"Ребенок Сары" - читать интересную книгу автора (Ховард Линда)

Часть первая

«Как хорошо, что сегодня суббота», — думала наутро Сара. Всю эту ужасную ночь она провела то плача, то бесцельно уставившись в потолок. Наконец, она смогла заснуть, но проснулась совершенно разбитой, чувствуя усталость во всем теле, с тяжелыми веками и замедленной реакцией. Поднявшись с постели, Сара заставила себя переделать всю скопившуюся домашнюю работу, и к обеду валилась с ног от усталости. Девушка плюхнулась на диван и отрешенно подумала о том, что надо съездить за продуктами, но даже на это у нее не было сил. Перебрав в уме содержимое кухонных шкафчиков, она пришла к выводу, что не умрет от голода еще, по крайней мере, пару дней.

В дверь позвонили, и Сара автоматически пошла открывать. Увидев на пороге мрачное лицо Роума, она почувствовала, как на нее снова навалилось тупое отчаяние и безысходность. Почему он не дождался понедельника? Она бы уже успела прийти в себя, и не была бы так беззащитна. Сара не была даже одета для приема гостей: длинные волосы свободно струились по спине, старые, линялые джинсы обтягивали ноги, а безразмерный свитер подчеркивал отсутствие лифчика. Стоя перед Роумом, она мужественно справилась с инстинктивным желанием прикрыть грудь руками, пока он внимательно ее рассматривал: от кончиков пальцев ног, одетых в голубые носки, до самой макушки, уделив особое внимание чистому, без следа косметики, лицу.

— Разрешишь войти?! — голос Роума звучал ниже, чем обычно.

Язык отказался повиноваться, и Сара, молча отступив, открыла дверь шире. Роум прошел в комнату. Рядом с ним, небрежно одетым в добротные повседневные желто-коричневые слаксы и голубой свитер, Сара чувствовала себя оборванкой с городской свалки.

— Садись, — пригласила она, когда, наконец, смогла заговорить.

Роум сел на диван, а она — в большое кресло напротив. Не пытаясь вести легкую светскую беседу, Сара просто ждала, когда же он нарушит напряженное молчание и заговорит.

А Роум как будто и не чувствовал возникшего напряжения. Он с удивлением рассматривал эту новую для него Сару. Роум был ошеломлен. Он был уверен, что Сара и дома ходит на каблуках, в черных блестящих брюках и шелковой блузке: равнодушная, отстраненная, не подпускающая никого близко. А Сара, напротив, выглядела юной, непосредственной и невероятно сексуальной в этих простых, удобных вещах. Она была ухоженной женщиной с изящной фигурой и манерами аристократки. Это позволяло ей носить с небрежной элегантностью любую одежду, даже старый растянутый свитер. Роум знал, что Сара ровесница Дианы, значит, ей исполнилось 33. Но некая чистота, свежесть лица, лишенного косметики, делала ее, по крайней мере, лет на десять моложе. Прежде Роум не раз мечтал увидеть Сару такой. Он внимательно смотрел на девушку, не пропуская ни малейшей детали. Его взгляд задержался на легком покачивании груди, явно указывавшем на отсутствие белья под старым свитером. Увидев румянец смущения, заливший щеки Сары, Роума окатила волна сильнейшего желания.

— Я сожалею о том, что случилось прошлым вечером, — неожиданно сказал он, — по крайней мере, о том, что сказал. Не жалею только о том, что целовал тебя и о том, что мы почти дошли до кровати.

Сара отвернулась, не в силах вынести его напряженный взгляд.

— Понимаю. Мы были…

— Расстроены. Я знаю, — прервав ее, Роум криво улыбнулся, — Расстроен или нет, но я целовал тебя второй раз, только потому, что желал. Хочу пригласить тебя на обед, если ты сможешь простить меня.

Сара нервно облизнула губы. Ей очень хотелось воспользоваться этой возможностью и провести с ним день. Но тоненький голосок в ее голове нашептывал: "А что, если он снова тебя обидит?".

— Я не думаю, что это хорошая идея, — сказала она, наконец, с трудом выговаривая слова. — Диана… Диана всегда будет в моем сердце.

От нахлынувшей боли глаза Роума потемнели:

— И в моем тоже. Но я не могу лечь и умереть рядом с ней. Нужно жить дальше. Меня влечет к тебе, и я честно говорю об этом.

Роум взволнованно взъерошил рукой волосы, и откинул со лба непослушную прядь.

— Черт, не знаю, — воскликнул он в расстройстве, — но прошлым вечером я впервые смог говорить о них. Ты всех их знала, ты поймешь… Только тебе я могу рассказать о том, что сидит глубоко во мне… Пожалуйста, Сара, ты была подругой Дианы. Будь и моим другом.

Сара громко вздохнула, пристально глядя на него с мучительным сомнением. Какая жестокая ирония: мужчина, которого она так давно любит, просит ее дружбы, чтобы иметь возможность говорить о своей умершей жене. Сначала она возмутилась, поняв, что, несмотря на смерть, власть Дианы над Роумом до сих пор велика. Но как она может отказать Роуму, когда он смотрит на нее так отчаянно. Безысходность исказила черты его лица. Как может она не обратить внимания на его просьбу? Горькая правда заключалась в том, что она не могла отказать ему ни в чем.

— Хорошо, — прошептала она.

Прошло несколько минут, прежде чем ее слова дошли до сознания Роума. С облегчением он закрыл глаза. Что, если бы она отказала? Он сам не заметил, в какой момент согласие Сары стало для него жизненно важным. Между ним и Дианой осталось лишь одно связующее звено — Сара. Больше того, прошлым вечером, когда ему, в конце концов, удалось разрушить окружающий ее ледяной панцирь, оказалось, что она вовсе не так уж холодна. Ему хотелось все повторить. Представив, как он станет возбуждать Сару, Роум почувствовал, как изменился ритм его дыхания, а в паху запульсировало желание.

Роум осмотрелся: ни стекла, ни хрома, его окружали только мягкие ткани и приглушенные цвета. Добротная мягкая мебель словно приглашала его уставшее тело отдохнуть. Хотелось растянуться в полный рост на огромном диване, и смотреть бейсбольный матч, лениво похрустывая свежеподжаренным соленым попкорном под холодное пиво. Сама обстановка комнаты расслабляла. «Здесь Сара сбрасывает маску и отпускает себя на свободу, точь-в-точь как волосы», — думал он, с удовольствием разглядывая спутанную копну ее светлых волос. Она всегда собирала их в строгий пучок, закрученный настолько туго, что не оставалось даже малейшего намека на эти непокорные локоны. Оказывается, ее волосы не были ровными и прямыми. Да, они выпрямлялись под собственным весом, но на концах все равно стремились скрутиться в тугие кучеряшки; их светлый необычный оттенок ослеплял.

— У тебя уютно, — произнес Роум, не спуская глаз с девушки.

Сара нервничала, прекрасно сознавая, как много о ней самой говорит обстановка комнаты. Она росла в доме — настоящем образце роскоши и дизайна, но царившее в нем равнодушие до сих пор вызывало в девушке внутреннюю дрожь. Ребенком, она частенько придумывала различные предлоги, чтобы сбежать оттуда. Родителей Сары не связывало ничего кроме общего ребенка, и считалось, что они сохраняют неудачный брак ради счастья дочери. На самом деле, Сара не могла дождаться их развода. Когда после окончания ею колледжа они, наконец, расстались, это стало облегчением для всех. Она никогда особенно не была близка с родителями, а после их развода вовсе постаралась уехать от них как можно дальше. Ее мать сейчас была замужем и жила на Бермудах; отец переехал в Сиэтл и в 50 лет вновь стал отцом.

Что такое настоящая любящая семья Сара узнала, только познакомившись с Дианой. Диана всегда была любима — сначала родителями, потом Роумом, и щедро умела любить сама, чем и притягивала людей. Рядом с ней даже Саре хотелось дурачиться и смеяться, как всем подросткам в этом возрасте. Но Диана ушла. Саре оставалось успокаивать себя тем, что, по крайней мере, подруга так и не узнала, что она была влюблена в Роума.

Вспомнив о хороших манерах, Сара подскочила:

— Извини… Выпьешь чего-нибудь?

«Холодного пива с соленым попкорном», — подумал Роум. Он бы поставил что угодно на то, что Сара не пьет пива, но воображение уже рисовало картинку, как, привалившись к нему, она потягивает лимонад и выуживает попкорн из миски. Они молча смотрят игру, но наступает рекламная пауза, и, откинув ее голову, он дарит ей медленный поцелуй, чувствуя соленый вкус на губах. К окончанию матча они так распалены, что занимаются любовью прямо на диване, или, возможно, на ковре перед телевизором.

Под внимательным взглядом Роума, Сара беспокойно переминалась с ноги на ногу, прижимая ладони к щекам. Неплохо было бы улизнуть в спальню и подкраситься. Хоть чуть-чуть. Все равно будет лучше, чем сейчас.

— Полагаю, что пива у тебя нет? — приглушенно спросил Роум, не отрывая от нее пристального взгляда.

К своему удивлению, Сара смогла засмеяться в ответ. Никогда в жизни она не покупала пива, да и видела его только в яркой телевизионной рекламе.

— Ну, в этот раз счастье тебе точно изменило. Выбирай: лимонад, вода, чай или молоко?

Брови Роума изумленно приподнялись:

— И никакого алкоголя?

— Я не большой любитель выпить. Мой организм очень плохо переносит алкоголь. Я обнаружила это еще в колледже.

От улыбки, осветившей лицо девушки, у Роума сбилось дыхание. Что за черт! Любое ее движение заставляло его думать о сексе. Он заерзал, пытаясь скрыть возбуждение.

— Тогда я пас, если только ты не собираешься пригласить меня на обед, — поднявшаяся бровь подчеркнула заданный вопрос.

Сара рухнула в кресло, шокированная напором Роума. Как она может пригласить его? Уже полдень, и поздно ехать за продуктами. Максимум, что могла предложить Сара, это сэндвич с арахисовым маслом. Вряд ли это любимое блюдо Роума. Что вообще он ест? Она лихорадочно пыталась вспомнить, что Диана обычно подавала на ужин. Та не любила готовить, делала это скорее по необходимости. На кухне Диана всегда была похожа на стихийное бедствие, и ограничивала свои попытки перечнем простых блюд, которые можно было приготовить без особого риска. Сара же была прекрасной хозяйкой, но что получится из начатой буханки хлеба и банки арахисового масла?

Девушка беспомощно развела руками:

— Конечно, но у меня совсем пустой холодильник… Я… я могу пригласить тебя на поздний ужин. Сначала придется съездить за продуктами.

Ее прямота восхитила Роума, он громко рассмеялся, а темные глаза замерцали мягким светом. Сара задержала дыхание. Он не был красавчиком, но когда он смеялся…да, даже птицы слетались с деревьев, привлекаемые обаянием Роума Мэтьюза. Глубокий бархатистый смех послал волну возбуждения по телу девушки. Сара представила, как лежит рядом с ним в темноте, нежась в его объятиях после бурного секса. Возможно, они будут разговаривать, и рокочущий звук его голоса вновь пленит, и Роум будет любить ее снова, даря так необходимое ей чувство защищенности.

— Почему бы мне не пригласить тебя? — предложил он. Сара в тот же миг поняла, что все это спланировано заранее, просто Роум решил ее немного подразнить.

— Хорошо, — тихо согласилась она. — Что у тебя на уме?

— Стейк. Самый большой, который только можно найти в Техасе. Я не ел весь день, — сознался он.

Сидя напротив Роума, Сара жевала свою порцию, совершенно не чувствуя вкуса мяса. Ее внимание было поглощено любимым мужчиной. Она была ошеломлена происходящим и не могла поверить, что обедает с ним, разговаривает, как ни в чем не бывало, как будто не было вчерашнего вечера и минут страсти, проведенных в его объятиях. Конечно, ее и раньше приглашали на обед мужчины, сотни раз. Но никто из них не волновал девушку. С Роумом она чувствовала себя уязвимой, ранимой, практически обнаженной. Именно это постоянное чувство незащищенности она умело скрывала под маской хладнокровия. Но сейчас ее самообладание висело на волоске, а сердце колотилось так, что, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди.

Сара изо всех сил старалась поддерживать не к чему не обязывающую беседу, и конечно, речь зашла о работе. Босс Сары, мистер Грэхем, был старшим вице-президентом компании, и номинально занимал более высокий пост, чем Роум. Но ни для кого не было секретом, что, когда мистер Эдвардс уйдет в отставку, Генри Грэхем не будет единственным кандидатом на его место. Хотя Роум был еще молод, он был блестящим стратегом, и лучше всех знал подноготную фирмы. Он обладал сильным характером, интеллектом и харизмой, и был создан для этой должности. За все годы, что они были знакомы, Роум вспылил на людях только раз, и с тех пор о силе его гнева ходили легенды. Все знали, что у него был жесткий характер, но обычно он держал его под железным контролем. Тем более удивительным, удивительным вдвойне, было то, что прошлым вечером он не смог контролировать свои эмоции и показал свою ранимость.

Роум был чуть более сдержан, чем обычно, даже суров, будто боялся сказать лишнего. Но постепенно скованность прошла, и он стал чувствовать себя свободно. Выказывая неподдельный интерес, он подался вперед, и сосредоточенно вглядывался в лицо девушки. Сара редко откровенничала с людьми. Проработав полжизни в одной корпорации, она прекрасно знала и о подковерных играх и о том, на что способны люди ради достижения своих целей. В обществе Роума она могла позволить себе быть самой собой. Она была слишком счастлива находиться рядом с ним, чтобы думать о какой-то защите. Лицо девушки, обычно учтивое и сдержанное, сияло откровенной радостью, ее зеленые глаза лучились теплым светом, согревая Роума.

Разговор продолжался всю дорогу до дома Сары. Оба были так поглощены беседой, что и, приехав, продолжали сидеть в машине, словно подростки, не желающие расставаться. Хотя, конечно, лучше было бы завершить этот вечер дома, за чашечкой кофе…

В салон автомобиля лился серебристый свет от уличных фонарей. Исчезли все цвета и оттенки, кроме темных волос и глаз Роума, и мягкого свечения локонов Сары. В неестественном смешении света луны и уличных фонарей молодая женщина казалась неземным существом, чей спокойный голос тихо звучал в ночи.

Внезапно Роум повернулся к ней, взяв ее руки в свои ладони.

— Я был счастлив сегодня вечером. Кажется, прошла целая вечность с тех пор, когда я общался с женщиной. Я не имею в виду секс, — спокойно объяснил он. — Я говорю о дружбе, возможности поговорить и насладиться обществом другого человека. Вместе отдохнуть, в конце концов. Я был уверен, что лишился этого навсегда. Но сегодня я… чувствовал себя замечательно. Спасибо тебе.

Пальцы Сары сжались, слегка коснувшись его руки:

— Для этого и существуют друзья.

Роум проводил ее до дверей. Открыв дверь, Сара включила свет и повернулась к нему лицом. На ее губах блуждала грустная улыбка. Девушке не хотелось прощаться, не хотелось, чтобы кончился этот замечательный вечер. Лучший вечер в ее жизни.

— Спокойной ночи. Это был неплохо. «Это было божественно», — шептало ее сердце.

— Спокойной ночи.

Но он не ушел. Вместо этого Роум встал в дверях, пристально глядя на Сару. Он поднял руку и провел пальцем по щеке девушки, ласково приподнимая ее подбородок. Сара дрожала от предвкушения, ее тело, будто, насквозь пронзило молнией, глаза широко раскрылись от возбуждения. Он собирался поцеловать ее снова. Его губы коснулись рта девушки, и Сара прикрыла глаза. С легким вздохом она обмякла в его руках, а большего поощрения Роуму и не требовалось. Обняв и притянув девушку к своей груди, он принялся целовать ее настойчивее.

Сара не собиралась отталкивать его. Она не могла даже представить, что говорит ему «нет». Близость его тела обжигала, несмотря на разделяющую их одежду, и именно это тепло притягивало Сару. Девушка обвила руками шею Роума и радостно приветствовала ласки его языка. В ней разгорался пожар чистого, неприкрытого желания, ей хотелось быть ближе к любимому, слиться с ним.

Роум гладил ее спину, не в состоянии удержать руки на одном месте и, одновременно пытаясь не потерять контроль над собой и ситуацией. Чувствуя, что может ему довериться, Сара полностью отдалась поцелую, не скрывая чувственного голода. «Секс с Роумом будет великолепным», — промелькнула ветреная мысль в голове девушки, и Сара прижалась к нему еще крепче. Он был опытным любовником, об этом говорили его крепкие, но нежные объятия, расслабленные ласки… Поведи Роум Сару в спальню прямо сейчас, она даже не пискнула бы в знак протеста.

Роум со стоном оторвался от ее губ, на секунду прислонился подбородком к ее макушке и нехотя отстранился.

— А вот теперь вечер действительно удался. Боюсь, еще чуть-чуть и я не смогу остановиться. Увидимся в понедельник в офисе.

Сара из последних сил пыталась взять себя в руки и спрятаться за привычной маской хладнокровия, но тело предавало ее.

— Да, спокойной ночи, — выдохнула Сара, отступив в свою квартиру и тихо закрыв за собой дверь.