"Горошина для принцессы" - читать интересную книгу автора (Шушаков Олег)Глава восьмая…Сначала все было очень хорошо! А потом понемногу стало как-то не очень… Нет, с Егоркой все было в порядке! Он прекрасно себя чувствовал, и аппетит имел отменный! Настоящий богатырский, как сказала Татьяна Ивановна! А это означало, что его постоянно приходилось держать у груди. По ночам Снежана даже не укладывала его в коляску, которую Вениамин Абрамович на радостях подарил им с Егоркой. Она так и дремала с ним на руках, полулежа на подушках, а он сосал грудь, не просыпаясь. И все никак не мог наесться! Стул у Егорки тоже был богатырский! Соответственно аппетиту! Так что пеленок еле-еле хватало, и первое время это было едва ли не основной заботой для Снежаны. Все их перестирать, просушить и перегладить на два раза! Одним словом, весь день ни минуты покоя! Покормить, а потом перепеленать Егорку. Погулять. И снова покормить. А потом перепеленать. Постирать пеленки и распашонки. Высушить и погладить. И опять. Покормить и перепеленать. А вечером искупать. Ну, и все прочее по дому, само собой. В магазин за хлебом сбегать. В квартире прибраться. На ужин что-нибудь приготовить себе и Вениамину Абрамовичу. Посуду помыть. Белье постирать. И его, и свое. Да мало ли что еще! К ночи Снежана просто валилась с ног! Хотя и Вениамин Абрамович, и Татьяна Ивановна помогали ей, как могли… Баба Таня, как мало-помалу, к великому удовольствию Татьяны Ивановны, стала к ней обращаться Снежана, овдовела много лет тому назад. Все ее дочери давным-давно жили отдельно и сами уже собственных внуков нянчили. Хозяйство у бабы Тани было не ахти какое, домик на окраине да маленький огород, и присмотра почти не требовало. Девки и бабы, которые бегали к ней со своими женскими хворями да насчет ребятни, обычно рассчитывались продуктами. Кто молоком, кто маслом, кто яйцами куриными. Поэтому ни скотины, ни птицы она не держала. Так что, помотавшись немного туда-сюда, собрала узелок, да и перебралась к Вениамину Абрамовичу на жительство. Временно, конечно! Пока Снежана от родов не оправится… Нежданно-негаданно оказавшись в роли «отца семейства», Вениамин Абрамович, как это ни странно, нисколько этой ролью не тяготился. А даже наоборот! Вернувшись с работы, он сразу же с энтузиазмом включался в процесс ухода за ребенком и принимал деятельное участие во всех процедурах! От стирки и глажки пеленок до купания и укачивания малыша! И даже его кормления! Вениамина Абрамовича так умиляло это зрелище, что он замирал от восторга, любуясь, как Снежана кормит Егорку сначала одной грудью, а потом другой. Татьяна Ивановна, наблюдая эту картину, лишь качала головой и усмехалась втихомолку, не узнавая своего любимца. Но помалкивала и событий не торопила… Вениамин Абрамович до сих пор был не женат, на службе романов не крутил и с посторонними женщинами не встречался. Ссылаясь на сильную занятость в больнице и по общественной линии. Хотя, на самом деле, просто был очень стеснительным. С молоденькими медсестрами и фельдшерицами главврач Левин обращался строго официально и за разные места не хватал. Хотя эти вертихвостки, как считала баба Таня, были бы не против! Потому что, несмотря, на некоторую худощавость и очки, Вениамин Абрамович был довольно привлекательным мужчиной. И весьма завидным женихом! С отдельной жилплощадью и телефоном! Так что на него поглядывали и молодые красотки, и зрелые. Строили глазки и томно вздыхали… А он ни на кого не обращал внимания! Не до того ему было! Особенно теперь… Переехав к Вениамину Абрамовичу, Татьяна Ивановна сразу взяла на себя все домашние обязанности. И Снежане стало чуть-чуть полегче. Каждый день приносил ей новые хлопоты и заботы. И, слава Богу, что баба Таня была рядом! Потому что без нее Снежана, наверное, совсем пропала бы! Вот, если бы она выросла в многодетной семье и имела младших братьев и сестер, то, само собой, с детства знала бы, как управляться с младенцами! Как их пеленать. Как их подмывать. И прочее, и прочее, и прочее… Увы, младших братьев и сестер у Снежаны не было. Так что всю эту премудрость приходилось теперь осваивать на ходу! Но дело было вовсе не в том, что она ничего не умела и очень боялась сделать что-нибудь не так. И не в том, что она очень уставала и совсем не высыпалась. Хотя и в этом, наверное, тоже… По правде говоря, Снежана сама не знала, что с ней происходит. Временами ей овладевала ужасная апатия. И ничего не хотелось. Точнее, хотелось закрыть глаза. И больше их не открывать. Ни-ко-гда! Или накатывала тревога. Необъяснимая и от этого еще более сильная! Или поднималось раздражение. И она, обычно такая веселая и спокойная, начинала огрызаться и нервничать по всяким пустякам. А потом лить слезы. Точнее, молча их глотать. Потому что маленький чутко реагировал на любое изменение ее настроения и тоже начинал плакать. Иногда ей начинало казаться, что она плохая мать, и не любит своего Егорку так, как должна была бы любить, если бы была хорошая! И она кидалась к нему и носила на руках по комнате, укачивая и напевая его любимые песенки, пытаясь хоть как-то компенсировать малышу свою нелюбовь! Потому что он ни в чем не виноват! Потому что он не виноват, что она такая плохая! Потому что он не виноват, что у него нет папы!.. Который даже не знает, что у него родился сын! И знать не хочет!.. Потому что тогда давно уже нашел бы их и забрал к себе! И им не пришлось бы скитаться по чужим домам! И не было бы так плохо и одиноко! А если бы он и нашел их, то сразу убежал бы, куда глаза глядят, подумала Снежана! Потому что она стала такая некрасивая, что даже в зеркало не хочет на себя смотреть! Волосы, как пакля! Живот висит! Талии нет! На груди потеки молока! Вечно ходит в этом блеклом бесформенном халате! Да, и как бы он их нашел?! Когда она сама, как дура, от него спряталась! Потому что она дура! Дура! Дура набитая!!.. Уехала неизвестно куда, и даже записку ему не оставила! А, может, Владимир все еще в тюрьме, подумала она?! И его мучают там! А, может, его уже нет в живых… Нет!!! Этого не может быть!! Его, конечно, уже выпустили! Давным-давно выпустили! Потому что он ни в чем не виноват! Это она! Она одна во всем виновата!.. Это из-за нее арестовали папу! Майор Златогорский сам признался, что оклеветал его только из-за нее!.. Это из-за нее арестовали Владимира!.. И еще несколько человек!.. Может даже десять! Или еще больше!.. И все они страдают только из-за нее! Все до одного!.. Господи! Все это время Снежана старалась не думать о том, что случилось с ее отцом, что произошло с Владимиром и его сослуживцами. Она выкинула эти мысли из головы, она амнезировала память… Иначе просто наложила бы на себя руки… Почему?! Господи, ну, почему она не утопилась тогда в Неве?!.. Еще до того, как забеременела! Еще до того, как вышла замуж! Снежана закрыла лицо руками и судорожно всхлипнула. И тут же оглянулась посмотреть на Егорку. Малыш завозился в своей колясочке, но не проснулся. Ей нельзя плакать! Снежана зажала рот ладошкой, сдерживая рыдания. Теперь ей даже плакать нельзя!.. И топиться тоже! Потому что у Егорки кроме нее теперь никого нет!.. Ни-ко-го! Нет!!! Владимир жив! Его уже выпустили! Потому что он совсем ни в чем не виноват! Снежана зажмурилась… Она все поняла! Она все-все теперь поняла!.. Вот почему Владимир написал ей это ужасное письмо! Вот почему он прогнал ее! И правильно сделал! Потому что она это заслужила! Потому что это она во всем виновата!.. Но, ведь, это неправильно, подумала Снежана! Разве она это заслужила?! Она же никогда в жизни ничего плохого никому не сделала!.. Нет, Владимир не мог написать ей такое письмо!.. Он любил ее! По правде! Она это знает! Она уверена в этом! Он никогда не написал бы ей такое! Но, ведь, написал… А, может, его заставили?! Конечно, ахнула Снежана!.. Как же она сразу-то не догадалась!.. Его арестовали! Его били и мучили! И, в конце концов, заставили! И он написал… И она ушла. Уехала. Убежала… Как дура! И ничего уже нельзя исправить… Татьяна Ивановна видела, что со Снежаной творится что-то неладное. Но не суетилась и не лезла с утешениями. А терпеливо переносила частые перепады ее настроения, горючие слезы и непонятные капризы. На своем веку она видела множество родильниц и ничему уже не удивлялась. - Не переживай ты так, Веня, за свою красавицу, - говорила она Вениамину Абрамовичу. - И не бери в голову! Это завсегда так бывает у молодых мамок после родов! Не она первая, не она последняя! И ничего ей от этого не сделается! Поплачет немножко и успокоится! Покапризничает маленько и перестанет! Ты подожди еще чуть-чуть и все пройдет!.. Однако шло время, а Снежане не становилось лучше. И лишь Егорка радовал ее и отвлекал от печальных мыслей! Но сейчас он тихо спал в своей колясочке. А она стояла у окна и смотрела на озеро, голубовато-зеленая гладь которого сливалась с горизонтом, как настоящее море. Снежане было невыносимо грустно… Потому что сегодня было пятнадцатое августа. День рождения Владимира… Ей вдруг вспомнилось, как весело они отпраздновали его в прошлом году! Ранним утром прямо на квартиру позвонил комбриг Рычагов, начальник ВВС Дальневосточного фронта, напомнил Владимиру о том, что у него сегодня День рождения, поздравил и объявил благодарность с занесением в личное дело. Потом именинника поздравили в штабе бригады и подарили красивый серебряный портсигар с гравировкой. Потом пришла телеграмма-молния из Москвы. От Анатолия Серова. Лишь после обеда Снежане удалось, наконец, завладеть мужем целиком и полностью! И она немедленно увела его далеко в сопки. Чтобы опять не отняли… Вовсю припекало солнце, сияя посреди огромного синего неба. Перекатываясь по камням, журчала безымянная таежная речка. Ветер раскачивал верхушки сосен над головой. И на все голоса звонко пели птицы. Снежана разложила на простыне прихваченную с собой еду - пирожки с картошкой и капустой, красную икру, копченую колбасу, хлеб, зеленый лук, огурцы и помидоры. Владимир открыл бутылку легкого вина… Они выпили по чуть-чуть, поцелуй на закуску. И вдруг, позабыв обо всем на свете, накинулись друг на друга! И долго-долго любились… Сначала страстно и яростно, изголодавшись за бесконечные пол дня разлуки… Потом медленно и нежно, растягивая каждую секунду на целую вечность… А потом взялись за руки и прыгнули в речку! Ледяная вода обожгла их, мгновенно освежила и зарядила своей силой! Когда они выскочили обратно, Владимир растер Снежану жестким полотенцем, разогревая. Посмотрел в глаза и поцеловал. Так горячо, что она не удержалась от соблазна, повалила его навзничь и снова отдалась! А потом они ели икру и пирожки. Пили вино. Целовались и смеялись… Смеялись и целовались… И опять любились… Она подарила Владимиру на День рожденья шелковую белую рубашку, хороший черный галстук и одеколон с замечательным, холодным и мужественным, запахом! Это было так давно… Ровно год назад. Послеродовый декретный отпуск Снежаны тянулся очень долго, но пролетел незаметно. Ей, как медицинской сестре, наравне с женщинами-работницами полагалось целых пятьдесят шесть календарных дней отпуска по родам. Которые, наконец, остались позади. Снежана с нетерпением ждала выхода на работу. Потому что уже устала сидеть дома. И рассчитывала хоть немного отдохнуть от свалившихся на нее забот. Посоветовавшись с бабой Таней и Вениамином Абрамовичем, в ясли Егорку она решила не отдавать. Баба Таня об этом даже слышать не хотела! И заявила, что сама будет с ним сидеть! А Вениамин Абрамович, ни слова не говоря, поднял обе руки и проголосовал «За!». Лучше няньки, чем баба Таня, и отыскать было нельзя! Учитывая, кстати, и такой немаловажный при малюсенькой зарплате Снежаны факт, что она наотрез отказалась от какой-либо оплаты. И разобиделась так, что Снежане потом пришлось просить у нее прощения и целый вечер подлизываться! В больнице ее встретили хорошо. И уже через несколько дней она втянулась в привычный трудовой ритм. Который, правда, весьма разнообразили регулярные пробежки до дома, чтобы покормить Егорку. Во время одной из которых Снежана совершенно случайно столкнулась со своей бывшей квартирной хозяйкой бабкой Лукерьей. Нос к носу… - Здравствуйте, Лукерья Антиповна! - сказала Снежана. - Ой, кто это?!.. Ах, это ты, Снежаночка! - всплеснула бабка руками, сделав вид, что только сейчас заметила Снежану, хотя караулила ее почти полчаса. - Здравствуй, моя хорошая! Не признала я тебя сослепу! Столько не виделись! С самой весны! - она оглядела ее со всех сторон. - А ты, никак, опросталась! Ну, слава Богу! А красавица-то, красавица какая обратно стала! Живота будто и не было вовсе! Скажи на милость!.. - покачала она головой. - Давно родила-то? А кого? Пацана али девку? - Мальчик, - ответила Снежана. - Пятьдесят семь сантиметров, четыре килограмма триста граммов. Два месяца ему уже. - Ты смотри, какой здоровяк! - всплеснула руками Лукерья. - А живешь все там же? - забегали бабкины глаза. - У дохтура? - Да, - ответила Снежана ровным голосом. - Да, уж!.. У дохтура фатера, как у барина! - вздохнула с завистью Лукерья. - Люди гуторят, и тилифон у него есть, и ляктрическая лампочка! И кипяток на кухне прямо из трубы течет!.. Верно гуторят али брешут? - Верно, - кивнула Снежана. - И электричество есть, и водопровод, и канализация. - Канава… - попробовала выговорить незнакомое слово бабка. - Лизацция… Это что ж за канава такая?.. А лижут-то ее зачем? - Не канава это! - усмехнулась Снежана. - Ка-на-ли-за-ция! Трубы такие в стене. Чтобы на улицу до ветру не бегать! - Ух, ты! - восхитилась бабка Лукерья. - И чего только люди не выдумают! - Давно уже выдумали! Неужто вы не знали? - поморщилась Снежана. - Скоро во всех домах проведут! - Ты уж не серчай на меня, дочка, что вышло так нескладно все тогда! - поджала тонкие бесцветные губы Лукерья. - Ты, дочка, прости уже дуру старую! - взяла она ее за руку. - Я, ведь, не со зла! Спьяну тогда сбрехнула! Это все язык мой окаянный! Оторвать бы его да собакам выбросить! - Да, забыла я уже все, Лукерья Антиповна! Сколько воды утекло! - сказала Снежана. - И вы забудьте! - И то верно! - обрадовалась бабка. - Кто старое помянет, тому глаз вон!.. Сыночка-то как назвала? - Георгий, - ответила Снежана. Лукерье явно хотелось поболтать со своей бывшей жиличкой. Неожиданно для всех взлетевшей так высоко! Да поднабраться новостей для сплетен. Чтобы потом разнести их на хвосте по всей Слободке. Но Снежане болтать было недосуг. - Пора мне, Лукерья Антиповна! - сказала она решительно. - Егорку надо кормить! Сами понимаете!.. До свиданья! И повернулась, чтобы уйти, но не успела. - Ой, забыла совсем! - схватила вдруг ее за рукав Лукерья. - Постой, дочка, не спеши, послушай!.. Мужчина какой-то тебя искал! Снежана посмотрела на бабку и недоуменно приподняла бровь. - Знаешь его, аль нет? Невысокий такой, рыжеватый, стриженый! - невинно захлопала глазами Лукерья. - Молодой… Но сурьезный! Алёша, подумала Снежана… Ей стало немного жаль своего бывшего кавалера… Значит, все-таки решился зайти, грустно улыбнулась она… Он был такой хороший! Только очень робкий. Зато интеллигентный! И, кажется, действительно был в нее влюблен! Даже замуж звал… - А когда он заходил? - спросила она у бабки. - В мае! Недели через две, как ты ушла!.. Ох, и сурьезный мужчина! - покачала головой Лукерья. - Суровый! Даром, что молодой! А взгляд такой, что до сих пор мороз по коже дерет!.. Как узнал, что ты в тягости, аж побелел весь! Снежану от этих слов будто холодом окатило!.. А потом словно жаром обдало!.. Она охнула и прижала ладошку ко рту. Это был не Алёша! Который суровым быть не мог! По определению! И знал о ее беременности! Потому что она сама ему об этом сказала! Неужели… Нет!.. Этого не может быть!.. - Я грешным делом подумала, что конец мой настал! Убьет, не иначе! Не поглядит, что совсем старушка! Со страху все молитвы позабыла, прости, Господи!.. Отче наш, иже еси на небеси… - засипятила бабка и несколько раз перекрестилась. - А он ведро с водой, что в сенях стоит, хвать и на себя! Сверху! Как в бане из ушата! И даже пиджак не снял! - Лукерья сделала большие глаза. - А пиджак-то дорогой! И галстук! А рубаха шелковая! - поцокала она языком. - А водица-то колодезная! Только-только принесла! Леденючая! Хлебнешь, аж зубы ноют! А он даже не отряхнулся! И спрашивает дальше! К кому, мол, она ушла?! Ты, то есть! У Снежаны подкосились ноги. Она пошатнулась и ухватилась за забор рукой. - Ты уж прости меня, старую! Помирать-то раньше времени никому не охота! - всхлипнула бабка Лукерья, а потом затараторила взахлеб. - Вот, я со страху и брякнула, как на духу! Дескать, ясное дело, к кому ушла! К дохтуру своёму и ушла! Куда ж еще! Тут он, вообще, в лице переменился! Снежана вся обмерла… Этим мужчиной мог быть только Владимир! Только он! И больше никто другой! - Как узнал, что ты с дохтуром живешь, совсем лютый стал! - бабка нервно огляделась по сторонам. - Как прищурится на меня! Я чуть не обмочилась со страху, прости, Господи! Ну, всё, думаю! Теперь точно убьет! Ни собороваться, ни исповедаться не даст! А он ни слова не сказал, повернулся и ушел! - Лукерья перевела дух и перекрестилась. - Он за поворот, а я на огород! И к Федорковне задами! У нее и заночевала! Упаси, Господи, не дай Бог, еще вернется! Снежана немного пришла в себя и спросила слабым голосом: - А он не представился? Фамилию не назвал свою? - Нет, - помотала головой Лукерья. - А у меня так поджилки тряслись, что я и не спрашивала. А ты его не признала часом?.. Кто таков?.. Снежана покачала головой, молча повернулась и пошла домой. Ничего не видя перед собой. И совершенно автоматически переставляя ноги. Хотя со стороны это было почти незаметно. Лукерья окликнула ее, но Снежана не услышала… Бабка крякнула в сердцах. Вытянуть из девки удалось совсем немного! И на хорошую сплетню это не тянуло… А, впрочем, если немного пораскинуть мозгами. И кое-что предположить… В эту ночь сон к Снежане так и не пришел. Егорка крепко спал, а она лежала, уставившись в потолок, и никак не могла уснуть. »Ох, и сурьезный мужчина!.. Суровый! Даром, что молодой! А взгляд такой, что до сих пор мороз по коже дерет!..» Конечно, это был Владимир!.. Суровый! Сильный и решительный! И настойчивый… Она думала, что навсегда вычеркнула его из своей жизни! Думала, что никогда его больше не увидит! Думала, что надежно спряталась от него! А он, оказывается, ее нашел! И уже давно… Значит, он жив, с облегчением вздохнула она! Значит, этот лейтенант-капитан НКВД ее тогда не обманул! Значит, они и, правда, разобрались и отпустили его! Слава Богу!! Лишь сейчас Снежана поняла, как сильно боялась за Владимира! Так сильно, что даже думать себе запретила о любом ином исходе! Ее сердце, сжавшееся в комок еще тогда, год назад, когда его арестовали, наконец, отпустило… Владимир жив! Он искал ее!.. Он ее нашел! А, может, он все еще любит ее?! А она? Снежана боялась отвечать на этот вопрос даже себе!.. Потому что знала ответ. Любит!! И нечего себя обманывать! Она любит его!.. И будет любить до самой смерти!.. Но, если он тоже все еще любит ее, если он еще в мае узнал, где она живет, то почему до сих пор за ней не пришел?! Почему не забрал их с Егоркой к себе?! »Как узнал, что ты в тягости, аж побелел весь!..» Господи, охнула Снежана, внезапно осознав весь ужас происшедшего! Лукерья сказала Владимиру, что она беременная! А, ведь, он не знал! Она сама тогда еще не знала… И он решил… Что она… »Как узнал, что ты с дохтуром живешь, совсем лютый стал!..» Господи, зажмурилась Снежана и вцепилась зубами в кулак, чтобы не застонать в отчаянии! Лукерья сказала ему, что она ушла к Вениамину Абрамовичу!.. Что она живет с Вениамином Абрамовичем!.. И он поверил! »Как узнал, что ты с дохтуром живешь, совсем лютый стал!..» Господи! Он поверил… Что она… Живет… С Вениамином Абрамовичем… Как он мог! Как он мог даже подумать такое! Снежана не могла больше лежать! Она вскочила с кровати, подбежала к окну и прижалась к прохладному стеклу пылающим лицом. Что же делать, что же делать, что же делать, пульсировала в ее голове одна единственная мысль… »А он ни слова не сказал, повернулся и ушел!» Снежана прислонилась спиной к стене, медленно сползла вдоль нее и опустилась на пол… Он поверил, что она живет с другим мужчиной… И ушел… Как он мог… »А он ни слова не сказал, повернулся и ушел!» Он ушел… И ничего уже нельзя исправить… Снежана вцепилась зубами в кулак, чтобы удержать рыдания. И удержала их… Но слез остановить не смогла. И они тихо текли по ее щекам и капали на грудь… Через пару дней в одной из газет она увидела большой Указ Президиума Верховного Совета СССР о награждении орденами и медалями командиров, политработников, инженеров, врачей, техников, младших командиров и красноармейцев Рабоче-Крестьянской Красной Армии. За образцовое выполнение боевых заданий и геройство, проявленное при выполнении боевых заданий, полковник Иволгин Владимир Иванович был награжден орденом Красное Знамя… Снежана слыхала краем уха, что в Монголии все лето шли бои с самураями… Значит, Владимир в них участвовал. А она не знала. Он участвовал в боях и его наградили! Значит, он жив! Ничего это еще не значит, подумала Снежана. Иногда награждают посмертно… Нет!! Владимир везучий! Он должен был уцелеть! И он уцелел! Обязательно уцелел! Но бои в Монголии все еще идут! И, значит, он участвует в них до сих пор! Господи, хоть бы его не убили, закрыла глаза Снежана! Он везучий! Он обязательно уцелеет!.. »А он ни слова не сказал, повернулся и ушел!» Пускай он ушел! Пускай они никогда больше не встретятся! Пускай она его никогда больше уже не увидит! Она готова на все! Только бы его не убили! С этого дня Снежана жила, как в тумане… Она ходила на работу, кормила Егорку (слава Богу, хоть молоко не пропало!), что-то делала по дому, что-то отвечала, когда ее спрашивали. А сама все время думала только о нем… О Владимире… Думала только о том, чтобы он выжил. В середине сентября «Правда» сообщила о завершении боев у реки Халхин-Гол в Монголии, полном разгроме самураев и заключении перемирия. Но о Владимире по-прежнему ничего не было известно. И это само по себе уже было хорошее известие! Потому что на гибель Героя Советского Союза обязательно откликнулись бы центральные газеты! И напечатали некролог. В «Правде», «Известиях» или «Красной Звезде». Снежана немного успокоилась. И затосковала… Потому что вдруг подумала, что у Владимира, конечно же, есть другая женщина! Потому что она, Снежана, ушла от него еще год назад! Потому что бабка Лукерья сказала ему, что она, Снежана, ушла от него к Вениамину Абрамовичу! И забеременела от него! А он и поверил! И, конечно, уже давно нашел себе другую! И полюбил ее, вместо Снежаны! Теперь она постоянно ходила с покрасневшими глазами. Благо на работе всегда могла закрыться в туалете и выреветься. В больнице ее не узнавали. Куда подевалась эта смешливая, задорная и никогда не унывающая медсестра по прозвищу Снежок?!.. Даже Татьяна Ивановна забеспокоилась! А Вениамин Абрамович просто места себе не находил! Они делали все, что могли, чтобы хоть как-то отвлечь ее, хоть как-то развеселить. Но у них это очень редко получалось. Вениамин Абрамович совсем похудел. И так смотрел на Снежану, что не только Татьяна Ивановна, а все вокруг обо всем уже догадались! Кроме Снежаны, ясное дело. А он смотрел на нее такими грустными глазами и так вздыхал, что все его жалели. Кроме Снежаны, само собой. Которая ничего не замечала. Она была очень благодарна Вениамину Абрамовичу и бабе Тане за помощь и поддержку. Хотя сказать, что она была благодарна, значит, ничего не сказать! Иногда ее обуревали такие приступы благодарности, что она в отчаянии металась по комнате, заламывая руки и понимая, что никогда и ничем не сможет отплатить им за их доброту и участие, за их внимание и заботу! А потом на них же за это и злилась! За то, что они такие хорошие! А потом злилась на себя за то, что такая плохая и неблагодарная! А потом, совсем запутавшись в собственных чувствах, падала лицом в подушку и беззвучно плакала. Ну, почему, почему она такая несчастная!.. Господи, ну, зачем она согласилась на предложение Вениамина Абрамовича! Зачем она сняла у него эту проклятую комнату! Господи, ну, почему она не вернулась к Лукерье, когда та звала ее обратно! Какая же она дура! Если бы она жила у Лукерьи, то сама все объяснила бы Владимиру! Объяснила бы, что Егорка его сын! И тогда он ни за что не ушел бы от них к другой женщине!.. Скрипнула дверь и Снежана подняла голову. В дверном проеме темнела нескладная худая фигура. - Снежана… - прошептал Вениамин Абрамович, закрывая дверь. - Можно к вам? Она села на кровати, прикрывшись одеялом. И посмотрела с беспокойством на Егоркину коляску. Малыш спал, тихо посапывая во сне. - Не бойтесь, Снежана… - Вениамин Абрамович подошел и присел на ее постель. Он был в одних трусах, босой и мелко дрожал от ночной прохлады. - Зачем вы здесь? - чуть слышно спросила она. - Я не могу уснуть… - он взял ее за руку. - Я давно хотел вам сказать, Снежана… - Не надо, Вениамин Абрамович, - освободила ладонь она. - Надо! - прошептал он и опять завладел ее рукой. - Надо… - Нет! - попыталась отнять руку Снежана, но добилась только того, что одеяло сползло вниз. Тонкий сатин ночной рубашки натянулся, ясно обрисовывая влажные соски и тяжелые полушария ее полной молока груди. - Снежана… Я не могу больше без вас, - зашептал Вениамин Абрамович, теряя голову, и принялся целовать ее пальцы, запястье, предплечье. - Я люблю вас… - Нет! - ошеломленно вскрикнула она, отталкивая его. - Это нельзя! - Но, почему? - поднял он непонимающие глаза. - Почему? Ведь вам уже можно… Уже пгошло почти тги месяца после годов! - Не поэтому! - снова подтянула одеяло к подбородку Снежана. - Я замужем! - Ну и что, что замужем! - не сдавался он. - Вы ушли от мужа! Вы его не любите! - Ну и что, что ушла! - сказала Снежана. - Я все еще с ним не разведена! - она вырвала, наконец, свою руку из его цепких пальцев. - Уходите! - Но, Снежана!.. - растерянно пробормотал Вениамин Абрамович. - Если сейчас не уйдете вы, уйду я! - сверкнула она глазами. - Немедленно! - Но куда?.. Куда вы пойдете? - воскликнул он. - Ночью! Одна! С малышом!.. Вам некуда идти! - Это не важно! - отрезала Снежана. - Уходите! Сейчас же! Или уйду я! Вениамин Абрамович поднялся и, повесив голову, направился к двери. - Завтра же я от вас съеду, - сказала ему в спину Снежана. - Нет! - метнулся он назад к ее кровати. - Пгостите меня, Снежана! Только не уходите! Подумайте о сыне!.. - умолял он. - Пгостите меня!.. - Вы обещаете больше не приставать ко мне? - спросила Снежана. - Вы обещаете больше этого не делать? - Обещаю! - прошептал он. - Только не уходите! - Хорошо, - сказала Снежана. И осталась. А лучше бы этого не делала… - А, ведь, он на самом деле очень любит тебя, - сказала баба Таня как бы между прочим, когда наутро они со Снежаной развешивали пеленки в кухне над печью. - Веня - очень хороший мальчик! Умный, добрый, отзывчивый! - Я знаю… - прошептала Снежана, отвернувшись. - И Егорку любит, как родного… - вздохнула баба Таня. - Не каждый отец так собственного сына любит, как он твоего Егорку! Можешь мне поверить! Уж я-то знаю! Столько папаш повидала! Столько слез бабьих вытерла! - вздохнула баба Таня. - Обычно как бывает? Она дитя носит, а он со шлюхами матросит! И до, и после!.. А Веня у меня не такой! - посмотрела она на Снежану. - Он, ежели хочешь знать, сразу тебя приметил! С первого дня! И с тех пор ни на кого больше не глядит! - Я знаю… - прошептала Снежана. - А, ежели знаешь, чего парня мурыжишь? - спросила баба Таня. - Он, ведь, не просто так! Он жениться на тебе хочет! А Егорку усыновить! Негоже мальчонке без отца расти! И тебе ни к чему одной маяться! Пора замуж выходить! - Я не могу… - тихо сказала Снежана. - Я уже замужем… - Ага! Оно и видно! - рассердилась баба Таня. - Замужем она! Да, откуда же вы беретесь, дуры такие, а?! - в сердцах сказала она. - Мужики вас бросают! Гуляют, где попало! Спят, с кем попало! А вы терпите!.. Замужем она!.. С этого дня отношения с бабой Таней у Снежаны как-то разладились. Нет, она по-прежнему гостила у Вениамина Абрамовича, следила за домом и приглядывала за Егоркой. Но смотрела на нее так неодобрительно! И только сердито фыркала, когда Снежана пыталась заговорить с ней о чем-нибудь кроме ребенка. Вениамин Абрамович стойко переносил ее отказ. Но совсем сник. И ходил как в воду опущенный. И смотрел на Снежану так печально, что у нее сердце кровью обливалось. А она по ночам, покормив и уложив Егорку, еще долго лежала без сна. И плакала, не вытирая слез и даже не всхлипывая, чтобы не разбудить малыша. Жизнь ее была погублена и разбита. На мелкие-мелкие осколки… Вениамин Абрамович старался бывать дома как можно реже, допоздна задерживаясь на работе. А однажды, когда баба Таня гуляла с малышом во дворе, а Снежана готовила ужин, пришел еще засветло и сказал, что был в военкомате. Потому что решил уйти в армию. И тогда она не выдержала, разревелась и убежала в свою комнату. Господи, да что же она за стерва-то такая, думала Снежана! Вениамин Абрамович так из-за нее страдает! В армию собрался уходить! Так любит ее! А она! Думает о том, который ушел от нее к другой женщине! Бросил ее с ребенком! И целуется с той, другой! Ласкает ее по всякому! И давно уже думать о Снежане забыл! А она сама мучается, и такого хорошего человека до ручки уже довела!.. - Снежана, - неслышно подошел к ней Вениамин Абрамович и робко положил руку на ее плечо. - Не плачьте, пожалуйста. Я не могу смотгеть, как вы плачете… Ну, пожалуйста. Не плачьте… Она всхлипнула еще несколько раз и притихла. Тепло его ладони медленно растекалось по ее телу… - Бедная, вы моя, - сказал он и погладил Снежану по щеке. И у нее тут же побежали мурашки по спине. А он уже вел кончиками пальцев вниз по ее шее… Медленно и нежно… Снежана закрыла глаза. Вениамин Абрамович мягко привлек ее к себе и притронулся губами к ее губам… Он тихонько трогал ее губы своими. А она, замерев, стояла перед ним, охваченная жгучей, почти позабытой истомой… Господи, как давно к ней не прикасался мужчина! Испугавшись этой мысли, Снежана уперлась ладонями в грудь Вениамину Абрамовичу. Чтобы отодвинуться. И ощутила, как он весь затрепетал от ее прикосновения… Внезапно у нее закружилась голова. Она покачнулась и прислонилась к Вениамину Абрамовичу. Он обнял Снежану и прижал к себе. И она почувствовала, как ей в живот уперлась твердая мужская плоть. Снежана резко отстранилась от Вениамина Абрамовича и отошла к окну. - Пгостите меня, - прошептал он. - Не надо! - не глядя, заслонилась она ладонью. - Пгостите меня… - опустил голову Вениамин Абрамович. - Ах, оставьте! Я сама виновата! - сказала она и закрыла лицо руками. - Снежана, я пгошу вас! Я умоляю! - неожиданно рухнул перед ней на колени Вениамин Абрамович. - Станьте моей женой! Я так люблю вас! Что же делать, думала Снежана?.. Что же теперь делать? Он такой добрый! Такой внимательный! Такой заботливый!.. Баба Таня права… Он действительно очень любит ее! Так сильно, что готов взять даже с Егоркой! Давно уже взял! Не взирая на все сплетни и кривотолки! А она совсем не любит его! Уважает, ценит, дорожит… Но не любит ни капельки… - Снежана, я пгошу вас! - Вениамин Абрамович обхватил руками ее бедра и ткнулся лицом между ног. - Я так люблю вас! Станьте моей женой! Что же ему ответить?.. Ведь, это из-за нее он уходит в армию! Нет, она не может ему сейчас отказать! Это слишком жестоко! Вениамин Абрамович приютил ее беременную, помог ей… Он так много сделал для них с Егоркой!.. Нет, она не может быть такой неблагодарной! Что же делать, Господи?! А, может, пусть все идет, как идет?.. И будь, что будет… В конце концов, ее малышу на самом деле нужен отец! А Вениамин Абрамович так хорошо относится к Егорке! И, оказывается, даже хочет его усыновить! - Хорошо, - вздохнула Снежана. - Я согласна. Я стану вашей женой. Вениамин Абрамович вскинул к ней лицо, и она увидела такой лихорадочный блеск в его глазах, что ей стало жалко этого мужчину. Который так сильно желает ее. А, может, и, в самом деле, хватит уже хранить верность человеку, который предал и растоптал ее любовь?!.. А, может, и, в самом деле, снова выйти замуж?! И разом отомстить за все! Вениамин Абрамович поднялся с колен. И притянул Снежану к себе. И впился губами ей в рот. А его руки покатились по ее телу, жадно ощупывая бедра и ягодицы… Господи, что я делаю, ужаснулась вдруг она, что я делаю?!.. - Нет! - оттолкнула его Снежана. - Не сейчас! - А когда? - спросил он, задыхаясь. - Когда?.. - Потом! - сказала она. - Когда вы вернетесь! - Но почему? - простонал Вениамин Абрамович. - Я так хочу вас!.. И вы! Вы тоже хотите меня, Снежана!.. Я знаю! Я это чувствую! - Нет! - сказала она. - Поймите!.. Я так не могу! И… И… Мы еще не женаты! - Так, давайте поженимся сегодня же! - в его глазах загорелась сумасшедшая надежда. - Сейчас же! Немедленно! - Нет! - вскрикнула Снежана. - Нет! Это нельзя!.. Разве вы забыли?.. Ведь, я до сих пор еще не разведена! - Когда же вы, наконец, газведетесь?! - горестно простонал Вениамин Абрамович. - Скоро, - сказала она. - Когда вы вернетесь. - Вы обещаете?.. - всмотрелся он в ее глаза. - Да, - сказала Снежана. Может быть, подумала она… А, может, и нет. Потому что она не любит его! Потому что она не любит его совсем! А, впрочем, сколько женщин выходит замуж без любви! Живет с нелюбимыми мужчинами, спит с ними и рожает от них детей… Наверное, женская доля такая, вздохнула Снежана. Она была очень благодарна Вениамину Абрамовичу. Но не любила его. И точно знала, что никогда его не полюбит! Потому что никого и никогда больше не полюбит! Потому что тот, кого она полюбила… И которого до сих пор не может забыть… Жестоко и подло бросил ее! И Егорку! И ушел к другой женщине! Никого она больше не полюбит! Раз он такой! Раз он с ней так!! Раз он… Но это еще не означает, что она никогда ни за кого больше не выйдет замуж, прищурилась Снежана!.. А вовсе даже наоборот! И это будет настоящая месть! |
|
|