"Турнир" - читать интересную книгу автора (Самохин Валерий Геннадьевич)

Глава тринадцатая

— Ладно, сиво-бурый с бородой каурой, держи, как и договаривались.

Вовка сунул в руки лесовику завернутую в плотный пергамент нежнейшую телятину. Согнувшись в три погибели под тяжестью копченого лакомства, мужичок обижено закряхтел:

— Жадный ты! Мог бы винца сладкого подкинуть, да пшена доброго жменю.

— Сейчас подкину! — с угрозой в голосе пообещал Вовка. — Два раза. И один раз поймаю. Жмякнешься так, что костей не соберешь. Или слова заветные прочитаю… Хочешь?

С опаской отодвинувшись от свирепого воина, лесовик льстиво засверкал кривыми зубами:

— Да пошутил я, пошутил! Что ж ты сразу к сердцу-то принимаешь? А слова тайные я и так помню, к чему их впустую повторять? — бросив косой взгляд в сторону валькирий, он жарко зашептал: — А хочешь, я тебе на ночлег кикимор пришлю? Знаешь, какие они у меня ласковые и послушные? Не то что твои монастырские ледышки.

По непонятным для лесовика причинам заманчивое предложение Вовку не прельстило. Хмуро покосившись на готовый исчезнуть в неизвестном направлении окорок, он неприветливо буркнул:

— Спасибо, братуха, я лучше один буду спать.

И не прощаясь потопал к своим спутницам. Лесовик проводил его возмущенным взглядом. Вот она — благодарность людская! Стараешься для них, норы тайные да ходы скрытные выдаешь, а в ответ — ни ласки привечной, ни слов добрых. И чуть что — грозятся нешуточно. Особенно этот, живоглот чужеземный! Мало того, что духом своим всех русалок распугал, так ко всем бедам еще древнее заклинание откуда-то вызнал. Теперь не страшны ему чащобы дремучие и трясины бездонные. Тропа под ноги мягким ковром стелиться будет, краткий путь подскажет, да от нечисти лесной убережет. Горестно вздохнув, лесовик нырнул под корни векового дуба и исчез в подземной тьме.

Вовка о душевных терзаниях Лесного Хозяина не подозревал. Вывел к Лунным лесам и на том спасибо. Интриговала поначалу реакция лесовика на детский стишок — мужичок при первых же звуках становился шелковым и покорно-угодливым, но Вовка плюнул и забыл. Может, детство у него трудным было, или с вожатым в пионерлагере не повезло. Его самого за невыученный стих частенько в угол ставили. Видать, лесовика еще строже наказывали.

Вовка яростно затеребил в затылке — другая проблема стояла на первом плане. Внезапно проявившийся талант мечника так же внезапно куда-то пропал. А в этом мире без оружия никак, сожрут и не подавятся. Мысленно оглянувшись на череду приключений с момента своего появления здесь, он офигел. Офигел от того, что до сих пор еще жив. Иначе чем диким везением это объяснить было нельзя.

«Я тебе талдычу об этом все последние дни, — не замедлил отозваться сварливым нравоучением Зануда. — Это тебе не гопоту беспредельную на рынках разгонять».

«Ты лучше скажи, как мастерство мечника вернуть» — мрачно возразил Вовка.

Пару минут вредный подсказчик молчал. Наконец ответил. Но не привычным ехидным скрипом, а мелодичным журчанием нежного голоска: «Жди, смертный! Что-то не так с этим перстнем. Или с тобой. Но чем смогу, я помогу. У меня должок перед тобой, за девочек моих».

Вовка оторопел. Так с ним Зануда никогда не говорил. Он даже не понял смысла ответа, настолько был изумлен.

«Ты, братуха, никак ориентацию решил поменять?!» — это все, что он смог выдавить из себя. В ответ раздалось лишь презрительное хмыканье.

— Господин, с вами все в порядке? — встревоженный голос Энеи привел его в чувство.

— Зашибись, — буркнул под нос Вовка, оглядываясь вокруг.

Подземная тропа вывела их на опушку леса. На северо-западе, скрытые туманной дымкой, едва различались Дикие горы. По левую руку в голубоватом блеске небольшого озера беззаботной рябью убегала к дальнему берегу узкая дорожка закатного солнца. Дюжина рыбаков вытаскивала невод. Справа, в сотне шагов от стоянки желтой извилистой лентой исчезал в лесу пыльный проселочный тракт.

— Куда дальше двинем?

— Прямо, повелитель, — охотно ответила Энея. — До Свалки верст десять, не больше.

Потом говорили, что грозный воин въехал в городок ночью, верхом на черном оборотне и с тремя полными звездами валькирий Дианы-охотницы. С восторженным испугом шептались, что от трактира, где он встал на постой, не осталось и бревнышка. И что шкура убитого дракона, наводящего ужас на всю округу, украшает теперь каминную комнату в его личном замке где-то на границе со Степью.

Но это было потом. А сейчас, у ворот разбойничьего града, куда не совались без особой нужды даже гвардейцы императора, усталых путников встретила хмельная стража. Встретила пьяными, сальными шуточками и скабрезным подмигиванием. И мигом протрезвела, стоило Энее поведать, кто к ним прибыл в гости. У слухов своя магия, и имя убийцы Карающих было известно уже и в этом, отдаленном уголке Империи. С них и пошлину за въезд не стали брать, и дорогу к лучшему трактиру объяснили в мельчайших подробностях.

На мощеных дубовыми плашками улочках Свалки было людно. Крикливо голосили торговки свежей рыбой, сновали чумазые разносчики, предлагающие горячие пирожки с заячьей требухой и печенью зеленого триглава, прогуливались мрачные типы подозрительной наружности. Разбойничий городок жил своей обычной жизнью, как и любой другой град в мире Араниэля.

Трактир «Райская Преисподняя» находился в самом центре, рядом с двухэтажной ратушей. Низкая арка входа, семь скрипучих ступеней в полумраке крутого спуска и ярко освещенный подвал с дразнящими запахами и веселым гомоном разудалой пирушки. Заняв большую часть трактирной залы, сдвинув в круг тяжелые столы, предавалась разгулу компания из двух десятков лихих людей. Остальные посетители робко жались у стен.

Вовка, позабыв о недавних терзаниях, бесцеремонно занял единственный пустой столик рядом с изрядно пьяной компанией и кликнул трактирщика, велев ему нести все. И на всякий случай поторопиться, ибо чем дольше он ждет, тем злее становится. Кабатчик исполнил заказ мгновенно.

Пока мощные челюсти творили свою волшбу, превращая молочного поросенка в жалкую кучку костей, пока девы-воительницы разделывались с гречневой кашей и запеченным гусем, зашевелился червячок беспокойства. Внезапно и беспричинно. Вовка вдруг озаботился состоянием наличности.

Во время отвальной в Пустоши он потратил большую часть золотых монет, осталось всего штук двести. Часть ушла на оплату долгов валькирий (невзирая на их яростное сопротивление), остальное — на покупку вооружения. Этот нелегкий труд лег на плечи девушек. Знакомых вещей Вовка увидел всего две: изумительной работы арбалет и отливающую синевой плетения кольчугу. Во всяческих поножах, наручах и прочих элементах средневековой амуниции он не разбирался абсолютно, просто доверившись своим спутницам. В итоге кошелек изрядно похудел — денежный кристалл у наемников популярностью не пользовался.

Рука скользнула к поясу. Кошель отсутствовал! Вовка судорожно пошарил с другой стороны. Пальцы нащупали лишь обрезок веревки. Запоздалое сожаление об утерянной куртке с карманами на замках делу помочь не могло. Порывшись в дорожной котомке, он извлек денежный кристалл, мысленно восхитившись умелым воришкой — незаметно срезать с пояса тяжеленный кошель иначе как искусством не назовешь.

— Не принимаем! — словно почуяв, что у клиента не все ладно, у стола возник трактирщик. Сверлящий взгляд с трудом пробивался сквозь одутловатые щеки, поросшие недельной щетиной.

— Других нет, — развел руками Вовка, быстро взглянув на своих спутниц. Ответные взоры таили нескрываемое смущение. Прекрасные валькирии давно уже были на мели. Еще до встречи со своим повелителем.

На плечо опустилась тяжелая ладонь.

— Ты что же, чужеземец, нашего Вассо обижаешь?

Вовка резко обернулся. От стоящего перед ним громилы пахло чесноком, дешевым пивом и веселой злобой.

— Набил утробу на пять золотых, девок своих от пуза накормил, а платить не желаешь?

— На двадцать, — поправил заступника ухмыляющийся трактирщик.

Озвученная цена была не просто завышенной — она была дикой. Разводка, — мелькнуло в голове у Вовки. Обычная лоховская разводка. Но если в кармане ни гроша, то спорить о цене бессмысленно. Он сделал попытку договориться:

— Лошадей возьмешь?

— Не принимаем, — скучно зевнув, повторил трактирщик.

— Оружие?

— Только серебро и золото.

Кабатчика вновь поддержал пьяно покачнувшийся громила. С силой вдавив пальцы в плечо, он дыхнул перегаром:

— Будешь платить или потопаешь в долговую яму?

— Не отсвечивай! — раздраженно посоветовал ему Вовка, лихорадочно просчитывая ситуацию.

Мощный рывок вверх едва не сбросил его со стула. Продолжая движение противника, он развернулся стремительной пружиной и впечатал свой лоб в подбородок громилы. Пьяные глаза закатились. Сделав несколько шагов заплетающимися ногами, громила шумно хлопнулся на пол.

Зазвенели извлекаемые клинки, опрокидывая стулья вскочили разбойники. Мечи воительниц рисовали плавные восьмерки в загустевшем от напряжения воздухе. Наступила тишина. Поднявшийся с пола громила топтался перед ними с бессмысленным взглядом. Вовка сделал шаг вперед.

— Нельзя, повелитель! — отчаянно пискнула за спиной Инка.

Вовка ее не слышал. Поднырнув под размашистый встречный удар, он коротко ударил левым боковым в податливую челюсть. Нокаут.

— Что здесь происходит? — послышался от входной двери спокойный голос. Вовка обернулся. У входа стоял невысокий седой мужчина с холодным прищуром бесцветных глаз. И он был одной с ним породы. В таких вещах бывший бандит не ошибался никогда.

Одно из самых отвратительных свойств человеческой природы — это скука. Когда сундуки набиты до отказа, когда от одного твоего взгляда бледнеют отъявленные душегубы и зажившиеся на этом свете висельники, когда подгибаются коленки у заезжих купцов от малейшего недовольства в голосе, жизнь становится пресной и скучной.

Когда-то он был простым разбойником в далеко не самой грозной шайке. Сейчас, иначе как Ночным Императором его не зовут. И очень редко — по старой памяти, величают атаманом. Подвластная ему территория сравнима по своим размерам с небольшим княжеством. Старосты окрестных деревень исправно платят подать, чего не удается даже безжалостным имперским сборщикам налогов. Без его ведома вновь назначенный уездный чиновник не проживет в своем кресле и седмицы. Об этом знают в столице, но закрывают глаза.

Против звонкого золота бессильны чародейство и магия. И его любят все. На улочках Свалки редко встретишь имперских гвардейцев или сыщиков тайной полиции. Иногда приходится отдавать на растерзание законных властей своих подданных, но случается это нечасто. Негласные правила игры устраивают всех: и продажных столичных чиновников и верхушку Империи. На двести верст вокруг Свалки царят спокойствие и порядок. Его разбойники не гадят в собственном гнезде, но облапошить заезжего простофилю — это святое. Это и развлечение, и неплохой доход в городскую казну.

Сидящий перед Ночным Императором чужеземец на деревенского разиню не походил и вел себя достойно. Спокойно выслушал все обвинения, не дрогнув ни единым мускулом лица. А обвинения были более чем серьезные. Не заплатил по счету — это раз. Избил охранника на службе — это два. И не внес обязательную для всех пошлину на въезде — это три. Вира за все прегрешения выходила немалая. Мало ли что он Убийца Карающих? Исключений нет ни для кого.

— Зови меня просто Коэн, — неожиданно для самого себя протянул руку Ночной Император. Заезжий гость заслуживал уважения. Он не пытался, как другие доказывать с пеной у рта, что его облапошили самым гнусным образом, а расслаблено сидел в кресле, безмятежно ожидая своей участи.

— Вокка… — крепким пожатием ответил чужеземец.

— Есть предложения?

Заезжий воин молча кивнул на денежный кристалл.

— Не пойдет, — с сожалением покачал головой Коэн. — Ближайшее отделение Торговой Палаты в десяти днях пути отсюда. Правила я менять не могу, меня просто не поймут мои же подданные. Пока ты обернешься за наличностью, штрафы вырастут до Второй луны.

Обычный бандитский счетчик. Чужеземец щелкнул по кристаллу и несколько мгновений задумчиво наблюдал за сверкающим волчком, не поднимая глаз на собеседника.

— Твои условия? — резкий вопрос прозвучал как выстрел.

Коэн усмехнулся. Личные симпатии это одно, дело — совершенно другое. Попался как кур в ощип, умей держать ответ. Чужеземец умел, это было видно невооруженным глазом, но правила игры обязательны для всех.

— В двадцати верстах на северо-восток есть одна зачарованная пещера, — вкрадчиво начал он, разворачивая свиток с искусно нарисованной картой. — Охраняется она драконом. В ней полно сокровищ — иди и возьми их. Хватит, чтобы покрыть долг и на всю оставшуюся жизнь.

Теперь усмехнулся чужеземец. Ехидно сощурив свои шальные глаза, он чуть ли не с лаской спросил:

— А что сам-то не взял? Или дракон кусачий попался?

— Выбор за тобой, — Коэн безразлично пожал плечами. — Хочешь — езжай за своим золотом, но твои валькирии останутся в заложницах. Не хватит денег заплатить виру, их продадут в рабство. Если победишь дракона — мое слово крепко. Отпущу на все четыре стороны. Ты еще не знаешь главного — на пещере печать Древних. Войти в нее можно только одному и без оружия. Дракон никого не убивает, не повезет — в худшем случае останешься калекой, но жить будешь. Ты хороший кулачный боец, я видел тебя в трактире… Решайся!

— А тебе от этого какая выгода? На долю в сокровищах ты не претендуешь. Ну, рассчитаюсь я по своим долгам, так это мелочь.

Коэн довольно усмехнулся про себя — в оценке гостя он не ошибся. Подавшись вперед, он заговорщицки зашептал:

— Все окрестные села находятся под моей защитой и исправно платят дань. А теперь представь, появляется откуда-то дракон и начинает беспредельничать. Ворует скот, топчет посевы, пугает рожениц. Потом монстры на свет появляются. Сам подумай — оно мне надо, такое счастье? Заберешь сокровищницу, дракон улетит. Решишь и свои проблемы, и мои.

Чужеземец понимающе кивнул головой и замолчал. Молчал он долго, очень долго. Наконец, поднявшись со стула, молча сгреб карту и, не прощаясь, направился к выходу. У самой двери он резко обернулся и глухо обронил:

— Я вернусь через три дня… — помолчав минуту, хрипло добавил: — Ты дал слово, я его услышал. Девочек моих трогать не советую — по своим долгам я плачу всегда… и с избытком.

Дверь с треском захлопнулась. Тихонько засмеялся лысый как коленка писарь, во всю глотку захохотал побитый в трактире начальник городской стражи, и лишь Ночной Император хмуро кусал губы. О том, что в пещере нет никаких сокровищ, знали только избранные. И именно поэтому последняя фраза ему не понравилась. Сильно не понравилась. В том, что заезжий гость не привык попусту бросать слова на ветер, он не сомневался — чужеземец был с ним одной крови. В таких вещах правитель разбойничьего логова не ошибался никогда.

— Пришел? — лениво осведомился дракон.

Ростом он был чуть выше Вовки, но весил под тонну, не меньше. Хищная в своей звериной красоте узкая морда, золотистая чешуя, двухметровый хвост и отливающие серебром крылья. В мрачном полумраке просторной пещеры от него исходило мягкое сияние.

— Пришел… — подтвердил непрошенный гость.

— За сокровищами? — ехидно предположил дракон.

— Нет, мля, жениться! — неизвестно с чего взъярился Вовка.

Дракон хихикнул. Грациозно изогнув изящную шею, он кокетливо подмигнул лиловым глазом:

— Я тебе нравлюсь?

— Как помидоры, — буркнул Вовка.

— Это как? — опешил дракон.

— Кушать люблю, а так — нет.

Дракон обижено фыркнул:

— Дурак ты, и шутки у тебя дурацкие.

— Таким уж уродился, — философски отметил Вовка, разминая шею.

Выпустив из пасти тонкую струйку пламени, дракон сердито заявил:

— И ты мне не нравишься! Сам чуть крупней барана, а туда же — свататься лезет.

— Да и ты росточком не вышел, — резонно возразил Вовка, хрустнув пальцами.

— Я еще маленькая, — грустно вздохнул дракон. — Мне и тысячи лет не исполнилось. Когда вырасту, ты меня не узнаешь.

Пасть с лязгом захлопнулась, окутавшись дымкой от погасшего огня. Вовка ошеломленно застыл пещерным изваянием, позабыв о разминке. Смущено прокашлявшись, он закряхтел:

— Ты это… зла не держи на меня. Я тут не по своей воле, мне девчонок моих выручать надо. Может, договоримся? Я женщин не трогаю.

— Так ты из этих… из извращенцев? — догадливо хихикнула драконица.

— Тьфу, на тебя! — рассердился Вовка. — Не трогаю — значит, не воюю с ними. От горшка два вершка, а туда же… Так что, будем договариваться?

— Не могу, — сокрушенно выдохнула огненный язычок драконица. — Заклятие Древних не позволит. Раз пришел в пещеру, придется биться.

— И я не могу, — честно признался Вовка после долгой паузы. — Рука не поднимается. Может, первой начнешь?

— Хорошо… — не стала спорить драконица и резко взмахнула хвостом. Украшенная острым гребнем плеть подняла вековую пыль на полу пещеры. Подняла на том месте, где мгновенье назад стоял совестливый противник.

— Молодец! — Похвала прозвучала с едва скрываемой насмешкой. — Хорошо подпрыгнул, не каждый козел так сможет.

— Сама ты… коза! — с трудом ускользнул Вовка от очередного удара. — За языком следи!

Драконица резко затормозила, скрежеща когтями по камню. Высунув бледно-розовый язык, озабочено скосила на него левый глаз.

— А что с ним не так?

Хищная морда приобрела уморительно-наивный вид.

— Длинный очень! — тяжело дыша, пояснил Вовка.

— Это у меня семейное! — похвасталась драконица. — Знаешь, как удобно мед из дупла вылизывать?

— Ты еще и сладкоежка?

— Как и все дети, — вздохнуло юное чудовище. — Впрочем, мы заболтались. Продолжим?

Вовка оглушительно чихнул в ответ. Проклятая аллергия на пыль вновь дала о себе знать в самый неподходящий момент.

— Будь здоров! — щелкнула хвостом драконица.

— Спасиб-бля-яяя! — врезался в холодный камень Вовка, уворачиваясь от живой плети.

— Ушибся? — заботливо осведомилась юная хищница.

Вовка ожесточено потер ладонью лоб.

— Шишка будет, — предупредила его драконица. — Надо лед приложить.

— Можно подумать, у тебя он есть, — недружелюбно буркнул Вовка.

— Есть! — плюнулось огненным сгустком каверзное чудовище и снова хихикнуло.

Кувырком уйдя в сторону, охотник за сокровищами приложился многострадальной головой о деревянный резной столб, подпирающий потолок пещеры.

— Какой ты неуклюжий! — искренне огорчилась юная драконица, наклонив набок голову. Живущий своей жизнью гибкий хвост рисовал угрожающие восьмерки.

Как пастуший кнут, — подумалось Вовке. Как всегда не вовремя. То ли реакция притупилась от бесконечной болтовни, а может быть сказалась подступившая усталость, но следующий выпад он позорнейшим образом прозевал. Кончик хвоста, затейливой петлей мелькнув перед глазами, чугунной болванкой ударился в живот. Дыхание перехватило. Дальнейшее произошло помимо воли — сработал автоматизм, выработанный многолетними тренировками. Нырнув под добивающий удар, он провел свою коронную «двойку»: с левой в печень, с правой — в челюсть. Неизвестно где у юной драконицы находился означенный внутренний орган, но от могучего удара в скулу она покачнулась. Покачнулась, окуталась золотистой дымкой, размазалась очертаниями, словно тающая ледяная скульптура, и… И превратилась в хрупкую девочку лет шестнадцати, с русыми волосами и зелеными глазищами.

— Справился, да? — плачущим голосом произнесла она. На левой щеке наливался роскошный синяк. — И не стыдно маленьких обижать? И из-за чего? И из-за бабкиного кувшина, старого блюда и горсти монет?

— А как же сокровища? — виноватым голосом спросил Вовка. Чувствовал он себя крайне неуютно.

Юная драконица мотнула толстой косой.

— Вон они, твои сокровища! Забирай и проваливай!

На небольшом столике, в дальнем углу пещеры мерцал драгоценными камнями пузатый кувшин. На серебряной тарелке тускло отсвечивала кучка золотых монет. Других сокровищ не наблюдалось.

— Это все? — глуповато осведомился Вовка.

— Еще невеста в придачу, — ехидно напомнила девочка.

Вовка покраснел. Затем взглянул на сокровища. Перевел взгляд на вредное создание. Вновь посмотрел на столик в углу пещеры. И снова — мрачнея на глазах — на юную драконицу. Облизнул кровь с костяшек, до хруста сжав кулак.

— Бить будешь? — зябко поежилась девочка, обнимая себя за плечи.

— Буду, — угрюмо подтвердил Вовка.

Драконица обречено зажмурила глаза.

— Тогда начинай, не тяни!

— Да не тебя, — он раздражено отмахнулся.

— А кого?! — слезы моментально высохли, зеленые глазища заискрились любопытством.

— Есть тут один… — неохотно пояснил он.

— А меня с собой возьмешь? Я тоже хочу посмотреть!

— Ты же под заклятием Древних? Как из пещеры-то выйдешь?

— А как я по твоему еду себе добываю? — язвительно спросила она. — Червяков из камня выковыриваю, как пещерный дятел? Да и нет никакого заклятия. Люди Ночного Императора выкрали мою корону. Чтобы вернуть ее, мне надо отработать на него двадцать лет. Вот и забавляюсь с разными дурачками… вроде тебя.

— Хороши забавы, — буркнул Вовка, потирая огромную шишку. И с опозданием переспросил: — Корону?

— Ну, принцесса я, что тут удивительного? — гордо вскинула подбородок девочка. — Или не встречал до сих пор?

— Нет, — честно признался Вовка. — Только по телевизору видел.

— Где-где? — подозрительно прищурилась высочайшая особа небесного племени.

— В Караганде! — рассердился он. — Хватит мне голову всякой ерундой забивать! Ты лучше скажи, есть ли тут поблизости еще одна пещера?

— Жена из дома выгнала? — язвительным смешком отозвалась вредная принцесса, требовательно топнула ножкой и скороговоркой выпалила: — Ты что-то придумал? А что? Расскажи… Ну, пожалуйста!

— Не мешай, видишь — думаю.

— О чем?

— Где розги взять, — угрюмо пояснил Вовка.

Драконица обижено надула губки.

— Не хочешь, не говори! Мне не очень-то и интересно… Что молчишь? Еще не придумал?

Вовка тяжело вздохнул. В голове начинало звенеть. Еще раз окинув оценивающим взором невеликие сокровища и вновь лизнув ободранные костяшки, обреченно признался:

— Придумал.

— А что? Будем кого-то бить?!

— Нет, — он отрицательно покачал головой. — Бить не будем… — усмехнулся, видя разочарованное хлопанье ресничек, и задумчиво закончил: — Будем кидать.