"Палачи и киллеры" - читать интересную книгу автора (Кочеткова П.В., Ивановна Ревяко Татьяна )

После страшной казни прапорщика Чернова прошло несколько дней. Барон
был уверен, что в расстреле казаков принимала косвенное участие г-жа
Голубева, и приказал вызвать ее из обоза в дивизию. Г-жа Голубева приехала.
Эта отважная женщина-красавица не льстила себя надеждой на что-либо хорошее,
но из чувства гордости и женского достоинства приехала на казнь. Барон
приказал поместить ее в юрту к японцам. Те были ошеломлены, поражены ее
красотой, и любезность их была бесконечной. Прошло часа два, Барон вызвал к
себе мужа Голубевой и сказал ему: "Ваша жена ведет себя неприлично. Вы
должны наказать ее" "Как наказать, ваше превосходительство?". - "Дадите ей
50 бамбуков". Голубев замер, а барон обратился к адъютанту: "Ты будешь
наблюдать, и если муж плохо будет наказывать свою жену, повесить их обоих.
Понял? Идите". Голубев шел пошатываясь. Потом остановился и говорит: "Есаул!
Мы были с вами в хороших отношениях. Помогите мне. Дайте револьвер, и я
сейчас же застрелюсь". "Бросьте говорить глупости. За эти ваши слова и меня
барон повесит", - ответил я. Описывать жестокую картину экзекуции не стоит,
она жутка, безнравственна, но несчастная женщина выдержала наказание без
стона и мольбы. Молча встала и пошатываясь пошла в поле. Потрясенный
зрелищем адъютант приказал вестовому взять ее под руку, а сам с докладом
отправился к барону: "Ваше приказание выполнено!". "Хорошо, послать ее на
лед, пусть там еще походит", - сказал он. "Ваше превосходительство, да она и
так еле жива". - "Молчать и исполнять то, что я говорю. Не сдохнет!"
Адъютант понуро зашагал к жертве: "Слушайте, мадам, меня вы простите, но что
я могу поделать, когда каждую минуту жду вашей же участи. Барон приказал вам
идти на лед". Женщина молча пошла к реке. Дошла до середины, зашаталась и
упала. Адъютант уговаривал ее встать: "Мадам, продержитесь еще немного. Вы
же замерзнете". Но женщина не подымалась, и офицер бросился к барону: "Ваше
превосходительство, она стоять не может. Замерзнет еще". - "Ну, ты раскис от
юбки. Скажи ей, что если она не будет ходить, то еще 25 бамбуков получит.
Ну, марш, юбочный угодник!"
Женщина, шатаясь, ходила по льду, а адъютант стоял на берегу и смотрел.
Его нервы, привыкшие ко всему, не выдерживали картины истязания женщины,
прошел час, и из юрты Унгерна послышался крик: "Есаул!". Я бросился на зов.
"Ну как она? Ходит?". - "Так точно!". - "Ну черт с ней. Еще замерзнет.
Прикажи ей выйти на берег. Набрать хворосту и разжечь костер". Я быстро
вышел, крикнул своего вестового и приказал ему набрать сухих дров, разжечь
огонь, предупредив его делать это так, чтобы барон не знал. Вестовой
бросился в лес и скоро натащил оттуда хворосту на пять ночей. Среди темной
ночи пылал огромнейший костер, а около костра видна была одинокая фигура
женщины. Прошла ночь. Утром барон вызвал адъютанта, расспросил, как
наказываемая женщина: "Голубеву я назначаю сестрой милосердия в госпиталь.
Пусть старательным уходом за ранеными заглаживает свое преступление и пусть
туда идет пешком".
Госпиталем заведовал Сипайлов. И только страх перед наказанием барона
спас бедную женщину от притязаний этого монстра.
С врагами Унгерн расправлялся жестоко и своих подчиненных не щадил. В
этом правой незаменимой рукой барона был знаменитый человек-зверь, садист
Л.Сипайлов, которого вся дивизия именовала Макарка-душегуб.
В нем совместилось все темное, что есть в человеке: садизм, ложь,
зверство и клевета, человеконенавистничество и лесть, вопиющая подлость и
хитрость, кровожадность и трусость. Сгорбленная маленькая фигура, издающая