"Солдат империи, или История о том, почему США не напали на СССР" - читать интересную книгу автора (Мацкевич Вадим)

нерабочий день. Наутро все же нашли медсестру и рану залили йодом.
22 января на 10 часов утра был назначен очередной полет Ме-110. Пришел
мой ведущий инженер Осипов, увидел, в каком я состоянии, и решил лететь сам.
Из-за нашего Ме-110, несмотря на нерабочий день, для обеспечения полета
вышли многие службы аэродрома. Полет отменять неудобно.
Я стал отговаривать Осипова: я уже сделал 21 полет и то плохо вижу
цель, а он с первого раза просто ничего не увидит. Но убедить его мне не
удалось.
Ребята сказали Осипову:
- Товарищ майор! Вы хоть сделайте, как Вадим. Он перед полетом вешал
китель на спинку стула, а на стол клал карточку в столовую по 5-й норме,
деньги и золотые часы "Павел Буре".
Я действительно всегда делал так, разыгрывая целое представление:
- Если я разобьюсь, то мою карточку и деньги вы пропьете?
- Пропьем!
- А золотые часы "Павел Буре", мамин подарок, отправите маме?!
- Отправим!
Осипов буркнул, что в приметы не верит, и пошел на самолет. Через 30-40
минут раздался телефонный звонок, и оперативный дежурный по полетам сообщил,
что у Ме-110 на взлете отказал мотор и самолет врезался в землю прямо за
оградой аэродрома.
Досадно, что через несколько дней после катастрофы из Финляндии от
нашей разведслужбы пришло сообщение, что дальность действия локатора ФУГ-202
на самолете Ме-110 всего 1800 метров. Перехватчик с такой маленькой
дальностью действовал очень эффективно потому, что у немцев была очень
хорошо организована служба наземного наведения. У них были наземные локаторы
дальнего обнаружения "Вюрубург риза" и ближнего наведения на расстояние до
500-1000 метров "Фрейя". При такой высокой точности ближнего наведения
дальности 1500-1800 метров для ФУГ-202 было вполне достаточно.
Приди эти данные из Финляндии на неделю раньше, и Осипов мог бы и не
лететь.
У летчика Журавлева и у ведущего инженера Осипова были семьи и дети. За
риск при испытаниях была назначена большая по тому времени премия: летчику -
100 000 рублей, инженеру - 60 000 рублей, технику - 30 000 рублей. Свое
вознаграждение я передал семьям.
Много позже я вспомнил об одном обстоятельстве, которое могло быть
причиной их гибели. Летчик Журавлев не знал немецкого языка и в полете все
время спрашивал меня о показаниях приборов самолета, особенно о давлении
масла. Когда он мне задал этот вопрос в первый раз, я сразу смог найти
нужный прибор. Таких приборов было два, и расположены они были не на
приборной доске, а на капотах моторов самолета. Один раз я заметил, что
давление масла недостаточное, когда мы уже были на старте и почти шли на
взлет. Майор уточнил у меня показания приборов, затем крепко выругался и
вернул самолет со старта на стоянку. Вылет тогда состоялся только через 2
часа. А 22 января, в день катастрофы, вместо меня полетел майор Осипов,
который не только не знал немецкого языка, но и не представлял себе, где
находятся приборы "Ol Druck". Таким образом, Ме-110 вполне мог пойти на
взлет с пониженным давлением масла, что и вызвало отказ мотора на взлете.
Журавлев очень внимательно относился к показаниям приборов. Как-то на
его вопрос: "Какое давление масла?" - я ответил по-немецки: "Ol Druck