"Человек из Скотланд-Ярда" - читать интересную книгу автора (Фрем Фрэнсис)

ГЛАВА 10

Инспектор Булл вышел из подземки на Чансери-Лейн, прошел через переход на Джокей-Филдс и добрался до конторы господ Аплгуд, Дубс, Колтер, Дубс и Аплгуд, поверенных. Он поднялся по узкой лестнице и постучал в дверь. Веснушчатый парень, быстро спрятав в ящик стола последний роман Джона Ходка, открыл дверь и шестым или седьмым чувством определил, что перед ним находится Его Величество Закон. Его поклон был комической имитацией того поклона, которым старший мистер Аплгуд встретил посетившего их маркиза Рутгерса из Йоркшира.

— Пожалуйста, мистера Тагерта Лейтона, — сказал инспектор.

Парень проводил Булла вверх по лестнице в комнату Тагерта Лейтона, ожидая увидеть следы раскаяния на лице последнего, затем повернулся и ушел вниз. Тагерт Лейтон встал и пожал руку инспектору Буллу.

— Я пришел по делу мистера Крейки, — сказал Булл, представившись.

— Я слышал о вас, инспектор. Я как раз был в доме у Барретов, когда вы туда приходили.

— Я знаю. Миссис Баррет говорила мне. Я сразу же вспомнил об этом, как только увидел в сейфе письмо мистера Симона Крейки.

— Мистер Симон Крейки? Я понял, что это Давид Крейки найден мертвым.

— Это так и было, сэр. Но мы не можем найти Симона. Честно вам признаюсь: мы думаем, что это мистер Симон Крейки найден мертвым в доме мистера Артурингтона на Редклиф-Корт.

Лицо молодого человека выразило неподдельное изумление.

— Это может быть и не так, — продолжал инспектор Булл. — Точно мы узнаем обо всем к вечеру. Но обстоятельства очень необычны. Вот почему я и пришел к вам. Вы вели его дела?

— Да, — сразу же ответил Тагерт Лейтон. — В августе, когда я вернулся из отпуска, здесь лежало письмо. Я сейчас дам его вам. Мистер Крейки пожелал, чтобы я лично занялся его делами. Он хотел составить завещание. Я был немного удивлен. Странно для человека, имеющего собственность, не иметь своего поверенного. Я и сказал ему об этом. Он ответил, что у него есть поверенный, но хочет его переменить.

— А кто был его поверенный, мистер Лейтон?

— Уэллс, Тимоти Уэллс, Линкольн-Инн.

— Он не намекнул, по какой причине хочет это сделать?

— Нет. Просто хочет составить завещание и у него есть весьма частная информация для меня, которую даст, как только сделает кое-какие приготовления.

Лейтон помедлил и взглянул на инспектора:

— Это было строго конфиденциально.

— Тут ведь дело идет об убийстве, мистер Лейтон.

Тагерт Лейтон кивнул.

— Фактически, инспектор, дело не дошло до частной информации или чего-нибудь в этом роде. Он так ничего мне и не сообщил. Он упомянул что-то о первом апреля. Это последнее, что я от него слышал.

Булл мысленно отметил эту дату.

— Вы составили завещание?

Тагерт Лейтон поднялся, подошел к сейфу, вынув из него документ и протянул его Буллу.

— Очень простое и короткое завещание. Вы увидите. Ценные бумаги, дающие ежегодно 200 фунтов после выплаты налогов. Переходят его сестре…

— Сестре?!

— Да.

— Вы знаете ее? Где живет или вообще что-нибудь о ней?

— Только то, что здесь написано, инспектор. Миссис Роза Крейки Дункан, обращаться через Тимоти Уэлса, Линкольн-Инн. Все остальное состояние, около 100 000 фунтов, переходит к его дочери.

— О! К дочери!

Теперь Лейтон смотрел на инспектора с любопытством.

— К дочери… — повторил Булл. — Это очень интересно. Где же она живет? Вы знаете ее адрес?

Задавая вопрос, он уже заранее чувствовал отрицательный ответ. И Лейтон действительно отрицательно покачал головой.

— Я не знаю. Он велел мне оставить пустое место для ее имени. На мой вопрос: «почему?» — ответил, что скоро скажет. Я подумал, что она собирается замуж, и он хочет поставить ее новое имя — по мужу.

— Возможно, дочь живет с его сестрой.

— Вероятно. Во всяком случае, я совершенно уверен, что она не жила с ним в лавке.

— В этом я тоже уверен, — заметил Булл. — Там нет никаких следов присутствия женщины, кроме разве вот этого.

И он протянул Тагерту Лейтону маленький квадратик бумаги, который он взял из бюро в передней спальне на Теобальд-Роуд. Это была фотография ребенка в коляске. Коляску держала няня в серой форме, смотрящая прямо в объектив фотоаппарата. Ребенок выглядел как всякий обыкновенный ребенок. Тагерт Лейтон перевернул снимок. На обороте тонким паучьим почерком было написано: «Июнь 1915». Он возвратил фотографию назад инспектору.

— Похож на почерк старого джентльмена, — сказал Лейтон.

Булл кивнул.

— Итак, — продолжал Лейтон, — он почти ничего не сказал мне о ней. Фактически все дело было покрыто тайной. Но, без сомнения, он знал, чего хочет. Мое дело было сидеть и ждать его инструкций.

Булл подумал и спросил:

— Где он хранил деньги, мистер Лейтон?

— Это еще одна тайна, инспектор. Вот бумага, которую он мне дал. В этом списке 50 000 фунтов в гарантиях, содержащихся в его сейфе на Чансери-Лейн. Он имел 25 000 фунтов в отделении Среднего и Южного банка. Остальное в облигациях и закладных.

Инспектор Булл взглянул на отпечатанный лист.

— Я бы хотел иметь копию, если вы не возражаете.

Тагерт Лейтон нажал на кнопку и вызвал клерка, когда же дверь за последним закрылась, сказал:

— Есть еще одна вещь, которая может вас заинтересовать. Около месяца тому назад мистер Винсент, директор отделения банка Кингсвей, пришел сюда. Он спросил у меня, не сошел ли Симон Крейки с ума.

Булл невольно улыбнулся.

— Я ответил, что, по-моему, он в здравом уме, хотя я давно его не видел. Мистер Винсент сказал, что Крейки брал из банка большие суммы, и сейчас у него на балансе осталось около 200 фунтов. И самое забавное, что он просит, чтобы ему выдавали деньги купюрами в один фунт.

— Да, мистер Лейтон, это действительно очень странно. Что вы еще можете сказать?

— Это все. И вот список.

Булл взял бумагу.

— Благодарю вас. Если вы еще что-нибудь услышите — дайте мне знать. До свидания.

И инспектор Булл направился вниз по Чансери-Лейн.

Мистер Кернс, с сумкой в руках, медленно прошел вниз по крутой Хай-стрит до гостиницы «Лев». Он шел не торопясь, как человек, привыкший ходить по таким крутым улицам, как знаменитая Хай-стрит в Гилфорде. Зашел в кафе гостиницы, заказал себе кофе с рогаликами, приветствуя обслуживавшую его официантку гораздо более любезной улыбкой, чем та, которая досталась мистеру Лайту… Затем из «Льва» он направился к господам Бейкер и Блэр, агентам по продаже недвижимого имущества. Их контора также находилась на той же Хай-стрит. Через пять минут к дверям агентства подъехала машина, и мистер Кернс в сопровождении молодого человека вышел из агентства и сел в нее. Машина медленно направилась вниз по Хай-стрит, пересекла Уэй и мягко покатила вверх по холму налево. Через полмили она свернула на обсаженную вязами дорогу, которая вела к Кобхэм-парку. Молодой человек вышел из машины и открыл ворота. Машина въехала в новое владение мистера Кернса. Около часа дня мистер Кернс вернулся в Лондон.

Контора мистера Тимоти Уэллса помещалась в верхнем этаже каменного дома. Но его не оказалось на месте — он должен был вернуться только после ленча. Инспектор Булл оставил свою карточку, и пожилой клерк обещал доложить мистеру Уэллсу, как только он вернется. Затем Булл спустился и пошел по Ченсери-Лейн в сторону Холборна, в отделение Среднего и Южного банка Кингсвея. Мистер Винсент был на месте. На вопросы инспектора Булла он сообщил, что видел мистера Симона Крейки несколько раз в январе, когда мистер Крейки взял почти все свои деньги из банка, за исключением небольшой суммы. Он брал их разными суммами, но всегда в купюрах по одному фунту. Он всегда заранее писал и указывал, когда придет и какую сумму возьмет. Для него приготовляли пакеты денег. Если их было много, он приходил с сумкой. Мистер Винсент случайно узнал, что в это же самое время Симон Крейки ликвидировал свои облигации и закладные. Мистер Винсент встревожился и начал сомневаться в здравом уме Симона Крейки. Но, оказывается, с его умом было все в порядке. Если инспектор хочет, он может увидеть гроссбух, книгу можно принести. Булл захотел — и книгу принесли. — Сейчас на текущем счету Симона Крейки 175 фунтов. В течение нескольких недель он больше денег не брал.

— Вы ведете дела Давида Крейки?

— Да. Я видел объявление о его смерти в газете. Вот его счет 689 фунтов.

— Какой был обычно баланс у Симона Крейки?

— От 25 до 50 тысяч. Его дела требовали этого. Честно говоря, я никогда не знал, в чем они заключались.

— Да, — сказал Булл. — С 1 декабря до 1 февраля он взял 23 000 фунтов.

— В однофунтовых банкнотах. Уверяю вас, нам это было трудно.

Булл согласился с этим.

— Что вы знаете о братьях Крейки?

— Да, в сущности, ничего особенного. Они всегда были очень спокойны и вежливы. Давида я видел много раз. Симона — редко.

— Узнаете ли вы Симона, если увидите его?

Банкир улыбнулся.

— Конечно. Я никогда не забываю лиц своих клиентов.

— В таком случае, вы тот, кто мне нужен. Вот адрес. Можете ли пойти туда как можно скорее и посмотреть, не узнаете ли вы его?

Мистер Винсент неохотно, но обещал это сделать. Инспектор Булл посмотрел на часы. У него есть еще время позавтракать перед свиданием. Он сел в такси и отправился к Симпсону и Поултри, где заказал себе рыбу и две пинты пива.

Завтрак в доме Арчи Пейджа был закончен. Мать ушла по своим делам, дядя Морис дремал в углу над газетой, а Арчи и три девушки сидели перед камином.

— Как ты думаешь, — спросила Нэнси, — привели ли уже в порядок твой дом?

— Отец звонил утром и сказал, что все в порядке.

— Тетя Ди считает, что будет лучше, если ты и Нэнси поедете в Аббед-Милл с нами, — сказала Кейт из глубины того самого кресла, в котором Арчи проспал весь Оксфорд. — Она собирается открыть дом на следующей неделе и оставаться там, пока вы не поедете в Корнуэлл.

— О, это было бы замечательно! — воскликнул Арчи.

Но его энтузиазма, кажется, никто не разделял.

— Может быть, мы и поедем, — сказала Джоан, — но, если подумать, нет никакой причины, почему бы нам не жить дома, как мы хотели. Мы ведь не виноваты, что там кого-то убили!

— Но как-то жутко! Кто-нибудь может убить вас или Нэнси, или мисс Мандель.

— О! Это избавило бы меня от необходимости дарить ей сак в будущем году. Когда мне исполнится 21 год, я всех пошлю к черту, включая дядю Тимоти! Не думаете ли вы, что меня будут опекать до самой моей смерти?

— Кто такой дядя Тимоти? — спросил Арчи.

— Тимоти Уэллс, мой опекун и диктатор. Я оставлена ему в наследство. Он поверенный или что-то в этом роде.

— О, неужели это тот тип с Линкольн-Инн?

— Это и есть дядя Тимоти. Добрый, толстый, старый джентльмен с кустистыми бровями и белыми волосами.

— Тогда я имею в виду другого, — сказал Арчи. — Я и не знал, что их двое.

— Этого не может быть.

— Но, может быть, у него есть сын?

— На это он не способен. Мандель говорит, что он не женат. Во всяком случае, так было пять лет тому назад.

— Ему около 50-ти, — сказал Арчи.

— О, — рассмеялась Нэнси, — он слишком стар.

Но Арчи, которому было 30, не считал 50 лет старостью.

— Я видел его однажды В отеле «Рип» с Франшетт Дюпре.

— С танцовщицей!

— Да.

— Она красива?

— Не смотрел на нее. Мне не нравятся актрисы.

— Ну, это не мой Тимоти, к сожалению. Я бы хотела, чтобы это был он. Было бы забавно.

— Что-нибудь открылось еще о человеке в твоем доме, Джоан?

— Нет. Отец говорит, что инспектор Булл занят сейчас другим делом. Отец полагает, что они прекратили поиски преступника. Если никто не пропал, то это не так уж ужасно.

— Удивительно, что этот инспектор Булл хотел от тети Ди? Я думала, что она будет ужасно подавлена. Последнее время она была такая нервная. Но ей как будто бы все равно.

Арчи вспомнил бледное лицо Дианы Баррет в свете газового фонаря на Теобальд-Роуд и беспокойно поежился. Джоан отвернулась. Она никак не могла забыть тени в саду и сцену в холле. Арчи перехватил ее взгляд и они оба отвели глаза друг от друга.

— Все это очень странно, — сказала Нэнси и вдруг выпрямилась. — У меня есть идея! Давайте поедем в город и нанесем визит дяде Тимоти!

— А почему бы и нет? — воскликнул Арчи и сразу же вскочил со своего места.

Мисс Портер шла очень быстро. Мистер Пинкертон с трудом поспевал за ней, стараясь делать вид, что он обыкновенный пожилой прохожий. К счастью, пробка в уличном движении на пересечении трех улиц задержала ее. Мистер Пинкертон догнал ее как раз вовремя, чтобы следом за ней вскочить в автобус.

Именно эта пробка в уличном движении дала возможность инспектору Буллу раскрыть тройное убийство, которое вошло в историю британских преступлений как «дело Крейки».

Мисс Портер села впереди Пинкертона, у двери. Когда кондуктор подошел к нему и предложил взять билет, он посмотрел на него и решил быстро и по-мужски:

— До конца, пожалуйста.

— Восемь, — сказал кондуктор.

Несколько поколебавшись, мистер Пинкертон заплатил восемь пенсов. И сильно огорчился, когда увидел, что мисс Портер взяла билет всего за три пенса.

Куда они едут? У него оставалось еще семь шиллингов, три пенса и полпенни от десятишиллинговой бумажки, которую дал ему инспектор Булл. Кроме того у него был еще банкнот в один фунт, аккуратно свернутый и надежно спрятанный в футляр очков. Его он сберег за семь лет экономии именно для такого случая. Но все же он не любил зря тратить деньги.

Автобус шел вдоль Парк-стрит, Глосчестер-Роуд, Риджент-Парк-Роуд. В какой-то момент мистер Пинкертон с ужасом подумал, что мисс Портер едет всего-навсего в зоологический парк. Но там она не вышла. Они проехали площадь святого Марка, поехали по Альберт-Роуд и остановились на Орчард-стрит, позади универмага Сел-Фриджерс. Мисс Портер встала и с трудом, из-за мешавшего ей чемодана, стала пробираться сквозь толпу входящих с покупками женщин к выходу. Мистер Пинкертон сошел первым. Тут он ее чуть-чуть не потерял в толпе покупателей огромного магазина, куда они оба вошли. Нашел он ее в галантерейном отделе. К его неудовольствию (главным образом из-за истраченных пенсов), стало ясно, что сюда мисс Портер пришла просто за покупками. Но все же с ней был чемодан, а чемодан означает отъезд. Мистер Пинкертон не ушел, а продолжал терпеливо наблюдать. В подвальном этаже универмага она купила шляпу за 5 шиллингов и шесть пенсов и несколько пар чулок по 2 шиллинга 11 пенсов. Мистер Пинкертон почти расстроился, когда мисс Портер внезапно повернула к выходу. Он ринулся за ней вверх по лестнице, вынырнул на Оксфорд-стрит и стал нервно озираться в поисках угловатой фигуры в сером. Наконец он увидел ее на островке посередине улицы. Обычно он всегда ожидал сигнала для перехода улицы, но тут, презрев осторожность, ринулся между автобусами и такси и попал на другую сторону как раз, чтобы увидеть, как мисс Портер захлопнула дверцу такси. Он вскочил в другое.

— Поезжайте за этой машиной, — твердо сказал он и прибавил, вспомнив о том, что он все-таки не настоящий полицейский, — пожалуйста.

Водитель, будучи и сам женатым человеком, понимающе кивнул. Переднее такси свернуло на Орчард-стрит. Вскоре подозрения мистера Пинкертона оправдались: они направлялись в сторону Чок-фарм.

Почему мисс Портер поехала в универмаг на автобусе, а возвращалась назад в такси — было ему совершенно непонятно. Это была самая большая дистанция, которую он когда-либо проехал на такси. Но они не доехали до Чок-фарм-Роуд. Такси остановилось недалеко от станции Юстон. Через полчаса мистер Пинкертон с изумлением обнаружил, что сидит в купе третьего класса в поезде на Ливерпуль. Его единственным утешением было то, что мисс Портер, надежно задвинутая своим чемоданом, сидит в купе напротив. Основное отличие между ними, — думал Пинкертон, — в том, что у мисс Портер с собой корзинка с завтраком. Потом он сообразил, что в кармане у него семь с половиной пенсов и что он никогда в жизни не был в Ливерпуле.

Мистер Тимоти задерживался, хотя его ожидали с минуты на минуту. Инспектор Булл взглянул на свои часы, хотел было уйти, чтобы провести время с большей пользой, но тут послышались шаги, и инспектор был тотчас же принят.

— Я не знал, что вы меня ждете. Вы, как я понимаю, хотите узнать о Крейки?

Инспектор Булл кивнул. На коротком отрезке пути от двери до стола он внимательно рассмотрел мистера Уэллса:

«Возраст 45 лет, вес 154 фунта, рост 5 футов 9 дюймов. Темные волосы, седеющие на висках. Резкие, хорошо очерченные черты лица, умные зеленоватые глаза. Одет в черный костюм. Вспыльчив. Пьет».

— Я видел завещание мистера Симона Крейки и жажду найти его родственников. Я понял, что могу это сделать через вас.

Мистер Уэллс кивнул и нажал кнопку на столе.

— Крейки, — приказал он вошедшему главному клерку и снова устремил взгляд на баула. — Вы, вероятно, знаете адрес Давида Крейки. Я могу дать адрес его сестры.

— Давид Крейки мертв, — сказал инспектор Булл, наблюдая за эффектом своего сообщения.

— Это очень плохо, — сказал мистер Уэллс. Сказал с таким видом, словно только что услышал, на полуострове Лабрадор о подорожании угля.

— Это было в утренних газетах.

— Должно быть, я пропустил. Ну, в таком случае нам обоим будет нужен адрес миссис Дункан.

— Мистер Крейки был убит.

— О, вот как! Нашли убийцу?

— Нет еще.

— Я думаю, найдете. А вот и бумаги!

Он открыл папку, которую положил перед ним главный клерк, и начал переворачивать страницы.

— Я действительно очень мало знаю о Крейки. Мой дядя и мистер Симон Крейки были в дружеских отношениях. Они часто проводили вместе вечера. Вот… Хотя нет, это завещание Давида Крейки. Оно вас интересует?

— Да.

— Вот оно. Я велю Фраэрсу принести остальное. Он опять позвонил. Главный клерк появился.

«Миссис Дункан», — сказал Уэллс.

Фраэрс исчез. Инспектор Булл прочитал завещание Давида Крейки. Оно было таким же коротким, как и у брата: 200 футов в год сестре Розе Крейки Дункан. Наследство, очищенное от долгов, — брату Симону Крейки. Все имущество, в случае смерти Розы и Симона, переходит к его племяннице, дочери Симона Крейки.

Булл поднял лицо от документа.

— Где дочь мистера Крейки, мистер Уэллс?

— Дочь? У него есть дочь?

Поверенный обернулся к нему с выражением удивления на лице.

— Очевидно, — ответил Булл. — Или была. Как раз сейчас она очень нужна. Симон Крейки оставил ей 100 000 фунтов, Давид — около 50 000.

Мистер Уэллс взял завещание и внимательно его прочел.

— Очень странно. Я никогда о ней не слышал. Бог мой, дядя однажды сказал о конфиденциальном документе, приложенном к завещанию Симона Крейки. Фраэрс должен знать.

— Фраэрс! Насчет Крейки, Фраэрс. Инспектор Булл говорит, что Давид Крейки мертв.

— Да, сэр, убит. Я обратил ваше внимание на это сегодня утром.

— Да? Я подумал, что вы говорите о лошади. Мы знаем что-нибудь о дочери Симона Крейки?

— Ничего, кроме того, что у него есть дочь, сэр. — В голосе клерка послышался упрек. — Это было очень конфиденциально. Ваш дядя, сэр, сам занимался этим делом.

— Да, я знаю. Был ли какой-нибудь конверт с частными инструкциями на случай смерти моего дяди?

— Да, сэр, был. Но в день смерти мистера Уэллса пришел мистер Симон Крейки и унес все бумаги. Вы помните, сэр? Я сказал вам, что передал их ему и внес на депозит чек в 50 фунтов за прекращение услуг.

— Кажется, вспоминаю. Ваша правда. Между прочим, Фраэрс, не собирался ли он перейти к старому Аплгуду?

— Да, сэр. Он сказал, чтобы мы адресовали все сообщения именно туда.

Мистер Уэллс повернулся к инспектору Буллу.

— В таком случае, вам надо обратиться в Грей-Инн, Аплгуд, Дубс, Колтер…

— Я их знаю, сэр. — Булл повернулся к клерку. — Когда вы впервые услышали об этой дочери, мистер Фраэрс?

— О, много лет назад, сэр. Во время войны. Дайте подумать… Я был ранен в 1915 году и вернулся на свой пост к мистеру Уэллсу, покойному мистеру Тимоти Уэллсу. Это было после воздушного налета. Мистер Крейки позвонил мистеру Уэллсу из Амстердама. Мистер Уэллс был в Шотландии, и мистер Крейки дал мне номер телефона, чтобы узнать, все ли в порядке с его девочкой. Все было в порядке, насколько я помню.

— Номер, конечно, вы не помните?

Инспектор Булл подумал о деле, в котором один такой записанный кем-то номер телефона очень помог следствию.

— О нет, сэр, боюсь, что нет. Я помню, леди просила передать мистеру Крейки, что они в полной безопасности.

— А Крейки не назвал имени ребенка? Я имею в виду, какое-нибудь другое имя, а не то, которое стоит в завещании.

— Не думаю, сэр. Это было так давно. И вообще, я запомнил это только потому, что, когда приехал мистер Уэллс и я сказал ему о телефонном звонке, он мне посоветовал: «Все это вам лучше забыть, Фраэрс». Я уже тогда забыл номер телефона.

— Вот полный список имущества Давида Крейки, — перебил мистер Уэллс. — Когда будут оплачены долги, сумма составит 50 000 фунтов. Нам лучше связаться с девушкой как можно скорее, Фраэрс. Это бумаги Дункан?

— Да, сэр.

— Она, без сомнения, знает о дочери Симона Крейки. Все это, инспектор, в высшей степени не по правилам, но, я думаю, в данной ситуации на правила смотреть не приходится?

— Это же убийство, — твердо сказал инспектор Булл.

Он взял завещание миссис Дункан и прочел его.

Миссис Роза Крейки Дункан оставляла все своей племяннице Розе Крейки, дочери своего брата Симона Крейки, кроме 100 фунтов, которые завещались «Дому Маргарет Сутерланд для породистых домашних любимцев» Баттерси. Инспектор Булл вынул свою записную книжку.

— Какой адрес у миссис Дункан?

— Ее имя миссис Александр Дункан, отель Армии и Флота, Принцесс-стрит, Эдинбург, Шотландия.

— Благодарю.

— Дочь Симона Крейки, несомненно, живет с ней, — сказал мистер Уэллс.

Инспектор Булл кивнул. Он на это надеялся, но в глубине души чувствовал, что дочери Крейки там нет. Все было не так просто. Значение дочери Симона Крейки в этой ситуации сделалось для него теперь совершенно ясным.

— Мы ей напишем немедленно, — сказал Уэллс. — Если вам она нужна в Лондоне, я предложу ей сейчас же приехать.

— Нам нужны они обе, — сказал Булл.

Когда он выходил из конторы на Чансери-Лейн, туда подкатил голубой «Даймлер».

— Приехали, — объявил Арчи девушкам.

— Пойдем, Джоан, ты меня поддержишь.

— Вы боитесь?

— Нет. Но я хочу пойти с Джоан.

— Я не пропущу эту возможность ни за что на свете, — ответила Джоан. Ее широко открытые глаза на миг блеснули.

— Только ты должна подкрасить губы или не ходить вообще. Я не возражаю, если дядя Тимоти будет шокирован, но он не должен разочароваться в тебе.

— А как насчет помощи надежной мужской руки? — ударил себя в грудь кулаком Арчи.

— Пожалуй, нет, — рассмеялись девушки и исчезли за поворотом лестницы. Кейт-Баррет спокойно смотрела им вслед.

— Арчи, — сказала она вдруг. — Мне не по себе. Я чувствую, случится что-то ужасное.

— Обычная инфлюэнца, Кейт. Вам надо выпить или лекарство, или виски с содовой.

Кейт серьезно покачала головой.

— Во всем этом что-то загадочное. Нэнси думает так же.

Арчи посмотрел на нее с изумлением.

— О! — воскликнул он. — Я полагал, она просто ради шутки решила нанести визит старому шалуну.

— Вы глупы. Нэнси бывала в городе тысячу раз и никогда не думала о дяде Тимоти. Но когда вы заявили, что знаете некоего Тимоти Уэллса, который не похож на ее дядю Тимоти — она тут же все это намотала себе на ус. Нет, что-то тут не так. Подождем — увидим.

Но Арчи предпочел не ждать.

— Я поднимусь туда, — сказал он и перекинул ноги через порог машины.

— Не стоит! Там Джоан. Да вот и они!

Стук каблучков и внезапное появление Нэнси и Джоан, смеявшихся на бегу, успокоили Арчи.

— Вы выиграли, Арчи. Мой дядя Тимоти Уэллс умер, а ваш — продолжает его дело. Племянник. Он ужасно мил, правда, Джоан? И ужасно стар. Он приедет повидаться с нами, как только мы обоснуемся в нашем доме.

— Я хочу чаю, — сказала Джоан.