"Физика, философия и научный прогресс" - читать интересную книгу автора (Эйнштейн Альберт)

теории газов и, в более общем плане, статистической механики.
В то время как физика развивалась как младшая сестра небесной механики, биология
развивалась как младшая сестра физики. Сто лет назад в умах естествоиспытателей
вряд ли было хоть какое-нибудь сомнение в том, что механическая основа физики
установлена навечно. Процессы в неорганической материи представлялись им в виде
своеобразного часового механизма, все детали которого полностью известны, хотя
сложность их взаимодействия не позволяет проводить детальный анализ. Не было
никаких сомнений в том, что неустанные усилия экспериментаторов и теоретиков шаг
за шагом приведут ко все возрастающему пониманию всех процессов. Поскольку
фундаментальные законы физики казались надежно установленными, вряд ли можно
было ожидать, чтобы они оказались неверными в органической области. Мне кажется,
что для развития биологии были существенны не только средства и методы, в
большинстве своем заимствованные из физических исследований, но и существовавшая
в XIX в. твердая уверенность в надежности основ физики. Ибо никто не берется за
предприятие подобного масштаба, не будучи уверенным в конечном успехе.
К счастью, в наши дни биологии уже не приходится обращаться к основам физики,
чтобы обрести уверенность в возможности решения своих более глубоких проблем. К
счастью, ибо в настоящее время мы знаем, что уверенность в механических основах
покоилась на иллюзии, и старшая сестра биологии, несмотря на поразительные
результаты в деталях, уже не считает себя постигшей сущность явлений природы.
Это заметно хотя бы по тому, что она столь мучительно философствует о предмете
своих исследований. Сто лет назад всякое философствование было бы с презрением
отброшено.
Под впечатлением глубоких перемен в научном мышлении, происшедших со времен
Галилея, невольно возникает вопрос: осталось ли вообще что-нибудь неизменным
после всех этих перемен? Нетрудно указать некоторые существенные особенности
научного мышления, которые сохранились со времен Галилея.
Во-первых, мышление само по себе никогда не приводит ни к каким знаниям о
внешних объектах. Исходным пунктом всех исследований служит чувственное
восприятие. Истинность теоретического мышления достигается исключительно за счет
связи его со всей суммой данных чувственного опыта.
Во-вторых, все элементарные понятия допускают сведение к
пространственно-временным понятиям. Только такие понятия фигурируют в “законах
природы”; в этом смысле все научное мышление “геометрич-но”. Истинность закона
природы, по предположению, неограниченна. Закон природы неверен, коль скоро
обнаружено, что одно из следствии из него противоречит хотя бы одному
экспериментально установленному .факту.
В~третьих, пространственно-временные законы полны. Это означает, что нет ни
одного закона природы, который нельзя было бы свести к некоторому закону,
сформулированному на языке пространственно-временных понятий. Из этого принципа
вытекает, например, убежденность в том, что психические явления и связи между
ними в конечном счете можно будет свести к физическим и химическим процессам,
протекающим в нервной системе. Согласно этому принципу, в каузальной системе
явлений природы нет нефизических элементов; в этом смысле в рам-ках научного
мышления нет места ни для “свободы воли”, ни для того, что называют
“витализмом”.
Еще одно замечание в этой связи. Хотя современная квантовая теория содержит
несколько ослабленный вариант концепции причинности, все же она не открывает
черного хода для приверженцев свободы воли, что видно уже из следующих
соображений. Процессы, определяющие явления в неорганической природе, необратимы