"Дитя больших планов" - читать интересную книгу автора (Плотникова Александра)

Глава десятая Хранитель

Три месяца спустя. Конец Месяца Белого Тигра

 Утро ранней зимы выдалось морозное. Солнце еще не взошло, обозначив лишь тонкую полоску предутренней сери на востоке. Но вот деревья были очерчены так четко, словно их вывел тонкой кистью неведомый мастер. Воздух был столь чист, что казалось, будто он и вовсе пропал, оставив прозрачный полумрак преддверья зимнего рассвета.

 Дверь дома четы Каарис - и ведь как-то уже совсем не вспоминалось, что больше двух лет назад здесь еще жил человек по имени Каинар дин Сайрес Сериоли со своей женой Эольвин - тихонько скрипнула, открываясь. В темноте засветились золотом два огонька глаз, и на крыльцо бесшумно выскользнул химер. Из одежды на нем присутствовали только штаны. В руках он держал Похитителя Душ. Бережно, как ребенка. Отросшие чуть ниже плеч густые белые волосы, как всегда свободно лохматились. Взгляд был отрешенно-жесткий, ничего не выражающий.

 В два длинных прыжка химер вылетел на девственный нетронутый снег.

 Замер. Прислушался и огляделся, потянул носом воздух. Несколько раз глубоко вздохнул полной грудью, мощной и широкой. Перехватил меч наизготовку, принимая исходную стойку. Холодный снег щекотал босые ступни, холодный воздух закручивался вокруг полунагого тела. Химер не чувствовал холода. Он на пару мгновений прикрыл глаза, а потом сделал первый легкий шаг и первый взмах клинком в пустоту. Похититель легонько загудел, распарывая плотный холодный воздух.

 Он перестал быть ребенком в тот день, когда, очнувшись в теплом коконе из одеял, заплетающимся языком спросил, куда подевалась Айрене, а в ответ получил короткое: «Умерла». Его удержали только благодаря отравлению - из-за чудовищной слабости он с трудом мог оторвать голову от подушки. Он помнил, как это слово ударило его не хуже кузнечного молота прямо в лоб, а потом добила тишина. Вкупе с осознанием того, что этой маленькой смешной доброй девчонки-кошки больше нет. И нет как раз по его вине. Ведь это он в запале игры в салочки забрел в такие места, куда Равен строго-настрого запрещал ходить обоим - а значит, это его безответственность сгубила сестричку. Он лежал, слушал строго-сокрушенную, даже гневную местами нотацию Равена, и ему было наплевать - никакая нотация не могла сравниться с виной, которой он сам себя наказал. Из них двоих именно он, Каинар, был старше, сильнее, и все-таки опытнее. Ему полагалось защищать младшую сестренку, а он что? вместо этого он своей беспечностью убил ее. Не спасало даже знание того, что смерть есть всего лишь шаг к новому существованию и новому рождению. Он перестал разговаривать с отцом и матерью, на любой вопрос отвечая рыком. Хорошо еще, не бранью.

 Подавленный и мрачный, Каинар недели полторы лежал пластом и наотрез отказывался от еды - нутро не принимало ничего, кроме положенной Голодом крови, воды и разбавленного молока, которое мать вливала в него чуть ли не силой. Ну а когда химер встал, то поведение его отнюдь не стало лучше, он был зол и язвителен. Родителям только и оставалось, что стоически терпеть и ждать, пока он преодолеет свое горе. Но зато он без конца выпытывал у отца все, что тот знал о Хир-эн-Алден - в том числе и то, как их можно выследить и убить. Равен, конечно, отвечал, но при этом упрашивал быть осмотрительнее, и не кидаться с головой в планы мести рептилиям.

 Похититель в руках со свистом и воем разрывал воздух, при этом глазницы черепа в гарде разбрасывали голубоватые отсветы. Все движения тренированного тела были точны и лаконичны - ни одного лишнего финта или выверта, ни одного прыжка. Только неширокие скользящие шаги по снегу, да четкие удары и выпады тяжелого меча. Мыслей быть не должно. Нигде. Ни о чем. Никаких. Только тело и оружие.

 Но сосредоточения и спокойствия добиться никак не удавалось - оно разбивалось о ворох мыслей и воспоминаний с высоким хрустальным звоном. Слишком много. Но он усердно продолжал скользить по двору, желая, чтобы тело запросило пощады... Получалось не очень. Химерье тело часами способно было метаться по двору в пляске с оружием. Разогревшись, он не чувствовал даже мороза. Час, два, три... Уже встало солнце. Пару раз на крыльце появлялась мать - не иначе, позвать завтракать, но, видя его увлеченность и отрешенную строгость, не решалась окликнуть и уходила.

 Человека он заметил еще до того, как тот попал в поле зрения. Он услышал тихие шаги и дыхание. Он учуял плотную собранную в тугой комок силу вокруг пришельца. Но - даже не соизволил повернуть головы в его сторону, продолжая исполнять четкий воинский танец. Поглазеет любопытный, да сам уйдет от греха подальше. Каинару нисколько не хотелось тратить свое время и внимание на праздного зеваку. Однако, человек отчего-то уходить не спешил, взгляд его становился все настойчивее, все назойливее. А еще от него веяло растерянностью и страхом.

 Солнце поднялось уже довольно высоко, когда химеру это надоело: пристальный взгляд незнакомца шершаво елозил по нему и невероятно раздражал. Каинар завершил очередную связку, ласково погладил клинок, и только тогда обернулся, устремив холодный равнодушный взгляд прямо на стоявшего за деревьями незнакомца.

 Не решавшийся все это время показываться из-за деревьев Марфайрус вздрогнул, встретившись взглядом с желтыми глазами неизвестного ему существа. Мысли, до сего момента растерянно мечущиеся, замерли, оставляя торжественную тишину. Он пришел сюда, потому что его все больше и больше снедали подозрения касаемо честности Равена Каариса, пришел, потому что провожал недавно девочку, говорившую о братике... Вот теперь он видит это существо, зверя в получеловеческом обличье, и шевелится в памяти что-то неясное, пытается узнать то, что видит, и не может...

 "Великий Вещий...что это?"

 Странное существо выглядело одновременно притягательным и пугающим. Плавно-четкая очерченность движений хищника, сытого, сильного, уверенного в себе, быстрая легкость и в то же время несуетная неспешность... Золотисто-смуглая от солнца кожа, покрытая сетью тонких, почти незаметных шрамов, и огромные когти, ухоженно блестящие черным глянцем. Странные рога от висков, глаза, светящиеся ярким золотом, отрешенные, холодные и смотрящие в упор.

 Марфайрус уже хотел было развернуться и уйти, чувствуя, как мурашки толпой бегут по спине, но вдруг из дома вышел Равен Каарис - немного сонный, взъерошенный, в свободной тунике - спокойно подошел к зверю, встал, скрестил руки на груди и что-то тихо проговорил.

 Существо чуть повернуло в сторону Ветряника заостренное подвижное ухо, скосило янтарно-золотой глаз и неслышно ответило. А потом кривой черный коготь уперся прямо в Марфайруса. Существо что-то проговорило, и его уши вопросительно встали торчком.

 Равен вздохнул, повернулся к Хранителю Смерти. Он, давно уже знал о его присутствии и по пути все измышлял, как лучше объяснить и с чего начать...

 - Марфайрус... Ну, проходи, раз уж пришел.

 Старый маг шагнул вперед, неторопливо приблизившись. Незнакомое существо, своим присутствием теребившее какие-то закоулки памяти, отступило на пару шагов назад и вскинуло меч на плечо.

 - Кто это, ата? Твой знакомый?

 - Это...Марфайрус, Каинар. Хранитель Смерти, - кивнул вемпари.

 - А-а, - равнодушно сказало существо. - Понятно. Мне идти к Колоннам?

 Бедняга маг задохнулся от неожиданности и отшагнул назад, чуть не запутавшись в собственном одеянии. Испуга и изумления не могла скрыть даже всегдашняя холодная траурная маска.

 - К-Каинар?.. Но... Как? Не... невозможно!

 Равен шевельнул крыльями:

 - Иди-иди, только недолго... - он шагнул к хранителю. - Марфайрус... это... действительно Каинар. Точнее, таким его сделал Мобиус... но Колонны не отвергли его - он остался нашим Хранителем Равновесия.

 Существо презрительно-насмешливо фыркнуло, ощерив в, так сказать, улыбке, все шесть жутковатого вида клыков, кивнуло Равену и скрылось в доме. С пару минут Марфайрус потрясенно молчал, а потом накинулся на крылатого:

 - Какого хильден, Равен?! Ты все это время все знал и молчал?!

 - А что мне оставалось делать? Когда я его нашел - он умирал, и был уже... в таком состоянии. Как я мог его показать Кругу? Подумай сам...

 - И ты молчал и врал, - сцепил руки на животе Хранитель Смерти. - А мы уже больше двух лет «ищем». Очень хорошо.

 Равен тихо зашипел, постепенно выходя из себя - у его плеча объявилась длинная драконья морда Юдара. Элементаль открыл пасть и выдал тонким женским голосом:

 - Ненавижу! Ненавижу! Убить-убить!

 - Марфайрус...

 - И что теперь такое это существо? Ты не боишься, что оно перегрызать глотки начнет тем, кому обязано служить? - гнев заклубился вокруг старого мага плотным облаком.

 - Это химер, - невозмутимо отозвался вемпари, - И... он станет родоначальником нового народа, что придет на смену нам, крылатым, ибо мы скоро исчезнем с лица земли!

 - Еще не лучше, - склонил голову набок человек. - Вы уже и судьбу его распланировали. Что еще готовите, синие интриганы? Ты, и этот твой обалдуй в короне.

 - Не ты видишь будущее, Марфайрус, и не тебе решать, что будет дальше.

 Юдар рыкнул и сиганул в лес, пролетев мимо Хранителя Смерти.

 Марфайрус утратил обычную свою невозмутимость, разозлившись не на шутку.

 - Никак людей со свету сжить вздумали?

 - Люди никуда не исчезнут - они будут всегда, - невозмутимо ответил вемпари. - За них можешь не волноваться. Они с химерами будут жить в мире, - Равен недовольно дернул крыльями, пустив мелкие колючие смерчики.

 - Ну-ну. Посмотрим. Когда ты на нас своего цепного пса...

 Он осекся, когда химер, уже одетый как положено по зимнему времени, вдруг вырос прямо перед ним, решительно задвинув Равена себе за спину. Он зарычал, негромко, но с такой силой, что дрожь пробрала до костей.

 - Каинар, все хорошо, - Ветряник положил руку на плечо сына, - Не пугай Марфайруса...

 Только эта рука, казалось, сдерживала и без того озлобленного вот уже три месяца химера.

 - Перестань лаять моего отца, - раздельно произнес Каинар. - Ты пахнешь, как та тварь.

 - Он о Мобиусе... - тихонько пояснил Равен, шагнув вперед и коснувшись плеча приемного сына мягким крылом. - Вот видишь... А ты хотел, чтобы я сразу рассказал обо всем Кругу? Да ты, маг, самый здравомыслящий Хранитель - и то не в состоянии понять и принять...

 - Если ты судишь только по когтям и клыкам, я не хочу иметь с тобой ничего общего, - Каинар отступил под опеку родного крыла, понимая, что сдерживается только благодаря грозовому запаху перьев и вемпарийскому теплу. - Если все люди таковы - мне стоит гордиться, что я химера.

 Марфайрус замер, все еще не в силах прийти в себя. Все происходящее все сильнее расшатывало привычную картину мира, голова кружилась, а от одного только вида этого самого химера становилось жутко.

 - ...Как... это - и сможет жить в мире?.. - с трудом выдавил он, невольно отшатнувшись на ватных ногах.

 - Поверь - он не только сможет жить, но и нести на себе всю ношу Хранителя Равновесия. Его выбрали Колонны и не отказались, - спокойно произнес Равен. - И тебе придется принять волю Вещего.

 Каинар опасно закаменел лицом, руки напряглись, из пальцев выскользнули на всю длину когти. Он почти вжался в бок и крыло Равена, стараясь сдержать себя. Выдержка, воспитание... Как мало они значат, оказывается, когда незаслуженно и зло обижает какой-то сторонний зевака, решивший, что имеет право судить?

 - Человече... У меня имя есть.

 Хранитель Смерти снова отступил, искоса глянув на Равена:

 - Раз уж так решил Вещий... И... Каинара приняли Колонны, - человек все-таки посмотрел на химера, - то мне остается лишь подчиниться его воле. Если уж я сую голову в петлю... Что ж... я знаю, что ждет меня за Гранью Яви.

 Равен усмехнулся, кивнул куда-то в сторону - и рядом бесшумно выплыл Юдар с зеленым яблоком в зубах. Элементаль выдал какой-то нечленораздельный звук и пихнул яблоко Каинару, обдав волной влажного воздуха.

 Химер растерянно принял плод, показавшийся маленьким в широкой когтистой лапе. Была б его воля, он, наверное, вовсе бы спрятался под отцовым крылом. Внутри клокотала обида на незаслуженное оскорбление, но он не хотел ее показывать - еще не хватало, перед этим отвратительно пахнущим старостью и смертью человеком. Может быть, он и Хранитель, но запах... Запах поднимал в душе осевшую было багровую муть ужаса.

 - Я приду к Колоннам, человек. Но только потому, что я тот, кто есть. Уйди отсюда и не беспокой больше ни меня, ни моих родных.

 Марфайрус нахмурился, как-то странно глянув на Равена, и неторопливо отступил назад - сходу повернуться спиной к химеру он не рискнул. А потом поспешно скрылся за деревьями.

 - Эх, чудо ты зубастое, - беззлобно усмехнулся вемпари, пихнув Каинара крылом.

 В ответ "зубастое чудо", даром, что выше отца ростом, молча уткнулось головой ему в плечо и замерло, дыша знакомым теплым запахом.

 Крылатый вздохнул, запустив пальцы в белую гриву и чуть потрепав химера по загривку:

 - Ты чего это? Хандра прошла?

 - Объясни, почему, - поднял глаза на отца химер. - Почему так? Разве Хранителю не положено знать и понимать больше других? Разве он не знает, чем оборачивается ложное представление?

 - Потому что это просто люди. Они всегда боятся непонятного. А еще боятся, что кто-то их подвинет, - усмехнулся крылатый. - Даже Хранители. Но не стоит из-за этого беспокоиться - пройдет время - и они поймут...

 Каинар громко благодарно муркнул и потерся теплым, покрытым кожей рогом о ладонь.

 В тот день он никуда не пошел. Он остался дома и предпочел провести весь день с отцом и матерью, и впервые за все это время они слышали его смех. Он отчаянно и настойчиво ластился к обоим родителям, мурлыкал, как огромный кот, и даже вздумал носить на руках нелегонькую Инайю. Равен на это дело расхохотался, заявив, что сам на такие подвиги уже не бросится. За это супруга запустила в него полотенцем, весело хохоча.

 Рычащий баритон химера раздавался то здесь, то там, раскатываясь по дому гулким эхом - то он что-то напевал, а то вдруг принимался на ходу сочинять стишки-нескладушки, попутно шастая по дому и выискивая, где что поломалось или попортилось. Чтобы починить. Из него потоком хлестало какое-то бесшабашное веселье. Ближе к вечеру он в закоулках чердака откопал небольшую арфу, и глаза его разгорелись. Каинар провозился с колками и струнами больше часа, но инструмент настроил.

 Боль потери не прошла совсем, как могло показаться, нет. Каинар по-прежнему часто вспоминал свою маленькую сестричку-кошку, жалея, что она не видит всего того, что видит он. Но рана зарубцевалась, перестав кровоточить - не пристало тому, кто несет на себе груз благополучия мира, долго предаваться скорби, ведь все живое отзывается так легко и быстро... Поэтому вечером, когда все собрались в гостиной перед очагом, Каинар взял в руки арфу. Крупные и неуклюжие с виду пальцы легко перебирали струны, кончики когтей рождали мелодичные переборы, вторившие негромкому сильному и хорошо поставленному, как у всех чародеев, голосу, несмотря на проскакивающие рыки, напевающему какую-то старую балладу. И все бы хорошо, кабы не уловили чуткие уши гам, внезапно раздавшийся на дворе. Химер вздрогнул и настороженно замер, оборвав песню.

 Каково же было его удивление, когда в дом вошли... Нет, не вошли. Ввалились с гамом и визгом, раз, два, три, четы... девять вемпари, четверо из которых - маленькие. Все они галдели, хихикали, пререкались, шутили, смеялись... От пестроты перьев рябило в глазах, шум ударил по ушам, и они прижались к голове. Все они были невысоки, худы и удивительно похожи на Ветряника и его жену чертами.

 Равен и сам удивился. Все его дети - Аштай, Контар и младшая дочь Ламисса - все были здесь, сыновья еще и с женами. Насколько он успел разглядеть - внуки пришли не все, видимо, с собой взяли только самых маленьких...

 - Великий Вещий - почему вы не предупредили?! - подскочила Инайя, всплеснув руками и крыльями. - Я бы хоть... приготовила чего...

 - Бабушка! Дедушка! - радостно запищали дети, бросаясь к супругам Каарис, облепляя их и просясь на ручки. Правда, заметив незнакомое им существо, тут же смущенно попрятались, выглядывая из-за родителей и с любопытством рассматривая Каинара.

 Тот, в свою очередь, смутившись, сделал вид, что всецело занят инструментом. Он сидел на полу возле камина, поджав одну ногу, и тихонько перебирал струны арфы. Перед родными детьми Равена ему вдруг сделалось неловко.

 Некоторое время многочисленное семейство вемпари о чем-то радостно шумело, болтало, толкалось крыльями в тесноватой для такого столпотворения гостиной, пока Равен громкими хлопками не прервал общую болтовню.

 - Так! Хочу кое-что сказать... У нас пополнение. Каинар, иди сюда.

 Все взгляды устремились к химеру.

 Бережно отложив арфу, тот поднялся и подошел к остальным, но так, чтобы оказаться поближе к приемному отцу. Под чужими взглядами двигался он скованно.

 - Дети, это Каинар. Ваш новый братик... - улыбнулся Равен.

 Дети, до сего момента смущенно прятавшиеся от незнакомца, вылетели из-за спин родителей и набросились на «братика» с радостным визгом.

 Химер в первые мгновения опешил, не зная, как себя вести, теряясь от такой бурной радости, и даже пару раз коротко негромко рыкнул на вемпарят - те каким-то чудом сумели доволочь его до стоявшей в углу тахты, закиданной подушками, взобрались повыше и теперь вовсю таскали несчастного Каинара за уши, волосы и лапы. Химер только и мог, что беспомощно порыкивать. Родители попытались было урезонить неугомонных чад, но куда там! Крылатая малышня окончательно завалила химера, облепив со всех сторон так, что он не знал, как и отбиться от них. Не когти же выпускать, право слово. В конце концов, на них гаркнул Равен, не в силах больше смотреть в жалобные глаза химера. Детки порскнули в разные стороны и попрятались. Благодарный до глубины души Каинар, наконец, сумел подняться. Выглядел он теперь донельзя растрепанным.

 Аштай, спихнув расшалившегося ребенка супруге, внимательней присмотрелся к Каинару:

 - Ты ведь Хранитель Равновесия? - он покосился на Равена, сгребшего на руки кого-то из внуков, - Он тебя сильно гоняет?

 - Уже нет, - ответил Каинар, пригладив волосы. - Я сам себя гоняю. Но не гоняй он, остался бы я двуногим зверем...

 - Значит все же раньше, - хмыкнул Аштай, - М-да, как на него похоже. За столько времени он нисколько не изменился. И мать, наверное, тоже, а? - хитро подмигнул он. - Все те же споры на тему "что ты не кормишь ребенка"?

 - Слава всем Богам, прекратились, - фыркнул Каинар. - Но если подумать, это не так уж плохо. Таких родителей еще поискать надо... Жаль, не помню, но что-то мне подсказывает, что кровные мои родители такими отнюдь не были.

 Аштай смущенно замолчал, потом тихо произнес:

 - Есть вещи, которые нам знать не стоит...

 - Есть, - согласился химер. - Очень даже есть.

 Он помнил, какими были его первые дни в этом доме, как страшно было забитому замученному зверю в ласковых и добрых руках. Как он ждал наказания даже за мало-мальски косой взгляд, за каждый рык или неповиновение. А память шевелилась и подсказывала, что до этого было еще хуже. Что в пещерах среди нежити била не теплая ладонь легким шлепком по загривку или пониже спины - хлестал гудящей змеей черный хлыст мрака, впивался в сердце, вынимал душу.

 Теперь все не так. Теперь он здесь полноправный член семьи, у него есть дом, отец, мать и будущее. И внезапно химер увидел себя со стороны - странным, непонятным созданием, несостоявшейся нежитью с кошачьей натурой, лишившимся, казалось бы, всего - и внезапно получившим все сполна, и еще намного больше. За что, за какие заслуги? Непонятно. Но, может, в долг? В таком случае, он этот долг выплатит, а надежды - оправдает.

 Каинар вспомнил Хранителя Смерти, его ужас, непонимание, неверие, чуть ли не дошедшее до отвращения... И плюнул на все это с высокой колокольни. У него есть семья, он навсегда свой среди этой шумной и веселой компании, так зачем больше? Возможно, когда-нибудь у него появятся свои дети. Сыновья и дочери. Правда, он пока еще не представлял, как, когда и с кем, да и не чувствовал себя готовым к ораве сорванцов, таких же неугомонных, как Равеновы внуки, но... Никто ведь не запрещает немного помечтать, верно?

 Усевшись в уголке, химер снова взялся за арфу, наигрывая что-то феерически-легкое... Ему виделся черно-золотой дракон. Он танцевал на острие иглы, взмахивая шелком огромных мягких крыльев, роняя блики с чешуи цвета обсидиана и золотистой бронзы. Извивались усы в гагатовых шишечках на узкой, украшенной роговым клювом морде, мерцали серебром огромные глаза под короной рогов. Хлыстом щелкал длинный гребнистый хвост, а тонкие, с виду жилистые лапы перебирали острие...

 Вечер выдался веселым. Было много баек, шуток-прибауток, новостей из горного дома Вемпари. Дети, в конце концов, поладили с химером, и он уволок их играть на улицу, чтобы взрослые могли спокойно поговорить. Так что, со двора то и дело слышался визг, писк, рык, хохот и еще множество всяких звуков, возвещающих о полном бедламе. Вернулась эта компания часа через три, уже в полнейшей темноте, в снегу с ног до головы. Инайя выбила мокротень с гуляк веником, после чего вручила им по кружке горячего чая с булочками. Гости отбыли домой порталом уже поздно ночью, притом малышню пришлось отрывать от Каинара чуть ли не силой с обещаниями, что они обязательно придут в гости еще.

 Дом спал. Стояла живая ночная тишина. Поскрипывало дерево, где-то капала вода, и раздавался мягкий топоток домашнего духа, пришедшего к своему блюдцу с молоком. Где-то шуршали мыши. В конец вымотавшийся Каинар сидел на полутемной кухне, освещенной всего одной масляной лампой, слушал тишь, и пил чай, перебивая привкус выпитой меньше получаса назад крови. Солено-металлический вкус ему нравился куда меньше ароматного чайного букета, но куда деваться, если внутренности начинают есть сами себя, изводя неприятной жгучей резью? Химер вздохнул и лениво вытянулся на стуле.

 - Опять не спишь? - тихо спросил Равен, прошелестев крыльями у входа на кухню.

 - А не хочу, - мурлыкнул Каинар, отпивая из чашки. - После такого гама как-то не получается.

 - А вот представь, каково было мне, когда те трое моих были маленькими. Тут уж их домой не отправишь...

 - В таком случае, ты герой. Чай будешь?

 - Нет, спасибо, - Равен присел на стул рядом с Каинаром, поставив локти на стол и устало подперев голову. - Герой... Героем был Теуш Одрон... с его-то дикаренком.

 - Отец Яноса Одрона? Мне Янос показался рассудительным. Хотя, он... странный немного, это есть.

 Химер держал фарфоровую чашку в кончиках выпущенных когтей, изредка делая глоток-другой - исключительно ради удовольствия от вкуса напитка. Движения лап при этом смотрелись на удивление изящно.

 - Лучше тебе не знать, что там вообще творилось... - хмыкнул вемпари, удобнее умостив седые крылья. - И кстати... Каинар, - медленно начал он, - скоро Ритуал Равновесия...

 - А какое нынче число? - внешне химер невозмутимости не утратил, но леность из позы и движений пропала.

 - Двадцать восьмое, Месяц Белого Тигра, - отозвался Равен, - И тебе придется явиться к Кругу и выполнить Ритуал.

 Каинар скривился: - Придется. Хранители все такие, как этот Смотрящий-во-Тьму?

 - Нет, не все. Хотя бы потому, что есть Дингар. А Марфайрус... не обращай на него внимания.

 Равен порылся в складках туники, извлекая оттуда круглый медальон, и протянул его химеру: - Держи. Это твое.

 Химер отставил чашку и принял вещицу. На ладонь Каинару лег увесистый кругляш золота на тонкой, но прочной цепочке. На блестящей поверхности был отчеканен узор - пронзенный от углов к центру восемью спицами восьмигранник, рядом с каждой из граней которого красовался символ одной из Стихий. Огонь, Вода, Земля, Воздух, Жизнь, Смерть, Дух и Время. В центре восьмигранника была выбита маленькая звездочка о восьми лучах. Медальон Хранителей Равновесия, по слухам, принадлежавший еще самому Роулу Белому.

 - Я что, потерял его? - химер с некоторым усилием совладал с замочком и застегнул его у себя на шее.

 - Оставил... - ответил Равен. - К счастью, мы его нашли до Мобиуса. И хранили, ожидая тебя.

 - Спасибо, - прикрыл глаза Каинар. - А что было там... До пещер? Кем я был, в какой семье родился?

 Золотые глаза светились вроде бы и мягко, но он ждал правдивого ответа.

 - Ты... вырос в дворянской семье и был избран Хранителем, - вемпари тщательно подбирал слова. - Но... отец был против твоей... должности и ты ушел, постигая высшую магию самостоятельно.

 - Уж не у тебя ли? - улыбнулся Каинар, показывая кончики верхних передних клыков. - А почему он был против? Мне кажется, это глупо.

 - Ну, когда у меня, когда у других... а почему был против - не знаю. Не считал он магов кем-то существенным.

 - Значит, я дворянин, - хмыкнул Каинар. - Со всеми вытекающими из этого гадостями... Родовитый, или так себе?

 - Я в ваших династиях плохо разбираюсь, - махнул рукой вемпари. - Вроде и что-то от королевской было, но вроде и не сильно влиятельная... А может просто разорившаяся со временем.

 - Понятно, - химер посмотрел в пустую чашку, передумал наливать чай снова, потом хитро посмотрел на отца. - Ата, скажи честно, - голос его был вкрадчив, как никогда, - что ты задумал на мой счет?

 - Я? - изобразил удивление тот, - Ты избран Хранителем Равновесия, и я хочу, чтобы ты им стал. А со временем... Ты сам решишь, что делать дальше и как распоряжаться своей судьбой.

 - Ой ли? - хихикнул Каинар в ответ. - А то я постоянно слышу: ты нет-нет, да обмолвишься о "прародителе народа" да "владыке мира". Это к чему?

 - Ну, сам подумай - ты химер, один пока что. А потом будут у тебя дети, и у них будут дети, - Равен объяснял, как маленькому ребенку. - И все будут химерами. Потом и появиться новый народ!

 Каинар в ответ хрюкнул что-то нечленораздельное о гаремах и подобрался, собираясь встать.

 - Пойду, пожалуй, все-таки лягу, а то до утра всего ничего... Ты не мог бы помочь мне вспомнить, что к чему, пока до Ритуала есть время?

 - Конечно, Каинар. Сейчас иди, отдыхай, завтра начнем.

 На том они и разошлись. А на следующее утро внезапно разыгралась такая непогода, что ни о каком утреннем танце с оружием не могло быть и речи. Зима решила вступить в свои права и нагнала вьюгу, да такую, что по утру невозможно было открыть ни двери ни окна первого этажа. Счастлив метели был только Юдар, с дикими воплями и визгом нарезающий круги в снеговой свистопляске.

 Каинар позволил себе подремать утром лишних два часа и поднялся поздно, когда родители уже давно позавтракали. Но, несмотря на огромное рвение к занятиям, для начала Равен все-таки заставил сына съесть завтрак. И только после этого они вдвоем уселись в гостиной, под веселое потрескивание огня в камине в полной ватной тишине занесенного снегом дома поведя разговор.

 - Колонны, Каинар, - вещал вемпари, начав подбираться к делу издалека, а заодно решив напомнить молодому химеру парочку очевидных истин - вреда не будет, - есть не только то, что мы всегда видим на горизонте. Они создавались, как скрепа ткани нашей реальности, как защита от Великого Ничто, а посему они тройственны. Одна часть их - это то, что мы видим в явном мире, живые тела, что освещают наш континент. Корни Колонн уходят в самую земную глубь, к раскаленному нутру, к сердцевине - чтобы там погрузиться в глубины мира духов и демонов, откуда к нам приходит всяческое зло.

 - Хир-эн-Алден тоже? - спросил Каинар, теребя в когтях цепочку с медальоном.

 - Нет, эти заперты в реальности, параллельной нашей, но со своими законами... Так вот, не перебивай меня! Вершины Колонн теряются высоко в небе, там, куда не летаем даже мы и драконы. Никто не видел, где они кончаются, и кончаются ли вообще где-то... Но, думается мне, они растворяются, чтобы прорасти там, где обитают Боги и предки. И они пропускают через себя силы всех трех миров в обе стороны, создавая два потока невероятной напряженности и мощи. Вот почему не-Хранители не могут к ним приближаться - не выдерживают.

 Мимо проплыла Инайя, пахнущая молоком, свежим хлебом и теплыми перьями, посмотрела на своих мужчин и, тихо умилившись, скрылась наверху. Оба были увлечены разговором, поэтому так ничего и не заметили.

 - Однако, время от времени Великое Ничто снова стремится прорвать ткань нашей реальности, и скрепа слабеет, расшатывается баланс удерживающих ее Стихий. За которым следишь как раз ты.

 Взгляд химера сделался цепким и пристальным.

 - Тебе на сей раз предстоит работа, с которой ты, как Хранитель, не сталкивался ни разу - Большой Ритуал. Ты, как носитель Ключа должен будешь взять на себя силы всех трех миров и залатать прореху. Это сложно и тяжело, но необходимо... - Равен вздохнул. - У тебя есть месяц, чтобы хотя бы отчасти привыкнуть выдерживать нагрузки, подобные этой. И учти, это - на всю твою о-очень долгую жизнь.

 - Как будто, у меня есть выбор, - ухмыльнулся химер в ответ.

 С этого дня снова начались изматывающие занятия, но, на сей раз, по основам хранительства. Перво-наперво Равен взялся за выравнивание ауры. Внешний кокон Каинара был похож на что угодно, кроме нормальной оболочки мага - торчал в разные стороны, словно ежиные иглы, бугрился, топорщился и к тому же, не достигал нужной плотности. "Сосуд Силы должен быть чист и ровен!" - заявил вемпари, порхая руками вокруг неподвижно сидящего Каинара, но не касаясь его - так что тот мог ощущать лишь мощный ток тепла от ладоней крылатого. Равен при этом ворчал, не переставая, что-то о неучах, которые совершенно не следят за оболочкой и цепляют на нее что попало без разбору. Через полчаса в теле у химера образовалась приятная воздушная легкость, а потом начало ощутимо потряхивать. Едва только отец отступил в сторону, Каинар попытался встать, и его ощутимо повело, так что пришлось сесть обратно.

 - Вот, до чего небрежность доводит! - назидательно поднял палец Равен. - И чтоб кокон у тебя всегда пребывал в таком вот идеально чистом и ровном виде, понял?

 - Куда уж понятнее...

 Так и пошло время день за днем - в непрерывных уроках. Равен старался вернуть ученику не только чувствительность к потокам и струнам стихийной силы, пронизывающей все живое вокруг, но и натаскать его направлять их по своему усмотрению, плести в сложные сети, добиваясь необходимой цели. Учил выдерживать мощные потоки без вреда для тела и духа, правил слишком по-звериному прирыкивающий голос, чтобы в нужный день он зазвучал чисто и ясно, выплетая вязь священного волшебства. Каинару это напоминало бесконечную круговерть похожих друг на друга дней, заполненных медитациями, практиками, распевками, объяснениями, снова медитациями, чисткой кокона... И так без конца по кругу.

 Но вот на исходе года, когда до дня зимнего солнцестояния оставалось времени - кот наплакал, Равен велел химеру хорошенько отдохнуть и как следует выспаться.

 Через пару дней им предстояло идти к Колоннам, чтобы... ну, что греха таить, выяснить отношения с Кругом Девяти - маги наверняка уже обо всем знают от старого Марфайруса и трясут бородами в ожидании скандала. Грызня должна будет утихнуть до наступления точки Поворота - и тогда Хранителю Равновесия придется показать себя.

 В нужный день Равен проснулся еще до восхода солнца. Осторожно, чтобы не разбудить домашних, спустился вниз и вышел на улицу, вдыхая морозный воздух и наблюдая за неторопливым танцем снежинок. Даже Юдар, обычно носящийся с разномастными воями и визгами, сейчас тихонько кружил у самой земли, съежившись в крошечную змейку и поднимая мелкую ледяную крупу. Заметив своего Хранителя, Элементаль тут же бросился к нему на шею, слегка взъерошив перья и волосы, и устроился на плечах, вопросительно поглядывая на Колонны на фоне светлеющего неба.

 - Сегодня. Да, сегодня все изменится... - тихо произнес Равен.

 Вемпари расправил крылья, легко поднимаясь вверх с потоками ветра. И только оказавшись над деревьями, он позволил себе захлопать крыльями, набирая высоту. Далеко он не стал улетать, лишь поднялся повыше, разглядывая окрестности. Рядом носился выросший в полный свой размер Юдар, хлопая полупрозрачной пастью и смеясь всеми голосами мира. Равен улыбнулся - спокойно и счастливо. Да, все же правду говорят - для неба никогда не состаришься, оно никогда не надоест...

 Покружив еще немного, он сложил крылья, стремительно возвращаясь назад, к сонному домику на лесной опушке. Мягко приземлился, глуша звуки кольцами Юдара. Снова глянув на горизонт, где уже показался краешек солнца, отправил Элементаля будить Каинара.

 Юдар мгновенно съежился до размеров мелкого зверька и скрылся в доме. Едва оказавшись в комнате химера, он с шелестом вспрыгнул на край топчана и подул в лицо Каинара.

 Тот в то же мгновение подскочил, словно в нем кто-то спустил стальную сжатую пружину. Он спал вполглаза всю ночь, то и дело вскидываясь - не опоздал ли, не поздно ли?.. Одевшись меньше, чем за минуту, пригладив гребнем лохматые волосы и потрепав Юдара по загривку, химер спустился вниз и вышел на крыльцо. Медальон холодил кожу под рубашкой, сердце прыгало полоумным зайцем. Каинар заметно нервничал.

 - Успокойся... сейчас же, - тихо произнес Равен. Он стоял, скрестив руки на груди и неотрывно глядя на встающее солнце.

 - А если они откажутся?..

 - Они? Откажутся? - усмехнулся вемпари, - Вряд ли. Хоть они и глупы, но не самоубийцы... Не волнуйся на этот счет. Лучше попей воды и приготовься.

 Каинар прошелся по двору, стараясь дышать ровнее и спокойнее, позволяя зимнему морозу охладить пыл волнения. Ведь, в конце концов, никто не посмеет лишить его того, что он имеет. Это прочие Хранители могут оставаться в Круге или быть отвергнуты им, а маг Равновесия остается навсегда, от рождения и до смерти. Так что...

 Каинар бросил себе в лицо горсть снега из ближайшего сугроба и вернулся к отцу, как ни в чем не бывало.

 - Пошли?..

 Вемпари кивнул, спокойным шагом двинувшись в сторону Колонн. Прогулка не повредит.

 Как ни странно, но в этот день члены Круга девяти прибыли очень рано. Почти все Хранители были здесь, оживленно обсуждая предстоящий Ритуал.

 - Ну и как ты себе это представляешь, Марфайрус?! Это чистое безумие! - беленился Фотис, хранитель огня - его Элементаль Пирос сидел на Колонне, бросая шипящие искры.

 - Я - никак, - отозвался хранитель смерти, - Но в любом случае... нужно подождать и потом решить, что делать.

 - Чего тут ждать, скажите мне на милость? - встрял в разговор Аквис, Хранитель Воды. - Ты сказал, что у нас есть Хранитель Равновесия, так? Значит, Ритуал должен состояться!

 - Ты хочешь доверить такое какому-то чудовищу?! - подскочил Фотис.

 Остальные Хранители возмущенно зароптали, поддерживая Хранителя Огня. Невозмутимым и даже немного апатичным оставался только один - сидящий прямо на холодном камне высокий человек в зеленых одеждах. Он зевал, кутаясь в безразмерные одежды, и искоса поглядывал на беснующихся людей красным глазом.

 - Вам еще не надоело? - тихо, но резко произнес он - разговоры стихли и все взгляды устремились к нему.

 - Что значит - «надоело», господин Дингар? - сузил глаза Хранитель Земли Гайюс, - Неужели вы не понимаете, чем нам может грозить все это?

 - Сейчас важен ритуал, - вздохнул дракон, - Взгляните на Колонну Равновесия - она бела, а значит, Великий Вещий принял и ждет своего Хранителя. Что бы не думали вы, Гайюс, и остальные...

 На мгновение маги затихли, удивленно переглядываясь, и, недовольно ворча, разошлись к своим Колоннам.

 - Хорошо. Подождем еще немного. Авось, явится... Каинар, - скривился на последнем слова Аквис.

 Ждать им пришлось совсем недолго. Не прошло и четверти часа, как из-за деревьев показались две фигуры, неспешным степенным шагом идущие прямо к основанию Колонн. В одной, невысокой, худой и крылатой, собравшиеся маги без труда узнали Равена, другая же... Люди потрясенно замерли. Все это время молчавшая молоденькая ведьма Талиана, Хранительница Жизни, заступившая на свой пост всего месяц или полтора назад, испуганно пискнула и юркнула за Колонну, чтобы тут же высунуться оттуда с любопытством.

 Он шел, как хозяин. Легкая, мягкая, чуть танцующая походка, присущая кошкам, спокойный и сосредоточенный взгляд золотых глаз, горделиво прямая спина, даже полуулыбка на губах оставшегося почти прежним лица... Он с цокотом когтей ступил на пандус, пропустив вперед вемпари - и поклонился всем сразу. Так кланяется радушный хозяин своим гостям.

 Равен прошествовал до своей Колонны, на которой уже свил прозрачные кольца Юдар, и спокойно встал, тряхнув крыльями и пустив мелкие смерчики по мрамору...

 - Господин Каарис - как это понимать?! - опомнившись, возмутился Фотис, - Что это... Почему вы ничего не говорили нам?!

 - Не считал нужным. Однако сейчас есть более важные дела - Ритуал например.

 Хранители зароптали, невольно отступая к своим Колоннам и косясь на Каинара. Только Дингар, спокойно шагнул вперед, приветственно поклонившись химеру:

 - Рад снова видеть, Белая Химера, Хранитель Ключа и Великого Равновесия...

 - Мое взаимное почтение, Дингар Малахит Красное Око, - раскатился над лугом низкий голос. Магов пробрало до костей, новенькая ведьма снова пискнула. - И вам доброго здравия, господа маги, и множества сил.

 Он по-прежнему держался среди них полным хозяином положения. Ни один человек не испытывал желания ссориться и скандалить сейчас с этим существом, столь властно пригвоздившим их к земле своей улыбкой о шести клыках. Две пары черных блестящих когтей негромко цокали по стылому камню, пока он прохаживался от одного чародея к другому, лично осведомляясь у каждого, готов ли он к действу, и улыбался. Мило так. Дойдя до Талианы, Каинар галантнейшим образом поцеловал ее тонкую холеную ручку. Ведьмочка зарделась от смущения, но испугалась куда как меньше, чем можно было бы предположить.

 Солнце поднялось уже довольно высоко, когда все страсти, наконец, улеглись, так толком и не начавшись. На древних камнях целиком и полностью царил Каинар.

 Он стоял возле своей Колонны, окруженный слетевшимися Элементалями, играющими и кружащимися Великими Духами. Два зверька, голубовато-серебристый и черный, духи Жизни и Смерти, сидели у него на плечах, о ноги ласкался, не обжигая, Пирос. Огромная Гея, вспахав покров сугробов, высунулась из земли и положила каменную голову на мрамор, прося внимания. Акулин, водяная фурия, блестя прозрачным водяным телом - и как не леденела на морозе? - удобно устроилась у химера на руках и что-то тихо журчала ему... Юдар гордо сидел на своей Колонне, громогласно пообещав Каинару, что "потискает дома". Маги смотрели на сие зрелище не то что круглыми - квадратными глазами.

 Но постепенно и это оживление прошло. К полудню девять фигур неподвижно замерли полукругом возле своих Колонн, рядом с ними дрожащим маревом застыли Духи. И без того плотный воздух постепенно начал наливаться напряжением сил.

 В тишине раздался первый дробный перестук когтей. Шаг - клац, звенит струна Силы. Шаг - клац, звенит еще одна струна. Шаг - клац, взлетают руки и подхватывают потоки. Шаг, шаг, шаг, и голос раздается первой нотой древнейшей песни, а сознание внезапно покидает пределы тела, становясь больше, выше, дальше... Голос ведет мелодию, и к нему присоединяются другие голоса. Первый, второй, третий, четвертый... Вот уже все восемь влились в общий хор, вторя девятому, каждый со своей Песней, рожденной, как часть единого целого. И вот уже древние камни отзываются на них, и сила течет сквозь Колонны, давая мощь духам и втекая в тела магов. Сверху, снизу, справа, слева, со всех сторон. Шаг, шаг, шаг, шаг, по рисунку, который помнит не повседневный разум, но глубинная часть его и само тело. А голоса льются, и восемь потоков подхватывает Белая Химера, свивая их тугим жгутом. Сознание стремится все шире ввысь, все дальше вглубь, и ликует от собственной мощи, зная, что никогда прежде не бывало так раньше. И кажется, что напор Стихий разорвет хрупкую плоть, но нет. Летящая душа легко несет бьющийся жгут потоков, что начинаются где-то там, от восьми фигурок внизу, и видит мутную прореху в сверкающем полотне реальности перед собой...

 Шаг, шаг, шаг, шаг, взмах рук, последние, взвившиеся птицами ноты, ярчайшая вспышка от земли и до неба - и ставшая вдруг маленькой фигурка Хранителя с ярким огоньком у груди напротив сердца беспомощно валится на стылые камни.

 Но Ритуал закончен.

 ...Равен шевельнул крыльями и поднялся на ноги - от последнего аккорда всех свалило на камни - только Дингар стоял на ногах, точнее, на лапах, видимо, решив, что четыре опоры и хвост надежнее человечьих культяпок. Дракон поднял голову и внимательно осмотрел окружающих.

 - Давно не было такой хорошей встряски, а, господин Каарис?

 - Это точно, - довольно усмехнулся вемпари, подходя к лежащему Каинару: - А ну вставай, Хранитель! Отморозишь себе чего на холодном камне!

 В ответ послышалось невнятное хрипение, и химер зашевелился, пытаясь хотя бы сесть. Увы, полное опустошение упорно валило его обратно, и он мог только тихо скулить, стискивая лапами разламывающуюся от любого движения голову.

 - У-у-у... Первый ритуал? - сочувственно протянул Дингар, процокав когтями по мрамору, потом оглядел лежащих и тихо постанывающих Хранителей-людей. - Ну, кое-кому сейчас похуже... Господин Каарис, давайте я вам его донесу до дома?

 - Если не затруднит, - отозвался крылатый, аккуратно приподнимая и придерживая за плечи окончательно ухнувшего в обморок сына. - Только вот, этих кто по домам растащит?

 - А ну их, сами расползутся, - махнул лапой Дингар, аккуратно поддевая когтями бесчувственного химера. - А вы домой идите, отдыхайте. Я принесу...

 Равен хмыкнул и расправил крылья, взмывая вверх - рядом привычно колыхнул воздух Юдар, басовито посмеиваясь и поддерживая своего хозяина. Дракон со своей ношей неспешно двинулся следом.

 ...Кто вам сказал, что приходить в себя после обморока есть хорошо и приятно? Бессовестно и нагло врут! Ну, предположим, мягкая постель, да. Предположим, тепло. Но тело вяло-непослушное, будто его ватой набили, а голова болит так, что хоть топор проси. На голове, кстати, мокрое холодное полотенце. И кто тот святой, скажите, пожалуйста?.. Если разлепить глаза, то видно что-то сине-серое, сидящее рядом. От него, кстати, исходит знакомый теплый запах.

 Каинар вяло зашевелился и попробовал сказать «спасибо», однако, голоса не обнаружил почему-то. Равен вздохнул, положив прохладную ладонь ему на лоб. Рядом тихо пискнул, известив о своем присутствии Юдар, и сочувственно подул свежим морским ветром на лицо химера.

 - Ты отдыхай, отдыхай... Сейчас мать чай сделает с травами.

 - По... - он закашлялся и умолк, поняв, что связки сорваны. Потом все-таки набрался храбрости и сиплым шепотом выдал: - Получилось?..

 - Получилось, получилось, сынок, - почти счастливо выдохнул Равен, потрепав химера по лохматой голове. - Всех магов - как крылом прибил! Долго они будут вспоминать такой Ритуал.

 - Что этот мальчиш-шка творит? - прошелестел Юдар, изображая чей-то голос. В уменьшенной версии Элементаля он звучал слегка пискляво, - Силы-то, силы-то немеряно!

 - Мррр... - тихонько отозвался химер.

 - Кто тут болтает, когда ему молчать положено? - вплыла в комнату Инайя. Лицо ее в желтом свете лампы, несмотря на строгий тон, так и лучилось улыбкой. - Допелся, герой, теперь несколько дней у меня молчать и одно горячее молоко пить будешь. На, - она вручила горячую кружку с чаем мужу, - поухаживай за сыном, он заслужил.

 Равен улыбнулся, аккуратно приподнял Каинару голову. Юдар мгновенно поддел лапками подушку, поднимая ее выше - и крылатый протянул сыну чай.

 - Давай, за папу, за маму, за Юдара...

 В золотых глазах заиграли искорки смеха пополам со смущением, но химер сдержался и послушно позволил поить себя вкусным чаем. Голова, вроде бы, болела уже не так зверски, хотя, свет все равно раздражал и мешал. Поэтому Каинар, наконец собравшись с силами, сумел вывернуться из-под пледа и переползти под крыло к Равену, уютно умостив лохматую влажную от воды голову ему на колени. Вемпари не стал его выпихивать - только запустил пальцы в белую гриву, почесывая за ухом. Сегодня можно. Мальчик справился, с первого раза, да еще и такой Поток поднял - всех стариков опрокинуло. Но он довел до конца, несмотря ни на что...

 Каинар только урчал, да подставлял голову под ласковые руки отца и матери, присевшей рядом. Он устал, но было так хорошо, что даже усталость не казалась чем-то страшным. В конце концов, он уснул, убаюканный запахом перьев, шелестом дыханий и стуком сердец.