"Роковые шпильки" - читать интересную книгу автора (Андерсон Шерил)Глава 14– Она знает, конечно же, она знает, – я ехала в такси с Трисией и Кэссиди и никак не могла унять сердцебиение. – Ивонн знает, что мы знаем. – Не хочу преуменьшать ее боль от потери любовника… – начала Трисия. – Боль, которую она полностью заслужила, ударив его ножом, – вмешалась Кэссиди. – Но мне кажется, что Ивонн слишком эгоцентрична, чтоб воспринимать твое напряжение и до такой степени его экстраполировать, – спокойно закончила Трисия. Она даже показала Кэссиди язык, но относительно вежливо. Трисия почти все умеет делать вежливо. И это действительно классно, потому что ей сходит с рук намного больше, чем тем, у кого все эмоции напоказ. Трисия способна оторвать кому–нибудь голову, вручить ее обезглавленному и выйти из комнаты прежде, чем ее поблагодарят. – У меня в голове не укладывается, как она, убив Тедди, может вести себя как ни в чем не бывало. Мне, например, даже когда я вру ей, зачем мне надо уйти из офиса, и то уже кажется, что Бог меня накажет за такой грех. – Просто у тебя есть моральные ориентиры, а у нее нет, – оценила ситуацию Кэссиди. – Конечно, у твоих моральных ориентиров очень запутанные корни, но они у тебя есть, и мы тебя за это любим. Я подумала, не показать ли ей язык, но знала, что моя попытка не сравнится с тем деликатным жестом презрения, который продемонстрировала Трисия. Вместо этого я закатила глаза. Я чуть не лопнула от нетерпения, пока мы ждали, чтобы Трисия закончила разговор с Хелен и Ивонн, но Кэссиди настояла. Гретхет покинула встречу вскоре после меня, отправилась прямо в офис Тэдди и закрыла за собой дверь. Я решила, что если бы Ивонн ее уволила, то она бы влезла на стол и кричала, чтобы привлечь общее внимание и объявить о предстоящем уходе. Вероятнее, ей просто надо было хорошенько выплакаться, она это заслужила, и я не собиралась ей мешать. Когда спустя некоторое время Хелен, Ивонн и Трисия появились, они выглядели несколько опустошенными. Хелен прошла мимо нас, направляясь к лифту. Ивонн ворвалась в офис, а Трисия практически улеглась на мой стол: – Можно я сейчас пойду домой? – простонала она. – Нет, тебе еще надо спланировать похороны, а до этого выполнить еще одно задание, – сказала я, похлопав ее по руке. Она выпрямилась, и ее волосы сами улеглись так, что ей не пришлось поправить ни единого локона. Это несправедливо. – Задание? – сказала она с большим ужасом, чем я ожидала. – Давай. Это будет весело, – подбодрила Кэссиди. – Уж точно веселее, чем быть посредником между Хелен и Ивонн, – пообещала я. – Вросшие лобковые волосы и то веселее, чем эти две, – вздохнула Трисия. – Но мы уладили все, кроме того, кто будет громче всех плакать на похоронах. Поэтому мне сегодня нужно еще многое успеть. Насколько важно это задание? – Очень важно, – настояла Кэссиди. – Молли, пойди наври боссу о том, куда мы идем, и поедем. Наше такси направлялось на север. Небольшая бомба Кэссиди – новость о фальшивом рекламном агентстве – стала результатом ее самостоятельного маленького расследования и серьезного флирта с офицером Хендриксом. Она начала с того, что стала искать документы, относящиеся к «Ночной серенаде», предположив, что Тедди или Ивонн должны были быть как–то связаны с агентством, предоставляя откаты или отмывая деньги, или совершая еще какие–то преступления белых воротничков, которые могли бы привести к убийству. Кэссиди надеялась выяснить, что Ивонн или Тедди были в совете директоров или числились в компании – словом, искала видимую связь. Она не нашла ничего. Не в смысле – ничего, связанного с Тедди или Ивонн. Вообще ничего. Ни разрешения на предпринимательскую деятельность, ни сведений о налогах, ни учредительного договора, никаких документов, свидетельствующих, что эта компания вообще когда–либо существовала. Только телефонный номер из папки, которую мне показал Брейди. Именно тут на сцену вышел офицер Хендрикс. Кэссиди нарядилась в сверхсоблазнительный серо–голубой комплект из приталенного жакета и юбки от Кэролайн Геррера и прекрасную пару алых лодочек от Стеллы Маккартни с каблуками, приравненными к смертельному оружию, и «заскочила» к офицеру Хендриксу – поздороваться и еще раз поблагодарить за понимание, которое он проявил в ночь смерти Тедди. Бедный парень так никогда и не понял, что на него нашло, но Кэссиди вышла с фамилией и адресом, соответствующими телефонному номеру, а также обещанием встретиться за обедом в следующий четверг. Я смиренно поинтересовалась, не прозвучало ли в разговоре мое имя, особенно в сочетании с именем детектива Эдвардса. Кэссиди сообщила, что ни один из нас не был упомянут, немного переборщив со злорадным ликованием. Мы направлялись в один из спальных районов, Морнингсайд Хайтс. Мне казалось, что рекламные агентства редко располагаются в подобных местах, но я была готова к сюрпризам. Трисия была готова к худшему. Или даже к самому худшему. – Что, если все это – только прикрытие для продажи наркотиков или оружия или чего похуже? Нам стоило взять с собой очаровательного детектива. Наш таксист, пучеглазый толстячок, который клялся, что его действительно зовут Джим Бонд, но отказывался сказать, из какого штата Среднего Запада он родом, потому что он «пытается стереть прошлое», внезапно остановил машину. – Я не могу допустить, чтобы меня впутывали в незаконные дела. – Мы тоже не можем, – заверила я. – Мы просто шутим. Похоже, что это не очень его успокоило, но по крайней мере он не высадил нас на полдороге. Он доставил нас по адресу, который мы ему дали, и высадил перед побитым временем жилым домом, все еще пытающимся поддерживать подобие достоинства перед лицом трудностей. Нам нужен был некий Сервантес из квартиры 14. Я нажала кнопку «14» на домофоне, размышляя, насколько правдивой мне надо быть в разговоре. Но никто не ответил. Замечательно. – Их нет дома или они нас игнорируют? – спросила Трисия. – Не так–то просто это определить, стоя здесь, – признала я. Кэссиди отодвинула меня от домофона. – Совершенно очевидно, что ты недостаточно часто ходишь в кино. Обоими указательными пальцами она нажала на кнопки «9» и «26» одновременно. Ничего не произошло. Она нажала средними пальцами еще две кнопки, звоня уже в четыре квартиры. По–прежнему никакого ответа. Шесть. Восемь. Нет ответа. – И это работает в фильмах? – осмелилась спросить Трисия. Кэссиди зарычала и вдавила все десять пальцев в кнопки домофона, как Призрак Оперы, атакующий орган. Она налегла на дверь под визг домофона: – Кто–то должен купиться на это! Домофон так шумел, что мы почти не услышали, как открылась входная дверь. К тому моменту, как мы распознали звук, девушка, выходившая из подъезда, уже почти закрыла за собой дверь. Она презрительно усмехнулась над Кэссиди и потянулась, чтобы захлопнуть дверь, но Трисия метнулась мимо нее и схватилась за ручку. – Благодарю вас, – улыбнулась Трисия, как всегда, демонстрируя безукоризненные манеры. Девушка, с виду на несколько лет моложе, чем наше трио, была одета в мешковатые брюки хаки, футболку с портретом Тори Амос и коричневый кардиган в катышках шерсти. В руках она несла стопку книг, а ее волосы были свернуты в узел, закрепленный карандашами. Гражданка Колумбийского университета, никаких сомнений. Она едва обратила внимание на Трисию, уставившись на Кэссиди. Кэссиди убрала руки с домофона и положила на бедра: – Что? Мисс Колумбия оценила нашу одежду и поведение, показывающие, что мы из центра города, и понимающе тряхнула головой, чем разъярила Кэссиди. – Ну, я забыла номер его квартиры, и что? – прошипела Кэссиди. – А имя его вы помните? Мисс Колумбия не знала, как редко удивленное выражение появляется на лице Кэссиди, поэтому не могла оценить собственный триумф. Пока она удалялась, Трисия и я изо всех сил старались не рассмеяться, давая Кэссиди возможность взять себя в руки. – Аспирантка. Изучает роль женщин в обществе. Спорю на пятьдесят баксов, – спускала пар Кэссиди, заходя в здание. Мы прошли через скрипящую входную дверь и попали в холл с вытертым до ниток ковром и стенами, которые когда–то были зелеными. Пахло смягчителем ткани и поджаренным луком. Квартира 14 была в конце коридора, рядом с дверным глазком красовалась картинка с улыбающимся ангелочком. За дверью слышен был женский голос, говорящий что–то размеренно, но слишком тихо, чтобы можно было разобрать слова. Я постучала, и женщина, не переставая говорить, подошла поближе к двери. Чем ближе она подходила, тем лучше мы ее слышали. Было сложно совместить образ женщины, идущей открывать дверь, со страстным речитативом «Да, вот тут, малыш. О, как хорошо. О, да! да! да–а!». Когда она закричала в оргазме, дверь слегка приоткрылась. Поскольку дверь была на цепочке, мы смогли мельком увидеть немного долговязую, но привлекательную рыжеволосую девушку в футболке с логотипом Школы дизайна Род–Айленда и джинсах с низкой талией. На голове у нее была беспроводная гарнитура для телефона, а в руке она держала кисточку. Она жестом попросила нас подождать и закончила телефонный разговор: «Да, малыш, это было потрясающе. Ты просто великолепен. Позвони мне поскорее еще раз, обещаешь? Я буду тебя ждать». Она замурлыкала и отключила звонок, потом оглядела нас и нахмурилась: – Вы не свидетели Иеговы. – Как и вы, я уверена, – ответила я. – Простите, через глазок вы выглядели так, как будто вы что–то продаете. Я решила дать вам послушать, что я продаю, и так вас отпугнуть. – Не получилось, – отметила Кэссиди. – Попробовать стоило, – пожала плечами художница. – Что я могу для вас сделать? – Я думаю, тут какая–то ошибка, – начала говорить Трисия, но Кэссиди зашипела, заставляя ее замолчать. Я была склонна согласиться с Трисией, но на всякий случай решила продолжить. – Мисс Сервантес? Нам надо поговорить с вами о «Ночной серенаде». Она изогнула губу, как будто отпила кофе с прокисшими сливками. – Вот, черт, – сказала она, прижавшись лбом к двери. – Вы, ребята, Ангелы Чарли, или что? – Мы не связаны с правоохранительными органами, но мы можем привлечь их к делу, если понадобится, – спокойно пообещала Кэссиди. – Мы просто пытаемся кое–кого найти, вот и все, – сказала я. – Да уж, конечно, – ответила она и закрыла дверь. Я начала переживать, но услышала, как она снимает цепочку. Дверь снова открылась, прежде чем я успела по–настоящему огорчиться. Мисс Сервантес жестом пригласила нас войти. Это была, скорее мастерская, чем квартира. Картины были везде: на мольбертах, прислоненных к немногочисленным предметам мебели из дешевых комиссионных магазинов, стопками сложены возле стен, выкрашенных в унылый лимонный цвет. Полотно, над которым она работала, стояло на мольберте в центре комнаты. На нем была изображена обнаженная женщина, сворачивающая шею лебедю. В картине было что–то мощное и тревожащее, и некоторое время мы уважительно ее разглядывали. – Я называю это – «Месть Леды», – пожала плечами художница. – Я недавно закончила колледж. Только начинаю. – А секс по телефону? – вежливо спросила Трисия. – Помогает платить за квартиру. Иногда вдохновляет. Другая техника, извините за каламбур, – она заложила кисточку за ухо, и по разноцветным потекам на виске я поняла, что она часто так делает. Если, как подозревала Трисия, нам предстояло разоблачить масштабную аферу, то нам пытались внушить ложное чувство комфорта, и пытались успешно. С другой стороны, возможно, она так же нервничала, как и мы. Девушка первой отважилась на решительный шаг. – Давайте, рассказывайте, почему я буду жалеть, что вообще связалась с «Ночной серенадой». – Понимаете, мисс Сервантес… – Алисия. – Алисия, нам нужно было связаться с исполнительным директором «Ночной серенады», но это оказалось неожиданно трудно, – объяснила я. Она фыркнула. – Могу поспорить. Исполнительный директор. Если бы. – А как вы связаны с «Ночной серенадой»? – спросила Кэссиди. Алисия покрутила кисточку, поудобнее пристраивая ее за ухом. – Вы же не из налоговой? Пытаясь спрятать обиду, Трисия разгладила свою юбку от Дольче и Габбана: – Мы выглядим, как государственные служащие? – Я пытаюсь быть осторожной, – объяснила Алисия. – Мы понимаем, что, возможно, ставим вас в неловкое положение. Но наш друг, который был связан с «Ночной серенадой», попал в достаточно серьезные неприятности, – аккуратно начала я, – и мы просто пытаемся выяснить, что могло произойти. – Они не то, чтобы большие шишки, поверьте мне, – сказала Алисия. Казалось, что она искренне расстроена тем, что компания могла быть замешана в теневом бизнесе или криминале. И тут ее осенило. – Подождите. Они что, одолжили у вашего друга денег и не вернули? В это я могу поверить. Но они заплатят, как только смогут, клянусь вам. Могло ли получиться так, что, помогая молодым талантам пробиться, – а именно такие добрые намерения Гретхен с гордостью приписывала Тедди – он перешел границы, занял денег не у тех людей, стал мошенничать или укрывать доходы? Возможно, начав тонуть, он был готов увлечь за собой Ивонн, что и спровоцировало ее на убийство? – А как именно вы сами связаны с «Ночной серенадой»? – вновь спросила Кэссиди. – Телефонной линией, – Алисия указала на телефон с автоответчиком, который стоял на маленьком пластиковом столике, задвинутом в дальний угол комнаты. – Можно сказать, что я – их телефонная барышня. – Почему вы отвечаете на адресованные им звонки? – спросила я. – Потому что даже если бы они и были настоящей компанией, то у них все равно нет денег на аренду нормального офиса. Они называют это компанией в начальной стадии, но, по–моему, это, скорее безденежная стадия. – А они – это кто? – Мой кузен Уилл и его друзья. У них Большие Планы, как и у всех нас, – она закатила глаза, словно говоря: «Без подробностей». Кэссиди спросила: – То есть, вы отвечаете на их звонки, и что дальше? Алисия пожала плечами. – Практически ничего. Телефон почти никогда не звонит. Только из какого–то журнала все звонят, насчет рекламы, которую они вроде как разместили. Мы смогли удержаться и не начали переглядываться, но вместо этого мы втроем одновременно уставились на пол, что, если вдуматься, могло выглядеть еще более подозрительным. – А что вы говорите звонившим из журнала? – спросила я, подняв глаза. – Что мистер Сервантес, это – мой мечтатель–кузен, свяжется с ними, как можно скорее. А потом я звоню Уиллу и прошу его решить проблему, потому что эти звонки сводят меня с ума. По крайней мере, Гретхен выполняла свою работу и преследовала их звонками. Если мистер Сервантес хотел от нее спрятаться, она ничего не могла поделать. Я решила рискнуть. – А вы случайно не знакомы с Тедди Рейнольдсом? Она покачала головой. – Я имею дело только с Уиллом. – И что вы с этого имеете? – спросила Трисия. – Обед, – призналась Алисия. – Уилл периодически угощает меня обедом. Кроме того, он, возможно, и псих, но все же мой кузен. Я бы хотела, чтобы он мне помогал, если бы у меня был сумасшедший план. – А в чем состоит его сумасшедший план? – спросила я. – Он что, пытается прорваться на рынок рекламы? Алисия покачала головой. – Он работал в агентстве, когда впервые приехал в город, но сказал, что ему это было не по душе. Он говорит, что это шаг на пути к чему–то большому, но он вообще любит напустить туману. Да и я предпочитаю не знать деталей, на случай, если это не очень законно. – А у вас есть причины считать, что это незаконно? – в Кэссиди проснулся юрист. – Для того, чтобы соблюдать секретность, требуется немало усилий. Так зачем это делать без необходимости? – привела довод Алисия. Трисия указала на телефонное снаряжение Алисии. – Некоторых это возбуждает. – Как я уже говорила, разная техника, – пожала плечами Алисия. – Как мы можем связаться с Уиллом? – поинтересовалась я. – Я ему позвоню и скажу о вас, – чересчур поспешно предложила Алисия. – Знаете, в моей жизни и так хватает мужчин, не отвечающих на мои звонки. Вы не можете его предупредить и спугнуть, мне действительно надо с ним поговорить, Алисия. Это очень важно. Алисия внимательно нас осмотрела, оценивая нашу искренность, как мы оценивали ее. Хорошенько подумав, она покачала головой. – Я не могу. Мне нужно его спросить, понимаете? Я не знала, что делать дальше, в отличие от Трисии. – А вы бы не хотели, чтобы Жасмин Ямада посмотрела ваши работы? – Послушайте, не морочьте мне голову, – выдохнула Алисия. Она явно знала, что Жасмин Ямада – владелица галереи «Мундайл» на Западной 57–й улице – может устроить ее карьеру парой звонков. – Если вы скажете нам, как связаться с Уиллом, я устрою вам встречу с Жасмин на следующей неделе. – А вы вообще кто? – Алисия хотела поверить нам, но не осмеливалась. – Мы просто заботимся о своих друзьях, вот и все. Хотите быть нашим другом? – спросила я. Она сдавала позиции, но еще держалась. – Я не могу. Трисия вытащила мобильный телефон, включила громкую связь, нажала кнопку ускоренного набора и подняла телефон, чтобы мы все могли слышать разговор. После одного гудка слегка дребезжащий голос ответил: – Галерея «Мундайл». – Тиффани? Это Трисия Винсент. – Привет, Трисия! Как дела? – голос источал энтузиазм. На Алисию это произвело впечатление. – У меня все прекрасно, а у тебя? – Замечательно. Тебе нужна Жасмин? – теперь Алисия была по–настоящему ошарашена. – Вообще–то, да. – Она в Милане до следующей среды, но она будет звонить. – Я хочу поговорить с ней, когда она вернется. Мне кажется, я нашла художницу, с которой ей надо встретиться, – объяснила Трисия, глядя Алисии в глаза. – О–о, она наверняка будет в восторге. Она все говорит, что когда–нибудь убедит тебя работать с нами. – Мы бы так весело проводили время, что ничего не успевали бы сделать. – И то правда! Она тебе позвонит на следующей неделе. – Спасибо, Тиффани, – Трисия захлопнула телефон. К этому моменту даже мы с Кэссиди преисполнились почтения. Алисия же была просто потрясена. Она отвела глаза от Трисии и начала записывать телефонный номер. – Разумеется, – я почувствовала необходимость внести ясность, – если мы не пообщаемся с Уиллом, вы не встретитесь с Жасмин. Так что, если вы позвоните Уиллу и скажете, что мы едем, это сослужит вам плохую службу. Было понятно, что такая мысль уже мелькала в ее голове, но я не сомневалась, что по итогам сравнения выставка в галерее «Мундайл» перевешивает долгую и счастливую дружбу с кузеном Уиллом. Альтруизм в этом городе встречается еще реже, чем смирение. Алисия дала мне номер Уилла, а Трисия записала свой частный номер, начинавшийся не с 900[88], и пообещала позвонить, как только мы поговорим с Уиллом. Мы поблагодарили Алисию и быстро убрались, пока ее не одолели сомнения. Мы поймали такси с полной ямайской женщиной за рулем, которая, судя по всему, вылила галлон духов с запахом пачули на переднее сиденье и вытерла его кусками пиццы, и опять отправились на юг. Я смотрела, как Трисия кладет бумажку с номером Алисии в бумажник. – Должна тебе сказать, ты была даже слишком хороша. – Ты еще должна сказать: «Спасибо», – подсказала Кэссиди. – Именно. Спасибо. – Пожалуйста. Я наклонилась к Кэссиди. – А вся эта история с ее работой на телефоне – тебя не удивляет? – Я практически целыми днями этим занимаюсь, Молли. Так же, как ты убеждаешь людей рассказать тебе о своих проблемах, я убеждаю их сказать мне, что можно сделать, чтобы мы пришли к согласию. – Наверно, я просто не привыкла наблюдать за этим из первого ряда. Кэссиди кивнула. – Обожаю друзей, которые все еще способны меня удивлять. – А Молли они нервируют, – улыбнулась Трисия. – Я вполне прилично справляюсь со всеми сюрпризами, которые мне преподнесли друзья за последнюю неделю, разве нет? – Вообще–то, да, – признала Кэссиди. – Я бы намного больше пила, будь я на твоем месте. – Ты предлагаешь начать пить? Кто–нибудь хочет пообедать с мартини? – Может, именно это тебе и стоит сделать. Позвони Уиллу и пригласи его на ланч. Именно этот вопрос нас сейчас больше всего занимал – как наладить контакт с Уиллом. Я не хотела упоминать журнал, так как не знала, какова роль Уилла в деле о неоплаченном объявлении или во всех остальных проблемах, связанных с журналом, Тедди и Ивонн. – Если он из тех, кто все делает от фонаря, то, может, для того, чтобы с ним договориться, надо купить ему фонарь. – Ты его поведешь по магазинам? – изумилась Трисия. – Нет, просто повышу его покупательную способность, – сказала я. Я набрала номер Уилла на мобильном и попала на автоответчик с простым сообщением: «Это – Уилл. Мне жаль, что я пропустил ваш звонок». – Привет, Уилл, это… – в ту же секунду я поняла, что если пытаюсь распутать махинации в нашем журнале, то не могу называть свое настоящее имя, потому что оставшиеся сообщники из редакции сразу поймут, что я уже наступаю им на пятки. Я посмотрела на Кэссиди и сказала, – Кэсси. Она скорчила рожу, но дело было сделано. Я продолжила пудрить мозги автоответчику Уилла: – Я – подруга вашей кузины Алисии, я попала в ужасную переделку и надеюсь, что вы могли бы мне помочь. Мне нужно сделать рекламное объявление, хорошо и быстро, я заплачу целую кучу баксов, если вы меня выручите. Позвоните мне как можно скорее. – Я оставила номер своего мобильного телефона и повесила трубку. Кэссиди еще раз взглянула на Трисию. – Кто бы говорил о местах в первом ряду. – Это не ложь, это – творческий подход. – Осторожно, а то ты сама не заметишь, как станешь юристом, – предупредила Кэссиди. – Что будем делать, пока ждем звонка Уилла? – спросила Трисия. – Мы можем еще раз забежать поблагодарить офицера Хендрикса, чтобы Молли как бы случайно встретилась с детективом Эдвардсом. – Нет, спасибо. Мне не кажется, что ежедневные дозы детектива Эдвардса так уж хороши для здоровья. – А мне жалко бедного парня, – внесла свою лепту Трисия. – Бедного парня? Как это он может подозревать меня в убийстве и при этом оказываться «бедным парнем»? – Ты недостаточно все проанализировала. Он разрывается между страстью и долгом, пытается выполнить свою работу, но ты его отвлекаешь. Это мешает ему ясно мыслить. – Трисия, речь про меня и Эдвардса, а не про «Четыре пера»[89]. – Почему они все время снимают ремейки этого фильма? С каждым разом получается все хуже и хуже, – высказала свое мнение Кэссиди. – Должен быть закон, устанавливающий, ремейки каких фильмов можно снимать и сколько ремейков можно снимать в сто лет. Нет, действительно. Например, «Психо». Что себе думал Гас Ван Сант[90]? – Ты – юрист, специализирующийся на интеллектуальной собственности. Вот и напиши проект закона, – предложила я. Трисия искоса взглянула на нас обеих: – Мы уже закончили обсуждать детектива Эдвардса? – Я – да, – кивнула я. – Кэссиди? – Трисия, я отсюда слышу, как она скрипит зубами. Я думаю, ей лучше какое–то время с ним не встречаться. Разлука обостряет чувства и терзает сердце, правда? – Тогда давайте пройдемся по магазинам. Кэссиди кивнула: – Я как раз отменила все дела. Я замялась, чувствуя себя предательницей своего пола, но подумала, что, возможно, мне стоит вернуться в офис и попытаться раздобыть еще какую–нибудь информацию. Кэссиди повторила: – Я как раз отменила все дела. – Спасибо, – я дала понять, что услышала. – Я просто думаю. – Тебе не стоит возвращаться в офис. Ты не сможешь оттуда поговорить с Уиллом. Ты добьешься только того, что Ивонн будет в ярости, а Гретхен целый день будет сидеть возле твоего стола и рыдать, да еще и Питер позвонит узнать, как у тебя дела, и тебе придется говорить и с ним тоже. – Питер, – виновато простонала я. – Я все еще не решила эту проблему. – Потом разберешься, – успокоила меня Трисия. Кэссиди не удостоила вниманием этот обмен репликами. – Поэтому ты пойдешь с нами и поможешь мне уладить пару дел с приемом, а еще нам надо позаботиться о том, чтобы наряд Кэссиди не вызвал в церкви волну инфарктов. – Трисия посмотрела мне прямо в глаза, вызывая меня на спор. Тяжело спорить с хорошо продуманным планом. Особенно потому, что она была права. Я не хотела возвращаться в офис без крайней необходимости. Я могла бы узнать об успехах Гретхен с «Ночной серенадой» в конце дня, но я была почти уверена, что она ничего не добьется. За этими темными делишками стоят более умные и высокооплачиваемые головы, чем у нее. А уж чем большее расстояние будет отделять меня от Ивонн, тем лучше. Тут уж вопросов нет. Так что я согласилась: – Отличный план. И это было прекрасно. Проводить время с Кэссиди и Трисией все равно, что ходить в спа–салон для души. После общения с ними я чувствую себя лучше, счастливее и умнее. Мы по очереди выполняли задания из списка Трисии и искали наряд для Кэссиди, а в промежутках высматривали туфли для всех нас. Мы зашли в «Баленсиага», это голографическое воплощение предпринимательства, сюрреалистическую смесь магазина с художественной галереей. На меня эта обстановка всегда действует немного угнетающе, но Кэссиди настояла. Она примеряла совершенно потрясающие полусапожки со сборчатой кожей и ошеломляющими каблуками. Я поймала себя на том, что пытаюсь представить себе драгоценности для обуви из объявления на ботиночках Кэссиди. Они бы туда подошли. Какая классная идея. Надеюсь, что компания–производитель не связана со всеми этими махинациями Тедди. Зазвонил мой мобильный. Я быстро ответила, автоматически, не подумав, кто это может быть. – Да? – Кэсси? – я чуть не сказала, что он ошибся номером, но вовремя поняла, кто это. – Да? – Это – Уилл Сервантес из «Ночной серенады». Вы мне звонили? Ура! – Уилл, спасибо, что вы так быстро перезвонили. Кэссиди вскочила так поспешно, что едва не проткнула руку продавца каблуком. Трисия поспешно оторвалась от созерцания пары босоножек. Кэссиди беззвучно прошептала продавцу: «Я их беру», только чтобы он ушел, а потом они с Трисией подошли вплотную ко мне, чтобы тоже слышать разговор. – Я не уверен, что смогу вам помочь, – начал он. – Деньги – не проблема. Последовала значительная пауза. – О каких сроках мы говорим? – Чем раньше, тем лучше. Может быть, мы могли бы встретиться, обсудить детали. Я знаю, это отдает прошлым веком, но я терпеть не могу вести деловые переговоры по телефону. – У меня у самого сейчас напряженка, – возразил он. Если он как–то был связан со смертью Тедди, то естественно, что у него трудности. Но я должна убедить его, что ему стоит со мной встретиться. – Помогите мне, и я могу обеспечить вам достаточно стабильный объем работы, – импровизировала я. Не люблю играть с мечтами людей, но что делать – время поджимает. – На сегодня у меня уже кое–что намечено, – сказал Уилл. – Так что мы сможем встретиться только завтра. Я не хотела ждать, но боялась слишком сильно давить, чтобы его не спугнуть. – А сегодня вы никак не сможете? – Нет, мне, хоть умри, надо доделать работу. Он даже не представлял себе, как меня заинтриговал его выбор слов. Я замолчала, чтобы он подумал, что я мучаюсь сомнениями, а потом ответила: – Ну, тогда придется назначить встречу на завтра. Где и когда? – В половине третьего? Наш офис сразу за Западной 14–й улицей. Прямо над закусочной Винни. Уиллу повезло, ему удалось урвать офис с отдельным входом в захудалом районе, который потом расцвел и превратился в Новый Сохо. Возможно, этот парень не так прост, как говорила Алисия. – Спасибо. До встречи. Я быстро нажала на кнопку, чтобы он не успел передумать. – Я пойду с тобой, – объявила Кэссиди, расплачиваясь за полусапожки. – Я постараюсь устроить так, чтобы оказаться там же, – добавила Трисия. – Вы не можете опять не пойти из–за меня на работу. Я справлюсь. – Не спорь. От этого морщины появляются, – предупредила Трисия. Так что я сдалась, и мы опять занялись делами, причем я старалась концентрироваться на покупках и ни о чем другом не думать. Меня хватало на пять–десять минут, и я считала, что это большой успех. Мы закончили день – и список Трисии – и как раз начали размышлять о коктейлях, когда мой мобильный зазвонил снова. Это был первый звонок после разговора с Уиллом, в основном потому, что Кэссиди и Трисия были со мной и нам не было нужды перезваниваться, а журнал, судя по всему, как–то обходился без меня. Я подумала, не Уилл ли звонит, и не хотела отвечать – на случай, если он передумал. Но потом вспомнила, что моя жизнь не ограничивается этой сумасшедшей историей, так что, возможно, звонок не имеет к ней отношения. Я поздоровалась и не услышала ничего, кроме помех. По крайней мере, я решила, что это были помехи. Я еще раз поздоровалась и поняла, что это были не помехи, а сдавленные, хриплые рыдания. – Кто это? – я взглянула на экран с определившимся номером, но не узнала его. – Кто это? – повторила я, не зная, следует ли мне волноваться о ком–то из знакомых или раздражаться из–за звонка сумасшедшего. – Молли, – наконец донеслось из трубки. – Боже мой, Молли… – Кто это? – повторила я, всей душой желая, чтобы мой собеседник – или собеседница – взял себя в руки и ответил. – Гретхен. Я должна была догадаться. Я должна была узнать рыдания, учитывая, сколько раз я слышала их за последние дни, но сейчас в них чувствовалась подлинная боль, которой раньше не было. – Гретхен, сделай глубокий вдох и скажи мне, что случилось. – Тебе лучше… приехать. – Гретхен, тебя что, уволила Ивонн? – Из телефона раздался новый вопль, и я резко убрала трубку от уха. – Гретхен, что, черт возьми, происходит? – Ивонн мертва. |
||
|