Алексей Вячеславович Зубков
Лигалайз?

Вы верите в колдовство? Современный человек может не верить. Современный человек рассуждает примерно так: "Если бы колдовство и магия на самом деле существовали, и от них была бы сколько-нибудь заметная польза, то академики бы изобретали не только формулы, но и заклинания, военные наводили бы порчу на личный состав наиболее вероятного противника, в каждом отделе кадров сидело бы по предсказателю судьбы, а государство непременно взяло бы себе право выдавать лицензии на магическую деятельность и собирать с колдунов налоги. А раз всего этого нет, значит нет и никакой магии. Только ловкость рук или просто мошенничество".

Но были времена, когда людям не приходилось сомневаться в реальности колдунов и ведьм. Государство и Церковь всерьез боролись со всеми проявлениями магии, что подтверждалось многочисленными писаными законами и практикой их исполнения. Не только специально обученный инквизитор, но и обыкновенный городской судья мог вынести суровый приговор ведьме, строго придерживаясь буквы закона и опираясь на многочисленные прецеденты. Несколько столетий колдовство считалось обыкновенным преступлением и занимало свою далеко не первую строчку в средневековой уголовной статистике. Так было и в эпоху крестовых походов, и в период массовых эпидемий, и в раннее Возрождение. Шестнадцатый век от Рождества Христова вошел в историю в том числе и как эпоха "Охоты на ведьм", несмотря на то, что ни одно из вошедших в историю событий того времени не является следствием всплеска магической деятельности. Почему?

Человеческая природа с тех пор изменилась не сильно. Жизнь заставляла людей извлекать пользу из всего, до чего можно дотянуться. Однажды бургомистру одного древнего немецкого города пришла в голову удивительная идея, сулившая немалую прибыль городской казне. Сначала мэтр обратился за советом к представителю светской власти. Его Светлость с восторгом принял новое предложение, но не стал торопиться с претворением его в жизнь, не получив одобрения власти духовной.

— … и вот боремся мы с колдовством не первую сотню лет, а результатов не видно. Я тут хроники почитал, так колдунов меньше не становится. Что это за борьба? — Граф закончил вводную и перевел дух. Вступил Мэтр.

— Кроме того, все ли осужденные ведьмы и колдуны действительно были виновны? На бумаге они признаются в жутких преступлениях, а на деле не могут простенький замок открыть или на судью порчу навести. Ладно бы они только в церкви силу теряли, так ведь в городском суде то же самое. С одной стороны, все по закону делаем, а с другой — никакого результата. Обо всех фактах колдовства знаем только по доносам. А народишко сами знаете, какой, — начнет донос с краденой курицы, продолжит заговором против власти, а закончит шабашем. И попробуй не обрати внимание. Эх…

— Вы меня удивляете, дорогой друг, — Епископ остановился и пристально взглянул в глаза Графу, машинально перебирая четки, — не впадаете ли Вы в ересь?

— Ни в коем случае, — ответил Граф, перекрестившись, — просто я хочу навести среди колдунов порядок, в том виде, в каком он уже есть во всех прочих ремеслах.

— У всех еретических сект, которые на моей памяти были отправлены на костер, — Епископ сплюнул, — тоже был порядок. Но это не был порядок, угодный Господу.

— Мэтр? — Герцог подал знак третьему собеседнику. Тот кивнул и выступил с заранее заготовленным разъяснением.

— У нас в городе есть двадцать три гильдии. Все возглавляются уважаемыми людьми, все производят товары отменного качества, исправно выполняют свои обязанности перед городом, платят налоги и церковную десятину. Каждый горожанин, вступающий в гильдию, дает клятву на Библии сначала как подмастерье, потом как мастер. Это порядок, угодный Господу.

Мэтр бросил взгляд на Епископа. Тот улыбнулся. Мэтр бодро продолжил.

— Пусть у колдунов тоже будет гильдия. Они оказывают услуги населению, значит они должны оказывать услуги надлежащего качества и платить налоги. За качеством они должны следить сами. Как в других гильдиях. В самом деле, не может же городской судья разбираться в качестве выпечки булок и шитья башмаков. Вот булочники своих бракоделов возят в клетке по городу, башмачники побивают башмаками, колдуны… пусть, например, сжигают, раз уж традиция сложилась.

Епископ фыркнул в кулак. Мэтр принял это за одобрение.

— Гильдии контролируют конкурентов из других городов. Вот суконщики определили квоту на ввоз сукна, местные портные гоняют бродячих портных. Пусть и колдуны, которые в законе, отгоняют от города всякую нечисть. А Церкви оно все не в убыток будет. Пусть десятину платят, или там… пятину, это уж Вам решать.

— Это как же Святая Церковь будет деньги брать с нечестивцев, которые Сатане поклоняются и на шабаш летают?

— Как сейчас берет, так и будет брать, — недовольно ответил Граф, — деньги же не пахнут. На днях алхимика сожгли, так все имущество конфисковали, а на его доме повесили табличку "продается, обращайтесь в инквизицию".

— Нечестивцев, конечно, мы не помилуем. Да их и немного. На самом деле-то большинство «ведьм» и «колдунов», — Мэтр скорчил гримасу, — никаких шабашей в жизни не видели, а занимаются полезными делами — кто зубы заговаривает, кто при родах помогает, кто лошадей лечит… И в церковь ходят, как порядочные люди. Только свое ремесло в тайне держат, потому что боятся. От того и налогов с них не взять. А я тут прикинул, — Мэтр достал пергаментный свиток, — вот в городской бюджет, вот Его Светлости, а вот Святой Церкви. Ну это в лучшем случае, Вы понимаете…

Епископ краем глаза взглянул на пергамент.

— Святой Церкви через епископство или напрямую в Рим?

— Обижаете, — Граф многозначительно поднял указательный палец, — конечно, через епископство.

— С этого и надо было начинать, — Епископ взял пергамент, — я поговорю с руководством. Ничего не обещаю, но молитесь за вашу удачу.

— Имен не называть, — Граф отцепил от пояса увесистый мешочек и вложил в руку Епископа.

Через некоторое время предложение о легализации колдовской деятельности было рассмотрено при закрытых дверях. Компетентные Лица посовещались и Самый Главный Начальник, многозначительно молчавший все совещание, выступил с программной речью, которая в переводе на современный язык выглядела бы примерно так:

— Плохо работаете! Бездельники! Зажрались! Миссионерами в Африку отправлю! Всякие жирные бюргеры уже считают, что с нашими исконными делами могут справиться лучше нас! Я тебе говорю, инквизитор хренов! Каждая собака понимает, что в вашей борьбе с ведьмами побеждают ведьмы! Позор! Разгоню всю вашу инквизицию и два новых ордена открою! Три!

Инквизитор стиснул зубы и промолчал.

— Кто тут казначей? Ты? Ты тут последний день казначей! Видел расчеты? Сколько колдунов и сколько денег? Где оно все? У тебя в кармане, или до тебя не доходит, все по дороге разворовывают? Конфисковывать все! Весь процесс за счет обвиняемых! Я вам еще устрою ревизию, проверим, кому все уходит!

Казначей отрепетированным жестом схватился за сердце. На пальцах правой руки блеснули бриллианты.

— Кто тут теоретик? Кто отвечает за работу с населением? Все? На самом деле никто! Почему трудящимся не разъяснен вред колдовства? Почему народ сомневается в эффективности инквизиции? А мы потом еще удивляемся, откуда ереси берутся! Уволю! В монахи разжалую! На хлеб и воду!

Самый Главный Начальник строго оглядел подчиненных и закончил речь.

— Все свободны! Жду предложений.

Предложения не заставили себя долго ждать.