"Нефритовые глаза" - читать интересную книгу автора (Гилл Уильям)

Глава Восемнадцатая

— Тебя не было на работе, — заявил Диего.

Даже по телефону Фрэнсис смогла уловить в его голосе явное раздражение.

— Возможно, мы оба сегодня непредсказуемы, — ответила Фрэнсис.

— Ты не можешь быть „непредсказуемой". Никогда.

— Ты чересчур нервничаешь. Что-нибудь произошло? — вежливо спросила она.

— Если кто-то находится рядом и ты не можешь разговаривать, я позвоню позже. — Диего был на грани бешенства.

— Нет, все нормально. Я одна. Может, ты придешь? — предложила Фрэнсис.

— Ты, наверное, считаешь меня дураком. С чего это ты стала теперь такой любезной?

— Я не могу не быть любезной после того, что ты рассказал мне о Нормане.

— Так, значит, ты знаешь, что это правда, — произнес он. — И что ты чувствуешь теперь?

В трубке раздалось потрескивание — какие-то неполадки на линии.

— Надеюсь, ты не записываешь этот разговор, — забеспокоилась Фрэнсис, как будто это имело для нее значение.

— В этом нет нужды, — ответил Диего, и в его голосе уже не было напряженности. — Просто помехи — я звоню из своей машины… Либо твои друзья пытаются выследить меня.

— В любом случае, мы начали говорить друг другу правду. Сам решай, когда нам лучше встретиться, — сказала Фрэнсис.

— Это будет не так, как на прошлой неделе?

— Многое изменилось с тех пор. Это не будет для тебя неожиданностью.

— Я рад, что ты наконец поняла, чего хочешь.

— Я не знаю, чего я хочу, но я знаю, что я сейчас чувствую, — сказала Фрэнсис.

— Значит, ты еще любишь меня? — Чуть вызывающий тон его вопроса и ожидание в голосе почти стерли все остальное, почти заставили Фрэнсис забыть обо всем.

— Я не знаю. Не спрашивай меня об этом сейчас.

— Я спрошу тебя снова вечером, — настаивал он.

— Ты предполагаешь, что я могу встретиться с тобой сегодня вечером? Или что я хочу увидеть тебя сегодня вечером? Но я не говорила этого. — Фрэнсис получила огромное удовольствие от его молчания.

— Не играй со мной, — наконец произнес он.

— Почему нет? Это то, что ты делаешь на протяжении всего времени — играешь в различного рода игры.

— Я только заставляю тебя посмотреть фактам в лицо. Ты сказала, что хочешь правды во всем.

— Жаль, что ты не был настолько правдив, когда это действительно имело значение.

— А разве есть разница? Ложь есть ложь.

— Это совершенно разные вещи, и ты знаешь об этом.

— Поэтому ты не любишь своего мужа. Останься со мной, и все будет так же, как было. Мы будем жить там, где ты захочешь и как захочешь.

— Несмотря на то что ты продаешь кокаин, — едко заметила Фрэнсис.

Диего рассмеялся.

— Я уже стал порядочным. Ну хорошо, почти порядочным, но это можно изменить. Мне не нужно делать ничего противозаконного. Я стану таким, каким ты захочешь меня видеть.

— Ты сумасшедший. Я никогда не брошу Питера. Сделка касается только меня, на моих условиях. Он исключается из нее.

— Мы обсуждали это. Ты не должна бросать его. Но в конце концов это твое дело.

— Я знаю, что это мое дело, и я знаю, чего я хочу. А ты решаешь. Иначе мы можем оставить все как есть.

— Разговаривать по телефону — ты это имеешь в виду? — усмехнулся он. — Это не жизнь. Я хочу быть с тобой.

— И я хочу быть с тобой. Иногда, но не всегда. Ты и я можем продолжать жить каждый своей жизнью. И это именно то, чего я хочу.

— Ты предлагаешь мне завести роман со своей собственной женой? Это весьма романтично. Но мне казалось, ты не одобряешь лжи, — съязвил Диего.

— Временами мы можем и лгать, — пробормотала Фрэнсис. — Я хочу встретиться с тобой сегодня. Мы бесполезно тратим драгоценное время, — быстро добавила она.

Но ответом ей на другом конце провода было только молчание.

— Сегодня вечером я уезжаю, — наконец откликнулся Диего.

— Когда ты вернешься?

— Не знаю.

— Я хочу увидеть тебя, Диего. И вновь молчание.

— Будь готова к трем часам. За тобой заедут. Ты должна следовать моим инструкциям, — ответил он.

Она была согласна на все, что бы он ни предложил. Все вновь превратилось в игру, а в играх нет места чувствам.

Фрэнсис лежала в ванне, вдыхая одурманивающий аромат мимозового масла, тонкой пленкой покрывшего поверхность воды. Этим утром она попала под сильный ливень и теперь могла позволить себе получить удовольствие.

Теплая вода приятно окутала плечи Фрэнсис, и, расслабившись, она вытянула ноги и откинулась на стенку ванны. Фрэнсис могла быть с Диего на своих условиях, снова приобрести власть над ним, если бы была готова допустить, что до сих пор любит его. Она поверила в его угрозы, потому что они были единственным приемлемым предлогом для встреч с ним. Но круг самообмана ни к чему не приводит, дороги назад нет, об этом свидетельствовали все ее опасения и чувства. Однако сейчас Фрэнсис могла бы быть с ним. Сейчас — и еще долгое время.

Закрыв глаза, Фрэнсис с волнением вспоминала лучшие минуты своей жизни. Она снова увидела себя и Диего в Нью-Йорке и в Буэнос-Айресе, в знакомых комнатах, в знакомых кроватях. Эти образы никогда не забывались и возникали в памяти так же ясно, как и отражение ее лица в его глазах, когда он склонялся над ней. Фрэнсис почти ощутила вкус его губ, жар его кожи, почти услышала его волнующий шепот — все это было похоже на мельчайшие кусочки мозаики, которую сейчас она складывала вместе, и так тщательно и кропотливо, словно реставрировала редчайшую фреску, восстанавливая равновесие в своих мечтах, оттачивая мельчайшую подробность, пока картина не предстала перед ее глазами сверкающей и четкой, как живая.

Вода начала остывать. Фрэнсис потянулась к бамбуковой чаше, стоящей около нее, и выбрала новый кусок мыла. Она намылила мягкую губку так сильно, что ее пальцы даже не были видны сквозь ароматный слой пены. Вода ручьями стекала с тела молодой женщины, когда она встала из ванны. Губка медленно изучала все изгибы тела, оставляя на нем длинные полоски пены и рассеивая вокруг пьянящий аромат папоротника. Фрэнсис открыла краны, и вода ливнем обрушилась на нее, смывая с тела остатки пены, собирая их в белоснежное воздушное кольцо на поверхности воды.

Наконец она вышла из ванны и, взяв полотенце, начала неторопливо вытираться. Погрузив пальцы в банку с кремом, Фрэнсис сначала наложила его на плечи и руки, а затем легкими движениями нанесла на все тело, пока ее кожа не приобрела ровного блеска. Фрэнсис критически осмотрела себя в зеркале. С каждым годом она все больше времени после душа стала проводить у зеркала, не столько получая подтверждение своей привлекательности, сколько успокаивая себя. Скоро ей будет сорок, или, по крайней мере, скорее, чем ей хотелось бы. Но сейчас она с удовольствием разглядывала свое тело, потому что представила, как на нее мог бы смотреть Диего.

Одежда, которую Фрэнсис приготовила заранее, лежала на кровати. Она начала медленно одеваться; тон колготок показался ей неудачным, и она выбрала другие, но потом опять решила надеть первые. Затем Фрэнсис скользнула в платье и внимательно рассмотрела себя в зеркале; ее ноги показались ей слишком белыми. Подойдя к гардеробу, она окинула взглядом свои вещи и на этот раз выбрала серо-голубой брючный костюм. Фрэнсис купила его, почувствовав какое-то импульсивное желание приобрести эту вещь, хотя отлично понимала, что она совершенно не подходит к ее обычному стилю. И до сих пор она ни разу костюм не надевала.

Сейчас Фрэнсис надела его, осмотрела себя и была приятно удивлена тем, что увидела. Ее рука скользнула под отворот, приподнимая его, и кончиками пальцев расстегнула кружевной лифчик. Сняв пиджак, Фрэнсис сбросила лифчик и затем, снова надевая пиджак, вздрогнула от прикосновения холодного шелковистого полотна к своей обнаженной груди.

Одевшись, она добавила несколько последних штрихов к макияжу и подушилась экзотическими духами.

Около трех часов, когда Фрэнсис уже спускалась по ступенькам, в дверь позвонили. Перед тем как открыть ее, Фрэнсис надела пальто и взяла сумочку. За дверью оказался коренастый мужчина в джинсах и пиджаке.

— Такси для Мелани, — сказал он.

— Благодарю вас. Это я, — ответила Фрэнсис.

Это имя не звучало странно, когда его произносил Диего, но сейчас, в первый раз за многие годы, она услышала его от другого человека.

— У вас есть какой-нибудь багаж? — спросил мужчина.

Его вопрос взволновал Фрэнсис, но спросить его о чем-то значило возбудить его любопытство, позволить ему обратить на себя чрезмерное внимание. Он был типичным лондонским таксистом: на его форменной кожаной куртке была прикреплена медная пластина с именем, а сверкающая черная машина, уже заведенная, стояла у входа. Лучше быть простым пассажиром.

Фрэнсис надела темные очки.

— Нет.

Шофер открыл перед ней дверь, и Фрэнсис села в машину.

Через несколько секунд они присоединились к транспортному потоку на Бромптон-роуд, и Фрэнсис вытянула ноги, пытаясь устроиться поудобнее. Но она была слишком возбуждена, чтобы расслабиться, как и для того, чтобы чувствовать себя виноватой. Возможно, ее чувство вины было противоречиво и поэтому освобождало ее от мучительных мыслей. А может быть, то чувство, которое охватило ее, было совсем иным и ощущение вины придет к ней завтра или еще позже.

После утреннего разговора Фрэнсис поняла, что найти решение можно всегда. Норман боится разоблачения, Диего боится быть пойманным, она боится за Питера. Норман хочет спокойствия, Диего хочет быть с ней и Питером, а она хочет того, что у нее уже есть, плюс Диего, но на ее условиях. Все казалось невозможным до этого момента, до того как она поняла, что может руководить своими проблемами. Угроза Диего была эффективной, пока не стала невыполнимой. Разрушив карьеру Нормана, Диего не добьется желаемого от Фрэнсис, он не сможет выполнить все ее желания, и в этом случае его угрозы теряют смысл. Диего знал это так же хорошо, как и то, что никогда не сможет получить Питера. Все они желали получить все без уничтожения того, что у них уже было. И это их единственная общая черта.

Машина начала подниматься по направлению к эстакаде Хаммерсмит. Шофер повернул влево, следуя указателю, и Фрэнсис ощутила приступ страха.

— Куда мы едем? — спросила она. Шофер удивленно посмотрел на нее.

— В Хитроу-2, леди. Вам ведь нужно туда — мне так сказали.

— Да, конечно. Я не знаю дороги и поэтому спросила, — ответила Фрэнсис, усиливая свой американский акцент.

У нее появилось желание попросить водителя остановиться, чтобы она смогла выйти из машины. Возможность ее похищения Диего совсем не пересекалась с ее собственными планами, но, хорошо все обдумав, Фрэнсис поняла, что прямо сейчас уйти она не сможет. Вокруг нее были сотни людей, и у нее не было паспорта. Диего сказал, что уезжает, он знает о ее желании увидеться с ним, может быть, это лишь встреча в аэропорту перед его отлетом. У него нет времени, и он хочет договориться о новой встрече.

— Пожалуйста, побыстрее, — попросила Фрэнсис шофера.

Вскоре она увидела опознавательные знаки Хитроу. Осталось уже совсем недолго.

— Машина сзади нас довольно странная, — внезапно сказал таксист. Если я еду быстрее, и она быстрее, если я медленнее, то и она медленнее… — Он покачал головой.

Фрэнсис обернулась. Сзади ехала синяя машина, всего в двадцати—тридцати ярдах от них. Солнце светило в переднее стекло, поэтому Фрэнсис не смогла разглядеть, кто сидел в машине. Она старалась не оборачиваться слишком часто, но каждый раз видела сзади эту машину. Она следовала за ними до самого аэропорта, пока они не остановились.

— Сколько я вам должна? — спросила Фрэнсис.

— Все уже оплачено.

Только сейчас она заметила, что счетчик не был включен.

Шофер протянул ей конверт.

— Джентльмен, оплативший счет, попросил меня передать это вам, когда мы приедем, — объяснил он.

Фрэнсис положила конверт в карман, вышла из машины и направилась к дверям аэропорта. Краем глаза она заметила мужчину, вышедшего из синей машины. Он пошел следом за ней. Фрэнсис быстро вошла внутрь и поспешила к ближайшей дамской комнате. Закрывшись в кабинке, она вскрыла конверт. Внутри была карточка с телефонным номером. Фрэнсис подождала минут пять, надеясь, что тот мужчина перестанет искать ее, и затем вышла из дамской комнаты. Оглядевшись, Фрэнсис не увидела следившего за ней мужчину, хотя он мог быть где-то в толпе.

Отыскав ближайший телефон-автомат, Фрэнсис набрала номер.

— Диего? Я в Хитроу. Кто-то следит за мной… — выложила она сразу, как только услышала его голос.

— Это запись… Подойди к испано-португальскому отделу и попроси конверт, оставленный на твое имя. Твое старое имя. В нем будет сказано, что тебе делать дальше.

Сообщение закончилось, и Фрэнсис повесила телефонную трубку. Ее первым желанием было взять такси и вернуться назад домой, но сейчас она уже не могла остановиться.

Девушка в испано-португальском отделе одарила Фрэнсис очаровательной профессиональной улыбкой.

— Мое имя — Мелани Сантос. У вас должен быть конверт для меня, — сказала Фрэнсис.

Девушка перебрала бумаги, лежавшие на столе.

— Да, он здесь, миссис Сантос.

Фрэнсис улыбнулась ей и взяла плотный коричневый конверт. Сначала она хотела уйти, но потом решила, что здесь будет в большей безопасности, рядом с девушкой, у всех на виду. Фрэнсис разорвала конверт. Внутри она нашла билет: Лондон—Мадрид, а также испанский паспорт. Открыв его, она увидела свою фотографию, но документ был на имя Марселы Ривас. В паспорте Фрэнсис нашла сложенный лист бумаги и, развернув его, стала читать.

Они должны будут преследовать тебя. Возьми билет и иди к паспортному контролю. Дальше они за тобой не пойдут. Затем сразу пройди в зал для отъезжающих и жди, когда объявят отлет, потом подойди к кому-нибудь из служебного персонала и скажи, что ты забыла в гостинице свой бумажник и поэтому не можешь лететь этим рейсом. Они отведут тебя в зал для прибывших. С этим паспортом ты пройдешь через эмиграционный контроль. В зале для встречающих тебя будут ждать.

Фрэнсис еще раз прочла письмо. Выход был всего в ярде от нее, она еще могла уйти, но вместо этого Фрэнсис обратилась к девушке:

— Где находится контроль? — спросила она.

Офицер эмиграционной службы заглянул в паспорт, а потом пристально посмотрел на Фрэнсис. Она улыбнулась ему, надеясь, что это поможет скрыть ее нервозность, и приготовилась к очередному кругу объяснений, но мужчина отдал ей документ и повернулся к следующему пассажиру. Фрэнсис пошла вперед, изо всех сил сдерживая себя, чтобы не обернуться. Иногда ей казалось, что она смогла бы жить с Диего, но это лишь еще больше укрепляло ее во мнении, что ей нет смысла делать выбор. Теперь она уже знала это.

Фрэнсис достигла таможенной зоны и пошла по направлению к нейтральной территории. Двое таможенников разговаривали друг с другом, а третий проверял багаж молодого человека в джинсах. На нее никто не обращал внимания, и поэтому она почти совсем не испытывала чувства страха или вины. Стеклянные двери автоматически раскрылись перед ней, и Фрэнсис вышла из контрольного отделения.

Она знала, что Диего не могло быть здесь, но, несмотря на это, она ждала именно его. Фрэнсис осмотрела толпу встречающих и заметила мужчину, державшего в руках табличку с надписью „Мелани".

— Вы ждете меня, — сказала она.

Мужчина внимательно посмотрел на нее и затем вынул из внутреннего кармана конверт.

— Мне нужно было убедиться, что у вас действительно зеленые глаза, — объяснил он, протягивая Фрэнсис конверт, после чего быстро попрощался и ушел.

„Возьми такси до „Шератон-Скилайн". Комната 54", — прочла Фрэнсис на листке, вложенном в конверт.

— Проходи. Быстро, — сказал Диего. Он выглянул в коридор, перед тем как закрыть дверь. — Они могли убрать тебя в аэропорту, а ты ничего не знала.

Он увидел выражение ее лица и улыбнулся.

— Расслабься, уже все в порядке, — успокоил Диего. Фрэнсис обратила внимание на два чемодана, стоящих на кресле, и плащ, перекинутый через них.

— Ты уезжаешь? — спросила она.

— Я же говорил тебе об этом сегодня утром. Ты должна всегда верить мне.

Диего подвел ее к дивану, стоящему у окна. Фрэнсис села. Ей нравилась изысканная обстановка комнаты, ее скрытая интимность.

— Что ты хочешь выпить? — спросил Диего, но его обычное вежливое предложение подействовало Фрэнсис на нервы.

— Что-нибудь. Мне все равно, — ответила она. Диего открыл мини-бар.

— Я ненавижу такие вещи. Эти трюки кажутся довольно дешевыми, ты не находишь? Но, возможно, ты понравилась им и поэтому они не тронули тебя.

В голосе Диего слышалась боль. Фрэнсис подняла на него глаза, но он, казалось, был полностью поглощен своим занятием.

Диего протянул ей бокал и сел на другой конец дивана.

— Надеюсь, бренди поможет тебе.

— Да, наверное. Да ничего серьезного и не произошло, — ответила Фрэнсис.

Диего бросил на нее насмешливый взгляд.

— Но мы так не считали этим утром. Не лги. К тому же это не твой стиль.

— Я не обманываю тебя. И не говори мне, что беспокоишься о ком-нибудь еще, кроме себя, — ответила Фрэнсис.

Диего сделал глоток бренди.

— Ты обманываешь меня, не говоря уже о „миссис Феллоус". Зачем ты пришла сюда? — спросил он.

— Что за вопрос? Ты знаешь зачем.

— Я хочу, чтобы ты сама мне ответила, — настаивал он.

— Но почему?

— Потому что я понял, что за причины руководили тобой.

Фрэнсис резко встала.

— Я пришла не затем, чтобы читать тебе мораль, будь уверен, — гневно возразила она.

Диего тоже встал и подошел к ней.

— Я уезжаю, что, несомненно, порадует твоего мужа, но, как я предполагаю, он не будет против твоего прихода сюда, если надеется получить то, чего хочет. Это ведь неплохая мысль — одурачить меня, взволновав мое сердце? — Его руки скользнули по ее спине. — Остаться в дураках — что может быть лучше.

Диего оттолкнул Фрэнсис, подошел к своему дипломату и открыл его. Достав тяжелый коричневый конверт, он бросил его на кровать.

— Это то, за чем ты пришла, — сказал он. Фрэнсис не двигалась с места. Тогда Диего взял конверт и протянул его ей.

— Подойди, проверь его. Ты должна быть уверена, что все в порядке.

Диего вынул из конверта несколько листов и помахал фотокопиями перед ее лицом. Фрэнсис заметила на них печати аргентинского посольства и министерства обороны Аргентины.

— Здесь все. Ты можешь уйти прямо сейчас, — добавил Диего, подойдя к журнальному столику и кладя конверт в ее сумочку. После чего он открыл дверь.

— Я не хочу уходить, — невнятно произнесла Фрэнсис.

На ее глазах появились слезы. Она услышала звук захлопнувшейся двери и почувствовала, как Диего обнял ее за плечи, ощутила прикосновение его щеки к своей щеке.

— Прости, — прошептал он. — Я не должен был так вести себя. Ты не можешь притворяться, я всегда знал это.

Его пальцы нежно гладили ее волосы. Его губы были мягкими и расслабленными, когда Фрэнсис поцеловала его. Руна Диего расстегнула пуговицы на ее пиджаке и ласково гладила ее обнаженную грудь.

— Ты не притворяешься, — еще раз прошептал Диего, притягивая Фрэнсис к себе.

Кончики его пальцев нервно пробежали по ее позвоночнику, едва касаясь его, и Фрэнсис уже не могла контролировать свои чувства. Она хотела, чтобы Диего сорвал с нее одежду, хотела прижаться к его обнаженному телу, но ничего подобного не произошло. Диего неожиданно остановился и оттолкнул Фрэнсис от себя.

— Это неправильно. Это не дело. И ты знаешь это, — сказал он.

— Безумие, — ответила она. — Ты ведь уезжаешь. Ты говорил, что любишь меня. И ты говорил, что, если я лягу с тобой в постель, ты оставишь меня в покое. Чего же ты хочешь теперь?

— Мне нужно поговорить с тобой. Я хочу, чтобы ты уехала вместе со мной, и обмана больше не будет. Ты и я заслуживаем этого больше, чем кто-либо другой.

— Но это невозможно! — прокричала Фрэнсис. — Как ты не можешь понять? Я не могу жить с тобой в постоянном страхе, что с тобой может что-то случиться. Но ты не должен уезжать. Я не хочу ничего менять.

— Но почему я должен снова потерять тебя? Мы будем вместе, у нас будет Питер — это все, что нам нужно.

— И ты заставишь Питера полюбить тебя? Ты заставишь его покинуть отца, которого он знает, и полюбить тебя, совершенно незнакомого иностранца? Ты же знаешь, что из этого ничего не выйдет. Это лишь твоя мечта.

— Это не мечта, Мелани. Мы можем снова быть счастливы. Я уверен, что Питер захочет быть с тобой, а не с Норманом.

Фрэнсис на мгновение задумалась. Было сумасшествием пойти на это, но реальное положение также казалось полнейшим безумием.

— Может быть, — ответила она. — Но я не знаю, с кем мне лучше, с тобой или с Норманом.

Фрэнсис посмотрела в лицо Диего и пожалела о том, что сказала.

— Ты лжешь, — прошипел он. — Хотя, возможно, и нет. Может быть, ты получаешь удовольствие от того, что не отпускаешь меня от себя, рискуешь моей жизнью. Этим ты даешь волю своим чувствам, удовлетворяешь свою маленькую месть, поддерживая во мне надежду, что в один прекрасный день ты изменишь свое решение, не так ли? Теперь у тебя есть все: я, твой муж, мой ребенок — все, что ты хотела. Беда только в том, что я все понял. — Диего пристально посмотрел на нее. — Смешно, мы добивались одного и того же, но разными путями. Мы оба хотели быть вместе.

Фрэнсис кивнула.

— И теперь ты хочешь, чтобы я исчез из твоей жизни. И единственный выход — моя смерть, — едко заметил Диего.

— Это неправда!

— Разве? Разве не ты, с тех пор как я нашел тебя, говорила, что самое твое заветное желание — это мое исчезновение, чтобы ты больше никогда меня не видела?

Диего ждал ответа.

— Ты здесь, — сказал он. — Это правда. Но у тебя есть свои желания, а я не должен иметь своих.

Диего подошел к своему дипломату и открыл его. Оттуда он достал револьвер, взвел курок и навернул глушитель. После чего повернулся к Фрэнсис.

— У тебя есть свои желания, — повторил он, приставляя дуло револьвера к своему виску. — Только попроси. Никто ничего не услышит, никто не видел, как ты входила сюда. Ты можешь начать жизнь заново. Лишь попроси.

— Убери пистолет. Ты выглядишь нелепо, — огрызнулась Фрэнсис, пытаясь гневным тоном скрыть нараставшую панику. Она была полной идиоткой, когда решила прийти сюда.

— Смешное слово „нелепо". Я теряю рассудок, пытаясь доказать свою правоту, а ты находишь это „нелепым". Ты изменилась, Мелани. Ты действительно стала совсем англичанкой.

— Диего, убери свой дурацкий пистолет!

— Зачем? Это будет так просто, легко. Одна секунда — и ты свободна. Ты просто не можешь решиться, идя на поводу у своих глупых сомнений. Никто не видит нас, Мелани. Я уеду навсегда. Никто даже не узнает. Только попроси.

Фрэнсис бросилась к двери, но Диего преградил ей путь.

— Ты не можешь убежать от того, чего сама хочешь, — сказал он, оттолкнув ее назад и снова приближаясь к ней.

Фрэнсис видела только лицо Диего, его пульсирующую жилку на виске, к которому он приставил дуло револьвера, и медленно, спокойно стал нажимать на курок. Фрэнсис закрыла глаза и, прыгнув вперед, выхватила из его рук револьвер. Ей показалось, что она услышала какой-то щелчок, но это был не выстрел, поэтому в первое мгновение, пронзительно закричав от испуга, Фрэнсис тут же замолчала. Когда она снова открыла глаза, то увидела рядом с собой Диего. Он стоял совершенно невредимый и улыбался ей.

— Это просто шутка, — сказал он. Его палец погладил рукоять револьвера, перед тем как он бросил его на стол. — Я только хотел продемонстрировать тебе, чего ты действительно хочешь.

Диего крепко прижал Фрэнсис к себе, гладил ее волосы, нежно смотря ей в лицо.

— У меня кое-что есть для тебя, — сказал он, надевая на ее палец кольцо. — Все, как было раньше…

Фрэнсис посмотрела вниз и увидела сияние императорского нефрита на своей руке.

— Я выкупил его на аукционе в Женеве в прошлом году. Я знал, что когда-нибудь снова найду тебя, — прошептал он.

Они медленно целовались, губами проверяя знакомые черты друг друга. А в это время их руки нетерпеливо срывали одежду, пока та не оказалась разбросанной на полу. Прикосновение его губ к ее коже, вкус его тела, аромат его дыхания, медленный танец его пальцев — все было именно так, как осталось в памяти Фрэнсис. Время ничего не изменило. Удовольствие было так велико, так отчаянно, что сделало даже время непричастным к происходящему. Все остальное не имело смысла.

— Я люблю тебя, Мелани, — прошептал Диего. Чувство вины и сомнения рассеялось, оставляя вместо себя лишь темную пропасть, в которой она могла свободно парить, испытывая только наслаждение. Она со страхом ждала конца этого удовольствия.

Но оно не прекращалось. Лишь на мгновения возникало хрупкое затишье — секунды покоя для того, чтобы вдохнуть новые силы, и все начиналось снова: тело касалось тела, губы — губ, жар страсти витал над ними, подобно грозовым облакам.

Лишь много времени спустя, лежа на груди Диего, слушая ровное биение его сердца, Фрэнсис задала Диего вопрос, который имел для нее огромное значение.

— Когда ты вернешься?

Она почувствовала, как его рука крепко сжала ее плечо.

— Я не вернусь. Ты поедешь со мной, — ответил он. Фрэнсис села на кровати и посмотрела на Диего.

— Ты знаешь, я не могу сделать этого. Я не могу.

— Можешь. Ты должна сделать это. У тебя есть паспорт, билет я достану. Я уже обо всем договорился. Мы поедем вместе. Тебе понравится Испания.

Диего сказал это так, как будто они обсуждали, нуда отправиться на уик-энд.

— Я не могу поехать. Я говорила тебе, что никогда не оставлю Питера, — возразила она.

— А чего ты хочешь? Объясни! Поедем и возьмем его с собой.

— Ты, должно быть, сумасшедший.

— Нет, это ты сумасшедшая, если думаешь, что мы можем жить раздельно после всего, что произошло. Я не могу быть вдали от тебя, тайком возвращаться в Лондон, чтобы увидеть тебя, когда ты будешь свободна. Я так не хочу.

Диего встал с кровати и пошел в ванную. Через открытую дверь Фрэнсис могла видеть его превосходное тело, склонившееся над раковиной.

— Это не жизнь, это пытка. Ты можешь хотеть жить так, но на меня не рассчитывай, — говорил Диего. Его голос был едва различим за шумом льющейся воды.

Фрэнсис осмотрелась: матовое ночное освещение комнаты заменяло яркий свет. Таинственные и интимные апартаменты, сначала показавшиеся ей привлекательными, теперь стали тусклыми и мрачными. Внезапно Фрэнсис поняла, что обманывала Нормана неделю за неделей, год за годом. Они могут, конечно, притворяться, хранить обоюдное молчание, которое будет душить их, подобно медленному яду. Диего был прав, у них больше не останется ничего. Хуже, чем ничего, потому что она будет жить с постоянным чувством сожаления, что лишилась того, что снова могла иметь. Это действительно могло стать пыткой.

— У меня есть прекрасный дом на Мальорке, — продолжал Диего. — Это старое имение, расположенное на холме, окруженное оливковыми деревьями. Оттуда открывается прелестный вид на море. Для детей это замечательное место. Мы еще молоды. Тебе понравится там…

Фрэнсис не нужно было видеть Диего, чтобы знать: он улыбается, получая удовольствие от своей уверенности, что она будет делать все, что он захочет, даже если ей придется оставить Питера. И внезапно она возненавидела его. Она возненавидела его за описание ее восхитительной будущей жизни, которую он может легко разрушить или предать ее, как когда-то уже предавал, или опять бросить через какое-то время. Диего разрушил ее мечты, а эти мечты будут бессмысленными без него. Но их не будет, если он будет исключен из этой жизни навсегда.

— Внизу у утеса есть небольшая бухта. Там у меня стоит яхта. Помнишь, как мы плавали у берегов Майами? Это было так прекрасно. Ты всегда хотела иметь собственный дом…

Его слова звучали для Фрэнсис напоминанием о последнем исчезающем шансе на невозможное будущее. Будущего не было.

Ее взгляд стал бессмысленным, как у младенца. Она с трудом улавливала звуки и образы. Медленно, спокойно Фрэнсис встала с кровати и взяла револьвер.

Диего продолжал описывать свою мечту, когда Фрэнсис выстрелила в него.