое ветра его стихии. Не видел тихих шагов, приближающих ее к нему. Но, он застонал от отчаяния и безнадежности, ощущая руки любимой, обнимающие его. Почти уверенный, что у них нет иного выхода, не видя его. Мужчина прижал Иллию к себе, чтобы ощущать, как стучат их сердца. Он позволял ее рукам скользить по его шрамам, опуская свое лицо в платину ее волос. Даже то, что он взял себе ее метку, было предусмотрено ими… И эта мысль, разрушила контроль и выдержку Даниила. Кашим покрывал ее лицо порхающими поцелуями, понимая, что девушка знает, чувствует его ярость и боль. По серебряному шторму в глаза - он читал, что и ее ярость не меньше его. Он любил ее. И готов был на все. Только сердце, душа - не были согласны с этим, прорываясь неистовым ревом бури, на бушевание которой, они просто не обращали внимание. Он приказал себе забыть, накрывая губы Илли своими устами, вдыхая запах ее кожи, обостренный озоном сверкающих молний, которые были не только его… Даниил лишь хотел потеряться в ней, не понимая…, не говоря… Пусть и хотелось растереть в порошок каждый камень замка, от того, что Оберегающий уже знал, кому Конклав предначертал быть с нею после… Гарруны подходили к границе, но и силл"ины не оставляли Хранительницу незащищенной. Люди приняли нейтралитет. И все их технологии были бессильны в открытом противостоянии стихий. Они выберут потом, отдавая предпочтение сильнейшему. Иллия сидела на подушке, упираясь спиной в холодную каменную стену стрельчатого проема окна, и держала в руках кружку миссила. Девушка старалась отрешиться от всего. Не думать, и просто получать удовольствие от этой, каждой конкретной секунды и минуты жизни. Она не хотела вспоминать, что впервые поругалась с Даниилом, проклиная его смирение и готовность подчиниться. Никогда она так не делала, не в счет были эти десять лет. Это нельзя было называть скандалом, не так ли? Он боролся и был вместе с ней все то время. Не в счет была та ночь в восточной башне, сегодня в ее криках не было обиды - только боль и мольба и не сдаваться… Мужчина ничего не сказал ей в ответ, развернувшись и выйдя из комнаты. Ни единым словом не ответив на надрывный крик. И теперь, Хранительница не знала, как вернуть хрупкий мир и радость в душу, которая так ненадолго расцвела там после всех этих лет. Да и с чего ей было бы радоваться? Конклав, как обычно, грубо вытоптал все, что могло доставить удовольствие Наследнице. И она уже не жалела кусочка в своем сердце для лютой ненависти к ним. Но, по бушующему пламени в камине, она знала, что и Даниил не спокоен. Ярость не сопутствует смирению, не так ли? Наследница не верила, что он готов отказаться от борьбы. Не хотела это признавать. И, не собиралась опускать руки. Ведь и он не опустил их однажды… Сделав глоток горячего напитка, Хранительница прикрыла глаза, вглядываясь в разноцветные штрихи и точки под веками. Когда Мальком будет готов, он начнет свой собственный ритуал. Она должна будет ответить. Дочь должна будет успеть раньше. И ее ритуал, должен был быть стремительным и кровавым. Иначе, Иллия умрет. Как и вся надежда народа Луны. Потеря последней Хранительницы не то, что позволит чувствовать себя победителем силл"инам, не правда ли? Они определили ей жертву. Избрали того, в ком бурлила сила, с избытком отмерив эту мощь. И ее объем, должен был определить исход ритуала в ее сторону. Но, была небольшая заминка - Дочь не желала приносить эту жертву. И у нее был запасной вариант. Не только Даниил был столь силен, в конце концов. Они оба выиграли от того обряда. Иллия никогда не просила о своей доле, не смирялась и не принимала своей судьбы. Она сопротивлялась. Она отрицала. Не хотела признавать. Но, теперь ее сущность была тем единственным, что могло изменить предначертанный им путь. Сидя на подушках, укрывающих холодный и твердый камень, девушка так крепко сжимала кружку, что, не будь сосуд из металла, давно бы треснул в побелевших от напряжения пальцах. Все свою жизнь они боролись за право идти по своему пути. Они бились об каменную кладку, ограждающие дорогу, по которой, традиции и обычаи их народа вели несогласных влюбленных. Но, разбивая руки в кровь, и щедро орошая ею каждую пядь ненавистной дороги, им так и не удалось свернуть в сторону. Должно ли было это заставить Иллию поверить в невозможность самоопределения своего пути? Возможно. Но, Дочь увидела и другой вариант. И она не собиралась упускать, пусть и призрачную, но возможность. Не было у нее иного выбора, но и два варианта, лучше одного. А уж этот выбор ей нравился гораздо больше… Селена смеялась, наслаждаясь свободой. Дочь Луны так давно не отпускала свою силу. Но теперь, она бушевала подле нее, сметая все вокруг. Ветер сбивал стоящих рядом, заставлял преклоняться перед мощью Матери, воплощенной в Дочери. Мальком начал свой ритуал, но Селена была готова. Иллия ушла, отступила, почти исчезла, покоряясь этой силе, отдаваясь ей. Даже конечная цель не имела значения. Победа. Вот все, что играло роль. Средства - уже не были важны. Стихии бушевали, взрываясь разрядами молний. Искры кололи ей кожу, сбегая каплями плавленого серебра по белым линиям узора. Сила жгла ее, опаляя собою. Но, Селена только смеялась, чувствуя, как развеваются ее волосы и молнии вплетаются в них. Им нужна была жертва? Она даст им ее! И ни что не будет более важно для Хранительницы! Кому какая разница, что будет после?! Безразлично, как будет Наследница жить! И сможет ли, вообще, дышать после этого… Ни что не имело значения. Ничто. Только победа. Он знал, понял, какое решение она приняла. Селена видела это в зеленых глазах кашима. И, когда Даниил сделала к ней первый шаг - сила взорвалась, вспарывая кожу Оберегающего, стирая шрамы, рисуя новые, которым уже никогда не будет суждено покрыться рубцами… Дочь смеялась, чтобы не потерять себя… Но, терпела в этом поражение. Она вскидывала руки к Матери, и та отвечала ей, усиливая Хранительницу. Гарруны не имели шанса. Не тогда, когда в жертву приносят столь многое. Кровь. Ей казалось, что ее окружают красные потоки. Боль. Она ощущала ее горький и острый вкус. Крик. Кто мог бы определить его источник в этом хаосе? Селена кричала…, но не только ее голос смешивался со стихией. И сила текла по вскрытым венам, пропитывая плоть. Она капала на землю, освещенная светом Луны. Ее ручейки стекались, образуя линии, вычерчивая новый, столь важный узор, к которому вела вся ее,… вся их жизнь… Наследница шла по пути, который они выбрали для нее. Она перестала бороться. Селена просто шла, ведомая Матерью. Отбросив себя, и не думая о том, что будет с Хранительницей после… И Луна помогала ей, поддерживая все, что творилось во славу Ее. Холодной родительнице нет дела до мук и боли своих Дочерей. Кожа уже не рвалась, нечему было, более, рваться. Но сила требовала выхода, терзая обнаженную плоть. Круша кости, размалывая внутренности. Взрывая сердца. Любое место было пригодно для узора. Любое место могло быть вехой ее обряда, этапом ритуала. И Селена вершила его. Слабость накатывала на Хранительницу, грозя нарушить обряд. Нет! Это было столь не к месту. Так не вовремя. Это могло испортить все. Поломать то, ради чего Селена пожертвовала собою. Наследница отказывалась сдаваться… Но сила начала утекать, просачиваться сквозь пальцы. Она не могла допустить этого. Но слабость охватывала ее. И не откуда было взять поддержку. Ей было отказано в ней… Безвольные руки почти упали, придавливаемые тем, что содеяли, сокрушенные тем, что не в силах довести до конца… Но, им не дали поникнуть… Сила… в последнее мгновение ей вернули ее…, давая закончить то, что Селена вершила… И Дочь упала на землю, пропитанную кровью. Она не ощущала ее. Селена рыдала, закрыв глаза, теряясь в темноте… Тьма…, тишина…, покой… Ей так хотелось остаться в этом. Забыть о том, что она сотворила своими руками. Не вспоминать никогда. Иллия хотела бы сделать вдох, но легкие жгло, от надрывного крика, и сердце сбивалось, в осознании жертв. Ей не хватало воздуха, но не было сил набрать его, не было возможности совершить этот простой механических акт. Как можно после такого дышать? Но, Конклаву же подобное не мешало дышать и жить так долго, не так ли? Так почему должно мешать ей? Слабый всхлип сорвался с ее потрескавшихся губ. Всхлип, перерастающий в истерику. И Хранительница начала рыдать, оплакивая себя, то, что она сделала. Теплые руки обхватили ее щеки, и губы прижались к устам. Пальцы пробежались по волосам, даря покой и исцеление. - Дыши, малыш. Родной голос - и больше ничего не имело значения. Иллия прижалась к его груди, не раскрывая глаз, зная, что все на земле стоит этого. Его руки, обнимающие. Губы Даниила, скользящие по скуле, и мягкие касания пальцев. Тело мужчины, прижатое к ее. Какая разница, сколь многим ей…, им - пришлось заплатить? Теперь, они были вместе. И, никто не мог уже помешать влюбленным. Даниил пошел с нею, проходя до конца этот путь, который Конклав предопределили им. Но, в самом конце - они свернули в сторону… Предугадывали об этом советники? Вероятно. Но для Иллии и Даниила - это, более, не имело значения. Дочь должна была принести жертву. Того, кто имел силу и мощь. Но, иногда, сложение сил и потенциалов, имеет не меньшую энергию. Она должна была убить одного - а убила бесчисленное количество. И Даниил был в этом с ней. Не было теперь, кому указывать им, как поступать. Конклава более не существовала. Жертва одиннадцати Оберегающих, приправленная кровью многих, сработала не хуже жертвы одного. И Наследница знала, что более не будет у ее народа таких учителей. Она не допустит этого. Теперь, Дочь будет направлять свой народ, опираясь на того, кого любила больше жизни. Она перестанет искать прозрение в боли. Они бились и сражались с миром за каждый сантиметр, каждую пядь свой независимости. Рвали оковы и цепи, пытались сломать традиции и связи родов. Разбивали сердца и души в кровь… Они не покорялись, даже в смирении выказывая несогласие… Но, лишь вчера, Дочь осознала, что для того, чтобы обрести свободу, иногда, просто достаточно пройти свой Путь до конца… Конец. |
||
|