"Свои среди чужих, чужие среди своих, чужие среди чужих, свои среди своих" - читать интересную книгу автора (Панов Александр)

неразвито в душевном составе лисов. Здесь своеобразны и причины
неразделенности, невзаимности: лисы не могут ответить взаимностью по той
простой причине, что не могут дать того, чем не обладают: им нечем
резонировать в ответ человеческому, т.е. они не располагают свободой выбора.
Это, однако вовсе не означает, что лисы неспособны на привязанность, --
достаточно часто они по-своему очень преданны партнеру, ценят и уважают его.
Более того, лисы переживают какие-то состояния, которые внешне очень сходны
с психическими реакциями влюбленных и любящих людей, включая страдание и
сострадание. Их отличие от таковых у незрелых и учащихся любить людей
достаточно трудно уловить. Их даже не действия, а движения в сторону объекта
любви слишком практичны (прагматичны), им мало- или недоступны стороны
любви, связанные с безмерностью. Но прежде всего для них неуловима ясность
смысла человеческой любви: формы их любви бессознательно обусловлены
стереотипами - социальными, культурными штампами из житейских историй или
фильмов, книг.
Сложно понять, что это опять-таки не ложь, а делание уроков при чужом
фонаре. В одном можно быть уверенным: лис сумеет довести интенсивность света
в фонаре до максимума. Почти неуловимое ощущение, которое специфично для
ситуации лисы и любви: даже в моменты наивысшей яркости нет-нет да и виден
очень внимательный ученик с немножко угловатым, но крепким телом,
добросовестно и невовлеченно наблюдающий за всем происходящим.
Любовь лисов заканчивается на берегу, омываемом беспредельностью
саморастворения любви, т.е. там, где заканчивается любовь к себе и
начинается любовь как бесконечность.
У этого нескончаемого прибоя формируется что-то, недостающее им для
шага в непостижимое. Они очарованы далью, но не могут войти в воду.
С другой стороны, если рассматривать лисов вне эволюционного аспекта,
т.е. не имея в виду, что промежуточная цель их развития - полностью стать
людьми, тогда смысл их рождения в человеческой форме затуманивается, хотя
очевидно, что в любом случае речь идет об энергетических интересах. Но при
внеэволюционном взгляде очевидней становится специфика знаний, получаемых
людьми при контактах с лисами.
Лисы обладают свойством способствовать развитию прежде всего нашей
волевой сферы. Они порождают очень глубокую привязанность к себе, часто
ослепляющую, и граничащую с одержимостью. Взаимодействие с ними при
благоприятных обстоятельствах учат однозначности и определенности наших
решений. Сфера влияния лис расширилась в последние времена, по всей
видимости из-за того, что местом слабости человека стала именно сфера
эмоционально-половая по сравнению с теми периодами развития человечества,
когда таким местом слабости была зона физических страданий и витальных
интересов.
Исследуя исчезающую на время взаимоотношений с лисами грань нашей
целостности - а ею будет обратная сторона привязанности, несвободы, --
освобожденность, можно сказать, что лисы напоминают нам, что любовь
относится к свободе как дыхание к воздуху. Совпадение же нашей любви с
нашими сущностными интересами возможно лишь после пробуждения воли, как
непреложности нашего движения к свободе.
Обладая свойством доводить накал нитей света нашей страсти до
максимальной интенсивности, эти взаимоотношения рано или поздно побуждают
нас совершать действия, разрушающие камерность, застойность и гнильцу наших