"История конницы" - читать интересную книгу автора (Денисон Джордж Тэйлор)

Глава III. Европейская конница в XVI столетии

В предыдущей главе мы видели то преувеличенное значение, которое конница начала придавать огнестрельному оружию в ущерб холодному. Следствием этого явилось разделение конницы на различные роды, причем преимущественно имелось в виду извлечь возможно большую пользу от аркебузы, пистолета или карабина.

Прежде также существовало разделение конницы на тяжелую - жандармов и легкую - стрелков, но они не были совершенно отделены друг от друга, так как вторые были не более как свитой первых и входили в состав копий. Только в походе Карла VIII в Италию мы встречаем легких всадников, выделенных в особые части с тактическими целями.

Аргулеты. Людовику XII приписывается введение особого рода легких всадников, называвшихся аргулетами, которые сражались в рассыпном строю. Они имели легкую кирасу и легкий шлем, меч, палицу и арбалет, а впоследствии вместо последнего - аркебузу с колесным замком, которая носилась в особом, прикрепленном к седлу, кожаном футляре. В 1499 г. во французской армии было сформировано 2000 аргулетов, которые обучались по образцу венецианской легкой конницы; тот же характер носила и албанская конница, мало отличавшаяся от аргулетов. По-видимому, слово аргулеты означало вообще особый род конницы, к которому принадлежала и албанская, названная так потому, что комплектовалась албанцами. Этим можно себе объяснить, что историки того времени безразлично употребляют одно вместо другого названия: албанцы, страдиоты, аргулеты.

Албанцы. В 1496 г. Карл VIII взял на свою службу 8000 албанцев. Некоторое время спустя Людовик XII назначил главнокомандующим ими одного из своих генерал-полковников; они составили ядро французской легкой конницы и существовали до Генриха III, когда один их эскадрон под командой маркиза Жуаез участвовал в битве при Кутра. Албанцы были сформированы в роты из 300-400 человек и служили все на своих лошадях. Они носили нечто вроде турецкого костюма, но без тюрбана; сражались как на коне, так и пешком. Исключительной принадлежностью их вооружения был арцегай, особого рода короткое, с обоих концов окованное железом копье, которым они действовали с необыкновенной ловкостью.

Женетеры, или гинеты, были почти во всех армиях. Название это было испанское и происходит от слова gineta - короткое копье. Они имели все обыкновение и сноровку сарацин или мавров и составляли легкую испанскую конницу, соответствовавшую теперешним гусарам. Подобно албанцам они носили турецкий костюм, имели арцегаи и, кроме того, щиты. Их лошади были малы, но хорошо сложены, и эта порода до сих пор известна во Франции под именем genets. Они ездили на очень коротких стременах и употребляли мавританский мундштук.

С изобретением огнестрельного оружия аргулеты очень скоро приняли аркебузы, а затем и пистолеты. При Карле IX слово аргулет получило смысл бранного слова, и после битвы при Дре в 1562 г. о них более не упоминается, их место заняли во французской армии карабины.

Конные аркебузиры встречаются только во Франции. Они были вооружены аркебузами, служили для прикрытия флангов и вообще для поддержки вооруженной копьями тяжелой конницы. От карабенов и драгун они отличались только тем, что комплектовались из иноземцев, но службу несли одинаковую.

Карабины (carabins) появились во Франции при Генрихе II и были сформированы преимущественно из гасконцев и басков. Они имели короткую аркебузу с колесным замком, пистолет и, вероятно, меч. Они заменили аргулетов и страдиотов и составляли в свое время легкую конницу. В полки они были сведены в первый раз при Людовике XIII.

Драгуны появились также около того времени. По словам патера Даниеля, они были учреждены маршалом де Бриссак, который применил их в первый раз в Пьемонте. Дюпарк же приписывает ту же мысль Петру Строцци, который в 1543 г., т.е. за 7 лет до походов Бриссака в Пьемонте, посадил на лошадей 500 аркебузиров, чтобы сберечь их силы и с намерением в случае нужды заставить их вести пеший бой.

Собственно же говоря, первое появление драгун должно быть отнесено к еще более раннему времени. Уже Карл Смелый обучал своих стрелков спешиванию, спутыванию лошадей и быстрым движениям пешком, причем впереди шли пикинеры, которые в случае неприятельского нападения становились на колено, упирая пику одним концом в землю, и тем давали стрелкам возможность стрелять через их головы; когда противник был приведен в беспорядок градом стрел, то пикинеры атаковали его холодным оружием.

Обычай же сажать пехотинцев на лошадей позади всадников при необходимости быстрого передвижения существовал почти везде еще несравненно раньше. Наконец, как выше было упомянуто, еще Александр Македонский в своих димахах имел нечто совершенно подобное нынешним драгунам по мысли и применению.

Но зато, кажется, первыми, кто возобновил драгун и дал им это имя, были действительно французы, а от них уже они перешли и в прочие армии.

Убиение Генриха II на турнире и последовавшая вслед за тем отмена этих упражнений очень сильно отозвались на применении пики в коннице. Трудность найти подходящих лошадей, тяжесть вооружения и постоянные улучшения в огнестрельном оружии скоро вывели копье совершенно из употребления, и конница стала действовать почти исключительно огнем.

В 1550-1553 гг. маршал де Бриссак неоднократно сажал отдельные роты аркебузиров на лошадей для придачи части пехоты большей подвижности с целью быстрого занятия ею какой-либо важной позиции, где пехота спешивалась и вела затем бой пешком. Это была идея, создавшая драгун, и, по-видимому, составляла первоначальное их назначение в новейшее время. Позже, при Карле IX, Генрихе IV, драгуны оказали большие услуги.

Так же точно в 1552 г. принц Александр Пармский, чтобы itchпоразить герцога Алансонского неожиданностью, посадил несколько пехотных рот на вьючных лошадей и быстро двинул их навстречу противнику.

Таким образом, драгуны были вначале просто конной пехотой и пользовались лошадьми только для более быстрых переездов, сражались же всегда пешком. В скором времени, однако, люди невзлюбили спешивание и стали охотнее вести бой верхом, нежели пешком; через это к этому роду конницы потеряли доверие.

Кирасиры составляли также особый род конницы, нечто вроде немецких рейтаров. Они были впервые сформированы герцогом Морицем Нассауским (Оранским) во время нидерландской войны. Это был один из наиболее выдающихся полководцев того времени и принадлежал к числу реформаторов военного искусства. Так как, с одной стороны, он с большим трудом мог достать пригодных для копейщиков лошадей, а с другой - этот род конницы требовал ровной и открытой местности и твердого грунта, что в Нидерландах встречалось очень редко, то он совсем уничтожил их в своей армии. Вместо того он завел особый род конницы, более легкий, чем копейщики, но все-таки носивший латы и, кроме того, имевший пистолеты на длинном ложе и мечи, одинаково пригодные для уколов и ударов. Затем Мориц научил их встречать неприятельских копейщиков прежде всего залпом, а затем, раздаваясь от середины, бросаться врукопашную на их фланги; вследствие более легкого вооружения и потому большей подвижности кирасир маневр этот им почти всегда удавался. Такой способ действия напоминал действия немецких рейтаров, которые после выстрела уходили за фронт для заряжания. В сражении при Иври в 1590 г. рейтары, дав залп, повернули назад и хотели пройти в интервалы второй линии, но интервалов этих не оказалось и они налетели на тяжелых копейщиков, которых герцог Майенский вел как раз в это время в атаку, прорвали их и привели в полный беспорядок, благодаря чему атака не удалась и сражение было выиграно Генрихом IV.

Вновь организованная принцем Морицем конница получила название кирасир от кирас, составлявших ее главное предохранительное вооружение. Кирасиры действовали с большим успехом и много способствовали победам нидерландцев. Этот род конницы появился затем с большими или меньшими изменениями почти во всех европейских армиях и существует до настоящего времени с той только разницей, что теперь холодное оружие сделалось главным, а огнестрельное второстепенным.

При Генрихе II вошло в обыкновение придавать каждой роте легкой конницы, к которой причислялись и кирасиры, по 50 карабенов. Они строились обыкновенно на левом фланге эскадрона и были подчинены его командиру, от которого и получали знак для начала действий. По приближении на 200 шагов к неприятельским копейщикам и на 100 шагов к кирасирам они открывали огонь пошереножно и затем последовательно уходили за эскадрон, к которому принадлежали. Если карабены были на обеих сторонах, то они вели между собой огнестрельный бой в рассыпном строю, стараясь притянуть огонь неприятеля на себя, когда кирасиры шли в атаку.

Совершенно невозможно перечислить все комбинации, которые практиковались при соединении между собой различных родов конницы и их применения с целью взаимной поддержки. Почти каждый год являлось новое изменение или новая мысль в зависимости от усмотрения генералов и офицеров, командовавших армиями и отдельными отрядами. Поэтому мы останавливаемся только на главнейших.

Во времена принца Морица мы встречаем впервые слово корнет, обозначающее одно из подразделений конницы. Сила его колебалась между 100-300 конями. Принц Мориц в своих инструкциях упоминает об одном корнете в 100 коней, о другом - в 140; д'Авила говорит, что герцог Майенский имел в битве при Иври корнет в 300 коней. В течение долгого времени сила конницы определялась числом корнетов вместо прежних копий. Самое название происходит от корнета, или штандарта, который имела каждая подобная единица. В записках Стова говорится, что в сражении при Цютфене в 1586 г. сэр Вилльям Руссел сражался очень храбро: Он атаковал со своим корнетом с такой отвагой и так действовал своей секирой, что неприятель видел в нем дьявола, а не человека, потому что где он только замечал, что собралось 6-7 врагов, он бросался туда и разгонял их очень скоро.

В установлениях императора Карла V состав каждого корнета определен следующий: 60 тяжеловооруженных копейщиков, 120 кирасир, носивших только грудные полукирасы, и 60 легких всадников, вооруженных длинными аркебузами. На деле это был как бы полк, составленный из 3 эскадронов конницы различных родов. Карл V имел у себя вышеупомянутую национальную легкую конницу женетеров - испанцев, служивших образцом для легких всадников всех прочих народов и напоминавших в некоторой степени венгерских гусар. Они разделялись на эскадроны. Разделение на полки также было впервые применено в Испании.

Значительно раньше времени, о котором мы говорим, появились в Венгрии гусары, выдающаяся легкая конница. Это была сначала милиция: по постановлению, изданному в половине XV столетия, каждый двадцатый человек был обязан службой; самое название гусар происходит от венгерских слов huss - двадцатый и ar жалованье, плата. По словам Даниеля, они были вооружены частью длинными, прямыми или кривыми мечами на поясе и частью также длинными, прямыми тонкими шпагами (Stossdegen). Седла из легкого дерева клались на сложенные войлочные потники и сверху клали звериные шкуры (шерстью наружу), покрывавшие пистолеты и потники. Лошади имели только уздечки, так что их можно было кормить при самой кратковременной остановке не разнуздывая. Гусары были особенно пригодны для фуражировок, разведок и сторожевой службы; образ действия их был самый беспорядочный и заключался в постоянном назойливом наседании на противника в рассыпном строю. Легкая конница по образцу гусар была скоро введена почти во все европейские армии и сохранилась в некоторых из них до сих пор.

Турецкая конница того времени пользовалась большой известностью. Она состояла из легких всадников, любимым оружием которых была кривая сабля, или ятаган; кроме того, они имели кирасы, шлемы и луки. Образ действий их был самый нестройный и беспорядочный, в рассыпном строю: они уходили перед всякой сомкнутой атакой, но сейчас же возвращались и бросались на фланги и тыл противника, стараясь его утомить постоянными нападениями. Долгое время турецкая конница считалась лучшей в Европе. Если она решалась атаковать противника, то принимала строй в виде клина; если затем ей удавалось прорвать неприятельский боевой порядок, всадники немедленно рассыпались и вступали в рукопашный бой, в котором их умение владеть оружием всегда доставляло им превосходство. Лошади их были скорее маленького роста, но очень живые, поворотливые и хорошо выезженные. За исключением седла, все их снаряжение было очень легко. Пикой они действовали редко, так как она непригодна для рукопашной схватки. Турки не носили полного предохранительного вооружения и потому могли с изумительной ловкостью владеть оружием. Эта быстрота движений делала их прекрасной легкой конницей, но вместе с тем лишала их способности выдерживать натиск тяжеловооруженных всадников, атаковавших сомкнуто в большом порядке.

Турецкая конница состояла из регулярной - спагов и иррегулярной разных сортов и наименований. Спаги были вооружены копьями, дротиками и саблями, некоторые еще и карабинами, другие - луками. Европейские турки уже давно имели огнестрельное оружие, когда азиатские начали только с ним знакомиться. У них были в употреблении также пистолеты, которые носились или на седле, или за поясом. Легкие кольчуги в XVII столетии встречались очень часто.

Аванпостная служба выполнялась турками очень строго, и они всегда имели конные посты, выдвинутые далеко вперед, с фронта, на флангах и в тылу.

29 июля 1526 г. при Могаче произошло большое сражение между турецким султаном Солиманом Великолепным и венгерским королем Людовиком II. Это было преимущественно кавалерийское дело, интересное в том отношении, что с одной стороны были тяжеловооруженные венгерцы, а с другой - легкие турки. У Солимана было около 200 000 человек, у Людовика - 30 000 и между ними довольно значительное число тяжеловооруженных рыцарей и дворян, перед бешеным натиском которых ни одна турецкая часть устоять не могла.

План Солимана был составлен очень искусно. Он построил свою армию в три линии: первую составляли азиатские войска Ибрагима, вторую - европейские войска Хозрев-паши, а янычары под командой самого султана были поставлены в резерве на холме. Первой линии было приказано расступиться перед атакой венгерцев и затем заскакать им в тыл и на фланги. Действительно, венгерская конница под командой епископа Томори произвела блестящую атаку, пролетела через первую турецкую линию, давшую ей место, и пошла дальше, но уже с сильно утомленными и запыхавшимися лошадьми, так что, дойдя до второй линии, должна была остановиться, а в то же время она была атакована с флангов и тыла первой линией турков и почти вся перебита. Тогда двинулся вперед сам король с храбрейшими рыцарями и тяжелой конницей; он прорвал под градом стрел обе турецкие линии и уже подходил к холму, где стоял Солиман с 30 000 янычар, когда по нему открыли фланговый огонь расположенные здесь батареи и причинили большие потери. Тем не менее венгерцы продолжали движение, взобрались на холм и атаковали самого султана. Большое число слуг и евнухов было перебито, защищая его; рыцари все приближались и уже направляли на него копья, когда подоспевший отряд янычар отбросил нападающих и освободил повелителя. Таким образом, венгерцы очутились в самой середине турецкого расположения и были окружены со всех сторон полчищами европейских и азиатских войск и янычар. Артиллерийский огонь вырывал целые ряды; легкие всадники рубили всех, кто пытался бежать, а немногие, успевшие от них ускакать, потонули с лошадьми в окружающих болотах. Так погиб и несчастный король Людовик II, и тело его никогда не было найдено. Потери венгерцев были огромны.

Обратимся теперь от Востока к Западу и изложим вкратце действия Кортеса в Мексике, где горсть кавалерии имела огромное влияние на исход войны. Подробности завоевания Мексики и военные услуги, оказанные при этом немногочисленными имевшимися у Кортеса всадниками, тем более интересны, что это один из немногих случаев, когда конница имела дело с войсками, составленными из людей, никогда перед тем не видавшими всадников.

Мексиканцы не были совсем неопытны в военном деле: они имели уже тогда довольно хорошо организованные и обученные войска; существовало даже учреждение, имевшее много общего с европейским рыцарством. Ацтекские князья зачисляли в этот орден только в виде награды за выдающуюся храбрость, причем всякий зачислявшийся получал право носить на своей одежде и вооружении известные украшения.

Одежда офицеров была великолепна: она состояла из легкой стеганой хлопчатобумажной туники, настолько толстой, чтобы ее не могло пробить бывшее в употреблении у индейцев метательное оружие. Иногда вместо туники, а иногда поверх нее более знатные вожди носили латы из тонких золотых или серебряных пластинок и накидки из перьев. Шлемы были деревянные или серебряные с большим вкусом и богато убранные, с великолепными перьями, золотыми украшениями и драгоценными камнями. Носили также роскошные браслеты, серьги и украшения на шее.

Войско делилось на отделения силой в 8000 человек; каждое из них подразделялось опять на меньшее отделение, или роту, в 300-400 человек. Каждая рота имела свое знамя; каждая дивизия в 8000 человек - также; главнокомандующий имел при себе шитое золотом народное знамя, на котором был изображен государственный герб.

Тактика мексиканцев была довольно проста, но не первобытна. Они очень часто прибегали к засадам, нечаянным нападениям и разного рода военным хитростям. Наступление в бою производилось в замечательном порядке и сопровождалось пением и криками. Дисциплина была очень строга; непослушание наказывалось смертью. Оружие состояло из пращей, луков и дротиков.

Таковы были военные учреждения этого многочисленного, богатого и воинственного племени, когда их пошел покорять испанский рыцарь Фердинанд Кортес. Он имел с собой всего 110 моряков и 553 солдата, в том числе 32 арбалетчика и 13 аркебузиров. Кроме того, у него было 10 тяжелых орудий, 4 фальконета, необходимые запасы и 16 лошадей. Перевозка была сопряжена с большими трудностями и стоила очень дорого. С такими незначительными средствами был начал этот поход, скорее похожий на фантастический роман, чем на действительное историческое происшествие. Первое большое сражение произошло при Табаско 25 марта 1519 г.; Кортес одержал решительную победу над 40-тысячным индейским войском. Он приказал своей пехоте, поддержанной артиллерийским огнем, атаковать неприятельскую позицию с фронта, а сам со всей конницей в числе 16 человек произвел обходное движение с целью атаковать с тыла. Фронтальное наступление встретило упорное сопротивление; бой продолжался более часа, и наконец испанцы, окруженные со всех сторон многочисленными врагами, начали подаваться назад. Вдруг в задних рядах неприятеля возник беспорядок и смятение; на них налетели испанские всадники с громким криком, давя и рубя всех. Эта нежданная атака 16 всадников решила поражение храброго 40-тысячного войска, сражавшегося до тех пор с мужеством и даже с некоторым успехом. Внезапное появление в тылу невиданных никогда конных людей произвело панику, и, как только главные силы испанцев перешли в решительное наступление, мексиканцы побросали оружие и обратились в беспорядочное бегство. Этот чрезвычайно интересный случай напоминает басню о кентаврах. Индейцы, увидев конных людей, приняли их с лошадьми за одно существо. Неудивительно потому, что их охватил ужас.

Следующую стычку испанцы имели с тласкаланами, жителями маленькой республики между Мексикой и океаном. Военное устройство их было сходно с ацтекским; у них господствовало нечто вроде феодальной системы. Существовал также рыцарский орден, перед зачислением в который кандидат должен был простоять 50-60 дней в полном вооружении на страже в храме. Затем ему читалась серьезная проповедь о его новых обязанностях. В делах с тласкаланами испанцы были также счастливы, как с индейцами, и наибольшую услугу им опять оказали всадники, пушки и все огнестрельное оружие. Самое серьезное дело было 5 сентября 1519 г., когда тласкаланы выставили 50 000 человек в пяти отрядах. Простые воины были почти совершенно голые: они были вооружены пращами, дротиками и луками, из которых они весьма метко выпускали одновременно 2 или 3 стрелы; дротики составляли самое опасное оружие и были снабжены ремнями, с помощью которых после удара притягивали назад. Высшие их вожди носили стеганые хлопчатобумажные туники, скоро принятые и испанцами. Они имели 2 дюйма толщины и представляли некоторое закрытие от ударов метательным оружием; поверх них богатые офицеры носили еще золотые или серебряные латы. Дисциплина, мужество и стойкость маленького отряда Кортеса, а также всадники и огнестрельное оружие помогли ему и здесь одержать верх, но только после действительно отчаянного боя.

Подробное описание дальнейших операций Кортеса, а равно и позднейших действий Пизарро в Перу завело бы нас слишком далеко. Скажем только, что и там конница играла наиболее важную роль.