"Ищите женщину" - читать интересную книгу автора (Савина Екатерина)

Глава 11

Вован и Мазей были родные братья. С самой колыбели они были вместе, вместе ходили в школу, вместе закончили политехнический институт в городе Рязани, вместе двинулись покорять Москву, где хотели заняться бизнесом, но вместо этого неожиданно открыли в себе талант втираться в доверие столичных бизнесменов и облапошивать последних с помощью самых разнообразных способов. В последнее время Вован и Мазей приобрели в столице некоторые нужные знакомства и дела у них после этого пошли в гору. А в настоящий момент Вован и Мазей праздновали очередную жульническую сделку в дорогом, снято как раз для этого случая особняке.

Как водится, браться купили побольше спиртных напитков и сняли одну на двоих уличную девочку. Вечером им было очень весело, а вот на утро...

Проснувшись, Вован первым делом выплюнул изо рта невесть как там оказавшийся хвост селедки. Вслед за хвостом вылетел огрызок луковицы и окурок.

«Вот это да, – изумленно подумал Вован, – что это за зоопарк? Ах, это я лицом в пепельнице спал... Тогда понятно»...

С трудом приняв вертикальное положение, Вован отметил, что – во-первых – ноги его отвратительно дрожат, а во-вторых – он совершенно голый, а в-третьих – абсолютно ничего не помнит из того, что было накануне.

Вован осторожно качнул тяжелой головой и крепко зажмурился, потом открыл глаза, тщательно обследовал поверхность стола, напоминающего из-за громоздящихся тарелок, бутылок и остатков закусок поле боя после сражения, нашел чудом уцелевшую бутылку водки, налил и выпил полный стакан.

– Полегчало вроде, – пробормотал он, – надо бы еще... минералочки какой-нибудь...

Вован выпил минералки, но ни это, ни все последующие его предпринятые действия, заключающиеся, преимущественно, в занятиях различными водными процедурами, не помогли ему вспомнить о том, что произошло вчерашним вечером.

Он нашарил лежащее под столом полотенце, стряхнул с него пучки укропа и раздавленный помидор, вяло обмотал полотенце вокруг худых бедер и направился на балкон.

– Привет, – выйдя на балкон, проговорил Вован.

Мазей, на котором из одежды были только трусы, панамка и один ботинок – старательно вычищенный и сверкающий под утренним солнцем – повиснув на балконном парапете, как выброшенное на просушку белье, меланхолично плевал вниз – на лужайку, видимо, стараясь попасть в интимно белеющую посреди сочной искусственной травы во дворе особняка часть женского нижнего белья.

– Здорово, – не поворачиваясь, поздоровался Мазей, – как самочувствие?

Вован долго подыскивал слова, для того, чтобы наиболее полно выразить гамму обволакивающих его с самого пробуждения ощущений, но так никаких слов и не подыскал.

– Плохо, – просто сказал он.

– И мне, – коротко ответил Мазей в перерыве между плевками.

– Может, это самое?.. – предложил Вован.

– Чего?

– Ну... маханем по одной. Я уже приложился – полегче стало, – поделился Вован.

Мазей застонал:

– Не надо... печалиться! – неожиданно весело закончил он, – давай.

Они прошли в ту комнату, где проснулся Вован. Мазей разлил водку по стаканам. Сунул пустую бутылку под стол и извлек из-под стола скомканную тряпочку.

– Твое? – спросил он у Вована.

– Ага! – обрадовался он, – трусы мои... А я уж думал – безвозватно потеряны. А где наша верхняя одежда? И вообще – ты не помнишь, что вчера было?

Мазей надолго задумался, уставившись на стакан с водкой в своих руках.

– Не... Не помню, – проговорил он, – бабу мы вчера сняли какую-то, водку с ней пили, плясали, а потом, как... Как отрезало. Ничего не помню. Последнее, что у меня в памяти отложилось, это как та самая баба нам два полных фужера с водкой поднесла на подносе. Этот-то фужер меня и добил. Снова ощутил себя я уже утром на балконе... вот, – Мазей окинул себя критическим взглядом, – в такой вот одежде.

– Странно, – нахмурился Вован, – мои последние проблески сознания вчера тоже связаны с подносом и фужерами с водкой... Дальше – ни хрена не помню.

– Ладно, – тряхнул головой Мазей, – давай-ка похмелимся, глядишь, что-нибудь в памяти и всплывет такое... определенное...

Они с отвращением выпили.

– Ну... – выдохнув, спросил Мазей, – вспомнил что-нибудь?

– Вспомнил! – просиял Вован, – я вчера в джакузи эту девочку... того...

– Чего – того? – не понял Мазей.

– Ну... – Вован приподнялся на стуле и несколько раз с силой выбросил и притянул к себе руки со сжатыми кулаками, как будто имитировал езду на лыжах.

– А-а...

– А ты, кстати, как? – спросил Вован.

Мазей наморщил лоб и довольно продолжительное время не говорил ни слова.

– Не помню, – сказал он наконец, – вполне возможно, что и никак... По крайней мере я... Нет, ни черта не помню...

– Постой-ка! – всполошился вдруг Вован, – а где твоя серьга?

Мазей схватил себя за ухо.

– Нету, – сказал он, – а где твоя цепочка? И печатка твоя? Ой, и у меня все золото пропало...

– Может, в бассейне? – предположил Вован, – помнишь, мы на прошлой неделе напоролись, как свиньи и принялись все подряд в бассейн кидать? Когда ты на диване плавал и чуть не утонул. А потом водкой растирался и одеколон пил, чтобы не простудиться.

Мазей пожал плечами.

– Пошли посмотрим...

Вован приподнялся со стула, но скорчив гримасу, ясно говорящую о том, как ему не хочется никуда идти, снова принял сидячее положение.

– Хрен с ними, – проговорил он, – неохота... Тем более, бассейн замерз давно, наверное. Холодно было ночью. Лучше вон... Посмотри – вон на столе, вон рядом с салатиком... Пустая бутылка или полная?

Мазей дотянулся до бутылки.

– Полная, – удовлетворенно произнес он, – даже не открытая. Водка пшеничная, – прочитал он, – особая... Крепость – сорок градусов...

– Это я и без тебя знаю, – ухмыльнулся Вован, – наливай, братишка!

Мазей разлил водку по стаканам.

– Слушай! – заговорил Вован, принимая стакан, – ты вчера что-то начинал говорить о каком-то новом деле... Я сейчас вспомнил. Еще до того, как мы телку сняли.

– А-а... – припомнил и Мазей, – точно. Я тут разнюхал на днях одну фирмочку... Дело верное. Единственное только – что не годится работать в том же районе, где мы одну фирму уже кинули. Колбасную...

Вован рассмеялся.

– Да ладно! Москва большая! Да и район тот не такой уж и маленький. А они нас наверняка уже не ишут – думают, что мы давно уже свалили. Что там за дело у тебя?

– Перво-наперво нужно... – начал Мазей.

– Ага, – подхватил Вован, – что нужно, то нужно... Это верно.

Он опрокинул в себя стакан водки.

– Да я не про это... – поморщился Мазей, но пожал плечами и тоже выпил.

– Перво-наперво, – продолжал он, – нужно нам снять охрененно цивильное помещение – естественно, через подставных лиц. А уж потом...

– Если охрененно цивильное, так это денег больших стоить будет, – озабоченно предположил Вован.

– Нам-то что? – усмехнулся Мазей, – у нас что – денег нет, что ли? По-моему, штук десять баксов еще осталось...

– Десять? – удивился Вован, – не меньше пятнадцати.

– Давай посчитаем, – предложил Мазей.

– Давай.

Мазей поднялся со стула, подошел к серванту, встал на цыпочки, открыл верхнюю створку и пошарил там рукой.

– Н-ничего нет, – выговорил он, опускаясь и демонстрируя запачканную пылью ладонь.

Вован тоже поднялся на ноги.

– Как это ничего нет? – открыл он рот, – должно быть. Я их туда прятал, я точно помню. И ты видел. Ну-ка, дай я сам посмотрю.

Вован отстранил брата, подставил себе стул, с трудом на него вскарабкался и с головой погрузился в верхнее отделение серванта. На этот раз поиски увенчались большим успехом – Вован вытащил резинку, которой закрепляют пачки денег и измятую и надорванную стодолларовую бумажку.

– Вот, – растерянно проговорил он, – больше ничего нет...

– Как нет? – прошептал Мазей, – не может быть... Сто баксов всего осталось... У нас же столько денег было... Куда они подевались?

Вован о чем-то напряженно размышлял.

– Тачка! – воскликнул он, – тачку-то нашу продать можно! Она бабок таких стоит!..

Недоговорив, он кинулся к окну. Спустя секунду, после того, как он выглянул во двор, он шумно и недоуменно икнул:

– Нет тачки!

– Как так?.. – Мазей подбежал к окну и встал рядом с Вованом, – может, ты ее в другое место поставил?

– Куда в другое-то? Видишь, следы от колес? На ней кто-то сегодня утром уехал...

Братья посмотрели друг на друга.

– Точно, – убито проговорил Мазей, – это она. Баба эта... Она мне сразу, между прочим, не понравились... Поила нас, поила... И согласилась с нами поехать сразу. Даже для виду не поломалась. Я тебе говорил, давай в агентство позвоним, нормальных шлюх вызовем – с гарантией и все такое... А ты – на улице дешевле, на улице дешевле... Вот и... Получай теперь.

– Откуда же я знал? – проскулил Вован, – на ней что – написано, что ли...

– И что ты в ней нашел – бледная, как смерть, глаза, как специально тенями обведенные. Наркоманка, наверное...

– Да я...

– Дурак!!

Мазей хотел что-то еще сказать Вовану обидное, открыл даже для этого рот, но потом махнул рукой, и устало проговорил:

– Ладно, чего теперь-то... Пойду в ванную, голову намочу...

Мазей зашел в ванную и остановился перед зеркалом.

«Ну и рожа у меня, – подумал он, – бледная, как не знаю что... Как у той телки, которую мы сняли и которая нас на кучу бабок кинула. Как ее звали, кстати? О... кажись, Ольга... Она еще как-то странно называла себя. Кличкой вроде... Мотылек... Стрекоза... А, вспомнил – Бабочка! Ольга-бабочка! Ну, что ж, разыщу я эту стерву, покажу ей бабочку... Тварь такая – опоила водкой и все бабки вынесла. И тачку угнала... А на моей шее две ранки какие-то. Где это я приложился вчера? Как будто меня кто-то два раза ткнул иголочкой прямо в вену... Вован, наверное, дурачился, пока я пьяный валялся... Что за глупые шутки! – Мазей пошелестел сухим горячем языком в шершавом от полного отсутствия влаги рту. – Черт, а как пить хочется... – подумал он. – Сушняк давит и в висках стучит кровь»...

Тут Мазей почему-то запнулся.

– Кровь, – медленно повторил он, словно попробовав слово на вкус.

Он тряхнул головой, открыл кран и наклонился над раковиной – но голову мочить не стал, а первым делом нахлебался ледяной воды.

– Не помогает, – подергиваясь от внезапного холода, прохрипел Мазей, утирая рот, – просто удивительно, до чего пить хочется. Похмелье... Надо не воду пить, а... Пиво, что ли?

Мазей отрицательно качнул головой.

– Нет, – сказал он своему отражению в зеркале, – пива почему-то не хочется. Хочется... вина... Красного теплого вина. Много, целое ведро...

Мазей зажмурился и представил себе целое ведро теплого красного густого вина, вкусного и терпкого, как кровь.

Кровь!

У него вдруг сладко засосало под ложечкой, как бывает, когда очень хочется сделать что-то совершенно запретное.

«Кровь, – стучали в его голове безумные мысли, – кровь хочется. Теплую, даже горячую – прямо из вены. А разве кровь пьют? Какие только мысли не придут в голову с похмелья! Но все же... как хочется свежей крови... Разве что попробовать один раз. А где ее взять»?

– У Вована, – был единственный ответ на этот вопрос и Мазею показалось, что он услышал его от своего зазеркального двойника.

Мазей медленно отвернулся от зеркала и направился в гостиную, где он оставил своего брата.

– Я только немного, – бормотал он, – совсем чуть-чуть. Капельку. Попробую и больше никогда не буду...

Вована он застал возле большого зеркала – он стоял вплотную к серебристому непрозрачному стеклу и внимательно рассматривал свои передние зубы.

– Черт знает что, – проговорил Вован, не поворачиваясь к Мазею, но слыша его шаги, – у меня, братишка, кажется, клыки растут... Или это у меня глюки с похмелья. А у тебя все нормально?

Он повернулся навстречу Мазею и что-то такое увидел в его глазах, отчего короткие приглаженные волосы его встали дыбом.

Вован закричал.

Часы общения с Нонной Павловной были удивительны. Она с полуслова понимала меня, внимательно, а не с праздным любопытством, слушала мои рассказы и изредка вставляла что-то свое, заставляя меня радоваться тому, что есть еще кроме меня человек, жизнь которого, как и моя, тесно сплелась с потусторонним.

До этого момента я с такими людьми не встречалась, если не считать, конечно, колдунов, использующих свои паранормальные способности во вред человечеству. А Нонна Павловна была исключением из правил извечной борьбы добра со злом – в силу того, что хранила свои способности в тайне и никогда и ни в чем старалась не открывать случайным людям.

Честно говоря, наученная горьким опытом прошлых лет и привыкшая никому не доверять, кроме ближайших своих друзей, я решила проверить Нонну Павловну – не обманывает ли она меня, втираясь в доверие. И, продолжая вести рассказ и своей жизни, я незаметно установила астральный канал между ее сознаием и собственным. Мозг медиума не сопротивлялся и мне хватило лишь нескольких мгновений, чтобы убедиться, что все, о чем мне рассказывала Нонна Павловна – чистейшая правда. Мне даже показалось, что Нонна Павловна заметила мое вторжение в ее сознание, но ничего не предприняла, чтобы защититься, тем самым показав, что ей нечего скрывать – от меня. Она понимала меня – ведь ей самой приходилось столько лет скрывать от всех окружающих ее людей свои способности и прошлое свое и своей семьи.

Закончив, повествование о своей жизни, я, поколебавшись немного, рассказала Нонне Павловне о странной ситуации, сложившейся в ее квартире, и поделилась к тому же своими соображениями по этому поводу.

Нонна Павловна не на шутку встревожилась. Она на несколько мгновений задумалась, потом встрепенулась, когда я заговорила снова, и неловким движеним руки смешала раскинутый на столе пасьянс.

– Раньше никогда такого не было, – сказала она, – я, конечно, была уверена в том, что в моей квартире сконцентрирован заряд паранормальной энергии – иначе почему у меня не получается провести спиритический сеанс нигде, кроме как в своей собственной квартире. Но ведь общение с духами не могло никак проявиться – таким вот ужасным способом. Ничего негативного ведь в моей практике спиритизма не было – я всегда общалась только с близкими мне людьми, которые никогда не причинят вред ни мне, ни любым другим людям, которым я доверяю. А этим студентам я доверяю – иначе на свою квартиру не пустила. Ведь у меня, – добавила неожиданно Нонна Павловна – тоже есть дар телепатии. Способность не ярко выраженная, но человеческие намерения я различать могу – едва посмотрю на лицо человека.

Я смешалась, вспомнив о том, что только минуту назад, позволив себе усомниться в Нонне Павловне, я подвергла ее унизительной процедуре вторжения в сознание. Но... Нонна Павловна только улыбнулась и тотчас сменила тему.

– Не выгонять, не наказывать штрафами и повестками в милицию я ребят не собираюсь, – сказала она, – они же не виноваты в случившемся. Но разобраться в том, что происходит, безусловно, нужно.

– Именно за этим я к вам и пришла, – проговорила я.

Нонна Павловна задумалась.

– Проще всего было бы, – сказала она, – провести спиритический сеанс и пообщаться с теми духами, с которым я общалась чаще всего, когда проживала в своей собственной квартире, но, как я вам, Ольга, уже говорила, у меня не получается здесь устанавливать связь с миром мертвых. А ехать на квартиру и устраивать спиритический сеанс там... Не знаю – стоит ли посвящать в мою тайну... в нашу тайну ребят студентов?

– По-моему, не стоит, – сказала я, – тогда это будет уже не тайна. А вам, насколько я понимаю, сложно менять сложившиеся уже давным-давно принципы. Несмотря на то, что сейчас занятия спиритизмом уже никак не преследуются.

Она кивнула.

Мы помолчали немного и; подумав, заговорила я:

– Может быть, стоит попытаться устроить спиритический сеанс здесь? – предложила я. – Мне кажется, что я смогу обеспечить должной степени концентрацию паранормальной энергии... Во всяком случае, стоит попробовать.

– Я думаю, стоит попробовать, – просияла Нонна Павловна, – очень рада, что вы мне предложили это сами, потому что я не вправе была просить вас о таком одолжении.

– Почему? – удивилась я. – Ведь это я приехала к вам. Я же вам говорила, в чем состоит моя жизнь – я охотница на ведьм.

– Видите ли, – ответила на это Нонна Павловна, – у нас с вами разные жизненные принципы. Ваши принципы мне очень нравятся, но мне уже поздно менять свои. Итак...

– Начнем? – спросила я.

– Начнем, – подтвердила Нонна Павловна.

И мы начали.