"И вновь искушение" - читать интересную книгу автора (Энок Сюзанна)

Глава 13

— Нет! Я не могу этого позволить!

Коннолл сидел рядом с Джилли на диване в доме ее родителей и изо всех сил старался сдержаться и хранить молчание, пока леди Манроу расхаживала по комнате словно обезумевшая. Она не садилась с того момента, как вошла вместе с виконтом в гостиную Манроу-Хауса.

— Мама, мне уже почти девятнадцать лет, и я вступила во владение наследством. И ничто меня не переубедит и не заставит изменить мое реше…

— До чего же ты неблагодарная! Неблагодарная и упрямая!

— Ей следовало бы взглянуть в зеркало, — пробормотал Коннолл, но Джилли сжала ему пальцы.

— Тсс! Хватит скандалов на сегодня, тем более с моей мамой.

— Он сделает ее счастливой, Элоиза, — внезапно произнес отец, сидевший в другом конце комнаты.

— Что?! — Виконтесса резко повернулась к нему. — Да ты хоть понимаешь, что ты несешь? — Она снова повернулась лицом к Конноллу: — Вы положили этот бриллиант мне в карман, да? — Она принялась ощупывать свое платье. — Но у меня нет кармана! Где он? Я требую немедленно ответить мне!

— Он здесь, дорогая, — сказал Манроу, поднимая руку. Бриллиант болтался на цепочке, поблескивая в свете камина. — Он у меня.

— У тебя? Но я положила его… — Леди Манроу замолчала, плотно сомкнув губы.

— Ты положила его в карман Конноллу вчера, — закончила фразу Джилли. Голос ее оставался на удивление спокойным. — Он обнаружил его и положил в коробку, чтобы вернуть мне. Я положила его в твой ридикюль сегодня вечером, чтобы преподать тебе урок. Он выпал, его поймал Коннолл, это в тот момент, когда началась драка. Папа взял его у Коннолла, чтобы спасти нас.

— Спасти вас? — переспросила она и шагнула к виконту: — Как ты смеешь вмешиваться, когда ты…

Манроу встал.

— Это верно, что он принес несчастье? — спросил отец, глядя не на жену, а на дочь.

— Думаю, что да. Было слишком много совпадений, которые не позволяют мне считать, что это всего лишь совпадения.

— Согласен, — медленно проговорил Манроу, выкладывая бриллиант на стол. — Я думал о том, что было бы несчастьем для меня.

«Твоя жена», — подумал Коннолл, однако продолжал держать язык за зубами. Все это его чрезвычайно заинтересовало.

— Он принес тебе несчастье, папа? — спросила Эванджелина.

— Он стоил бы мне дочери. — Отец улыбнулся. — Это самое худшее, что я мог представить, Джилли. Потерять тебя. Мое единственное утешение в том, что ты нашла добротное яблоко в связке червивых фруктов, которую швырнула тебе твоя мама.

— Спасибо, сэр, — прочувствованно сказал Коннолл. По крайней мере, один член семейства Манроу был, очевидно, на его стороне.

— Джон! Да как ты смеешь?!

— Ты не давала мне выбора, Элоиза. — Он подошел к Джилли и поцеловал ее в щеку, затем пожал Конноллу руку. — Вы оба получаете мое благословение, если оно чего-нибудь стоит.

— Стоит, папа, — подтвердила Эванджелина, беря его за руку. — Спасибо тебе.

— Вы не получите моего! — взорвалась леди Манроу. Судя по цвету, ее лица и дрожанию рук, она была на грани апоплексического удара.

— Мама, — сказала Джилли, — ты носила ожерелье целый вечер, и ничего неприятного с тобой не случилось. У тебя оно находилось в ридикюле целый час, и опять ничего не произошло.

— Что ты хочешь этим сказать, Эванджелина?

— Этот бриллиант воздействует на человека так, чтобы у него было то, чего он хочет меньше всего. Для тебя он не изменил ничего. Он подействовал на Коннолла, меня и папу, но не на тебя. Это говорит о том, что ты уже живешь с тем, чего меньше всего хочешь.

Джилли распрямила плечи, взяла ожерелье и шагнула к разгневанной матери.

— Я счастлива и опасаюсь, что эта вещь все разрушит. Она, похоже, никак не вредит тебе, поэтому пусть будет твоей. Делай с ней все, что ты хочешь. А я собираюсь выйти замуж за Коннолла. Он хороший человек.

Эванджелина взяла руку матери и положила ожерелье ей в ладонь, после чего вернулась на свое место. Когда она села, Коннолл почувствовал, как она дрожит, и нежно сжал ее пальцы. Противостоять родительнице, которой она никогда в жизни не смела, перечить, — для этого требовалось немалое мужество. И вера. Вера в него.

— Я люблю тебя, Эванджелина, — проговорил он, не спуская с нее глаз.

Она безо всякого предупреждения обвила руками его шею и крепко прижалась к нему.

— Я люблю тебя, Коннолл, — зашептала она ему на ухо. — Спасибо, что спас меня от самой себя.

Он еще крепче прижал ее к себе. Слава Богу, что Дейзи устала от его игр! Слава Богу, что она встретила Айви! И спасибо Господу за этот проклятый бриллиант, который он надеялся никогда больше не увидеть!

— Полагаю, что я должна принять его, — сказала виконтесса, сжимая пальцы вокруг ожерелья. — Но я не испытываю счастья по поводу этого, Эванджелина. И ты доживешь до того времени, когда пожалеешь об этом. Попомни мое слово, глупая ты девчонка.

Сколько можно терпеть… Коннолл поднялся:

— Если вы беспокоитесь, миледи, что Джилли будет принижена и сломлена супругом, то знайте: никогда этого не случится. И попрошу вас перестать спасать ее.

— Очень сожалею, если была таким тяжким бременем для тебя, Джилли, — суровым тоном сказала леди Манроу и покинула комнату.

Лорд Манроу вздохнул:

— Мне нужно куда-нибудь ее свозить. Это может поправить ей настроение.

— Папа, — спросила Джилли, видя, что он собирается уйти, — почему ты позволял ей верховодить, над тобой? Ведь ты, как это видно, способен…

— Иметь собственное мнение? — закончил за нее фразу отец. — Я люблю твою мать. Я был знаком с ее отцом. Я знал, что он за человек. Я делал все возможное, чтобы не походить на него. Очевидно, я зашел слишком далеко в своем стремлении, и ты дорого заплатила за это. — Он бросил взгляд на Коннолла. — Или едва не заплатила.

— Мне следовало бы знать тебя лучше. Он улыбнулся:

— Девочка, я пока что не умер. И она тоже придет в себя. Она больше всего боится, что ты сделала неверный выбор. Как только она увидит, что ты поступила правильно, этот холодок пройдет.

— Я надеюсь на это, папа. Спасибо тебе. Отец улыбнулся:

— И тебе. Вам обоим. Похоже, ветер изменился. Я буду его поддерживать.

Как только виконт покинул комнату, Коннолл сгреб Джилли в охапку и стал ее целовать.

— Итак, любовь моя, я считаю, что нам нужно запланировать день свадьбы, — сказал он. — Думаю, нам подойдет разрешение на венчание без церковного оглашения прямо на следующей неделе. А ты как думаешь?

Она положила руки ему на плечи, чтобы можно было посмотреть ему в глаза.

— Думаю, это хорошая идея, — пробормотала она и потянулась к нему губами. — Даже очень хорошая.

Спустя шесть недель

Эванджелина сделала круг по гостиной на втором этаже в Роли-Парке в Девоншире. Коннолл несколько раз говорил ей о размерах дома, равно как и о блестящей рыбалке в озере, которое находилось в дальней части имения. Однако то, что она увидела, ее поразило.

— Ты снова танцуешь? — донесся до нее веселый негромкий голос, и обладатель его появился в дверях.

— Не могу сдержаться. Я знала, что у тебя отличный вкус в отношении картин, но это самый красивый дом, который я когда-либо видела.

— И он твой.

— Наш, — поправила она.

— Мы могли бы поспорить об этом. Я почти гарантирую, что ты выиграешь. — Его рука обвилась вокруг ее талии, и она оперлась об него.

— Почти? — переспросила она смеясь.

— Ладно. Я полностью гарантирую. Ты ведь знаешь меня. Я обожаю поединки.

— М-м-м…

В дверь постучали.

— Леди Роли, прибыла еще одна коробка для вас, — сказала Доретта, приподнимая деревянный контейнер размером с коробку для шляп.

— Она, однако, меньше, чем другие, — сказал Коннолл, отпуская Джилли. — Вероятно, у тебя, наконец, иссякли наряды, которые нужно доставить.

— Вздор, — сказала она, оттолкнувшись от его плеча и идя на середину комнаты, чтобы принять коробку. — Вероятно, это серьги.

— Боже милостивый, — пробормотал он. — В таком случае я иду расширять конюшню. — Поцеловав ее в ухо, он снова вышел из комнаты.

Эванджелина засмеялась, согнала Электру с кровати и села, чтобы открыть крышку коробки. Маленькая шкатулка красного дерева была помещена в солому, к ней прикреплена записка.

— Коннолл, — сказала она, инстинктивно отдернув руки от шкатулки.

Он тут же вернулся в комнату.

— Что-то случилось? — настороженно спросил он.

— Это…

— Проклятие! — чертыхнулся он, глядя на шкатулку. — Я-то думал, у нас есть шанс на спокойный брак.

— Я тоже так думала. — Вытерев ладони о юбку, Эванджелина сунула руку внутрь и развязала шнурок, которым была привязана записка.

— Джилли, не надо. Лучше я сразу выброшу все это в озеро.

— Вероятно, это убьет всех твоих рыб. И потом, я дотрагиваюсь до записки, а не до шкатулки.

— Я сомневаюсь, что «Соланум» столь тонко разбирается в нюансах, — мрачно заметил Коннолл.

Она понимала его беспокойство. С учетом новости, которую она сообщила ему вчера, они оба имели все основания не хотеть ничего другого, кроме счастья в течение последующих восьми месяцев. Однако ее мать ждала внуков, и Джилли не могла даже представить, чтобы виконтесса пошла на такой риск из мстительных соображений.

Почти не дыша, она развернула записку, быстро пробежала ее глазами и передала Конноллу, при этом на глазах у нее блеснули слезы.

— Вот, — сказала она, вытирая щеки.

— Боже милостивый, Джилли, — пробормотал он, обнимая свободной рукой ее за плечи.

— Ты прочитай.

— «Дорогая моя Эванджелина, — послушно начал читать Коннолл вслух, — недавно я обнаружила, что женщина может получить весьма важный урок от собственного ребенка — точнее, детей, ибо я должна включить сюда и Коннолла». — Он бросил взгляд налицо Джилли. — Это первый раз, когда она называет меня иначе, чем «этот мужчина».

— Читай дальше, Конн.

— Читаю, читаю. «Твой отец взял «Соланум» и спрятал его от меня. С того времени мы имели с ним несколько весьма интересных — и полезных — бесед. В результате этих бесед, а также твоего брака мы решили осенью совершить путешествие в Шотландию. И я не могу, нет, не хочу брать бриллиант с собой. Похоже, у меня наступила полоса счастья, и я не хочу подвергать это счастье риску. Так что бриллиант снова твой, поскольку тетушка Рейчел продолжает считать тебя наиболее подходящей кандидатурой для его хранения. Делай с ним все, что считаешь нужным. С наилучшими пожеланиями — твоя мама».

Они довольно долго сидели молча, глядя на шкатулку.

— Это так неожиданно, — сказал, наконец, Коннолл.

— Что мы будем делать с ним?

— У меня есть идея. — Он встал и поднял коробку, в которой лежала шкатулка с бриллиантом. — Пойдем со мной.

— Ты не можешь его выбросить. Кто-нибудь его найдет, и если затем с этим человеком что-нибудь случится, это будет наша вина. — Она проследовала за Конноллом по лестнице до его кабинета, где он сел за письменный стол и придвинул к себе лист бумаги. — Что ты делаешь?

— Пишу предупреждение, — ответил он. — Я не собираюсь его выбрасывать. — Он подул на листок, затем сложил его. Осторожно открыл коробку, заглянул внутрь, что-то пощупал внутри одним пальцем. — Он здесь, в бархатном мешочке. Как я уже сказал тебе, у меня есть идея.

— Но ты до сих пор не сказал мне, в чем она заключается.

— Я показываю тебе. — Коннолл сунул записку, внутрь шкатулки из красного дерева и захлопнул крышку снова, после чего поднял большую коробку. — Следуй за мной, любовь моя.

На сей раз, они вышли из дома и направились к большой каменной конюшне. Коннолл выгнал полдюжины конюхов и прошел в дальний задний угол одного из стойл. Наконец он поставил коробку на пол.

— Ты собираешься похоронить его в конюшне?

— Нет. — Он протянул руку вверх, ухватился за один из больших камней в стене и стал его раскачивать. Наконец камень подался и оказался в его руке. Коннолл поставил его рядом с коробкой.

— Я обычно прятал здесь свои сокровища, когда был маленьким, — пояснил он, глянув на Джилли через плечо. Сунув руку, он извлек из тайника свинцового солдатика и шиллинг. — Маловато, — сказал он, передавая эти сокровища ей.

— Ты помнишь, — спросила Эванджелина, когда он нагнулся и осторожно поднял шкатулку, — что я тебе говорила относительно объяснения тетушки по поводу проклятия?

— О том, что счастье следует за несчастьем, если ты убираешь подальше эту чертову штуку?

— Да, именно.

— Помню.

Он осторожно засунул шкатулку глубоко в стену и поставил на место камень. Когда все было закончено, угол выглядел так, словно никто к нему не прикасался, по крайней мере, несколько десятилетий.

— Ты замечательный человек, — сделала вывод Эванджелина.

— Знаю. Я ведь женился на тебе.

— Ты, в самом деле, думаешь, что он будет здесь в безопасности?

— Я не только думаю, что он будет здесь в безопасности. Я думаю, что Аддисоны будущих поколений выиграют оттого, что он спрятан в стене Роли-Парка.

— До тех пор, пока кто-то не снесет твою конюшню.

— До тех пор, пока кто-нибудь не найдет его. — Коннолл улыбнулся и нагнулся, чтобы поцеловать ее. — А если найдут, я могу лишь надеяться, что они умеют читать и немедленно снова его спрячут.

Эванджелина в ответ также поцеловала Коннолла, с наслаждением ощущая его теплое сильное тело.

— Или же, если они будут очень несчастливы, бриллиант вообще не окажет на них никакого действия.

— Ты говоришь о наших потомках, Джилли. Они не могут быть несчастливыми.

Эванджелина засмеялась, обвила рукой его шею, и он оторвал ее от пола.

— Но иногда несчастье может превращаться в счастье. Ты яркий тому пример.

— И ты не забывай об этом.