"Роковые шпильки" - читать интересную книгу автора (Андерсон Шерил)

Глава 16

– Мне не нравится, что мы едем в район, где пролилось столько крови, – заявила Трисия, когда мы уже ехали в такси. Она нервно водила большими пальцами по ручке крокодиловой сумочки от Миу–Миу, как будто перебирала четки.

– Во–первых, это – говяжья кровь. Во–вторых, найди мне место на этом острове, где бы никогда не проливалась кровь, – возразила Кэссиди.

– Просто здесь, в «Районе мясников»[93], это еще так… свежо, – ответила Трисия, выглядывая из окна.

Накануне вечером она дважды звонила мне, чтобы уговорить не идти на встречу с Уиллом. Отправляясь в ванную, я переключила телефон на автоответчик, и к моменту, когда я кончила отмокать, на нем появилось уже третье сообщение: она понимает, что мы не можем не идти и надеется, что, соглашаясь, она не вовлечет нас всех в неприятности.

До некоторой степени я не могла с ней не согласиться. Тот факт, что район скотобоен ныне превратился в модное местечко, слегка нервирует, по крайней мере, на эстетическом и символическом уровне. Кое–кто из моих друзей объясняет такой взлет динамичным развитием города и ограниченностью рынка недвижимости, но мне это по–прежнему кажется странным.

Такси остановилось возле неряшливого бара–ресторана с полустертой вывеской, на которой с трудом можно было прочитать «Гриль Винни». Соседняя с рестораном облезлая дверь – на которой, к облегчению Кэссиди, не было кодового замка – привела нас к узкой лестнице, по которой мы смогли подняться к офису Уилла.

Дверной звонок едва можно было разглядеть под тремя или четырьмя поколениями краски. Я не была уверена, что он работает, и давила на него, пока не услышала приближающиеся шаги и звук отодвигаемого засова.

Уилл приоткрыл дверь, не снимая цепочки:

– Кэсси?

Удержавшись от того, чтобы автоматически оглянуться на Кэссиди, я кивнула:

– Да.

Уилл отпер дверь и впустил нас. Внутренние стены были снесены, чтобы создать больше свободного пространства, но освещение оставалось ужасным. Никто не позаботился о том, чтобы покрасить стены. Даже несмотря на то, что когда–то висевшие на них дешевые обои были содраны, дальнейший ремонт был отложен. Хотя уборка, по–видимому, производилась регулярно – в помещении сильно пахло хлоркой.

Несмотря на слабое освещение, дальний угол комнаты был задрапирован и оформлен под фотостудию. Интересно, Уилл сам делал фотографию для объявления? Камера и остальное оборудование были довольно дорогими.

Неудивительно, что у него не осталось денег на ремонт.

В другом конце комнаты располагалась еще одна рабочая область – несколько столов, накрытых чем–то вроде большой мягкой скатерти, на которых лежали инструменты и картонные коробки. Ужасно хотелось заглянуть в них, но я знала, что нужно дождаться подходящего момента.

– Мои помощницы, – объяснила я, на ходу придумывая подходящие псевдонимы, – Марсия и Синди.

– Тогда вас должны были бы звать Джен[94]? – с лукавой улыбкой спросил Уилл.

Я была так поглощена изучением студии, что до сих пор не удосужилась как следует рассмотреть самого Уилла. На вид лет двадцати с лишним, высокий, мускулистый, с вьющимися каштановыми волосами, в которых было меньше рыжины, чем у его кузины Алисии, и притягательными карими глазами. Но с той закалкой, которую я получила, игнорируя глаза Эдвардса, эти мне были не страшны.

– О, поверьте, по характеру она и есть Джен, – ответила Кэссиди.

– Уж нам–то от этого достается больше всех, – внесла свою лепту Трисия.

Уилл нервно переминался с ноги на ногу.

– Так чем я могу вам помочь? По телефону вы толком ничего не объяснили, а до Алисии я не смог дозвониться.

Молодец, Алисия, хорошая девочка, спасибо тебе.

– Мы разрабатываем новую линию оригинальных шарфов, и нам нужна по–настоящему убойная реклама, чтобы прорваться на рынок.

– Вы только начинаете?

Я кивнула, соображая, могу ли слепить нашу «историю» по образу и подобию той, что Гретхен рассказала мне о людях, придумавших обувную бижутерию. Может быть, тем самым я воздействую на чувства, побудившие Уилла работать с ними, в то время как он прокручивал свои делишки с Тедди, Ивонн и другими участниками, которых еще предстояло выявить.

Уилл кивнул в ответ.

– По себе знаю, каково это. Я и сам сейчас в сходной ситуации.

– Может быть, вы поделитесь с нами какими–нибудь советами, с чего начать? – предложила Кэссиди.

Уилл резко повернулся к ней – идея ему явно не понравилась, но он быстро скрыл свое раздражение, рассмеявшись:

– А я как раз собирался попросить вас о том же самом.

– Такая головная боль, когда ты должен и выходить с новыми идеями, и искать под них деньги, – сказала я, и Уилл снова повернулся ко мне. Наша троица потихоньку рассеивалась по комнате и, кажется, Уиллу совсем не нравилось, что он не может одновременно держать нас в поле зрения. Ему явно есть что скрывать. Точнее, есть что–то, что он считает недостаточно хорошо спрятанным.

– Поэтому нам нужно что–нибудь простое и вместе с тем эффектное. Например, большая фотография одного из наших шарфов… – я жестом изобразила, как шарф медленно опускается на землю. Надо было выбрать что–то более динамичное, чем шарфы.

Уилл кивнул, потихоньку проникаясь идеей.

– Где вы собираетесь разместить рекламу?

– Мы нацелились на журналы типа «Мари Клэр» и «Зейтгест», было бы здорово прорваться еще и в «Вог», – сказала я, делая вид, что не заметила, как он вскинулся при упоминании «Зейтгеста». Трисия и Кэссиди потихоньку дрейфовали за спину Уилла. Он провожал глазами Кэссиди – сюрприз, сюрприз! Глазами я осторожно показала Трисии на рабочие столы. Сама не знаю, на какие находки я надеялась, но тот факт, что столы были прикрыты, меня заинтриговал. Трисия поняла мое послание и двинулась в нужном направлении.

Уилл снова перевел взгляд на меня.

– Для этого нужны серьезные деньги.

– Ну да, поэтому мы собираемся выбрать какой–нибудь один.

– Даже при этом.

– Мы надеемся, может, нам где–нибудь дадут отсрочку.

Он коротко кивнул:

– Вы знакомы с кем–нибудь из этих журналов?

– Если бы! А вы? – с энтузиазмом спросила я, надеясь таким образом навести мосты между людьми, оказавшимися в сходных обстоятельствах. Самый легкий способ заставить человека разоткровенничаться – признать, что вы с ним товарищи по несчастью.

Он выдержал слишком длинную паузу перед тем, как ответить:

– Так, через третьи руки – знаете, знакомые знакомых, но пока еще толком ничего не удалось сделать.

Он явно что–то скрывает. Мне нужно только узнать, что.

– Правда? Где?

Связи и знакомства – валюта Нью–Йорка. Возьмите хотя бы Трисию и Жасмин. И большинство людей только и ждет случая, чтобы похвастаться своими знакомствами в журналах, галереях и издательствах. Поэтому то, что Уилл опять замешкался, наполнило меня радостью. Теперь, если только я смогу узнать, что он скрывает, и если это как раз то, что мне нужно…

– «Зейтгест», – наконец признал он. О, мой бог.

– Правда?! И кто же? – воскликнула я с фальшивой улыбкой.

Пожалуйста, Господи, пожалуйста, пусть он окажется недостающим элементом нашей головоломки.

Но Уилл неожиданно отступил.

– Как я уже сказал, знакомые знакомых. Я имею в виду, я знаю кое–кого из рекламного отдела, но недостаточно хорошо, чтобы помочь вам.

– О–о, конечно, нет, я и не прошу, – Брейди? Кто–то из бухгалтеров? Или Уилл был знаком с Тедди, и у него хватает ума не говорить о нем в прошедшем времени?

– Какая прелесть, – раздался оживленный голос Трисии. Уилл резко развернулся и увидел, что она держит в руках одну из тех веточек для каблуков, которые рекламировались в его объявлении. Трисия сдвинула скатерть, и под ней открылись ювелирные инструменты и несколько украшений для каблуков в разной степени готовности. – Что это такое?

Уилл подбежал к ней и бережно, но настойчиво отнял у нее веточку.

– Это специальное ювелирное изделие для обуви. Вы надеваете его на каблук и полностью меняете вид и качество вашей обуви. Так же, как после работы вы можете поменять серьги, вы надеваете такую штуку и ваши офисные лодочки становятся туфлями для ночного клуба.

– Это ваши клиенты? – спросила Кэссиди. Уилл вновь подумал, прежде чем ответить.

– Собственно говоря, я тоже участвую в этом деле.

– Очень прикольная идея. Они уже есть в магазинах? Где я могу их купить? – Трисия просто лучилась энтузиазмом.

– Мы пытаемся продвинуть их в некоторые бутики, но в основном собираемся продавать их через Интернет – меньше расходов, но наш интернет–сайт еще в разработке, и мы не опубликовали объявление. Пока что. – Его лицо омрачилось. – Возникли неожиданные финансовые трудности.

Из–за которых реклама, которую Уилл сам для себя разработал, так и не была оплачена. Но как это связано с Тедди и Ивонн? Если один из них и был его контактом в журнале, что пошло не так? Почему в результате оба они оказались мертвы?

– А вы показывали эти изделия знакомым ваших знакомых в «Зейтгесте»?

Ничего не поделаешь. Я зашла слишком далеко. Уилл замкнулся, и непохоже было, что в ближайшем будущем он опять разоткровенничается.

– По–моему, вам лучше уйти.

– Но мы еще не договорились насчет объявления…

– Я вам позвоню.

– Но нас поджимают сроки, как и вас. Уилл обвел нас всех презрительным взглядом.

– У меня полно своих проблем, и я не могу тратить время на дилетантов, возомнивших себя предпринимателями. Вам пора.

Кэссиди возразила уже просто из принципа:

– Уилл, вы совершаете большую ошибку.

– Не в первый раз. Даже на этой неделе – и то не в первый раз. До свидания, леди. – Он шагнул к двери, распахнул ее и жестом предложил нам удалиться.

– Мы можем заплатить за объявление вперед, если это вам поможет, – начала я, не имея понятия, где мы возьмем деньги, но цепляясь за любую возможность задержаться.

Уилл на мгновение задумался, потом покачал головой:

– Не знаю, можно ли мне вообще чем–нибудь помочь. До свидания.

Мне бы очень хотелось произнести речь в духе Агаты Кристи «А теперь позвольте мне все вам объяснить», но пока что я еще не могла связать все нити. Ничего не оставалось, как уйти.

Когда мы спустились вниз, у меня мелькнула идея.

– Кто–нибудь хочет пить?

Мы тут же нырнули в «Винни», слегка грязноватое, но симпатичное заведение с красно–белыми виниловыми скатертями и приглушенным освещением. Купив чай со льдом, мы уселись у окна, настолько помутневшего и выщербленного за долгие годы, что через него с трудом можно было разглядеть улицу. Как и следовало ожидать, не успели мы разместиться, мимо окна пробежал Уилл и завернул за угол. Оставив чай на столе, мы бросились за ним.

Для того, чтобы успешно за кем–то следить, я уверена, нужно в первую очередь самому быть как можно более незаметным. Мы были в неподходящей одежде, безусловно неподходящей обуви, к тому же нас было трое. Условия, далекие от идеальных. Но мы выбежали из–за угла Западной 14–й улицы как раз вовремя, чтобы увидеть, как Уилл садится в такси.

– Едем за ним! – воскликнула Трисия, хотя поблизости не было больше ни одного такси, которым мы могли бы воспользоваться.

Кэссиди вздохнула:

– А стоит ли?

– Это кажется логичным. А мне еще никогда не доводилось бывать в ситуации, когда необходима слежка.

– Стыд и позор, – фыркнула Кэссиди и перевела осуждающий взгляд на меня. – Ты–то хотя бы не собираешься его преследовать?

– Мы его уже потеряли. Но мы еще сюда вернемся.

Пока что мне нужно было вернуться в офис и проверить некоторые свежие факты. Условившись встретиться за обедом и обменяться информацией, Кэссиди и Трисия высадили меня возле нашего здания.

В офисе по–прежнему было непривычно тихо, но в какой степени это объяснялось скорбью по Ивонн, а в какой – ее физическим отсутствием, мне трудно судить.

Гретхен наконец–то поддалась всеобщим уговорам и уехала домой, поэтому я с самой равнодушной миной, которую способна была изобразить, засунула голову в кабинет Брейди:

– Привет, Брейди.

Он сидел, сгорбившись, над столом, заваленным бумагами – ни дать, ни взять наш доморощенный Боб Крэтчит[95]. Он поднял голову, взглянул на меня и, кажется, остался доволен, что я не принесла ему новой работы.

– Привет, Молли.

– Ты уже разобрался с этой «Ночной серенадой»?

Брейди подскочил на стуле, его глаза испуганно расширились:

– О, черт. Этим же должна была заниматься Гретхен, а я отпустил ее домой.

– И правильно сделал. Столько всего произошло, я уверена, в понедельник у вас будет достаточно времени, чтобы все решить. Извини, что лезу не в свое дело.

Брейди не был убежден, но кивнул и вернулся к работе. Я направилась дальше, в бухгалтерию, чтобы все–таки попробовать влезть не в свое дело, на этот раз с Венди, секретаршей Софи. Что Венди делает в бухгалтерии, всегда оставалось для меня загадкой – она не может уравновесить свои груди, вываливающиеся из открытых лифчиков и обтягивающих маечек, не говоря уже о том, чтобы свести баланс. Правда, ходят слухи, что она гораздо успешней сводит баланс в других сферах с одним из приятелей издателя, так что нам приходится мириться с ее существованием.

Я спросила ее о «Ночной серенаде» и пропавшем платеже, но она непонимающе уставилась на меня. Я начала повторять вопрос, но тут Венди очнулась, и, не дав мне договорить, сказала:

– Дайте мне минуту подумать.

Я не стала говорить, что минуты ей вряд ли хватит, и постаралась запастись терпением.

– Это – тот платеж, из–за которого Брейди устроил сыр–бор, правильно?

Я кивнула, решив не комментировать способность Брейди делать из мухи слона – из боязни, что таким образом порву и без того тонкую нить размышлений Венди.

– Ну да, я его получила, а что?

– Значит, проблема решена? – уточнила я, чувствуя, что несколько разочарована таким развитием событий. Появление чека никак не вписывалось ни в одну из моих теорий.

– Нет, потому что это была пустышка, а не чек.

– Пустышка? – Вот теперь все в порядке. Это подходит.

– Гретхен нашла эту бумажку вчера, в какой–то посторонней папке у Тедди в офисе или что–то в таком роде. Мне пришлось звонить в банк узнавать, все ли в порядке с чеком, потому что номер уже вот–вот должны подписывать в печать.

– И выяснилось, что чек не в порядке.

– Где там! У меня на счету, и то больше денег, чем у этой дурацкой крошечной компании, как там она называется. Короче, Гретхен ужасно расстроилась и просила меня не говорить Брейди.

– Почему?

– Молола что–то насчет того, что Тедди был человеком слова, и если его слово теряет силу, то вообще все теряет смысл, всякую такую ерунду.

Очевидно, такая концепция приводила Венди в недоумение, но я не стала тратить время на объяснения. Я просто поблагодарила ее и ушла.

Итак, Тедди был человеком слова. Это означает, что Тедди пообещал кому–то – Уиллу или его таинственному знакомому – что объявление будет опубликовано. Более того, он, видимо, пообещал также, что объявление будет оплачено за счет третьей стороны. Но третья сторона определенно не стала платить. Так как же найти эту третью сторону? Придется убедить Гретхен, чтобы она наконец перестала оберегать священную память Тедди и начала раскапывать оставшуюся после него грязь.

Вернувшись за свой стол, я позвонила Гретхен домой, но попала на автоответчик. Я надеялась, что Гретхен приняла снотворное и теперь сладко похрапывает. Мне ужасно не хотелось ее беспокоить, но другого выхода не было.

– Гретхен, это Молли. Извини за беспокойство, но мне очень нужно с тобой поговорить. Срочно. – Я оставила номера своих телефонов – мобильного и домашнего – в надежде, что она не станет спать до завтрашнего дня.

Пару часов потаращившись в письма, я поехала домой, чтобы привести себя в порядок перед обедом. Я долго стояла под горячим душем – именно там меня обычно посещают блестящие идеи, но сегодня никакое озарение на меня, увы, не снизошло.

Мне очень хотелось закутаться в просторный свитер с капюшоном и фланелевые брюки, но для этого было еще недостаточно холодно, к тому же Трисия все равно заставила бы меня переодеться, поэтому я остановилась на черной кожаной юбке, соответствующем жакете и шелковой блузке с открытой шеей. Такой наряд даже придал мне бодрости, пусть несколько наигранной, но в данных обстоятельствах я и этому была рада.

Кэссиди и Трисия позвонили из холла, и я велела им поберечь силы и подождать меня внизу. Присоединившись к ним, я поздравила себя с правильным выбором: обе они оделись очень изысканно. Сегодня Кэссиди щеголяла в костюме от Дольче и Габанны – облегающие черные брючки и жакет в стиле смокинга, а Трисия выбрала изящные вещицы от Прада – приталенный жакет и легкомысленную юбку. Мы все, как могли, старались настроиться на веселый лад.

По большому счету, чтобы взбодриться, мне достаточно их двоих. Я еще не настолько погрузилась во мрак, чтобы вид моих подруг или просто звук их голосов по телефону не могли бы меня из него вытащить. Нью–Йорк бывает жесток, но может быть и бесконечно приятен. Нужно только правильно выбрать тех, с кем вы проводите время.

И еще нужно везение, чтобы если кто–то прекрасной осенней ночью выстрелит в вас посреди Большого Яблока, это произошло как раз в тот момент, когда вы поднимете руку, останавливая такси, и пуля пробьет вам плечо, испортив кожаный пиджачок, но не попадет в сердце.