"Урожай и посевы" - читать интересную книгу автора (Гротендик А. )

приблизившись наконец вплотную, разрешить проблемы "геометрии в
характеристике р", которые до тех пор казались вне пределов досягаемости
любыми средствами, тогда известными{43}.
В процессе нашего познания законов Вселенной (математических или каких
еще) только невинность, и ничто другое, наделяет нас реформаторской властью.
Та изначальная невинность, данная нам от рождения, какая обитает в каждом из
нас, будучи зачастую объектом нашего же презрения и тайного страха. Она одна
объединяет смирение и смелость, благодаря которым мы оказываемся способны
проникнуть в суть вещей и впустить вещи внутрь себя, проникшись ими.
Эта власть - отнюдь не особый "дар", как, скажем, исключительная
способность рассудка усваивать и управляться легко и ловко с впечатляющей
массой известных фактов, идей и технических приемов. Подобные дары без
сомнения драгоценны и уж, конечно, достойны зависти тех, кто (как я) не был
от рождения наделен ими так щедро - "сверх всякой меры".
Все же не эти дары, и не честолюбие даже самое пылкое, поддержанное
непреклонной волей к успеху, позволяют перешагнуть "круги невидимые, но
властные", ограждающие Вселенную. Только невинность сумеет их преодолеть,
сама того не заметив и не слишком о том заботясь, в минуты, когда мы, с
жадностью вслушиваясь в голоса вещей, предаемся во власть этой младенческой
игры целиком...
12. Новаторская идея схемы, как мы уже знаем, дала возможность связать
между собой различные "геометрии", соответствующие различным простым числам
(или различным "характеристикам"). Каждая из этих геометрий оставалась все
еще существенно "дискретной", или "разрывной" по контрасту с традиционной
геометрией, доставшейся нам в наследство от прошедших веков (начиная с
Евклида). Новые идеи, введенные Зарисским и Серром, вернули в какой-то
степени этим геометриям "непрерывное измерение", сразу же перехваченное
"теоретико-схемной геометрией", пришедшей с целью их объединить. Но если
говорить о "невероятных гипотезах" (Вейля), то до их подтверждения было еще
очень далеко. "Топологии Зарисского" были с этой точки зрения настолько
грубы, что оставались почти что на уровне "дискретных скоплений".
Недоставало, очевидно, какого-то нового принципа, который позволил бы
связать эти геометрические объекты (или "многообразия", или "схемы") с
привычными ("благонадежными") топологическими "пространствами"; скажем,
такими, в которых "точки" отчетливо изолированы друг от друга, в то время
как в пространствах-без-стыда-и-совести, введенных Зарисским, точки имеют
досадную склонность склеиваться между собой...
Прогулка по творческому пути, или дитя и Мать
Решительно, только появление "нового принципа", никак не меньше, могло
устроить, чтобы "брачный союз числа и величины (размера)", или "геометрии
разрывного" с "геометрией непрерывного" совершился - как то сулило некое
предчувствие, впервые давшее о себе знать языком гипотез Вейля.
Понятие "пространства", без сомнения, одно из самых древних в
математике. Оно является до такой степени основополагающим для нашего
"геометрического" понимания мира, что принималось на веру, практически не
требуя описаний, в течение более чем двух тысяч лет. И лишь в прошлом веке
понятие это постепенно освободилось из-под тирании непосредственного
восприятия (как единственно пространства, нас окружающего) и связанных с ним
традиционных (евклидовых) теоретических разработок, чтобы обрести теперь уже
свои собственные динамику и независимость. В наши дни оно входит в число