"Он призвал меня" - читать интересную книгу автора (Мюллер Йорг)

ПРОТОКОЛ ОДНОГО ЛЕКЦИОННОГО ТУРНЕ

Наряду с терапевтической деятельностью на месте, моя вторая апостольская задача состоит в том, чтобы, с помощью докладов, семинаров, благословительных литургий помочь людям создать для себя такой образ Бога, который не пробуждает страха и не оказывает давления, а помогает человеку стать радостным и свободным. Ложный образ Бога и дурные жизненные навыки многих верующих повинны в появлении доморощенных депрессий, неврозов на почве страха, бегства от действительности, психосоматических заболеваний, искажения религиозных представлений или замаскированной агрессивности. Поэтому я так часто нахожусь на колесах – своеобразный «Агент веры» – иногда в сопровождении какого-нибудь молодого человека, духовного спутника, шофера, друга, книготорговца и носильщика в одном лице.

Я уже не помню когда именно наступил для меня тот момент, когда я почувствовал, что Бог сделал эти «миссионерские поездки» моим вторым призванием. Как-никак я наезжаю в год почти 50’000 км: от Любека до Мерана, от Люксембурга до Вены.

На этот раз меня сопровождает Гуйдо. Он изучает уход и способы сохранения ландшафта в Вайнштефане (отделение Мюнхенского технического университета во Фрайзинге - перев.), являясь другом нашего Паллоттинского дома и членом так называемой Фрайзинг-группы – неформальной общины, в которую входит приблизительно 70 молодых людей, несколько раз в году встречающихся у нас для упражнений по духовному восстановлению.

Поездка, краткое описание которой следует здесь, была исключительно насыщенной: за четырнадцать дней мы остановились в девяти городах.

Зал набит до отказа. Молодые родители пришли сюда в поисках ответа на педагогические вопросы. Забота о религиозном и общественном воспитании своих детей заставляет их высидеть в зале Епархии целых три часа. Они приехали сюда, невзирая на зимнюю погоду, чтобы выразить свою озабоченность в связи с темами о которых я говорю – послушание и упрямство.

Период разрыва, раннее отчуждение и самостоятельное становление оказываются для них очень трудными.

Боясь возможного неправильного развития и отрицательных влияний, многие родители предпочитают держать в строгости своих детей; тем самым перенося им свои собственные страхи. Когда я рассказываю им историю исчезновения Иисуса-ребенка (Лука 2:41 и далее), освещаю ее с педагогической точки зрения и доказываю, что дети подходят к переходному возрасту, должны слушаться и своего внутреннего голоса («Отца небесного»), они призадумываются.

Я заключаю вечер молитвой.

Кроме взрослых, здесь много молодежи. Совет приходской общины пожелал провести дискуссию на протяжении двух вечеров на уже давно созревшую тему: «Церкви – нет, Богу – да!"

Щекотливый вопрос, – думаю я, – тем более, что мне известны проблемы, существующие в общине. За час до начала доклада я уединяюсь в находящуюся рядом с залом церковь и молю Бога о даре мне распознания понимания и мудрости, уравновешенности и любви. Тем более, что я знаю свою провоцирующую риторику. Она иногда некоторыми слушателями оценивается превратно. Я решаюсь разделить тему на два раздела: сегодня вечером – обсудить спорные проблемы общины и их возможные причины; завтра – помощь их преодоления.

Прения очень возбужденные; мнения сталкиваются. Я чувствую, себя вклиненным между членами общины и отсутствующим по уважительным причинам священникам. Я все время молюсь про себя о мудрости и понимании.

Больше всего жалуются женщины на враждебное отношении к ним церкви. В пределах алтаря им запрещается всякая литургическая деятельность. Это их ожесточает. Они хороши лишь для приборки и вязки букетов. Я их недовольство понимаю и отдаю им справедливость. Библия такое ограничение прав женщин не обосновывает.

После обеда я разыскиваю священника и мы целый час беседуем с ним о распрях в общине. С его точки зрения кое-что выглядит иначе. Он ведь тоже должен следовать своей совести и не может отбросить, как старый галстук, до Второго Ватиканского собора свое воспитание. И он страдает от этого. Я обещаю ему провести сегодняшнее вечернее заседание соответственно фактам ища пути разрешения конфликта. После чего мы идем в церковь на молитву.

Несмотря на обледенелые улицы, зал полон. Тема волнует всех. Прежде всего я обращаю внимание слушателей на то, как важна усердная молитва для разрушения окаменелых предрассудков. Прийдя на официальную молитву, проводимую с 17 до 18 часов, я оказался перед пустующими скамейками; на коленях стояли только две женщины. Ответом на мои слова было молчание.

В этот момент передо мной мысленно распахнулась Библия: «Проповедуй слово, настой во время и не во время, обличай, запрещай, увещевай со всяким терпением и назиданием» (Тим. 4:2).

Вечер закончился примирительным словом и признанием некоторых участников, что следует сначала духовность претворить в жизнь, и лишь потом действовать или раздираться в критике. После доклада один из слушателей обратился ко мне со словами: «Вы говорили очень открыто. Не все это было приятно слушать, но – необходимо!"

Там, где я проходил свое послушание, я должен сегодня провести семинар о сновидениях и их смысле. Приглашение поступило от Просветительного Управления нашей паллоттинской общины. Несколько недель тому назад некоторые люди описали мне свои сны. Так что у меня было достаточно материала для изучения вопроса. И тут обнаружились глубоко лежащие страхи и чрезмерный рационализм веры. Вытесненные чувства становятся иногда источником весьма причудливых снов. В некоторых случаях это свидетельствует о потребности человека более осознанно принять вытесненную сторону своей жизни – чтобы жить далее более целостно и здорово. Между прочим зашла речь и о снах ясновидящих, предупреждающих или указующих.

Но важнее этих психологических анализов сновидений для меня была личная встречи с моими младшими собратьями, с которыми меня связывал проведенный совместно вступительный год. В результате некоторых изменений в процессе, протекания послушания, они чувствовали себя нынче лучше. Следов острой внутренней борьбы, о которой я рассказывал выше, в той острой форме уже совсем не замечалось. Воистину, о такой форме послушания можно только мечтать!

На следующий день мы с Гуйдо, который был родом из Унтермерцбаха, поехали в Бернкастел-Куесс, чтобы, перед началом самой трудной части нашего путешествия, провести пару дней у моих родителей. Казалось, что зима уже на исходе: сияющие солнечные лучи и множество гуляющих выглядели предвестниками весны.

В свете бездуховности, царящей в мире, естественно возникает вопрос – реальность ли Святой Дух? Выступая в Аахене перед 250 слушателями, я привожу ряд примеров из собственной жизни, когда Дух Господень был ясно ощутим. Я знаю, что многим не под силу осознать чужой религиозный опыт, но все же это лучше, чем любая абстрактная теология. Задача в одном: свидетельствовать о Божественном промысле, чтобы пробудить интерес людей, убедить их, что и в их жизни Святой Дух – реальность. Нужно только открыться Ему, считаться с Ним.

«Меджугорье: между прессой и реальностью» – так звучит тема доклада, в котором я должен, в свете порожденной газетами путаницы, прояснить смысл происшедшего и высказать о нем свое мнение. Правда, отрицательные эмоции по отношению к Меджугорью, которых я так опасался, отсутствовали.

После обеда, совместно с несколькими священниками, будет иметь место информативная беседа об этом. Участников набралось не густо; не многие используют возможность получить объективную и актуальную информацию. Жаль! Значит, влияние предвзятой и односторонней информации прессы созданное у людей о событиях в Меджугорье будет продолжаться. А ведь речь идет как раз о тех паломниках, которые вновь заполняют сегодня церкви, создают молитвенные группы, вновь открывают ценность молитвы Розенкранца – обновляют понятие «христианин».

Вечером в зале – главным образом те, кто симпатизирует жителям Меджугорья. О чем я немного сожалею, так как критические замечания, несомненно, оживили бы наш разговор и помогли выявить истину. Аргументы про и контра помогают осмыслению любого события. Я противников не боюсь, может быть, они меня?

Все чаще различные монастыри подают мне запросы о проведении семинаров по вопросам общения и умения этично вести спор.

Так, настоятельница одного женского монастыря попросила провести семинар о «благотворном общении». Увидев в зале преимущественно пожилых сестер, я решаюсь изменить тему: «Целительная встреча с Богом и с окружающими».

Итак, передо мной 22 монахини, и мне дано ощутить открытую сердечную душевность. В одиночных разговорах всплывают, множество надежд и разочарований в закодированной форме, поведение, типичное для большинства семей, предприятий, но и духовных общин. Все это давит на психику, порождает заблуждения и проекции, отравляет человеческие отношения. Страх старших монахинь тормозит динамику молодых. В результате проблема обнаруживает себя, как конфликт поколений. Гуйдо тронут такой живой и открытой дискуссией монастырских дам и, приятно удивленный, пересматривает свое мнение о монастырской жизни. И, так как мы знаем, что церковное руководство боится психологов, как черт ладана, мы оба дивимся мужеству настоятельницы, осмелившейся организовать беседу на такую тему. Как видно, она поняла, что не все психологи настроены антицерковно или атеистически.

Это день осмысления для всей церковной общины. Все мероприятия получают живейший отклик. Афиши оповещают, что я буду говорить о целительном и вызывающем заболевания облике Божьем, а также о внутреннем исцелении. День завершается благословляющим богослужением. Множество личных бесед открывают мне беды и тоску отдельных людей. Преобладают конфликты в браке и отчуждение детей от веры, либо одного из супругов. Всплывают страхи, семейное неблагополучие и глубокие душевные раны.

За четверть часа до начала благословляющего богослужения все церковные скамьи заняты. Пять священников приходят в ризницу, чтобы помочь мне; каждый из них, в паре с одним мирянином, образует группы молящихся, которые будут молиться, налагая руки, за исцеление и примирение всех присутствующих. Я произношу длинную просящую об исцелении молитву, чувствуя невысказанные ожидания людей. Они ждут не только исцеления духовных ран, но и телесного выздоровления. Мне знакомы проблемы, возникающие на подобных целительных богослужениях, и я пытаюсь избежать всякого суггестивного выражения. С одной стороны, мы вправе ожидать всего от Бога, с другой стороны, должны предоставить Ему самому решать, как и когда это «все» должно произойти. Нет ничего опаснее, чем пробудить надежду и не суметь ее удовлетворить. Сенсационные исцеления не поощряют колеблющуюся веру. Скептика, как правило, ими не убедишь. Итак, я пытаюсь направить внимание людей на то, что Бог дарит внутреннее исцеление каждому, кто старается о примирении. А потом уже может кое-где наступить и исцеление телесное. У меня нет дара ясновидца, поэтому я не могу сказать заранее, когда и где кто-либо освободится от симптомов своей болезни.

Через полтора часа богослужение окончено. Я чувствую, что и священники задеты за живое и получили новые импульсы для своей пасторской деятельности. И в моем сознании вновь всплывают слова Иисуса о наложении рук на больного и молитве, – которые можно прочитать в Евангелии от Марка (16: 18) и Иакова (5).

Наше «миссионерское» путешествие приводит нас в Лауффен на Некаре, где у меня должна состояться короткая предварительная беседа со священником по поводу благословляющей литургии, которую я должен буду провести в его общине. Священник, Курт Хамалезер, старается вместе с прихожанами обновить местную церковь и превратить ее в настоящую общину. Эти старания уже привели к созданию кружка молитвы и многочисленной молодежной музыкальной группы.

Мы продолжаем свой путь на Зигмаринген. Тамошний институт религиозного просвещения пригласил меня сделать у них доклад на тему «Препятствует ли психология вере?» Присутствует несколько монахов разных орденов, много людей с высшим образованием. Прежде всего я обращаю к аудитории вопрос: «поощряет ли теология веру?» – и пожинаю лукавые ухмылки. Затем начинаю объяснять, какие условия делают психологию антихристианской, почему столько людей бросаются нынче на эзотерический рынок, какой должна быть психология, чтобы освобождать от ложных верований и искаженного образа Бога, факторов, ведущих к заболеваниям.

Одна из участниц ужасно бранит церковь. Я спрашиваю, не перенесла ли она ран от представителей церкви или от преувеличений религиозного воспитания. После ее утвердительного ответа в аудитории на какое-то время воцаряется тишина. Я заключаю вечер молитвой и ретируюсь в соседнее помещение, чтобы избежать следующих атак вопрошающих. Я слишком утомлен для новых бесед, и беру пример с Иисуса, Который избегал скоплений народа, когда это становилось Ему обременительно (Лк. 5:15 и д.).

Это наша последняя остановка. Пятьдесят преподавателей религии из различного типа школ собрались здесь с целью их профессионального усовершенствования и чтобы поговорить о духовности, о школьных, заботах, о том, как следует обращаться с Библией и с молитвой. «Трудное дело!» – думаю я. Как бывшему преподавателю религии мне хорошо знакомы их проблемы, я знаю и о неготовности верить многих учеников, и о постоянных фрустрациях каждого школьного дня. Происходит живой обмен мнениями. Я пытаюсь давать практические советы, с оглядкой на свой прошлый опыт, стараюсь их приободрить. Некоторые высказываемые здесь суждения кажутся мне слишком рассудочными, мало аффективными и эффективными. Некоторые участники высказывают пожелание на следующий год заниматься только практическими методами разрядки. Только для себя. Это кажется мне целесообразным и благотворным для каждого человека – чтобы справляться с какой-то долей стресса.

Утомленные, но сознающие, что наше путешествие прошло под руководством Бога, мы собираем чемоданы и пускаемся в обратный путь. Я рад, что машину ведет Гуйдо; он хороший и осмотрительный шофер. Подъезжая к Ульму, мы видим, что на противоположной полосе, из-за густого тумана, произошла массовая авария.

Вечером, перед распятием я подвожу итоги своего путешествия. Я убеждаюсь, что в некоторых высказываниях я все еще больше себя проповедовал. Бывает, что я закусываю удила и говорю как святой Абрахам а Санта-Клара – слишком ясно и провоцирующее. Или, может быть, это выражение пророчества?

Я не всегда знаю, когда моими устами глаголет Бог и когда прорывается мое собственное эго. В заключение, я утешаю себя тем, что Богу нужны даже самые великие грешники. И потом произношу благодарственную молитву об окончании войны в Персидском заливе.