"Кошки в мае (Кошки в Доме #2" - читать интересную книгу автора (Дорин Тови)

зеркальное стекло, а через десять минут рабочий, опоздавший, потому что у
него в дороге сломался мотоцикл, прибежал на стройку и прыгнул с того места,
откуда всегда прыгали Сидни и прочая компания. "Он влетел внутрь и остался
цел - голова почище кокосового ореха", - заверил нас Сидни. Только в ушах
зазвенело да шлем мотоциклетный помял, а они неделю хохотали. Вернее, до
следующей такой же веселой ошибки, когда они установили лестничный марш
прямо наоборот.
Дом был самый современный - первый такой в нашей деревне, и на сей раз,
сказал Сидни, стуча по нашему крану молотком для колки угля, виноват был
десятник. Нас это сообщение обрадовало. Нам уже чудилось, что Сидни и его
товарищи встретят Рождество в приюте для неимущих, если и дальше будут
работать в таком же темпе, и было радостно услышать, что равновесие хоть
немножко восстановилось.
Выяснилось, что в данном случае десятник не разобрался в чертежах. Он
привык строить солидные квадратные бунгало, добрые старые коттеджи на две
семьи, и первый в его практике дом с открытой планировкой поставил его в
полнейший тупик. Не желая признаться в этом, он колдовал над чертежами как
мог, и в результате лестница была сооружена таким образом, что в одном месте
приходилось проползать под балкой на четвереньках.
"Самое странное, - сказал Сидни, стукнув по нашему крану с такой силой,
что капать он должен был перестать, но вставал вопрос, сумеем ли мы его
открыть, - что все так там и проползали на четвереньках. Десятник, рабочие,
даже те, для кого дом строился. Почему-то все сочли, что так и надо, и никто
не подумал, что ползать на четвереньках придется и когда дом будет
достроен". То есть никто, пока из Лондона не приехал архитектор, а уж что он
произнес, когда увидел, как они ползают на карачках по его лестнице... "Стал
совсем лиловым, а таких слов ни в одном словаре не сыщешь", - докончил
Сидни.
Мы, конечно, ему не поверили, заявил Сидни, опустил молоток и с
надеждой посмотрел на чайник. Нет, поверили. Еще как! В те дни, когда с нами
жил Блонден и мы только что въехали в коттедж, мы тоже по простоте душевной
обратились к местному строителю - надо было выровнять пол в кухне. Несколько
дней я мыла посуду, стоя одной ногой на доске, а коленом другой опираясь на
край мойки, чтобы не свалиться в шесть дюймов цемента, а строитель без конца
распространялся, какой он замечательный - уровнем ну никогда не пользуется и
отвесом тоже никогда, а полагается на свой глазомер и еще ни разу в жизни не
ошибся ни вот на чуточку! Наконец доски были убраны, и, к несчастью для
нашей кухни, его настигла близорукость. Пол все еще был скошен на два дюйма.
Когда мы указали на это строителю, он сначала поклялся, что ничего
подобного, а когда мы доказали свое утверждение с помощью одного из орехов
Блондена - положили орех, и он скатился по наклону, строитель объяснил, что
это он специально сделал: я опрокину ведро с водой, а вода спокойненько
вытечет в заднюю дверь. И твердо стоял на своем, не слушая наших возражений,
что в таком случае она потечет прямехонько под буфет. И, как памятник
несгибаемости местных строителей, пол на кухне у нас скошен и по сей день. А
плита, три шкафчика, буфет (а теперь, естественно, и холодильник) покоятся
на чурках, которыми он нас снабдил - и не только, чтобы их выровнять, но
чтобы (предположительно) мы могли заплескивать воду и под них.
Правда, как сказал Чарльз, сообщать про это Сидни нам никак не
следовало. А то у него, глядишь, возникли бы какие-нибудь блестящие идеи.