Глава пятая НЕОКЛАССИЦИЗМ

Чтобы описать новый классицизм, целесообразно в качестве отправного пункта обратиться к классицизму старому. Достаточно нескольких слов, чтобы создалось общее представление по некоторым основным вопро­сам. Это классическое направление было естественным порождением того, что широко известно как эпоха Просвещения. Эпоха эта дала нам Руссо и Вольтера, а вместе с тем и всеобщее признание достоинства и потенциальных возможностей человека (но не женщи­ны, что наиболее определенно выражено у Руссо). В сфере уголовного -права указанное направление исходило из двух основных требований. Во-первых, требования свести к возможному минимуму меры воз­действия на поведение людей. Наказание не должно превышать того, что необходимо для предотвращения рецидива со стороны преступника и совершения таких же преступлений другими людьми. Во-вторых, — и это подчеркивалось еще более энергично — требования точного указания, какого рода санкция должна следо­вать за совершение того или иного преступления. Яс­ность и определенность стали ключевыми словами для правосудия по уголовным делам. И преступление и наказание должны быть четко определены заранее. Наказание должно точно соответствовать тяжести пре­ступления.

Истокр этого движения лежали в растущем проти­водействии аристократии со стороны буржуазии. Клас­сическое направление в сфере уголовной политики под­держивалось требованием защиты от систематического произвола угнетателей. Могущество буржуазии и ее уверенность в своих силах возросли настолько, что положение, при котором дворянин мог отделаться штрафом там, где простолюдин должен был расплачи­ваться жизнью, стало нетерпимым. Выдвигалось требо­вание равного наказания того и другого, если они со­вершили одинаковые правонарушения. Чтобы обеспе­чить это равенство, меры наказания должны быть оп­ределены заранее в соответствии с тяжестью деяний, а не в соответствии с социальным положением винов­ного или по усмотрению судьи. Такие выдающиеся авторитеты в области уголовного права, как Беккариа и Блекстон, признаны великими не потому лишь, что они были таковыми, но также и потому, что их сочи­нения соответствовали эпохе. Они отвечали интересам могущественной группы, политическим и экономиче­ским понятиям и аргументации.

Ч. Беккариа испытал бы глубокое удовлетворение, если бы мог проследить судьбу своих идей по трем значительным книгам:

1. Борьба га правосудие. Американский комитет дружеской помощи. Нью-Йорк, 1971 г.;

2. Э. фон Хирш. Осуществление правосудия. Док­лад Комитета по изучению тюремного заключения. Нью-Йорк, 1976 г.;

3. Справедливое и определенное наказание. Фонд «XX век». Группа по изучению проблем назначения уголовного наказания. Нью-Йорк, 1976 г.

Все три публикации отражают результаты коллек­тивной работы. Комитеты, о которых идет речь, имели, правда, самодеятельный, неофициальный характер. Но все они в силу неподкупности и авторитета входя­щих в их состав лиц, положения, которое эти люди за­нимают в американском обществе, убедительности представленной аргументации обладали большим ве­сом. Уже сами названия книг говорят о важности проблем. «Борьба» за правосудие, затем его «осущест­вление», и наконец, когда термин «правосудие» исчер­пал себя, мы находим аналогичное выражение — «спра­ведливое и определенное наказание». Характерно, что и в этом случае «наказание», а не некарательное воз­действие.

Первый комитет представляет собой ответвление об­щества американских квакеров. Этот факт важен сам но себе. Именно движение квакеров принесло в США идеи исправительного воздействия, которые нашли свое воплощение главным образом в Пенсильванской тюрьме, где заключенные содержались в полной изоляции в оди^ ночных камерах, чтобы размышлять о своих грехах в ничем не нарушаемом общении с богом и начальникомтюрьмы до тех пор, пока они не созреют для освобож­дения. Эта тщательно продуманная пытка вызвала в дальнейшем реакцию со стороны тех же квакеров, энергично выступивших за установление системы фи­ксированных сроков, согласно которой наказание долж­но соответствовать тяжести преступления. Любые дру­гие соображения, не связанные с тяжестью преступ­ления, привели бы к назначению несправедливого на­казания.

Второй комитет обычно называют комитетом фон Хирша. Представленный им доклад предусматривает известные отступления от строгого соответствия между преступлением и наказанием в тех случаях, когда де­ло касается особо опасных преступников. Он допускает увеличение срока наказания рецидивистам, а также некоторое смягчение либо ужесточение наказания при наличии смягчающих либо отягчающих обстоятельств.

Доклад третьего комитета во многих отношениях представляет собой операциональное изложение докла­да второго комитета; следует отметить, что некоторые лица были членами обоих этих комитетов. Система, в их собственном изложении, заключается в следую­щем.

«Относительно каждого вида преступлений мы предлагаем, чтобы легислатура или назначенный ею орган установили предполагаемое наказание, которое должно назначаться по общему правилу типичному преступнику, впервые совершившему преступление при типичных обстоятельствах.

Легислатура должна также определить, на сколько должно увеличиваться предполагаемое наказание, уста­новленное для преступника, совершившего преступле­ние впервые, в связи с каждым последующим осужде­нием. Теоретическая предпосылка такого подхода со­стоит в том, что наказания для тех, кто совершил преступление впервые, должны быть относительно мяг­кими, но их следует резко увеличивать при каждом последующем осуждении. Поэтому мы предлагаем в качестве надлежащего усиления наказания за тяжкие преступления геометрическую прогрессию: увеличение на 50 процентов за второй случай вооруженного раз­боя, на 100 — за третий, на 200 — за четвертый и т. д. Однако для менее тяжких преступлений предусматри­вается не такое стремительное увеличение наказания;

10 процентов за вторую карманную кражу, 20 — за третью, 30 — за четвертую и т. д.

Комитет рекомендует, чтобы легислатура или наз­наченный ею орган, исходя из наиболее распростра­ненных признаков преступления и преступника, опре­делили также конкретные отягчающие и смягчающие обстоятельства» (с. 20).

Затем в докладе указывается, каковы должны быть правовые последствия наличия смягчающих и отяг­чающих обстоятельств:

«Если число смягчающих обстоятельств существен­но превышает число отягчающих, то судья, постанов­ляющий приговор в отношении конкретного преступ­ника, может смягчить предполагаемое наказание, опре­деляемое с учетом того, что предусмотрено в связи с прежними судимостями, до 50 процентов. Если же число отягчающих обстоятельств существенно превы­шает число смягчающих, то судья, постановляющий приговор в отношении конкретного преступника, может усилить предполагаемое наказание до 50 процен­тов» [5] (с. 46).

В прежние времена издатели работали быстро. Не прошло и четырех лет после того, как книга Ч. Бек­кариа «О преступлениях и наказаниях» была впервые опубликована в Ливорно, как ее уже перевели на шведский язык и издали в Стокгольме. В 1977 г. :gt;та работа вышла там же на итальянском и шведском языках. Итак, соверши Беккариа инспекционную по­ездку по Северной Европе, он также остался бы вполне доволен. Недоставало бы некоторых детальных аме­риканских разработок, но, помимо прекрасного издания своей собственной книги, он нашел бы для себя много приятного, по крайней мере в докладах двух комитетов из следующих четырех:

1. Финляндия: Соображения, высказанные Комите­том по вопросам уголовного права, 1976 г.;

2. Швеция: Рабочая группа по вопросам уголовной политики. Новая система наказаний. Консультативный комитет по вопросам предупреждения преступности, 1977 г.;

3. Норвегия: Парламентский доклад по вопросам уголовной политики, № 104, 1977 — 1978 гг.;

4. Дания: Альтернативы тюремному заключению. Проект для обсуждения. Доклад № 806, 1977 г.

Беккариа чувствовал бы себя как дома скорее все­го в Финляндии, где неоклассицизм имеет, можно ска­зать, наиболее сильных сторонников. Это вряд ли про­стое совпадение. Классицизм никогда полностью не терял своих позиций в Финляндии. Резюме к фин­скому докладу, подготовленному Комитетом по вопро­сам уголовного права, завершается следующим выво­дом.

«Чтобы гарантировать соответствие между преступ­лением и наказанием, а также предсказуемость юриди­ческих решений, предусмотренные новым уголовным правом преступления должны быть тщательно диффе­ренцированы согласно степени их тяжести для уста­новления узких пределов наказания за каяедое кон­кретное преступление. Чтобы оказывать положительное воздействие на отношение к праву и ограничить число жалоб, следует установить типовые наказания для каждой категории преступлений» (с. 182).

В статье, посвященной этому вопросу, один из ве­дущих членов комитета, И. Анттила, пишет: «Для то­го чтобы сделать систему более понятной, предлагает­ся свести все преступления к ограниченному числу категорий, различающихся по степени тяжести... так, чтобы каждой категории на шкале наказаний было отведено фиксированное место. Самого названия пре­ступления должно быть достаточно для решения воп­роса о максимальном и минимальном наказании» ;(1977, с. 103 — 104).

Требование сгруппировать преступления в несколь­ко простых категорий в шведском докладе выражено менее категорично, чем в финском:

«Нужно учесть как стремление обеспечить опреде­ленную и единообразную практику, основывающуюся на характере преступлений, так и желание отразить в санкциях особенности личности преступника и соци­альные условия, с тем чтобы добиться законопослуш­ного поведения в будущем» (с. 405).

Однако в дальнейшем в докладе формулируются по­ложения, имеющие более четкую направленность.

«По мнению рабочей группы, тяжесть преступле­ния и требование соответствия между преступлением и наказанием должны иметь решающее значение при вы­боре наказания. С этой целью следует разработать специальные правила. Необходимой и естественной ос­новой таких правил является хорошо продуманная шкала наказаний, согласующаяся с перечнем преступ­лений, и наличие конкретных указаний относительно суровости различных видов наказания» (с. 406).

И в Финляндии и в Швеции все более определенно подчеркивается, что целью наказания является общее предупреждение. «Комитет пришел к выводу, — пишет II. Анттила, — что главной функцией системы являет­ся все же разъяснение содержания и границ основных запретов и одновременно выражение авторитетного осуждения порицаемых деяний. Наказание прежде все­го должно иметь общепредупредительный эффект» (с 103).

Шведский доклад полностью посвящен обсуждению двух альтернатив — индивидуальное предупреждение (некарательное воздействие) или общее предупрежде­ние. В нем содержится следующий вывод: «Таким об­разом, мы рекомендуем систему наказаний, повышаю­щую значение общего предупреждения» (с. 199).

Норвежский доклад весьма похож на два других в части отрицания идей некарательного воздействия. Что отличает этот документ — и что не понравилось б ы Беккариа, — так это отсутствие в нем требования обеспечить какое-либо точное соответствие между тя­жестью преступления и суровостью наказания. Нет в нем и попыток положить в основу системы общее 11 редупреждение.

Данпя держится несколько в стороне от теорети­ческих споров, но, по-видимому, больше преуспела в практическом плане, взяв курс на резкое сокращение применения специальных мер, основанных на идеях некарательного воздействия.

Пока все хорошо. Я в самом деле полагаю, что все, что произошло, пока к лучшему. Несправедливость системы, претендующей на то, что она оказывает не­карательное воздействие, была обнаружена ее крити­ками. В сочинениях сторонников общего предупрежде­ния честно признано, что наказание причиняет боль. Благодаря неоклассикам потребность в защите от не­справедливой раздачи боли оказалась в центре внима­ния. Это были необходимые и важные шаги.

Но теперь, когда все это сделано, в чем заключает­ся следующая задача?

Я лично полагал бы, что сейчас настало время, ко­гда нужно остановить дальнейшее продвижение теории общего предупреждения, а также воспрепятствовать дальнейшему усилению влияния идей неоклассициз­ма, по крайней мере у нас в Скандинавии. Эти теории обладают счастливым свойством делать проблему яс­ной, они как бы раскрыли нам глаза. Простота и жест­кость неоклассицизма облегчают понимание сути дела. И благодаря этому хорошо видно, что такая система неприемлема в качестве основы для контроля над преступностью.