"Разведчик Четвертого прапора" - читать интересную книгу автора (Дубинин Николай)

хотят, чтоб мы раскисли и подохли в этих блоках-гробах. А тебя дома жена,
дети ждут. Держись!
И ободряющие слова порой помогали человеку. Загорался огонек надежды.
Несколько дней обед приносили товарищи. Потом человек заставлял себя встать,
жить, бороться.
Таким и остался в Васиной памяти лагерь.
Нары. Люди-скелеты. [54]
Трупы.
А еще - повредившиеся умом. Против Васи, по ту сторону прохода,
неделями безучастно лежал на голых досках парень лет двадцати восьми,
помешавшийся после пыток. А в углу неподвижно стоял на цементном полу
одесский бухгалтер с атрофировавшейся памятью. На его глазах фашисты убили
жену и детей.
Высокий, лысый, с мертвым лицом, он, как столб, возвышался в полумраке
блока над заключенными. Временами в нем просыпалась какая-то мысль. Он
вздрагивал, с тревожным недоумением озирался по сторонам, как бы предвидя
опасность, но не зная, откуда она придет. Потом опять застывал, замирал, как
статуя.
И удивительно! Умирали более сильные. Умирали те, кого немцы пригоняли
на их место. А бухгалтер, затолканный, забитый прикладами, неспособный
защитить даже то малое, что полагалось ему в этом аду, стоял и стоял над
всеми...


14

В июле, ночью, сквозь лай сторожевых собак донесся долгожданный грохот
приближавшегося фронта. Пленные проснулись, слушали. И думали о том, как
придет освобождение. Кто из них дождется его?
Днем над лагерем часто пролетали советские самолеты. На глазах у
заключенных разыгрывались воздушные бои.
Гитлеровцы нервничали. Рейх, захвативший было всю Европу, теперь
сжимался и опадал, как проколотый мяч. Однако германская армия цеплялась за
каждый рубеж. Все ценное немцы увозили на запад. Все остальное взрывали,
жгли, оставляя русским "выжженную пустыню".
Не были забыты и концентрационные лагеря. Именно в эти дни великого
наступления Советской Армии особенно густо дымили зловещие печи Майданека,
Освенцима, [55] Треблинки и других страшных фабрик смерти. День и ночь шли
массовые расстрелы заключенных там, где таких печей не было. Колонну за
колонной уводили немцы из лагеря, в котором находился Вася. В те дни там
навеки оборвался след тысяч и тысяч советских людей.
Заключенные понимали обстановку. Глаза у многих лихорадочно горели.
Философенко по-прежнему молча лежал на нарах, заложив руки за голову. Но был
он весь как-то собран, готов к бою за жизнь.
И вот однажды построили заключенных Васиного блока. Полный, холеный
немец в гражданской одежде и золотых очках, сопровождаемый лагерными
офицерами, пошел вдоль строя, тыча пальцем в грудь заключенным:
- Ты... ты... ты...
Дошла очередь до Васи. Немец равнодушно ткнул пальцем и в него:
- Ты.