"Неслучайные случайности (Рассказы о великих открытиях и выдающихся учёных)" - читать интересную книгу автора (Азерников Валентин)

мира абсолютно новым: еще в 1752 году его описал немецкий физик Зульцер. Но
он не дал ему никакого толкования, просто сообщил о любопытном явлении, и
поэтому, наверное, особого интереса оно не вызвало. Когда же об этом опыте
сообщил Вольта, резонанс был совершенно другим. Это было уже не просто
занятное наблюдение - это был мощный аргумент в споре, за которым следила
вся Европа, потому что Вольта после этого задал вполне резонный вопрос:
если кислое ощущение вызывается двумя металлами и такое же действие
наблюдается, когда подносишь к языку два полюса от электрической машины, то
не логично ли предположить, что если равны следствия, то равны н причины,
их вызывающие. То есть в случае с металлами также имеет место образование
электричества.
Теперь Вольта уверен в своей правоте. Но он не торопится поставить
точку. С методичностью, достойной настоящего исследователя, он продолжает
опыты в поисках новых доказательств. Вскоре, в том же году и в том же
журнале, появилась еще одна работа, где прошлый эксперимент немного изменен
(заметьте, какие небольшие перерывы между статьями, как напряженно работает
Вольта): "При помощи тех же различных обкладок, которыми вызывается
ощущение вкуса, мне удалось вызвать и ощущение света. Я накладываю на
глазное яблоко конец оловянного листочка, беру в рот серебряную монету или
ложку и затем привожу обе эти обкладки в соприкосновение при помощи двух
металлических острий. Это оказывается достаточным, чтобы тотчас же или
каждый раз, как производится соприкосновение, получить явление света или
преходящей молнии в глазу".
Сколь просты опыты Вольты! Он использует самые доступные
экспериментальные средства: уж что может быть доступнее собственного языка
или глаза. И эта простота делает его аргументы убийственными для теории
Гальвани - их может повторить не только ученый, но вообще любой человек и
тут же убедиться в их справедливости. Одно дело, когда для доказательства
гипотезы используются сложные приборы, дорогие установки, которыми
располагают лишь немногие институты,- в этом случае научной общественности
остается лишь ждать, какой приговор вынесут специалисты; а когда вся
лабораторная оснастка при тебе, нет необходимости ждать чьего-то вывода,
его легко получить самому. А наиболее твердые убеждения - это те, к которым
приходишь сам. Вольта прекрасно понимает это и поэтому и утверждает столь
решительно: "Из всех этих опытов никоим образом нельзя сделать вывод о
существовании действительного животного электричества... Но если это так,-
осторожно вопрошает он, явно обращаясь к болонским ученым,- то что,
собственно, остается от гальванического животного электричества?.."
Здесь Вольта, конечно, неправ, он не ведает, что от гальванического
животного электричества кое-что останется и только называться это кое-что
будет биотоками. Но в том, что сильные сокращения мышц и расхождение
листочков электроскопа вызывается различными металлами,- тут он, конечно,
прав, хотя Гальвани не признает этого, но тем хуже для Гальвани. Ибо он не
располагает уже ничем, кроме упрямства, а в научном споре этого
недостаточно.
Наступил 1796 год. В споре между Вольтой и Гальвани, между двумя их
теориями, воцарилось относительное затишье. С одной стороны, вроде бы
спорить уже было нечего: каждый настаивал на своем и не желал принять
аргументы коллеги и противника; но, с другой стороны, нельзя утверждать,
что спорить было не о чем: аргументы на первый взгляд исключали друг друга.