"Картер побеждает дьявола" - читать интересную книгу автора (Голд Глен Дэвид)Глава 5– Смотри, Джеймс. Это твоя карта? – Нет! – захныкал Джеймс. – Ты не смотришь! Придется начать сначала. – Я устал. Который час? Они решили встретить Новый год сидром, но в десять – три часа назад – Джеймс пожаловался, что уже поздно, и Чарльз остановил все часы в комнате. – Половина одиннадцатого. Возьми карту. – Чарльз снова раскрыл колоду веером. – Я не могу сидеть до двенадцати! – заныл Джеймс. – Уйдешь спать, как только у меня получится фокус. – А когда это будет? – Когда я угадаю карту. Джеймс посмотрел на карту и положил ее обратно. Картер перетасовал колоду. – Постучи по ней два раза. – Зачем? – Делай, что говорят, и не хнычь. Джеймс тронул колоду с таким видом, будто это стоит ему неимоверных усилий. – Вот. Картер снял верхнюю карту. – Это была шестерка пик? Джеймс пожал плечами. – Не помню. – Джеймс! Картер собрался ущипнуть брата за щеку, но вспомнил: Джеймс – доброволец, и с ним надо обращаться – Извини. Нам надо отработать этот фокус. Еще раз, а потом… потом будет сюрприз. – Какой? Картер не ждал этого вопроса и не приготовил ответ. – Это сюрприз. – Ты не будешь меня снова лупить? – Нет, сюрприз хороший. – Картер перетасовал колоду и раскрыл ее веером. – Сосредоточься на карте. Мы оба сосредоточимся. Джеймс выбрал карту и положил ее на место. Картер снова перетасовал колоду. – Я сосредоточился, – тихо сказал Джеймс. – И я. Постучи. Джеймс постучал по колоде. Картер снял верхнюю карту – девятку бубен. – Ой! – Джеймс схватил карту и выпрямился. – Как ты это сделал? – Хорошо получилось, правда? – Еще раз! – Ладно. Я… – Он замер. – Не могу. – Почему? – Такое правило. Поскольку Картер твердил о правилах уже несколько часов, Джеймс понимающе кивнул. – И не можешь объяснить, как это делаешь. Как с веревкой, которую разрезал и соединил снова. Джеймс на мгновение оживился – это значило, что он в любой миг может снова раскапризничаться, а Картер не хотел терять зрителя. – А теперь сюрприз. – Какой? Картер пожалел, что не умеет подчинять людей своей воле – необходимое умение для фокусника. Он собрал всю природную серьезность и сказал: – Не знаю, хочешь ли ты… – Чарли! – Нет, правда. Может, тебе не понравится. Однако ты можешь узнать, как делать фокусы, только никому не рассказывай. Сюрприз такой: я хочу, чтобы ты был моим ассистентом. – Каким? Для чего? – Для магического представления, которое я буду показывать. – Это плохой сюрприз. Почему нельзя мне быть магом, а тебе – ассистентом? Чарльз закусил губу. Так не годится. Однако Джеймс задал хороший вопрос, который требует уважения. – Я тоже иногда буду ассистентом. Мы будем меняться. Джеймс задумался. – Ладно. – Хочешь потренироваться? – Я ложусь спать. Разбуди меня, когда наступит 1898 год. Вскоре после этого Джеймс закрыл глаза. Как выяснилось, у профессора Кейса были советы насчет ассистентов. «По возможности выбирайте помощника с внешностью тупицы, которого сто иллюзионистов за сто лет не выучат простейшему трюку». Картер взглянул на спящего Джеймса и с огорчением заключил, что у брата слишком умное лицо. Зато он такой упрямец! Это несомненное достоинство. Когда Картер переоделся ко сну, он растолкал брата и сказал, что наступил Новый год. Джеймс только пробормотал: «Здорово!» и снова заснул. Каждое утро начиналось с того, что Джеймс выбегал на улицу посмотреть, лежит ли еще снег. Несколько раз в течение дня он объявлял, что слышит подъезжающий экипаж или даже автомобиль, и, выбежав на улицу, возвращался разочарованный. Снег стал грязный и бурый, а на пятое утро, второго января, растаял совсем. Экипажи теперь проезжали мимо дома по десять раз на дню, но Джеймс уже не выбегал их встречать. – Мы не должны показывать трюки зрителям, пока не освоим их между собой, – сказал Картер, держа книгу Кейса на коленях. Есть семь типов трюков: антинаучные демонстрации, исчезновение, мнемотехника, прохождение через стены, материализация, превращение и перемещение. Для некоторых нужен специальный реквизит – складные птичьи клетки, ковры с люками и так далее, – которые нужно заказывать в Европе, поэтому мальчики просто играли, что левитируют или берут из воздуха голубей. Им не удавалось правильно сделать ни один сложный фокус. Когда Джеймсу надоело учиться держать карту за край – вот так, – брат попросил его сходить за костюмом, в котором можно изобразить придворного фокусника Филлиппе. Когда он ушел, Картер еще раз – и снова безуспешно – попытался удержать карту костяшками пальцев. В книге Кейса был стишок специально на этот случай: И он продолжал упражняться еще несколько долгих минут. Картер выложил на стол бечевку, два мятых червовых туза, камешек, изображающий яйцо, и красную тряпку на жесткой проволоке, заменявшую им розу. – Джеймс! – позвал он и прислушался – брата слишком долго не было слышно. Джеймс отыскался в родительской спальне, рядом с грудой папиных костюмов и маминых платьев, которые он вывалил из шкафа. – Пахнет ими, – прошептал он. – Все будет хорошо. Они вернутся. – Когда? Уже пять дней прошло. Про нас все забыли. – Неправда. – Откуда ты знаешь? – Надо подготовить спектакль к их возвращению, чтобы они увидели… Джеймс потер нос. – Что увидели? – Что мы… что мы выжили. Через мгновение Джеймс шмыгнул носом. – Надо упражняться для них. – Верно! – Нам нужны зрители. В книге сказано, что перед важным выступлением надо потренироваться на зрителях. – А кто?… – Картер недоговорил. Он знал, кого брат имеет в виду, и понимал, что делать этого не следует, однако не мог огорчить Джеймса, когда тот и без того близок к отчаянию. В самой недолжности идеи было что-то неодолимо заманчивое. Он машинально кивнул. – Да. Мы все подготовим и покажем мистеру Дженксу. Дженкс спал в полумраке сторожки; спал тяжело, в неудобной позе, как будто его выбросило на кровать волной. Ему снились рушащиеся крепи и обвал в шахте. В ушах стоял непрерывный трезвон. Дженкс засопел и заворочался. Звон не прекращался. Во рту болело. Он потрогал изуродованную щеку. Это не сон: ему звонят из большого дома. Дженкс захлопал по стене, ища, где отключается звонок. Одурело собрал бутылки, лежавшие полукругом возле кровати, словно ожидал гостей. Но нет – ему надо идти к людям, в большой дом. Он обмакнул пальцы в умывальный таз и провел пятерней по волосам. Одежда пахла сыростью и плесенью. Так в большой дом идти нельзя. Он бережно надел хорошую рубашку и брюки, сильно протертые, но не рваные. Впервые за несколько дней Дженкс открыл дверь в сад. Глаза заболели от света. Он давно не ел, выпивка тоже кончилась, в висках стучало. Не важно. Раз звонят, значит, мистер Картер вернулся и приготовил деньги. Кухонная дверь стояла нараспашку. Дженкс вытер ноги, еще раз неловко провел пятерней по волосам и наклонился, чтобы лицо было в тени. Постучал по дверному косяку. Никто не ответил. Постучал еще. Чтобы заговорить, надо было очень сильно сосредоточиться. Дженкс начал собираться с силами, и тут кто-то вылетел ему навстречу – так быстро, что он попятился. Это был Чарльз Картер – он с разгона проехался по полу в одних носках. – Прррредставляю Джеймса! Загадочного ученика! Джеймс, семеня, выбежал из буфетной. На нем были бумажный колпак со страусовым пером и подколотая булавками отцовская ночная рубашка, которую он подпоясал разноцветными шелковыми шарфами. Дженкс здоровой рукой прикрыл часть обезображенного лица. – Мальчики, – выговорил он. Что они затеяли? Где мистер Картер? – Садитесь! – закричал Чарльз. – Удивительное представление начинается! Он потянулся к Дженксу, тот, не желая связываться с хозяйскими детьми, отстранил его культяшками пальцев. Чарльз сморгнул. – Добро пожаловать, мистер Дженкс! – улыбнулся Джеймс. – Мой первый фокус! – Погоди, Джеймс… – Чарльз взял Дженкса за плечи и усадил его на кухонный стул. Джеймс вытащил из рукава бумажную розу. – Джеймс! – Чарльз хлопнул себя по лбу. – Ошибка! Ты должен сперва… – Вот, мистер Дженкс. – Джеймс вручил садовнику бумажную розу, тот взял ее двумя пальцами. Он сидел на краешке стула, в любой момент ожидая издевки, если не хуже. Джеймс сделал вид, что крутит нарисованный углем ус, который выглядел бы куда правдоподобнее, не будь остальное лицо таким грязным. Чарльз тоже, судя по виду, не мылся несколько недель. – А теперь мой второй фокус для мистера Дженкса! – Джеймс взмахнул шарфом и обвязал его вокруг пояса, потом снова развязал и продемонстрировал белый камешек. – Вот яйцо! – Он протянул камень брату. – А теперь, мистер Дженкс, будет третий фокус, великий карточный трюк. – Нет, Джеймс, покажи фокус с монетой. – Карточный фокус. Помощник, колоду. – Ты же должен… ладно, тебя не переупрямить. – Чарльз протянул Джеймсу колоду. – Выберите карту, мистер Дженкс. Любую. Глядя на раскрытые веером карты, Дженкс осознал, что денег сегодня не получит. Ему хотелось уйти, но мальчишки загораживали дорогу к двери. Чувствуя себя в западне, он вытянул карту. Джеймс улыбнулся. – Внимательно на нее посмотрите. Чарльз, стоявший рядом с братом, растягивал улыбку, пока она не превратилась в гримасу. Ему очень трудно было довольствоваться ролью помощника, но в противном случае брат закатил бы истерику. Он смотрел, как Джеймс неправильно держит колоду. – Джеймс… – Я всё делаю, как надо. Теперь, мистер Дженкс, положите карту обратно. Отлично. Это ваша карта? Дженкс кивнул, надеясь, что на этом всё кончится. Ему хотелось домой. – Абракадабра! – закричал Джеймс. – Отлично, мистер Дженкс! – Теперь монетку, – напомнил Чарльз. – Потом. Ой, мистер Дженкс, не уходите, посидите еще, спектакль продолжается. Пожалуйста! – Джеймс тронул его за колено. Чарльз возмутился. Они так не договаривались! – Если не можешь делать фокус с монетой… – Сейчас будет другой. Называется… китайская загадка. Абракадабра! – Джеймс повернулся на каблуках. – Какая такая загадка? – Чарльз покосился на Дженкса. Во время карточного фокуса тот сидел спокойно, и Чарльз попытался увидеть его глазами брата – как безобидного добряка, который не сделает им ничего дурного. Однако, пока Джеймс вертелся и размахивал шарфами, на лбу у садовника выступили капельки пота. Чарльзу стало страшно, как рядом с цепным псом. – Кита-а-а-айская зага-а-адка! – распевал Джеймс. – Мистер Дженкс, смотрите на меня. – Он замахал руками, так что шарфы зазмеились в воздухе. Дженкс буркнул коротко: – Мне надо. Идти. – Нет, сидите, – воскликнул Джеймс. – Еще не всё! – Мы очень обидимся, если вы уйдете, – добавил Чарльз. – Остался всего один фокус. Теперь было легче смотреть мимо обезображенного лица в глаза: Дженкс – зритель, его надо развлечь. Наслучай, если брат не справится и его придется сменить, Чарльз припас такой же реквизит: тряпочную розу на проволоке, карты и камень. Картер зашептал Дженксу: – Для следующего номера нужна монета от зрителя. Дженкс угрюмо сунул руку в карман и достал монету в двадцать пять центов – последнюю до получки. Картер прочел: – Тысяча восемьсот девяносто шестой год. Сан-Францисский монетный двор. – Смотрите, как они движутся! – кричал Джеймс, размахивая шарфами за спиной у садовника. – У меня в рукаве ничего нет, – тихо произнес Чарльз, отвлекая Дженкса от брата. Он взял монету двумя пальцами, накрыл левой ладонью, зажал ее в кулак, потом медленно раскрыл и сам опешил – первое же представление фокуса на публике удалось. Монета исчезла. Блеск! Он улыбнулся, с трудом веря, что у него получилось. Хрясь! Чарльз отлетел к стене так быстро, что ничего не успел понять. Джеймс все еще тянул: «Кита-а-айская зага-а-адка». Дженкс схватил Чарльза за горло и поднял. Задыхаясь, Чарльз видел перед собой багровое от ярости лицо. Он не мог сказать ни слова, не мог объяснить, что монета на самом деле не исчезла. Джеймс вскрикнул и тоже отлетел к стене. Чарльз обеими руками уперся Дженксу в плечо, но безуспешно. В черных водянистых глазах горела ненависть. Монета со звоном упала на пол – садовник не обратил внимания. Для него, как и для Чарльза, магия оказалась великой силой. Дженкс немного ослабил хватку, и Чарльз всхлипнул – только один раз. Брат истошно вопил. – Маленькие! Богатые! Гаденыши! – рявкнул Дженкс. Чарльз думал, что это всё, что теперь садовник их отпустит, но тот схватил их под мышки и зашагал из кухни к лестнице. Сознание Чарльза помутилось, как будто из ванной вытащили затычку и оно ушло в слив. От Дженкса пахло потом и перегаром. Садовник спустился в подвал, легко находя дорогу в темноте и не обращая внимания на то, что задевает детьми о составленную здесь мебель. Вопли Джеймса звучали у Чарльза в голове, вытесняя собственные мысли. Он слышал, как кричит брат, потому что сам не кричал. Паника ушла. Он сохранял спокойствие духа. Звон ключей. Они были в дальнем конце подвала, у двери, которую Чарльз никогда не видел открытой. Садовник внес братьев в тесную каморку, которую освещало одно грязное оконце высоко под потолком. Пол был наполовину цементный, наполовину земляной. Впервые в жизни Чарльз увидел другую коллекцию отца. В подвале хранились вещи, которые Картер-старший счел за лучшее спрятать от посторонних глаз: мушкетон, кремневое ружье, эротические гравюры из «Мемуаров Сатурнина», первоиздания книг, включенных в Index Librorum Prohibitorium,[10] парижские стереооткрытки. Среди прочего был и магический фонарь, и серия картинок в ящиках с пометкой «Только для взрослых». Сюда Дженкс по поручению мистера Картера относил вещи, которые не пристало держать на виду, скажем, орудия пыток времен колониальной Америки. Садовник медленно опустил младшего на пол. Чарльз заметил, как бережно он это сделал, и почувствовал облегчение – значит, ничего худого им не сделают. Тут Дженкс переключил внимание на старшего. Он перевернул Чарльза вверх ногами и ударил о стену. Рубашка упала мальчику на лицо: он слышал, но не видел, что происходит. Хотелось закричать, но еще больше хотелось понять, что творится – хотя бы по звукам. Что-то жесткое сомкнулось на щиколотках, лязгнула цепь, щелкнул замок, он рухнул вниз, однако до пола не долетел. Руки были свободны, и ему удалось поднять с лица рубашку. Чарльз висел вверх ногами в кандалах, приваренных цепью к металлическому столбу. Кровь прилила к голове. Что-то в кармане кололо ногу – наверное, проволочный стебель тряпичной розы. Он опустил руки. Джеймс хныкал. Он выглядел жалко: ночная рубашка перекрутилась, шарфы съехали, колпак и обувь свалились по дороге. Дженкс подтолкнул его к позорному столбу и опустил тяжелый дубовый брус – верхнюю половину колодок. Голова и руки Джеймса оказались зажаты в отверстиях. Он завопил. – Не бойся! – крикнул Чарльз. – Не бойся! Дженкс опустил защелки. Брат был весь красный и трясся, готовый испустить новый вопль. Дженкс ударил его по лицу. Чарльз зажмурился. Брат изумленно смотрел на садовника, словно ожидая, что недоразумение немедленно прояснится. Дженкс заорал: – Заткнись! Гнида! И тут Джеймс снова заревел. – Не плачь! – Чарльз забился в кандалах. – Заткнись! – Садовник ударил Джеймса так, что столб затрясся. – Дженкс! – Чарльз смотрел на брата: нарисованные усы расплылись от пота, из носа текла тоненькая струйка крови. – Дженкс! Я тебя убью! – Чарльз уперся спиной в стену и потянулся руками к кандалам, словно надеялся их сорвать. – Когда папа вернется, он тебе задаст! Дженкс молчал. Ссутулившись от усталости, он смотрел на мальчишек: младший трясся, но молчал, а вот старший не думал униматься. Поэтому садовник прошел в дальний угол и вернулся с металлической конструкцией, при виде которой Чарльз похолодел. Это была «маска». Гравюра у отца в кабинете внушала страх, настоящая же «маска» была еще жутче. Железные полосы образовывали подобие клетки, которую надевали на голову. Сильный взрослый с трудом удерживал ее двумя руками. Под отверстием для носа располагался «кляп» – шипастый выдвижной выступ, который вставляли наказуемому в рот. Второй ряд шипов располагался под подбородком. Покуда наказуемый молчал, шипы не причиняли ему вреда, но при малейшей попытке заговорить разом впивались в тело. «Маской» наказывали сварливых женщин, сквернословов и должников, хваставших, будто они богаты. Дженкс опустился на колени, потянул за выступ, потом отпер клетку ключом и раскрыл. Чарльз смотрел, как будто это происходит с кем-то другим. Все чувства уступили место леденящему ужасу. Дженкс надел на него маску. Глаза и нос оказались напротив прорезей, как и предполагалось конструкцией. Дженкс зажал Чарльзу нос и, как только тот поневоле открыл рот, вставил туда кляп. Покуда он закреплял шипастую полосу под подбородком, Чарльз осторожно сглотнул, понимая, что одно неосторожное движение – и шипы вонзятся ему в нёбо, в щеки или в язык. Дженкс, засопев, выпрямился и спрятал ключ в карман. Через секунду хлопнула дверь и щелкнул замок. Первой мыслью Чарльза было «я не впал в панику», но на самом деле он испытывал именно животный, панический ужас. Боль в животе, вкус ржавчины во рту, острые шипы у подбородка, тяжесть маски, стук крови в ушах. И все же страх, как рябь на глубокой воде, оставался на поверхности, так интересно было Чарльзу, что с ним и впрямь, на самом деле произошло нечто ужасное. Он по-прежнему не сомневался, что их спасут. Джеймс молчал и трясся. Чарльз жалел, что не может его ободрить. Какое-то время спустя – пятнадцать минут или час, сказать невозможно – в голову пришла ужасная мысль. Как именно их спасут? Когда кто-нибудь придет? Когда отец, или кто еще, вернется домой? Если Чарльз что и узнал за последнее время, то лишь это: никто не придет, никто их не выручит. К горлу подкатило рыдание, подбородок задрожал. Шипы вонзились в кожу. Он закричал – теперь они впились в язык. Чарльз не знал, идет ли кровь. Он плакал, задыхаясь от изнеможения. Всё кончено, он никому не нужен! Он не в силах помочь Джеймсу – бледному, затихшему у позорного столба. Все его обманули – отец, мать, гувернантка, слуги. А самый подлый обманщик – профессор Оттава Кейс. Челюсть свело. Чарльз двинул ею и тут же вновь почувствовал острую боль. Из груди вырвался всхлип. Взрослый мир обещает столько чудес, а вместо них подсовывает одни ужасы. Внезапно заплаканные глаза резко открылись. Шипы причиняли такую боль, что он позабыл о проволоке, которая колола ему ногу. Чарльз полез в карман: там лежали камень, карты и роза. Он осторожно вытащил розу, ободрал тряпичный цветок. Проволока была гибкая, но очень прочная. Ее можно было свернуть, чтобы легче спрятать в рукав. Чарльз провел рукой по маске, нащупал замочную скважину, вставил в нее проволоку. Профессор Кейс советовал, высвобождаясь из гроба, не сосредоточиваться на невидимом замке, а считать пульс на сонной артерии – это якобы успокаивает нервы. Чарльз приложил левый указательный палец к шее, а правой рукой принялся поворачивать проволоку. Она была тонкая, замок – чугунный. Работать приходилось в перевернутом положении. Причин открыться у маски не было, кроме одной: кузнец, который ее ковал, не предполагал, что наказуемый попытается сбежать. На девяностом ударе пульса раздался щелчок, и маска открылась. Однако радость Чарльза была недолгой – он открыл не тот замок. Теперь клетка всей тяжестью висела на его подбородке. Острые шипы впивались в рот и подборок. Кривясь от боли, Чарльз вставил проволоку в отверстие второго замка и принялся ее поворачивать. Еще через минуту адская конструкция с лязгом упала на пол. Чарльз сплюнул кровь. Щеки были в глубоких царапинах; впрочем, язык и подбородок уцелели – шипы не прокололи их насквозь. Он еще не освободился – надо прежде снять кандалы, – однако в душе закипал неведомый восторг. – Эй, Джеймс! – крикнул Чарльз. – Привет, – слабым голосом выговорил брат. За пару секунд Чарльз расправится с кандалами, но, пока он это делал, оконце потемнело. Наверное, погода опять портится. – Я вижу колеса. Там экипаж, – заметил Джеймс. – Дженкс убегает. Небось в кабриолете. Ох и попадет же ему! – Чарльз потер щиколотки и заковылял к брату. – Сейчас я помогу тебе, Джеймс. – Спасибо, – слабо отозвался брат, уже без слез в голосе. – Дженксу мы еще покажем! Джеймс потер ногой о ногу. – Да ну, зачем, – сказал он. Замок щелкнул и открылся. Чарльз поднял деревянный брус. Джеймс высвободился и сел на стул у стены. Чарльз опустился на корточки перед ним и принялся излагать план отмщения. Джеймс смотрел куда угодно, только не на брата, а когда тот закончил говорить, сказал: – Я хочу домой. Чарльз вытаращил глаза. – Но мы же дома! У подъезда слышался звук колес. Чарльз открыл оконце, протолкнул Джеймса и вылез сам. Они бросились к кухонной двери, чтобы оттуда увидеть – улизнул Дженкс в их кабриолете или нет. – Папа! – завопил Джеймс. – Ты чего?… – И тут Чарльз увидел то, что уже заметил его брат. Отец, в безукоризненных галстуке, жилете и пиджаке, стоя возле двуколки, одной рукой вынимал саквояж, другой махал детям. Он был холеный, довольный и невероятный, как мираж. Но он действительно вернулся! Мальчики бросились к отцу и едва не сбили его с ног. Тот произнес весело: льбнр – Привет, ребятки! Я слышал, у вас были приключения. Он опустился на одно колено. Дети повисли на нем, пытаясь объяснить всё одновременно. В самых жутких местах он делал озабоченное лицо, но скрытая улыбка говорила Чарльзу, что отец ничего не понимает. – Дженкс пытался нас убить. Где ты был? – спросил Чарльз с таким пылом, что отец удивленно поднял глаза. – Осматривал наш новый виноградник, – объяснил мистер Картер. Ему много еще что было сказать: сделка оказалась феноменальная, куда более сложная, чем он предполагал вначале, они бы оценили, если бы были старше, и ничего страшного, что несколько дней за ними присматривали слуги. – Но кухарка и Пэтси… – начал Чарльз. – Вы знаете, что они – героини? – перебил мистер Картер. – Тент, под которым проходило молельное собрание, рухнул под тяжестью снега, и они помогали раненым. Об этом даже в газете написали. – Почему они не вернулись к нам? – спросил Чарльз. На лице отца проступило разочарование. – Там были страждущие бедняки. За вами приглядывал мистер Дженкс. – Ты должен его уволить, – сказал Чарльз. – Он затолкал нас в… – Он мне уже сказал, и я сделал ему внушение. – Ты должен его уволить! – Чарльз тронул глубокие саднящие царапины на щеке. – Ему не следовало водить вас в ту комнату. – Мистер Картер послюнявил палец и грубо потер Чарльзу лицо. – Эта коллекция не для детских глаз, и вы могли повредить ценные экспонаты. Чарльз затрясся оттого, что отец ничего не понимает. – Он засунул меня в маску и… – Он поставил тебя на место, верно? – Уголки отцовского рта поползли вверх. – Он ударил Джеймса и поставил его к позорному столбу… – Вы его дразнили. – Нет! – Чарльз толкнул брата в бок. – Скажи! Однако Джеймс только молча держал отца за руку и смотрел вперед. Чарльз проследил его взгляд. К ним приближался Дженкс. – Сейчас вас накажут, – зашипел Чарльз. Дженкс не обратил внимания. – Мистер Дженкс, приношу извинения зато, как вели себя мои сыновья, – сказал мистер Картер, вынимая конверт. – Мальчики, прежде чем вы пойдете умыться, думаю, вы должны что-то сказать. Чарльз вздрогнул. Отец ничего не понял! Джеймс прохныкал: – Простите, мистер Дженкс. Садовник не шелохнулся. Он смотрел на конверт. Мистер Картер сказал: – Ты большой мальчик, Джеймс. Иди умойся. И осторожнее с моей ночной рубашкой. Джеймс поплелся по ступеням в дом. – Я не стану извиняться, – буркнул Чарльз. Отец схватил его за воротник. – Молодой человек, ты ведешь привилегированный образ жизни, так что изволь, когда надо, владеть собой. В словах отца Чарльз обрел прилив неожиданной свободы. Он не просто сын богатого человека, он – фокусник. Дрожащими губами он выговорил: – Мистер Дженкс, приношу свои извинения. Он ждал ответных слов, но Дженкс молча смотрел, как мистер Картер достает из конверта чек. – Из-за бури золото прыгнуло в цене. Надеюсь, вас устроят серебряные сертификаты. Дженкс кивнул. Мистер Картер протянул сыну долларовую купюру. – Смотри, что придумало министерство финансов. Это называется «образовательная серия». В то время считалось важным нести образование в массы, и любое правительственное начинание должно было содействовать этой цели. – Теперь на банкнотах в один, два и пять долларов будут печатать изображения сцен, важных с исторической, научной и мифологической точек зрения. Чарльз, вопреки обыкновению, не слушал. Он даже не взглянул на банкноту. Он смотрел на отца: на вычищенные до блеска ботинки, накрахмаленную и отутюженную рубашку, на спокойную улыбку, с которой тот отсчитывал Дженксу пятидолларовые бумажки. – А это за то, что присматривали за мальчиками. – Мистер Картер вложил в ладонь Дженкса последнюю купюру. Увидев, что Чарльз всё еще стоит рядом, отец погрозил ему пальцем. – Иди умойся. Чарльз смотрел, как Дженкс убирает деньги в карман. Сделать бы сейчас так, чтобы они исчезли!.. Однако мальчик безропотно вошел в дом и, крепко держась за перила, начал подниматься по лестнице. Никогда еще он не чувствовал себя таким усталым. В ванной клубился пар, окна запотели. Джеймс сидел на краю ванны, дожидаясь, когда она нальется водой. Одежда, включая испачканную отцовскую рубашку, лежала на полу. Чарльз тоже разделся. Тут он увидел, что брат держит в пальцах белый камешек – «яйцо». – Вот, – сказал Джеймс. – Ты сможешь стать фокусником. Чарльз взял «яйцо», накрыл ладонью, и оно исчезло. Джеймс ничего не сказал, Чарльз вынул «яйцо» у него из-за уха. – Отец прав, ты грязный. Джеймс шмыгнул носом и промолчал. – Мне иногда будет нужен помощник. У Джеймса в глазах выступили слезы. Он отвел взгляд. – Ладно, – сказал Чарльз. – Сам справлюсь. Джеймс залез в ванну, нырнул и снова вынырнул. Чарльз мог бы залезть вместе с ним, но продолжал стоять, сжимая камешек, поскольку уже чувствовал себя неуютно, если не прятал в руке хоть что-нибудь – карту, веревку, монетку. |
||
|