"Эшелон (оригинал текста, никакая редактура не проводились)" - читать интересную книгу автора (Шкловский Иосиф)

Где-то лает главный инженер,
И поодиночке товарищи студенты,
Волоча лопаты, тащатся в карьер...

И дружный, в двадцать молодых глоток, припев:

Стой под скатами,
Рой лопатами.
Нам работа дружная сродни.
Землю роючи,
Дерном (вариант - матом) кроючи,
Трудовую честь не урони.

А потом дальше:

Пусть в желудках вакуум и в мозолях руки,
Пусть нас мочит проливным дождем -
Наши зубы точены о гранит науки,
А после гранита - глина нипочем!..

Эта песня пелась на мотив известной предвоенной "В бой за Родину, бой
за Сталина". Буржуйка была центром как физической, так и духовной жизни
теплушки. Здесь рассказывались немыслимые истории, травились анекдоты,
устраивались розыгрыши. Это был ноябрь 1941-го. Шла великая битва за Москву,
судьба которой висела на волоске. Мы же об этом не имели понятия: ни радио,
ни газет. Изредка предавались ностальгии по столице: увидим ли мы ее
когда-нибудь? И отвлекая себя от горьких размышлений, мы, песчинки,
подхваченные вихрем войны, предавались иногда довольно диким забавам.
Направо от меня на нарах было место здоровенного веселого малого,
облаченного в полуистлевшие лохмотья, и заросшего до самых глаз
огненно-рыжей молодой щетиной. Это был Женя Кужелев - весельчак и балагур.
Он как-то у буржуйки прочел нам лекцию о вшах (сильно нас одолевавших),
подчеркнув наличие в природе трех разновидностей этих паразитов. После этого
он декларировал свое намерение на основе самого передового учения
Мичурина-Лысенко в области воротничка своей немыслимо грязной рубахи вывести
гибрид головной и платяной вши. Каждый вечер он рассказывал нам о деталях
своего смелого эксперимента, оснащая свой отчет фантастическими
подробностями. Братва покатывалась со смеху. Жив ли ты сейчас, Женька
Кужелев?
Еще у нас в теплушке был американец - без дураков - самый настоящий,
родившийся в Хьюстоне, штат Техас, будущем центре американской космической
техники. Это был довольно щуплый паренек по имени Леон Белл. Он услаждал наш
слух, организовав фантастический музыкальный ансамбль "Джаз-Белл". Но
значительно более сильные эмоции вызывали его рассказы на тему, как едят в
Техасе. Он сообщал совершенно немыслимые детали заокеанских лукулловых
пиршеств. Боже, как мы были голодны! Слушая Леона, мы просто сходили с ума;
его американский акцент только усиливал впечатление, придавая полную
достоверность рассказам. Иногда к Леону присоединялся обычно молчаливый Боб
Белицкий, также имевший немалый американский опыт. Я рад был встретить
Боба - лучшего в стране синхронного переводчика с английского - во время