"Воспоминания, сновидения, размышления" - читать интересную книгу автора (Юнг Карл Густав)

существовал и другой мир, и он был как храм, где каждый забывает себя, с
удивлением и восторгом постигая совершенство Божьего творения. В этом мире
жил мой "другой", который знал Бога в себе, знал Его как тайну, хоть это
была не только его тайна. Там, в этом мире, ничто не отделяло человека от
Бога. Там все было так, будто дух человеческий был с Богом заодно и глядел
вместе с Ним на все созданное.
То, что я здесь излагаю, тогда я не смог бы выразить вразумительно,
хотя глубоко чувствовал. В такие минуты я знал, что достоин себя. Я был
самим собою. Но лишь одиночество давало мне это чувство, и я искал покоя и
уединения для своего "другого".
Эта игра, это противостояние двух ипостасей моей личности продолжалось
всю жизнь, но оно не имеет ничего общего с тем, что медики называют
патологическим распадом личности. Наоборот, это происходит со всеми людьми,
и, прежде всего, в том, что касается религии, которая в моей "другой жизни"
- внутренней жизни - играла первостепенную роль. "Другой" ("номер 2") -
типичная фигура, но осознается она очень немногими.

Посещение церкви постепенно стало для меня невыносимым. Там
громогласно, и я бы даже сказал - бесстыдно, вещали о Боге, о Его намерениях
и поступках. Там людей громко убеждали иметь такие чувства и верить в такие
тайны, которые, я знал, были внутренними и сокровенными и которые не следует
выдавать ни единым словом. Я мог лишь заключить, что никто, даже священник,
видимо, не знает тайны, иначе люди не осмелились бы открыто говорить о ней и
профанировать глубокие чувства банальными сантиментами. Более того, я был
уверен, что такой путь к Богу неправилен, поскольку твердо знал, знал по
опыту, что благодать нисходит только на того, кто безоговорочно подчиняется
Его воле. То же говорилось и с кафедры, но словами из совершенно непонятного
мне Апокалипсиса. Мне казалось, что каждый человек должен ежедневно
задумываться о смысле Божьей воли. Я этого не делал (мой "номер 1" отнимал у
меня слишком много времени), но был уверен, что сделаю, как только возникнет
настоящая необходимость. Мне казалось, что религиозные предписания зачастую
заменяли собой Божью волю, которая могла проявляться столь неожиданно и
пугающе, с единственной целью - избавить людей от необходимости понимания. Я
становился все более скептичным, проповеди моего отца и других священников
вызывали у меня чувство неловкости. Люди вокруг, казалось, принимают как
должное этот темный жаргон, бездумно проглатывая все противоречия, как то:
Бог всеведущ и поэтому все предвидел, Он сам сотворил людей грешными, но тем
не менее наказывает их за грехи вечным проклятием и адским пламенем.
Долгое время дьявол никак не присутствовал в моих размышлениях. Я
считал его чем-то вроде злой собаки на хозяйском дворе. Никто, кроме Бога,
не нес ответственности за этот мир, и Он, я знал это, был не только добр, но
и страшен. Мне становилось как-то неуютно, когда я слышал прочувствованную
проповедь отца о "добром" Боге, о любви Его к людям и людей к Нему. "Знает
ли отец, о чем говорит?" - думал я, терзаясь сомнениями. "Может ли он убить
меня, своего сына, принеся меня в жертву, как Авраам - Исаака, или принять
крестные муки, как Иисус? Нет, он не способен на это". А это значит, что он
не всегда осознавал волю Бога, подчас ужасную, как известно из самой Библии.
Мне стало ясно, что слова о повиновении Богу произносятся бездумно.
Очевидно, Божья воля неизъяснима для людей, иначе они относились бы к ней
благоговейно из одного лишь страха перед Его могуществом, которое может быть